Страница:
В этот миг возле него оказалась Джей. Потерев руку, которой неудачно ударился во время спуска, старик прошептал:
– Джей, сейчас я начну осматривать трупы. Ваша задача – наблюдать за окрестностями. Пока гулы раскладывают мертвецов, мы в безопасности, но подстраховаться не помешает. Вы меня понимаете?
– Да.
– Если мне понадобится помощь, я вас позову.
Джей быстро кивнула и повернулась к воротам. Аз Гохар же вытащил из кармана нож и, выставив его перед собой, двинулся к трупам.
Три секунды спустя он оказался на расстоянии вытянутой руки от пары покойников – оба были мужчинами примерно одного возраста и лежали головами к нему, – остановился и прислушался к телу. Боль в голове, которую он испытал три минуты назад и которую ему удалось притупить, теперь заявила о себе с новой силой, словно он вступил в запретную зону, где являлся непрошеным гостем. Старик провел рукой по вискам и, стараясь не обращать на нее большого внимания, принялся осматривать трупы.
Прямо перед ним лежал человек с темными волосами, одетый в светлую безрукавку и брюки. Мужчина лежал лицом вниз: голова его опиралась на щеку, левая рука была протянута к валу, кончики пальцев опирались о землю… Глядя на руку покойника, Аз Гохар чувствовал смутное беспокойство – оно появилось у него сразу же, как только он увидел шею мужчины – неестественно полную, без малейших морщин, – и усилилось, когда он остановил взгляд на руке – она не могла принадлежать нормальному человеку. Прежде всего, рука была толстой. За долгую жизнь Аз Гохар видел многих людей всевозможных рас и комплекций, среди которых были страдающие диабетом, толстяки, тучность которых была заложена в них от природы или явилась результатом чрезмерного аппетита, борцы сумо, откармливающие себя на потеху публике, – но здесь было нечто иное, потому что рука эта не была жирной. Аз Гохар не видел ни капельки жира – рука была похожа на откормленного червя и оттого рождала странное отвращение. Кожа ее была сильно натянута, словно кожа тотемного барабана, и глядя на нее, старик вдруг решил, что в любой момент, она может лопнуть и вывалить свое содержимое, словно мусорный бак. Кроме того, под кожей виднелись красные «червячки», а эта картина ему была знакома отлично – так выглядят лопнувшие капилляры, не выдержавшие внутреннего давления. Но какое давление может быть здесь?
Аз Гохар протянул руку и прикоснулся к запястью покойника. Ощущение от касания усилило мысль о червях – на ощупь запястье было упругим, – тело обычного мертвеца таким не бывает. Глядя на пальцы, Аз Гохар видел, что даже они напоминают маленькие сосиски, обтянутые резиной. «Объяснение здесь может быть только одно», – подумал он вдруг, но оно показалось ему настолько невероятным, насколько и правдоподобным. Впрочем, гадать здесь было бессмысленно – выход был только один: проверить догадку на практике.
Аз Гохар опустил лезвие на локоть покойника, мгновение медлил, а затем с силой провел им к запястью. В следующий миг кожа треснула, словно прогнившая ветошь, а плоть развалилась подобно вскрывающемуся гнойнику. На старика дохнуло запахом мяса, одновременно из раны хлынула кровь, однако поразил его не вид черной крови, а то, что он увидел в разрезе – вместо кости, между кусками мяса виднелась серая плоть, мелко подрагивающая, словно брюхо кальмара. Преодолевая отвращение, Аз Гохар раздвинул края раны ножом и отчетливо разглядел дьявольскую плоть, уже покрывшую кость.
На какой-то миг он застыл – секунды ему хватило, чтобы понять, что лежащий перед ним труп превращается в гула, – но это было настолько невероятно, что он не хотел в это верить. Все, что он когда-то узнал от отца, противоречило тому, что он видел теперь: гулы никогда не рождаются вне земли – это закон, – однако сейчас перед ним лежал труп, не закопанный в землю и тем не менее превращающийся в гула. Как же это возможно?
Внезапно, осененный смутной догадкой, Аз Гохар протянул руку, взялся за запястье покойника и потянул его вверх. Как он и думал, рука мертвеца не двинулась с места – словно снизу ее что-то держало. Старик придвинулся ближе к покойнику и изо всей силы потянул руку вверх. Сначала у него не получалось даже сдвинуть ее – рука словно прилипла к земле, – затем с тихим треском, с каким лопаются куколки бабочек, начала подниматься.
Чем выше поднималось запястье покойника, тем сильнее становилось потрескивание. Когда же рука поднялась над землей, Аз Гохар замер, отказываясь верить глазам, – с внутренней стороны ее, от локтя до запястья, свисали тонкие нити, похожие на волосы утопленника. Точно такие же нити, напоминающие серых червей, виднелись в том месте, где раньше лежала рука: отвратительно шевелясь, они изгибались по сторонам и медленно скрывались в земле…
На долю секунды на лестничной площадке возникла неразбериха: оттолкнув комиссара, Паола бросилась к женщине, демонолог застыл, увидев незнакомку, сама она вскрикнула, а комиссар выпустил сумку и попытался остановить Паолу, но не успел. Она оказалась на противоположной стороне лестничной клетки.
Через мгновение девушка крикнула: «Не стреляйте!» – и повернулась лицом к комиссару.
– Кто это женщина? – выкрикнул Гольди. – Паола, отойдите от нее!
– Не стреляйте! – взвизгнула та. – Это наша соседка – синьора Мартоцци!
Секунду Гольди смотрел в лицо женщины – бледное и округлое, оно напомнило ему лицо призрака, – потом резко сказал:
– Отойдите от нее! – и когда девушка шагнула к Андрею, приказал: – Синьора, выйдите на площадку и покажите мне руки!
Женщина замешкалась на долю секунды, и Гольди почти прокричал:
– Не заставляйте меня повторять!
Женщина испуганно шагнула вперед и остановилась в метре от двери.
– Поднимите руки!
Протянув руки, женщина неуклюже выставила их перед собой ладонями вниз. Держа автомат направленным в лица незнакомки, комиссар бросил взгляд на ее руки и попытался вспомнить все, что слышал от Аз Гохара и чем можно было отличить гула от человека. Сейчас он видел руки пожилой женщины, всю жизнь проведшей в работе: они были большими, с похожими на оливки суставами, кожа на них была красноватой, на сгибах пальцев – коричневой, возле запястий виднелись морщины, ногти были короткими, но аккуратно подстриженными. На мгновение комиссар испытал облегчение, поняв, что перед ним человек, а через миг оно сменилось досадой от мысли, что он заподозрил в этой женщине гула, впрочем, ничего похожего на стыд в его чувстве не было – в их положении лучше подозревать всех.
Направив дуло к стене, Гольди сказал:
– Опустите руки, синьора.
Когда она сделала это, он спросил:
– Вы живете в этой квартире?
Женщина молча кивнула. Заметив, как дрожат ее веки, Гольди подумал, что она сильно напугана – взгляд ее до сих пор был прикован к автомату, – и убрал оружие за спину.
– Простите, синьора, мы не хотели вас напугать… – Сделав короткую паузу, он кивнул в сторону Паолы: – Вы знаете эту синьорину?
– Конечно, – ответила женщина, и голос ее прозвучал хрипло. – Паола – дочка Виттории.
– Как вас зовут?
– Анна Мартоцци.
– Синьора Мартоцци, в квартире, кроме вас, еще кто-нибудь есть?
– Мой внук.
– Внук? – Быстро прикинув, Гольди решил, что тот наверняка еще мал – Анне Мартоцци вряд ли может быть больше пятидесяти. – Где он сейчас?
– В кровати – я уложила его туда, он боится…
Глядя на женщину, Гольди снова подумал, что она сильно напугана – в глазах ее плясали пятнышки страха, а губы напоминали края резаной раны, к которой подвели напряжение. Подумав, что нужно смягчить тон, он сказал:
– Синьора Мартоцци, я комиссар Гольди из местного комиссариата, Паолу вы знаете, а этот человек иностранец, – его рука качнулась к Андрею. – Успокойтесь и попытайтесь взять себя в руки. Я хочу задать вам несколько вопросов. Вы сможете ответить на них?
Женщина поспешно кивнула.
– Скажите, – продолжал Гольди без паузы, – вы с самого утра находитесь в доме?
– Да.
– За это время выходили на улицу?
– Нет.
– Окна вашей квартиры закрыты?
– Да, у Бруно аллергия на каштаны… – Заметив, что комиссар не понял ее, женщина пояснила: – Бруно, мой внук…
На этот раз Гольди понял, о чем идет речь.
– До августа мы всегда держим окна закрытыми – пока не отцветают каштаны.
Комиссар снова кивнул. Слова Анны Мартоцци объяснили ему, каким образом ей и ее внуку удалось не погибнуть от газа, и это же подсказало, что, скорее всего, они не единственные, кому удалось выжить в Террено. В тот момент, когда он собирался задать женщине новый вопрос, его опередил демонолог:
– Синьора Мартоцци, вы говорите, что с самого утра находитесь в доме. А вы не знаете, куда ушла синьора де Тарцини?
Бросив взгляд на Андрея, Гольди перевел его на Анну Мартоцци – почему-то он был уверен, что она ответит, что нет, – но услышал другое:
– Она собиралась к подруге.
– К подруге? – повторил Андрей, а Паола замерла. – Расскажите об этом подробней.
Женщина поправила пояс халата, и на мгновение в ее глазах появился прежний испуг, когда она взглянула на дверь квартиры напротив, потом провела рукой по щеке:
– Она зашла ко мне утром в начале десятого, и мы выпили кофе… Мы часто пьем кофе, – пояснила она, переводя взгляд на Паолу, словно ища у нее подтверждения. – Виттория сказала, что собирается пойти в магазин, а потом заглянет к подружке.
Андрей повернул голову к девушке:
– Паола, тебе это что-нибудь говорит?
Та отрицательно качнула головой. Комиссар понял, что упоминание неизвестной подруги мало что прояснило, тем временем демонолог продолжил:
– А она не сказала, к какой подруге собиралась зайти?
– Нет, я поняла только, что это где-то возле реки.
Андрей снова перевел взгляд на Паолу, и та прошептала:
– Может быть, синьора Аскотти или синьора Ренье?..
На долю секунды в разговоре образовалась пауза – Андрей перевел взгляд на Гольди, и тот быстро понял, о чем думает демонолог: слова Анны Мартоцци если и не помогли им установить местонахождение матери Паолы, то значительно все упростили, во всяком случае, им теперь не нужно обшаривать город, если синьора де Тарцини ушла отсюда в начале десятого и успела купить, что хотела, то к моменту вылета самолетов должна была уже дойти до подруги. Наверняка Паола знает адреса всех подруг матери, живущих возле реки, а значит, они легко смогут проверить их, когда будет время. И если им повезет, они найдут ее живой – ведь повезло же Анне Мартоцци и ее внуку…
Взглянув на часы, Гольди перевел взгляд на женщину:
– Сколько лет вашему внуку, синьора?
– Шесть с половиной.
– Родители Бруно живут с вами?
– Да, но они на работе, – Анна Мартоцци снова поправила пояс халата и добавила, словно это было для нее важно: – Они работают в «Гран Паолино».
Комиссар повернул голову и обменялся взглядом с Андреем – оба хорошо понимали, что, скорее всего, родители Бруно в этот дом уже не вернутся. На мгновение в голове его промелькнуло: что делать с Анной Мартоцци и ее внуком? Взять их с собой он не может – безумие подвергать риску этих людей, когда он не знает, что их ждет самих через час, – но если Анне Мартоцци и ее внуку удалось пережить этот день, то, наверняка, они смогут досидеть здесь до вечера и дождаться момента, когда в город придет помощь. В том, что это случится, у Гольди не было ни малейших сомнений, поэтому он решил, что и лучший для этих людей вариант – остаться в квартире.
– Синьора Мартоцци, есть у вас запас воды и продуктов? – спросил комиссар.
– Да.
– Выслушайте меня внимательно, – продолжал Гольди, – сейчас я вам кое-что скажу, и вам лучше поверить мне на слово… Вам повезло, что вы не открыли окон, синьора Мартоцци, – по этой причине вы остались в живых. Сейчас нам нужно идти – в течение часа мы должны сделать кое-что важное, – поэтому взять вас с собой мы не можем. Вы должны остаться в квартире и сидеть в ней – не открывать окон, никуда не выходить и держать дверь закрытой, даже если в нее кто-то будет стучаться. Вы понимаете меня, синьора Мартоцци?
Анна Мартоцци кивнула и внезапно, к удивлению Гольди, сказала:
– Я знаю, что в Террено что-то случилось, синьор комиссар: с полудня у нас не работает телефон и нет электричества, соседей снизу не слышно, а у них пятеро ребятишек – с утра я слышала их голоса, а после полудня все крики исчезли… Если бы не Брунетто, я спустилась бы вниз и узнала, почему у Ольги так тихо, но Бруно боится, поэтому я не выходила за двери и не знаю, что происходит внизу. И еще я боюсь, что он может подойти к окну и увидеть Месиде…
Комиссар недоуменно нахмурился, но объяснение последним словам женщины услышал от Паолы:
– Это те люди в машине, они жили в доме напротив.
Комиссар вспомнил лежащих у перекрестка покойников и понял, что Анна Мартоцци видела их из окон квартиры, а та продолжала:
– Они ведь мертвы, синьор комиссар? Я знаю это… Валерио и его сыновья… Я заметила их после полудня – примерно тогда же, когда стихли крики у Ольги, – а потом подходила к окну и смотрела – они не шевелятся и остаются в одном положении… – Внезапно ее голос дрогнул: – Я боюсь, что Бруно подойдет к окну и увидит Месиде. Я уложила его в кровать, но спать он не хочет – он никогда не спит в это время. – Из горла Анны Мартоцци вырвался стон: – Скажите, что происходит в Террено, синьор комиссар? Я боюсь за дочь и ее мужа! Что с будет с Брунетто?
На какой-то миг комиссар замер, подумав вдруг: чего стоило этой женщине решиться открыть дверь, когда она услышала грохот в подъезде и увидела в глазок человека с оружием? Ведь она уже видела мертвых соседей и была сильно напугана. Видимо, единственной причиной, по которой она решилась на это, стало то, что она увидела рядом с ним Паолу – иначе бы она ни за что не открыла им дверь.
Все эти мысли пронеслись в его сознании за секунду, и он сказал:
– Синьора Мартоцци, я не могу объяснить вам, что случилось в Террено, потому что и сам это точно не знаю, но могу сказать вам другое: на улицу вам лучше не выходить. В городе погибло много людей. Что стало с родителями Бруно, я тоже не знаю – вы можете только молиться за них, – но могу дать вам совет, как поступить, чтобы выжить самой и спасти внука. После того, как мы уйдем, закройте дверь и сидите в квартире. Лучше всего вам находиться возле окна и постоянно смотреть в переулок. Если вы вдруг увидите на улице каких-то людей – гражданских или в форме полиции, – не открывайте окно и не привлекайте их внимания, если же они зайдут в дом и начнут стучать в двери, не дайте им понять, что вы слышите – это может стоить вам жизни. После того, как стемнеет, не зажигайте огня – его могут заметить снаружи. Просто сидите в квартире и ждите. Помощь скоро придет – возможно, ночью или утром. Только когда вы увидите людей в форме – военных или карабинеров, – вы можете спокойно выйти на улицу, синьора Мартоцци, но не раньше: только военных или карабинеров! Вы меня понимаете?
Говоря это, Гольди видел, как менялось выражение на лице женщины – сквозивший на нем легкий испуг по мере его речи усиливался, словно в пламя костра подкладывали сушняк. Когда он закончил, Анна Мартоцци бросила на Паолу испуганный взгляд, и на мгновение Гольди подумал, что сейчас из ее глаз хлынут слезы, но женщина лишь закусила губу и кивнула:
– Хорошо, синьор комиссар, я сделаю, как вы сказали.
Гольди поправил автомат и добавил:
– Вот что, синьора Мартоцци, наверное, я даже поступлю по-другому: когда все закончится, лично вернусь к вам и скажу, что все позади.
Женщина снова кивнула, комиссар же обернулся к Андрею, словно спрашивая у него, не хочет ли он чего-то добавить. Однако ни девушка, ни демонолог ничего не сказали. Через мгновение, взглянув на часы, Гольди закончил:
– Сейчас нам нужно идти, синьора Мартоцци. Закрывайте двери и делайте, как я сказал.
Немного помедлив, женщина шагнула к двери, комиссар же бросил Андрею:
– Синьор Белов, мы уходим!
Демонолог кивнул и, взяв Паолу под руку, принялся спускаться по лестнице…
Когда их фигуры скрылись внизу, Гольди подхватил с пола сумку:
– Все будет хорошо, синьора Мартоцци, не бойтесь!
Он увидел, как качнулась голова женщины, развернулся и шагнул на ступени.
Через короткое время, когда он уже оказался на площадке первого этажа, вверху щелкнул замок, Гольди нахмурился и попытался на время не думать об Анне Мартоцци и ее внуке – впереди его ждало главное испытание, и мысленно он уже находился на пьяцца дель Пополо…
Глава сорок вторая
– Джей, сейчас я начну осматривать трупы. Ваша задача – наблюдать за окрестностями. Пока гулы раскладывают мертвецов, мы в безопасности, но подстраховаться не помешает. Вы меня понимаете?
– Да.
– Если мне понадобится помощь, я вас позову.
Джей быстро кивнула и повернулась к воротам. Аз Гохар же вытащил из кармана нож и, выставив его перед собой, двинулся к трупам.
Три секунды спустя он оказался на расстоянии вытянутой руки от пары покойников – оба были мужчинами примерно одного возраста и лежали головами к нему, – остановился и прислушался к телу. Боль в голове, которую он испытал три минуты назад и которую ему удалось притупить, теперь заявила о себе с новой силой, словно он вступил в запретную зону, где являлся непрошеным гостем. Старик провел рукой по вискам и, стараясь не обращать на нее большого внимания, принялся осматривать трупы.
Прямо перед ним лежал человек с темными волосами, одетый в светлую безрукавку и брюки. Мужчина лежал лицом вниз: голова его опиралась на щеку, левая рука была протянута к валу, кончики пальцев опирались о землю… Глядя на руку покойника, Аз Гохар чувствовал смутное беспокойство – оно появилось у него сразу же, как только он увидел шею мужчины – неестественно полную, без малейших морщин, – и усилилось, когда он остановил взгляд на руке – она не могла принадлежать нормальному человеку. Прежде всего, рука была толстой. За долгую жизнь Аз Гохар видел многих людей всевозможных рас и комплекций, среди которых были страдающие диабетом, толстяки, тучность которых была заложена в них от природы или явилась результатом чрезмерного аппетита, борцы сумо, откармливающие себя на потеху публике, – но здесь было нечто иное, потому что рука эта не была жирной. Аз Гохар не видел ни капельки жира – рука была похожа на откормленного червя и оттого рождала странное отвращение. Кожа ее была сильно натянута, словно кожа тотемного барабана, и глядя на нее, старик вдруг решил, что в любой момент, она может лопнуть и вывалить свое содержимое, словно мусорный бак. Кроме того, под кожей виднелись красные «червячки», а эта картина ему была знакома отлично – так выглядят лопнувшие капилляры, не выдержавшие внутреннего давления. Но какое давление может быть здесь?
Аз Гохар протянул руку и прикоснулся к запястью покойника. Ощущение от касания усилило мысль о червях – на ощупь запястье было упругим, – тело обычного мертвеца таким не бывает. Глядя на пальцы, Аз Гохар видел, что даже они напоминают маленькие сосиски, обтянутые резиной. «Объяснение здесь может быть только одно», – подумал он вдруг, но оно показалось ему настолько невероятным, насколько и правдоподобным. Впрочем, гадать здесь было бессмысленно – выход был только один: проверить догадку на практике.
Аз Гохар опустил лезвие на локоть покойника, мгновение медлил, а затем с силой провел им к запястью. В следующий миг кожа треснула, словно прогнившая ветошь, а плоть развалилась подобно вскрывающемуся гнойнику. На старика дохнуло запахом мяса, одновременно из раны хлынула кровь, однако поразил его не вид черной крови, а то, что он увидел в разрезе – вместо кости, между кусками мяса виднелась серая плоть, мелко подрагивающая, словно брюхо кальмара. Преодолевая отвращение, Аз Гохар раздвинул края раны ножом и отчетливо разглядел дьявольскую плоть, уже покрывшую кость.
На какой-то миг он застыл – секунды ему хватило, чтобы понять, что лежащий перед ним труп превращается в гула, – но это было настолько невероятно, что он не хотел в это верить. Все, что он когда-то узнал от отца, противоречило тому, что он видел теперь: гулы никогда не рождаются вне земли – это закон, – однако сейчас перед ним лежал труп, не закопанный в землю и тем не менее превращающийся в гула. Как же это возможно?
Внезапно, осененный смутной догадкой, Аз Гохар протянул руку, взялся за запястье покойника и потянул его вверх. Как он и думал, рука мертвеца не двинулась с места – словно снизу ее что-то держало. Старик придвинулся ближе к покойнику и изо всей силы потянул руку вверх. Сначала у него не получалось даже сдвинуть ее – рука словно прилипла к земле, – затем с тихим треском, с каким лопаются куколки бабочек, начала подниматься.
Чем выше поднималось запястье покойника, тем сильнее становилось потрескивание. Когда же рука поднялась над землей, Аз Гохар замер, отказываясь верить глазам, – с внутренней стороны ее, от локтя до запястья, свисали тонкие нити, похожие на волосы утопленника. Точно такие же нити, напоминающие серых червей, виднелись в том месте, где раньше лежала рука: отвратительно шевелясь, они изгибались по сторонам и медленно скрывались в земле…
На долю секунды на лестничной площадке возникла неразбериха: оттолкнув комиссара, Паола бросилась к женщине, демонолог застыл, увидев незнакомку, сама она вскрикнула, а комиссар выпустил сумку и попытался остановить Паолу, но не успел. Она оказалась на противоположной стороне лестничной клетки.
Через мгновение девушка крикнула: «Не стреляйте!» – и повернулась лицом к комиссару.
– Кто это женщина? – выкрикнул Гольди. – Паола, отойдите от нее!
– Не стреляйте! – взвизгнула та. – Это наша соседка – синьора Мартоцци!
Секунду Гольди смотрел в лицо женщины – бледное и округлое, оно напомнило ему лицо призрака, – потом резко сказал:
– Отойдите от нее! – и когда девушка шагнула к Андрею, приказал: – Синьора, выйдите на площадку и покажите мне руки!
Женщина замешкалась на долю секунды, и Гольди почти прокричал:
– Не заставляйте меня повторять!
Женщина испуганно шагнула вперед и остановилась в метре от двери.
– Поднимите руки!
Протянув руки, женщина неуклюже выставила их перед собой ладонями вниз. Держа автомат направленным в лица незнакомки, комиссар бросил взгляд на ее руки и попытался вспомнить все, что слышал от Аз Гохара и чем можно было отличить гула от человека. Сейчас он видел руки пожилой женщины, всю жизнь проведшей в работе: они были большими, с похожими на оливки суставами, кожа на них была красноватой, на сгибах пальцев – коричневой, возле запястий виднелись морщины, ногти были короткими, но аккуратно подстриженными. На мгновение комиссар испытал облегчение, поняв, что перед ним человек, а через миг оно сменилось досадой от мысли, что он заподозрил в этой женщине гула, впрочем, ничего похожего на стыд в его чувстве не было – в их положении лучше подозревать всех.
Направив дуло к стене, Гольди сказал:
– Опустите руки, синьора.
Когда она сделала это, он спросил:
– Вы живете в этой квартире?
Женщина молча кивнула. Заметив, как дрожат ее веки, Гольди подумал, что она сильно напугана – взгляд ее до сих пор был прикован к автомату, – и убрал оружие за спину.
– Простите, синьора, мы не хотели вас напугать… – Сделав короткую паузу, он кивнул в сторону Паолы: – Вы знаете эту синьорину?
– Конечно, – ответила женщина, и голос ее прозвучал хрипло. – Паола – дочка Виттории.
– Как вас зовут?
– Анна Мартоцци.
– Синьора Мартоцци, в квартире, кроме вас, еще кто-нибудь есть?
– Мой внук.
– Внук? – Быстро прикинув, Гольди решил, что тот наверняка еще мал – Анне Мартоцци вряд ли может быть больше пятидесяти. – Где он сейчас?
– В кровати – я уложила его туда, он боится…
Глядя на женщину, Гольди снова подумал, что она сильно напугана – в глазах ее плясали пятнышки страха, а губы напоминали края резаной раны, к которой подвели напряжение. Подумав, что нужно смягчить тон, он сказал:
– Синьора Мартоцци, я комиссар Гольди из местного комиссариата, Паолу вы знаете, а этот человек иностранец, – его рука качнулась к Андрею. – Успокойтесь и попытайтесь взять себя в руки. Я хочу задать вам несколько вопросов. Вы сможете ответить на них?
Женщина поспешно кивнула.
– Скажите, – продолжал Гольди без паузы, – вы с самого утра находитесь в доме?
– Да.
– За это время выходили на улицу?
– Нет.
– Окна вашей квартиры закрыты?
– Да, у Бруно аллергия на каштаны… – Заметив, что комиссар не понял ее, женщина пояснила: – Бруно, мой внук…
На этот раз Гольди понял, о чем идет речь.
– До августа мы всегда держим окна закрытыми – пока не отцветают каштаны.
Комиссар снова кивнул. Слова Анны Мартоцци объяснили ему, каким образом ей и ее внуку удалось не погибнуть от газа, и это же подсказало, что, скорее всего, они не единственные, кому удалось выжить в Террено. В тот момент, когда он собирался задать женщине новый вопрос, его опередил демонолог:
– Синьора Мартоцци, вы говорите, что с самого утра находитесь в доме. А вы не знаете, куда ушла синьора де Тарцини?
Бросив взгляд на Андрея, Гольди перевел его на Анну Мартоцци – почему-то он был уверен, что она ответит, что нет, – но услышал другое:
– Она собиралась к подруге.
– К подруге? – повторил Андрей, а Паола замерла. – Расскажите об этом подробней.
Женщина поправила пояс халата, и на мгновение в ее глазах появился прежний испуг, когда она взглянула на дверь квартиры напротив, потом провела рукой по щеке:
– Она зашла ко мне утром в начале десятого, и мы выпили кофе… Мы часто пьем кофе, – пояснила она, переводя взгляд на Паолу, словно ища у нее подтверждения. – Виттория сказала, что собирается пойти в магазин, а потом заглянет к подружке.
Андрей повернул голову к девушке:
– Паола, тебе это что-нибудь говорит?
Та отрицательно качнула головой. Комиссар понял, что упоминание неизвестной подруги мало что прояснило, тем временем демонолог продолжил:
– А она не сказала, к какой подруге собиралась зайти?
– Нет, я поняла только, что это где-то возле реки.
Андрей снова перевел взгляд на Паолу, и та прошептала:
– Может быть, синьора Аскотти или синьора Ренье?..
На долю секунды в разговоре образовалась пауза – Андрей перевел взгляд на Гольди, и тот быстро понял, о чем думает демонолог: слова Анны Мартоцци если и не помогли им установить местонахождение матери Паолы, то значительно все упростили, во всяком случае, им теперь не нужно обшаривать город, если синьора де Тарцини ушла отсюда в начале десятого и успела купить, что хотела, то к моменту вылета самолетов должна была уже дойти до подруги. Наверняка Паола знает адреса всех подруг матери, живущих возле реки, а значит, они легко смогут проверить их, когда будет время. И если им повезет, они найдут ее живой – ведь повезло же Анне Мартоцци и ее внуку…
Взглянув на часы, Гольди перевел взгляд на женщину:
– Сколько лет вашему внуку, синьора?
– Шесть с половиной.
– Родители Бруно живут с вами?
– Да, но они на работе, – Анна Мартоцци снова поправила пояс халата и добавила, словно это было для нее важно: – Они работают в «Гран Паолино».
Комиссар повернул голову и обменялся взглядом с Андреем – оба хорошо понимали, что, скорее всего, родители Бруно в этот дом уже не вернутся. На мгновение в голове его промелькнуло: что делать с Анной Мартоцци и ее внуком? Взять их с собой он не может – безумие подвергать риску этих людей, когда он не знает, что их ждет самих через час, – но если Анне Мартоцци и ее внуку удалось пережить этот день, то, наверняка, они смогут досидеть здесь до вечера и дождаться момента, когда в город придет помощь. В том, что это случится, у Гольди не было ни малейших сомнений, поэтому он решил, что и лучший для этих людей вариант – остаться в квартире.
– Синьора Мартоцци, есть у вас запас воды и продуктов? – спросил комиссар.
– Да.
– Выслушайте меня внимательно, – продолжал Гольди, – сейчас я вам кое-что скажу, и вам лучше поверить мне на слово… Вам повезло, что вы не открыли окон, синьора Мартоцци, – по этой причине вы остались в живых. Сейчас нам нужно идти – в течение часа мы должны сделать кое-что важное, – поэтому взять вас с собой мы не можем. Вы должны остаться в квартире и сидеть в ней – не открывать окон, никуда не выходить и держать дверь закрытой, даже если в нее кто-то будет стучаться. Вы понимаете меня, синьора Мартоцци?
Анна Мартоцци кивнула и внезапно, к удивлению Гольди, сказала:
– Я знаю, что в Террено что-то случилось, синьор комиссар: с полудня у нас не работает телефон и нет электричества, соседей снизу не слышно, а у них пятеро ребятишек – с утра я слышала их голоса, а после полудня все крики исчезли… Если бы не Брунетто, я спустилась бы вниз и узнала, почему у Ольги так тихо, но Бруно боится, поэтому я не выходила за двери и не знаю, что происходит внизу. И еще я боюсь, что он может подойти к окну и увидеть Месиде…
Комиссар недоуменно нахмурился, но объяснение последним словам женщины услышал от Паолы:
– Это те люди в машине, они жили в доме напротив.
Комиссар вспомнил лежащих у перекрестка покойников и понял, что Анна Мартоцци видела их из окон квартиры, а та продолжала:
– Они ведь мертвы, синьор комиссар? Я знаю это… Валерио и его сыновья… Я заметила их после полудня – примерно тогда же, когда стихли крики у Ольги, – а потом подходила к окну и смотрела – они не шевелятся и остаются в одном положении… – Внезапно ее голос дрогнул: – Я боюсь, что Бруно подойдет к окну и увидит Месиде. Я уложила его в кровать, но спать он не хочет – он никогда не спит в это время. – Из горла Анны Мартоцци вырвался стон: – Скажите, что происходит в Террено, синьор комиссар? Я боюсь за дочь и ее мужа! Что с будет с Брунетто?
На какой-то миг комиссар замер, подумав вдруг: чего стоило этой женщине решиться открыть дверь, когда она услышала грохот в подъезде и увидела в глазок человека с оружием? Ведь она уже видела мертвых соседей и была сильно напугана. Видимо, единственной причиной, по которой она решилась на это, стало то, что она увидела рядом с ним Паолу – иначе бы она ни за что не открыла им дверь.
Все эти мысли пронеслись в его сознании за секунду, и он сказал:
– Синьора Мартоцци, я не могу объяснить вам, что случилось в Террено, потому что и сам это точно не знаю, но могу сказать вам другое: на улицу вам лучше не выходить. В городе погибло много людей. Что стало с родителями Бруно, я тоже не знаю – вы можете только молиться за них, – но могу дать вам совет, как поступить, чтобы выжить самой и спасти внука. После того, как мы уйдем, закройте дверь и сидите в квартире. Лучше всего вам находиться возле окна и постоянно смотреть в переулок. Если вы вдруг увидите на улице каких-то людей – гражданских или в форме полиции, – не открывайте окно и не привлекайте их внимания, если же они зайдут в дом и начнут стучать в двери, не дайте им понять, что вы слышите – это может стоить вам жизни. После того, как стемнеет, не зажигайте огня – его могут заметить снаружи. Просто сидите в квартире и ждите. Помощь скоро придет – возможно, ночью или утром. Только когда вы увидите людей в форме – военных или карабинеров, – вы можете спокойно выйти на улицу, синьора Мартоцци, но не раньше: только военных или карабинеров! Вы меня понимаете?
Говоря это, Гольди видел, как менялось выражение на лице женщины – сквозивший на нем легкий испуг по мере его речи усиливался, словно в пламя костра подкладывали сушняк. Когда он закончил, Анна Мартоцци бросила на Паолу испуганный взгляд, и на мгновение Гольди подумал, что сейчас из ее глаз хлынут слезы, но женщина лишь закусила губу и кивнула:
– Хорошо, синьор комиссар, я сделаю, как вы сказали.
Гольди поправил автомат и добавил:
– Вот что, синьора Мартоцци, наверное, я даже поступлю по-другому: когда все закончится, лично вернусь к вам и скажу, что все позади.
Женщина снова кивнула, комиссар же обернулся к Андрею, словно спрашивая у него, не хочет ли он чего-то добавить. Однако ни девушка, ни демонолог ничего не сказали. Через мгновение, взглянув на часы, Гольди закончил:
– Сейчас нам нужно идти, синьора Мартоцци. Закрывайте двери и делайте, как я сказал.
Немного помедлив, женщина шагнула к двери, комиссар же бросил Андрею:
– Синьор Белов, мы уходим!
Демонолог кивнул и, взяв Паолу под руку, принялся спускаться по лестнице…
Когда их фигуры скрылись внизу, Гольди подхватил с пола сумку:
– Все будет хорошо, синьора Мартоцци, не бойтесь!
Он увидел, как качнулась голова женщины, развернулся и шагнул на ступени.
Через короткое время, когда он уже оказался на площадке первого этажа, вверху щелкнул замок, Гольди нахмурился и попытался на время не думать об Анне Мартоцци и ее внуке – впереди его ждало главное испытание, и мысленно он уже находился на пьяцца дель Пополо…
Глава сорок вторая
Мгновение Аз Гохар смотрел на тонкие «нити», свисающие с мертвой руки, – похожие на рождественский «дождь», они слегка шевелились, высовывающиеся из земли серые «черви» извивались по сторонам, словно ночные твари, застигнутые рассветом и пытающиеся скрыться во мгле, – затем разжал пальцы, и рука упала на землю. Старик повернул голову и взглянул на шею покойника. Теперь ему было ясно, почему она такая округлая и на ней не видно морщин. Он знал, что если проведет ножом от затылка, мертвая плоть треснет, разваливаясь и обнажая серое «мясо», – дьявольская плоть уже покрыла кости покойника и, раздвигая внешние ткани, продолжает расти. Еще немного – самое большее шесть часов, – и этот мертвец превратится в настоящего гула. Аз Гохар взглянул на часы – было уже без двадцати пять, – поднял голову и осмотрел чимитеро Нуово: ряды покойников, медленно, но неотвратимо превращающихся в адских существ, тянулись по всему кладбищу, гулов, работающих у ворот, по-прежнему видно не было. Повернув голову, он бросил:
– Джей, ползите, сюда!
Отвернувшись от ворот, женщина двинулась к Аз Гохару. Через пару секунд она оказалась в полуметре от трупа, и старик выдохнул:
– Мне потребуется ваша помощь, Джей, – его нужно перевернуть. – Он указал на покойника, выставившего вперед левую руку.
Увидев разрез на руке мертвеца, Джей побледнела, Аз Гохар же тронул ее за плечо, повторив:
– Нам нужно перевернуть его, Джей.
– Что с ним такое?
Глаза ее были прикованы к запястью покойника, и Аз Гохар пояснил:
– Это сделал я – мне нужно было проверить кое-какую догадку.
Джей недоверчиво взглянула на старика. В глазах ее Аз Гохар увидел испуг.
– Нам нужно перевернуть его, Джей, – в третий раз повторил он. – Это важно.
Мгновение Джей Адамс молчала, ошеломленная перспективой услышанного, потом едва заметно кивнула и снова взглянула на окровавленную руку.
Тем временем Аз Гохар запустил пальцы в волосы мертвеца и попытался оторвать его голову от земли, однако практически сразу же ощутил, что ее что-то держит. Тогда он вытащил нож, натянул волосы и просунул лезвие под лицо. В следующий же миг он почувствовал, что оно встретило сопротивление, усилил нажим и перерезал невидимую преграду.
Через мгновение голова покойника легко поднялась. Бросив взгляд на лицо мертвеца, старик разглядел, что оно было одутловатым, неестественно синим – словно у висельника. На щеке, которой покойник опирался на землю, налипли комочки глины и листья, из левого глаза высовывалось серое нечто, похожее на кусок кабеля толщиной с карандаш, точно такой же «кабель», напоминающий гротескный язык, выглядывал изо рта, два серых «червя» извивались в земле…
Аз Гохар разжал пальцы, позволив голове упасть вниз.
– Джей, беритесь за левую руку и по моему знаку тяните ее вверх. Я буду переворачивать туловище.
Джей Адамс, заметившая выглядывавшее изо рта мертвеца серое щупальце, но не понявшая, что это такое, машинально кивнула, старик же положил нож на землю и двинулся мимо покойника…
За короткое время он прополз полтора метра, взялся за левый бок мертвеца и, взглянув на Джей Адамс, спросил:
– Джей, вы готовы?
– Да.
– Тогда начинаем.
Они одновременно потянули мертвеца вверх. Уцепившись в плечо, Джей без труда оторвала его от земли, Аз Гохар ощутил, как мертвое тело качнулось к нему, однако через мгновение оно замерло в приподнятом положении и, несмотря на все их попытки, дальше не двигалось.
– Опускаем, – прошептал Аз Гохар, поняв, что так у них ничего не получится.
Джей отпустила плечо и, когда труп вернулся в исходное положение, бросила:
– Его что-то держит.
– Я знаю, – кивнул Аз Гохар. – Попробуем по-другому.
Переведя взгляд на север, он отметил, что гулы по-прежнему скрыты возвышенностью, и рискнул привстать на колени. Увидев это, Джей испуганно выдохнула:
– Они нас заметят!
– Не думаю, – старик взялся за одежду покойника. – Они заняты своими делами.
По его знаку они снова потянули мертвеца вверх.
На этот раз действовать было удобней. Через мгновение после того, как левая часть покойника поднялась, Джей отпустила плечо и, упершись руками в грудь мертвеца, принялась толкать его к старику. Несколько секунд тело оставалось в приподнятом положении, однако теперь Аз Гохар находился не возле покойника, а сверху него, поэтому тянул сильнее, чем прежде. Еще какое-то время они пытались перевернуть тело, чувствуя, как то, что удерживает его, сопротивляется их усилиям, а затем покойник как-то вдруг вздрогнул и легко пошел вверх. В считанные секунды им удалось приподнять его на бок, после чего взгляд Джей упал на живот мертвеца и она замерла, а через мгновение изо рта ее вылетел хрип:
– Господи Иисусе!
Она отпустила покойника и подняла ладони ко рту.
Продолжая удерживать мертвеца, Аз Гохар нагнулся вперед и увидел, что безрукавка, одетая на покойнике, была задрана на животе, с левой стороны торса, под сердце, входил серый жгут толщиной с большой палец, второй конец жгута уходил в землю и своим видом напоминал корень диковинного растения – правда, теперь Аз Гохар знал, какого рода это растение.
Удерживая покойника левой рукой, он поднял нож правой и не раздумывая ударил по «корню» в том месте, где он входил в мертвеца. Лезвие без труда рассекло серый жгут, и покойник качнулся на Аз Гохара. В тот же миг отрубленный конец щупальца метнулся к Джей Адамс и жесткой лианой обхватил ее ногу возле колена. Джей метнула взгляд вниз, мгновение смотрела на «корень», а потом, открыв рот, пронзительно закричала…
Остановившись у тротуара, Франческо осмотрелся по сторонам. Улица, на которой стоял дом Доминика, была довольно широкой – на ней, не заезжая на тротуары, могли разъехаться два встречных автобуса. Дом помощника находился на правой стороне улицы, не выделяясь в ряду других двухэтажек. Как и повсюду, здесь не было никакого движения – лишь сильный ветер свистел в прорезях ставен, раскачивая гирлянду галантерейного магазина, – но в остальном здесь было то же, что и в других районах Террено – полное беззвучие и бездвижие. Взглянув на хлебный фургон, замерший в двадцати метрах от них, Франческо нахмурился – в течение последних часов происходило то, что заставляло его раз за разом вспоминать происшедшее на виа Мареа, – город постепенно пустел. И на этой улице наблюдалась та же картина: он не видел покойников, причем не только на тротуарах, но и в разбитых машинах. Франческо понимал причину последнего: за последние три часа гулы собрали на улицах города несколько тысяч покойников и отвезли их на кладбища – с башни Музея естествознания он видел, как гулы грузили трупы в машины, отправлявшиеся к чимитеро ди Джовани, – и, наверное, здесь они тоже проехали, ведь эта улица достаточно широка.
Франческо повернул голову вправо – в белом халате, с серым лицом и взлохмаченными волосами, помощник напомнил ему сумасшедшего, сбежавшего из больницы. Впечатление это усиливали его глаза. В них сверкал лихорадочный блеск, а сами они были устремлены на окна двухэтажного дома, возле которого остановилась машина. На долю секунды вид Доминика заставил капо вспомнить свой дом, он стиснул зубы и выдохнул:
– Дик, ты сможешь дойти до двери?
Не меняя позы, Доминик отрицательно качнул головой.
– Ладно, тогда ты остаешься в машине.
Немного помедлив, капо открыл дверь седана…
Оказавшись на мостовой, он еще раз огляделся по сторонам. Как и минуту назад, он никого не увидел, но ощутил вдруг себя подопытным насекомым, которое поместили в стеклянную банку, испытав противное чувство, что за ним наблюдают. Он понимал, что скорее всего это не так – если бы их заметили гулы, они бы здесь уже давно появились, – но находиться на просматривающейся в оба конца улице было действительно неуютно. Достаточно одной из этих тварей оказаться неподалеку – и она его сразу заметит – подумав об этом, Франческо шагнул от машины.
Через пару секунд он оказался перед входной дверью дома. Последняя была отделана деревянной панелью, но Франческо знал, что изнутри дверь усилена сталью и если она на замке, пытаться открыть ее бесполезно. Взявшись за ручку, он потянул ее на себя, но дверь не открылась. Тогда он повернул голову и осмотрел окна дома. Доминику принадлежала его половина – вместе с первым и вторым этажом. Сейчас окна первого этажа были закрыты, на окнах второго было открыто несколько форточек. Пробовать разбить стекло бесполезно – Франческо знал, что окна бронированы, – а значит, проникнуть в дом, если изнутри ему не откроют, он не сумеет?
– Джей, ползите, сюда!
Отвернувшись от ворот, женщина двинулась к Аз Гохару. Через пару секунд она оказалась в полуметре от трупа, и старик выдохнул:
– Мне потребуется ваша помощь, Джей, – его нужно перевернуть. – Он указал на покойника, выставившего вперед левую руку.
Увидев разрез на руке мертвеца, Джей побледнела, Аз Гохар же тронул ее за плечо, повторив:
– Нам нужно перевернуть его, Джей.
– Что с ним такое?
Глаза ее были прикованы к запястью покойника, и Аз Гохар пояснил:
– Это сделал я – мне нужно было проверить кое-какую догадку.
Джей недоверчиво взглянула на старика. В глазах ее Аз Гохар увидел испуг.
– Нам нужно перевернуть его, Джей, – в третий раз повторил он. – Это важно.
Мгновение Джей Адамс молчала, ошеломленная перспективой услышанного, потом едва заметно кивнула и снова взглянула на окровавленную руку.
Тем временем Аз Гохар запустил пальцы в волосы мертвеца и попытался оторвать его голову от земли, однако практически сразу же ощутил, что ее что-то держит. Тогда он вытащил нож, натянул волосы и просунул лезвие под лицо. В следующий же миг он почувствовал, что оно встретило сопротивление, усилил нажим и перерезал невидимую преграду.
Через мгновение голова покойника легко поднялась. Бросив взгляд на лицо мертвеца, старик разглядел, что оно было одутловатым, неестественно синим – словно у висельника. На щеке, которой покойник опирался на землю, налипли комочки глины и листья, из левого глаза высовывалось серое нечто, похожее на кусок кабеля толщиной с карандаш, точно такой же «кабель», напоминающий гротескный язык, выглядывал изо рта, два серых «червя» извивались в земле…
Аз Гохар разжал пальцы, позволив голове упасть вниз.
– Джей, беритесь за левую руку и по моему знаку тяните ее вверх. Я буду переворачивать туловище.
Джей Адамс, заметившая выглядывавшее изо рта мертвеца серое щупальце, но не понявшая, что это такое, машинально кивнула, старик же положил нож на землю и двинулся мимо покойника…
За короткое время он прополз полтора метра, взялся за левый бок мертвеца и, взглянув на Джей Адамс, спросил:
– Джей, вы готовы?
– Да.
– Тогда начинаем.
Они одновременно потянули мертвеца вверх. Уцепившись в плечо, Джей без труда оторвала его от земли, Аз Гохар ощутил, как мертвое тело качнулось к нему, однако через мгновение оно замерло в приподнятом положении и, несмотря на все их попытки, дальше не двигалось.
– Опускаем, – прошептал Аз Гохар, поняв, что так у них ничего не получится.
Джей отпустила плечо и, когда труп вернулся в исходное положение, бросила:
– Его что-то держит.
– Я знаю, – кивнул Аз Гохар. – Попробуем по-другому.
Переведя взгляд на север, он отметил, что гулы по-прежнему скрыты возвышенностью, и рискнул привстать на колени. Увидев это, Джей испуганно выдохнула:
– Они нас заметят!
– Не думаю, – старик взялся за одежду покойника. – Они заняты своими делами.
По его знаку они снова потянули мертвеца вверх.
На этот раз действовать было удобней. Через мгновение после того, как левая часть покойника поднялась, Джей отпустила плечо и, упершись руками в грудь мертвеца, принялась толкать его к старику. Несколько секунд тело оставалось в приподнятом положении, однако теперь Аз Гохар находился не возле покойника, а сверху него, поэтому тянул сильнее, чем прежде. Еще какое-то время они пытались перевернуть тело, чувствуя, как то, что удерживает его, сопротивляется их усилиям, а затем покойник как-то вдруг вздрогнул и легко пошел вверх. В считанные секунды им удалось приподнять его на бок, после чего взгляд Джей упал на живот мертвеца и она замерла, а через мгновение изо рта ее вылетел хрип:
– Господи Иисусе!
Она отпустила покойника и подняла ладони ко рту.
Продолжая удерживать мертвеца, Аз Гохар нагнулся вперед и увидел, что безрукавка, одетая на покойнике, была задрана на животе, с левой стороны торса, под сердце, входил серый жгут толщиной с большой палец, второй конец жгута уходил в землю и своим видом напоминал корень диковинного растения – правда, теперь Аз Гохар знал, какого рода это растение.
Удерживая покойника левой рукой, он поднял нож правой и не раздумывая ударил по «корню» в том месте, где он входил в мертвеца. Лезвие без труда рассекло серый жгут, и покойник качнулся на Аз Гохара. В тот же миг отрубленный конец щупальца метнулся к Джей Адамс и жесткой лианой обхватил ее ногу возле колена. Джей метнула взгляд вниз, мгновение смотрела на «корень», а потом, открыв рот, пронзительно закричала…
Остановившись у тротуара, Франческо осмотрелся по сторонам. Улица, на которой стоял дом Доминика, была довольно широкой – на ней, не заезжая на тротуары, могли разъехаться два встречных автобуса. Дом помощника находился на правой стороне улицы, не выделяясь в ряду других двухэтажек. Как и повсюду, здесь не было никакого движения – лишь сильный ветер свистел в прорезях ставен, раскачивая гирлянду галантерейного магазина, – но в остальном здесь было то же, что и в других районах Террено – полное беззвучие и бездвижие. Взглянув на хлебный фургон, замерший в двадцати метрах от них, Франческо нахмурился – в течение последних часов происходило то, что заставляло его раз за разом вспоминать происшедшее на виа Мареа, – город постепенно пустел. И на этой улице наблюдалась та же картина: он не видел покойников, причем не только на тротуарах, но и в разбитых машинах. Франческо понимал причину последнего: за последние три часа гулы собрали на улицах города несколько тысяч покойников и отвезли их на кладбища – с башни Музея естествознания он видел, как гулы грузили трупы в машины, отправлявшиеся к чимитеро ди Джовани, – и, наверное, здесь они тоже проехали, ведь эта улица достаточно широка.
Франческо повернул голову вправо – в белом халате, с серым лицом и взлохмаченными волосами, помощник напомнил ему сумасшедшего, сбежавшего из больницы. Впечатление это усиливали его глаза. В них сверкал лихорадочный блеск, а сами они были устремлены на окна двухэтажного дома, возле которого остановилась машина. На долю секунды вид Доминика заставил капо вспомнить свой дом, он стиснул зубы и выдохнул:
– Дик, ты сможешь дойти до двери?
Не меняя позы, Доминик отрицательно качнул головой.
– Ладно, тогда ты остаешься в машине.
Немного помедлив, капо открыл дверь седана…
Оказавшись на мостовой, он еще раз огляделся по сторонам. Как и минуту назад, он никого не увидел, но ощутил вдруг себя подопытным насекомым, которое поместили в стеклянную банку, испытав противное чувство, что за ним наблюдают. Он понимал, что скорее всего это не так – если бы их заметили гулы, они бы здесь уже давно появились, – но находиться на просматривающейся в оба конца улице было действительно неуютно. Достаточно одной из этих тварей оказаться неподалеку – и она его сразу заметит – подумав об этом, Франческо шагнул от машины.
Через пару секунд он оказался перед входной дверью дома. Последняя была отделана деревянной панелью, но Франческо знал, что изнутри дверь усилена сталью и если она на замке, пытаться открыть ее бесполезно. Взявшись за ручку, он потянул ее на себя, но дверь не открылась. Тогда он повернул голову и осмотрел окна дома. Доминику принадлежала его половина – вместе с первым и вторым этажом. Сейчас окна первого этажа были закрыты, на окнах второго было открыто несколько форточек. Пробовать разбить стекло бесполезно – Франческо знал, что окна бронированы, – а значит, проникнуть в дом, если изнутри ему не откроют, он не сумеет?