Кириенко Сергей. Гулы

   – Ладно, я отвезу вас в управление. Только вам придется прихватить с собой одеяло.
   – Что? – Джей не сразу поняла, что имеет в виду Протти.
   – У нас в камерах есть лежаки, но нет одеял, – пояснил Марио. – Вам там будет неудобно.
   Джей кивнула.
   Потом они поднялись из-за стола и вышли в коридор. Инспектор остановился в дверях гостиной. Джей прошла в комнату и достала из шкафа, стоящего напротив телевизора, небольшую подушку и клетчатое пуховое одеяло. Затем она повернулась, чтобы выйти из комнаты, но в этот момент ее взгляд остановился на кресле, в котором так любил сидеть Тревор, возвращаясь с работы. Внезапно Джей ощутила слабость в ногах и опустилась на диван. В глазах у нее все смазалось, но она не сразу поняла, что произошло это из-за нахлынувших слез. Глядя на любимое кресло мужа и сжав подушку до боли в пальцах, Джей Адамс всхлипнула, а потом дала, наконец, волю давно сдерживаемым слезам…
 
   Оставив гула, Аз Гохар вышел из комнаты. Через пару секунд он вернулся назад, неся в руке проржавевшее железное ведро. Поставив его рядом с ящиком, Аз Гохар достал скотч и перемотал им несколько раз ноги гула. Затем вытащил нож и резким ударом отсек существу голову.
   Обезглавленное тело забилось в конвульсиях. Мышцы на лице гула начали кривиться в бессильной ярости. Аз Гохар швырнул голову в ведро и достал фляжку.
   Он знал, что, даже обезглавленное, тело гула способно жить, и если он оставит его здесь, оно вернется на кладбище и выйдет оттуда, способное убивать снова. Его нужно уничтожить совсем.
   Стащив тело с ящика, Аз Гохар бросил его на пол и обрызгал из фляжки. Связанные ноги существа засучили по полу, словно знали, что произойдет через секунду, и пытались убежать от него. Аз Гохар чиркнул спичкой. Огненный светлячок пролетел над полом, и тело гула вспыхнуло факелом. Аз Гохар брызнул из фляжки в ведро и поджег голову гула. Потом он отошел к окну и стал смотреть на огонь.
   Глядя на полыхающие останки существа, он думал о том, что сказал ему минуту назад Вассах Гул. Самые худшие его опасения подтверждались: завтра утром начнет сбываться основная часть Пророчества. То, чего его предки боялись на протяжении трех тысячелетий, может случиться в субботний день в этом маленьком итальянском городке. Но что это будет? Вассах сказал, что к завтрашнему вечеру в Террено не останется живых людей. Каким образом он собирается убить восемьдесят тысяч человек?.. Если слова гула – правда, то все начнется завтра утром в заброшенном монастыре. Но это будет только начало. А вот что произойдет дальше? Этого он не знал. Можно ли, предупредив действия гулов в монастыре, спасти город? Этого Аз Гохар не знал тоже. Но теперь у него появилась цель: завтра утром он поедет в монастырь и попытается помешать гулам – что бы они не задумали. Другого выхода у него нет… Была и еще одна вещь, не дававшая ему покоя, – слова Вассаха о том, что один из его знакомых устроит ему сюрприз. Что он имел в виду? В Террено Аз Гохар знал только двоих человек, и оба они были священниками: отец Федерико и отец Винченцо. «Неужели Вассах уже добрался до них?» – промелькнуло в сознании Аз Гохара. Он почувствовал, как тошнотворный комок подступил к горлу, и внезапно вспомнил звезду смерти, виденную им на ладони отца Винченцо сегодня днем. Впрочем, что бы ни случилось, он уже ничем не может помочь священникам. В этой схватке жизни отдельных людей не имеют значения. Значение имеет жизнь большинства, и для того, чтобы спасти восемьдесят тысяч человек, иногда приходится жертвовать жизнями отдельных людей.
   Пламя быстро пожирало скорчившееся тело гула – теперь оно уже не шевелилось. Сквозь обугленные остатки воскообразного «мяса» Аз Гохар видел скелет человека, не подозревавшего о том, что после смерти ему придется носить на своих костях адскую плоть. Полыхающая в ведре голова гула, с остатками расплавленного скотча, превратилась в черную головешку напоминающую голову пластмассового голыша.
   Спустя еще две минуты пламя начало исчезать – теперь на полу комнаты лежали обугленные кости, очищенные огнем. Не дожидаясь, когда пламя потухнет окончательно, Аз Гохар развернулся и вышел из дома на пустырь…
 
   Несколько секунд Доминик лежал на земле, чувствуя ее холод и боль, отдавшуюся в груди при падении. Над тремя заброшенными складами винодельческой компании Ганини висела могильная тишина. До ближайшей окраины Террено было не меньше полутора километров, до шоссе, ведущего в Милан, – километр…
   Доминик стиснул зубы и приказал себе: встань! Ты сдохнешь здесь, если будешь лежать!
   Он оторвал от лица руки. Пальцы были липкими от крови. Доминик встал на четвереньки и пополз к джипу.
   Острые камни, валяющиеся на земле, саднили колени. Черная земля казалась бездонным океаном, колышущемся под ногами, и он не мог понять, почему она такая черная – недалеко от двери склада висел фонарь, но его свет словно тонул во мраке двора. Наверное, он снова теряет сознание, решил Доминик. Джип маячил спасительным ковчегом в нескольких метрах впереди. До машины оставалось совсем немного, но и в теле Доминика оставалось все меньше крови – она медленно вытекала из двух отверстий в плече. Еще минут десять и будет поздно звать на помощь…
   Наконец, его рука ткнулась в водительскую дверь джипа. Доминик сделал усилие, распахнул дверь и полез на сиденье. Этот подъем отнял у него последние силы. Когда он оказался за рулем, ему пришлось с минуту сидеть неподвижно. В глазах висела кладбищенская темнота, уши словно песком занесло: он ничего не слышал – даже хрипа своего же собственного дыхания.
   Спустя минуту Доминик поднял руку и принялся шарить пальцами по приборам. Радиотелефон всегда лежал в гнезде рядом с рычагом переключения скоростей – это он помнил. Но сейчас гнездо было пустым. Доминик облизнул губы и повернул голову. Его глаза медленно обежали кабину, освещенную тусклым светом горевшей в салоне лампочки. Маленькой трубки, ради которой от преодолел склад и двор и которая могла бы спасти его жизнь в считанные секунды, в кабине не было.
   Он не знал, забрал ли ее длинноволосый, уехавший на «корветте», или Чиголо сунул трубку в карман своих брюк. Но он знал другое – даже, если телефон у Сандро, то на обратный путь до склада сил у него уже не осталось.
   Откинув голову на сиденье, Доминик некоторое время сидел без движений. Ему вдруг страшно захотелось спать. Глаза закрывались с непреодолимой силой. Он уже не чувствовал боли в плече и понимал, что еще немного, и глаза его закроются, и он уснет навсегда. Но он не хотел уходить из жизни так просто. Он всегда боролся до конца и не собирался сдохнуть в машине, когда спасение было так близко.
   Он облизнул губы и двинул рукой – ключ зажигания был в замке.
   Доминик повернул ключ. Мощный, трехлитровый мотор джипа взревел, заставив машину вздрогнуть. Доминик щелкнул переключателем фар. Сноп света прорезал темноту, висящую над двором. «Один километр», – подумал Доминик. Он должен проехать всего один километр!
   Его рука легла на рычаг переключения скоростей, нога нажала на газ. «Форд» дернулся и медленно, словно старый, израненный дракон, двинулся к воротам. Вскоре он выехал за ограду и оказался на дороге, ведущей к шоссе. Доминик притопил педаль газа, и «форд» мелко затрясся на неровной дороге, подпрыгивая на ухабах и соскальзывая на кочках.
   Уцепившись за руль, Доминик старался следить за дорогой. Освещенная ярким светом, она прыгала перед машиной, словно кривляющийся клоун, и норовила выскользнуть из-под колес. Доминик пытался держать машину посреди дороги. Луч света прыгал между зарослями винограда, похожими на стены странного туннеля. Временами он исчезал, и Доминик понимал, что продолжает терять кровь и что долго он так не протянет. Уперев ногу в педаль газа, он всем телом навалился на руль – сейчас главным было, чтобы машина двигалась.
   Через пятьсот метров прямая до этого дорога делала поворот. Доминик сумел повернуть, зацепив при этом несколько росших на обочине деревьев. Бампер машины протаранил виноградные лозы, и джип снова затрясся на щебенке. Не сбавляя скорости, не обращая внимания на ухабы и кочки, Доминик жал на газ. Джип полз вперед словно измученное животное. До шоссе оставалось не больше трехсот метров. Впереди маячил еще один поворот, за которым открывалась прямая дорога к шоссе.
   Перед глазами Доминика все плыло. Световой конус, пляшущий перед машиной, представлялся ему крохотной точкой, на которой он сосредоточил свое внимание. Сейчас она была для него спасением, последней ниточкой, связывающей его с миром живых. Доминик почти не чувствовал своего тела – оно казалось ему мешком, набитым грубыми отрубями и не слушающимся своего хозяина, кровь продолжала вытекать из ран на плече.
   Когда машина оказалась наконец у поворота, сил у Доминика уже не осталось для того, чтобы просто повернуть руль. И все-таки он сделал отчаянную попытку: навалившись на него грудью, подался влево, заставляя провернуться колеса. Он не верил в то, что у него что-то получится, но это сработало – колеса повернулись, джип обогнул угол «живого» туннеля, и в ста метрах впереди от машины Доминик увидел знак главной дороги. Навалившись на руль и почти не видя, куда едет, не чувствуя тела, Доминик сосредоточился на правой ноге, давящей на педаль газа.
   Двадцать секунд спустя джип выбрался на широкую асфальтовую дорогу, но за мгновение до того Доминик Пальоли потерял сознание. Он не видел, как машина переехала шоссе и скатилась в кювет. Нога его по-прежнему давила на педаль газа, и передние колеса джипа продолжали крутиться, меся землю и вырывая клочья травы… Не видел Доминик и того, как через минуту со стороны Милана показался легковой автомобиль. Когда он остановился невдалеке от «форда», из него выскочили двое мужчин. Подбежав к джипу, они увидели окровавленного человека, скорчившегося за рулем. Быстро посовещавшись, мужчины распахнули дверь и принялись тянуть Доминика наружу. Вскоре они вытащили его из джипа и поволокли в свою машину. Когда они погрузили его на заднее сиденье автомобиля, захлопнулись дверцы, и один из мужчин бросил сидящему за рулем человеку:
   – В больницу! Гони!..

Часть третья
«Винсет гоаль Вассах Гул…»

Глава шестнадцатая

   Черные тени, спустившиеся на долину и скрывавшие ее в течение ночи, к утру начали втягиваться в горные расщелины за Кальва-Монтанья, освобождая Террено из пелены мрака… За час до восхода солнца с юга долины налетел сильный ветер. Он растрепал бумажные афиши на рекламных тумбах кинотеатров, поднял мусор на окраинах города, отбил барабанную дробь незапертыми ставнями окон. Через час над Морте-Коллине показался край бледно-розового диска солнца. Южный ветер внезапно усилился, и под его порывами серые тени, прятавшиеся на узких улочках города, лопнули, словно ветхое одеяло, и клочьями рваной бумаги унеслись прочь. Спустя еще полчаса солнце выбралось из-за холмов – в Террено начался новый день.
   В своем доме на севере города проснулся Франческо Борзо. Несколько минут он лежал на кровати, прислушиваясь к воющему на улице ветру. Под его порывами росшие под окном магнолии раскачивались и били своими длинными ветвями по стеклу. Получался странный звук – словно диковинное чудовище скребло когтистыми лапами по оконной раме. Впрочем, уже через пару минут после того как Франческо открыл глаза, завывания ветра на улице стихли. Вскоре прекратились и постукивания ветвей по стеклу. Остался слышен лишь шорох листвы.
   Повернув голову, Франческо взглянул на лежащую рядом жену – Мальда Борзо спала на животе, повернув голову в сторону мужа. Несмотря на то что в прошлом году ей перевалило за тридцать, она все еще была хороша: черные волосы мягко оттеняли ее плавно изогнутые губы и нос, длинные ресницы закрывали небесно-голубые глаза… Несколько секунд Франческо смотрел на расслабленное сном лицо Мальды. Когда-то один лишь взгляд на это лицо вызывал у него желание. Сейчас он смотрел на него спокойно. Лицо и тело Мальды не вызывали у него больше неодолимой потребности срывать с нее одежду и валить на первый попавшийся диван. Он двинул под одеялом рукой и помял ладонью ягодицу жены. Она была мягкой и теплой – какой он и помнил ее на протяжении последних десяти лет. В его движении не было ничего от страстного любовника – это был обычный жест мужа, давно привыкшего к телу супруги, не вызывающему у него больше особой страсти. Теперь свою страсть он все чаще выплескивал в небольшом доме на юге города, куда верный Баррио доставлял ему молоденьких горожанок, удовлетворяющих все его капризы и не требующих взамен ничего, кроме нескольких купюр с тремя ноликами… Догадывалась ли Мальда о том, что он изменяет ей? Возможно, она что-то и чувствовала – подспудно, своим женским чутьем, – но виду не подавала. Наверное, она понимала, что их любовь, вспыхнувшая когда-то, не может полыхать вечно. Впрочем, сейчас их соединяло нечто большее, чем телесная близость и секс, – их дочь Фернандина. В последние годы она стала смыслом существования Мальды, да и в жизни самого Франческо заняла одно из важнейших мест. Часто, глядя на золотистые кудри дочери и слыша ее веселый смех, он ощущал непонятное удовлетворение, которое не могли доставить ему ни занятия сексом с молоденькими тер рейками, ни игра в рулетку, ни его каждодневная работа.
   Поднявшись с кровати, Франческо Борзо прошел в ванную комнату, примыкавшую к спальне, помочился в белоснежный унитаз (при этом автоматически отметил, что струя у него сегодня крепкая и белая, что свидетельствовало о хорошей работе почек) и подошел к умывальнику. Остановившись напротив зеркала в золотистом ободке, посмотрел на свое отражение: из холодной глубины посеребренного стекла на него взглянуло лицо сорокалетнего человека, тронутое первыми морщинами и обрамленное черными волосами с несколькими седыми прядями…
   Его настоящая фамилия была Росси. Сорок лет назад он родился в Новом Орлеане в семье итальянского эмигранта в первом колене. Его отец был советником у одного из влиятельнейших боссов итальянской мафии Нового Орлеана. До восемнадцати лет жизнь Франческо шла своим чередом: достигнув соответствующего возраста, он пошел в начальную школу, затем – в колледж. После окончания колледжа его намеревались отдать в университет. Отец хотел сделать из него юриста, чтобы в дальнейшем он мог занять достойное место в жизни, а если пожелает – сменить его в семейном деле. Франческо не возражал. Пока же он довольствовался тем, что преподносила ему жизнь. В колледже молодой Росси пользовался, популярностью среди его женской половины. Так как от природы он не был застенчив, то к восемнадцати годам уже неплохо разбирался в женской анатомии и психологии. У него появилось несколько подружек (ни на одну из которых он, правда, не строил серьезных планов), и для того, чтобы выполнять их желания, ему требовались деньги. Родители его были люди хоть и строгие, но любящие, – Франческо не испытывал серьезных финансовых затруднений. Однако на каком-то этапе жизни ему потребовались большие деньги, чем те, что давал ему отец, и Франческо решил самостоятельно добыть себе кое-что на карманные расходы. Вместе с приятелем из колледжа он решил приторговывать наркотиками. Знакомый приятеля согласился снабжать их опием, который они должны были продавать после учебы в южном районе города. Отцу о своем решении Франческо, конечно же, не сказал, зная, что тот не одобрил бы его затею. Сначала все пошло хорошо: деньги, которые получал Франческо, были хоть и не такими большими, как бы ему хотелось, но гораздо больше того, что он получал от отца, – теперь он мог полностью удовлетворять прихоти своих подружек. Так продолжалось несколько месяцев. Затем вдруг ему показалось, что за ними следят. Франческо поделился своими опасениями с приятелем, но тот сказал, что не замечал ничего подозрительного. Через несколько дней успокоился и сам Франческо, решив, что слежка ему показалась. А затем случилось то, что круто изменило его жизнь. Как-то вечером они с приятелем зашли в небольшой бар на юге города. Они уже продали большую часть полученного утром товара, но у обоих еще оставалось по несколько порций опия. В баре Франческо заметил невысокого человека с короткими волосами, которого, как ему показалось, он уже видел несколько раз на протяжении последней недели, человек этот был не один. На мгновение Франческо до смерти перепугался – он интуитивно почувствовал, что это легавые. Ничего не сказав приятелю, он поспешил в туалет, чтобы избавиться от наркотиков. Но когда он зашел туда, следом за ним вошел и человек с короткими волосами. Он вытащил пистолет и жетон агента ФБР и предложил Франческо вернуться в зал. Росси, застывший над облеванным унитазом с пакетиком опия в руке, решил, что это конец. Он поднялся и на ватных ногах шагнул к двери. Однако в следующий миг с ним что-то случилось: за какую-то секунду он понял, что этот человек с жетоном олицетворяет для него конец прежней жизни – обеспеченной и приятной, – и, возможно, начало новой – с решетками и тюремными порядками. Он быстро принял решение: бросив пакет в унитаз, выбил пистолет из руки фэбээровца и толкнул его в грудь. Человек с жетоном взмахнул руками, нелепо покачнувшись, ударился затылком о сушильный аппарат и повалился на пол. Несколько секунд Франческо не двигаясь смотрел на упавшего, глядя в его остекленевшие глаза и не понимая еще, что он только что убил человека. Затем до него дошло, чем это пахнет, и он бросился к маленькому окну в торцевой стене туалета. Отец Франческо, узнав о случившемся, не стал закатывать истерики, а принялся действовать: он сразу же понял, что после того, что произошло в баре, его сыну в стране оставаться нельзя. Уже через пару часов небольшой катер перевез Франческо через Мексиканский залив в Матаморос. Оказавшись на севере Мексики, Франческо провел неделю в небольшом ранчо возле южной границы США. За это время ему выправили новые документы на имя Франческо Борзо. А затем самолет перевез его в Италию, и для него началась новая жизнь.
   Молодого Борзо принял в свою семью один из влиятельнейших мафиози Милана дон Эскабано Гарцетти. Человек этот, в молодости бывший другом отца Франческо, теперь контролировал четверть поставок всех наркотиков на территорию Ломбардии, проституцию на юге Милана, содержал большой штат наемных убийц, действовавших по всему северу страны. Когда Франческо сошел с трапа самолета в Милане, решение о его дальнейшей судьбе было уже фактически принято. Так как, несмотря на новые документы, он не мог светиться перед властями, путь по легальной лестнице для него был закрыт, и для того чтобы жить достойно, ему оставалась одна дорога – самому стать мафиози. Дон Гарцетти объяснил сыну своего друга сложившуюся ситуацию и предложил принять его в свою семью. Франческо думал недолго. С ранних лет он отличался сообразительностью, – и быстро понял, что для него действительно существует лишь одна дорога… У дона Гарцетти было два сына, младший из которых был старше Франческо на пять лет. Дон Эскабано Гарцетти отдал Франческо под начало своего старшего сына Карло. Несмотря на молодость (ему не было еще и тридцати), Карло уже занимал в империи своего отца достойное положение – у него был свой отряд, контролировавший один из южных районов Милана. Карло принял Франческо под свое крыло и начал его обучение.
   За короткое время Франческо Борзо научился стрелять и хорошо водить машину, разбираться в хитросплетениях торговли крупными партиями наркотиков и спекуляции на тотализаторе, контролировать проституток и сутенеров. Кроме того, Карло Гарцетти обучил его тому, что называется уличной стратегией – тому, как с помощью нескольких вооруженных человек удерживать в подчинении мелких грабителей и хулиганов на вверенной территории. Франческо учился быстро и все схватывал на лету. Сказывались его врожденные способности – они проявлялись у него еще в колледже, в Америке, – здесь же им предоставилось особое поле деятельности. За три года, проведенные Франческо рядом с Карло Гарцетти, он многому у него научился, но, пожалуй, самым важным из всего полученного было умение управлять людьми. Карло быстро заметил, что молодой «американец» (как стали называть его в семье) проявляет в этой области большие успехи. Через три года Франческо сменили статус – Карло Гарцетти убедил своего отца выделить Борзо несколько человек для самостоятельной работы на улице. По небольшом размышлении дон Гарцетти рискнул попробовать.
   На протяжении двух следующих лет Франческо Борзо убедительно доказал, что готов для самостоятельной работы: на его территории резко снизилась деятельность неконтролируемых преступников, доходы от продажи наркотиков и еженедельные поборы с владельцев мелких заведений увеличились. При этом за все два года только один его человек попался полиции. Впрочем, и тому удалось избежать тюрьмы: Франческо через подставное лицо внес за него залог, и вышедший на свободу парень уехал из Италии… Все это, конечно, не могло укрыться от внимания дона Гарцетти. Он видел, как работает молодой «американец», и понимал, что положение уличного десятника не для него. Франческо Борзо суждено было карабкаться вверх по иерархической лестнице семейства Гарцетти.
   Однако совершенно неожиданно произошло событие, перевернувшее планы многих, в том числе – и самого Франческо: дон Эскабано Гарцетти умер от рака желудка. После смерти отца семейное дело возглавил Карло. В структуре управления людьми семейства были сделаны некоторые важные изменения. Одно из них заключалось в том, что Франческо Борзо было предложено возглавить бывший отряд Карло. Франческо, не долго думая, согласился. Однако сделал он это не потому, что так уж стремился работать под началом Карло Гарцетти, а по другой причине – скорее, он стремился избавиться от его влияния. Пока же он принял это предложение, чтобы, используя преимущества своего нового положения, подготовить себе необходимый плацдарм. В течение следующих полутора лет он исправно служил новому дону, во многом превзойдя своего учителя. Южные окраины Милана стали безраздельной вотчиной семейства Гарцетти – люди Франческо Борзо аккуратно пресекали все попытки представителей двух других крупных семейств Милана проникнуть в сферу интересов семейства Гарцетти. Тем временем сам Франческо несколько раз выезжал из Милана на запад Ломбардии. Люди Карло Гарцетти, приставленные следить за новым главой отряда, докладывали дону, что Франческо Борзо наведывается в маленький городок, расположенный в пятидесяти километрах от Милана. Что он там делает, неизвестно. Карло Гарцетти приказал следить за передвижениями Борзо с удвоенным вниманием. Впрочем, сделал он это не потому, что не доверял или боялся своего нового «боевика», а следуя давнему совету отца: предугадывать малейшую возможность предательства и пресекать ее в самом зачатке. Он не верил в то, что человек, который был близок ему на протяжении последних пяти лет, может пойти против него, но не мог не видеть другого: Франческо Борзо не принадлежал к той породе людей, которые могут довольствоваться подчиненным положением, и то, что новый «боевик» что-то замышляет, для него не оставляло сомнений… Между тем загадочные поездки продолжались. Карло Гарцетги решил выяснить, что задумал «американец», но Франческо Борзо опередил его – за несколько дней до того, как дон Гарцетти собирался вызвать его к себе, он сам пришел к дону и выложил свой план.
   На северо-западе Ломбардии располагался город Террено. Основанный четыре столетия назад странствующими францисканцами, он ничем не отличался от сотни других провинциальных городков Италии. Основой его жизнедеятельности было сельское хозяйство: жители Террено выращивали немного пшеницы, картофеля, кукурузы, в большем количестве разводили виноград. Вино, полученное из последнего, они продавали в соседние города. Террено располагался на берегу Олоны. Рыбы, пойманной в реке, и мяса коров, пасшихся на окраинах городка, его жителям хватало для жизни. На протяжении последних столетий и до недавнего времени население города не превышало сорокатысячную отметку. В Террено, как и в любом другом городе, была своя инфраструктура: мелкие лавочки, магазины, парочка государственных банков, аэропорт и речной вокзал. Были в Террено и свои капо-мафиози – таких насчитывалось три человека. Они поделили город на части и доили мелких лавочников и зеленщиков, изредка сталкиваясь в своих интересах – Однако их грызня напоминала собой вялое копошение жирных свиней на солнцепеке – для настоящих мафиозных кланов Италии Террено не представлял собой никакого интереса. Впрочем, так было лишь до недавнего времени, добавил Борзо. Пять лет назад в семи километрах к северу от Террено открыли залежи циркония. А три года назад одна из американских компаний взялась за его разработку… Когда Карло Гарцетти спросил, какой прок им от этого металла, который добывают американцы, Франческо нарисовал картину, заставившую дона Гарцетти по-новому взглянуть на руководителя своих боевиков… Между тем выводы, сделанные Франческо, были просты. Американская компания, взявшаяся за разработку циркония, решила, помимо добычи цирконе-содержащей руды, заняться полным циклом по ее переработке, обогащению и получению готового материала. Для этого на северо-западе Террено за два года построили завод, рассчитанный на три тысячи человек. С учетом работы в две смены количество, работающих на нем удваивалось. Запасы открытого циркония были таковы, что их должно было хватить для нормальной работы завода по меньшей мере на тридцать лет. Компания заключала с каждым работником контракт на пять лет. Это значило, что шесть тысяч человек, работающих на заводе, и две тысячи – добывающих руду, – должны будут все это время жить в Террено, с семьями. Учитывая то, что подавляющее большинство рабочих были женаты и у многих из них были дети, можно было предположить, что в скором времени население Террено увеличится, по крайней мере, наполовину. Но увеличение населения должно будет произойти не только из-за приезда восьми тысяч американских рабочих с семьями. Для того чтобы перевозить цирконий и снабжать материалами завод и рудник, потребуются новые аэропорт и речной вокзал. Для жилья приезжих потребуются дома, а для их отдыха – новые рестораны и кинотеатры, потому что старые с этим не справятся. Возникнет надобность в новых автостоянках и автозаправочных, ремонтных мастерских и магазинах… Для работы в них нужны люди, а это значит, что в ближайшие годы в Террено приедут жители из других городов Ломбардии. Инфраструктура города начнет развиваться. И вот тут-то Террено станет привлекательным для интересов мафии. В него можно будет ввозить наркотики и контрабандные товары. Можно будет построить небольшое подпольное казино и наладить работу проституток. В результате, в ближайшие десятилетия с Террено можно будет иметь пусть и небольшой, но стабильный доход. Но для того чтобы сделать это, необходимо прибрать город к рукам.