Страница:
был приехать в Мельбурн для встречи с ним на следующий день. Он был вынужден
покинуть Уганду и поселился в Дарвине (Darwin), где стал судьей. Мне стало
грустно. Уганда могла бы добиться куда большего, если бы такие люди не
покинули страну. Сикхи могли придать динамизм экономике страны, так же, как
они это делали во многих других странах, включая Сингапур. Он стал жертвой
переворота, совершенного в 1971 году, когда Иди Амин сместил Милтона Оботе
во время его пребывания в Сингапуре.
Два года спустя, в Дели, я сидел рядом с госпожой Оботе на королевском
ужине. Она рассказала мне о еще одном аспекте случившейся в Уганде трагедии,
вспоминая, как во время переворота 1971 года она со своими тремя детьми
сбежала из Кампалы в Найроби (Nairobi). Их отослали назад. Они сбежали снова
и провели годы в ссылке в Дар-эс-Саламе (Dar-es-Salaam). Она вернулась в
Уганду в 1980 году, через год после того, как Иди Амин был смещен. Милтон
Оботе, который снова стал президентом страны, был теперь более мрачным и
подавленным человеком. Из разговора с его женой я смог уловить масштабы
произошедшей в Уганде катастрофы. Она обнаружила, что люди изменились и не
хотели работать, чтобы обеспечить себя всем необходимым. После девяти лет
зверств и беззаконий, совершавшихся в годы правления Иди Амина, люди просто
захватывали все, что хотели. Они утратили все навыки цивилизованной жизни.
Мне пришлось вспомнить эту историю, когда контингент сингапурской полиции в
составе сил ООН информировал нас об увиденном в Камбодже в 1991-1993 годах.
Если что-то и изменилось в Камбодже за 20 лет хаоса, то только в худшую
сторону.
На той же конференции в ноябре 1983 года Маргарет Тэтчер обсуждала
проблему возвращения Гонконга Китаю. Дэн Сяопин был непреклонен в отношении
возврата Гонконга. Она пыталась убедить его продлить срок аренды Новой
Территории (New Territories). Он дал ясно понять, что это было совершенно
неприемлемо: Китай должен был восстановить свой суверенитет над Гонконгом в
1997 году. Тэтчер поинтересовалась, каковы были мои взгляды на этот вопрос.
Она подняла этот вопрос, потому что губернатор колонии сказал ей, что срок
договора на аренду Гонконга истекал. Я спросил ее, как далеко она была
готова была зайти в решении этого вопроса, учитывая, что выживание
Британского Гонконга зависело от позиции Китая. У нее не было готового
ответа. Я думал, что было маловероятно, чтобы китайцы согласились на
продление срока аренды, - это было вопросом национального престижа. В случае
с Макао (Macao) португальцы просто продолжали управлять территорией, не
поднимая этого вопроса перед Пекином. ( Прим. пер.: в 1999 году Португалия
вернула Макао под юрисдикцию Китая). Она ответила, что губернатор сказал ей,
что у него не было никаких законных оснований, чтобы продлить срок аренды
Новой Территории после 1997 года, так что ей пришлось поднять этот вопрос
самой.
Перед тем как покинуть Дели, я высказал Тэтчер свое мнение. Я сказал,
что козырных карт на руках у нее было немного. Наилучшим выходом из
положения было бы предоставить инициативу китайцам, сказав Дэн Сяопину, что
Гонконг выживет и будет процветать, только если этого захочет Китай. Колония
Гонконг, - собственно остров и полуостров Цзюлун, - не могла выжить без
Новой Территории, которую Великобритания арендовала у Китая. Поэтому
опираться на юридическую точку зрения, которая позволяла Великобритании
продолжать удерживать колонию за исключением Новой Территории, было бы
непрактично. Было бы намного лучше согласовать с Китаем такие условия,
которые позволили бы Гонконгу процветать по-прежнему, но уже под китайским
флагом.
Я с нетерпением ожидал встречи стран Содружества в Нассау (Nassau), на
Багамских островах (Bahamas), в октябре 1985 года. Багамские острова были
местом развлечения богатых американцев. Позднее я прочитал в английских
газетах, что там получили широкое распространение наркотики, а преступность
стала необузданной. Лондонская газета "Санди таймс" (Sunday Times) сообщила,
что в этом был замешан премьер-министр сэр Линден Пиндлинг (Sir Lynden
Pindling). Никто не подал на газету в суд за клевету. Чтобы доставить гостей
на ужин, устроенный королевой на королевской яхте "Британия" (Britannia),
Пиндлинг предложил лидерам государств отправиться из отеля на яхту на
катере. Я решил поехать по дороге. Около пристани, у которой пришвартовалась
королевская яхта, мы проехали мимо толпы демонстрантов с плакатами,
осуждавшими Пиндлинга, на некоторых было написано: "Вождь-вор" (Chief is
Thief). У вождя и других его гостей заняло намного больше времени добраться
до яхты на катере, чем у нас - на автомобиле. То ли потому, что на море было
волнение, то ли потому, что катер был не слишком быстроходным, гости
опоздали, и королеве пришлось ждать больше часа. Королева обычно была весьма
любезной и очень сдержанной в своих высказываниях, но она не привыкла ждать.
Она сказала мне, что блюда будут ждать гостей слишком долго и утратят свой
вкус. С основным блюдом так и получилось, но десерт был отличным.
Во время моего пребывания на Багамских островах мне довелось
встретиться за обедом с президентом Шри-Ланки Джуниусом Джеявардене (Junius
Jayewardene) и верховным судьей Багамских островов. Верховный судья говорил
о широко распространившейся в стране привычке нюхать кокаин и о том, что те,
кто занимался распространением наркотиков, нажили огромные деньги.
Контрабандисты прилетали на Багамские острова из Южной Америки на небольших
самолетах. При попустительстве таможни и других официальных лиц наркотики
транспортировались по морю и по воздуху в США. В ходе транзита значительное
количество наркотиков попадало местному населению, и это разрушило многие
семьи. В этом были замешаны высокопоставленные министры правительства.
Покидая Нассау, я расстался с последними иллюзиями найти где-либо на планете
райский остров.
Моей последней конференцией была встреча в Куала-Лумпуре в октябре 1989
года. Как и предыдущая встреча в Ванкувере, состоявшаяся в октябре 1987
года, она прошла спокойно, без обсуждения "горячих" вопросов. Я провел один
из долгих вечеров на острове Ланкави, во время "вылазки" (неформальная
встреча приехавших на конференцию на каком-либо курорте), беседуя с
премьер-министром Беназир Бхутто (Benazir Bhutto) и ее мужем Азифом Задари
(Asif Zadari). Меня интересовала политика и культура Пакистана. Она моложаво
выглядела, у нее была светлая кожа и точеное фотогеничное лицо. Задари был
кипучим и общительным дельцом, заявившим мне, что он готов заключить любую
сделку. Заключение хороших сделок было смыслом его жизни. Он занимался
экспортом фруктов, недвижимостью и всем на свете. Я пообещал представить его
некоторым импортерам фруктов, которые могли бы покупать его манго, что я и
сделал, когда он посетил Сингапур, сопровождая свою жену на какую-то встречу
в 1995 году. Он был симпатичным грубияном, но я никогда не думал, что он был
способен убить своего брата, в чем его обвинило правительство Пакистана
после того, как его жена была отстранена от власти.
Это была моя последняя конференция государств Содружества наций,
поскольку в 1990 году я собирался уйти в отставку с должности
премьер-министра. Первая конференция, состоявшаяся в 1962 году, проходила в
другую эпоху и в другом составе. Содружество наций было тогда сравнительно
небольшим клубом, члены которого имели глубокие исторические и родственные
связи с Великобританией и старыми доминионами. Тогда они все еще имели
тесные экономические и политические связи с новыми независимыми
государствами, пользовались тарифными льготами в торговле с Великобританией
- их основным торговым партнером. Когда премьер-министр Великобритании
Гарольд Макмиллан (Harold Macmillan), человек имперской эпохи,
принадлежавший к поколению, воевавшему на Западном фронте во время Первой
мировой войны, начал процесс интеграции Великобритании в Европу, старые
белые доминионы были ошеломлены. Они почувствовали себя брошенными после
участия в двух мировых войнах на стороне Великобритании. Премьер-министр
Австралии сэр Роберт Мензис (Sir Robert Menzies) в ходе своего энергичного
выступления разрушил заверения Макмиллана о том, что тесные связи
Великобритании с Содружеством наций будут продолжаться и после вступления
страны в Европейское Сообщество. "Я сам управляю федерацией, и знаю, как
работают федерации. В них преобладают либо центростремительные тенденции, и
в этом случае государства, входящие в федерацию, сближаются все сильнее и
сильнее, как в Австралии; либо в них преобладают центробежные силы, и в этом
случае государства отдаляются до тех пор, пока, в конечном итоге, федерация
не разрушается. Но они никогда не бывают статичными. Каких-либо иных
тенденций в подобного рода группировках не существует. Если Великобритания
вступит в ЕС, ее связи с Содружеством наций ослабеют и атрофируются".
Оглядываясь назад на то, что произошло за последние сорок лет, я вспоминаю
пророческие слова Мензиса.
Великобритания и Европа стали ближе. Даже старые члены Содружества
наций, невзирая на родство, больше не связаны между собой такими прочными
эмоциональными связями, как в 60-ые годы. Расположенные на разных
континентах, они пошли по разным дорогам. 25 лет спустя, в 1998 году, жители
Великобритании все еще не пришли к согласию между собой относительно
перехода к единой европейской валюте евро и (чего многие боятся и не хотят)
к федеральному, наднациональному правительству Европы.
Уже в 1989 году, когда на конференции присутствовало более сорока
лидеров государств, чувство того, что мы разделяли общие ценности, исчезло.
Это был клуб, члены которого приходили и уходили неожиданно, в результате
выборов или переворотов, зачастую не имея возможности даже попрощаться.
Большинство горячих вопросов повестки дня носило эфемерный характер: "Новый
экономический порядок", диалог "Север - Юг"; развитие сотрудничества в
направлении "Юг-Юг"; Родезия; апартеид, - все эти проблемы теперь стали
достоянием истории. Тем не менее, каждая конференция выполняла какую-то
роль. Лидеры государств могли выдвинуть на первый план и обсудить с другими
лидерами определенные вопросы, заставить сторону, занимавшую неверную
позицию, защищаться, как это случилось, когда Индия выступила в поддержку
вьетнамской оккупации Камбоджи. Лицом к лицу госпожа Ганди не могла и, к ее
чести, не стала защищать позицию Индии. Это произвело впечатление на других
лидеров и повлияло на их отношение к этой проблеме. В посещении этих
конференций был смысл, но я побывал на слишком многих из них, и теперь было
время двигаться дальше.
Во время конференции стран Британского Содружества наций каждый глава
правительства получал аудиенцию у королевы, являвшейся главой Содружества.
Единственное исключение произошло на конференции, проходившей в 1971 году в
Сингапуре, когда по каким-то причинам правительство Великобритании решило,
что королева не станет присутствовать на встрече. Я впервые встретился с ней
в сентябре 1966 года. Она удивительно хорошо умела без видимых усилий
создать для своих гостей непринужденную атмосферу. Это было умение,
доведенное до совершенства обучением и опытом. Она была доброй, дружелюбной
женщиной и искренне интересовалась Сингапуром, потому что ее дядя, лорд
Маунтбаттен (Mountbatten), рассказывал ей о времени, проведенном им в
Сингапуре в качестве главнокомандующего сил союзников в Юго-Восточной Азии.
Когда я встретился с ней в Лондоне в январе 1969 года, она сказала, что
сожалеет о решении Великобритании вывести войска из Сингапура. Ей было
грустно наблюдать за тем, как подходила к концу важная глава британской
истории. Она посетила Сингапур в 1972 году, чтобы восполнить свое отсутствие
на конференции в 1971 году. Я постарался, чтобы она осмотрела все те места,
о которых ей рассказывал лорд Маунтбаттен (Mountbatten), включая палату в
здании муниципалитета, в которой он принял капитуляцию японцев, район
Истана, где он жил, военное кладбище стран Содружества наций в Кранчжи
(Kranji Commonwealth War Cemetery). На удивление большие толпы людей
собирались на обочинах дорог в ожидании ее проезда. Люди окружали королеву,
где бы она ни останавливалась и выходила из машины. Ее частный секретарь
Филипп Мур (Philip Moore), который был заместителем посла Великобритании в
Сингапуре в 60-ых годах, попросил меня не приказывать офицерам службы
безопасности сдерживать толпу, так как люди были настроены дружелюбно.
Королева чувствовала себя прекрасно и расслабленно, она была просто
счастлива.
Чтобы отпраздновать свое посещение Сингапура, королева присвоила мне
звание "Рыцаря большого креста ордена Святого Михаила и Святого Георгия"
(Knight Grand Cross of the Order of St. Michael and St. George). Ранее, в
1970 году, премьер-министр Великобритании Гарольд Вильсон в новогоднем
наградном списке представил меня к званию "Почетного кавалера" (Companion of
Honour). Награждение таким высоким отличием молодого человека в возрасте 47
лет было делом необычным. Еще до того, как мне исполнилось 50 лет, я уже
получил две британских награды, которые весьма ценились теми, кто вырос в
бывшей Британской империи. Многолетние связи с Великобританией сформировали
определенные ценности. Я получал награды от президента Египта Насера,
императора Японии Хирохито (Hirohito), президента Индонезии Сухарто,
президента Кореи Пак Чжон Хи (Park Chung Hee), принца Камбоджи Сианука и
других лидеров. Но эти награды не несли такого же эмоционального подтекста,
как британские. Я думаю, что использование титула "сэр", который был
присвоен мне вместе со званием "Рыцаря большого креста ордена Святого
Михаила и Святого Георгия" теперь вряд ли уместно. Тем не менее, я все равно
был счастлив получить эти две британские награды, даже если теперь они
больше не открывают двери в высшее британское общество, как это было во
времена империи.
24 сентября 1975 года подразделение шотландских стрелков "Гордон
Хайландерз" (Gordon Highlanders) сыграло на барабанах и волынках прощальный
марш, провожая корабль королевских ВМС Великобритании "Мермейд" (HMS
Mermaid), покидавший военно-морскую базу Сембаванг (Sembawang Naval Base).
Это был небольшой фрегат водоизмещением 2,500 тонн, - все, что осталось от
когда-то базировавшейся здесь эскадры кораблей и авианосцев британских
королевских ВМС. Вскоре после этого последние британские военнослужащие
покинули Сингапур. Их уход символизировал собой конец 150-летнего
политического и экономического господства Великобритании в регионе.
Экономически в регионе уже преобладали Соединенные Штаты, Япония,
Германия и страны Европейского Экономического Сообщества. Это означало, что
нам нужно было строить отношения с этими государствами с нуля. Лично для
меня это было трудной переменой. Я был связан с англичанами на протяжении
всей своей жизни, хорошо знал британское общество и его лидеров. У меня
вошло в привычку слушать новости Всемирной службы Би-би-си и читать
британские газеты. У меня были друзья и знакомые и в лейбористской, и в
консервативной партии. Мне было легко налаживать контакты с англичанами и
находить с ними общий язык. После ухода Великобритании мне пришлось
познакомиться с американскими лидерами, с иными стандартами и стилем
американских средств массовой информации, попытаться понять американское
общество, которое было и куда большим, и куда более разнообразным. С
японцами, французами и немцами нам было еще тяжелее, ибо мы не говорили на
их языке и не понимали их привычек.
Мы продолжали поддерживать старые связи с Великобританией, но
одновременно развивали отношения с новыми важными центрами власти и
богатства. Нам было грустно наблюдать за постепенным вытеснением экономики
Великобритании Японией, Германией и Францией. Раз за разом экономический
подъем в Великобритании замедлялся действиями профсоюзов, которые были
вызваны не только экономической несправедливостью, но и классовым
антагонизмом в обществе. Я считал, что большим препятствием для адаптации
Великобритании к новым пост имперским условиям было существование в
британском обществе классовых предрассудков, от которых Великобритания
избавлялась очень медленно. После распада империи Великобритания нуждалась в
переходе к обществу, основанному на меритократии. На деле, в стране
существовал правящий класс, стремившийся продемонстрировать свое отличие от
рабочего класса особым произношением, социальными манерами и привычками,
членством в клубах, обществах выпускников престижных школ и университетов. В
1991 году председатель правления корпорации "Сони" (Sony) Акио Морита (Akio
Morita) сказал мне, что его компания столкнулась с трудностями на своих
фабриках в Великобритании, пытаясь заставить британских инженеров вникать в
то, что происходило на конвейере. Японские инженеры начинали свою карьеру с
самых низов, так что у них устанавливались приятельские отношения с
подчиненными, которых они хорошо понимали. Британские инженеры, по его
словам, предпочитали сидеть в кабинетах. Зная об этих недостатках, Маргарет
Тэтчер на посту премьер - министра боролась с классовыми предрассудками и
поощряла меритократию. Ее преемник Джон Мейджор (John Major) говорил о
"бесклассовой" Великобритании. Программа "новых лейбористов" (New Labour),
осуществляемая премьер - министром Тони Блэром (Tony Blair), также нацелена
на то, чтобы избавить Великобританию от классовых предрассудков.
К еще худшим последствиям вела политика в области социального
обеспечения (welfarism), которую лейбористы впервые стали проводить в 40-ых
годах, и которую, в рамках двухпартийного консенсуса, поддерживали
консерваторы. Эта политика снижала стимулы людей к труду и ложилась тяжелым
бременем на экономику. Большинство лидеров двух основных партий, а также
руководство либеральной партии (Liberal Party), знали о разрушительных
последствиях этой социальной политики. Но до тех пор, пока премьер -
министром не стала Маргарет Тэтчер, решением этой проблемы никто не
занимался.
По мере ослабления влияния Великобритании на мировой арене
международный кругозор молодых парламентариев и министров сужался. Некоторые
мои старые друзья, британские военноначальники, которые воевали в годы
Второй мировой войны, а потом служили в Сингапуре, защищая нас во время
"конфронтации" с Индонезией в период правления президента Сукарно,
сравнивали старое поколение британских лидеров с дубами, обладавшими
глубокими корнями и широкой кроной. Представителей молодого поколения
лидеров они называли "бонсайскими дубами" (bonsai oak), которые по виду были
явно дубовыми деревьями, но уж очень миниатюрными, потому что их корневая
система была намного слабее.
Великобритания с трудом приспосабливалась к новой ситуации. Именно
партии консерваторов, под руководством Маргарет Тэтчер, за которой
последовал Джон Мейджор, удалось преодолеть эти негативные тенденции.
Британские предприниматели стали более уверенными в себе и возглавили
процесс восстановления влияния Великобритании в Юго-Восточной Азии, в том
числе и в Сингапуре. Лейбористская партия вернулась к власти в 1997 году,
провозгласив свою приверженность принципам свободного рынка. Лейбористы
заявили о намерении сократить долю правительственных расходов в ВНП и о
своем стремлении развивать экспорт, поощрять торговлю и привлекать
зарубежные инвестиции, чтобы создавать рабочие места в Великобритании.
Триумф Маргарет Тэтчер и консервативной партии заключался в том, что им
удалось изменить настроение людей в Великобритании. Это заставило и
лейбористскую партию изменить свою платформу и стать партией "новых
лейбористов".
Старые привычки и связи изменить сложно. Наши студенты по-прежнему едут
в Великобританию для получения высшего образования. С ростом численности
среднего класса в Сингапуре родители стали посылать детей в Великобританию и
для получения школьного образования. К 90-ым годам в британских
университетах и политехнических институтах обучалось примерно 5,000
сингапурских студентов. Выпускники Оксфорда и Кембриджа все еще преобладают
в составе сингапурской элиты. В этом проявляется историческая инерция, наша
запоздалая реакция на изменившуюся международную ситуацию. После того, как
Великобритания вывела свои войска из Восточной Азии, единственной страной,
сохранявшей там свое военное присутствие, была Америка. Нам следовало
посылать больше студентов для обучения в США, чтобы научиться лучше понимать
американцев, налаживать контакты с будущими американскими лидерами,
обучавшимися в лучших американских университетах. Но еще и в 90-ых годах
численность наших студентов в Соединенных Штатах была втрое меньше, чем в
Великобритании.
Исторически, мы оказались запертыми в рамках британской системы
образования. Наши профессиональная классификация привязана к официальным
британским ассоциациям: доктора, адвокаты, бухгалтеры, архитекторы, инженеры
и так далее. Профессиональные связи сохраняются на всех ступеньках общества.
Тем не менее, в некоторых сферах, например в медицине, американцы превзошли
англичан, потому что Америка тратит на нужды здравоохранения примерно 14%
ВНП, - вдвое больше, чем Великобритания. Мы постепенно налаживали контакты с
американскими учреждениями в сфере здравоохранения, но наше базовое
медицинское образование все еще является британским. Примерно такая же
ситуация складывается и по другим специальностям.
В 80-ых годах, когда у власти Великобритании находилась Маргарет
Тэтчер, объем торговли между Сингапуром и Великобританией значительно вырос.
Когда Маргарет Тэтчер либерализовала движение капитала, объем британских
инвестиций в Сингапуре увеличился. Характер этих инвестиций также изменился:
теперь это были инвестиции в производство медикаментов, электронных изделий,
авиационной и космической техники. К 90-ым годам Великобритания снова стала
одним из крупнейших инвесторов в экономику Сингапура, занимая четвертое
место по объему инвестиций после США, Японии и Голландии. Сингапурские
предприниматели, в основном, инвестировали в странах Юго-Восточной Азии, но
значительное число наших частных предпринимателей вкладывали деньги в
Великобритании, особенно в сферу туризма. Одна из наших крупных компаний
приобрела сеть отелей в Великобритании. Инвестиционная правительственная
корпорация Сингапура также приобрела там сеть из 100 отелей, рассчитывая на
то, что туризм в Великобритании будет развиваться и в дальнейшем, несмотря
на террористическую деятельность Ирландской Республиканской Армии (IRA).
Главным связующим транспортным звеном между Сингапуром и Европой все еще
остается Лондон, куда ежедневно из Сингапура выполняется больше полетов, чем
в любую другую европейскую столицу.
Когда в 1968 году Великобритания объявила о выводе своих войск из
Сингапура, в газетах появилось немало пессимистических статей, включая
статью в "Иллюстрэйтед Лондон ньюз" (Illustrated London News), в которой
вывод британских войск сравнивался с уходом римских легионов из Британии,
который проходил в ту эпоху, когда над Европой опускалась завеса варварства.
Но это была неверная аналогия. Современные средства связи и транспорта
способствовали тому, что численность англичан в Сингапуре сейчас выше, чем в
колониальный период. Размеры британской общины в Сингапуре на сегодняшний
день уступают только американской и японской. На сегодняшний день в
Сингапуре насчитывается больше британских школ, чем в колониальную эпоху, в
них получают образование дети из примерно 10,000 британских семей. Сотни
инженеров, архитекторов и технических специалистов теперь приезжают, чтобы
работать в Сингапуре. Они больше не проживают в эксклюзивных районах для
экспатриотов, а живут и работают в тех же условиях, что и местные жители.
Зарплата в Сингапуре находится примерно на том же уровне, что и в
Великобритании. По мере того, как Сингапур становился одним из крупных
мировых финансовых центров, многие британские банки и финансовые компании
открывали здесь свои филиалы. Вся политическая и экономическая ситуация в
городе изменилась до неузнаваемости.
В 1982 году лондонский Сити (the City of London) сделал меня своим
почетным гражданином. Для меня, бывшего британского подданного, это была
большая честь. На меня произвело большое впечатление то, как тщательно
составлялся список приглашенных на эту церемонию. В него были включены все
министры и губернаторы Великобритании, которые поддерживали со мной рабочие
отношения по вопросам, связанным с Сингапуром. Меня также попросили
составить список личных друзей, которых я хотел бы пригласить на церемонию.
Так что я имел удовольствие встретить с бывшими премьер-министрами,
госсекретарями, военными, последним губернатором Сингапура и многими моими
друзей, которые собрались в Гайдхолле (Guildhall), чтобы разделить со мной
радость по поводу этого события. Среди них были Гарольд Макмиллан, Джим
Каллагэн, Гарольд Вильсон, Алек Дуглас-Хоум (Alec Douglas-Home), Алан
Леннокс-Бойд и Дункан Сэндис (Duncan Sandys). Это был повод предаться
покинуть Уганду и поселился в Дарвине (Darwin), где стал судьей. Мне стало
грустно. Уганда могла бы добиться куда большего, если бы такие люди не
покинули страну. Сикхи могли придать динамизм экономике страны, так же, как
они это делали во многих других странах, включая Сингапур. Он стал жертвой
переворота, совершенного в 1971 году, когда Иди Амин сместил Милтона Оботе
во время его пребывания в Сингапуре.
Два года спустя, в Дели, я сидел рядом с госпожой Оботе на королевском
ужине. Она рассказала мне о еще одном аспекте случившейся в Уганде трагедии,
вспоминая, как во время переворота 1971 года она со своими тремя детьми
сбежала из Кампалы в Найроби (Nairobi). Их отослали назад. Они сбежали снова
и провели годы в ссылке в Дар-эс-Саламе (Dar-es-Salaam). Она вернулась в
Уганду в 1980 году, через год после того, как Иди Амин был смещен. Милтон
Оботе, который снова стал президентом страны, был теперь более мрачным и
подавленным человеком. Из разговора с его женой я смог уловить масштабы
произошедшей в Уганде катастрофы. Она обнаружила, что люди изменились и не
хотели работать, чтобы обеспечить себя всем необходимым. После девяти лет
зверств и беззаконий, совершавшихся в годы правления Иди Амина, люди просто
захватывали все, что хотели. Они утратили все навыки цивилизованной жизни.
Мне пришлось вспомнить эту историю, когда контингент сингапурской полиции в
составе сил ООН информировал нас об увиденном в Камбодже в 1991-1993 годах.
Если что-то и изменилось в Камбодже за 20 лет хаоса, то только в худшую
сторону.
На той же конференции в ноябре 1983 года Маргарет Тэтчер обсуждала
проблему возвращения Гонконга Китаю. Дэн Сяопин был непреклонен в отношении
возврата Гонконга. Она пыталась убедить его продлить срок аренды Новой
Территории (New Territories). Он дал ясно понять, что это было совершенно
неприемлемо: Китай должен был восстановить свой суверенитет над Гонконгом в
1997 году. Тэтчер поинтересовалась, каковы были мои взгляды на этот вопрос.
Она подняла этот вопрос, потому что губернатор колонии сказал ей, что срок
договора на аренду Гонконга истекал. Я спросил ее, как далеко она была
готова была зайти в решении этого вопроса, учитывая, что выживание
Британского Гонконга зависело от позиции Китая. У нее не было готового
ответа. Я думал, что было маловероятно, чтобы китайцы согласились на
продление срока аренды, - это было вопросом национального престижа. В случае
с Макао (Macao) португальцы просто продолжали управлять территорией, не
поднимая этого вопроса перед Пекином. ( Прим. пер.: в 1999 году Португалия
вернула Макао под юрисдикцию Китая). Она ответила, что губернатор сказал ей,
что у него не было никаких законных оснований, чтобы продлить срок аренды
Новой Территории после 1997 года, так что ей пришлось поднять этот вопрос
самой.
Перед тем как покинуть Дели, я высказал Тэтчер свое мнение. Я сказал,
что козырных карт на руках у нее было немного. Наилучшим выходом из
положения было бы предоставить инициативу китайцам, сказав Дэн Сяопину, что
Гонконг выживет и будет процветать, только если этого захочет Китай. Колония
Гонконг, - собственно остров и полуостров Цзюлун, - не могла выжить без
Новой Территории, которую Великобритания арендовала у Китая. Поэтому
опираться на юридическую точку зрения, которая позволяла Великобритании
продолжать удерживать колонию за исключением Новой Территории, было бы
непрактично. Было бы намного лучше согласовать с Китаем такие условия,
которые позволили бы Гонконгу процветать по-прежнему, но уже под китайским
флагом.
Я с нетерпением ожидал встречи стран Содружества в Нассау (Nassau), на
Багамских островах (Bahamas), в октябре 1985 года. Багамские острова были
местом развлечения богатых американцев. Позднее я прочитал в английских
газетах, что там получили широкое распространение наркотики, а преступность
стала необузданной. Лондонская газета "Санди таймс" (Sunday Times) сообщила,
что в этом был замешан премьер-министр сэр Линден Пиндлинг (Sir Lynden
Pindling). Никто не подал на газету в суд за клевету. Чтобы доставить гостей
на ужин, устроенный королевой на королевской яхте "Британия" (Britannia),
Пиндлинг предложил лидерам государств отправиться из отеля на яхту на
катере. Я решил поехать по дороге. Около пристани, у которой пришвартовалась
королевская яхта, мы проехали мимо толпы демонстрантов с плакатами,
осуждавшими Пиндлинга, на некоторых было написано: "Вождь-вор" (Chief is
Thief). У вождя и других его гостей заняло намного больше времени добраться
до яхты на катере, чем у нас - на автомобиле. То ли потому, что на море было
волнение, то ли потому, что катер был не слишком быстроходным, гости
опоздали, и королеве пришлось ждать больше часа. Королева обычно была весьма
любезной и очень сдержанной в своих высказываниях, но она не привыкла ждать.
Она сказала мне, что блюда будут ждать гостей слишком долго и утратят свой
вкус. С основным блюдом так и получилось, но десерт был отличным.
Во время моего пребывания на Багамских островах мне довелось
встретиться за обедом с президентом Шри-Ланки Джуниусом Джеявардене (Junius
Jayewardene) и верховным судьей Багамских островов. Верховный судья говорил
о широко распространившейся в стране привычке нюхать кокаин и о том, что те,
кто занимался распространением наркотиков, нажили огромные деньги.
Контрабандисты прилетали на Багамские острова из Южной Америки на небольших
самолетах. При попустительстве таможни и других официальных лиц наркотики
транспортировались по морю и по воздуху в США. В ходе транзита значительное
количество наркотиков попадало местному населению, и это разрушило многие
семьи. В этом были замешаны высокопоставленные министры правительства.
Покидая Нассау, я расстался с последними иллюзиями найти где-либо на планете
райский остров.
Моей последней конференцией была встреча в Куала-Лумпуре в октябре 1989
года. Как и предыдущая встреча в Ванкувере, состоявшаяся в октябре 1987
года, она прошла спокойно, без обсуждения "горячих" вопросов. Я провел один
из долгих вечеров на острове Ланкави, во время "вылазки" (неформальная
встреча приехавших на конференцию на каком-либо курорте), беседуя с
премьер-министром Беназир Бхутто (Benazir Bhutto) и ее мужем Азифом Задари
(Asif Zadari). Меня интересовала политика и культура Пакистана. Она моложаво
выглядела, у нее была светлая кожа и точеное фотогеничное лицо. Задари был
кипучим и общительным дельцом, заявившим мне, что он готов заключить любую
сделку. Заключение хороших сделок было смыслом его жизни. Он занимался
экспортом фруктов, недвижимостью и всем на свете. Я пообещал представить его
некоторым импортерам фруктов, которые могли бы покупать его манго, что я и
сделал, когда он посетил Сингапур, сопровождая свою жену на какую-то встречу
в 1995 году. Он был симпатичным грубияном, но я никогда не думал, что он был
способен убить своего брата, в чем его обвинило правительство Пакистана
после того, как его жена была отстранена от власти.
Это была моя последняя конференция государств Содружества наций,
поскольку в 1990 году я собирался уйти в отставку с должности
премьер-министра. Первая конференция, состоявшаяся в 1962 году, проходила в
другую эпоху и в другом составе. Содружество наций было тогда сравнительно
небольшим клубом, члены которого имели глубокие исторические и родственные
связи с Великобританией и старыми доминионами. Тогда они все еще имели
тесные экономические и политические связи с новыми независимыми
государствами, пользовались тарифными льготами в торговле с Великобританией
- их основным торговым партнером. Когда премьер-министр Великобритании
Гарольд Макмиллан (Harold Macmillan), человек имперской эпохи,
принадлежавший к поколению, воевавшему на Западном фронте во время Первой
мировой войны, начал процесс интеграции Великобритании в Европу, старые
белые доминионы были ошеломлены. Они почувствовали себя брошенными после
участия в двух мировых войнах на стороне Великобритании. Премьер-министр
Австралии сэр Роберт Мензис (Sir Robert Menzies) в ходе своего энергичного
выступления разрушил заверения Макмиллана о том, что тесные связи
Великобритании с Содружеством наций будут продолжаться и после вступления
страны в Европейское Сообщество. "Я сам управляю федерацией, и знаю, как
работают федерации. В них преобладают либо центростремительные тенденции, и
в этом случае государства, входящие в федерацию, сближаются все сильнее и
сильнее, как в Австралии; либо в них преобладают центробежные силы, и в этом
случае государства отдаляются до тех пор, пока, в конечном итоге, федерация
не разрушается. Но они никогда не бывают статичными. Каких-либо иных
тенденций в подобного рода группировках не существует. Если Великобритания
вступит в ЕС, ее связи с Содружеством наций ослабеют и атрофируются".
Оглядываясь назад на то, что произошло за последние сорок лет, я вспоминаю
пророческие слова Мензиса.
Великобритания и Европа стали ближе. Даже старые члены Содружества
наций, невзирая на родство, больше не связаны между собой такими прочными
эмоциональными связями, как в 60-ые годы. Расположенные на разных
континентах, они пошли по разным дорогам. 25 лет спустя, в 1998 году, жители
Великобритании все еще не пришли к согласию между собой относительно
перехода к единой европейской валюте евро и (чего многие боятся и не хотят)
к федеральному, наднациональному правительству Европы.
Уже в 1989 году, когда на конференции присутствовало более сорока
лидеров государств, чувство того, что мы разделяли общие ценности, исчезло.
Это был клуб, члены которого приходили и уходили неожиданно, в результате
выборов или переворотов, зачастую не имея возможности даже попрощаться.
Большинство горячих вопросов повестки дня носило эфемерный характер: "Новый
экономический порядок", диалог "Север - Юг"; развитие сотрудничества в
направлении "Юг-Юг"; Родезия; апартеид, - все эти проблемы теперь стали
достоянием истории. Тем не менее, каждая конференция выполняла какую-то
роль. Лидеры государств могли выдвинуть на первый план и обсудить с другими
лидерами определенные вопросы, заставить сторону, занимавшую неверную
позицию, защищаться, как это случилось, когда Индия выступила в поддержку
вьетнамской оккупации Камбоджи. Лицом к лицу госпожа Ганди не могла и, к ее
чести, не стала защищать позицию Индии. Это произвело впечатление на других
лидеров и повлияло на их отношение к этой проблеме. В посещении этих
конференций был смысл, но я побывал на слишком многих из них, и теперь было
время двигаться дальше.
Во время конференции стран Британского Содружества наций каждый глава
правительства получал аудиенцию у королевы, являвшейся главой Содружества.
Единственное исключение произошло на конференции, проходившей в 1971 году в
Сингапуре, когда по каким-то причинам правительство Великобритании решило,
что королева не станет присутствовать на встрече. Я впервые встретился с ней
в сентябре 1966 года. Она удивительно хорошо умела без видимых усилий
создать для своих гостей непринужденную атмосферу. Это было умение,
доведенное до совершенства обучением и опытом. Она была доброй, дружелюбной
женщиной и искренне интересовалась Сингапуром, потому что ее дядя, лорд
Маунтбаттен (Mountbatten), рассказывал ей о времени, проведенном им в
Сингапуре в качестве главнокомандующего сил союзников в Юго-Восточной Азии.
Когда я встретился с ней в Лондоне в январе 1969 года, она сказала, что
сожалеет о решении Великобритании вывести войска из Сингапура. Ей было
грустно наблюдать за тем, как подходила к концу важная глава британской
истории. Она посетила Сингапур в 1972 году, чтобы восполнить свое отсутствие
на конференции в 1971 году. Я постарался, чтобы она осмотрела все те места,
о которых ей рассказывал лорд Маунтбаттен (Mountbatten), включая палату в
здании муниципалитета, в которой он принял капитуляцию японцев, район
Истана, где он жил, военное кладбище стран Содружества наций в Кранчжи
(Kranji Commonwealth War Cemetery). На удивление большие толпы людей
собирались на обочинах дорог в ожидании ее проезда. Люди окружали королеву,
где бы она ни останавливалась и выходила из машины. Ее частный секретарь
Филипп Мур (Philip Moore), который был заместителем посла Великобритании в
Сингапуре в 60-ых годах, попросил меня не приказывать офицерам службы
безопасности сдерживать толпу, так как люди были настроены дружелюбно.
Королева чувствовала себя прекрасно и расслабленно, она была просто
счастлива.
Чтобы отпраздновать свое посещение Сингапура, королева присвоила мне
звание "Рыцаря большого креста ордена Святого Михаила и Святого Георгия"
(Knight Grand Cross of the Order of St. Michael and St. George). Ранее, в
1970 году, премьер-министр Великобритании Гарольд Вильсон в новогоднем
наградном списке представил меня к званию "Почетного кавалера" (Companion of
Honour). Награждение таким высоким отличием молодого человека в возрасте 47
лет было делом необычным. Еще до того, как мне исполнилось 50 лет, я уже
получил две британских награды, которые весьма ценились теми, кто вырос в
бывшей Британской империи. Многолетние связи с Великобританией сформировали
определенные ценности. Я получал награды от президента Египта Насера,
императора Японии Хирохито (Hirohito), президента Индонезии Сухарто,
президента Кореи Пак Чжон Хи (Park Chung Hee), принца Камбоджи Сианука и
других лидеров. Но эти награды не несли такого же эмоционального подтекста,
как британские. Я думаю, что использование титула "сэр", который был
присвоен мне вместе со званием "Рыцаря большого креста ордена Святого
Михаила и Святого Георгия" теперь вряд ли уместно. Тем не менее, я все равно
был счастлив получить эти две британские награды, даже если теперь они
больше не открывают двери в высшее британское общество, как это было во
времена империи.
24 сентября 1975 года подразделение шотландских стрелков "Гордон
Хайландерз" (Gordon Highlanders) сыграло на барабанах и волынках прощальный
марш, провожая корабль королевских ВМС Великобритании "Мермейд" (HMS
Mermaid), покидавший военно-морскую базу Сембаванг (Sembawang Naval Base).
Это был небольшой фрегат водоизмещением 2,500 тонн, - все, что осталось от
когда-то базировавшейся здесь эскадры кораблей и авианосцев британских
королевских ВМС. Вскоре после этого последние британские военнослужащие
покинули Сингапур. Их уход символизировал собой конец 150-летнего
политического и экономического господства Великобритании в регионе.
Экономически в регионе уже преобладали Соединенные Штаты, Япония,
Германия и страны Европейского Экономического Сообщества. Это означало, что
нам нужно было строить отношения с этими государствами с нуля. Лично для
меня это было трудной переменой. Я был связан с англичанами на протяжении
всей своей жизни, хорошо знал британское общество и его лидеров. У меня
вошло в привычку слушать новости Всемирной службы Би-би-си и читать
британские газеты. У меня были друзья и знакомые и в лейбористской, и в
консервативной партии. Мне было легко налаживать контакты с англичанами и
находить с ними общий язык. После ухода Великобритании мне пришлось
познакомиться с американскими лидерами, с иными стандартами и стилем
американских средств массовой информации, попытаться понять американское
общество, которое было и куда большим, и куда более разнообразным. С
японцами, французами и немцами нам было еще тяжелее, ибо мы не говорили на
их языке и не понимали их привычек.
Мы продолжали поддерживать старые связи с Великобританией, но
одновременно развивали отношения с новыми важными центрами власти и
богатства. Нам было грустно наблюдать за постепенным вытеснением экономики
Великобритании Японией, Германией и Францией. Раз за разом экономический
подъем в Великобритании замедлялся действиями профсоюзов, которые были
вызваны не только экономической несправедливостью, но и классовым
антагонизмом в обществе. Я считал, что большим препятствием для адаптации
Великобритании к новым пост имперским условиям было существование в
британском обществе классовых предрассудков, от которых Великобритания
избавлялась очень медленно. После распада империи Великобритания нуждалась в
переходе к обществу, основанному на меритократии. На деле, в стране
существовал правящий класс, стремившийся продемонстрировать свое отличие от
рабочего класса особым произношением, социальными манерами и привычками,
членством в клубах, обществах выпускников престижных школ и университетов. В
1991 году председатель правления корпорации "Сони" (Sony) Акио Морита (Akio
Morita) сказал мне, что его компания столкнулась с трудностями на своих
фабриках в Великобритании, пытаясь заставить британских инженеров вникать в
то, что происходило на конвейере. Японские инженеры начинали свою карьеру с
самых низов, так что у них устанавливались приятельские отношения с
подчиненными, которых они хорошо понимали. Британские инженеры, по его
словам, предпочитали сидеть в кабинетах. Зная об этих недостатках, Маргарет
Тэтчер на посту премьер - министра боролась с классовыми предрассудками и
поощряла меритократию. Ее преемник Джон Мейджор (John Major) говорил о
"бесклассовой" Великобритании. Программа "новых лейбористов" (New Labour),
осуществляемая премьер - министром Тони Блэром (Tony Blair), также нацелена
на то, чтобы избавить Великобританию от классовых предрассудков.
К еще худшим последствиям вела политика в области социального
обеспечения (welfarism), которую лейбористы впервые стали проводить в 40-ых
годах, и которую, в рамках двухпартийного консенсуса, поддерживали
консерваторы. Эта политика снижала стимулы людей к труду и ложилась тяжелым
бременем на экономику. Большинство лидеров двух основных партий, а также
руководство либеральной партии (Liberal Party), знали о разрушительных
последствиях этой социальной политики. Но до тех пор, пока премьер -
министром не стала Маргарет Тэтчер, решением этой проблемы никто не
занимался.
По мере ослабления влияния Великобритании на мировой арене
международный кругозор молодых парламентариев и министров сужался. Некоторые
мои старые друзья, британские военноначальники, которые воевали в годы
Второй мировой войны, а потом служили в Сингапуре, защищая нас во время
"конфронтации" с Индонезией в период правления президента Сукарно,
сравнивали старое поколение британских лидеров с дубами, обладавшими
глубокими корнями и широкой кроной. Представителей молодого поколения
лидеров они называли "бонсайскими дубами" (bonsai oak), которые по виду были
явно дубовыми деревьями, но уж очень миниатюрными, потому что их корневая
система была намного слабее.
Великобритания с трудом приспосабливалась к новой ситуации. Именно
партии консерваторов, под руководством Маргарет Тэтчер, за которой
последовал Джон Мейджор, удалось преодолеть эти негативные тенденции.
Британские предприниматели стали более уверенными в себе и возглавили
процесс восстановления влияния Великобритании в Юго-Восточной Азии, в том
числе и в Сингапуре. Лейбористская партия вернулась к власти в 1997 году,
провозгласив свою приверженность принципам свободного рынка. Лейбористы
заявили о намерении сократить долю правительственных расходов в ВНП и о
своем стремлении развивать экспорт, поощрять торговлю и привлекать
зарубежные инвестиции, чтобы создавать рабочие места в Великобритании.
Триумф Маргарет Тэтчер и консервативной партии заключался в том, что им
удалось изменить настроение людей в Великобритании. Это заставило и
лейбористскую партию изменить свою платформу и стать партией "новых
лейбористов".
Старые привычки и связи изменить сложно. Наши студенты по-прежнему едут
в Великобританию для получения высшего образования. С ростом численности
среднего класса в Сингапуре родители стали посылать детей в Великобританию и
для получения школьного образования. К 90-ым годам в британских
университетах и политехнических институтах обучалось примерно 5,000
сингапурских студентов. Выпускники Оксфорда и Кембриджа все еще преобладают
в составе сингапурской элиты. В этом проявляется историческая инерция, наша
запоздалая реакция на изменившуюся международную ситуацию. После того, как
Великобритания вывела свои войска из Восточной Азии, единственной страной,
сохранявшей там свое военное присутствие, была Америка. Нам следовало
посылать больше студентов для обучения в США, чтобы научиться лучше понимать
американцев, налаживать контакты с будущими американскими лидерами,
обучавшимися в лучших американских университетах. Но еще и в 90-ых годах
численность наших студентов в Соединенных Штатах была втрое меньше, чем в
Великобритании.
Исторически, мы оказались запертыми в рамках британской системы
образования. Наши профессиональная классификация привязана к официальным
британским ассоциациям: доктора, адвокаты, бухгалтеры, архитекторы, инженеры
и так далее. Профессиональные связи сохраняются на всех ступеньках общества.
Тем не менее, в некоторых сферах, например в медицине, американцы превзошли
англичан, потому что Америка тратит на нужды здравоохранения примерно 14%
ВНП, - вдвое больше, чем Великобритания. Мы постепенно налаживали контакты с
американскими учреждениями в сфере здравоохранения, но наше базовое
медицинское образование все еще является британским. Примерно такая же
ситуация складывается и по другим специальностям.
В 80-ых годах, когда у власти Великобритании находилась Маргарет
Тэтчер, объем торговли между Сингапуром и Великобританией значительно вырос.
Когда Маргарет Тэтчер либерализовала движение капитала, объем британских
инвестиций в Сингапуре увеличился. Характер этих инвестиций также изменился:
теперь это были инвестиции в производство медикаментов, электронных изделий,
авиационной и космической техники. К 90-ым годам Великобритания снова стала
одним из крупнейших инвесторов в экономику Сингапура, занимая четвертое
место по объему инвестиций после США, Японии и Голландии. Сингапурские
предприниматели, в основном, инвестировали в странах Юго-Восточной Азии, но
значительное число наших частных предпринимателей вкладывали деньги в
Великобритании, особенно в сферу туризма. Одна из наших крупных компаний
приобрела сеть отелей в Великобритании. Инвестиционная правительственная
корпорация Сингапура также приобрела там сеть из 100 отелей, рассчитывая на
то, что туризм в Великобритании будет развиваться и в дальнейшем, несмотря
на террористическую деятельность Ирландской Республиканской Армии (IRA).
Главным связующим транспортным звеном между Сингапуром и Европой все еще
остается Лондон, куда ежедневно из Сингапура выполняется больше полетов, чем
в любую другую европейскую столицу.
Когда в 1968 году Великобритания объявила о выводе своих войск из
Сингапура, в газетах появилось немало пессимистических статей, включая
статью в "Иллюстрэйтед Лондон ньюз" (Illustrated London News), в которой
вывод британских войск сравнивался с уходом римских легионов из Британии,
который проходил в ту эпоху, когда над Европой опускалась завеса варварства.
Но это была неверная аналогия. Современные средства связи и транспорта
способствовали тому, что численность англичан в Сингапуре сейчас выше, чем в
колониальный период. Размеры британской общины в Сингапуре на сегодняшний
день уступают только американской и японской. На сегодняшний день в
Сингапуре насчитывается больше британских школ, чем в колониальную эпоху, в
них получают образование дети из примерно 10,000 британских семей. Сотни
инженеров, архитекторов и технических специалистов теперь приезжают, чтобы
работать в Сингапуре. Они больше не проживают в эксклюзивных районах для
экспатриотов, а живут и работают в тех же условиях, что и местные жители.
Зарплата в Сингапуре находится примерно на том же уровне, что и в
Великобритании. По мере того, как Сингапур становился одним из крупных
мировых финансовых центров, многие британские банки и финансовые компании
открывали здесь свои филиалы. Вся политическая и экономическая ситуация в
городе изменилась до неузнаваемости.
В 1982 году лондонский Сити (the City of London) сделал меня своим
почетным гражданином. Для меня, бывшего британского подданного, это была
большая честь. На меня произвело большое впечатление то, как тщательно
составлялся список приглашенных на эту церемонию. В него были включены все
министры и губернаторы Великобритании, которые поддерживали со мной рабочие
отношения по вопросам, связанным с Сингапуром. Меня также попросили
составить список личных друзей, которых я хотел бы пригласить на церемонию.
Так что я имел удовольствие встретить с бывшими премьер-министрами,
госсекретарями, военными, последним губернатором Сингапура и многими моими
друзей, которые собрались в Гайдхолле (Guildhall), чтобы разделить со мной
радость по поводу этого события. Среди них были Гарольд Макмиллан, Джим
Каллагэн, Гарольд Вильсон, Алек Дуглас-Хоум (Alec Douglas-Home), Алан
Леннокс-Бойд и Дункан Сэндис (Duncan Sandys). Это был повод предаться