Страница:
семейства Ли за счет интересов государства. Газета принесла свои извинения,
уплатила судебные издержки и возместила нанесенный моральный ущерб.
2 июня 1996 года выходящая на китайском языке газета "Ячжоу Чжоукан"
(Yazhou Zhoukan - "Азиатский еженедельник") процитировала юриста Тан Лиан
Хона (Tang Liang Hon), обвинявшего меня в коррупции при покупке двух
квартир. Еженедельник сразу признал свою вину и уплатил значительную сумму,
чтобы заключить мировое соглашение, но Тан Лиан Хон не захотел принести
извинения и отказаться от своих утверждений. Шесть месяцев спустя, на
митинге, проходившем в самом конце предвыборной кампании, Тан зашел в своих
заявлениях еще дальше, сказав, что если он будет избран в парламент, то
поднимет там тот же самый вопрос и что "это явится для них смертельным
ударом". Во время судебного процесса судья заметил, что на следующий день
после опубликования клеветнических заявлений в газетах Тан перевел
значительную сумму денег с банковского счета своей жены, полностью исчерпав
ее кредит по текущему счету, на свой банковский счет в Джохор Бару, который
находился вне юрисдикции Сингапура. По словам судьи "это было косвенным
доказательством его зловещих намерений". Поскольку Тан сбежал из Сингапура и
не появился в зале суда, решение суда было в мою пользу. Тан подал апелляцию
в Лондонский королевский совет (London QC), но и там клеветнический характер
его заявлений не был подвергнут сомнению. Суд отклонил апелляцию.
Мои оппоненты обычно дожидались начала предвыборных кампаний, чтобы
выступить с клеветническими заявлениями, надеясь нанести мне максимальный
ущерб. Если бы я не обращался в суд, то этим обвинениям могли бы поверить.
Западные либеральные критики доказывали, что моя репутация была настолько
непорочна, что все равно никто бы не поверил возмутительным заявлениям в мой
адрес. Поэтому, по их мнению, мне следовало бы великодушно игнорировать эти
заявления, а не преследовать их авторов в суде, добиваясь возмездия. Но этим
возмутительным заявлениям потому и не верили, что они были решительно
опровергнуты. Если бы я не обращался в суд, это расценивалось бы как
доказательство того, что "нет дыма без огня".
В случае с Таном, вопрос о приобретении мною двух квартир на протяжении
некоторого времени стал острой политической проблемой. Если бы я не подал в
суд на Тана за его заявление в "Ячжоу Чжоукан", на следующих всеобщих
выборах он обратился бы к народным массам с еще более безумными обвинениями.
И тогда было бы слишком поздно пытаться опровергнуть его, так что даже
сторонники ПНД стали бы задаваться вопросом о том, не совершил ли я
каких-либо нарушений. Поскольку все жители Сингапура знали, что я стану
оспаривать любое дискредитирующее меня ложное заявление в судебном порядке,
то, когда Тан попытался опорочить меня, он немедленно подготовился к
возможным последствиям своих действий, перечислив все свои деньги за пределы
Сингапура.
Была еще одна важная причина для того, чтобы подавать в суд на тех, кто
пытался опорочить меня. Начиная с 50-ых годов, мы создали такой политический
климат, в котором политикам приходилось защищаться от любых обвинений в
проступках либо в недостойном поведении. Члены парламента от оппозиции также
подавали в суд, когда кто-то порочил их репутацию. Чиам Си Тон выиграл в
суде иски против двух министров ПНД, Хов Юн Чона (Howe Yoon Chong) и С.
Данабалана, и получил возмещение за нанесенный моральный ущерб, а дело было
улажено по соглашению сторон. В 1981 году Джеяретнам подал в суд на Го Чок
Тонга, тогдашнего министра торговли и промышленности, но проиграл. Он подал
апелляцию в Тайный совет, но проиграл и там. Наши избиратели привыкли к
тому, что любые обвинения в нечестности или непорядочности будут
оспариваться в судебном порядке. Министры ПНД вызывали уважение людей,
потому что они были всегда готовы предстать перед следствием, подвергнуться
перекрестному допросу в суде для выяснения любых обвинений. Те, кто обвинял
меня в том, что я подавал в суд за клевету, чтобы заставить оппозицию
замолчать, не понимали того, как легко поверили бы люди обвинениям в
нечестности и коррупции в регионе, где взяточничество, кумовство и блат все
еще остаются страшным недугом общества.
Некоторые критики обвиняли нас в том, что наши судьи были послушны. На
самом деле, судьи, слушавшие эти дела, были высокопоставленными членами
судейской коллегии и имели соответствующую репутацию. Вынесенные ими решения
публиковались в юридических отчетах и создавали судебные прецеденты, которые
подвергались тщательному разбору более чем 2,000 юристов судебной коллегии,
а также студентов и преподавателей юридического факультета Национального
Университета Сингапура.
7 октября 1994 года "Интернэшенэл геральд трибьюн" опубликовала статью
американского преподавателя Национального Университета Сингапура Кристофера
Лингла (Cristopher Lingle), в которой он выступал с нападками в мой адрес.
Лингл обвинял меня в использовании судебной системы для того чтобы добиться
банкротства политических оппонентов в ходе процессов по защите чести и
достоинства: "Нетолерантные режимы региона демонстрируют значительную
изобретательность в методах подавления инакомыслия... Некоторые действуют
более тонко: они полагаются на послушную судебную систему, добиваясь
банкротства оппозиционных политиков". Я подал в суд на редактора, на
владельца издания и на автора статьи. В присутствии значительного числа
представителей иностранных средств массовой информации, которые были
призваны обеспечить широкую огласку процессу, редактор и издатель, через
своих адвокатов, признали, что заявления были лживы и принесли свои
извинения. Суд постановил, что "Интернэшенэл геральд трибьюн" должна была
выплатить судебные издержки и компенсацию за нанесенный моральный ущерб.
Чтобы избежать перекрестного допроса в суде, Лингл покинул Сингапур, когда
постановление суда было обнародовано.
Я был далек от того, чтобы притеснять оппозицию или прессу, которые
подвергали мою репутацию несправедливым нападкам. Всякий раз, появляясь в
суде в качестве истца, я делал свою частную и общественную жизнь объектом
пристального расследования. Не будь я чист, это было бы опасно. Но именно
потому, что я так поступал, а также передавал все полученные в качестве
компенсации морального ущерба средства благотворительным организациям, мне
удалось сохранить свою репутацию.
Чтобы сохранять политическую стабильность и побеждать на выборах, мы
должны были задавать тон в политической жизни общества. Это было бы возможно
только в том случае, если бы в спорах с нашими критиками мы одерживали верх.
Они жаловались, что в спорах с ними моя позиция была слишком жесткой. Но с
неверными идеями следует бороться до того, как они начнут оказывать влияние
на общественное мнение и, тем самым, создавать проблемы. Те же, кто пытается
казаться слишком умным за счет правительства, не должны жаловаться, что мои
ответы являются столь же острыми, как и их критика.
В то же время ПНД стремилась наладить контакт с теми, кто находился вне
партии, с молодым поколением сингапурцев. Эти люди получили хорошее
образование, являются лучше информированными, они желают принимать участие в
национальном диалоге. ПНД располагала огромным большинством мест в
парламенте, уровень депутатов оппозиции был низким, и это привело к тому,
что наши люди чувствовали, что альтернативные взгляды не получали в
парламенте достаточного освещения. В 1990 году мы изменили конституцию,
создав институт назначаемых, а не избираемых членов парламента, которые
могли бы выражать независимые и непартийные взгляды. Эта система
зарекомендовала себя хорошо. Она позволила людям, обладавшим несомненными
достоинствами и не входившим в ПНД, войти в состав парламента. Эти члены
парламента играли конструктивную роль, выступая с хорошо продуманной
критикой политики правительства, а правительство воспринимало их всерьез.
Один из них, Уолтер Вун (Walter Woon), внес в парламент законопроект,
который был принят в качестве "Закона о содержании родителей" (The
Maintenance of Parents Act).
После выборов 1984 года мы создали Отдел отзывов (Feedback unit),
предоставив людям возможность выражать свои политические взгляды на форумах
и отчетных собраниях. На этих собраниях председательствовали члены
парламента, которые сочувственно выслушивали избирателей, защищали свои
взгляды, но не пытались переубедить людей. Это поощряло людей высказывать
свое мнение. Не все критические высказывания вели к пересмотру нашей
политики, но отзывы людей помогали ее улучшить.
После отделения от Малайзии в 1965 году и начала вывода английских
войск в 1968 году выборы превратились просто в референдум, показывавший
уровень поддержки ПНД избирателями. Вопрос о том, победим мы на выборах или
нет, не стоял. Процент голосов, поданных за ПНД, начал снижаться в середине
80-ых годов, в основном из-за того, что молодые избиратели, число которых
выросло, не принимали участия в борьбе на ее ранних этапах, а потому и не
были так преданы ПНД. Они хотели, чтобы оппозиция контролировала ПНД,
оказывала давление на правительство, заставляла его делать уступки и
смягчать жесткую политику. Это могло привести к тому, что в парламент могли
быть избраны менее достойные люди, что иногда и случалось.
Когда в 1991 году премьер-министр Го назначил всеобщие выборы,
оппозиция сменила тактику. Вместо того, чтобы выставить большее число слабых
кандидатов, представители оппозиции позволили ПНД получить на выборах
большинство мандатов безо всякой конкуренции. Они знали, что люди хотели,
чтобы оппозиция в парламенте была, но люди также хотели, чтобы правительство
формировала ПНД. Они назвали это своей "стратегией промежуточных выборов", и
она сработала. Представитель Рабочей Партии Лоу Тиа Кьян (Low Thia Kiang),
выпускник Университета Наньян, "теочью" (Teochew) по происхождению, победил
в населенном, главным образом, его земляками избирательном округе Хуган
(Hougang) (Прим. пер.: "теочью" - так называют выходцев из города Шаньтоу
(Swatow) в китайской провинции Гуандун (Guandun)). Он оказался хорошим
лидером масс. Возглавляемая Чиамом СДП завоевала три места в парламенте,
став самой большой партией оппозиции, которую возглавил сам Чиам. Новые
члены парламента от СДП были заурядными людьми и "не тянули" на серьезных
политиков. Позиция Чиама была конструктивной, и он мог бы создать солидную
политическую партию, если бы лучше разбирался в людях. В 1992 году он с
гордостью выдвинул молодого преподавателя в качестве лучшего кандидата на
промежуточных выборах. Не прошло и двух лет, как его протеже сместил его с
поста лидера партии, и Чиам вынужден был формировать новую партию.
На выборах 1997 года из 83 мест в парламенте ПНД уступила только два
места Лоу Тиа Кьяну и Чиаму, который к тому времени представлял уже новую
партию. Доля голосов избирателей, поданных за ПНД, выросла на 4% и достигла
65%. Тенденция снижения доли голосов, подаваемых за ПНД, была преодолена. Мы
победили двух членов парламента от СДП, которые хотя и завоевали мандаты в
1991 году, но впоследствии разочаровали своих избирателей. ПНД удалось
переиграть "стратегию промежуточных выборов" оппозиции, выступив с
предвыборным обещанием, что приоритет в реконструкции общественного
жилищного фонда в избирательных округах будет зависеть от того, насколько
сильной являлась поддержка ПНД избирателями данного округа. Американские
либералы критиковали эту практику как нечестную, забывая, что предвыборные
обещания (pork barrel politics) существуют во всем мире.
Нынешние лидеры ПНД налаживают связи с молодым поколением сингапурцев.
Финансовый кризис, разразившийся в 1997-1999 годах в странах региона, явился
испытанием для поколения, которое не знало трудностей. Совместной работой
народа и правительства удалось преодолеть кризис, из которого страна вышла
сильнее. Этот кризис и периодически повторяющиеся трудности в отношениях с
Малайзией позволили жителям Сингапура хорошо осознать реалии жизни в
Юго-Восточной Азии.
Будет ли созданная мною и моими коллегами политическая система
оставаться более - менее неизменной на протяжении жизни следующего
поколения? Я сомневаюсь в этом. Технология и глобализация меняют образ жизни
людей. Сингапурцы будут по-другому работать, изменится их образ жизни. В
качестве международного центра экономики, основанной на знании
(knowledge-based economy), в эру информационной технологии, Сингапур будет
становиться все более открытым для влияния извне.
Сохранит ли ПНД свою доминирующую роль в политической жизни Сингапура?
Насколько серьезным окажется вызов со стороны демократической оппозиции в
будущем? Это зависит от того, как лидеры ПНД смогут приспособиться к
изменениям в запросах и чаяниях более образованных людей, их растущему
желанию более активно участвовать в принятии решений, влияющих на их жизнь.
Но реальное число вариантов развития Сингапура, из которых можно выбирать,
не столь велико, чтобы между сторонниками различных политических взглядов на
то, как решать наши проблемы, возникли непреодолимые разногласия.
Вечером 14 октября 1983 года, в выступлении по телевидению по поводу
Национального праздника Сингапура, я сделал заявление, которое произвело
впечатление разорвавшейся бомбы. Во время прямой трансляции по обоим
телевизионным каналам, которую смотрело максимальное число телезрителей, я
заявил: если наши мужчины-выпускники высших учебных заведений хотят, чтобы
их дети преуспевали в жизни как и они, то было бы очень глупо с их стороны
выбирать себе в жены менее образованных и менее интеллектуально развитых
жен. Пресса назвала развернувшуюся вслед за этим заявлением дискуссию
"великими брачными дебатами". Как я и ожидал, моя речь расшевелила осиное
гнездо. Моя жена Чу предупреждала меня, что женщин, окончивших школу, было
намного больше, чем женщин с университетскими дипломами. Эта полемика
повлекла за собой сокращение числа избирателей, проголосовавших за ПНД на
выборах следующего года, на 12 пунктов, - урон был больше, чем я ожидал.
Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять очевидную вещь:
талантливые люди являются наиболее ценным достоянием страны. А для
маленького, бедного ресурсами Сингапура, население которого в момент
обретения независимости в 1965 году составляло 2 миллиона человек, это был
просто определяющий фактор. Китайцы Сингапура, в основном, были потомками
сельскохозяйственных рабочих из южных провинций Китая, многие из которых
были привезены в качестве контрактников - поденщиков для выполнения тяжелой
ручной работы, погрузки и разгрузки судов, а также для работы рикшами.
Первые иммигранты из Индии также приехали в Сингапур в качестве рабочих -
контрактников для работы на каучуковых плантациях, постройке дорог и рытье
траншей. Многие из них принадлежали к низшим кастам. Среди них имелась
небольшая группа индийских торговцев и служащих. Наиболее способными были
торговцы - сикхи и индуистские брамины, в особенности священники, потомки
которых являются очень способными людьми. Малайцы, как правило, лучше
преуспевали в искусстве и ремеслах, чем в науках.
Нам повезло, что во время британского владычества Сингапур был
региональным центром образования. В городе были хорошие школы, велась
подготовка учителей, имелся Медицинский колледж имени короля Георга VII
(King Edward VII Medical College) и Рафлс Колледж, в котором преподавались
точные и гуманитарные дисциплины. Уровень обучения в этих колледжах был
высоким, и позже они были объединены в Университет Малайи (University of
Malaya) в Сингапуре. Наиболее способные студенты, получившие образование на
английском языке в Малайе и на Борнео, получали образование в учебных
заведениях Сингапура, в закрытых школах-интернатах, существовавших при
христианских миссиях. Самые лучшие студенты получали в Сингапуре образование
и дипломы докторов, учителей и администраторов. Они были лучшими из лучших
среди примерно шести миллионов китайцев и индусов, проживавших в Малайе, на
Борнео и даже в Голландской Ост - Индии, которая позднее стала Индонезией. В
Сингапуре также находились лучшие в регионе школы, и преуспевающие
родители-китайцы из соседних стран посылали сюда своих сыновей для обучения
в школах, а потом и в Университете Наньян (Nanyang University), где обучение
велось на китайском языке. До начала японской оккупации и образования
независимых государств после Второй мировой войны китайцы свободно
передвигались по "странам Наньян" (по-китайски "страны южных морей", то есть
территория нынешней Юго-Восточной Азии). Многие оставались здесь в поисках
лучшей работы, увеличивая прослойку талантливых людей.
После нескольких лет работы в правительстве я понял, что, чем больше
талантливых людей работало в качестве министров, администраторов и
специалистов, тем более эффективной была политика правительства, тем лучше -
ее результаты. Я вспоминал принца Камбоджи Нородома Сианука (Norodom
Sianouk). Когда он снимал свои фильмы, ему приходилось быть актером,
сценаристом, директором и режиссером. В Камбодже не было достаточного числа
образованных и талантливых людей, а те немногие что были, были убиты Пол
Потом (Pol Pot). Это было одной из причин трагедии Камбоджи.
К тому, чтобы выступить со своей речью, положившей начало "великим
брачным дебатам", меня подтолкнул отчет, анализировавший результаты переписи
населения 1980 года. Отчет показывал, что наши наиболее способные женщины не
выходили замуж и, следовательно, не воспроизводили себя в следующем
поколении. Это вело к серьезным последствиям. Наши лучшие женщины не
воспроизводили себя, потому что мужчины их образовательного уровня не хотели
на них жениться. Женщины составляли примерно половину выпускников
университетов, и почти две трети из них были незамужними. Азиатский мужчина,
будь-то китаец, индус или малаец, предпочитает жену с более низким уровнем
образования, чем у него самого. В 1983 году только 30% мужчин с высшим
образованием были женаты на женщинах с высшим образованием.
Продолжать и дальше закрывать глаза на эту проблему было нельзя. Я
решил шокировать наших молодых мужчин, чтобы помочь им избавиться от глупых,
старомодных предрассудков, наносивших ущерб обществу. Я привел в качестве
примера результаты исследования близнецов, выполненного в Миннесоте
(Minnesota), в США, в 80-ых годах, которые доказывали, что эти близнецы были
сходны во многих отношениях. Несмотря на то, что они выросли порознь в
разных странах, примерно 80% их словарного запаса, их привычки, пристрастия
и антипатии в отношении еды, черты характера, коэффициент развития
интеллекта (IQ), - были идентичными. Другими словами, почти 80% личности
человека закладывается природой, а примерно 20% - является результатом
воспитания.
Большинство детей обладает такими же способностями, как и их родители,
и лишь немногие дети отличаются по уровню развития интеллекта от своих
родителей. Таким образом, мужчины - выпускники высших учебных заведений,
которые женились на менее образованных женщинах, не увеличивали шансов на
то, что их дети также закончат университет. Я убеждал их жениться на
женщинах с равным уровнем образования, и поощрял образованных женщин иметь
двух и более детей.
Женщины, окончившие высшие учебные заведения, были недовольны, что я
выставил напоказ их семейную неустроенность. Женщины без высшего образования
и их родители были рассержены на меня за то, что я отговаривал мужчин с
высшим образованием жениться на них. На меня обрушился целый поток
комментариев и писем в газеты с обвинениями в элитизме, ибо я верил, что
способности передаются по наследству, а не являются результатом образования,
питания и подготовки. Так, семейная чета дипломированных специалистов
обвиняла меня в предположении, что семьи с низким уровнем доходов произведут
на свет менее способных детей. (Я этого не утверждал). Они писали:
"Посмотрите на скрипача Ли Пан Хона (Lee Pan Hon). Он вышел из трущоб
Чайнатауна (Chinatown)...Если бы у него не было возможностей для развития
способностей, он никогда не развил бы своего таланта. Это попахивает
элитизмом". (Ли Пан Хон, ребенок из Чайнатауна, был отобран в школу Иегуди
Менухина (Yegudi Menuhin) в Великобритании, позднее он стал первой скрипкой
оркестра г. Манчестера). Некая женщина писала мне: "Я - незамужняя
преуспевающая женщина-профессионал в возрасте сорока лет. Я осталась
одинокой, потому что мне так нравится. Я оскорблена предположением, что
какие-то нищенские финансовые стимулы заставят меня прыгнуть в постель с
первым встречным привлекательным мужчиной, чтобы произвести на свет
талантливого ребенка ради будущего Сингапура". Даже тогдашний член
парламента от ПНД То Чин Чай высмеивал мои взгляды, доказывая, что его мать
никогда не ходила в школу, отец был клерком, которому едва удалось окончить
среднюю школу, и, если бы его способности зависели от образовательного
уровня родителей, то у него не было бы в жизни каких-либо шансов.
Я обосновывал свои взгляды путем обнародования анализа статистических
данных за последние несколько лет об образовательном уровне родителей
учеников в возрасте 12, 16 и 18 лет, которые входили в число 10% лучших
студентов по результатам экзаменов. Эти цифры не оставляли никакого сомнения
в том, что решающим фактором, определявшим успехи детей в учебе, было
наличие высокообразованных родителей. Я также приводил анализ данных за
60-ые - 70-ые годы, который показывал, что большинство наших лучших
студентов, получивших стипендии для обучения в университетах заграницей, не
являлись детьми высокообразованных родителей. Это были дети владельцев
магазинов, уличных торговцев, водителей такси и рабочих. Я сравнил эту
статистику с данными за 80-ые - 90-ые годы, которые показывали, что более
чем у 50% лучших стипендиатов, по крайней мере, один из родителей имел
высшее образование. Было ясно, что родители стипендиатов 60-ых - 70-ых годов
сами окончили бы университеты, если бы они родились на поколение позже,
когда образование стало всеобщим, а стипендии, гранты и займы для обучения
заграницей стали широко доступны способным студентам.
Эта дискуссия широко освещалась западными средствами массовой
информации. Либеральные западные авторы и комментаторы высмеивали мое
невежество и предрассудки. Тем не менее, один ученый, Р.Х.Хернштейн (R.H.
Herrnstein), профессор психологии Гарвардского университета, вступился за
меня. В своей статье "Показатель интеллектуального развития и снижение
уровня рождаемости" (IQ and Falling Birth rates), в майском номере журнала
"Атлантик мансли" (Atlantic Monthly) за 1989 год он писал: "Уже в наши дни
премьер - министр Сингапура Ли Куан Ю заявил, что "уровень компетентности
понизится, экономике будет нанесен ущерб, управление страной будет страдать,
а общество придет в упадок", потому что столь многие образованные мужчины не
в состоянии найти образованных женщин для вступления в брак, и вместо этого
женятся на женщинах без образования или не вступают в брак. Увы, Ли является
исключением, ибо лишь немногие политические лидеры решаются публично заявить
о качественном аспекте низкой рождаемости". Несколько лет спустя Хернштейн в
соавторстве выпустил книгу "Кривая нормального распределения" (The Bell
Curve), в которой были изложены данные, показывавшие, что интеллект
передается по наследству.
Чтобы решить проблему незамужних образованных женщин, мы создали
специальное "Агентство социального развития" (АСР - Social Development
Unit), чтобы создать возможности для общения между мужчинами и женщинами с
высшим образованием. Я лично поставил во главе его доктора наук Эйлин О (Dr.
Eileen Aw) из Национального Университета Сингапура. Ей было под пятьдесят,
она была замужем за доктором наук, и двое их детей учились в университете.
Мягкая, доступная, обладавшая умением располагать к себе молодежь, она была
просто создана для этой работы. Создание АСР было первоначально встречено с
презрением и мужчинами, и женщинами. У международной прессы появилась еще
одна возможность развернуться, высмеивая как нашу деятельность по подбору
будущих супругов, так и различные виды деятельности АСР: от организации
симпозиумов и семинаров до создания компьютерных классов, проведения круизов
и отпусков в "Клаб-мед" (Прим. пер.: Club Med - международная сеть
высококлассных курортов и отелей, предназначенных, в первую очередь, для
отдыха одиноких молодых людей).
На самом же деле, родители были обеспокоены все возраставшим числом
незамужних дочерей, окончивших высшие учебные заведения. Они отчаянно
нуждались в помощи. Однажды вечером, в 1995 году, после приема в Истане, Чу
сказала мне, что женщины ее поколения обсуждали на приеме тяжелое положение
их дочерей, получивших образование, и сочувствовали друг другу. Они
оплакивали те времена, когда родители устраивали браки своих дочерей с
помощью профессиональных свах. В то время образовательный уровень женщин был
невысок, и очень способные и менее способные женщины имели приблизительно
уплатила судебные издержки и возместила нанесенный моральный ущерб.
2 июня 1996 года выходящая на китайском языке газета "Ячжоу Чжоукан"
(Yazhou Zhoukan - "Азиатский еженедельник") процитировала юриста Тан Лиан
Хона (Tang Liang Hon), обвинявшего меня в коррупции при покупке двух
квартир. Еженедельник сразу признал свою вину и уплатил значительную сумму,
чтобы заключить мировое соглашение, но Тан Лиан Хон не захотел принести
извинения и отказаться от своих утверждений. Шесть месяцев спустя, на
митинге, проходившем в самом конце предвыборной кампании, Тан зашел в своих
заявлениях еще дальше, сказав, что если он будет избран в парламент, то
поднимет там тот же самый вопрос и что "это явится для них смертельным
ударом". Во время судебного процесса судья заметил, что на следующий день
после опубликования клеветнических заявлений в газетах Тан перевел
значительную сумму денег с банковского счета своей жены, полностью исчерпав
ее кредит по текущему счету, на свой банковский счет в Джохор Бару, который
находился вне юрисдикции Сингапура. По словам судьи "это было косвенным
доказательством его зловещих намерений". Поскольку Тан сбежал из Сингапура и
не появился в зале суда, решение суда было в мою пользу. Тан подал апелляцию
в Лондонский королевский совет (London QC), но и там клеветнический характер
его заявлений не был подвергнут сомнению. Суд отклонил апелляцию.
Мои оппоненты обычно дожидались начала предвыборных кампаний, чтобы
выступить с клеветническими заявлениями, надеясь нанести мне максимальный
ущерб. Если бы я не обращался в суд, то этим обвинениям могли бы поверить.
Западные либеральные критики доказывали, что моя репутация была настолько
непорочна, что все равно никто бы не поверил возмутительным заявлениям в мой
адрес. Поэтому, по их мнению, мне следовало бы великодушно игнорировать эти
заявления, а не преследовать их авторов в суде, добиваясь возмездия. Но этим
возмутительным заявлениям потому и не верили, что они были решительно
опровергнуты. Если бы я не обращался в суд, это расценивалось бы как
доказательство того, что "нет дыма без огня".
В случае с Таном, вопрос о приобретении мною двух квартир на протяжении
некоторого времени стал острой политической проблемой. Если бы я не подал в
суд на Тана за его заявление в "Ячжоу Чжоукан", на следующих всеобщих
выборах он обратился бы к народным массам с еще более безумными обвинениями.
И тогда было бы слишком поздно пытаться опровергнуть его, так что даже
сторонники ПНД стали бы задаваться вопросом о том, не совершил ли я
каких-либо нарушений. Поскольку все жители Сингапура знали, что я стану
оспаривать любое дискредитирующее меня ложное заявление в судебном порядке,
то, когда Тан попытался опорочить меня, он немедленно подготовился к
возможным последствиям своих действий, перечислив все свои деньги за пределы
Сингапура.
Была еще одна важная причина для того, чтобы подавать в суд на тех, кто
пытался опорочить меня. Начиная с 50-ых годов, мы создали такой политический
климат, в котором политикам приходилось защищаться от любых обвинений в
проступках либо в недостойном поведении. Члены парламента от оппозиции также
подавали в суд, когда кто-то порочил их репутацию. Чиам Си Тон выиграл в
суде иски против двух министров ПНД, Хов Юн Чона (Howe Yoon Chong) и С.
Данабалана, и получил возмещение за нанесенный моральный ущерб, а дело было
улажено по соглашению сторон. В 1981 году Джеяретнам подал в суд на Го Чок
Тонга, тогдашнего министра торговли и промышленности, но проиграл. Он подал
апелляцию в Тайный совет, но проиграл и там. Наши избиратели привыкли к
тому, что любые обвинения в нечестности или непорядочности будут
оспариваться в судебном порядке. Министры ПНД вызывали уважение людей,
потому что они были всегда готовы предстать перед следствием, подвергнуться
перекрестному допросу в суде для выяснения любых обвинений. Те, кто обвинял
меня в том, что я подавал в суд за клевету, чтобы заставить оппозицию
замолчать, не понимали того, как легко поверили бы люди обвинениям в
нечестности и коррупции в регионе, где взяточничество, кумовство и блат все
еще остаются страшным недугом общества.
Некоторые критики обвиняли нас в том, что наши судьи были послушны. На
самом деле, судьи, слушавшие эти дела, были высокопоставленными членами
судейской коллегии и имели соответствующую репутацию. Вынесенные ими решения
публиковались в юридических отчетах и создавали судебные прецеденты, которые
подвергались тщательному разбору более чем 2,000 юристов судебной коллегии,
а также студентов и преподавателей юридического факультета Национального
Университета Сингапура.
7 октября 1994 года "Интернэшенэл геральд трибьюн" опубликовала статью
американского преподавателя Национального Университета Сингапура Кристофера
Лингла (Cristopher Lingle), в которой он выступал с нападками в мой адрес.
Лингл обвинял меня в использовании судебной системы для того чтобы добиться
банкротства политических оппонентов в ходе процессов по защите чести и
достоинства: "Нетолерантные режимы региона демонстрируют значительную
изобретательность в методах подавления инакомыслия... Некоторые действуют
более тонко: они полагаются на послушную судебную систему, добиваясь
банкротства оппозиционных политиков". Я подал в суд на редактора, на
владельца издания и на автора статьи. В присутствии значительного числа
представителей иностранных средств массовой информации, которые были
призваны обеспечить широкую огласку процессу, редактор и издатель, через
своих адвокатов, признали, что заявления были лживы и принесли свои
извинения. Суд постановил, что "Интернэшенэл геральд трибьюн" должна была
выплатить судебные издержки и компенсацию за нанесенный моральный ущерб.
Чтобы избежать перекрестного допроса в суде, Лингл покинул Сингапур, когда
постановление суда было обнародовано.
Я был далек от того, чтобы притеснять оппозицию или прессу, которые
подвергали мою репутацию несправедливым нападкам. Всякий раз, появляясь в
суде в качестве истца, я делал свою частную и общественную жизнь объектом
пристального расследования. Не будь я чист, это было бы опасно. Но именно
потому, что я так поступал, а также передавал все полученные в качестве
компенсации морального ущерба средства благотворительным организациям, мне
удалось сохранить свою репутацию.
Чтобы сохранять политическую стабильность и побеждать на выборах, мы
должны были задавать тон в политической жизни общества. Это было бы возможно
только в том случае, если бы в спорах с нашими критиками мы одерживали верх.
Они жаловались, что в спорах с ними моя позиция была слишком жесткой. Но с
неверными идеями следует бороться до того, как они начнут оказывать влияние
на общественное мнение и, тем самым, создавать проблемы. Те же, кто пытается
казаться слишком умным за счет правительства, не должны жаловаться, что мои
ответы являются столь же острыми, как и их критика.
В то же время ПНД стремилась наладить контакт с теми, кто находился вне
партии, с молодым поколением сингапурцев. Эти люди получили хорошее
образование, являются лучше информированными, они желают принимать участие в
национальном диалоге. ПНД располагала огромным большинством мест в
парламенте, уровень депутатов оппозиции был низким, и это привело к тому,
что наши люди чувствовали, что альтернативные взгляды не получали в
парламенте достаточного освещения. В 1990 году мы изменили конституцию,
создав институт назначаемых, а не избираемых членов парламента, которые
могли бы выражать независимые и непартийные взгляды. Эта система
зарекомендовала себя хорошо. Она позволила людям, обладавшим несомненными
достоинствами и не входившим в ПНД, войти в состав парламента. Эти члены
парламента играли конструктивную роль, выступая с хорошо продуманной
критикой политики правительства, а правительство воспринимало их всерьез.
Один из них, Уолтер Вун (Walter Woon), внес в парламент законопроект,
который был принят в качестве "Закона о содержании родителей" (The
Maintenance of Parents Act).
После выборов 1984 года мы создали Отдел отзывов (Feedback unit),
предоставив людям возможность выражать свои политические взгляды на форумах
и отчетных собраниях. На этих собраниях председательствовали члены
парламента, которые сочувственно выслушивали избирателей, защищали свои
взгляды, но не пытались переубедить людей. Это поощряло людей высказывать
свое мнение. Не все критические высказывания вели к пересмотру нашей
политики, но отзывы людей помогали ее улучшить.
После отделения от Малайзии в 1965 году и начала вывода английских
войск в 1968 году выборы превратились просто в референдум, показывавший
уровень поддержки ПНД избирателями. Вопрос о том, победим мы на выборах или
нет, не стоял. Процент голосов, поданных за ПНД, начал снижаться в середине
80-ых годов, в основном из-за того, что молодые избиратели, число которых
выросло, не принимали участия в борьбе на ее ранних этапах, а потому и не
были так преданы ПНД. Они хотели, чтобы оппозиция контролировала ПНД,
оказывала давление на правительство, заставляла его делать уступки и
смягчать жесткую политику. Это могло привести к тому, что в парламент могли
быть избраны менее достойные люди, что иногда и случалось.
Когда в 1991 году премьер-министр Го назначил всеобщие выборы,
оппозиция сменила тактику. Вместо того, чтобы выставить большее число слабых
кандидатов, представители оппозиции позволили ПНД получить на выборах
большинство мандатов безо всякой конкуренции. Они знали, что люди хотели,
чтобы оппозиция в парламенте была, но люди также хотели, чтобы правительство
формировала ПНД. Они назвали это своей "стратегией промежуточных выборов", и
она сработала. Представитель Рабочей Партии Лоу Тиа Кьян (Low Thia Kiang),
выпускник Университета Наньян, "теочью" (Teochew) по происхождению, победил
в населенном, главным образом, его земляками избирательном округе Хуган
(Hougang) (Прим. пер.: "теочью" - так называют выходцев из города Шаньтоу
(Swatow) в китайской провинции Гуандун (Guandun)). Он оказался хорошим
лидером масс. Возглавляемая Чиамом СДП завоевала три места в парламенте,
став самой большой партией оппозиции, которую возглавил сам Чиам. Новые
члены парламента от СДП были заурядными людьми и "не тянули" на серьезных
политиков. Позиция Чиама была конструктивной, и он мог бы создать солидную
политическую партию, если бы лучше разбирался в людях. В 1992 году он с
гордостью выдвинул молодого преподавателя в качестве лучшего кандидата на
промежуточных выборах. Не прошло и двух лет, как его протеже сместил его с
поста лидера партии, и Чиам вынужден был формировать новую партию.
На выборах 1997 года из 83 мест в парламенте ПНД уступила только два
места Лоу Тиа Кьяну и Чиаму, который к тому времени представлял уже новую
партию. Доля голосов избирателей, поданных за ПНД, выросла на 4% и достигла
65%. Тенденция снижения доли голосов, подаваемых за ПНД, была преодолена. Мы
победили двух членов парламента от СДП, которые хотя и завоевали мандаты в
1991 году, но впоследствии разочаровали своих избирателей. ПНД удалось
переиграть "стратегию промежуточных выборов" оппозиции, выступив с
предвыборным обещанием, что приоритет в реконструкции общественного
жилищного фонда в избирательных округах будет зависеть от того, насколько
сильной являлась поддержка ПНД избирателями данного округа. Американские
либералы критиковали эту практику как нечестную, забывая, что предвыборные
обещания (pork barrel politics) существуют во всем мире.
Нынешние лидеры ПНД налаживают связи с молодым поколением сингапурцев.
Финансовый кризис, разразившийся в 1997-1999 годах в странах региона, явился
испытанием для поколения, которое не знало трудностей. Совместной работой
народа и правительства удалось преодолеть кризис, из которого страна вышла
сильнее. Этот кризис и периодически повторяющиеся трудности в отношениях с
Малайзией позволили жителям Сингапура хорошо осознать реалии жизни в
Юго-Восточной Азии.
Будет ли созданная мною и моими коллегами политическая система
оставаться более - менее неизменной на протяжении жизни следующего
поколения? Я сомневаюсь в этом. Технология и глобализация меняют образ жизни
людей. Сингапурцы будут по-другому работать, изменится их образ жизни. В
качестве международного центра экономики, основанной на знании
(knowledge-based economy), в эру информационной технологии, Сингапур будет
становиться все более открытым для влияния извне.
Сохранит ли ПНД свою доминирующую роль в политической жизни Сингапура?
Насколько серьезным окажется вызов со стороны демократической оппозиции в
будущем? Это зависит от того, как лидеры ПНД смогут приспособиться к
изменениям в запросах и чаяниях более образованных людей, их растущему
желанию более активно участвовать в принятии решений, влияющих на их жизнь.
Но реальное число вариантов развития Сингапура, из которых можно выбирать,
не столь велико, чтобы между сторонниками различных политических взглядов на
то, как решать наши проблемы, возникли непреодолимые разногласия.
Вечером 14 октября 1983 года, в выступлении по телевидению по поводу
Национального праздника Сингапура, я сделал заявление, которое произвело
впечатление разорвавшейся бомбы. Во время прямой трансляции по обоим
телевизионным каналам, которую смотрело максимальное число телезрителей, я
заявил: если наши мужчины-выпускники высших учебных заведений хотят, чтобы
их дети преуспевали в жизни как и они, то было бы очень глупо с их стороны
выбирать себе в жены менее образованных и менее интеллектуально развитых
жен. Пресса назвала развернувшуюся вслед за этим заявлением дискуссию
"великими брачными дебатами". Как я и ожидал, моя речь расшевелила осиное
гнездо. Моя жена Чу предупреждала меня, что женщин, окончивших школу, было
намного больше, чем женщин с университетскими дипломами. Эта полемика
повлекла за собой сокращение числа избирателей, проголосовавших за ПНД на
выборах следующего года, на 12 пунктов, - урон был больше, чем я ожидал.
Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять очевидную вещь:
талантливые люди являются наиболее ценным достоянием страны. А для
маленького, бедного ресурсами Сингапура, население которого в момент
обретения независимости в 1965 году составляло 2 миллиона человек, это был
просто определяющий фактор. Китайцы Сингапура, в основном, были потомками
сельскохозяйственных рабочих из южных провинций Китая, многие из которых
были привезены в качестве контрактников - поденщиков для выполнения тяжелой
ручной работы, погрузки и разгрузки судов, а также для работы рикшами.
Первые иммигранты из Индии также приехали в Сингапур в качестве рабочих -
контрактников для работы на каучуковых плантациях, постройке дорог и рытье
траншей. Многие из них принадлежали к низшим кастам. Среди них имелась
небольшая группа индийских торговцев и служащих. Наиболее способными были
торговцы - сикхи и индуистские брамины, в особенности священники, потомки
которых являются очень способными людьми. Малайцы, как правило, лучше
преуспевали в искусстве и ремеслах, чем в науках.
Нам повезло, что во время британского владычества Сингапур был
региональным центром образования. В городе были хорошие школы, велась
подготовка учителей, имелся Медицинский колледж имени короля Георга VII
(King Edward VII Medical College) и Рафлс Колледж, в котором преподавались
точные и гуманитарные дисциплины. Уровень обучения в этих колледжах был
высоким, и позже они были объединены в Университет Малайи (University of
Malaya) в Сингапуре. Наиболее способные студенты, получившие образование на
английском языке в Малайе и на Борнео, получали образование в учебных
заведениях Сингапура, в закрытых школах-интернатах, существовавших при
христианских миссиях. Самые лучшие студенты получали в Сингапуре образование
и дипломы докторов, учителей и администраторов. Они были лучшими из лучших
среди примерно шести миллионов китайцев и индусов, проживавших в Малайе, на
Борнео и даже в Голландской Ост - Индии, которая позднее стала Индонезией. В
Сингапуре также находились лучшие в регионе школы, и преуспевающие
родители-китайцы из соседних стран посылали сюда своих сыновей для обучения
в школах, а потом и в Университете Наньян (Nanyang University), где обучение
велось на китайском языке. До начала японской оккупации и образования
независимых государств после Второй мировой войны китайцы свободно
передвигались по "странам Наньян" (по-китайски "страны южных морей", то есть
территория нынешней Юго-Восточной Азии). Многие оставались здесь в поисках
лучшей работы, увеличивая прослойку талантливых людей.
После нескольких лет работы в правительстве я понял, что, чем больше
талантливых людей работало в качестве министров, администраторов и
специалистов, тем более эффективной была политика правительства, тем лучше -
ее результаты. Я вспоминал принца Камбоджи Нородома Сианука (Norodom
Sianouk). Когда он снимал свои фильмы, ему приходилось быть актером,
сценаристом, директором и режиссером. В Камбодже не было достаточного числа
образованных и талантливых людей, а те немногие что были, были убиты Пол
Потом (Pol Pot). Это было одной из причин трагедии Камбоджи.
К тому, чтобы выступить со своей речью, положившей начало "великим
брачным дебатам", меня подтолкнул отчет, анализировавший результаты переписи
населения 1980 года. Отчет показывал, что наши наиболее способные женщины не
выходили замуж и, следовательно, не воспроизводили себя в следующем
поколении. Это вело к серьезным последствиям. Наши лучшие женщины не
воспроизводили себя, потому что мужчины их образовательного уровня не хотели
на них жениться. Женщины составляли примерно половину выпускников
университетов, и почти две трети из них были незамужними. Азиатский мужчина,
будь-то китаец, индус или малаец, предпочитает жену с более низким уровнем
образования, чем у него самого. В 1983 году только 30% мужчин с высшим
образованием были женаты на женщинах с высшим образованием.
Продолжать и дальше закрывать глаза на эту проблему было нельзя. Я
решил шокировать наших молодых мужчин, чтобы помочь им избавиться от глупых,
старомодных предрассудков, наносивших ущерб обществу. Я привел в качестве
примера результаты исследования близнецов, выполненного в Миннесоте
(Minnesota), в США, в 80-ых годах, которые доказывали, что эти близнецы были
сходны во многих отношениях. Несмотря на то, что они выросли порознь в
разных странах, примерно 80% их словарного запаса, их привычки, пристрастия
и антипатии в отношении еды, черты характера, коэффициент развития
интеллекта (IQ), - были идентичными. Другими словами, почти 80% личности
человека закладывается природой, а примерно 20% - является результатом
воспитания.
Большинство детей обладает такими же способностями, как и их родители,
и лишь немногие дети отличаются по уровню развития интеллекта от своих
родителей. Таким образом, мужчины - выпускники высших учебных заведений,
которые женились на менее образованных женщинах, не увеличивали шансов на
то, что их дети также закончат университет. Я убеждал их жениться на
женщинах с равным уровнем образования, и поощрял образованных женщин иметь
двух и более детей.
Женщины, окончившие высшие учебные заведения, были недовольны, что я
выставил напоказ их семейную неустроенность. Женщины без высшего образования
и их родители были рассержены на меня за то, что я отговаривал мужчин с
высшим образованием жениться на них. На меня обрушился целый поток
комментариев и писем в газеты с обвинениями в элитизме, ибо я верил, что
способности передаются по наследству, а не являются результатом образования,
питания и подготовки. Так, семейная чета дипломированных специалистов
обвиняла меня в предположении, что семьи с низким уровнем доходов произведут
на свет менее способных детей. (Я этого не утверждал). Они писали:
"Посмотрите на скрипача Ли Пан Хона (Lee Pan Hon). Он вышел из трущоб
Чайнатауна (Chinatown)...Если бы у него не было возможностей для развития
способностей, он никогда не развил бы своего таланта. Это попахивает
элитизмом". (Ли Пан Хон, ребенок из Чайнатауна, был отобран в школу Иегуди
Менухина (Yegudi Menuhin) в Великобритании, позднее он стал первой скрипкой
оркестра г. Манчестера). Некая женщина писала мне: "Я - незамужняя
преуспевающая женщина-профессионал в возрасте сорока лет. Я осталась
одинокой, потому что мне так нравится. Я оскорблена предположением, что
какие-то нищенские финансовые стимулы заставят меня прыгнуть в постель с
первым встречным привлекательным мужчиной, чтобы произвести на свет
талантливого ребенка ради будущего Сингапура". Даже тогдашний член
парламента от ПНД То Чин Чай высмеивал мои взгляды, доказывая, что его мать
никогда не ходила в школу, отец был клерком, которому едва удалось окончить
среднюю школу, и, если бы его способности зависели от образовательного
уровня родителей, то у него не было бы в жизни каких-либо шансов.
Я обосновывал свои взгляды путем обнародования анализа статистических
данных за последние несколько лет об образовательном уровне родителей
учеников в возрасте 12, 16 и 18 лет, которые входили в число 10% лучших
студентов по результатам экзаменов. Эти цифры не оставляли никакого сомнения
в том, что решающим фактором, определявшим успехи детей в учебе, было
наличие высокообразованных родителей. Я также приводил анализ данных за
60-ые - 70-ые годы, который показывал, что большинство наших лучших
студентов, получивших стипендии для обучения в университетах заграницей, не
являлись детьми высокообразованных родителей. Это были дети владельцев
магазинов, уличных торговцев, водителей такси и рабочих. Я сравнил эту
статистику с данными за 80-ые - 90-ые годы, которые показывали, что более
чем у 50% лучших стипендиатов, по крайней мере, один из родителей имел
высшее образование. Было ясно, что родители стипендиатов 60-ых - 70-ых годов
сами окончили бы университеты, если бы они родились на поколение позже,
когда образование стало всеобщим, а стипендии, гранты и займы для обучения
заграницей стали широко доступны способным студентам.
Эта дискуссия широко освещалась западными средствами массовой
информации. Либеральные западные авторы и комментаторы высмеивали мое
невежество и предрассудки. Тем не менее, один ученый, Р.Х.Хернштейн (R.H.
Herrnstein), профессор психологии Гарвардского университета, вступился за
меня. В своей статье "Показатель интеллектуального развития и снижение
уровня рождаемости" (IQ and Falling Birth rates), в майском номере журнала
"Атлантик мансли" (Atlantic Monthly) за 1989 год он писал: "Уже в наши дни
премьер - министр Сингапура Ли Куан Ю заявил, что "уровень компетентности
понизится, экономике будет нанесен ущерб, управление страной будет страдать,
а общество придет в упадок", потому что столь многие образованные мужчины не
в состоянии найти образованных женщин для вступления в брак, и вместо этого
женятся на женщинах без образования или не вступают в брак. Увы, Ли является
исключением, ибо лишь немногие политические лидеры решаются публично заявить
о качественном аспекте низкой рождаемости". Несколько лет спустя Хернштейн в
соавторстве выпустил книгу "Кривая нормального распределения" (The Bell
Curve), в которой были изложены данные, показывавшие, что интеллект
передается по наследству.
Чтобы решить проблему незамужних образованных женщин, мы создали
специальное "Агентство социального развития" (АСР - Social Development
Unit), чтобы создать возможности для общения между мужчинами и женщинами с
высшим образованием. Я лично поставил во главе его доктора наук Эйлин О (Dr.
Eileen Aw) из Национального Университета Сингапура. Ей было под пятьдесят,
она была замужем за доктором наук, и двое их детей учились в университете.
Мягкая, доступная, обладавшая умением располагать к себе молодежь, она была
просто создана для этой работы. Создание АСР было первоначально встречено с
презрением и мужчинами, и женщинами. У международной прессы появилась еще
одна возможность развернуться, высмеивая как нашу деятельность по подбору
будущих супругов, так и различные виды деятельности АСР: от организации
симпозиумов и семинаров до создания компьютерных классов, проведения круизов
и отпусков в "Клаб-мед" (Прим. пер.: Club Med - международная сеть
высококлассных курортов и отелей, предназначенных, в первую очередь, для
отдыха одиноких молодых людей).
На самом же деле, родители были обеспокоены все возраставшим числом
незамужних дочерей, окончивших высшие учебные заведения. Они отчаянно
нуждались в помощи. Однажды вечером, в 1995 году, после приема в Истане, Чу
сказала мне, что женщины ее поколения обсуждали на приеме тяжелое положение
их дочерей, получивших образование, и сочувствовали друг другу. Они
оплакивали те времена, когда родители устраивали браки своих дочерей с
помощью профессиональных свах. В то время образовательный уровень женщин был
невысок, и очень способные и менее способные женщины имели приблизительно