Страница:
Когда Тэд Хит стал премьер-министром Великобритании, в прессе сообщалось,
что он отдал в управление Джиму Слэтеру все свои активы и ценные бумаги на
условиях полного доверия. Следовательно, Слэтер обладал солидной репутацией.
За год до того я встретил его за ужином, который устроил Тэд Хит на
Даунинг-стрит, 10. Я приветствовал участие Слэтера в развитии нашего
фондового рынка.
Позднее, в 1975 году, Суй Сен, бывший министр финансов Сингапура,
сказал мне, что компания "Слэтер Уолкер Секьюритиз" (Slater Walker
Securities) была замешана в манипулировании акциями компании "Хо Пар бразерс
интернэшенэл" (Haw Par Brothers International), которые котировались на
фондовом рынке Сингапура. Они нелегально выкачивали (strip off) активы
компании из ее филиалов, извлекая выгоду для себя и некоторых директоров
компании. Подобного рода действия квалифицировались как преступное
злоупотребление доверием: они обманывали собственников компании "Хо Пар" и
других компаний. Тем не менее, если бы расследование действий компании,
имевшей такую солидную репутацию на Лондонской фондовой бирже, не было
оправдано, это нанесло бы удар по нашей собственной репутации. Следовало ли
нам возбудить уголовное дело против Джима Слэтера? Я решил, что, если
Сингапур хотел поддержать репутацию хорошо управляемой фондовой биржи, мы
были просто обязаны это сделать.
В результате расследования был раскрыт заговор, заключавшийся в
систематическом выкачивании активов компании "Хо Пар". Но и это оказалось
только верхушкой куда более масштабного мошенничества. Преступные действия
фирмы "Слэтер Уолкер секьюритиз" охватывали Сингапур, Малайзию, Гонконг и
Лондон, - конечный пункт, где накапливалось краденое. Они использовали
филиалы компании "Хо Пар" в Гонконге, чтобы скупать акции, котировавшиеся в
Гонконге, затем продавали их компании "Спайдер Секьюритиз" (Spider
Securities), полностью находившейся в собственности управляющих компанией
"Слэтер Уолкер Секьюритиз", которые и делили нечестно полученную прибыль.
Ответственными за проведение этих махинаций были: Джим Слэтер, Ричард
Тарлинг (Richard Tarling), - председатель правления компании "Хо Пар", и
Огилви Уотсон (Ogilvy Watson) - управляющий директор. Уотсон вернулся в
Великобританию до того, как бежать в Бельгию, с которой у нас не было
договора об экстрадиции. Слэтер и Тарлинг проживали в Лондоне. Мы
потребовали их экстрадиции, но руководство Великобритании не выдало их.
Вместо этого, в 1979 году, после трехлетней тяжбы в лондонских судах,
британский министр внутренних дел распорядился выдать Тарлинга на основании
только пяти из семнадцати пунктов обвинения, причем эти пять пунктов
обвинения влекли за собой наименее тяжкое наказание. Тарлинга осудили, он
получил по шесть месяцев тюрьмы за каждый из инкриминировавшихся ему трех
эпизодов умышленного неразглашения важной информации в консолидированном
отчете о прибыли и убытках компании "Хо Пар" за 1972 год. Годы спустя, когда
Гордон Ричардсон (Gordon Richardson) уже не являлся управляющим "Бэнк оф
Ингланд", он высказал свое сожаление по поводу того, что не смог помочь
Сингапуру передать Слэтера в руки правосудия.
Репутация УМПС как дотошного и бескомпромиссного органа финансового
надзора, позволявшего работать на нашем рынке только финансовым учреждениям
с безупречной репутацией, подверглась испытанию в 70-ых и 80-ых годах, когда
УМПС отказало в лицензии "Бэнк оф кредит энд интэрнэшенэл коммэрс" ("БКИК" -
Bank of Credit and International Commerce). В результате афер "БКИК" был
нанесен ущерб практически всем международным финансовым центрам, пока его
деятельность удалось пресечь. Этот банк, учрежденный в Люксембурге
гражданином Пакистана, включал, в качестве своих собственников, королевские
семьи Саудовской Аравии, Бахрейна, Абу-Даби и Дубая. Он располагал примерно
400 отделениями и филиалами в 73 странах Европы, Ближнего Востока, Африки и
Америки. Банк обратился к Сингапуру за офшорной банковской лицензией в 1973
году. Мы отвергли просьбу, потому что банк был основан совсем недавно (в
1973 году) и имел недостаточный капитал. Повторное обращение за лицензией
последовало в 1980 году, и снова не было одобрено УМПС, так как
международная репутация банка была плохой.
"БКИК" не оставил своих попыток получить лицензию. В 1982 году Ван
Онен, который помог нам в развитии азиатского долларового рынка,
поинтересовался, как обстояло дело с предоставлением лицензии этому банку.
Ко Бен Сен (Koh Beng Seng), который был назначен на должность управляющего
Департамента банковских и финансовых учреждений УМПС, уже слышал от
нескольких управляющих центральных банков различных стран, что у них были
сомнения относительно "БКИК". Поэтому, когда Ван Онен встретился со мной, я
решил , что будет лучше поддержать Ко Бен Сена.
Представителей "БКИК" это не остановило, и они снова попытались
добиться своего - на сей раз через Гарольда Вильсона. Полученное от него
письмо выглядело несколько странно. Обычно он подписывал письма
собственноручно: "Искренне Ваш, Гарольд". В этот раз "Искренне Ваш" было
напечатано на машинке, а подписался он собственноручно: "Вильсон де Риво". Я
решил, что письмо он написал для проформы, в качестве дружеского одолжения.
Нечистоплотные операции "БКИК" причинили огромные убытки другим банкам.
Когда в июле 1991 года банк был закрыт, вкладчики и кредиторы выставили
банку претензии в размере 11 миллиардов долларов. Сингапур остался невредим,
потому что мы не нарушили своих правил.
УМПС также отказал в лицензии "Нэшенэл бэнк оф Бруней" (National Bank
of Brunei), которым управлял известный бизнесмен китайского происхождения Ку
Тек Пуат (Khoo Tek Puat). Он приобрел "Нэшенэл бэнк оф Бруней" и попросил
брата султана, принца Мохамеда Болкиа (Mohamed Bolkiah), который являлся
президентом банка, обратиться в УМПС с просьбой об открытии филиала в
Сингапуре в 1975 году. Несколько месяцев спустя, в другом письме, он
проинформировал нас, что его брат, принц Суфри Болкиа (Sufri Bolkiah) был
назначен исполнительным президентом банка. Так как королевская семья Брунея
явно оказывала Ку политическую поддержку, УМПС направил этот вопрос на
рассмотрение мне. Я поддержал решение УМПС об отказе в выдаче лицензии банку
в 1975 году, а потом и в 1983 году, когда банк вторично обратился к нам с
этой просьбой.
В 1986 году султан Брунея выпустил чрезвычайный указ о закрытии
"Нэшенэл бэнк оф Бруней". Этому предшествовало паническое изъятие вкладов,
а, кроме того, существовали подозрения в нарушении правил при предоставлении
займов группе компаний принадлежавших Ку, на сумму 1.3 миллиарда
сингапурских долларов. Ресурсы этого банка использовались им для достижения
своих собственных целей, среди которых была попытка приобрести контрольный
пакет банка "Стандард чартэрэд бэнк оф Лондон" (Standard Chartered Bank of
London). Его старший сын, который был председателем правления банка, был
арестован в Брунее. Некоторые, в основном иностранные, банки, расположенные
в Сингапуре, предоставили "Нэшенэл бэнк оф Бруней" кредиты на общую сумму в
419 миллионов сингапурских долларов. Ку потребовалось два года, чтобы
выплатить эти долги.
Политика строгого надзора за соблюдением законов и правил,
проводившаяся УМПС под руководством Ко Бен Сена, помогла Сингапуру
утвердиться в роли крупного финансового центра. Чтобы помочь местным банкам
конкурировать с международными банками, УМПС поощряло четыре крупнейших
местных банка (известные как "большая четвертка") поглощать меньшие банки,
чтобы становиться больше и сильнее. Американское рейтинговое агентство
"Мудиз" (Moody's), присвоило банкам "большой четверки" рейтинги,
соответствующие рейтингам наиболее надежных банков мира.
В 1985 году УМПС вынужден был помочь разрешить кризисную ситуацию,
возникшую на Фондовой бирже Сингапура. Спекулянты ценными бумагами из
Малайзии, в первую очередь, Тан Кун Свон (Tan Koon Swan), передали нашим
биржевым брокерам в залог, для получения кредитов, акции компании "Пан
электрик индастриз" (Pan Electric Industries) и нескольких малайзийских
компаний, по цене, превышавшей их рыночную стоимость. Они обязались выкупить
эти акции к определенной дате по еще более высокой цене. Это был грязный
бизнес. Когда курс ценных бумаг на фондовом рынке понизился, спекулянты не
смогли выкупить акции по установленной цене. Это привело к тому, что
несколько больших брокерских фирм - членов ФБС оказались
неплатежеспособными. ФБС закрылась на три дня, пока официальные лица во
главе с Ко Бен Сеном день и ночь работали с банками "большой четверки",
чтобы организовать выделение 180 миллионов сингапурских долларов для
спасения биржевых брокеров. Усилия Ко Бен Сена позволили ФБС предотвратить
системный крах рынка и восстановить доверие инвесторов.
Чтобы избежать повторения подобного кризиса, мы пересмотрели закон,
регулировавший деятельность брокерских компаний, повысив требования к ним.
Теперь клиенты были лучше защищены в случае дефолта фирм - членов ФБС,
которые, в свою очередь, обязались увеличить размеры своего капитала.
Правительство разрешило иностранцам приобретать акции фирм-членов ФБС, а
также деятельность компаний, полностью принадлежавших зарубежным фирмам, что
привнесло в работу ФБС необходимый опыт и знания. В результате этих
изменений ФБС смогла успешно пережить "черный понедельник" 19 октября 1987
года, когда, в результате глобального краха фондовых рынков, Фондовая биржа
Гонконга вынуждена была закрыться на 4 дня.
Следующим этапом в развитии нашего финансового рынка была организация
Сингапурской международной денежно - кредитной биржи (СМДКБ - Singapore
International Monetary Exchange). В 1984 году Биржа золота Сингапура (Gold
Exchange of Singapore) стала, кроме золотых фьючерсных контрактов, торговать
финансовыми фьючерсными контрактами и изменили свое название на СМДКБ. Чтобы
завоевать доверие международных финансовых институтов, мы избрали в качестве
модели для СМДКБ Чикагскую торговую биржу (ЧТБ - Chicago Mercantile
Exchange), на которой торги ведутся путем выкрикивания котировок брокерами.
Мы также убедили ЧТБ принять систему взаимозачета с СМДКБ, что позволило
осуществлять круглосуточные торги. Такой революционный подход позволял
инвесторам открывать позиции на ЧТБ в Чикаго и закрывать позиции на СМДКБ в
Сингапуре, и наоборот, без уплаты дополнительных комиссий и залогов. Это
получило одобрение Комиссии по торговле товарными фьючерсами США (US
Commodity Futures Trading Commission). Договоренность о взаимозачете
функционировала без сбоев с самого начала деятельности СМДКБ. В 1995 году,
когда один из трейдеров СМДКБ, Ник Лисон (Nick Leeson), работавший в
уважаемом банке "Бэрингз" (Baring's), потерял более миллиарда долларов США,
спекулируя на фьючерсных контрактах на индекс Никкей (Nikkey), это привело к
катастрофе "Берингс бэнк", но на СМДКБ, членах СМДКБ и их клиентах это никак
не отразилось .
В 1984 году СМДКБ приступила к торговле фьючерсными контрактами на
ставку процента по займам в "евродолларах", а вскоре после этого - в
"евроиенах". К 1998 году на ФМДКБ проводились торги по целому ряду
региональных фьючерсных контрактов, включая фьючерсные контракты на индексы
фондовых рынков Японии, Тайваня, Сингапура, Таиланда и Гонконга. Лондонское
"Интернэшенэл файнэншел ревю" (International Financial Review) присудило
СМДКБ награду "Международной биржи года" (International Exchange of the
Year). В 1998 году СМДКБ получила ее в четвертый раз, ни одной другой
азиатской бирже эта награда никогда не присуждалась.
Наши финансовые резервы, сбережения в Центральном фонде социального
обеспечения (ЦФСО) и финансовые излишки бюджета возрастали, между тем как
УМПС не занималось инвестированием этих средств в наиболее высокодоходные
проекты. Я распорядился, чтобы Кен Сви пересмотрел эту политику. В мае 1981
года он сформировал Инвестиционную корпорацию правительства Сингапура (ИКПС
- Government of Singapore Investment Corporation). Я стал председателем
корпорации, он - заместителем председателя, а Суй Сен и несколько министров
- членами правления. Используя связи Кен Сви с Дэвидом Ротшильдом (David
Rothschild), мы пригласили компанию "Н.М. Ротшильд энд санз" (N.M.
Rothschild & Sons) в качестве своих консультантов. Они направили к нам
высококвалифицированного специалиста, который несколько месяцев работал
вместе с нами, помогая наладить работу ИКПС. Мы также наняли американских и
японских управляющих, чтобы развивать инвестиционную деятельность в
различных сферах. Для повседневного управления работой ИКПС мы назначили ее
первым управляющим директором Ен Пун Хау. Ему удалось привлечь к работе в
качестве советника по вопросам инвестиционной стратегии Джеймса Вулфенсона
(James Wolfensohn), который позднее стал президентом Мирового банка.
Постепенно они создали команду сингапурцев, возглавляемую Эн Кок Соном (Ng
Kok Song) и Те Кок Пеном (The Kok Peng), которые перешли туда из УМПС. К
концу 80-ых годов они и их подчиненные уже отвечали за ключевые вопросы
управленческой и инвестиционной деятельности.
В начале своей деятельности ИКПС занималась размещением только
правительственных финансовых ресурсов. К 1987 году корпорация уже была
способна взять на себя управление валютными резервами Сингапура (The Board
of Commissioners for Currency of Singapore) а также долгосрочными активами
УМПС. В 1997 году в ее управлении находилось более 120 миллиардов
сингапурских долларов. Главной проблемой, которая решалась ИКПС, было
распределение наших инвестиций между акциями, облигациями (в основном
правительственных займов разных стран) и наличными деньгами. Существует
немало книг, описывающих принципы работы фондового рынка, но в них нельзя
найти ничего определенного по поводу изменения стоимости активов в будущем,
не говоря уже об обеспечении определенного уровня их доходности. В условиях
значительных колебаний рынка, имевших место в 1997 - 1998 годах, ИКПС могла
бы заработать или потерять несколько миллиардов долларов только в результате
колебаний курса иены и марки по отношению к доллару США. Инвестирование
капитала - опасный бизнес. Моей главной целью было не столько добиться
максимального дохода на инвестиции, сколько сохранить стоимость наших
сбережений и обеспечить разумный уровень дохода на инвестиции. За 15 лет,
прошедших с 1985 года, ИКПС удалось добиться результатов, превосходящих
сопоставимые международные показатели инвестиционной деятельности и
приумножить стоимость наших активов.
Тем не менее, сравнивая Сингапур с Гонконгом, инвесторы считали наше
финансовое регулирование чрезмерным. Критики писали, что "в Гонконге было
разрешено все, что не было запрещено, а в Сингапуре было запрещено все, что
не было разрешено". Они забывали, что Гонконг находился под британской
юрисдикцией и мог полагаться на поддержку "Бэнк оф Ингланд". Сингапур, у
которого такого страхового полиса не было, не смог бы так легко оправиться в
случае серьезного финансового кризиса. Иностранные банкиры, которые посещали
меня, обычно говорили, что финансовый рынок Сингапура мог бы развиваться
быстрее, если бы мы разрешили им внедрять новые виды финансовых инструментов
и операций, не дожидаясь их проверки и испытания на других рынках. Я обычно
внимательно их выслушивал, но не вмешивался в эти вопросы, потому что
считал, что нам было необходимо больше времени, чтобы упрочить нашу
репутацию и положение.
После того, как в 1990 году я ушел с поста премьер - министра, у меня
появилось время заняться нашим банковским сектором, и я провел несколько
встреч с сингапурскими банкирами. Одним из них был Лим Хо Ки (Lim Ho Kee) -
проницательный, преуспевающий валютный дилер, управлявший крупным
иностранным банком в Сингапуре. Он убедил меня пересмотреть нашу политику,
которую он считал слишком осторожной, не дававшей нашему финансовому центру
возможности расширяться и выйти на уровень более развитых финансовых центров
мира. В середине 1994 года я также провел несколько деловых совещаний с
другими сингапурцами - управляющими иностранных финансовых организаций. Они
убедили меня, что слишком большая доля наших сбережений находилась в ЦФСО,
что наши законодательные органы и связанные с правительством компании были
слишком консервативны, размещая свои финансовые излишки в виде банковских
депозитов. Они могли бы получать от размещения своих финансовых ресурсов
куда большую отдачу, инвестируя эти средства через опытных и
квалифицированных управляющих международных инвестиционных фондов в
Сингапуре. Это позволило бы значительно расширить деятельность
инвестиционных фондов, которые, в свою очередь, смогли бы привлечь
иностранные средства для инвестиций в регионе.
Мои взгляды на деятельность наших банков и систему регулирования стали
меняться после 1992 года, когда Джордж Шульц (George Shultz), бывший
государственный секретарь США и председатель Международного наблюдательного
совета (International Advisory Board) высококлассного американского банка
"Джи Пи Морган" (J.P.Morgan), пригласил меня стать членом этого совета.
Получая регулярные отчеты, непосредственно общаясь с работниками банка во
время встреч, проводившихся раз в два года, я получил лучшее представление о
том, как они работали и готовились к тому, чтобы вести свои дела в условиях
глобализации банковского дела. Меня поразил уровень членов этого совета,
который включал директоров банка. В нем были представлены способные и
преуспевающие управляющие компаний, бывшие политические деятели из всех
крупных экономических регионов мира, каждый из которых вносил свой вклад в
работу этого органа. Я был полезен им, ввиду того, что я хорошо знал наш
регион. Другие члены совета также привносили в его работу свои личные знания
о своих регионах и сферах деятельности. Я узнал об их взглядах на
Юго-Восточную Азию по сравнению с другими регионами: Латинской Америкой,
Россией, республиками бывшего Советского Союза и странами Восточной Европы.
На меня произвело большое впечатление то, как они приветствовали новшества в
развитии банковского дела, особенно в области информационной технологии, и
готовились к ним. Я пришел к выводу, что Сингапур значительно отставал от
них.
В качестве председателя правления ИКПС я обсуждал широкий круг
банковских проблем с управляющими крупных американских, европейских и
японских банков, изучал их взгляды на развитие глобальной банковской системы
в будущем. По сравнению с ними банки Сингапура интересовались, в основном,
только внутренним рынком. Члены правлений и управляющие этих банков были,
главным образом, жителями Сингапура. Я выразил свое беспокойство
председателям правлений трех крупнейших банков Сингапура: "Оверсиз чайниз
бэнкинг корпорэйшен" (Overseas Chinese Banking Corporation), "Юнайтед
оверсиз бэнк" (United Overseas Bank), "Оверсиз юнион бэнк" (Overseas Union
Bank). Из их ответов я заключил, что они не сознавали угрозы, возникшей в
результате стремительной глобализации, ибо не думали о будущем и об
окружающем мире. В условиях отсутствия конкуренции извне они преуспевали и
хотели, чтобы правительство продолжало практику ограничения создания
филиалов иностранных банков или даже установки ими банкоматов в Сингапуре.
Рано или поздно, в результате двухсторонних соглашений с США или возможного
вступления Сингапура во Всемирную торговую организацию (ВТО - World Trade
Organization), нам придется открыть банковскую индустрию для конкуренции и
убрать протекционистские барьеры.
В 1997 году я решил порвать с этой системой. Сингапурские банки
нуждались в приходе талантливых иностранцев и смене образа мышления. Если
эти три банка не собирались меняться, значит, "Дэвэлопмэнт бэнк оф
Сингапур", в котором правительство имело пакет акций, должен был показать
пример. В 1998 году, проведя предварительный отбор талантливых
руководителей, банк пригласил Джона Олдса (John Olds), опытного
высокопоставленного банкира, который собирался уходить из банка "Джи Пи
Морган", занять должности заместителя председателя правления и главного
управляющего банка, чтобы превратить банк в крупного игрока на азиатском
рынке. Вскоре "Оверсиз чайниз бэнкинг корпорейшен" пригласил в качестве
управляющего банкира из Гонконга Алекса Ау (Alex Au).
В течение более чем трех десятилетий я поддерживал Ко Бен Сена в
проведении политики ограничения доступа иностранных банков на местный рынок.
Теперь пришло время позволить жестким игрокам международного финансового
рынка заставить нашу "большую четвертку" либо улучшить качество своих услуг,
либо потерять свою долю рынка. Существовал серьезный риск, что они могли
оказаться неспособными конкурировать, в результате чего мы могли оказаться
без банков, принадлежавших и управляемых жителями Сингапура, на которые мы
могли бы опереться в случае финансового кризиса.
Постепенно я пришел к выводу, что Ко, заместитель управляющего
Департамента банковских и финансовых учреждений УМПС, не поспевал за
огромными изменениями, происходившими в мировой финансовой системе. Он
слишком заботился о защите наших инвесторов. Я посоветовался по этому поводу
с Джеральдом Корриганом (Gerald Corrigan), бывшим президентом Федерального
резервного банка Нью-Йорка и Брайаном Квином (Brian Quinn), который прежде
работал в "Бэнк оф Ингланд". Они убедили меня, что Сингапур мог изменить
свой стиль банковского надзора безо всякого ущерба для строгости этого
надзора и без увеличения риска краха банковской системы. Такие крупные
финансовые центры как Нью-Йорк и Лондон сосредотачивали свое внимание на
защите самой финансовой системы, а не различных участников рынка или
индивидуальных инвесторов. Корриган и Квин убедили нас в том, что более
крупные и хорошо управляемые финансовые учреждения должны были иметь больше
свободы в том, что касалось финансовых рисков.
Поскольку я не хотел заниматься реформированием УМПС самостоятельно, в
начале 1997 года, с разрешения премьер-министра, я привлек к этой работе
Лунга. Он стал встречаться с банкирами и управляющими инвестиционных фондов
и постепенно разобрался в работе нашего финансового сектора. К 1 января 1998
года, когда премьер-министр назначил его председателем УМПС, он уже был
готов начать преобразования. С помощью нескольких ключевых сотрудников он
реорганизовал и переориентировал УМПС, чтобы внедрить новые подходы к
регулированию и развитию финансового сектора.
Лунг и его команда сменили свой подход к финансовому регулированию, они
стали проводить его несколько мягче и стали более открытыми для предложений
и мнений, исходивших от представителей финансовых кругов. С помощью
консультантов и отраслевых комитетов они произвели изменения в политике,
которые оказали влияние на все части финансового сектора. Они предприняли
шаги, способствовавшие развитию деятельности по управлению финансовыми
активами, и приняли меры, касавшиеся повышения международного статуса
сингапурской валюты, чтобы улучшить условия для развития рынка капитала.
УМПС способствовало слиянию Фондовой биржи и Фьючерсной биржи Сингапура, а
также отмене фиксированных комиссий на биржевую торговлю и обеспечению
свободного доступа к биржевым торгам.
УМПС облегчило иностранцам доступ на наш внутренний финансовый рынок,
позволяя иностранным банкам, удовлетворявшим нашим требованиям, открывать
филиалы и устанавливать банкоматы. УМПС также отменило ограничения на долю
иностранной собственности в капитале местных банков, в то же время,
потребовав от банков организовать в составе правлений банков комитеты, как
это делается в американских банках. Эти комитеты представляют кандидатуры
членов правлений банков и ключевых руководителей, чтобы гарантировать
назначение на эти должности способных людей, которые заботились бы об
интересах всех акционеров, а не только собственников, владеющих контрольным
пакетом акций.
Банки считали, что более мягкий подход УМПС к осуществлению финансового
надзора позволит им более успешно предлагать на рынке новые финансовые
продукты. Наверное, нам следовало провести эти изменения раньше. Но только
после того, как УМПС продемонстрировало, что устойчивость нашей финансовой
системы достаточна для преодоления финансовых кризисов 1987 года и 1997-1998
годов, я почувствовал себя достаточно уверенно, чтобы перейти к такой
системе, когда "разрешено все, что не запрещено". Наш осторожный подход
помог нам пережить финансовый кризис, разразившийся в Восточной Азии в
1997-1998 годах. Наши банки были в хорошей форме, наш фондовый рынок не
лопнул. Нам потребовалось 30 лет с момента начала операций на рынке
"азиатских долларов" в 1968 году, чтобы создать репутацию хорошо
управляемого международного финансового центра.
Начиная с июля 1997 года, когда девальвация таиландского бата послужила
началом финансового кризиса в Восточной Азии, валюты, фондовые рынки и
экономики стран региона прошли через полосу разрушения. Но ни один банк в
Сингапуре не зашатался. Инвесторы торопились покинуть страны с развивающейся
экономикой (emerging markets), в число которых входил и Сингапур. В тот
момент, когда управляющие инвестиционными фондами более всего опасались
скрытых ловушек, отказывать им в предоставлении информации было неразумно.
что он отдал в управление Джиму Слэтеру все свои активы и ценные бумаги на
условиях полного доверия. Следовательно, Слэтер обладал солидной репутацией.
За год до того я встретил его за ужином, который устроил Тэд Хит на
Даунинг-стрит, 10. Я приветствовал участие Слэтера в развитии нашего
фондового рынка.
Позднее, в 1975 году, Суй Сен, бывший министр финансов Сингапура,
сказал мне, что компания "Слэтер Уолкер Секьюритиз" (Slater Walker
Securities) была замешана в манипулировании акциями компании "Хо Пар бразерс
интернэшенэл" (Haw Par Brothers International), которые котировались на
фондовом рынке Сингапура. Они нелегально выкачивали (strip off) активы
компании из ее филиалов, извлекая выгоду для себя и некоторых директоров
компании. Подобного рода действия квалифицировались как преступное
злоупотребление доверием: они обманывали собственников компании "Хо Пар" и
других компаний. Тем не менее, если бы расследование действий компании,
имевшей такую солидную репутацию на Лондонской фондовой бирже, не было
оправдано, это нанесло бы удар по нашей собственной репутации. Следовало ли
нам возбудить уголовное дело против Джима Слэтера? Я решил, что, если
Сингапур хотел поддержать репутацию хорошо управляемой фондовой биржи, мы
были просто обязаны это сделать.
В результате расследования был раскрыт заговор, заключавшийся в
систематическом выкачивании активов компании "Хо Пар". Но и это оказалось
только верхушкой куда более масштабного мошенничества. Преступные действия
фирмы "Слэтер Уолкер секьюритиз" охватывали Сингапур, Малайзию, Гонконг и
Лондон, - конечный пункт, где накапливалось краденое. Они использовали
филиалы компании "Хо Пар" в Гонконге, чтобы скупать акции, котировавшиеся в
Гонконге, затем продавали их компании "Спайдер Секьюритиз" (Spider
Securities), полностью находившейся в собственности управляющих компанией
"Слэтер Уолкер Секьюритиз", которые и делили нечестно полученную прибыль.
Ответственными за проведение этих махинаций были: Джим Слэтер, Ричард
Тарлинг (Richard Tarling), - председатель правления компании "Хо Пар", и
Огилви Уотсон (Ogilvy Watson) - управляющий директор. Уотсон вернулся в
Великобританию до того, как бежать в Бельгию, с которой у нас не было
договора об экстрадиции. Слэтер и Тарлинг проживали в Лондоне. Мы
потребовали их экстрадиции, но руководство Великобритании не выдало их.
Вместо этого, в 1979 году, после трехлетней тяжбы в лондонских судах,
британский министр внутренних дел распорядился выдать Тарлинга на основании
только пяти из семнадцати пунктов обвинения, причем эти пять пунктов
обвинения влекли за собой наименее тяжкое наказание. Тарлинга осудили, он
получил по шесть месяцев тюрьмы за каждый из инкриминировавшихся ему трех
эпизодов умышленного неразглашения важной информации в консолидированном
отчете о прибыли и убытках компании "Хо Пар" за 1972 год. Годы спустя, когда
Гордон Ричардсон (Gordon Richardson) уже не являлся управляющим "Бэнк оф
Ингланд", он высказал свое сожаление по поводу того, что не смог помочь
Сингапуру передать Слэтера в руки правосудия.
Репутация УМПС как дотошного и бескомпромиссного органа финансового
надзора, позволявшего работать на нашем рынке только финансовым учреждениям
с безупречной репутацией, подверглась испытанию в 70-ых и 80-ых годах, когда
УМПС отказало в лицензии "Бэнк оф кредит энд интэрнэшенэл коммэрс" ("БКИК" -
Bank of Credit and International Commerce). В результате афер "БКИК" был
нанесен ущерб практически всем международным финансовым центрам, пока его
деятельность удалось пресечь. Этот банк, учрежденный в Люксембурге
гражданином Пакистана, включал, в качестве своих собственников, королевские
семьи Саудовской Аравии, Бахрейна, Абу-Даби и Дубая. Он располагал примерно
400 отделениями и филиалами в 73 странах Европы, Ближнего Востока, Африки и
Америки. Банк обратился к Сингапуру за офшорной банковской лицензией в 1973
году. Мы отвергли просьбу, потому что банк был основан совсем недавно (в
1973 году) и имел недостаточный капитал. Повторное обращение за лицензией
последовало в 1980 году, и снова не было одобрено УМПС, так как
международная репутация банка была плохой.
"БКИК" не оставил своих попыток получить лицензию. В 1982 году Ван
Онен, который помог нам в развитии азиатского долларового рынка,
поинтересовался, как обстояло дело с предоставлением лицензии этому банку.
Ко Бен Сен (Koh Beng Seng), который был назначен на должность управляющего
Департамента банковских и финансовых учреждений УМПС, уже слышал от
нескольких управляющих центральных банков различных стран, что у них были
сомнения относительно "БКИК". Поэтому, когда Ван Онен встретился со мной, я
решил , что будет лучше поддержать Ко Бен Сена.
Представителей "БКИК" это не остановило, и они снова попытались
добиться своего - на сей раз через Гарольда Вильсона. Полученное от него
письмо выглядело несколько странно. Обычно он подписывал письма
собственноручно: "Искренне Ваш, Гарольд". В этот раз "Искренне Ваш" было
напечатано на машинке, а подписался он собственноручно: "Вильсон де Риво". Я
решил, что письмо он написал для проформы, в качестве дружеского одолжения.
Нечистоплотные операции "БКИК" причинили огромные убытки другим банкам.
Когда в июле 1991 года банк был закрыт, вкладчики и кредиторы выставили
банку претензии в размере 11 миллиардов долларов. Сингапур остался невредим,
потому что мы не нарушили своих правил.
УМПС также отказал в лицензии "Нэшенэл бэнк оф Бруней" (National Bank
of Brunei), которым управлял известный бизнесмен китайского происхождения Ку
Тек Пуат (Khoo Tek Puat). Он приобрел "Нэшенэл бэнк оф Бруней" и попросил
брата султана, принца Мохамеда Болкиа (Mohamed Bolkiah), который являлся
президентом банка, обратиться в УМПС с просьбой об открытии филиала в
Сингапуре в 1975 году. Несколько месяцев спустя, в другом письме, он
проинформировал нас, что его брат, принц Суфри Болкиа (Sufri Bolkiah) был
назначен исполнительным президентом банка. Так как королевская семья Брунея
явно оказывала Ку политическую поддержку, УМПС направил этот вопрос на
рассмотрение мне. Я поддержал решение УМПС об отказе в выдаче лицензии банку
в 1975 году, а потом и в 1983 году, когда банк вторично обратился к нам с
этой просьбой.
В 1986 году султан Брунея выпустил чрезвычайный указ о закрытии
"Нэшенэл бэнк оф Бруней". Этому предшествовало паническое изъятие вкладов,
а, кроме того, существовали подозрения в нарушении правил при предоставлении
займов группе компаний принадлежавших Ку, на сумму 1.3 миллиарда
сингапурских долларов. Ресурсы этого банка использовались им для достижения
своих собственных целей, среди которых была попытка приобрести контрольный
пакет банка "Стандард чартэрэд бэнк оф Лондон" (Standard Chartered Bank of
London). Его старший сын, который был председателем правления банка, был
арестован в Брунее. Некоторые, в основном иностранные, банки, расположенные
в Сингапуре, предоставили "Нэшенэл бэнк оф Бруней" кредиты на общую сумму в
419 миллионов сингапурских долларов. Ку потребовалось два года, чтобы
выплатить эти долги.
Политика строгого надзора за соблюдением законов и правил,
проводившаяся УМПС под руководством Ко Бен Сена, помогла Сингапуру
утвердиться в роли крупного финансового центра. Чтобы помочь местным банкам
конкурировать с международными банками, УМПС поощряло четыре крупнейших
местных банка (известные как "большая четвертка") поглощать меньшие банки,
чтобы становиться больше и сильнее. Американское рейтинговое агентство
"Мудиз" (Moody's), присвоило банкам "большой четверки" рейтинги,
соответствующие рейтингам наиболее надежных банков мира.
В 1985 году УМПС вынужден был помочь разрешить кризисную ситуацию,
возникшую на Фондовой бирже Сингапура. Спекулянты ценными бумагами из
Малайзии, в первую очередь, Тан Кун Свон (Tan Koon Swan), передали нашим
биржевым брокерам в залог, для получения кредитов, акции компании "Пан
электрик индастриз" (Pan Electric Industries) и нескольких малайзийских
компаний, по цене, превышавшей их рыночную стоимость. Они обязались выкупить
эти акции к определенной дате по еще более высокой цене. Это был грязный
бизнес. Когда курс ценных бумаг на фондовом рынке понизился, спекулянты не
смогли выкупить акции по установленной цене. Это привело к тому, что
несколько больших брокерских фирм - членов ФБС оказались
неплатежеспособными. ФБС закрылась на три дня, пока официальные лица во
главе с Ко Бен Сеном день и ночь работали с банками "большой четверки",
чтобы организовать выделение 180 миллионов сингапурских долларов для
спасения биржевых брокеров. Усилия Ко Бен Сена позволили ФБС предотвратить
системный крах рынка и восстановить доверие инвесторов.
Чтобы избежать повторения подобного кризиса, мы пересмотрели закон,
регулировавший деятельность брокерских компаний, повысив требования к ним.
Теперь клиенты были лучше защищены в случае дефолта фирм - членов ФБС,
которые, в свою очередь, обязались увеличить размеры своего капитала.
Правительство разрешило иностранцам приобретать акции фирм-членов ФБС, а
также деятельность компаний, полностью принадлежавших зарубежным фирмам, что
привнесло в работу ФБС необходимый опыт и знания. В результате этих
изменений ФБС смогла успешно пережить "черный понедельник" 19 октября 1987
года, когда, в результате глобального краха фондовых рынков, Фондовая биржа
Гонконга вынуждена была закрыться на 4 дня.
Следующим этапом в развитии нашего финансового рынка была организация
Сингапурской международной денежно - кредитной биржи (СМДКБ - Singapore
International Monetary Exchange). В 1984 году Биржа золота Сингапура (Gold
Exchange of Singapore) стала, кроме золотых фьючерсных контрактов, торговать
финансовыми фьючерсными контрактами и изменили свое название на СМДКБ. Чтобы
завоевать доверие международных финансовых институтов, мы избрали в качестве
модели для СМДКБ Чикагскую торговую биржу (ЧТБ - Chicago Mercantile
Exchange), на которой торги ведутся путем выкрикивания котировок брокерами.
Мы также убедили ЧТБ принять систему взаимозачета с СМДКБ, что позволило
осуществлять круглосуточные торги. Такой революционный подход позволял
инвесторам открывать позиции на ЧТБ в Чикаго и закрывать позиции на СМДКБ в
Сингапуре, и наоборот, без уплаты дополнительных комиссий и залогов. Это
получило одобрение Комиссии по торговле товарными фьючерсами США (US
Commodity Futures Trading Commission). Договоренность о взаимозачете
функционировала без сбоев с самого начала деятельности СМДКБ. В 1995 году,
когда один из трейдеров СМДКБ, Ник Лисон (Nick Leeson), работавший в
уважаемом банке "Бэрингз" (Baring's), потерял более миллиарда долларов США,
спекулируя на фьючерсных контрактах на индекс Никкей (Nikkey), это привело к
катастрофе "Берингс бэнк", но на СМДКБ, членах СМДКБ и их клиентах это никак
не отразилось .
В 1984 году СМДКБ приступила к торговле фьючерсными контрактами на
ставку процента по займам в "евродолларах", а вскоре после этого - в
"евроиенах". К 1998 году на ФМДКБ проводились торги по целому ряду
региональных фьючерсных контрактов, включая фьючерсные контракты на индексы
фондовых рынков Японии, Тайваня, Сингапура, Таиланда и Гонконга. Лондонское
"Интернэшенэл файнэншел ревю" (International Financial Review) присудило
СМДКБ награду "Международной биржи года" (International Exchange of the
Year). В 1998 году СМДКБ получила ее в четвертый раз, ни одной другой
азиатской бирже эта награда никогда не присуждалась.
Наши финансовые резервы, сбережения в Центральном фонде социального
обеспечения (ЦФСО) и финансовые излишки бюджета возрастали, между тем как
УМПС не занималось инвестированием этих средств в наиболее высокодоходные
проекты. Я распорядился, чтобы Кен Сви пересмотрел эту политику. В мае 1981
года он сформировал Инвестиционную корпорацию правительства Сингапура (ИКПС
- Government of Singapore Investment Corporation). Я стал председателем
корпорации, он - заместителем председателя, а Суй Сен и несколько министров
- членами правления. Используя связи Кен Сви с Дэвидом Ротшильдом (David
Rothschild), мы пригласили компанию "Н.М. Ротшильд энд санз" (N.M.
Rothschild & Sons) в качестве своих консультантов. Они направили к нам
высококвалифицированного специалиста, который несколько месяцев работал
вместе с нами, помогая наладить работу ИКПС. Мы также наняли американских и
японских управляющих, чтобы развивать инвестиционную деятельность в
различных сферах. Для повседневного управления работой ИКПС мы назначили ее
первым управляющим директором Ен Пун Хау. Ему удалось привлечь к работе в
качестве советника по вопросам инвестиционной стратегии Джеймса Вулфенсона
(James Wolfensohn), который позднее стал президентом Мирового банка.
Постепенно они создали команду сингапурцев, возглавляемую Эн Кок Соном (Ng
Kok Song) и Те Кок Пеном (The Kok Peng), которые перешли туда из УМПС. К
концу 80-ых годов они и их подчиненные уже отвечали за ключевые вопросы
управленческой и инвестиционной деятельности.
В начале своей деятельности ИКПС занималась размещением только
правительственных финансовых ресурсов. К 1987 году корпорация уже была
способна взять на себя управление валютными резервами Сингапура (The Board
of Commissioners for Currency of Singapore) а также долгосрочными активами
УМПС. В 1997 году в ее управлении находилось более 120 миллиардов
сингапурских долларов. Главной проблемой, которая решалась ИКПС, было
распределение наших инвестиций между акциями, облигациями (в основном
правительственных займов разных стран) и наличными деньгами. Существует
немало книг, описывающих принципы работы фондового рынка, но в них нельзя
найти ничего определенного по поводу изменения стоимости активов в будущем,
не говоря уже об обеспечении определенного уровня их доходности. В условиях
значительных колебаний рынка, имевших место в 1997 - 1998 годах, ИКПС могла
бы заработать или потерять несколько миллиардов долларов только в результате
колебаний курса иены и марки по отношению к доллару США. Инвестирование
капитала - опасный бизнес. Моей главной целью было не столько добиться
максимального дохода на инвестиции, сколько сохранить стоимость наших
сбережений и обеспечить разумный уровень дохода на инвестиции. За 15 лет,
прошедших с 1985 года, ИКПС удалось добиться результатов, превосходящих
сопоставимые международные показатели инвестиционной деятельности и
приумножить стоимость наших активов.
Тем не менее, сравнивая Сингапур с Гонконгом, инвесторы считали наше
финансовое регулирование чрезмерным. Критики писали, что "в Гонконге было
разрешено все, что не было запрещено, а в Сингапуре было запрещено все, что
не было разрешено". Они забывали, что Гонконг находился под британской
юрисдикцией и мог полагаться на поддержку "Бэнк оф Ингланд". Сингапур, у
которого такого страхового полиса не было, не смог бы так легко оправиться в
случае серьезного финансового кризиса. Иностранные банкиры, которые посещали
меня, обычно говорили, что финансовый рынок Сингапура мог бы развиваться
быстрее, если бы мы разрешили им внедрять новые виды финансовых инструментов
и операций, не дожидаясь их проверки и испытания на других рынках. Я обычно
внимательно их выслушивал, но не вмешивался в эти вопросы, потому что
считал, что нам было необходимо больше времени, чтобы упрочить нашу
репутацию и положение.
После того, как в 1990 году я ушел с поста премьер - министра, у меня
появилось время заняться нашим банковским сектором, и я провел несколько
встреч с сингапурскими банкирами. Одним из них был Лим Хо Ки (Lim Ho Kee) -
проницательный, преуспевающий валютный дилер, управлявший крупным
иностранным банком в Сингапуре. Он убедил меня пересмотреть нашу политику,
которую он считал слишком осторожной, не дававшей нашему финансовому центру
возможности расширяться и выйти на уровень более развитых финансовых центров
мира. В середине 1994 года я также провел несколько деловых совещаний с
другими сингапурцами - управляющими иностранных финансовых организаций. Они
убедили меня, что слишком большая доля наших сбережений находилась в ЦФСО,
что наши законодательные органы и связанные с правительством компании были
слишком консервативны, размещая свои финансовые излишки в виде банковских
депозитов. Они могли бы получать от размещения своих финансовых ресурсов
куда большую отдачу, инвестируя эти средства через опытных и
квалифицированных управляющих международных инвестиционных фондов в
Сингапуре. Это позволило бы значительно расширить деятельность
инвестиционных фондов, которые, в свою очередь, смогли бы привлечь
иностранные средства для инвестиций в регионе.
Мои взгляды на деятельность наших банков и систему регулирования стали
меняться после 1992 года, когда Джордж Шульц (George Shultz), бывший
государственный секретарь США и председатель Международного наблюдательного
совета (International Advisory Board) высококлассного американского банка
"Джи Пи Морган" (J.P.Morgan), пригласил меня стать членом этого совета.
Получая регулярные отчеты, непосредственно общаясь с работниками банка во
время встреч, проводившихся раз в два года, я получил лучшее представление о
том, как они работали и готовились к тому, чтобы вести свои дела в условиях
глобализации банковского дела. Меня поразил уровень членов этого совета,
который включал директоров банка. В нем были представлены способные и
преуспевающие управляющие компаний, бывшие политические деятели из всех
крупных экономических регионов мира, каждый из которых вносил свой вклад в
работу этого органа. Я был полезен им, ввиду того, что я хорошо знал наш
регион. Другие члены совета также привносили в его работу свои личные знания
о своих регионах и сферах деятельности. Я узнал об их взглядах на
Юго-Восточную Азию по сравнению с другими регионами: Латинской Америкой,
Россией, республиками бывшего Советского Союза и странами Восточной Европы.
На меня произвело большое впечатление то, как они приветствовали новшества в
развитии банковского дела, особенно в области информационной технологии, и
готовились к ним. Я пришел к выводу, что Сингапур значительно отставал от
них.
В качестве председателя правления ИКПС я обсуждал широкий круг
банковских проблем с управляющими крупных американских, европейских и
японских банков, изучал их взгляды на развитие глобальной банковской системы
в будущем. По сравнению с ними банки Сингапура интересовались, в основном,
только внутренним рынком. Члены правлений и управляющие этих банков были,
главным образом, жителями Сингапура. Я выразил свое беспокойство
председателям правлений трех крупнейших банков Сингапура: "Оверсиз чайниз
бэнкинг корпорэйшен" (Overseas Chinese Banking Corporation), "Юнайтед
оверсиз бэнк" (United Overseas Bank), "Оверсиз юнион бэнк" (Overseas Union
Bank). Из их ответов я заключил, что они не сознавали угрозы, возникшей в
результате стремительной глобализации, ибо не думали о будущем и об
окружающем мире. В условиях отсутствия конкуренции извне они преуспевали и
хотели, чтобы правительство продолжало практику ограничения создания
филиалов иностранных банков или даже установки ими банкоматов в Сингапуре.
Рано или поздно, в результате двухсторонних соглашений с США или возможного
вступления Сингапура во Всемирную торговую организацию (ВТО - World Trade
Organization), нам придется открыть банковскую индустрию для конкуренции и
убрать протекционистские барьеры.
В 1997 году я решил порвать с этой системой. Сингапурские банки
нуждались в приходе талантливых иностранцев и смене образа мышления. Если
эти три банка не собирались меняться, значит, "Дэвэлопмэнт бэнк оф
Сингапур", в котором правительство имело пакет акций, должен был показать
пример. В 1998 году, проведя предварительный отбор талантливых
руководителей, банк пригласил Джона Олдса (John Olds), опытного
высокопоставленного банкира, который собирался уходить из банка "Джи Пи
Морган", занять должности заместителя председателя правления и главного
управляющего банка, чтобы превратить банк в крупного игрока на азиатском
рынке. Вскоре "Оверсиз чайниз бэнкинг корпорейшен" пригласил в качестве
управляющего банкира из Гонконга Алекса Ау (Alex Au).
В течение более чем трех десятилетий я поддерживал Ко Бен Сена в
проведении политики ограничения доступа иностранных банков на местный рынок.
Теперь пришло время позволить жестким игрокам международного финансового
рынка заставить нашу "большую четвертку" либо улучшить качество своих услуг,
либо потерять свою долю рынка. Существовал серьезный риск, что они могли
оказаться неспособными конкурировать, в результате чего мы могли оказаться
без банков, принадлежавших и управляемых жителями Сингапура, на которые мы
могли бы опереться в случае финансового кризиса.
Постепенно я пришел к выводу, что Ко, заместитель управляющего
Департамента банковских и финансовых учреждений УМПС, не поспевал за
огромными изменениями, происходившими в мировой финансовой системе. Он
слишком заботился о защите наших инвесторов. Я посоветовался по этому поводу
с Джеральдом Корриганом (Gerald Corrigan), бывшим президентом Федерального
резервного банка Нью-Йорка и Брайаном Квином (Brian Quinn), который прежде
работал в "Бэнк оф Ингланд". Они убедили меня, что Сингапур мог изменить
свой стиль банковского надзора безо всякого ущерба для строгости этого
надзора и без увеличения риска краха банковской системы. Такие крупные
финансовые центры как Нью-Йорк и Лондон сосредотачивали свое внимание на
защите самой финансовой системы, а не различных участников рынка или
индивидуальных инвесторов. Корриган и Квин убедили нас в том, что более
крупные и хорошо управляемые финансовые учреждения должны были иметь больше
свободы в том, что касалось финансовых рисков.
Поскольку я не хотел заниматься реформированием УМПС самостоятельно, в
начале 1997 года, с разрешения премьер-министра, я привлек к этой работе
Лунга. Он стал встречаться с банкирами и управляющими инвестиционных фондов
и постепенно разобрался в работе нашего финансового сектора. К 1 января 1998
года, когда премьер-министр назначил его председателем УМПС, он уже был
готов начать преобразования. С помощью нескольких ключевых сотрудников он
реорганизовал и переориентировал УМПС, чтобы внедрить новые подходы к
регулированию и развитию финансового сектора.
Лунг и его команда сменили свой подход к финансовому регулированию, они
стали проводить его несколько мягче и стали более открытыми для предложений
и мнений, исходивших от представителей финансовых кругов. С помощью
консультантов и отраслевых комитетов они произвели изменения в политике,
которые оказали влияние на все части финансового сектора. Они предприняли
шаги, способствовавшие развитию деятельности по управлению финансовыми
активами, и приняли меры, касавшиеся повышения международного статуса
сингапурской валюты, чтобы улучшить условия для развития рынка капитала.
УМПС способствовало слиянию Фондовой биржи и Фьючерсной биржи Сингапура, а
также отмене фиксированных комиссий на биржевую торговлю и обеспечению
свободного доступа к биржевым торгам.
УМПС облегчило иностранцам доступ на наш внутренний финансовый рынок,
позволяя иностранным банкам, удовлетворявшим нашим требованиям, открывать
филиалы и устанавливать банкоматы. УМПС также отменило ограничения на долю
иностранной собственности в капитале местных банков, в то же время,
потребовав от банков организовать в составе правлений банков комитеты, как
это делается в американских банках. Эти комитеты представляют кандидатуры
членов правлений банков и ключевых руководителей, чтобы гарантировать
назначение на эти должности способных людей, которые заботились бы об
интересах всех акционеров, а не только собственников, владеющих контрольным
пакетом акций.
Банки считали, что более мягкий подход УМПС к осуществлению финансового
надзора позволит им более успешно предлагать на рынке новые финансовые
продукты. Наверное, нам следовало провести эти изменения раньше. Но только
после того, как УМПС продемонстрировало, что устойчивость нашей финансовой
системы достаточна для преодоления финансовых кризисов 1987 года и 1997-1998
годов, я почувствовал себя достаточно уверенно, чтобы перейти к такой
системе, когда "разрешено все, что не запрещено". Наш осторожный подход
помог нам пережить финансовый кризис, разразившийся в Восточной Азии в
1997-1998 годах. Наши банки были в хорошей форме, наш фондовый рынок не
лопнул. Нам потребовалось 30 лет с момента начала операций на рынке
"азиатских долларов" в 1968 году, чтобы создать репутацию хорошо
управляемого международного финансового центра.
Начиная с июля 1997 года, когда девальвация таиландского бата послужила
началом финансового кризиса в Восточной Азии, валюты, фондовые рынки и
экономики стран региона прошли через полосу разрушения. Но ни один банк в
Сингапуре не зашатался. Инвесторы торопились покинуть страны с развивающейся
экономикой (emerging markets), в число которых входил и Сингапур. В тот
момент, когда управляющие инвестиционными фондами более всего опасались
скрытых ловушек, отказывать им в предоставлении информации было неразумно.