Страница:
Очутившись в подъезде, Гольди на мгновение замер, сделав знак идущим за ним остановиться, и прислушался. Несколько секунд слушал беззвучную тишину, но ничего не услышал. Тогда он бросил взгляд вверх. Четыре ступени вели на площадку первого этажа, на которую выходили две двери. Скользнув взглядом по высокому (от пола до него было не меньше четырех метров) потолку, Гольди подумал, что дом этот действительно старый – так строили в прошлых веках. Еще мгновение он осматривал стены, а затем поправил висящий на плече «скорпио» и повернул голову к Паоле – та молча указала на лестницу, Гольди кивнул и шагнул на ступени…
Четверть минуты спустя он оказался на втором этаже, на котором также находились две двери: одна – справа, другая слева от лестницы. Остановившись на прямоугольной площадке, выложенной мраморной плиткой, комиссар еще раз прислушался, но ничего не услышал – из обеих квартир не раздавалось ни звука. Высота потолков здесь была такой же, что и внизу, что подтверждало его догадку о том, что дом этот старый.
Через мгновение на площадку вошли Паола и Андрей. Девушка сделала шаг вправо от лестницы, взялась за ручку двери и попыталась ее повернуть, однако дверь не открылась. Заметив, как на лице ее повисло выражение боли, Гольди сказал:
– Паола, дверь заперта на замок. Есть у вас ключ?
Девушка еще пару раз дернула ручку, но это ничего не дало. Тогда она подняла на него взгляд, полный отчаяния:
– Он остался в библиотеке.
– В библиотеке?
– У меня в сумочке.
На этот раз комиссар понял, что имеет в виду Паола, осторожно взял ее за плечо и отодвинул от двери. Девушка стиснула кулачки, а Гольди бросил Андрею:
– Синьор Белов, сумеете открыть дверь без ключа?
– Нет, это не по моей части, комиссар.
Гольди на секунду нахмурился, а потом повернулся к двери и внимательно ее осмотрел.
Деревянная дверь с ажурным узором и пластиковыми вставками по периметру состояла из двух половинок: ширина ее достигала полутора метров, высота – двух. Изящный звонок располагался справа от двери. Гольди подумал, что мелодия его должна быть такой же красивой, однако он ее сейчас не услышит – в доме нет электричества. Еще пару секунд он раздумывал, как поступить с этой дверью, наконец решил, что, прежде чем ломать ее, можно испробовать простой метод. Возможно, он ничего и не даст, но ведь есть вероятность того, что за ней находится кто-то живой.
Подняв руку, комиссар стукнул в панель – звук удара разорвал тишину дома. Какое-то время он ждал, но ничего не услышал. Тогда он еще раз стукнул по двери, хотя заранее знал, что им никто не откроет.
Через короткое время комиссар произнес:
– Паола, вы все еще хотите открыть эту дверь?
Та быстро кивнула.
– Но вы понимаете, что мы можем там обнаружить?
Паола снова кивнула, не отводя взгляда от Гольди, который смотрел на нее так, словно мысленно хотел отговорить от того, зачем они пришли в этот дом.
– Ну, хорошо, – сказал комиссар, видя, что переубедить девушку ему не удастся. – Раз вы хотите, мы это сделаем.
Развернувшись, он еще раз оглядел дверь и сказал:
– Отойдите назад.
Он подождал, пока Паола и Андрей отойдут к лестнице, и когда они оказались у него за спиной, с силой ударил каблуком в дверь.
Грохот удара раскатился по дому: резная панель двери треснула, пластиковые вставки упали на пол. Не мешкая ни секунды, Гольди ударил еще пару раз. После второго удара на пол посыпались щепки, после третьего в замке что-то лязгнуло. Комиссар шагнул к двери и, взявшись за ручку, потянул ее на себя, разбитые петли жалобно скрипнули, дверь дрогнула и начала открываться…
Лежа в шести метрах от трупов, Аз Гохар чувствовал, что голову его все сильнее сжимают тиски: виски полыхали огнем, в затылке пульсировало, шея превратилась в гранит… Подобное чувство он уже испытывал вчера утром на чимитеро ди Джовани, однако сейчас оно было в миллион раз сильней – словно слабый запах гниения вырвался на свободу, когда вскрыли гнойник. Аз Гохар опустил веки и несколько раз глубоко вдохнул воздух. Он понимал, что ему нужно собраться, иначе невидимые щупальца Зла, витающие над кладбищем, подчинят его своей воле. Никогда в жизни не испытывал он ничего похожего, но ведь никогда в жизни ни с чем подобным он и не сталкивался. Мысленно сложив руки, он начал молиться – слова древнего языка потекли через мозг, словно камни, опускающиеся в деготь, – но по мере того как они проходили через сознание, поток слов ускорялся, а сдавливающие голову тиски разжимались. Через короткое время он почувствовал, что в голове прояснилось, и рискнул поднять веки: огромный автобус по-прежнему стоял возле ворот, но, похоже, гулы заканчивали его разгружать. Аз Гохар втянул носом воздух и ощутил запах теплой земли, смешанный с горечью тления. Этот запах отличался от сладковатого аромата, витавшего в зарослях можжевельника, и от горького запаха гнилых желудей – висящий над кладбищем запах нес в себе смерть. Аз Гохар еще раз окинул взглядом ряды мертвецов и принялся отползать.
Четверть минуты спустя он оказался с внешней стороны вала, в двух метрах от Джей. Женщина по-прежнему сидела на гранитной статуе. Увидев спускающегося старика, она напряглась, но не сдвинулась с места. Оказавшись на траве, Аз Гохар выпрямился и принялся отряхивать пыль.
Несколько секунд Джей молча наблюдала за его действиями, наконец не выдержав бросила:
– Ну, что?
– То же, что мы видели со смотровой станции, – ответил старик, – ряды мертвецов лежат лицом вниз, начинаются в десяти метрах отсюда.
– Я не о том. Вы видели гулов?
– Да, они с противоположной стороны кладбища, разгружают автобус.
– И что вы намерены делать?
– Пробраться на кладбище. Ведь за этим мы сюда и пришли. – Оторвавшись от куртки, Аз Гохар перевел взгляд на женщину. – Но мне не обойтись без вашей помощи, Джей. Возможно, мне придется переворачивать трупы, а с этим один я не справлюсь.
Мгновение она смотрела на него с недоверием, а потом вздохнула:
– Вы хотите, чтобы я пошла с вами на кладбище?
– Да, один я не справлюсь.
Еще секунду Джей глядела на старика так, словно он предлагал ей не перелезть через вал, а прыгнуть в яму со змеями.
– Я видела, с какой скоростью они могут передвигаться. Те гулы, что разгружают автобус, всего лишь в двухстах метрах от нас. Что, если они?..
Джей не закончила фразы – старик нетерпеливо качнул головой, в третий раз повторив:
– Один я не справлюсь… – Секунду он смотрел ей в глаза, видя в них страх, а затем проговорил: – Вам нечего бояться, Джей, гулы нас не заметят.
– Откуда вы это знаете?
– Просто знаю, – неопределенно двинул плечами старик, но странным образом этот жест лучше любых слов убедил Джей, что на кладбище с ними ничего не случится.
Какое-то время она еще думала над ответом, а потом решительно поднялась на ноги:
– Ладно, идемте!
– Мы подождем, пока уедет автобус, – остановил ее Аз Гохар, – и гулы начнут раскладывать трупы на кладбище – тогда у нас будет больше шансов пробраться через вал незамеченными.
Он оглядел фигуру Джей и внезапно нахмурился. Заметив это, Джей выдохнула:
– Что?
– Рубашка, – ответил старик. – Слишком яркая – гулы ее сразу заметят.
Джей опустила глаза: желто-малиновую рубаху с короткими рукавами ей в прошлом году купил Тревор – рубашка была похожа на одежду карнавальных артистов и состояла из разноцветных кусков, сшитых грубыми нитками, впрочем, Джей знала, что в действительности это последний писк моды и стоит рубаха бешеных денег. Взглянув на старика, она подняла брови, словно говоря, что под рубашкой у нее ничего нет. Аз Гохар молча вытащил из куртки свой нож и, переложив его в карман брюк, принялся стягивать куртку.
Через короткое время он протянул ее Джей:
– Надевайте.
Джей взяла куртку и принялась натягивать ее на рубаху.
Когда она застегнулась на кнопки, Аз Гохар осмотрел ее и остался доволен: в серых джинсах и куртке Джей могла подобраться к автобусу и гулы бы ее не заметили, за себя же он тем более не волновался – армейские брюки и безрукавка на земле незаметны.
– Теперь вы в порядке, – произнес он, поворачиваясь на север. – Я лезу на вал, вы – следом за мной. Подождем наверху, когда автобус отправится в город, после этого спустимся вниз. Вы все поняли?
– Да, – ответила Джей.
Полминуты спустя Джей Адамс и Аз Гохар лежали уже на вершине вала, чувствуя запах смерти, исходящий от нагретой земли. Оказавшись в ложбине, старик опять ощутил боль в затылке, однако теперь он был к этому подготовлен и знал, что не позволит овладеть собой ауре Зла.
Повернув голову, но не сводя взгляда с замершего у ворот автобуса, он спросил:
– Джей, вы чувствуете что-нибудь особенное?
– Что?
– Чувствуете что-нибудь особенное? – повторил Аз Гохар.
– Да. – Теперь Джей разобрала слова старика и кивнула: – Если мы пролежим здесь еще с полминуты, я не выдержу и чихну.
– Я не в том смысле… Вы чувствуете что-нибудь необычное? Например, как если бы кто-то пытался проникнуть в ваше сознание?
На этот раз Джей задумалась и, прежде чем ответить, немного помедлила. Она чувствовала пыль, висящую в воздухе и скрипящую на зубах, в правый бок ей вдавливалась торчащая из земли ветка, кроме того, она ощущала легкую тошноту. Однако последнее чувство посещало ее сегодня несколько раз, и вряд ли она могла отнести его к необычному. Качнув головой, она бросила:
– Нет, ничего необычного.
Аз Гохар кивнул:
– Ползите сюда.
Джей поднялась на локтях и, помогая себе ногами, двинулась к старику.
Вскоре она оказалась возле него, но ничего не увидела – угол надгробия, выглядывающий из земли, закрывал ей обзор. Заметив это, Аз Гохар сдвинулся в сторону, Джей подалась к старику и тут же застыла – то, что она увидела перед собой, заставило ее ощутить холод в груди, и хотя она знала, что должна будет увидеть, не смогла сдержать испуганного восклицания:
– Господи, да их здесь тысячи!
Аз Гохар прижал палец к губам и быстро кивнул – ряды мертвецов, начинаясь от вала, тянулись по всему кладбищу. В пяти метрах от них можно было различить мельчайшие детали лежащих на земле тел, однако чем дальше от изгороди, тем это становилось труднее, а с расстояния в сорок метров покойники теряли всякое сходство с людьми, напоминая железнодорожные шпалы…
Внезапно, глядя на уходящую к горизонту вереницу покойников, Джей ощутила озноб – она вдруг подумала, что среди них могут оказаться ее знакомые, коллеги Тревора по работе или, например, Тифани, с которой весь вчерашний день они готовили платье. Она собралась что-то сказать, но неожиданно поняла, что не может этого сделать – язык ее словно налился свинцом, а картина кладбища смазалась.
Наблюдавший за автобусом Аз Гохар не обратил внимания на состояние Джей. Какое-то время он следил за передвижением гулов – с расстояния в двести метров, стаскивающие в кучу тела, они казались крохотными муравьями, строящими такой же крохотный муравейник, – потом, не поворачивая головы, прошептал:
– Они спешат…
Джей Адамс моргнула, пытаясь избавиться от рези в глазах, и непонимающе выдохнула, а старик повторил:
– Они спешат, видимо, это одна из последних машин – на кладбище уже почти не осталось места для трупов.
Джей снова ничего не ответила.
– Приготовьтесь, – сказал Аз Гохар. – Сейчас автобус начнет выезжать с кладбища, тогда мы и спустимся вниз.
На мгновение он повернул голову и бросил на Джей внимательный взгляд, та облизнула губы и молча кивнула…
Десять секунд спустя до них донесся отзвук взревевшего двигателя. Еще через пару секунд Аз Гохар разглядел, как двинувшись с места, автобус принялся разворачиваться перед воротами – за короткое время описал широкую дугу вокруг кучи трупов и на какой-то миг скрыл замерших перед ней гулов.
Аз Гохар понял, что пришло время действовать.
– Вперед, Джей! – скомандовал он и бросился с кучи. Когда его ноги исчезли внизу, Джей выставила перед собой руки и прыгнула вниз.
Короткий спуск с кучи земли напомнил ей ныряние с водяных горок – она проскользила по склону на животе, увлекая за собой потоки земли и чувствуя, как она набивается в нос, пропахала локтями две глубокие борозды, а через мгновение оказалась у подножия вала. В следующий миг ее настигла земля – облако пыли накрыло Джей с головой, она закрыла лицо руками и замерла.
Через короткое время, почувствовав, что пыль осела, она убрала руки. В двух метрах от нее лежал Аз Гохар – старик замер головой к центру кладбища и смотрел на нее. Когда он увидел, что она открыла глаза, то приложил палец к губам и указал рукой на первый ряд трупов, лежащих в трех метрах от вала. На мгновение Джей ощутила озноб – ей страшно не хотелось ползти туда и прикасаться к покойникам. Однако в следующий миг Аз Гохар снова показал на мертвецов и нетерпеливо кивнул. На секунду Джей прикрыла глаза, затем выплюнула осевшую на губах пыль и медленно поползла к старику, не глядя на трупы…
Когда дверь открылась, Гольди обернулся назад – лица Андрея и Паолы были повернуты к темной прихожей, но вот выражение у них было разное: в глазах демонолога отражалась тревога, у девушки в них светились боль и надежда.
Через секунду Паола шагнула к двери, и Гольди попытался остановить ее:
– Послушайте, Паола, вы действительно?..
Не слушая комиссара, Паола скользнула в прихожую и исчезла в квартире. Мысленно чертыхнувшись, Гольди хотел уже было шагнуть вслед за ней, но в последний момент бросил Андрею:
– Синьор Белов, думаю, вам лучше оставаться снаружи!
Договорив это, он шагнул за порог и оказался в прихожей. Последняя была довольно просторной: слева от входа переходила в небольшой коридор, из которого в прихожую падал уличный свет, справа и напротив него виднелись две двери.
Через мгновение он услышал шаги и, решив, что доносятся они из-за двери справа, шагнул к ней. Когда дверь открылась, глазам его предстал кабинет: у большого окна стоял письменный стол, на котором громоздился компьютер, на стене слева висели полки с книгами, на стене справа – семейная фотография. На мгновение Гольди остановил взгляд на снимке – в центре фотографии, между мужчиной с черными волосами и женщиной с круглым лицом, он узнал Паолу – правда, на фотографии она была моложе, чем в жизни. Переведя взгляд от снимка, комиссар оглядел комнату и, убедившись в том, что в ней никого нет, вернулся в прихожую, не останавливаясь шагнул к дверному проему, завешанному нитками с бисером, и развел нити в стороны.
Когда сверкающие огоньки разошлись, Гольди увидел комнату с овальным столом. Скользнув по ней взглядом, машинально подумал, что эта гостиная, которую используют под столовую, однако это оказалось единственным, о чем он успел подумать, – в этот миг распахнулась дверь в правой части гостиной и из нее вышла Паола. Гольди шагнул к ней, намереваясь заговорить, но остановился, увидев лицо девушки, – в глазах ее светилась растерянность.
Мгновение в комнате не раздавалось ни звука, потом Паола выдохнула:
– Ее нигде нет.
Гольди замер, удивленный услышанным. Внезапно в голове его промелькнуло: неужели за те секунды, что девушка была в квартире одна, она успела осмотреть ее всю? Протянув руку назад, он спросил:
– Тот коридор – вы там были?
– Там кухня, – ответила Паола. – Но там никого нет.
Она указала влево от Гольди. Комиссар повернул голову и увидел дверь в углу комнаты – очевидно, она вела в кухню. Молча кивнув, он снова взглянул на Паолу.
Какой-то миг комиссар думал: что означает для них это открытие?.. Согласившись поехать домой к Паоле, он был уверен, что они найдут ее мать погибшей, гораздо меньше было шансов на то, что она окажется живой – однако и это было возможно, ведь Аз Гохар говорил, что кто-то из горожан должен был выжить. Но того, что произошло в действительности, он предвидеть не мог: матери Паолы дома не оказалось… Наверное, она ушла в город утром, пронеслось в голове комиссара, еще до того, как самолеты опылили Террено, а значит, сейчас она может быть где угодно – все зависит от того, где она находилась, когда на город опустилось облако газа. И отсюда следует вывод, что дальнейшие поиски становятся бессмысленными – ведь для того, чтобы найти мать Паолы в мертвом Террено, им может потребоваться несколько дней…
– Паола, – осторожно сказал комиссар, – вы хорошо осмотрели квартиру? Вы уверены, что вашей матери здесь нет?
– Ее нигде нет.
– Ну, что же… Тогда оставаться здесь больше нет смысла. Если вам что-то нужно, возьмите это, и давайте отсюда уйдем.
Мгновение Паола оставалась на месте, словно не слыша слов комиссара, потом голова ее качнулась вперед.
Через минуту Гольди и Паола вышли из квартиры. Увидев идущую впереди девушку, Андрей шагнул к ней, комиссар, несший в руке сумку Паолы, проговорил, опережая вопрос демонолога:
– Мы не нашли ее.
Андрей перевел взгляд на Паолу, девушка шагнула к нему и обвила руками за шею. Глядя на ее лицо сбоку, Гольди отметил, что с него исчезло отчаяние – словно тот факт, что они не нашли ее матери, убедило Паолу, что она может оказаться живой, и придало новые силы. Возможно, это им на руку, решил комиссар и сказал:
– У нас остается не более часа – за это время нам надо добраться до библиотеки, попытаться отыскать рукопись и проехать на виа Кеннеди. Полагаю, лишь после этого мы сможем решить, что делать дальше, – возможно, попытаемся еще раз отыскать синьору де Тарцини.
Паола оторвалась от Андрея, бросив на комиссара испуганный взгляд, демонолог тоже посмотрел на него:
– Пожалуй, вы правы, комиссар. Нам нужно добраться до библиотеки. Только когда мы разберемся с этой рукописью…
Внезапно за его спиной раздался щелчок, и Андрей замолчал, не договорив начатой фразы, стоявший же к нему лицом Гольди увидел, как дверь противоположной квартиры дрогнула и начала открываться.
Прежде чем демонолог успел развернуться, комиссар разглядел появившееся в проеме двери лицо пожилой женщины и машинально вздернул вверх «скорпио», однако за секунду до этого, закрывая ее своим телом, к незнакомке бросилась Паола.
Глава сорок первая
Четверть минуты спустя он оказался на втором этаже, на котором также находились две двери: одна – справа, другая слева от лестницы. Остановившись на прямоугольной площадке, выложенной мраморной плиткой, комиссар еще раз прислушался, но ничего не услышал – из обеих квартир не раздавалось ни звука. Высота потолков здесь была такой же, что и внизу, что подтверждало его догадку о том, что дом этот старый.
Через мгновение на площадку вошли Паола и Андрей. Девушка сделала шаг вправо от лестницы, взялась за ручку двери и попыталась ее повернуть, однако дверь не открылась. Заметив, как на лице ее повисло выражение боли, Гольди сказал:
– Паола, дверь заперта на замок. Есть у вас ключ?
Девушка еще пару раз дернула ручку, но это ничего не дало. Тогда она подняла на него взгляд, полный отчаяния:
– Он остался в библиотеке.
– В библиотеке?
– У меня в сумочке.
На этот раз комиссар понял, что имеет в виду Паола, осторожно взял ее за плечо и отодвинул от двери. Девушка стиснула кулачки, а Гольди бросил Андрею:
– Синьор Белов, сумеете открыть дверь без ключа?
– Нет, это не по моей части, комиссар.
Гольди на секунду нахмурился, а потом повернулся к двери и внимательно ее осмотрел.
Деревянная дверь с ажурным узором и пластиковыми вставками по периметру состояла из двух половинок: ширина ее достигала полутора метров, высота – двух. Изящный звонок располагался справа от двери. Гольди подумал, что мелодия его должна быть такой же красивой, однако он ее сейчас не услышит – в доме нет электричества. Еще пару секунд он раздумывал, как поступить с этой дверью, наконец решил, что, прежде чем ломать ее, можно испробовать простой метод. Возможно, он ничего и не даст, но ведь есть вероятность того, что за ней находится кто-то живой.
Подняв руку, комиссар стукнул в панель – звук удара разорвал тишину дома. Какое-то время он ждал, но ничего не услышал. Тогда он еще раз стукнул по двери, хотя заранее знал, что им никто не откроет.
Через короткое время комиссар произнес:
– Паола, вы все еще хотите открыть эту дверь?
Та быстро кивнула.
– Но вы понимаете, что мы можем там обнаружить?
Паола снова кивнула, не отводя взгляда от Гольди, который смотрел на нее так, словно мысленно хотел отговорить от того, зачем они пришли в этот дом.
– Ну, хорошо, – сказал комиссар, видя, что переубедить девушку ему не удастся. – Раз вы хотите, мы это сделаем.
Развернувшись, он еще раз оглядел дверь и сказал:
– Отойдите назад.
Он подождал, пока Паола и Андрей отойдут к лестнице, и когда они оказались у него за спиной, с силой ударил каблуком в дверь.
Грохот удара раскатился по дому: резная панель двери треснула, пластиковые вставки упали на пол. Не мешкая ни секунды, Гольди ударил еще пару раз. После второго удара на пол посыпались щепки, после третьего в замке что-то лязгнуло. Комиссар шагнул к двери и, взявшись за ручку, потянул ее на себя, разбитые петли жалобно скрипнули, дверь дрогнула и начала открываться…
Лежа в шести метрах от трупов, Аз Гохар чувствовал, что голову его все сильнее сжимают тиски: виски полыхали огнем, в затылке пульсировало, шея превратилась в гранит… Подобное чувство он уже испытывал вчера утром на чимитеро ди Джовани, однако сейчас оно было в миллион раз сильней – словно слабый запах гниения вырвался на свободу, когда вскрыли гнойник. Аз Гохар опустил веки и несколько раз глубоко вдохнул воздух. Он понимал, что ему нужно собраться, иначе невидимые щупальца Зла, витающие над кладбищем, подчинят его своей воле. Никогда в жизни не испытывал он ничего похожего, но ведь никогда в жизни ни с чем подобным он и не сталкивался. Мысленно сложив руки, он начал молиться – слова древнего языка потекли через мозг, словно камни, опускающиеся в деготь, – но по мере того как они проходили через сознание, поток слов ускорялся, а сдавливающие голову тиски разжимались. Через короткое время он почувствовал, что в голове прояснилось, и рискнул поднять веки: огромный автобус по-прежнему стоял возле ворот, но, похоже, гулы заканчивали его разгружать. Аз Гохар втянул носом воздух и ощутил запах теплой земли, смешанный с горечью тления. Этот запах отличался от сладковатого аромата, витавшего в зарослях можжевельника, и от горького запаха гнилых желудей – висящий над кладбищем запах нес в себе смерть. Аз Гохар еще раз окинул взглядом ряды мертвецов и принялся отползать.
Четверть минуты спустя он оказался с внешней стороны вала, в двух метрах от Джей. Женщина по-прежнему сидела на гранитной статуе. Увидев спускающегося старика, она напряглась, но не сдвинулась с места. Оказавшись на траве, Аз Гохар выпрямился и принялся отряхивать пыль.
Несколько секунд Джей молча наблюдала за его действиями, наконец не выдержав бросила:
– Ну, что?
– То же, что мы видели со смотровой станции, – ответил старик, – ряды мертвецов лежат лицом вниз, начинаются в десяти метрах отсюда.
– Я не о том. Вы видели гулов?
– Да, они с противоположной стороны кладбища, разгружают автобус.
– И что вы намерены делать?
– Пробраться на кладбище. Ведь за этим мы сюда и пришли. – Оторвавшись от куртки, Аз Гохар перевел взгляд на женщину. – Но мне не обойтись без вашей помощи, Джей. Возможно, мне придется переворачивать трупы, а с этим один я не справлюсь.
Мгновение она смотрела на него с недоверием, а потом вздохнула:
– Вы хотите, чтобы я пошла с вами на кладбище?
– Да, один я не справлюсь.
Еще секунду Джей глядела на старика так, словно он предлагал ей не перелезть через вал, а прыгнуть в яму со змеями.
– Я видела, с какой скоростью они могут передвигаться. Те гулы, что разгружают автобус, всего лишь в двухстах метрах от нас. Что, если они?..
Джей не закончила фразы – старик нетерпеливо качнул головой, в третий раз повторив:
– Один я не справлюсь… – Секунду он смотрел ей в глаза, видя в них страх, а затем проговорил: – Вам нечего бояться, Джей, гулы нас не заметят.
– Откуда вы это знаете?
– Просто знаю, – неопределенно двинул плечами старик, но странным образом этот жест лучше любых слов убедил Джей, что на кладбище с ними ничего не случится.
Какое-то время она еще думала над ответом, а потом решительно поднялась на ноги:
– Ладно, идемте!
– Мы подождем, пока уедет автобус, – остановил ее Аз Гохар, – и гулы начнут раскладывать трупы на кладбище – тогда у нас будет больше шансов пробраться через вал незамеченными.
Он оглядел фигуру Джей и внезапно нахмурился. Заметив это, Джей выдохнула:
– Что?
– Рубашка, – ответил старик. – Слишком яркая – гулы ее сразу заметят.
Джей опустила глаза: желто-малиновую рубаху с короткими рукавами ей в прошлом году купил Тревор – рубашка была похожа на одежду карнавальных артистов и состояла из разноцветных кусков, сшитых грубыми нитками, впрочем, Джей знала, что в действительности это последний писк моды и стоит рубаха бешеных денег. Взглянув на старика, она подняла брови, словно говоря, что под рубашкой у нее ничего нет. Аз Гохар молча вытащил из куртки свой нож и, переложив его в карман брюк, принялся стягивать куртку.
Через короткое время он протянул ее Джей:
– Надевайте.
Джей взяла куртку и принялась натягивать ее на рубаху.
Когда она застегнулась на кнопки, Аз Гохар осмотрел ее и остался доволен: в серых джинсах и куртке Джей могла подобраться к автобусу и гулы бы ее не заметили, за себя же он тем более не волновался – армейские брюки и безрукавка на земле незаметны.
– Теперь вы в порядке, – произнес он, поворачиваясь на север. – Я лезу на вал, вы – следом за мной. Подождем наверху, когда автобус отправится в город, после этого спустимся вниз. Вы все поняли?
– Да, – ответила Джей.
Полминуты спустя Джей Адамс и Аз Гохар лежали уже на вершине вала, чувствуя запах смерти, исходящий от нагретой земли. Оказавшись в ложбине, старик опять ощутил боль в затылке, однако теперь он был к этому подготовлен и знал, что не позволит овладеть собой ауре Зла.
Повернув голову, но не сводя взгляда с замершего у ворот автобуса, он спросил:
– Джей, вы чувствуете что-нибудь особенное?
– Что?
– Чувствуете что-нибудь особенное? – повторил Аз Гохар.
– Да. – Теперь Джей разобрала слова старика и кивнула: – Если мы пролежим здесь еще с полминуты, я не выдержу и чихну.
– Я не в том смысле… Вы чувствуете что-нибудь необычное? Например, как если бы кто-то пытался проникнуть в ваше сознание?
На этот раз Джей задумалась и, прежде чем ответить, немного помедлила. Она чувствовала пыль, висящую в воздухе и скрипящую на зубах, в правый бок ей вдавливалась торчащая из земли ветка, кроме того, она ощущала легкую тошноту. Однако последнее чувство посещало ее сегодня несколько раз, и вряд ли она могла отнести его к необычному. Качнув головой, она бросила:
– Нет, ничего необычного.
Аз Гохар кивнул:
– Ползите сюда.
Джей поднялась на локтях и, помогая себе ногами, двинулась к старику.
Вскоре она оказалась возле него, но ничего не увидела – угол надгробия, выглядывающий из земли, закрывал ей обзор. Заметив это, Аз Гохар сдвинулся в сторону, Джей подалась к старику и тут же застыла – то, что она увидела перед собой, заставило ее ощутить холод в груди, и хотя она знала, что должна будет увидеть, не смогла сдержать испуганного восклицания:
– Господи, да их здесь тысячи!
Аз Гохар прижал палец к губам и быстро кивнул – ряды мертвецов, начинаясь от вала, тянулись по всему кладбищу. В пяти метрах от них можно было различить мельчайшие детали лежащих на земле тел, однако чем дальше от изгороди, тем это становилось труднее, а с расстояния в сорок метров покойники теряли всякое сходство с людьми, напоминая железнодорожные шпалы…
Внезапно, глядя на уходящую к горизонту вереницу покойников, Джей ощутила озноб – она вдруг подумала, что среди них могут оказаться ее знакомые, коллеги Тревора по работе или, например, Тифани, с которой весь вчерашний день они готовили платье. Она собралась что-то сказать, но неожиданно поняла, что не может этого сделать – язык ее словно налился свинцом, а картина кладбища смазалась.
Наблюдавший за автобусом Аз Гохар не обратил внимания на состояние Джей. Какое-то время он следил за передвижением гулов – с расстояния в двести метров, стаскивающие в кучу тела, они казались крохотными муравьями, строящими такой же крохотный муравейник, – потом, не поворачивая головы, прошептал:
– Они спешат…
Джей Адамс моргнула, пытаясь избавиться от рези в глазах, и непонимающе выдохнула, а старик повторил:
– Они спешат, видимо, это одна из последних машин – на кладбище уже почти не осталось места для трупов.
Джей снова ничего не ответила.
– Приготовьтесь, – сказал Аз Гохар. – Сейчас автобус начнет выезжать с кладбища, тогда мы и спустимся вниз.
На мгновение он повернул голову и бросил на Джей внимательный взгляд, та облизнула губы и молча кивнула…
Десять секунд спустя до них донесся отзвук взревевшего двигателя. Еще через пару секунд Аз Гохар разглядел, как двинувшись с места, автобус принялся разворачиваться перед воротами – за короткое время описал широкую дугу вокруг кучи трупов и на какой-то миг скрыл замерших перед ней гулов.
Аз Гохар понял, что пришло время действовать.
– Вперед, Джей! – скомандовал он и бросился с кучи. Когда его ноги исчезли внизу, Джей выставила перед собой руки и прыгнула вниз.
Короткий спуск с кучи земли напомнил ей ныряние с водяных горок – она проскользила по склону на животе, увлекая за собой потоки земли и чувствуя, как она набивается в нос, пропахала локтями две глубокие борозды, а через мгновение оказалась у подножия вала. В следующий миг ее настигла земля – облако пыли накрыло Джей с головой, она закрыла лицо руками и замерла.
Через короткое время, почувствовав, что пыль осела, она убрала руки. В двух метрах от нее лежал Аз Гохар – старик замер головой к центру кладбища и смотрел на нее. Когда он увидел, что она открыла глаза, то приложил палец к губам и указал рукой на первый ряд трупов, лежащих в трех метрах от вала. На мгновение Джей ощутила озноб – ей страшно не хотелось ползти туда и прикасаться к покойникам. Однако в следующий миг Аз Гохар снова показал на мертвецов и нетерпеливо кивнул. На секунду Джей прикрыла глаза, затем выплюнула осевшую на губах пыль и медленно поползла к старику, не глядя на трупы…
Когда дверь открылась, Гольди обернулся назад – лица Андрея и Паолы были повернуты к темной прихожей, но вот выражение у них было разное: в глазах демонолога отражалась тревога, у девушки в них светились боль и надежда.
Через секунду Паола шагнула к двери, и Гольди попытался остановить ее:
– Послушайте, Паола, вы действительно?..
Не слушая комиссара, Паола скользнула в прихожую и исчезла в квартире. Мысленно чертыхнувшись, Гольди хотел уже было шагнуть вслед за ней, но в последний момент бросил Андрею:
– Синьор Белов, думаю, вам лучше оставаться снаружи!
Договорив это, он шагнул за порог и оказался в прихожей. Последняя была довольно просторной: слева от входа переходила в небольшой коридор, из которого в прихожую падал уличный свет, справа и напротив него виднелись две двери.
Через мгновение он услышал шаги и, решив, что доносятся они из-за двери справа, шагнул к ней. Когда дверь открылась, глазам его предстал кабинет: у большого окна стоял письменный стол, на котором громоздился компьютер, на стене слева висели полки с книгами, на стене справа – семейная фотография. На мгновение Гольди остановил взгляд на снимке – в центре фотографии, между мужчиной с черными волосами и женщиной с круглым лицом, он узнал Паолу – правда, на фотографии она была моложе, чем в жизни. Переведя взгляд от снимка, комиссар оглядел комнату и, убедившись в том, что в ней никого нет, вернулся в прихожую, не останавливаясь шагнул к дверному проему, завешанному нитками с бисером, и развел нити в стороны.
Когда сверкающие огоньки разошлись, Гольди увидел комнату с овальным столом. Скользнув по ней взглядом, машинально подумал, что эта гостиная, которую используют под столовую, однако это оказалось единственным, о чем он успел подумать, – в этот миг распахнулась дверь в правой части гостиной и из нее вышла Паола. Гольди шагнул к ней, намереваясь заговорить, но остановился, увидев лицо девушки, – в глазах ее светилась растерянность.
Мгновение в комнате не раздавалось ни звука, потом Паола выдохнула:
– Ее нигде нет.
Гольди замер, удивленный услышанным. Внезапно в голове его промелькнуло: неужели за те секунды, что девушка была в квартире одна, она успела осмотреть ее всю? Протянув руку назад, он спросил:
– Тот коридор – вы там были?
– Там кухня, – ответила Паола. – Но там никого нет.
Она указала влево от Гольди. Комиссар повернул голову и увидел дверь в углу комнаты – очевидно, она вела в кухню. Молча кивнув, он снова взглянул на Паолу.
Какой-то миг комиссар думал: что означает для них это открытие?.. Согласившись поехать домой к Паоле, он был уверен, что они найдут ее мать погибшей, гораздо меньше было шансов на то, что она окажется живой – однако и это было возможно, ведь Аз Гохар говорил, что кто-то из горожан должен был выжить. Но того, что произошло в действительности, он предвидеть не мог: матери Паолы дома не оказалось… Наверное, она ушла в город утром, пронеслось в голове комиссара, еще до того, как самолеты опылили Террено, а значит, сейчас она может быть где угодно – все зависит от того, где она находилась, когда на город опустилось облако газа. И отсюда следует вывод, что дальнейшие поиски становятся бессмысленными – ведь для того, чтобы найти мать Паолы в мертвом Террено, им может потребоваться несколько дней…
– Паола, – осторожно сказал комиссар, – вы хорошо осмотрели квартиру? Вы уверены, что вашей матери здесь нет?
– Ее нигде нет.
– Ну, что же… Тогда оставаться здесь больше нет смысла. Если вам что-то нужно, возьмите это, и давайте отсюда уйдем.
Мгновение Паола оставалась на месте, словно не слыша слов комиссара, потом голова ее качнулась вперед.
Через минуту Гольди и Паола вышли из квартиры. Увидев идущую впереди девушку, Андрей шагнул к ней, комиссар, несший в руке сумку Паолы, проговорил, опережая вопрос демонолога:
– Мы не нашли ее.
Андрей перевел взгляд на Паолу, девушка шагнула к нему и обвила руками за шею. Глядя на ее лицо сбоку, Гольди отметил, что с него исчезло отчаяние – словно тот факт, что они не нашли ее матери, убедило Паолу, что она может оказаться живой, и придало новые силы. Возможно, это им на руку, решил комиссар и сказал:
– У нас остается не более часа – за это время нам надо добраться до библиотеки, попытаться отыскать рукопись и проехать на виа Кеннеди. Полагаю, лишь после этого мы сможем решить, что делать дальше, – возможно, попытаемся еще раз отыскать синьору де Тарцини.
Паола оторвалась от Андрея, бросив на комиссара испуганный взгляд, демонолог тоже посмотрел на него:
– Пожалуй, вы правы, комиссар. Нам нужно добраться до библиотеки. Только когда мы разберемся с этой рукописью…
Внезапно за его спиной раздался щелчок, и Андрей замолчал, не договорив начатой фразы, стоявший же к нему лицом Гольди увидел, как дверь противоположной квартиры дрогнула и начала открываться.
Прежде чем демонолог успел развернуться, комиссар разглядел появившееся в проеме двери лицо пожилой женщины и машинально вздернул вверх «скорпио», однако за секунду до этого, закрывая ее своим телом, к незнакомке бросилась Паола.
Глава сорок первая
Глядя на черные тени, укрывающие переулок, Доминик слушал капо. Франческо Борзо говорил голосом уставшего человека, в котором чувствовалось отчаяние, смешанное с испытанной болью. За короткое время он рассказал помощнику о событиях сегодняшнего утра, начав с приезда к нему Рокко Траколло, упомянул о бойне в монастыре и встрече со стариком и его спутником, поездке в машине комиссара и расстреле карабинеров, гонке по городу и гибели его жителей, смерти Мальды и Нанды, и своих попытках помешать гулам… Слушая капо, Доминик чувствовал ноющие уколы в плече, однако не это занимало его – глядя сквозь ветровое стекло, он ощущал обреченность, которую испытывает человек, сброшенный с небоскреба и знающий, что спасения нет. То потрясение, которое он испытал час назад, открыв дверь палаты и увидев три трупа, словно затмевалось отчаянием, которое он испытывал в данный момент, потому что тогда его мозг быстро выправил ситуацию идеей о нереальности всего происшедшего. Теперь же слова капо снова поворачивали все в обратную сторону, однако принять новое объяснение было в миллион раз трудней, потому что это значило, что все виденное им за последний час было правдой.
Слова капо катились непрерывным потоком, вливаясь в сознание Доминика, словно неразрезные спагетти, подаваемые в ресторане Валенти, и отпечатывались горящими письменами.
– Я ехал по виа Бругетто, – рассказывал капо, – когда заметил тебя. Сначала я решил, что это кто-то из гулов, но подъехав поближе, узнал тебя и подумал, что здесь что-то не так – сегодня утром мы выяснили, что тебя подстрелили и ты лежишь в реанимации под присмотром полиции, – поэтому не поверил, что это можешь быть ты… Я ехал за тобой целый квартал не зная, человек передо мной или гул. И лишь когда я увидел, как та тварь возле банка собирается в тебя выстрелить, я понял, что никакой ты не гул…
Доминик в который раз вздрогнул, услышав это короткое слово, – за последние пять минут капо упоминал его много раз, но каждый раз оно звучало словно выстрел лупары.
– Единственное, чего я не понял, так это как тебе удалось выжить. С полудня гулы три раза опыляли центр Террено, и я решил, что там уже не осталось живых, а ведь больница находится в центре Террено?
Франческо повернул голову и бросил на помощника внимательный взгляд. Мгновение Доминик пытался собраться – он понимал, что нужно сосредоточиться и дать капо ответ, ведь тот задал вопрос, – однако сделать это было непросто: мысли метались, словно стая обезумевших летучих мышей. Наконец, разлепив губы, он выдохнул:
– Маска…
– Что?
– Маска, – повторил Доминик. Горло его еще не пришло в норму, голосовые связки напоминали высохший перец, и ему приходилось выдавливать каждое слово. – Они надели мне маску…
– Дыхательный аппарат? – протянул капо. – Тогда все понятно.
Нагнувшись, он отогнул ворот халата и осмотрел плечо Доминика.
– Рана сквозная?
Доминик кивнул.
– Хорошо. – Брови Франческо двинулись к переносице. – Я имею в виду: было бы хуже, если бы пуля осталась внутри… Как ты себя чувствуешь, Дик?
Доминик провел языком по губам:
– Плохо… Правую руку почти не чувствую… Вколол себе стимулятор.
– Тебе нужно лекарство и что-нибудь из еды – что-нибудь, восстанавливающее. – Капо махнул рукой вдоль домов: – Сейчас заедем в аптеку и найдем что-нибудь. Горькая ухмылка изогнула губы Франческо. – Сегодня в этом городе можно брать все что угодно.
Слушая капо, Доминик не мог избавиться от ощущения нереальности всего происходящего. Четверть часа назад, когда он шел но пустой улице к банку, он был уверен, что бредит, лежа на больничной кровати, и в этом было спасение – ему не нужно было думать, что делать, если все виденное им происходит в действительности. Однако теперь эта мысль подтвердилась, и Доминик словно очнулся на краю пропасти с занесенной ногой. Внезапно в мозгу его четко обозначилась мысль, на которую он не обращал внимания раньше, идя по мертвому городу: все это время, от самой больницы, ноги сами собой несли его к его дому… Доминик повернул голову, и капо умолк, решив вдруг, что видит лицо человека, побывавшего в преисподней, Доминик же тяжело выдохнул:
– Сара…
– Что? – капо не понял, что тот имеет в виду.
– Где она?
Глядя в лицо Доминика, Франческо скорее по его выражению, а не по смыслу вопроса, понял, о чем спрашивает помощник: просто в мозгу его что-то сломалось, и ослепленный своей болью, он не сразу понял боли чужой. Конечно же, Сара – жена Доминика. На мгновение он опустил веки, чувствуя, как волна горечи поднимается от груди, страшные воспоминания вновь всплыли в сознании, и он увидел свой дом…
Через короткое время Франческо открыл глаза и, не глядя на Доминика, проговорил глухим голосом:
– Ей не сказали, что ты в больнице. Я решил сделать это после того, как ты очнешься. Когда мы уезжали к монастырю, она оставалась у себя дома – я предлагал ей перебраться ко мне, но она отказалась. За час до встречи с Пандорой я приказал Бучи отправить пару парней к тебе в дом, так что все это время они должны были ее охранять.
Договорив предложение, он замолчал. Глядя на капо, Доминик чувствовал, как волна отчаяния захлестывает его с головой. Известие о смерти Армандо и Рокко Траколло, их жен и Луиджи ле Гранде, жены и дочери капо, конечно же, подействовало на него, но не так, как могли подействовать в другой обстановке. Сильнейшее потрясение он испытал, поняв, что картины гибели, виденные им на пути от больницы, были реальностью, смерти же знакомых людей подействовали на него, как нечто прилагающееся к ним, блекнущее на общем фоне гибели города. Возможно, объяснялось это его теперешним состоянием – еще не прошло действие наркоза, да и наркотик, содержащийся в стимуляторе, слегка туманил сознание, – но он действительно не принял этих смертей достаточно четко. Однако последняя мысль вдруг обожгла его мозг, заставив вернуться к реальности.
– Что с Сарой? – прошептал Доминик, чувствуя боль.
Франческо оторвал взгляд от улицы и заглянул в глаза Доминика. Какой-то миг он сидел молча, понимая, что ничего не может сказать, чтобы вселить в помощника надежду, а потом выдавил:
– Дик, я не знаю.
Доминик облизнул пересохшие губы. Внезапно мышцы на его лице дрогнули, и Франческо понял, что хочет сказать помощник, прежде чем тот открыл рот. Он провел рукой по лицу и, словно отвечая на невысказанную просьбу Пальоли, развернулся, протягивая руку к ключу зажигания.
Через мгновение он завел двигатель и, переключив передачу, нажал педаль газа – машина рывком сорвалась с тротуара и, стремительно набирая скорость, помчалась на юг…
Лежа в двух метрах от трупов, Аз Гохар осматривал кладбище. С того места, где лежал он, нельзя было увидеть работавших у ворот гулов – четыре часа назад расчищавшие кладбище грейдеры превратили его поверхность в череду ложбин и холмов, самый высокий из которых пришелся на центр чимитеро Нуово. С высоты вала Аз Гохар мог разглядеть каждый уголок кладбища, от его подножия оно просматривалось лишь на сто метров к воротам. С одной стороны, это было удобно, так как находившиеся у ворот гулы не могли их увидеть, с другой, они тоже не видели гулов, и если последние решат вдруг обойти кладбище, они не смогут заметить их до последней минуты. Впрочем, Аз Гохар почему-то не думал, что это случится.
Слова капо катились непрерывным потоком, вливаясь в сознание Доминика, словно неразрезные спагетти, подаваемые в ресторане Валенти, и отпечатывались горящими письменами.
– Я ехал по виа Бругетто, – рассказывал капо, – когда заметил тебя. Сначала я решил, что это кто-то из гулов, но подъехав поближе, узнал тебя и подумал, что здесь что-то не так – сегодня утром мы выяснили, что тебя подстрелили и ты лежишь в реанимации под присмотром полиции, – поэтому не поверил, что это можешь быть ты… Я ехал за тобой целый квартал не зная, человек передо мной или гул. И лишь когда я увидел, как та тварь возле банка собирается в тебя выстрелить, я понял, что никакой ты не гул…
Доминик в который раз вздрогнул, услышав это короткое слово, – за последние пять минут капо упоминал его много раз, но каждый раз оно звучало словно выстрел лупары.
– Единственное, чего я не понял, так это как тебе удалось выжить. С полудня гулы три раза опыляли центр Террено, и я решил, что там уже не осталось живых, а ведь больница находится в центре Террено?
Франческо повернул голову и бросил на помощника внимательный взгляд. Мгновение Доминик пытался собраться – он понимал, что нужно сосредоточиться и дать капо ответ, ведь тот задал вопрос, – однако сделать это было непросто: мысли метались, словно стая обезумевших летучих мышей. Наконец, разлепив губы, он выдохнул:
– Маска…
– Что?
– Маска, – повторил Доминик. Горло его еще не пришло в норму, голосовые связки напоминали высохший перец, и ему приходилось выдавливать каждое слово. – Они надели мне маску…
– Дыхательный аппарат? – протянул капо. – Тогда все понятно.
Нагнувшись, он отогнул ворот халата и осмотрел плечо Доминика.
– Рана сквозная?
Доминик кивнул.
– Хорошо. – Брови Франческо двинулись к переносице. – Я имею в виду: было бы хуже, если бы пуля осталась внутри… Как ты себя чувствуешь, Дик?
Доминик провел языком по губам:
– Плохо… Правую руку почти не чувствую… Вколол себе стимулятор.
– Тебе нужно лекарство и что-нибудь из еды – что-нибудь, восстанавливающее. – Капо махнул рукой вдоль домов: – Сейчас заедем в аптеку и найдем что-нибудь. Горькая ухмылка изогнула губы Франческо. – Сегодня в этом городе можно брать все что угодно.
Слушая капо, Доминик не мог избавиться от ощущения нереальности всего происходящего. Четверть часа назад, когда он шел но пустой улице к банку, он был уверен, что бредит, лежа на больничной кровати, и в этом было спасение – ему не нужно было думать, что делать, если все виденное им происходит в действительности. Однако теперь эта мысль подтвердилась, и Доминик словно очнулся на краю пропасти с занесенной ногой. Внезапно в мозгу его четко обозначилась мысль, на которую он не обращал внимания раньше, идя по мертвому городу: все это время, от самой больницы, ноги сами собой несли его к его дому… Доминик повернул голову, и капо умолк, решив вдруг, что видит лицо человека, побывавшего в преисподней, Доминик же тяжело выдохнул:
– Сара…
– Что? – капо не понял, что тот имеет в виду.
– Где она?
Глядя в лицо Доминика, Франческо скорее по его выражению, а не по смыслу вопроса, понял, о чем спрашивает помощник: просто в мозгу его что-то сломалось, и ослепленный своей болью, он не сразу понял боли чужой. Конечно же, Сара – жена Доминика. На мгновение он опустил веки, чувствуя, как волна горечи поднимается от груди, страшные воспоминания вновь всплыли в сознании, и он увидел свой дом…
Через короткое время Франческо открыл глаза и, не глядя на Доминика, проговорил глухим голосом:
– Ей не сказали, что ты в больнице. Я решил сделать это после того, как ты очнешься. Когда мы уезжали к монастырю, она оставалась у себя дома – я предлагал ей перебраться ко мне, но она отказалась. За час до встречи с Пандорой я приказал Бучи отправить пару парней к тебе в дом, так что все это время они должны были ее охранять.
Договорив предложение, он замолчал. Глядя на капо, Доминик чувствовал, как волна отчаяния захлестывает его с головой. Известие о смерти Армандо и Рокко Траколло, их жен и Луиджи ле Гранде, жены и дочери капо, конечно же, подействовало на него, но не так, как могли подействовать в другой обстановке. Сильнейшее потрясение он испытал, поняв, что картины гибели, виденные им на пути от больницы, были реальностью, смерти же знакомых людей подействовали на него, как нечто прилагающееся к ним, блекнущее на общем фоне гибели города. Возможно, объяснялось это его теперешним состоянием – еще не прошло действие наркоза, да и наркотик, содержащийся в стимуляторе, слегка туманил сознание, – но он действительно не принял этих смертей достаточно четко. Однако последняя мысль вдруг обожгла его мозг, заставив вернуться к реальности.
– Что с Сарой? – прошептал Доминик, чувствуя боль.
Франческо оторвал взгляд от улицы и заглянул в глаза Доминика. Какой-то миг он сидел молча, понимая, что ничего не может сказать, чтобы вселить в помощника надежду, а потом выдавил:
– Дик, я не знаю.
Доминик облизнул пересохшие губы. Внезапно мышцы на его лице дрогнули, и Франческо понял, что хочет сказать помощник, прежде чем тот открыл рот. Он провел рукой по лицу и, словно отвечая на невысказанную просьбу Пальоли, развернулся, протягивая руку к ключу зажигания.
Через мгновение он завел двигатель и, переключив передачу, нажал педаль газа – машина рывком сорвалась с тротуара и, стремительно набирая скорость, помчалась на юг…
Лежа в двух метрах от трупов, Аз Гохар осматривал кладбище. С того места, где лежал он, нельзя было увидеть работавших у ворот гулов – четыре часа назад расчищавшие кладбище грейдеры превратили его поверхность в череду ложбин и холмов, самый высокий из которых пришелся на центр чимитеро Нуово. С высоты вала Аз Гохар мог разглядеть каждый уголок кладбища, от его подножия оно просматривалось лишь на сто метров к воротам. С одной стороны, это было удобно, так как находившиеся у ворот гулы не могли их увидеть, с другой, они тоже не видели гулов, и если последние решат вдруг обойти кладбище, они не смогут заметить их до последней минуты. Впрочем, Аз Гохар почему-то не думал, что это случится.