Страница:
обслуживания.
Американские компании по производству электроники создали так много
рабочих мест, что безработица больше не являлась проблемой. Но после этого,
в результате арабо-израильской войны 1973 года, на нас внезапно обрушилось
нефтяное эмбарго, которое привело к увеличению цен на нефть в четыре раза и
больно ударило по мировой экономике. Мы убеждали наших людей экономить
энергию, уменьшить потребление топлива и электричества. Нам пришлось
затянуть пояса, но это не привело к особым лишениям. Экономический рост
значительно замедлился: с 13% в 1972 году до 4% в 1975 году, а инфляция
выросла - с 2.1% в 1972 году до 22% в 1974 году. К счастью, мы не понесли
значительных потерь в сфере занятости, - уровень безработицы остался на
уровне 4.5%.
Когда в 1975 году экономический рост возобновился, мы смогли позволить
себе стать уже более разборчивыми в деле привлечения инвестиций. Когда
служащий УЭР спросил, как долго нам придется сохранять протекционистские
тарифы для сборочного автозавода, которым владела местная компания, то
финансовый директор компании "Мерседес-Бенц" (Mersedes-Benz) резко ответил:
"Всегда". Он так считал, ибо наши рабочие были не столь производительны, как
немецкие. Мы без колебаний отменили тарифы, и позволили заводу
обанкротиться. Вскоре после этого мы также постепенно начали отменять
тарифы, защищавшие предприятия по сборке холодильников, кондиционеров,
телевизоров, радиооборудования и других потребительских электротоваров и
электронных изделий.
К концу 70-ых годов старые проблемы безработицы и нехватки инвестиций
остались позади. Новой проблемой было улучшение качества новых инвестиций, а
с ними - образования и квалификации наших рабочих. Мы нашли новые рынки в
Америке, Европе и Японии. Современные средства коммуникаций и транспорта
позволили нам наладить связи с этими когда -то далекими странами.
В 1997 году в Сингапуре работало более 200 американских компаний,
инвестировавших более 19 миллиардов сингапурских долларов. Они не только
были нашими самыми крупными иностранными инвесторами, но также постоянно
повышали уровень технологии и производимой продукции. Это сокращало их
затраты на рабочую силу и позволяло платить более высокую зарплату, сохраняя
конкурентоспособность.
По сравнению с британскими и голландскими капиталовложениями, объем
японских инвестиций в 60-ых - 70-ых годах был невелик. Я упорно старался
привлечь японцев вкладывать деньги в Сингапуре, но они не перемещали
производство в страны Юго-Восточной Азии, чтобы производить там товары на
экспорт. В 60-ых и 70-ых годах японцы вкладывали капитал заграницей только
для того, чтобы продавать товары на внутренних рынках этих стран, и не
вкладывали значительных капиталов в Сингапуре из-за малых размеров нашего
внутреннего рынка. Тем не менее, впоследствии успехи американских МНК
побудили японцев производить товары в Сингапуре для экспорта в США, потом в
Европу, а еще позже - и в саму Японию. Китай открыл свою экономику в 70-ых
годах, и японские инвестиции начали просачиваться и туда. Когда в 1985 году,
в результате "Соглашения Плаза" (Plaza Accord - cоглашение ведущих
капиталистических стран о повышении курса иены для уменьшения торгового
дисбаланса) курс японской иены по отношению ко всем остальным валютам
значительно вырос, японские производители стали перемещать свои фабрики с
технологией средней сложности на Тайвань, в Корею, Гонконг и Сингапур, а
фабрики с низким уровнем технологии - в Индонезию, Таиланд и Малайзию. Когда
они обнаружили, что их инвестиции в этих странах давали более высокую
отдачу, чем инвестиции в Америке и Европе, Восточная Азия стала основным
регионом инвестиционной деятельности японцев. К середине 90-ых годов японцы
стали самыми крупными инвесторами в производственную сферу в странах
Восточной Азии.
Нашими первыми инвесторами были англичане. После того, как британские
войска были выведены из Сингапура, многие английские компании тоже уехали. Я
очень старался заставить их вкладывать капитал, но они страдали от синдрома
разрушения империи и возвращались домой, хотя там, из-за проблем в
отношениях с профсоюзами уровень производительности труда был невысок.
Только в конце 70-ых годов, после того как Сингапур показал, на что он
способен, англичане стали всерьез возвращаться сюда, но на этот раз не для
ведения торговли и обработки сырья, а для производства таких
высокотехнологичных изделий как лекарства. Компания "Бичем фармасютикалс"
(Beecham Pharmaceuticals) основала в Сингапуре технологически передовое
предприятие по производству и продаже синтетического пенициллина на
азиатском рынке, особенно в Японии.
Англичане, голландцы и французы были первыми, кто прибыл в
Юго-Восточную Азию и включил эти страны в мировую экономическую систему,
сделав их частью своих империй. Тем не менее, эти бывшие колониальные
державы медленно приспосабливались к новым торговым и инвестиционным реалиям
пост-колониальной эры, и оставленные и распаханные ими поля были засеяны
американцами и японцами.
Несколько инвестировавших в Сингапуре известных МНК стали жертвами
международной реструктуризации производства, технических открытий или
изменений на рынке. Сотрудники УЭР несколько лет убеждали немецкую компанию
по производству фотоаппаратов "Роллей" (Rollei) переместить свое
производство в Сингапур. Наконец, это удалось сделать, ибо высокая
заработная плата в Германии сделала камеры "Роллей" неконкурентоспособными.
Я посетил заводы "Роллей" в Брунсвике (Brunswick) в 1970 году,
непосредственно перед тем, как компания стала перемещать свое производство в
Сингапур, планируя изготавливать там фотоаппараты, фотовспышки, проекторы,
линзы и затворы, а также производить фотоаппараты иных известных немецких
марок. Совместно с УЭР компания "Роллей" основала центр обучения рабочих по
специальностям, необходимым для производства точной механики, точной оптики,
инструментов и электромеханических изделий. Компания "Роллей - Сингапур"
производила превосходные аппараты, но из-за изменений в технологии и на
рынке продавались они плохо. Исследовательский центр фирмы находился в
Германии, а производственная база - в Сингапуре, что ухудшало планирование и
координацию между ними. Предприятие концентрировалось на исследованиях и
разработке новых моделей профессионального фотооборудования, которое
являлось медленно развивавшимся сектором рынка, в то время как японцы
занялись производством более простых фотоаппаратов с видоискателями,
автофокусом, автоматическим наведением резкости, что стало возможным в
результате применения компьютерных микросхем, которые немцы внедряли очень
медленно. 11 лет спустя фирма "Роллей" обанкротилась и в Германии, и в
Сингапуре.
Неудача этой компании была большим ударом для Сингапура, потому что
европейские инвесторы интерпретировали ее как неудачу в передаче технологии
из Европы в Сингапур. УЭР пришлось нелегко, объясняя инвесторам, что неудача
фирмы "Роллей" была вызвана изменениями на рынке и в технологии.
Единственным утешением было то, что 14,000 рабочих, получивших подготовку в
области точной механики, стали кадровым фундаментом для организации
промышленности по производству компьютерных дисководов, которая
переместилась в Сингапур в 70-ых годах.
УЭР был нашим основным органом по привлечению устойчивого потока
иностранных инвестиций во все более высокотехнологичные сферы. Это позволило
Сингапуру оставаться конкурентоспособным, несмотря на рост заработной платы
и других затрат. В УЭР по-прежнему работают наиболее способных выпускники
университетов, особенно из числа получивших образование в Америке,
Великобритании и Европе. Нынешний председатель УЭР Филипп Ео (Philip Yeo)
хорошо известен руководителям МНК в качестве энергичного и надежного
человека, способного выполнить все данные УЭР обещания.
Оглядываясь назад, я могу утверждать, что наше экономическое развитие и
индустриализация протекали успешно, потому мы занимались планированием. Наши
ранние планы были основаны на предположении о сохранении общего рынка с
Малайзией. Например, компания "Гиннес" (Guinness) уже оплатила депозит за
участок в Джуронге для строительства пивоваренного завода, когда Тан Сью
Син, министр финансов Малайзии, заявил председателю компании "Гиннес" Алану
Ленокс-Бойду (Alan Lennox-Boyd), что он не позволит импортировать в Малайзию
ни одной бутылки пива. Тогда Ленокс-Бойд решил построить пивоварню в
Куала-Лумпуре и предложил нам оставить его депозит. Мы вернули ему депозит.
Несколько лет спустя мы "вернули долг" Тан Сью Сину, отказавшись уменьшить
налог на импорт пива из Малайзии. "Гиннес" основал фабрику в Сингапуре,
чтобы производить пиво по лицензии.
В большинстве случаев наш выбор инвесторов был удачен. Некоторые из
них: предприятия по восстановлению и ремонту судов, нефтепереработке и
нефтехимии, банки и финансовые компании, - были подобраны УЭР, Суй Сеном,
нашим министром финансов, или мною лично. Наше министерство торговли и
промышленности также полагало, что нам следовало вкладывать средства в
области, где были возможны технологические прорывы: биотехнологию,
компьютерную индустрию, производство специальных химикатов,
коммуникационного оборудования, сферу услуг. Но когда мы не были уверены в
том, каковы будут результаты новых исследований, мы старались
диверсифицировать риск.
Наша работа заключалась в планировании, постановке крупных
экономических задач на длительный период времени, в течение которого мы
могли их достичь. Мы регулярно рассматривали планы и корректировали их по
мере того, как менялась ситуация. Чтобы удовлетворить потребности
предпринимателей, планирование развития инфраструктуры, обучения и
подготовки рабочих должно было осуществляться за многие годы до того, как в
них возникала нужда. Мы не располагали прослойкой готовых предпринимателей,
как Гонконг, куда китайские промышленники и банкиры прибыли, спасаясь
бегством из Шанхая, Кантона и других городов, захваченных коммунистами. Если
бы мы ждали, пока наши торговцы выучатся и дорастут до того, чтобы стать
промышленниками, мы бы умерли с голоду. Совершенно абсурдным являлось
предположение наших критиков, высказанное в 90-ых годах, что, если бы мы
вырастили собственных предпринимателей, то меньше зависели бы от
безжалостных МНК. Даже тот опыт, который принесли в Гонконг китайские
беженцы, не позволил им поднять технологический уровень производства до
уровня предприятий МНК в Сингапуре.
Правительство взяло на себя инициативу основания новых отраслей:
сталелитейной (National Iron and Steel Mills), пароходной компании "Нептун
ориент лайнз" (НОЛ - Neptun Orient Lines), авиакомпании "Сингапур эйрлайнз".
Два наших министра проявили себя в качестве потрясающе разносторонних людей.
Хон Суй Сен основал "Дэвэлопмэнт бэнк оф Сингапур", "Страховую корпорацию
Сингапура" (The Insurance Corporation of Singapore) и "Сингапурскую нефтяную
компанию" (Singapore Petroleum Company). Го Кен Сви основал наше пароходство
(НОЛ) и, через правительство Пакистана, нанял капитана М. Дж. Саида
(M.J.Sayeed), чтобы начать операции. С помощью австралийского эксперта в
производстве артиллерийских систем сэра Лоренса Хартнета (Sir Lawrence
Hartnett), Кен Сви основал наш монетный двор - "Чартэтэд индастриз оф
Сингапур" (Chartered Industries of Singapore) - и фабрику по производству
боеприпасов, которые размещались вместе, так как оба производства
предъявляли высокие требования к обеспечению безопасности и наличию хорошего
инструментального производства. Под руководством практичного и находчивого
директора Он Ка Кока (Ong Kah Kok) предприятие успешно развивалось. Молодой
постоянный секретарь правительства, а впоследствии - председатель УЭР Филипп
Ео вскоре взял руководство этим предприятием на себя и основал на нем новые
производства, которые потом привели к созданию высокотехнологичной компании
"Сингапур тэкнолоджиз" (Singapore Technologies). Эта компания также основала
совместные предприятия по производству микросхем с ведущими МНК.
Мы верили в наших молодых служащих, в их честность, интеллект, энергию,
пусть даже и при полном отсутствии делового опыта. Из каждого выпуска мы
отбирали и посылали лучших выпускников наших школ в лучшие университеты
Великобритании, Канады, Австралии, Новой Зеландии, Германии, Франции,
Италии, Японии, а впоследствии, когда у нас появились средства, - США. Мы
вырастили из них наших собственных предпринимателей, чтобы основать такие
преуспевающие компании как "Нептун ориент лайнз" и "Сингапур эйрлайнз". Я
боялся, что эти предприятия превратятся в убыточные, субсидируемые,
национализированные корпорации, как это случилось во многих молодых
независимых государствах. Тем не менее, Суй Сен, который знал своих молодых
сотрудников, убедил меня, что успех был возможен, и что они вполне могли
конкурировать с другими компаниями. Он также дал прямо и ясно понять, что
эти предприятия либо должны были стать прибыльными, либо должны были быть
закрыты. И Кен Сви, и Ким Сан, с которыми я обсуждал эти смелые планы,
считали, что нам стоило рисковать, учитывая дефицит предпринимателей. Я
полагался на суждения Суй Сена, который осуществлял отбор служащих для этих
компаний. И компании преуспели. В результате этого было основано множество
новых компаний под эгидой министров и соответствующих министерств. Когда и
эти компании оказались преуспевающими, мы превратили такие государственные
монополии, как "Паблик ютилитиз боард" (Public Utilities Board), "Порт оф
Сингапур осорити" (Port of Singapore Authority) и "Сингапур телеком"
(Singapore Telecom) в самостоятельные компании, свободные от министерского
контроля. Они управлялись как частные, эффективные, конкурентоспособные и
прибыльные предприятия.
Ключом к успеху являлось качество людей, отвечавших за дело. Не все
наши высшие администраторы обладали деловой хваткой, но у некоторых она
была. Компания "Нэшенэл айрон энд стил милз" (National Iron and Steel
Mills), директором которой являлся. Хау Юн Чон (Howe Yoon Chong), "Кеппел
корпорэйшен" (Keppel Corporation) - директор Сим Ки Бун (Sim Kee Boon) и
"Сингапур эйрлайнз" - директор Джо Пилэй (Joe Pillay), - заняли ведущее
место на Фондовой бирже Сингапура (Singapore Stock Exchange). Когда
авиакомпания "Сингапур эйрлайнз" была приватизирована, нам было очень сложно
найти руководителей высшего ранга, чтобы заменить Джо Пилэй, - таким острым
был дефицит предпринимателей.
Если бы я должен был описать одним словом, почему Сингапур преуспел, то
этим словом было бы "доверие" (confidence). Именно доверие к нам позволяло
иностранным инвесторам основывать свои фабрики и нефтеперегонные заводы в
Сингапуре. Через несколько дней после начала нефтяного кризиса в октябре
1973 года, я решил подать ясный сигнал нефтяным компаниям, что мы не станем
требовать никаких специальных привилегий в отношении запасов нефти, которые
они имели на нефтеперегонных заводах в Сингапуре. Если бы мы блокировали те
запасы нефти, которые они имели в Сингапуре, то нам хватило бы ее для
обеспечения собственных нужд на протяжении двух лет. Но это показало бы, что
мы являлись ненадежными партнерами. 10 ноября 1973 года я встретился с
руководителями и управляющими всех нефтеперегонных заводов: "Шелл", "Мобил",
"Эссо", "Сингапур петролеум", "Бритиш петролеум" (Shell, Mobil, Esso,
Singapore Petrolium, British Petrolium). Я публично заверил их, что Сингапур
был готов урезать свою квоту потребления в той же степени, в какой они
собирались урезать ее для своих клиентов в других странах. Их клиенты
находился в государствах, расположенных далеко друг от друга: на Аляске, в
Австралии, Японии, Новой Зеландии, - не говоря уже о государствах нашего
региона.
Это решение повысило доверие к правительству Сингапура, ибо в наших
долгосрочных интересах было стать надежным местом для нефтяного и иного
бизнеса. В результате, нефтяная промышленность Сингапура значительно
расширилась, в конце 70-ых годов в городе начала развиваться нефтехимия. К
началу 90-ых годов, располагая предприятиями по переработке нефти общей
мощностью 1.2 миллиона баррелей в день, Сингапур стал третьим крупнейшим
мировым центром нефтепереработки после Хьюстона (Houston) и Роттердама
(Rotterdam); третьим крупнейшим мировым центром торговли нефтью после
Нью-Йорка и Лондона; самым большим в мире центром торговли мазутом. Сингапур
также является крупным центром нефтехимии.
Чтобы преодолеть опасения инвесторов относительно качества нашей
рабочей силы, я попросил японцев, немцев, французов и голландцев основать в
Сингапуре собственные центры по подготовке наших технических специалистов, в
которых обучение проводилось бы их собственными инструкторами. Некоторые
центры финансировались правительством, другие были созданы совместно с
такими корпорациями как "Филипс", "Роллей" и "Тата" (Tata). В течение 4 - 6
месяцев обучения рабочие, проходившие подготовку в условиях, близких к
производству, могли ознакомиться с системой работы и культурой других наций,
так что компании охотно принимали их на работу. Эти центры обучения стали
полезными еще и потому, что они помогали инвесторам сравнить уровень
подготовки наших рабочих с рабочими из других стран, что способствовало
повышению стандартов подготовки рабочих в Сингапуре.
Любого, кто в 1965 году, когда мы отделились от Малайзии, предположил
бы, что Сингапур станет крупным финансовым центром, посчитали бы безумцем.
Откуда же взялись эти сверкающие современные здания в центре города с
разместившимися в них банками, связанными компьютерными сетями с Лондоном,
Нью-Йорком, Токио, Франкфуртом, Гонконгом и другими важнейшими финансовыми
центрами?
Начало этой истории было неправдоподобным. Доктор Винсемиус вспоминает,
как в 1968 году он позвонил своему другу, вице-президенту сингапурского
отделения "Бэнк оф Америка" (Bank of America), который был тогда в Лондоне:
"Господин Ван Онен (Van Oenen), мы (Сингапур) хотим в пределах следующих 10
лет стать финансовым центром Юго-Восточной Азии". Ван Онен ответил: "Хорошо,
приезжайте в Лондон. Вы сможете добиться этого в течение 5 лет". Винсемиус
немедленно выехал в Лондон, где Ван Онен подвел его к большому глобусу,
стоявшему в зале заседаний, и сказал: "Взгляните: финансовый мир начинается
в Цюрихе. Банки Цюриха открываются в 9:00 утра, чуть позже открываются банки
во Франкфурте, еще позже - в Лондоне. После обеда банки в Цюрихе
закрываются, затем закрываются банки во Франкфурте и в Лондоне. В это время
банки в Нью-Йорке еще открыты. Таким образом, Лондон направляет финансовые
потоки в Нью-Йорк. К тому времени, когда после обеда закроются нью-йоркские
банки, они уже переведут финансовые потоки в Сан-Франциско. К тому времени
как закроются банки в Сан-Франциско, до 9:00 утра швейцарского времени,
когда откроются швейцарские банки, в финансовом мире ничего не происходит.
Если мы расположим Сингапур посредине, то, до закрытия банков в
Сан-Франциско, Сингапур сможет принять от них эстафету, а когда закроются
банки в Сингапуре, они смогут перевести финансовые потоки в Цюрих. Таким
образом, впервые в истории, станет возможным глобальное круглосуточное
банковское обслуживание". По просьбе Винсемиуса Ван Онен изложил свои
соображения на бумаге и послал Хон Суй Сену, председателю УЭР, игравшему
роль связного между Винcемиусом и мной. Суй Сен встретился со мной, чтобы
предложить полностью отменить контроль и ограничения на операции с
иностранной валютой, осуществлявшиеся между Сингапуром и государствами,
лежащими за пределами "стерлинговой зоны". Мы все еще были частью
"стерлинговой зоны", и это требовало от нас осуществления валютного
контроля. Суй Сен обсудил с представителем "Бэнк оф Ингланд" (Bank of
England) возможность перехода к использованию Сингапуром корзины иностранных
валют, наподобие Гонконга, что позволило бы нам участвовать в операциях на
рынке "азиатских долларов". Ему ответили, что использование такой системы в
Гонконге было обусловлено историческими причинами, и что в этом случае
Сингапуру, возможно, пришлось бы покинуть "стерлинговую зону". Я решил, что
такой риск был оправдан и дал распоряжение Суй Сену приступить к делу. "Бэнк
оф Ингланд" не настаивал на нашем выходе из "стерлинговой зоны", но, в любом
случае, через 4 года Великобритания вынуждена была ликвидировать ее.
В отличие от Гонконга, Сингапур не мог ни опереться на репутацию
лондонского Сити, признанного финансового центра с многолетними традициями
международных банковских операций. Мы не могли рассчитывать и на поддержку
со стороны "Бэнк оф Ингланд", являвшегося символом надежности,
пользовавшегося доверием клиентов, сотрудники которого имели репутацию
финансовых экспертов. В 1968 году Сингапур был государством "третьего мира".
Необходимо было убедить зарубежных банкиров в наличии стабильных социальных
условий, хороших условий для работы и жизни, эффективной инфраструктуры,
достаточного количества квалифицированных и хорошо адаптирующихся к новым
условиям профессионалов. Мы также должны были убедить их, что наш Валютный
комитет (Currency Board) и Управление монетарной политики Сингапура (УМПС -
Monetary Authority of Singapore) были способны осуществлять надзор за
банковской индустрией. В 1965 году, вскоре после обретения независимости,
Кен Сви и я решили, что в Сингапуре не должно было быть центрального банка,
который мог бы осуществлять денежную эмиссию. Мы были настроены не допустить
обесценивания нашей валюты относительно валют больших государств, особенно
доллара США. В результате мы сохранили систему, при которой Валютный комитет
выпускал в обращение сингапурские доллары только в том случае, если они были
обеспечены эквивалентной суммой в иностранной валюте. УМПС располагало всеми
полномочиями центрального банка, за исключением права осуществлять денежную
эмиссию.
Служащие УМПС профессионально осуществляли финансовый надзор, работая в
соответствии с законами, правилами и инструкциями, которые периодически
пересматривались, чтобы поспевать за развитием финансовой сферы. Доверие к
нашей честности и компетенции собиралось по крохам. История нашего
финансового центра - это история того, как мы укрепляли доверие к Сингапуру
как к месту, где бизнес ведется честно. Это история того, как мы воспитывали
чиновников, обладавших знаниями и навыками, чтобы они так регулировали и
осуществляли надзор за финансовыми учреждениями и биржевыми организациями,
чтобы свести до минимума риск сбоев в финансовой системе.
Начало нашей работы на азиатском офшорном долларовом рынке было
скромным. Этот рынок являлся аналогом рынка "евродолларов", и мы называли
его рынком "азиатских долларов" (Asian dollar market). Первоначально этот
рынок сводился к операциям на финансовом рынке Сингапура по привлечению
фондов зарубежных банков в иностранной валюте для кредитования банков стран
региона, и наоборот. Впоследствии, рынок "азиатских долларов" перешел к
торговле иностранными валютами, фьючерсами и опционами, ценными бумагами,
деноминированными в иностранной валюте, проводил синдицирование займов,
выпуск облигаций и управление инвестиционными фондами. В 1997 году объем
операций на рынке "азиатских долларов" превысил 500 миллиардов долларов США,
что было примерно втрое больше размеров нашего внутреннего банковского
рынка. Темпы роста были огромными, ибо этот рост был вызван потребностями
рынка. По мере того как международная торговля и инвестиции принимали
глобальный характер, охватывая Азию и Сингапур, как один из ключевых узлов
региона, объем международных финансовых операций рос экспоненциально.
В начальный период, с 1968 по 1985 год, у Сингапура не было конкурентов
в странах региона. Мы привлекли международные финансовые институты тем, что
отменили налог на вывоз доходов, полученных вкладчиками - нерезидентами. Все
депозиты, деноминированные в "азиатских долларах", не учитывались при
расчете нормативов ликвидности и банковских резервов. К 90-ым годам Сингапур
стал одним из крупнейших финансовых центров мира. По объему валютных
операций Сингапур уступает только Лондону, Нью-Йорку и лишь немного отстает
от Токио. Успех Сингапура побудил другие страны региона с середины 80-ых
годов развивать собственные международные финансовые центры, зачастую
предлагая еще более щедрые налоговые льготы. Фундаментом для развития нашего
финансового центра было соблюдение принципа верховенства закона,
существование независимого суда и стабильного, компетентного и честного
правительства, проводившего разумную макроэкономическую политику,
практически ежегодно сводя бюджет с профицитом. В результате этого
сингапурский доллар был стабильной и сильной валютой, что предотвращало
импорт инфляции.
В 70-ых годах у нас произошел конфликт с одним из наиболее известных
представителей лондонского Сити. В марте 1972 года Джим Слэтер (Jim Slater),
широко известный британский инвестор, специализировавшийся в сфере
реструктуризации активов, прибыл в Сингапур, чтобы встретиться со мной.
Американские компании по производству электроники создали так много
рабочих мест, что безработица больше не являлась проблемой. Но после этого,
в результате арабо-израильской войны 1973 года, на нас внезапно обрушилось
нефтяное эмбарго, которое привело к увеличению цен на нефть в четыре раза и
больно ударило по мировой экономике. Мы убеждали наших людей экономить
энергию, уменьшить потребление топлива и электричества. Нам пришлось
затянуть пояса, но это не привело к особым лишениям. Экономический рост
значительно замедлился: с 13% в 1972 году до 4% в 1975 году, а инфляция
выросла - с 2.1% в 1972 году до 22% в 1974 году. К счастью, мы не понесли
значительных потерь в сфере занятости, - уровень безработицы остался на
уровне 4.5%.
Когда в 1975 году экономический рост возобновился, мы смогли позволить
себе стать уже более разборчивыми в деле привлечения инвестиций. Когда
служащий УЭР спросил, как долго нам придется сохранять протекционистские
тарифы для сборочного автозавода, которым владела местная компания, то
финансовый директор компании "Мерседес-Бенц" (Mersedes-Benz) резко ответил:
"Всегда". Он так считал, ибо наши рабочие были не столь производительны, как
немецкие. Мы без колебаний отменили тарифы, и позволили заводу
обанкротиться. Вскоре после этого мы также постепенно начали отменять
тарифы, защищавшие предприятия по сборке холодильников, кондиционеров,
телевизоров, радиооборудования и других потребительских электротоваров и
электронных изделий.
К концу 70-ых годов старые проблемы безработицы и нехватки инвестиций
остались позади. Новой проблемой было улучшение качества новых инвестиций, а
с ними - образования и квалификации наших рабочих. Мы нашли новые рынки в
Америке, Европе и Японии. Современные средства коммуникаций и транспорта
позволили нам наладить связи с этими когда -то далекими странами.
В 1997 году в Сингапуре работало более 200 американских компаний,
инвестировавших более 19 миллиардов сингапурских долларов. Они не только
были нашими самыми крупными иностранными инвесторами, но также постоянно
повышали уровень технологии и производимой продукции. Это сокращало их
затраты на рабочую силу и позволяло платить более высокую зарплату, сохраняя
конкурентоспособность.
По сравнению с британскими и голландскими капиталовложениями, объем
японских инвестиций в 60-ых - 70-ых годах был невелик. Я упорно старался
привлечь японцев вкладывать деньги в Сингапуре, но они не перемещали
производство в страны Юго-Восточной Азии, чтобы производить там товары на
экспорт. В 60-ых и 70-ых годах японцы вкладывали капитал заграницей только
для того, чтобы продавать товары на внутренних рынках этих стран, и не
вкладывали значительных капиталов в Сингапуре из-за малых размеров нашего
внутреннего рынка. Тем не менее, впоследствии успехи американских МНК
побудили японцев производить товары в Сингапуре для экспорта в США, потом в
Европу, а еще позже - и в саму Японию. Китай открыл свою экономику в 70-ых
годах, и японские инвестиции начали просачиваться и туда. Когда в 1985 году,
в результате "Соглашения Плаза" (Plaza Accord - cоглашение ведущих
капиталистических стран о повышении курса иены для уменьшения торгового
дисбаланса) курс японской иены по отношению ко всем остальным валютам
значительно вырос, японские производители стали перемещать свои фабрики с
технологией средней сложности на Тайвань, в Корею, Гонконг и Сингапур, а
фабрики с низким уровнем технологии - в Индонезию, Таиланд и Малайзию. Когда
они обнаружили, что их инвестиции в этих странах давали более высокую
отдачу, чем инвестиции в Америке и Европе, Восточная Азия стала основным
регионом инвестиционной деятельности японцев. К середине 90-ых годов японцы
стали самыми крупными инвесторами в производственную сферу в странах
Восточной Азии.
Нашими первыми инвесторами были англичане. После того, как британские
войска были выведены из Сингапура, многие английские компании тоже уехали. Я
очень старался заставить их вкладывать капитал, но они страдали от синдрома
разрушения империи и возвращались домой, хотя там, из-за проблем в
отношениях с профсоюзами уровень производительности труда был невысок.
Только в конце 70-ых годов, после того как Сингапур показал, на что он
способен, англичане стали всерьез возвращаться сюда, но на этот раз не для
ведения торговли и обработки сырья, а для производства таких
высокотехнологичных изделий как лекарства. Компания "Бичем фармасютикалс"
(Beecham Pharmaceuticals) основала в Сингапуре технологически передовое
предприятие по производству и продаже синтетического пенициллина на
азиатском рынке, особенно в Японии.
Англичане, голландцы и французы были первыми, кто прибыл в
Юго-Восточную Азию и включил эти страны в мировую экономическую систему,
сделав их частью своих империй. Тем не менее, эти бывшие колониальные
державы медленно приспосабливались к новым торговым и инвестиционным реалиям
пост-колониальной эры, и оставленные и распаханные ими поля были засеяны
американцами и японцами.
Несколько инвестировавших в Сингапуре известных МНК стали жертвами
международной реструктуризации производства, технических открытий или
изменений на рынке. Сотрудники УЭР несколько лет убеждали немецкую компанию
по производству фотоаппаратов "Роллей" (Rollei) переместить свое
производство в Сингапур. Наконец, это удалось сделать, ибо высокая
заработная плата в Германии сделала камеры "Роллей" неконкурентоспособными.
Я посетил заводы "Роллей" в Брунсвике (Brunswick) в 1970 году,
непосредственно перед тем, как компания стала перемещать свое производство в
Сингапур, планируя изготавливать там фотоаппараты, фотовспышки, проекторы,
линзы и затворы, а также производить фотоаппараты иных известных немецких
марок. Совместно с УЭР компания "Роллей" основала центр обучения рабочих по
специальностям, необходимым для производства точной механики, точной оптики,
инструментов и электромеханических изделий. Компания "Роллей - Сингапур"
производила превосходные аппараты, но из-за изменений в технологии и на
рынке продавались они плохо. Исследовательский центр фирмы находился в
Германии, а производственная база - в Сингапуре, что ухудшало планирование и
координацию между ними. Предприятие концентрировалось на исследованиях и
разработке новых моделей профессионального фотооборудования, которое
являлось медленно развивавшимся сектором рынка, в то время как японцы
занялись производством более простых фотоаппаратов с видоискателями,
автофокусом, автоматическим наведением резкости, что стало возможным в
результате применения компьютерных микросхем, которые немцы внедряли очень
медленно. 11 лет спустя фирма "Роллей" обанкротилась и в Германии, и в
Сингапуре.
Неудача этой компании была большим ударом для Сингапура, потому что
европейские инвесторы интерпретировали ее как неудачу в передаче технологии
из Европы в Сингапур. УЭР пришлось нелегко, объясняя инвесторам, что неудача
фирмы "Роллей" была вызвана изменениями на рынке и в технологии.
Единственным утешением было то, что 14,000 рабочих, получивших подготовку в
области точной механики, стали кадровым фундаментом для организации
промышленности по производству компьютерных дисководов, которая
переместилась в Сингапур в 70-ых годах.
УЭР был нашим основным органом по привлечению устойчивого потока
иностранных инвестиций во все более высокотехнологичные сферы. Это позволило
Сингапуру оставаться конкурентоспособным, несмотря на рост заработной платы
и других затрат. В УЭР по-прежнему работают наиболее способных выпускники
университетов, особенно из числа получивших образование в Америке,
Великобритании и Европе. Нынешний председатель УЭР Филипп Ео (Philip Yeo)
хорошо известен руководителям МНК в качестве энергичного и надежного
человека, способного выполнить все данные УЭР обещания.
Оглядываясь назад, я могу утверждать, что наше экономическое развитие и
индустриализация протекали успешно, потому мы занимались планированием. Наши
ранние планы были основаны на предположении о сохранении общего рынка с
Малайзией. Например, компания "Гиннес" (Guinness) уже оплатила депозит за
участок в Джуронге для строительства пивоваренного завода, когда Тан Сью
Син, министр финансов Малайзии, заявил председателю компании "Гиннес" Алану
Ленокс-Бойду (Alan Lennox-Boyd), что он не позволит импортировать в Малайзию
ни одной бутылки пива. Тогда Ленокс-Бойд решил построить пивоварню в
Куала-Лумпуре и предложил нам оставить его депозит. Мы вернули ему депозит.
Несколько лет спустя мы "вернули долг" Тан Сью Сину, отказавшись уменьшить
налог на импорт пива из Малайзии. "Гиннес" основал фабрику в Сингапуре,
чтобы производить пиво по лицензии.
В большинстве случаев наш выбор инвесторов был удачен. Некоторые из
них: предприятия по восстановлению и ремонту судов, нефтепереработке и
нефтехимии, банки и финансовые компании, - были подобраны УЭР, Суй Сеном,
нашим министром финансов, или мною лично. Наше министерство торговли и
промышленности также полагало, что нам следовало вкладывать средства в
области, где были возможны технологические прорывы: биотехнологию,
компьютерную индустрию, производство специальных химикатов,
коммуникационного оборудования, сферу услуг. Но когда мы не были уверены в
том, каковы будут результаты новых исследований, мы старались
диверсифицировать риск.
Наша работа заключалась в планировании, постановке крупных
экономических задач на длительный период времени, в течение которого мы
могли их достичь. Мы регулярно рассматривали планы и корректировали их по
мере того, как менялась ситуация. Чтобы удовлетворить потребности
предпринимателей, планирование развития инфраструктуры, обучения и
подготовки рабочих должно было осуществляться за многие годы до того, как в
них возникала нужда. Мы не располагали прослойкой готовых предпринимателей,
как Гонконг, куда китайские промышленники и банкиры прибыли, спасаясь
бегством из Шанхая, Кантона и других городов, захваченных коммунистами. Если
бы мы ждали, пока наши торговцы выучатся и дорастут до того, чтобы стать
промышленниками, мы бы умерли с голоду. Совершенно абсурдным являлось
предположение наших критиков, высказанное в 90-ых годах, что, если бы мы
вырастили собственных предпринимателей, то меньше зависели бы от
безжалостных МНК. Даже тот опыт, который принесли в Гонконг китайские
беженцы, не позволил им поднять технологический уровень производства до
уровня предприятий МНК в Сингапуре.
Правительство взяло на себя инициативу основания новых отраслей:
сталелитейной (National Iron and Steel Mills), пароходной компании "Нептун
ориент лайнз" (НОЛ - Neptun Orient Lines), авиакомпании "Сингапур эйрлайнз".
Два наших министра проявили себя в качестве потрясающе разносторонних людей.
Хон Суй Сен основал "Дэвэлопмэнт бэнк оф Сингапур", "Страховую корпорацию
Сингапура" (The Insurance Corporation of Singapore) и "Сингапурскую нефтяную
компанию" (Singapore Petroleum Company). Го Кен Сви основал наше пароходство
(НОЛ) и, через правительство Пакистана, нанял капитана М. Дж. Саида
(M.J.Sayeed), чтобы начать операции. С помощью австралийского эксперта в
производстве артиллерийских систем сэра Лоренса Хартнета (Sir Lawrence
Hartnett), Кен Сви основал наш монетный двор - "Чартэтэд индастриз оф
Сингапур" (Chartered Industries of Singapore) - и фабрику по производству
боеприпасов, которые размещались вместе, так как оба производства
предъявляли высокие требования к обеспечению безопасности и наличию хорошего
инструментального производства. Под руководством практичного и находчивого
директора Он Ка Кока (Ong Kah Kok) предприятие успешно развивалось. Молодой
постоянный секретарь правительства, а впоследствии - председатель УЭР Филипп
Ео вскоре взял руководство этим предприятием на себя и основал на нем новые
производства, которые потом привели к созданию высокотехнологичной компании
"Сингапур тэкнолоджиз" (Singapore Technologies). Эта компания также основала
совместные предприятия по производству микросхем с ведущими МНК.
Мы верили в наших молодых служащих, в их честность, интеллект, энергию,
пусть даже и при полном отсутствии делового опыта. Из каждого выпуска мы
отбирали и посылали лучших выпускников наших школ в лучшие университеты
Великобритании, Канады, Австралии, Новой Зеландии, Германии, Франции,
Италии, Японии, а впоследствии, когда у нас появились средства, - США. Мы
вырастили из них наших собственных предпринимателей, чтобы основать такие
преуспевающие компании как "Нептун ориент лайнз" и "Сингапур эйрлайнз". Я
боялся, что эти предприятия превратятся в убыточные, субсидируемые,
национализированные корпорации, как это случилось во многих молодых
независимых государствах. Тем не менее, Суй Сен, который знал своих молодых
сотрудников, убедил меня, что успех был возможен, и что они вполне могли
конкурировать с другими компаниями. Он также дал прямо и ясно понять, что
эти предприятия либо должны были стать прибыльными, либо должны были быть
закрыты. И Кен Сви, и Ким Сан, с которыми я обсуждал эти смелые планы,
считали, что нам стоило рисковать, учитывая дефицит предпринимателей. Я
полагался на суждения Суй Сена, который осуществлял отбор служащих для этих
компаний. И компании преуспели. В результате этого было основано множество
новых компаний под эгидой министров и соответствующих министерств. Когда и
эти компании оказались преуспевающими, мы превратили такие государственные
монополии, как "Паблик ютилитиз боард" (Public Utilities Board), "Порт оф
Сингапур осорити" (Port of Singapore Authority) и "Сингапур телеком"
(Singapore Telecom) в самостоятельные компании, свободные от министерского
контроля. Они управлялись как частные, эффективные, конкурентоспособные и
прибыльные предприятия.
Ключом к успеху являлось качество людей, отвечавших за дело. Не все
наши высшие администраторы обладали деловой хваткой, но у некоторых она
была. Компания "Нэшенэл айрон энд стил милз" (National Iron and Steel
Mills), директором которой являлся. Хау Юн Чон (Howe Yoon Chong), "Кеппел
корпорэйшен" (Keppel Corporation) - директор Сим Ки Бун (Sim Kee Boon) и
"Сингапур эйрлайнз" - директор Джо Пилэй (Joe Pillay), - заняли ведущее
место на Фондовой бирже Сингапура (Singapore Stock Exchange). Когда
авиакомпания "Сингапур эйрлайнз" была приватизирована, нам было очень сложно
найти руководителей высшего ранга, чтобы заменить Джо Пилэй, - таким острым
был дефицит предпринимателей.
Если бы я должен был описать одним словом, почему Сингапур преуспел, то
этим словом было бы "доверие" (confidence). Именно доверие к нам позволяло
иностранным инвесторам основывать свои фабрики и нефтеперегонные заводы в
Сингапуре. Через несколько дней после начала нефтяного кризиса в октябре
1973 года, я решил подать ясный сигнал нефтяным компаниям, что мы не станем
требовать никаких специальных привилегий в отношении запасов нефти, которые
они имели на нефтеперегонных заводах в Сингапуре. Если бы мы блокировали те
запасы нефти, которые они имели в Сингапуре, то нам хватило бы ее для
обеспечения собственных нужд на протяжении двух лет. Но это показало бы, что
мы являлись ненадежными партнерами. 10 ноября 1973 года я встретился с
руководителями и управляющими всех нефтеперегонных заводов: "Шелл", "Мобил",
"Эссо", "Сингапур петролеум", "Бритиш петролеум" (Shell, Mobil, Esso,
Singapore Petrolium, British Petrolium). Я публично заверил их, что Сингапур
был готов урезать свою квоту потребления в той же степени, в какой они
собирались урезать ее для своих клиентов в других странах. Их клиенты
находился в государствах, расположенных далеко друг от друга: на Аляске, в
Австралии, Японии, Новой Зеландии, - не говоря уже о государствах нашего
региона.
Это решение повысило доверие к правительству Сингапура, ибо в наших
долгосрочных интересах было стать надежным местом для нефтяного и иного
бизнеса. В результате, нефтяная промышленность Сингапура значительно
расширилась, в конце 70-ых годов в городе начала развиваться нефтехимия. К
началу 90-ых годов, располагая предприятиями по переработке нефти общей
мощностью 1.2 миллиона баррелей в день, Сингапур стал третьим крупнейшим
мировым центром нефтепереработки после Хьюстона (Houston) и Роттердама
(Rotterdam); третьим крупнейшим мировым центром торговли нефтью после
Нью-Йорка и Лондона; самым большим в мире центром торговли мазутом. Сингапур
также является крупным центром нефтехимии.
Чтобы преодолеть опасения инвесторов относительно качества нашей
рабочей силы, я попросил японцев, немцев, французов и голландцев основать в
Сингапуре собственные центры по подготовке наших технических специалистов, в
которых обучение проводилось бы их собственными инструкторами. Некоторые
центры финансировались правительством, другие были созданы совместно с
такими корпорациями как "Филипс", "Роллей" и "Тата" (Tata). В течение 4 - 6
месяцев обучения рабочие, проходившие подготовку в условиях, близких к
производству, могли ознакомиться с системой работы и культурой других наций,
так что компании охотно принимали их на работу. Эти центры обучения стали
полезными еще и потому, что они помогали инвесторам сравнить уровень
подготовки наших рабочих с рабочими из других стран, что способствовало
повышению стандартов подготовки рабочих в Сингапуре.
Любого, кто в 1965 году, когда мы отделились от Малайзии, предположил
бы, что Сингапур станет крупным финансовым центром, посчитали бы безумцем.
Откуда же взялись эти сверкающие современные здания в центре города с
разместившимися в них банками, связанными компьютерными сетями с Лондоном,
Нью-Йорком, Токио, Франкфуртом, Гонконгом и другими важнейшими финансовыми
центрами?
Начало этой истории было неправдоподобным. Доктор Винсемиус вспоминает,
как в 1968 году он позвонил своему другу, вице-президенту сингапурского
отделения "Бэнк оф Америка" (Bank of America), который был тогда в Лондоне:
"Господин Ван Онен (Van Oenen), мы (Сингапур) хотим в пределах следующих 10
лет стать финансовым центром Юго-Восточной Азии". Ван Онен ответил: "Хорошо,
приезжайте в Лондон. Вы сможете добиться этого в течение 5 лет". Винсемиус
немедленно выехал в Лондон, где Ван Онен подвел его к большому глобусу,
стоявшему в зале заседаний, и сказал: "Взгляните: финансовый мир начинается
в Цюрихе. Банки Цюриха открываются в 9:00 утра, чуть позже открываются банки
во Франкфурте, еще позже - в Лондоне. После обеда банки в Цюрихе
закрываются, затем закрываются банки во Франкфурте и в Лондоне. В это время
банки в Нью-Йорке еще открыты. Таким образом, Лондон направляет финансовые
потоки в Нью-Йорк. К тому времени, когда после обеда закроются нью-йоркские
банки, они уже переведут финансовые потоки в Сан-Франциско. К тому времени
как закроются банки в Сан-Франциско, до 9:00 утра швейцарского времени,
когда откроются швейцарские банки, в финансовом мире ничего не происходит.
Если мы расположим Сингапур посредине, то, до закрытия банков в
Сан-Франциско, Сингапур сможет принять от них эстафету, а когда закроются
банки в Сингапуре, они смогут перевести финансовые потоки в Цюрих. Таким
образом, впервые в истории, станет возможным глобальное круглосуточное
банковское обслуживание". По просьбе Винсемиуса Ван Онен изложил свои
соображения на бумаге и послал Хон Суй Сену, председателю УЭР, игравшему
роль связного между Винcемиусом и мной. Суй Сен встретился со мной, чтобы
предложить полностью отменить контроль и ограничения на операции с
иностранной валютой, осуществлявшиеся между Сингапуром и государствами,
лежащими за пределами "стерлинговой зоны". Мы все еще были частью
"стерлинговой зоны", и это требовало от нас осуществления валютного
контроля. Суй Сен обсудил с представителем "Бэнк оф Ингланд" (Bank of
England) возможность перехода к использованию Сингапуром корзины иностранных
валют, наподобие Гонконга, что позволило бы нам участвовать в операциях на
рынке "азиатских долларов". Ему ответили, что использование такой системы в
Гонконге было обусловлено историческими причинами, и что в этом случае
Сингапуру, возможно, пришлось бы покинуть "стерлинговую зону". Я решил, что
такой риск был оправдан и дал распоряжение Суй Сену приступить к делу. "Бэнк
оф Ингланд" не настаивал на нашем выходе из "стерлинговой зоны", но, в любом
случае, через 4 года Великобритания вынуждена была ликвидировать ее.
В отличие от Гонконга, Сингапур не мог ни опереться на репутацию
лондонского Сити, признанного финансового центра с многолетними традициями
международных банковских операций. Мы не могли рассчитывать и на поддержку
со стороны "Бэнк оф Ингланд", являвшегося символом надежности,
пользовавшегося доверием клиентов, сотрудники которого имели репутацию
финансовых экспертов. В 1968 году Сингапур был государством "третьего мира".
Необходимо было убедить зарубежных банкиров в наличии стабильных социальных
условий, хороших условий для работы и жизни, эффективной инфраструктуры,
достаточного количества квалифицированных и хорошо адаптирующихся к новым
условиям профессионалов. Мы также должны были убедить их, что наш Валютный
комитет (Currency Board) и Управление монетарной политики Сингапура (УМПС -
Monetary Authority of Singapore) были способны осуществлять надзор за
банковской индустрией. В 1965 году, вскоре после обретения независимости,
Кен Сви и я решили, что в Сингапуре не должно было быть центрального банка,
который мог бы осуществлять денежную эмиссию. Мы были настроены не допустить
обесценивания нашей валюты относительно валют больших государств, особенно
доллара США. В результате мы сохранили систему, при которой Валютный комитет
выпускал в обращение сингапурские доллары только в том случае, если они были
обеспечены эквивалентной суммой в иностранной валюте. УМПС располагало всеми
полномочиями центрального банка, за исключением права осуществлять денежную
эмиссию.
Служащие УМПС профессионально осуществляли финансовый надзор, работая в
соответствии с законами, правилами и инструкциями, которые периодически
пересматривались, чтобы поспевать за развитием финансовой сферы. Доверие к
нашей честности и компетенции собиралось по крохам. История нашего
финансового центра - это история того, как мы укрепляли доверие к Сингапуру
как к месту, где бизнес ведется честно. Это история того, как мы воспитывали
чиновников, обладавших знаниями и навыками, чтобы они так регулировали и
осуществляли надзор за финансовыми учреждениями и биржевыми организациями,
чтобы свести до минимума риск сбоев в финансовой системе.
Начало нашей работы на азиатском офшорном долларовом рынке было
скромным. Этот рынок являлся аналогом рынка "евродолларов", и мы называли
его рынком "азиатских долларов" (Asian dollar market). Первоначально этот
рынок сводился к операциям на финансовом рынке Сингапура по привлечению
фондов зарубежных банков в иностранной валюте для кредитования банков стран
региона, и наоборот. Впоследствии, рынок "азиатских долларов" перешел к
торговле иностранными валютами, фьючерсами и опционами, ценными бумагами,
деноминированными в иностранной валюте, проводил синдицирование займов,
выпуск облигаций и управление инвестиционными фондами. В 1997 году объем
операций на рынке "азиатских долларов" превысил 500 миллиардов долларов США,
что было примерно втрое больше размеров нашего внутреннего банковского
рынка. Темпы роста были огромными, ибо этот рост был вызван потребностями
рынка. По мере того как международная торговля и инвестиции принимали
глобальный характер, охватывая Азию и Сингапур, как один из ключевых узлов
региона, объем международных финансовых операций рос экспоненциально.
В начальный период, с 1968 по 1985 год, у Сингапура не было конкурентов
в странах региона. Мы привлекли международные финансовые институты тем, что
отменили налог на вывоз доходов, полученных вкладчиками - нерезидентами. Все
депозиты, деноминированные в "азиатских долларах", не учитывались при
расчете нормативов ликвидности и банковских резервов. К 90-ым годам Сингапур
стал одним из крупнейших финансовых центров мира. По объему валютных
операций Сингапур уступает только Лондону, Нью-Йорку и лишь немного отстает
от Токио. Успех Сингапура побудил другие страны региона с середины 80-ых
годов развивать собственные международные финансовые центры, зачастую
предлагая еще более щедрые налоговые льготы. Фундаментом для развития нашего
финансового центра было соблюдение принципа верховенства закона,
существование независимого суда и стабильного, компетентного и честного
правительства, проводившего разумную макроэкономическую политику,
практически ежегодно сводя бюджет с профицитом. В результате этого
сингапурский доллар был стабильной и сильной валютой, что предотвращало
импорт инфляции.
В 70-ых годах у нас произошел конфликт с одним из наиболее известных
представителей лондонского Сити. В марте 1972 года Джим Слэтер (Jim Slater),
широко известный британский инвестор, специализировавшийся в сфере
реструктуризации активов, прибыл в Сингапур, чтобы встретиться со мной.