Кириенко Сергей. Гулы

   Через короткое время после начала поскребываний, он уже отчетливо мог разобрать скрежет – словно куском старой пемзы водили по стиральной доске, – однако по-прежнему не понимал, откуда доносятся звуки, и ощущал беспокойство – источник звуков явно приближался к нему. Стиснув ружье, Франческо оглядывал стену, стараясь обнаружить движение, однако все было тщетно.
   В тот момент, когда звуки раздавались, казалось, уже возле него, Франческо заметил между окнами стальную решетку. Вделанная в стену, она была совсем узкой – сантиметров тридцать на сорок, – и почти не выделялась на фоне каменной лепки. Скользнув по ней взглядом, Франческо сразу же понял, что это решетка вентиляционного хода, и хотел уже отвести от нее взгляд, но в этот миг понял, что звуки доносятся из нее. Непроизвольно наведя ружье на решетку, он сделал шаг к изгороди – его сознание инстинктивно ощутило опасность, идущую от решетки, – а потом…
   Скребущие звуки, усилившись лавинообразно, стали похожи на громыхание кастаньет, и Франческо почувствовал, что его палец почти надавил на спусковой крючок, а потом решетка с грохотом вылетела и из дыры в потоке известки на него полетело что-то дымящееся, похожее на чудовищного паука. Франческо завопил и спустил курок – ружье в его руках дернулось, картечь развернула в воздухе тварь, которая кувыркнулась и упала к ногам человека. В следующую секунду он ощутил запах гари и почти сразу за этим – мощный удар в правую ногу. Бедро мгновенно потеряло чувствительность, Франческо рухнул и выпустил ружье…
 
   Бросившись к холлу, три человека промчались дюжину метров и через мгновение оказались у вестибюля – проход в него был объят пламенем, огонь вырывался из комнаты, в которой минуту назад они встретились с гулом, из-за клубов едкого дыма в холле было нечем дышать. Остановившись в проходе, Гольди бросил взгляд на огонь, выкрикнул: «Берегите глаза!..» – и прыгнул под горящий навес.
   Через секунду он выскочил в вестибюль, повернул голову и увидел, как вслед за ним из стены пламени выпрыгнули Паола и Андрей.
   – Скорее! – прокричал Гольди и подхватил девушку за руку – лицо у нее было бледно-зеленым.
   Андрей подхватил Паолу с другой стороны, втроем они пересекли вестибюль и через мгновение выскочили на улицу.
   Оказавшись на крыльце, Гольди на какой-то миг замер – свежий воздух, ворвавшись в легкие, опьянил его словно вино, – затем повернул голову к Паоле: лицо ее было по-прежнему бледным, зрачки чуть расширены, но скорее всего, с ней все было в порядке – она просто надышалась едкого дыма.
   – Паола, как вы?
   Девушка машинально кивнула.
   – Синьор Белов?
   – Нормально, комиссар!
   Гольди провел рукой по лицу:
   – Думаю, нужно немедленно убираться отсюда – через пару минут пожар будет виден из центра и сюда пожалуют гулы. Давайте вернемся к машине!
   Он снял с плеча автомат и, шагнув на ступени, начал спускаться с крыльца…
   В тот момент, когда все трое оказались перед воротами, демонолог неожиданно спросил:
   – Комиссар, вы слышите звуки?
   Остановившись на середине дорожки, Гольди прислушался к зданию – из вестибюля раздавался грозный шелест огня. Внезапно сквозь потрескивание горящего дерева, он различил приглушенные звуки, доносящиеся из-за дальнего угла здания, – звуки были похожи на громыхание прыгающих по трубе кирпичей. Он бросил непонимающий взгляд на Андрея, который, глядя на него, произнес:
   – Вы тоже слышите это, комиссар?
   – Да. – Гольди кивнул. – Какого дьявола? Неужели?..
   Он не договорил начатой фразы: в этот миг из-за угла донесся грохот металла, а за ним – резкий вопль и отчетливый выстрел.
   – Дьявол! – процедил комиссар. Вскинув перед собой автомат, он передернул затвор и не раздумывая бросился вдоль фасада по клумбам…
 
   Упав на спину, Франческо ощутил, как у него перехватило дыхание, вывернул голову и посмотрел на то, что вылетело из вентиляционного хода. В следующий миг он отчетливо разглядел это и замер, отказываясь верить глазам.
   На клумбе желтой полевки высилось то, что когда-то было человеком или, по крайней мере, имело человеческий облик. Сейчас оно больше походило на чудовищную собаку из бредовых кошмаров: руки его были оторваны до локтей, вместо ног виднелись два коротких обрубка, тело покрыто обугленной коркой, от которой поднимались дым и зловоние гари. Голова монстра была также обуглена, нижняя челюсть спалена до кости, глаза выжжены. Однако несмотря на то, что у нее не было глаз, Франческо интуитивно почувствовал, что тварь его видит. Сейчас она стояла на коротких обрубках и все больше напоминала ему собаку-мутанта. Внезапно ее нижняя челюсть отпала, и капо понял, что тварь готова к прыжку.
   Бросив взгляд на ружье, он понял так же, что не успеет поднять его, – эта тварь допрыгнет до него раньше, чем он выстрелит. Он знал, что если это произойдет, он умрет – переломить ему шею ей не составит труда, – ведь одного удара ей хватило, чтобы «отключить» ему ногу. На мгновение Франческо ощутил горечь отчаяния – было глупо умирать от руки твари, название которой ты даже не знаешь, – а потом разглядел, как напряглось ее черное тело, и понял, что до прыжка осталась секунда. Метнув взгляд назад, он заметил Пальоли – помощник замер за изгородью, словно загипнотизированный увиденным. Франческо понял, что Доминик не успеет ничего сделать, и все-таки крикнул: «Стреляй, Дик!», а в следующее мгновение дымящееся создание прыгнуло высоко в воздух, и он увидел оскал.
   Однако уже приготовившись ощутить боль, Франческо не дождался удара – внезапно слева от него грохнула очередь: свинцовый поток развернул тварь в прыжке и швырнул на клумбу…
 
   Бросившись вдоль фасада, комиссар в считанные секунды добежал до угла здания, выскочил из-за него и тут же застыл, пораженный увиденным: в десяти метрах от него лежал человек – тело его было напряжено, глаза прикованы к клумбе, в трех метрах от незнакомца замерло то, что поначалу он принял за огромного пса, – странное существо, над которым поднимался дымок, пригнулось к земле, готовясь к прыжку. Долю секунды комиссар смотрел на него, думая: откуда здесь могла взяться эта собака, а потом разглядел его голову – эта была голова человека!
   Внезапно комиссар понял, что это не собака, а гул – та самая тварь, которую они пытались сжечь. Глаза его метнулись на дыру в стене, и до него тут же дошло, что это создание за несколько секунд выбралось из горящего туалета по вентиляционной трубе!
   В тот момент, когда он осознал этот факт, он узнал и замершего на траве человека – это был Борзо! Комиссар подумал: «Мадонна, а этот откуда здесь взялся?..» – но ответить на вопрос не успел – в этот миг гул взлетел высоко в воздух. Прежде чем комиссар понял, что нужно делать, его палец нажал на спуск. Грохнула очередь: пули из «скорпио» попали в грудь твари и отшвырнули ее вбок. Не опуская оружия, комиссар выстрелил еще раз, потом еще и еще… – пули одна за другой впивались в обожженного гула, заставляя его корчиться и отползать вдоль стены. Комиссар понимал, что это не причиняет гулу вреда, но почему-то был абсолютно уверен, что это самое верное, что он может сделать сейчас, и продолжал посылать пули в корчащееся существо.
   Внезапно он осознал, что идет вдоль стены. В тот момент, когда он оказался на расстоянии трех метров от гула, патроны в автомате закончились. Гольди услышал, как щелкнул боек и, опустив автомат, вытащил из кобуры пистолет. В этот миг, воспользовавшись наступившим затишьем, гул попытался подняться, развернувшись к идущему к нему человеку. Комиссар увидел его звериный оскал и нажал на курок. Выстрел из пистолета отдался пушечным громом – девятимиллиметровая пуля пробила обожженную челюсть и бросила тварь на траву. Гольди выстрелил еще пару раза, припечатывая гула к земле, а потом вдруг услышал:
   – Ну хватит, комиссар!
   Не отрываясь от гула, он заметил слева от себя демонолога, уже поднявшего фляжку и направившего ее на создание. Через мгновение из фляжки вырвался газ и облепил тело гула, Андрей щелкнул кремнем и бросил зажигалку на клумбу – через секунду она вспыхнула ослепительным факелом.
   – Отойдите назад! – крикнул Андрей.
   Гольди автоматически шагнул от стены, не понимая зачем, однако через секунду ему стало ясно, что имел в виду демонолог – внезапно горящая тварь метнулась по клумбе. Изо рта ее вырвался вой, гул пролетел вдоль дорожки и приземлился возле стены. Обрубки конечностей начали яростно бить по земле, а тело – неистово изгибаться, посылая языки пламени в разные стороны. Агония, сопровождаемая нестихающим воем, продолжалась четверть минуты. Затем вдруг произошло неожиданное: горящая тварь перевернулась на живот и начала рвать траву: клочья цветов полетели из-под обрубков – словно в последней попытке спастись гул пытался скрыться в земле. Однако шансов спастись у него уже не было – через тридцать секунд гул вдруг застыл, словно потеряв последние силы: теперь полыхающее существо неподвижно лежало на горящей траве, лишь конечности его конвульсивно подрагивали.
   Еще какое-то время Гольди смотрел на огонь, пораженный всем происшедшим. «Какой живучестью должны обладать эти создания, – думал он, – если даже горящие, они способны проползти через узкую щель и выжить, потеряв большую часть своего тела?..» Частью сознания он понимал, что нужно уходить подальше от площади, что оставаться здесь дальше опасно, но ничего не мог с собой сделать.
   Из странного оцепенения его вывел звук: глухо лязгнул металл, комиссар повернул голову и увидел лежащего в четырех метрах от себя Борзо – тело его было по-прежнему распластано по земле, левая рука упиралась в траву, однако в правой виднелось ружье, а его дуло было направлено на него.
   Разлепив губы, Борзо вздохнул:
   – Комиссар, повернитесь – я хочу увидеть ваше лицо!
   Не отрывая взгляда от дула, Гольди медленно повернулся.
   – Бросьте оружие!
   Гольди опустил глаза вниз и увидел свой пистолет, о котором на время забыл.
   В этот миг Андрей тоже отвернулся от гула и увидел ружье в руке Борзо. Краем глаза он различил Паолу, замершую в десяти метрах от них, – взгляд ее также был устремлен на лежащего на земле.
   – Бросьте оружие! – повторил Борзо.
   Что-то в его голосе подсказало Гольди, что если он не выполнит этой команды, ружье немедленно выстрелит. Он разжал пальцы и пистолет упал на траву.
   – Вы помните, что я вам обещал на шоссе? – прежним голосом продолжал Борзо. – Я сказал, что если погибнут мои дочь и жена, я вернусь и убью вас и того старика. Так вот, комиссар, они обе мертвы.
   В первый миг комиссар недоумевал, почему Борзо направил на него ружье, однако последняя фраза заставила вспомнить шоссе, и Гольди понял все. На долю секунды он ощутил странную горечь – подобного поворота событий он предвидеть не мог: всего минуту назад они пережили самое тяжелое испытание, пробравшись в библиотеку и уничтожив двух гулов, и вот теперь его самого могут убить, причем даже не гул. Глядя в лицо лежащего на земле, комиссар видел, что оно было матово-белым, в глазах полыхал яростный блеск, а зрачки были неестественно узкими, к тому же и голос, каким говорил Борзо, был странно спокойным, не соответствующим обстановке. «А не сошел ли он просто с ума?..» – пронеслось в голове Гольди.
   – Итак, комиссар, что же нам делать? – Попытавшись сесть, Борзо неуклюже подтянул ногу, которую сейчас абсолютно не чувствовал. – Я могу убить вас прямо сейчас, а могу продлить вашу жизнь, если вы проведете меня к тому старику. Что вы выберете? На мгновение он двинул ружьем, и Гольди почувствовал, как его сердце также качнулось.
   – Послушайте… – начал Андрей.
   – Заткнитесь! – выдохнул Борзо, даже не взглянув на него. – Я разговариваю не с вами! Комиссар?
   Глядя в дуло ружья, Гольди понимал, чего от него хочет Борзо – он отлично помнил его слова на шоссе. И еще он понимал, что, если у того действительно съехала крыша, он не изменит решения, а единственная возможность остаться в живых – согласиться провести его к старику: тогда у них появится шанс отобрать у него это ружье. Однако была и вторая возможность – если Борзо просто ослеплен ненавистью, можно попытаться убедить его, что он совершает ошибку и лучше ему присоединиться к ним, а не драться, пока гулы осуществляют план Вассаха в Террено.
   Не двигаясь с места, он сказал:
   – Мне очень жаль, синьор Борзо, видит Бог: я не хотел смерти ваших родных – как и других смертей в этом городе.
   – Мне тоже жаль, комиссар, – Франческо кивнул, – и вы даже не представляете себе, в какой мере. Ведь это мои дочь и жена – люди, ради которых я и жил последние годы. И вот теперь они обе мертвы.
   – Мне жаль, – повторил Гольди. – Но мы ничего не могли сделать, чтобы предотвратить гибель ваших родных.
   – Вы могли выпустить меня из машины, – внезапно в голосе Борзо прозвучала угроза, – тогда бы вы не создали этой ситуации. Теперь же перед вами один выбор: умереть сейчас или через пару минут!
   Двинув ружьем, он направил его дуло в лицо комиссара. Гольди ощутил дыхание смерти. Похоже, Борзо был настроен серьезно и не намеревался слушать его. Нахмурившись, Гольди уже собрался сказать, что согласен отвести его к старику, когда услышал от изгороди:
   – Франческо, не нужно этого делать – сегодня в этом городе и так было слишком много смертей.
   Непроизвольно отведя взгляд от дула, комиссар посмотрел в сторону изгороди и увидел стоящего за ней человека. Сначала он разглядел пистолет в его левой руке, затем поднял взгляд на лицо, но не поверил глазам – за решеткой ограды замер Пальоли!
   – Не лезь в это дело, Дик, – протянул Борзо, – Мы это с тобой уже обсуждали.
   – Это неправильно, – повторил Доминик. – Смерть комиссара ничего не исправит.
   – Возможно, но она нужна мне.
   – Дьявол, да ведь он спас тебе жизнь минуту назад!
   – Вряд ли можно спасти жизнь тому, кто уже мертв, – бесцветным голосом ответил Франческо.
   Гольди опять перевел взгляд на Борзо и подумал, что у того действительно съехала крыша.
   – Тогда я скажу еще одну вещь, – продолжал Доминик. – Моя жена тоже погибла. Но я виню в этом их. – Он кивнул на горящего гула. – И думаю, сейчас мы должны забыть о том, кто и перед кем виноват, пока эти твари хозяйничают в Террено. Мы должны отомстить им за смерть наших жен.
   Франческо повернул голову к изгороди, не упуская комиссара из виду.
   – Дик, мне плевать, что станет с городом дальше… Да, я хотел отомстить этим тварям, и, возможно, еще сделаю это, но уже без комиссара и старика. Кроме того, ты забываешь еще кое-что – погибла не только моя жена, но и дочь. А этого тебе не понять – у тебя ее никогда не было.
   Переведя взгляд на изгородь, Гольди заметил, как лицо Доминика стало пепельно-серым – губы искривила гримаса, а желваки напряглись, – и понял, что Пальоли больше не скажет ни слова. Еще он успел осознать, что так внезапно появившийся шанс переубедить Борзо исчез и теперь им остается одно, однако в этот миг вновь заговорил демонолог, но теперь в его голосе звучала уверенность:
   – Выслушайте меня, синьор Борзо, я хочу сказать вам кое-что важное… – Не обращая внимания на качнувшееся к нему дуло ружья, Андрей продолжал: – Ситуация сейчас полностью зависит от вас, но прежде чем вы решите как поступить дальше, выслушайте меня… Я понимаю, что сочувствовать вам сейчас бесполезно – ваше горе, кроме вас, не понять никому, – но все дело в том, что в Террено погибли не только ваши дочь и жена, но и десятки тысяч других людей. Вы можете как угодно относиться к их смерти, однако есть кое-что, чего вы, возможно, не знаете, а потому не учитываете… Сейчас в этом городе есть не только покойники – сотни терренцев, которым посчастливилось не погибнуть от газа, сидят по домам, и подавляющая их часть – это дети и старики. Беспомощные и напуганные, они боятся выйти на улицу и ждут, когда кто-нибудь придет им на помощь. Вы можете говорить что угодно, но я не поверю, что вы сможете спокойно смотреть, как гулы убьют этих людей…
   – Вы лжете, – оборвал его Борзо, – кроме покойников, в этом городе сейчас никого нет – за шесть часов я не видел в Террено живых!
   – Это потому, что они прячутся по домам, – спокойно повторил демонолог. – Всего лишь четверть часа назад мы были в доме на виколо Альдо и встретили в нем семилетнего мальчика и его бабушку. Скорее всего, родители мальчика умерли в полдень, но бабушка и внук еще живы – сейчас они сидят у себя дома и ждут нашей помощи, потому что мы им обещали помочь…
   Глядя на человека с ружьем, Гольди заметил, как при последних словах демонолога что-то шевельнулось в глубине его глаз – надежда, смешанная с недоверием? – и неожиданно понял, что Борзо вовсе не сошел с ума.
   – Этот мальчик сильно напуган, он ждет нашей помощи, и мы поможем ему, потому что знаем, что делать. Мы знаем, как уничтожить гулов в Террено: нам известны их численность и намерения, их слабые и сильные стороны, мы знаем, чем их можно убить… До сих пор уничтожить их нам мешало одно: нас было пятеро, а такими силами бороться с гулами трудно, но теперь все может стать по-другому – если вы присоединитесь к нам, наши шансы очистить город от гулов увеличатся в несколько раз…
   На какой-то миг Андрей замолчал, но Борзо не воспользовался возможностью оборвать демонолога.
   – Я предлагаю вам присоединиться к нам, синьор Борзо, – забудьте о своей мести комиссару: сейчас вы можете поступить правильней, чем выполнить то, о чем поклялись в порыве отчаяния, – у вас есть шанс спасти тех, кто еще остается в Террено, – ведь вы человек, а не одна из тех тварей, что уничтожили город. Вы предложили комиссару свой выбор, я же предлагаю вам свой: присоединяйтесь к нам и вместе мы уничтожим дьявольских тварей. – Видя сомнение в глазах Борзо, демонолог добавил: – Впрочем, вы можете выбрать другое: дать ослепить себя горю и сделать ошибку, ценой которой будут не только жизни тех, кто еще остается в Террено, но и, возможно, судьба всего мира. Она решается сейчас в этом городе – вы можете верить этому или не верить, но это так. – Андрей облизнул губы: – Теперь выбирайте, синьор Борзо, только выбирайте быстрее – времени у нас почти не осталось: в любой момент огонь вырвется из здания, и тогда можно будет считать секунды до того, как здесь появятся гулы.
   Он замолчал.
   Какое-то время после этого никто ничего не говорил. Слыша, как трещат кости гула, комиссар различал ровное гудение за спиной – как сказал демонолог, огонь уже распространился по зданию, и в любой момент могли начать лопаться стекла. Краем глаза он видел Паолу и Андрея, толстяк Пальоли тенью замер за решеткой ограды, однако все внимание его было приковано сейчас к лицу сидящего на земле – в глазах его комиссар видел то, что довелось пережить Борзо с полудня, и понимал, какое смятение творится у него в голове. И еще он знал, что, как бы это ни звучало абсурдно, судьбы оставшихся в городе действительно зависят сейчас от этого человека: ведь если он решит выстрелить, Аз Гохар останется с Джей и вряд ли сделает что-то один, если же он последует совету демонолога, у них появится шанс все изменить.
   Еще какое-то время Франческо не двигался, и эти секунды показались комиссару самыми длинными в его жизни. А затем пальцы Борзо разжались, ружье качнулось. Мгновение оно колебалось – словно стрелка огромных весов, – наконец с легким стуком упало в траву…

Часть седьмая
Огонь очищающий

Глава сорок шестая

   Начинаясь на юге, пелена облаков протягивалась по небу и смыкалась над синеющими на севере пиками гор. На фоне облаков скользил маленький вертолет. В его четырехместной кабине замерли три человека: рядом с пилотом в голубой куртке «авиадельты» расположился мужчина лет сорока, судя по его лицу, словно высеченному из куска мрамора, являвшийся уроженцем Калабрии, на заднем сиденье примостился человек со светло-каштановыми волосами, выдававшими в нем уроженца Пьемонта. Оба пассажира были одеты в легкие безрукавки, однако что-то в фигурах обоих говорило о том, что они привыкли носить совсем другую одежду.
   На головах всех троих были надеты наушники, глушащие грохот турбин, стекло дверцы со стороны калабрийца было опущено, и струя воздуха врывалась в кабину, но черноволосый мужчина не обращал на это внимания – взгляд его был устремлен на проносящиеся внизу квадраты полей: виноградные «ленты» сменяли полоски садов там, где холмы переходили в низины, с правой стороны от машины сверкала лента Олоны, под вертолетом тянулась нитка шоссе. Взгляд калабрийца скользил по дороге, но не замечал на ней ничего движущегося – автострада Варесе – Милан была абсолютно пустой. Это не удивляло мужчину, и все-таки зрелище пустого шоссе вселяло в него определенное беспокойство.
   Через три минуты после того, как они пролетели над развилкой шоссе с установленным перед ней знаком ремонтных работ, сидящие в вертолете различили силуэт огромной горы, черноволосый мужчина оторвал взгляд от проплывающих внизу фруктовых садов и принялся вглядываться в ее очертания.
   За две минуты, двигаясь с крейсерской скоростью, вертолет пролетел несколько километров, и вскоре гора надвинулась на людей, закрыв собой горизонт. Тогда калабриец показал пилоту замедлить движение. Пилот повернул ручку газа, уменьшая скорость до семидесяти километров, черноволосый приказал сидящему на заднем сиденье включить походную рацию.
   Четверть минуты спустя пилот дотронулся до плеча калабрийца и указал на шоссе. Черноволосый мужчина бросил взгляд вниз и увидел две небольшие машины, замершие поперек автострады. Впрочем, учитывая то, что они полностью закрывали шоссе, в действительности это должны были быть два огромных рефрижератора. С левой стороны от машин поднималась гора, справа тянулись заросли ив, подступающие к самой реке.
   Отпустив педаль высоты, пилот подвесил машину в ста метрах над трассой. Потом он показал соседу на наушники и, когда тот их поднял, прокричал:
   – Опустить вертолет вниз?
   – Нет! – также прокричал калабриец, перекрывая грохот турбин. – Спуститесь немного и облетите это место по кругу!
   Пилот молча кивнул, давая понять, что понял соседа, черноволосый мужчина двинул наушники, отрезая рев лопастей. Через мгновение замерший в воздухе вертолет двинулся с места и медленно поплыл вдоль склона горы над перегораживающими дорогу рефрижераторами…
   Низкое небо, нависшее над долиной, было похоже на чашу, перевернутую донышком вверх: на горизонте свинцовые облака почти касались земли. За прошедшее время южный ветер заметно утих, и сейчас кроны деревьев едва шевелились. В воздухе пахло грозой, однако это ожидание было обманчивым – небо словно застыло перед развязкой, которая должна была произойти в этом городе.
 
   Глядя в зеркальный куб под потолком магазина, Гольди видел машину, на которой они приехали сюда две минуты назад, недалеко от их «ланчи» замер красный кабриолет. Подобно кабриолету, замерли в магазине фототоваров семь человек. Облокотившись о подоконник, комиссар видел их всех: Бен Аз Гохар и Джей Адамс сидели между входом и кассой, Паола и Андрей замерли на противоположной стороне зала, Пальоли и Борзо расположились напротив окна, у витрины с дешевыми «мыльницами». Глядя на лица людей, комиссар видел усталость: за последние часы всем им пришлось пережить многое, к тому же половина из них была ранена. Сейчас правая рука Аз Гохара висела на перевязи, пепельное лицо у Пальоли ясно говорило о том, в каком он находится состоянии, Борзо примостился на стуле, вытянув перед собой правую ногу, – за прошедшие двадцать минут чувствительность не вернулась к ней полностью. Гольди перевел взгляд на Паолу – сейчас она выглядела нормально, хотя он мог спорить, что огромный кровоподтек останется у нее на груди на пару недель. Комиссар качнул головой: кровоподтек – не самое страшное, что может случиться с ними еще, и дай бог, чтобы он оказался последним.
   – Все произошло быстро, – говорил в это время Андрей. – У нас не было выбора, Бен: если бы мы не сделали этого, сейчас бы нас здесь уже не было – мы должны были защищаться. К тому же, если бы мы хоть секунду промедлили, гул бы ушел вместе с рукописью. Скажите, комиссар?!
   Он перевел взгляд на Гольди, словно ища подтверждения, и тот машинально кивнул.
   – Да, в той ситуации у нас не было выбора.
   – Видимо, то, что рукопись была уничтожена, говорит об одном: она не могла не сгореть, – наверное, это было предопределено. Не мне же говорить вам о предопределении, Бен, – вы это знаете лучше меня!
   Андрей замолчал, и на мгновение в магазине смолкли все звуки. Глядя на демонолога, старик какой-то миг думал, и все эмоции, владевшие им в эту секунду, отразились у него на лице. Наконец он вздохнул:
   – Да, видимо, это не могло не случиться… Он потер руку. – Сейчас в библиотеке пожар?
   – Да, когда мы уезжали с пьяцца дель Пополо, пламя охватило все здание.
   Морщины на лице Аз Гохара стали похожи на сеть паука.
   – Значит, огонь виден по всему городу, и сейчас на площадь уже приехали гулы… Что вы сделали с тем существом, что сгорело возле библиотеки?