Страница:
— Не шуми так, — бросил назад Глеб и сам поразился, до чего изменился его голос. Звуки были глухими, какими-то севшими, сиплыми. Казалось, что уши плотно забиты ватой.
Туман исчез внезапно. Над головой посветлело, шаг, другой — и вдруг глазам открылся мир во всем своем предрассветном великолепии и раздолье. Овраг, по самые края заполненный шевелящимся облаком, остался внизу.
Из тумана вынырнула голова Епископа, мгновение — и он встал рядом с Глебом, на берегу оврага. Глянул под ноги, удивленно сказал:
— Неужели мы были там?
У их ног ворочалась клубами серая мгла. Бездонная, беспроглядная, жуткая. Казалось — шагни в нее, и тут же захлебнешься, утонешь, и тело будет медленно погружаться, уходить вниз, в трещину разлома, в исходящую дымом и паром преисподнюю…
— Ладно, хватит стоять, — прервал созерцание Глеб. — Ты, кажется, торопился.
Еще не пришло время обедать, когда путники увидели вдали кроны деревьев. Еще через полчаса они разглядели под кронами крыши домов.
Прямо впереди была деревня. И друзья повеселели, взбодрились, прибавили шагу. Не то чтобы они сильно нуждались в чем-то, но кружечка прохладного пива и нормально приготовленная еда пришлись бы как нельзя кстати.
Селение приближалось. Уже можно было рассмотреть, что высокие деревья — это тополя, что деревня небольшая и не обнесена защитной стеной, а дома все одинаковые, одноэтажные, с крышами, крытыми соломой. Стала видна дорога, что прибегала откуда-то с севера и убегала на юго-восток.
Где-то там, среди домиков, протяжно и жалобно выла собака. — Как раз успеем к обеду, — сказал Глеб. — Немного отдохнем и двинем дальше.
— Чего там с ней делают? — спросил Епископ, имея в виду собаку.
И вой прекратился, оборвавшись внезапно на высокой ноте…
На первое тело путники наткнулись, когда до селения оставалось метров триста. Сперва им показалось, что в траве лежит груда тряпья, и, только приблизившись вплотную, они увидели, что это труп крестьянина. Он лежал на спине, широко раскинув руки. Согнутые в коленях ноги странно вывернулись вбок и казались чужими, отторгнутыми телом. Мертвец уставился в небо открытыми глазами, слегка приоткрыл рот. Если бы не его странная вывихнутая неподвижность и не рваная рана в животе, то можно было бы подумать, что человек этот просто прилег на лугу полюбоваться бегущими облаками…
— Кажется, отдыха не будет, — сказал Епископ. Вновь в деревне взвыла собака, продолжая оборванную ноту.
Глеб достал меч. Взглядом внимательно обшарил окрестности.
— Вроде все тихо. Слишком тихо. Как думаешь, может, в деревне засада?
— На кого? На нас? — Маг фыркнул. — Нас здесь никто не ждет. Думаю, какие-нибудь разбойники разграбили деревню и убрались прочь.
— Кровь только начала сворачиваться. Его убили совсем недавно. — Глеб присел перед трупом, внимательно осмотрел страшную рану. Из живота словно вырвали кусок. Серыми петлями вывалился на траву разодранный кишечник. — Это не меч, — заключил Глеб. — Я даже не знаю, чем можно нанести такую рану.
— Совершенно не разбираюсь в оружии, — признался Епископ. Он повернулся лицом к деревне, выпрямился в полный рост, вытянул шею, распростер руки, направив ладони к земле, и замер. В этот момент он походил на охотничью собаку, делающую стойку.
— Явной опасности нет, — сказал он неуверенно через несколько секунд.
— Тогда пойдем. Может, кому-то требуется помощь.
— Нам бы самим помощь не помешала, — пробурчал маг.
Глеб двинулся первым. Он выставил обнаженный клинок перед собой, готовый к любым неожиданностям. Епископ пошел следом, внимательно оглядываясь по сторонам и что-то негромко шепча себе под нос.
На дороге перед самой деревней лежали еще два безжизненных тела. Одного взгляда на них было достаточно, чтобы понять, что помощь им уже не требуется.
Плечом к плечу товарищи вошли в селение.
— Черт возьми, — прошептал Глеб. Всюду — на дороге, на огородах, во дворах — везде были трупы. Из-за последнего дома на дальнем конце деревни выбежал хромающий ободранный пес, сел на тропе, ведущей к дому, вздернул голову к небу и завыл.
— Заткнись! — крикнул маг и ткнул пальцем в сторону собаки. Глебу показалось, что на движение Епископа воздух ответил едва слышимым свистом. Пес взвизгнул и убежал, поджав хвост. — И без тебя тошно.
Товарищи прошли по страшной улице. Везде было одно и то же — мертвые тела. Глеб зачем-то стал пересчитывать их, но сбился со счета на третьем десятке.
— Неужели никого не осталось?
И вдруг маг крикнул:
— Берегись!
Из-за ствола могучего тополя выскочило небольшое уродливое существо. Глеб не успел как следует рассмотреть его, но заметил, что у того в руках длинное копье. Существо двигалось неестественно быстро, глаз едва успевал отслеживать его перемещения. Еще не успев ничего понять, Глеб шарахнулся в сторону, чудом избежав молниеносного удара копья. Тварь выскочила из тени на свет, промелькнула, оказалась вдруг за спиной, и вновь Глеб едва успел увернуться. Он попытался сам атаковать стремительного противника, но лишь нарвался на копье. Наконечник пробил плотную кожу куртки и вонзился в плечо. Глеб отпрянул, но поздно — раненая рука ослабла. Он перехватил меч, и яркое солнце блеснуло на стали клинка. Существо внезапно остановилось, уставившись на кулак человека, на пальцы, держащие рукоять меча. И Глеб воспользовался этой непонятной секундной оторопью неведомого врага, обрушив мощный удар на уродливую голову. Существо коротко вскрикнуло и рухнуло на землю. Копье вывалилось из его руки.
— Гоблин, — сказал Епископ, склоняясь над убитой тварью, и Глеб вспомнил, где он видел такую голову. Три таких головы. — Странно, он один. А я слышал, что гоблины всегда ходят группами.
— Ты уверен, что больше здесь никого нет? — спросил Глеб, с опаской осматриваясь по сторонам.
— Остальные ушли, — уверенно заявил маг. — Если бы тут еще оставался хоть один, то мы с тобой не разговаривали бы сейчас. Кстати, ты на удивление легко справился с ним.
— Да уж. — Глеб стащил куртку, осмотрел рану, легко касаясь ее кончиками пальцев и морщась. Впрочем, сильной боли не было. Рана оказалась неглубокой. — Как думаешь, копье может быть отравленным? — спросил Глеб с опаской.
— Вполне.
— Успокоил, нечего сказать, — Глеб скривил губы в невеселой ухмылке.
— Дай посмотрю… Присядь…
Глеб опустился на землю. Маг навис над ним, заводил руками над раной. Плечо закололо мелкими иголочками, кожа покрылась мурашками, в мышцах родилось тепло. Неудержимо захотелось спать, глаза сомкнулись, голова стала бессильно клониться к груди…
— Вот и все, — бодро сказал Епископ, и Глеб очнулся. — Жить будешь.
Глеб глянул на плечо и поразился. Рана исчезла. На коже розовел свежий шрам — аккуратное клеймо воина. Знак отличия. Повод для гордости.
— Здорово! — восхитился Глеб и подвигал рукой. Не было ни боли, ни какой-либо скованности. Плечо казалось совершенно здоровым.
— Пустяки, — маг отмахнулся. — На твое счастье, яда на наконечнике не оказалось.
Глеб взял в руки копье убитого гоблина, внимательно осмотрел его. Сказал негромко:
— Теперь я понимаю, каким оружием были убиты все эти люди.
Хоть и светило яркое полуденное солнце, было жутко и мрачно. Кругом лежали безжизненные тела, раскинувшись в нелепых позах, кровью окрасив землю под собой. Мертвая деревня молчала, словно тихое кладбище. Лишь угрюмо каркали в кронах тополей охрипшие обожравшиеся вороны. Вновь взвыл пес.
Путники торопливо покинули селение мертвецов, но плач одинокой собаки еще долго преследовал их.
Наконец-то скучный однообразный ландшафт стал меняться. Степь слегка захолмилась, на пути попадались высокие курганы — не то искусственного, не то естественного происхождения. Встречались редкие перелески, насквозь прозрачные, какие-то нездоровые. Зато трава росла, не зная удержу. Местами путники с головой скрывались в колышущемся под ветром ковыле. Иногда дорогу преграждали балки и неглубокие, но длинные овражки, поросшие высокой крапивой, и, преодолевая эти жгучие досадные препятствия, Глеб доставал меч и врубался в заросли травы, оставляя после себя широкую просеку. Магу было проще: спрятав и лицо и руки в складках своего бесформенного балахона, он мог запросто войти в самую гущу крапивной чащобы…
Поднимаясь на вершины холмов, выбираясь из высокого разнотравья, вскарабкиваясь на курганы, товарищи замирали на некоторое время и внимательно осматривали горизонт, окутанный туманной дымкой. Они выглядывали опасность, намечали очередную точку маршрута, пытались заметить вдали признаки человеческого жилья.
Глеб думал, что Утес Плачущего Человека уже близок.
Идти стало тяжело, ноги путались в траве. Слишком много времени прошагали товарищи, не останавливаясь на отдых.
— Надо бы сделать привал, — сказал Глеб.
— Давай поднимемся вон на тот холм, — Епископ показал рукой вперед, — оглядимся и переведем дыхание. Вечер уже недалеко. Как следует отдохнем ночью.
— И откуда у тебя только сила берется? — Глеб покачал головой. — Вроде такой худой…
— В мускулах силы нет…
— Только не надо опять про эти ваши волшебные штучки, — Глеб отмахнулся, и даже взмах руки был слабый, какой-то безжизненный, настолько он устал.
— На то, чтобы идти, вообще не нужно затрачивать никаких усилий, — продолжал маг. — Это же естественно. Когда ты дышишь, разве ты устаешь? Просто ты на себе тащишь слишком много ненужного: этот меч, сумка, тяжелая одежда. Лишние мышцы, жир….
— Мозги, — буркнул Глеб. — Послушать тебя, я должен ходить совершенно голым.
Они начали восхождение на холм, на вершине которого планировали сделать привал. Склон был долгим, пологим, порос высокой густой травой. Подъем совершенно не ощущался, вершина вроде бы и не приближалась.
Внезапно маг остановился, перехватив посох обеими руками.
— Чего ты? — недоуменно спросил Глеб.
— Ничего не замечаешь?
Ветер шуршал рослой травой. Высоко в небе высвистывала Трехнотную песню какая-то птаха. Немыми призраками бежали по земле тени облаков.
Глеб долго оглядывался, вслушивался, но так ничего и не заметив,, пожал плечами.
— Вроде тихо. А что?
— Не знаю… — Маг, медленно поворачиваясь вокруг своей оси, очертил посохом круг. — Не знаю, — повторил он задумчиво. — Ладно, пошли дальше.
Они сделали еще несколько шагов, и вновь маг настороженно замер. Теперь и Глебу почудилось, что он что-то услышал, какой— то негромкий звук или звуки. Шелест травы, ноне совпадающий с порывами ветра.
И кузнечики молчали.
Глеб насторожился, обнажил клинок.
— Мы окружены, — негромко сказал Епископ. — Они со всех сторон.
— Кто? — спросил Глеб.
— Пока не знаю.
В высокой траве ничего не было видно. Но вдруг Глеб увидел, как в отдалении сам собой шевельнулся ковыль, тихо качнул верхушкой. А вон еще, в другой стороне, раздвинулся сноп луговой осоки. Кольцо сжималось.
— Я их не вижу! — Глеб был готов удариться в панику
Рано или поздно это действительно случится.
— Это гоблины, Те самые, из деревни, — прошептал маг. Он был занят: закрыв глаза, бормотал неразборчивые заклинания, водил посохом над головой.
Неприметное шевеление приближалось. Трава таила опасность. Прятала в себе острые копья с зазубренными наконечниками. Скрывала невысоких кровожадных созданий, таких быстрых и таких уродливых.
Сколько же их там?
Вдруг маг выкрикнул короткое слово, и откуда-то налетел упругий вихрь, поднял в воздух столб пыли, закрутился бешеным смерчем. В ушах засвистело. Глеб едва устоял на ногах под яростным напором урагана.
И вновь маг властно что-то приказал стихии, махнул повелительно посохом, и хобот смерча опал на землю. Осела пыль.
Трава вокруг путников теперь была растерзана, свита, прибита к земле. Товарищи стояли в центре идеально ровного круга радиусом примерно в десять метров. В центре арены.
Да, теперь враг не сможет подобраться вплотную, оставаясь незамеченным. Но разве это поможет?
Епископ вновь что-то забормотал, закрутил посохом.
А из травы выступили зеленокожие малорослые уродцы с копьями в руках. Гоблины вступили на арену. Не прячась, открыто. Они уже чувствовали себя победителями и не торопились. Окружив людей, все плотнее сжимали кольцо. Глеб быстро пересчитал их.
Одиннадцать.
Одиннадцать кровожадных тварей, быстрых, словно молния. Одиннадцать острых копий.
Маг закончил заклинание, махнул посохом, и в гоблинов ударила незримая сила. Они отпрянули назад, некоторые вовсе упали. Но тут же поднялись и как ни в чем не бывало вновь пошли на людей. Теперь уже значительно быстрей. Глаза их злобно сверкали.
— Моя магия на них почти не действует! — в отчаянии крикнул Епископ и вновь закрутил посох, вычерчивая в воздухе незримые письмена.
— Посмотрим, подействует ли моя! — Глеб прыгнул вперед и попытался быстрым коротким ударом пронзить ближайшего гоблина. Тот копьем легко отразил удар и обнажил кривые острые клыки в подобии усмешки.
Остальные страшилища заверещали, остановившись на месте, и Глеб понял, что они смеются. Над ним. Над его мечом. Над его неуклюжестью. Он разозлился и вновь бросился на ближайшего гоблина. А тот вдруг превратился в размытую тень, и копье его со свистом рассекло воздух. Глеб ощутил, как дернулась рука и вдруг полегчала, опустев. Выбитый меч отлетел далеко в сторону, и путь к нему сразу прикрыли три смеющихся уродца.
Гоблины забавлялись. На этой арене они чувствовали себя хозяевами.
Что-то бормотал маг, но чем он поможет?
Глеб не мог просто так сдаться. Он сжал кулаки, локтями прикрыл корпус и твердо решил биться до последнего. Голыми руками, ногами, зубами…
И вдруг гоблин перед ним замер, вытянулся вперед, словно увидел в человеке нечто такое… Безобразная ухмылка исчезла с его лица. Он сказал что-то хрипло, и прочие существа прекратили свой визгливый смех. Глеб повернулся к ним. Твари пристально вперились в него. Уставились на его руки, на его сжатые кулаки…
Именно так смотрел гоблин, которого Глеб убил в разоренной деревне.
На пальцы…
Он шагнул вперед, и гоблины попятились, не сводя взгляда с его рук.
,
Глеб скосил глаза, пытаясь понять, что же их так поразило. И увидел. На указательном пальце. Простое оловянное кольцо. Вспомнил слова Святополка; «Я снял его с убитого мною гоблина…»
Глеб поднял руку повыше, и кольцо блеснуло тусклым металлом.
Гоблины дружно вскрикнули, развернулись и исчезли в высокой траве.
Маг прекратил свое бормотание.
— Чего это они? — удивленно спросил он.
— Везение, — немного невпопад ответил Глеб;
— Везение? — переспросил маг.
— Да. Нам чертовски повезло.
— Ты их напугал?
— Не знаю. Мне показалось, что они приняли меня за кого-то другого.
— Странно…
Солнце медленно опускалось. Близился вечер.
Глеб подошел к валяющемуся мечу. Поднял, внимательно осмотрел, убрал в ножны. Он почему-то был уверен, что гоблины больше не вернутся, но голос разума подсказывал, что рисковать к не стоит.
Товарищи взошли на вершину холма, но задерживаться там не стали, а быстро пошли под гору, торопясь как можно дальше оторваться от отряда гоблинов.
Стемнело, а они все шли, не решаясь остановиться на ночлег. Спешили отыскать надежное убежище. Шли всю долгую ночь.
Шли под круглым фонарем луны и искрами звезд. Торопились на запад, словно хотели догнать закатившееся солнце… Но вскоре солнце само нагнало их.
Глава 15
Туман исчез внезапно. Над головой посветлело, шаг, другой — и вдруг глазам открылся мир во всем своем предрассветном великолепии и раздолье. Овраг, по самые края заполненный шевелящимся облаком, остался внизу.
Из тумана вынырнула голова Епископа, мгновение — и он встал рядом с Глебом, на берегу оврага. Глянул под ноги, удивленно сказал:
— Неужели мы были там?
У их ног ворочалась клубами серая мгла. Бездонная, беспроглядная, жуткая. Казалось — шагни в нее, и тут же захлебнешься, утонешь, и тело будет медленно погружаться, уходить вниз, в трещину разлома, в исходящую дымом и паром преисподнюю…
— Ладно, хватит стоять, — прервал созерцание Глеб. — Ты, кажется, торопился.
Еще не пришло время обедать, когда путники увидели вдали кроны деревьев. Еще через полчаса они разглядели под кронами крыши домов.
Прямо впереди была деревня. И друзья повеселели, взбодрились, прибавили шагу. Не то чтобы они сильно нуждались в чем-то, но кружечка прохладного пива и нормально приготовленная еда пришлись бы как нельзя кстати.
Селение приближалось. Уже можно было рассмотреть, что высокие деревья — это тополя, что деревня небольшая и не обнесена защитной стеной, а дома все одинаковые, одноэтажные, с крышами, крытыми соломой. Стала видна дорога, что прибегала откуда-то с севера и убегала на юго-восток.
Где-то там, среди домиков, протяжно и жалобно выла собака. — Как раз успеем к обеду, — сказал Глеб. — Немного отдохнем и двинем дальше.
— Чего там с ней делают? — спросил Епископ, имея в виду собаку.
И вой прекратился, оборвавшись внезапно на высокой ноте…
На первое тело путники наткнулись, когда до селения оставалось метров триста. Сперва им показалось, что в траве лежит груда тряпья, и, только приблизившись вплотную, они увидели, что это труп крестьянина. Он лежал на спине, широко раскинув руки. Согнутые в коленях ноги странно вывернулись вбок и казались чужими, отторгнутыми телом. Мертвец уставился в небо открытыми глазами, слегка приоткрыл рот. Если бы не его странная вывихнутая неподвижность и не рваная рана в животе, то можно было бы подумать, что человек этот просто прилег на лугу полюбоваться бегущими облаками…
— Кажется, отдыха не будет, — сказал Епископ. Вновь в деревне взвыла собака, продолжая оборванную ноту.
Глеб достал меч. Взглядом внимательно обшарил окрестности.
— Вроде все тихо. Слишком тихо. Как думаешь, может, в деревне засада?
— На кого? На нас? — Маг фыркнул. — Нас здесь никто не ждет. Думаю, какие-нибудь разбойники разграбили деревню и убрались прочь.
— Кровь только начала сворачиваться. Его убили совсем недавно. — Глеб присел перед трупом, внимательно осмотрел страшную рану. Из живота словно вырвали кусок. Серыми петлями вывалился на траву разодранный кишечник. — Это не меч, — заключил Глеб. — Я даже не знаю, чем можно нанести такую рану.
— Совершенно не разбираюсь в оружии, — признался Епископ. Он повернулся лицом к деревне, выпрямился в полный рост, вытянул шею, распростер руки, направив ладони к земле, и замер. В этот момент он походил на охотничью собаку, делающую стойку.
— Явной опасности нет, — сказал он неуверенно через несколько секунд.
— Тогда пойдем. Может, кому-то требуется помощь.
— Нам бы самим помощь не помешала, — пробурчал маг.
Глеб двинулся первым. Он выставил обнаженный клинок перед собой, готовый к любым неожиданностям. Епископ пошел следом, внимательно оглядываясь по сторонам и что-то негромко шепча себе под нос.
На дороге перед самой деревней лежали еще два безжизненных тела. Одного взгляда на них было достаточно, чтобы понять, что помощь им уже не требуется.
Плечом к плечу товарищи вошли в селение.
— Черт возьми, — прошептал Глеб. Всюду — на дороге, на огородах, во дворах — везде были трупы. Из-за последнего дома на дальнем конце деревни выбежал хромающий ободранный пес, сел на тропе, ведущей к дому, вздернул голову к небу и завыл.
— Заткнись! — крикнул маг и ткнул пальцем в сторону собаки. Глебу показалось, что на движение Епископа воздух ответил едва слышимым свистом. Пес взвизгнул и убежал, поджав хвост. — И без тебя тошно.
Товарищи прошли по страшной улице. Везде было одно и то же — мертвые тела. Глеб зачем-то стал пересчитывать их, но сбился со счета на третьем десятке.
— Неужели никого не осталось?
И вдруг маг крикнул:
— Берегись!
Из-за ствола могучего тополя выскочило небольшое уродливое существо. Глеб не успел как следует рассмотреть его, но заметил, что у того в руках длинное копье. Существо двигалось неестественно быстро, глаз едва успевал отслеживать его перемещения. Еще не успев ничего понять, Глеб шарахнулся в сторону, чудом избежав молниеносного удара копья. Тварь выскочила из тени на свет, промелькнула, оказалась вдруг за спиной, и вновь Глеб едва успел увернуться. Он попытался сам атаковать стремительного противника, но лишь нарвался на копье. Наконечник пробил плотную кожу куртки и вонзился в плечо. Глеб отпрянул, но поздно — раненая рука ослабла. Он перехватил меч, и яркое солнце блеснуло на стали клинка. Существо внезапно остановилось, уставившись на кулак человека, на пальцы, держащие рукоять меча. И Глеб воспользовался этой непонятной секундной оторопью неведомого врага, обрушив мощный удар на уродливую голову. Существо коротко вскрикнуло и рухнуло на землю. Копье вывалилось из его руки.
— Гоблин, — сказал Епископ, склоняясь над убитой тварью, и Глеб вспомнил, где он видел такую голову. Три таких головы. — Странно, он один. А я слышал, что гоблины всегда ходят группами.
— Ты уверен, что больше здесь никого нет? — спросил Глеб, с опаской осматриваясь по сторонам.
— Остальные ушли, — уверенно заявил маг. — Если бы тут еще оставался хоть один, то мы с тобой не разговаривали бы сейчас. Кстати, ты на удивление легко справился с ним.
— Да уж. — Глеб стащил куртку, осмотрел рану, легко касаясь ее кончиками пальцев и морщась. Впрочем, сильной боли не было. Рана оказалась неглубокой. — Как думаешь, копье может быть отравленным? — спросил Глеб с опаской.
— Вполне.
— Успокоил, нечего сказать, — Глеб скривил губы в невеселой ухмылке.
— Дай посмотрю… Присядь…
Глеб опустился на землю. Маг навис над ним, заводил руками над раной. Плечо закололо мелкими иголочками, кожа покрылась мурашками, в мышцах родилось тепло. Неудержимо захотелось спать, глаза сомкнулись, голова стала бессильно клониться к груди…
— Вот и все, — бодро сказал Епископ, и Глеб очнулся. — Жить будешь.
Глеб глянул на плечо и поразился. Рана исчезла. На коже розовел свежий шрам — аккуратное клеймо воина. Знак отличия. Повод для гордости.
— Здорово! — восхитился Глеб и подвигал рукой. Не было ни боли, ни какой-либо скованности. Плечо казалось совершенно здоровым.
— Пустяки, — маг отмахнулся. — На твое счастье, яда на наконечнике не оказалось.
Глеб взял в руки копье убитого гоблина, внимательно осмотрел его. Сказал негромко:
— Теперь я понимаю, каким оружием были убиты все эти люди.
Хоть и светило яркое полуденное солнце, было жутко и мрачно. Кругом лежали безжизненные тела, раскинувшись в нелепых позах, кровью окрасив землю под собой. Мертвая деревня молчала, словно тихое кладбище. Лишь угрюмо каркали в кронах тополей охрипшие обожравшиеся вороны. Вновь взвыл пес.
Путники торопливо покинули селение мертвецов, но плач одинокой собаки еще долго преследовал их.
Наконец-то скучный однообразный ландшафт стал меняться. Степь слегка захолмилась, на пути попадались высокие курганы — не то искусственного, не то естественного происхождения. Встречались редкие перелески, насквозь прозрачные, какие-то нездоровые. Зато трава росла, не зная удержу. Местами путники с головой скрывались в колышущемся под ветром ковыле. Иногда дорогу преграждали балки и неглубокие, но длинные овражки, поросшие высокой крапивой, и, преодолевая эти жгучие досадные препятствия, Глеб доставал меч и врубался в заросли травы, оставляя после себя широкую просеку. Магу было проще: спрятав и лицо и руки в складках своего бесформенного балахона, он мог запросто войти в самую гущу крапивной чащобы…
Поднимаясь на вершины холмов, выбираясь из высокого разнотравья, вскарабкиваясь на курганы, товарищи замирали на некоторое время и внимательно осматривали горизонт, окутанный туманной дымкой. Они выглядывали опасность, намечали очередную точку маршрута, пытались заметить вдали признаки человеческого жилья.
Глеб думал, что Утес Плачущего Человека уже близок.
Идти стало тяжело, ноги путались в траве. Слишком много времени прошагали товарищи, не останавливаясь на отдых.
— Надо бы сделать привал, — сказал Глеб.
— Давай поднимемся вон на тот холм, — Епископ показал рукой вперед, — оглядимся и переведем дыхание. Вечер уже недалеко. Как следует отдохнем ночью.
— И откуда у тебя только сила берется? — Глеб покачал головой. — Вроде такой худой…
— В мускулах силы нет…
— Только не надо опять про эти ваши волшебные штучки, — Глеб отмахнулся, и даже взмах руки был слабый, какой-то безжизненный, настолько он устал.
— На то, чтобы идти, вообще не нужно затрачивать никаких усилий, — продолжал маг. — Это же естественно. Когда ты дышишь, разве ты устаешь? Просто ты на себе тащишь слишком много ненужного: этот меч, сумка, тяжелая одежда. Лишние мышцы, жир….
— Мозги, — буркнул Глеб. — Послушать тебя, я должен ходить совершенно голым.
Они начали восхождение на холм, на вершине которого планировали сделать привал. Склон был долгим, пологим, порос высокой густой травой. Подъем совершенно не ощущался, вершина вроде бы и не приближалась.
Внезапно маг остановился, перехватив посох обеими руками.
— Чего ты? — недоуменно спросил Глеб.
— Ничего не замечаешь?
Ветер шуршал рослой травой. Высоко в небе высвистывала Трехнотную песню какая-то птаха. Немыми призраками бежали по земле тени облаков.
Глеб долго оглядывался, вслушивался, но так ничего и не заметив,, пожал плечами.
— Вроде тихо. А что?
— Не знаю… — Маг, медленно поворачиваясь вокруг своей оси, очертил посохом круг. — Не знаю, — повторил он задумчиво. — Ладно, пошли дальше.
Они сделали еще несколько шагов, и вновь маг настороженно замер. Теперь и Глебу почудилось, что он что-то услышал, какой— то негромкий звук или звуки. Шелест травы, ноне совпадающий с порывами ветра.
И кузнечики молчали.
Глеб насторожился, обнажил клинок.
— Мы окружены, — негромко сказал Епископ. — Они со всех сторон.
— Кто? — спросил Глеб.
— Пока не знаю.
В высокой траве ничего не было видно. Но вдруг Глеб увидел, как в отдалении сам собой шевельнулся ковыль, тихо качнул верхушкой. А вон еще, в другой стороне, раздвинулся сноп луговой осоки. Кольцо сжималось.
— Я их не вижу! — Глеб был готов удариться в панику
Рано или поздно это действительно случится.
— Это гоблины, Те самые, из деревни, — прошептал маг. Он был занят: закрыв глаза, бормотал неразборчивые заклинания, водил посохом над головой.
Неприметное шевеление приближалось. Трава таила опасность. Прятала в себе острые копья с зазубренными наконечниками. Скрывала невысоких кровожадных созданий, таких быстрых и таких уродливых.
Сколько же их там?
Вдруг маг выкрикнул короткое слово, и откуда-то налетел упругий вихрь, поднял в воздух столб пыли, закрутился бешеным смерчем. В ушах засвистело. Глеб едва устоял на ногах под яростным напором урагана.
И вновь маг властно что-то приказал стихии, махнул повелительно посохом, и хобот смерча опал на землю. Осела пыль.
Трава вокруг путников теперь была растерзана, свита, прибита к земле. Товарищи стояли в центре идеально ровного круга радиусом примерно в десять метров. В центре арены.
Да, теперь враг не сможет подобраться вплотную, оставаясь незамеченным. Но разве это поможет?
Епископ вновь что-то забормотал, закрутил посохом.
А из травы выступили зеленокожие малорослые уродцы с копьями в руках. Гоблины вступили на арену. Не прячась, открыто. Они уже чувствовали себя победителями и не торопились. Окружив людей, все плотнее сжимали кольцо. Глеб быстро пересчитал их.
Одиннадцать.
Одиннадцать кровожадных тварей, быстрых, словно молния. Одиннадцать острых копий.
Маг закончил заклинание, махнул посохом, и в гоблинов ударила незримая сила. Они отпрянули назад, некоторые вовсе упали. Но тут же поднялись и как ни в чем не бывало вновь пошли на людей. Теперь уже значительно быстрей. Глаза их злобно сверкали.
— Моя магия на них почти не действует! — в отчаянии крикнул Епископ и вновь закрутил посох, вычерчивая в воздухе незримые письмена.
— Посмотрим, подействует ли моя! — Глеб прыгнул вперед и попытался быстрым коротким ударом пронзить ближайшего гоблина. Тот копьем легко отразил удар и обнажил кривые острые клыки в подобии усмешки.
Остальные страшилища заверещали, остановившись на месте, и Глеб понял, что они смеются. Над ним. Над его мечом. Над его неуклюжестью. Он разозлился и вновь бросился на ближайшего гоблина. А тот вдруг превратился в размытую тень, и копье его со свистом рассекло воздух. Глеб ощутил, как дернулась рука и вдруг полегчала, опустев. Выбитый меч отлетел далеко в сторону, и путь к нему сразу прикрыли три смеющихся уродца.
Гоблины забавлялись. На этой арене они чувствовали себя хозяевами.
Что-то бормотал маг, но чем он поможет?
Глеб не мог просто так сдаться. Он сжал кулаки, локтями прикрыл корпус и твердо решил биться до последнего. Голыми руками, ногами, зубами…
И вдруг гоблин перед ним замер, вытянулся вперед, словно увидел в человеке нечто такое… Безобразная ухмылка исчезла с его лица. Он сказал что-то хрипло, и прочие существа прекратили свой визгливый смех. Глеб повернулся к ним. Твари пристально вперились в него. Уставились на его руки, на его сжатые кулаки…
Именно так смотрел гоблин, которого Глеб убил в разоренной деревне.
На пальцы…
Он шагнул вперед, и гоблины попятились, не сводя взгляда с его рук.
,
Глеб скосил глаза, пытаясь понять, что же их так поразило. И увидел. На указательном пальце. Простое оловянное кольцо. Вспомнил слова Святополка; «Я снял его с убитого мною гоблина…»
Глеб поднял руку повыше, и кольцо блеснуло тусклым металлом.
Гоблины дружно вскрикнули, развернулись и исчезли в высокой траве.
Маг прекратил свое бормотание.
— Чего это они? — удивленно спросил он.
— Везение, — немного невпопад ответил Глеб;
— Везение? — переспросил маг.
— Да. Нам чертовски повезло.
— Ты их напугал?
— Не знаю. Мне показалось, что они приняли меня за кого-то другого.
— Странно…
Солнце медленно опускалось. Близился вечер.
Глеб подошел к валяющемуся мечу. Поднял, внимательно осмотрел, убрал в ножны. Он почему-то был уверен, что гоблины больше не вернутся, но голос разума подсказывал, что рисковать к не стоит.
Товарищи взошли на вершину холма, но задерживаться там не стали, а быстро пошли под гору, торопясь как можно дальше оторваться от отряда гоблинов.
Стемнело, а они все шли, не решаясь остановиться на ночлег. Спешили отыскать надежное убежище. Шли всю долгую ночь.
Шли под круглым фонарем луны и искрами звезд. Торопились на запад, словно хотели догнать закатившееся солнце… Но вскоре солнце само нагнало их.
Глава 15
На этот раз Сергей оказался дома.
— Привет, —Сказал он, открыв на звонок дверь. — Заходи. Глеб шагнул в прихожую. В квартире пахло блинами, было жарко и сумрачно.
—А я тут задремал, — сказал Сергей, — и ты как раз вовремя меня разбудил. Есть будешь?
— Можно.
Глеб разулся, снял куртку, и товарищи прошли на кухню. Хозяин включил свет, поставил на газ чайник.
— Давно тебя не было видно.
— Заглядывал тут к тебе на днях, но никого дома не оказалось.
— Оставил бы записку. Телефон у тебя есть?
— Есть.
— Созвонились бы. Нам надо вместе держаться.
—Как там Иван?
— В порядке.
—А Лига?
— Растет. Скоро будем расширяться. Давай к нам присоединяйся.
— Я бы рад. Но пока занят.
— Ну, гляди сам…
Чайник вскипел почти мгновенно. Сергей достал из навесного шкафчика чашки, налил заварку, разбавил кипятком, выставил на стол тарелку с печеньем, сковороду со стопкой румяных блинов, конфеты, кусковой сахар.
— Ты ведь по делу пришел? — предположил Сергей и попал в самую точку.
— Да, — кивнул Глеб.
— Денег нет? — вновь угадал Сергей.
— Да. С работы меня выкинули, со средствами совсем плохо.
— Это, конечно, не дело…
Они помолчали, звучно прихлебывая обжигающий чай. Тихо шептало последние новости выкрученное почти, до нуля радио, висящее чад холодильником. Капала из неплотно закрытого крана вода…
— Хочешь в долг попросить? — спросил Сергей.
— Нет, — Глеб смутился, — просто, думал, может, ты скажешь, где подработать можно.
— Может, и скажу…
Сергей не торопился. Он приставил ко лбу горячую кружку и пристально разглядывал Глеба, словно прицениваясь к чему-то. У него был вид человека, решающего сложную задачу.
— Есть одно дельце, — неспешно проговорил Сергей через пару минут. — Назрело. Надо будет сходить с Иваном в одно местечко. От тебя ничего не потребуется. Просто будь рядом. Ну, и делай, что он тебе скажет. Если все пройдет успешно, то деньгами мы тебя не обидим.
— И что это за дельце? — спросил Глеб, чувствуя, как холодок неприятной волной пробегает по спине.
— Этого тебе знать не надо. У нас тут своя Лига… — Сергей усмехнулся. — Но будь уверен — никакого криминала, никакой опасности. Порукам?
— Просто быть рядом?
—Да.
— Без криминала?
—Да.
— Хорошо. Я согласен.
— Вот и ладно. Оставь мне телефон, я тебе позвоню, скажу, где вы встретитесь, когда, проинструктирую…
Глебу не нравилось все то, о чем говорил Сергей. Но он кивнул и сказал:
— Хорошо…
Из квартиры товарищи ушли вместе.
Сергей куда-то торопился, да и Глеб не горел желанием засиживаться в гостях. Они спустились во двор.
— Тебе куда?
— К остановке.
— А мне в другую сторону. Значит, договорились?
— Конечно.
—Я позвоню…
— Подожди, Сергей!
—Чего?
Глеб мгновение помедлил, затем спросил:
— Вероника в какой квартире живет?
— Она уехала.
—Уехала?
— Да. Неделю назад.
—Куда?
— Не знаю.
— А когда вернется?
— Она навсегда уехала. Вместе с родителями. Из города. Продали квартиру и уехали.
— Уехала, — тихо повторил Глеб. Он вдруг почувствовал себя и страшно одиноким. Помолчал, опустив глаза в землю. И твердо сказал:—Я буду ждать твоего звонка.
Минуло еще четыре дня.
Путники привычно двигались на запад. Они все реже вспоминали про свои цели. Про предгорья, изрытые пещерами, в которых одинокий отшельник может найти надежное убежище. Про таинственный Утес Плачущего Человека и глаз древнего демона Й'Орха в прозрачном камне талисмана. Все это было таким далеким, недостижимым, словно горизонт, к которому они шли и который все отодвигался и отодвигался. Им с трудом верилось, что когда-нибудь странствие закончится. Казалось, что дорога бесконечна, а цель каждого иллюзорна. Цель каждого — несбыточная мечта. И эта мечта — не какая-то вещь и не конкретное место, а всего лишь смутное воспоминание, повод для продолжения путешествия. Огромный магнит, зависший над горизонтом. Вечный движитель…
Друзья сжились с дорогой. Они приноровились к ее ритму, к расстояниям и масштабам. Они уже не так уставали, умели выбирать более короткие и легкие пути. Замечали вокруг многое, на что раньше не обращали внимания, и это умение видеть не раз помогало избежать опасности.
Впрочем, им несколько раз приходилось защищать свои жизни.
Однажды поздним вечером на путников напала стая летучих мышей. Это случилось в небольшом лесу, пустом и насквозь прозрачном, потому что все деревья там стояли без листвы. Ободранные стволы вздымали вверх голые сучья, словно высохшие древесные скелеты вымаливали у неба что-то. Дождь? Солнце? И странные черные плоды висли в безлистных ажурных кронах. Но что это за плоды, друзья поняли лишь тогда, когда в воздухе зашуршали тысячи кожистых крыл и летучие кровососы начали осыпаться с ветвей. Маленькие вампиры на лету прокусывали кожу, гроздьями повисали на человеке, ползали, цепляясь острыми коготками за одежду, отыскивая открытые участки тела. Эти твари были омерзительны.
Глеб, перемазанный собственной кровью, обеими руками сдирал кровососов с себя, давил в пальцах, не обращая внимания на укусы. Но крылатых бестий было много, слишком много, и он постепенно слабел, по капле теряя кровь.
Выручил Епископ. Маг полностью закутался в свой плотный плащ. Лицо скрылось под капюшоном, ладони спрятались в длинных рукавах. Упыри ползали по нему, ощущая биение сердца под одеждой, слыша ток горячей крови, но никак не могли добраться До тела. А маг, не обращая на них внимания, глухо выкликал слова заклинания, бешено размахивал посохом. Через несколько минут поднялся жуткий ветер, сбил Глеба с ног, переломал крылья летунам, смел, сгреб вампиров, закружил, увлек за собой, разбил их тела о стволы деревьев, стряхнул с ветвей на землю черные плоды. С треском ломались толстые сучья. Натужно скрипели корни, поддаваясь бешеному напору бури, шевелилась земля под ногами. А маг все размахивал своим посохом, и ветер со всех сторон огибал его, не касаясь своего повелителя. Глеб же плотно вжался в землю, уцепился за трухлявый пень и тревожно вслушивался с опасный треск над головой. Буря внезапно прекратилась.
Лес поредел еще больше. Некоторые стволы переломились пополам, кое-где ветер выкорчевал деревья, и корни торчали из взрытой почвы, словно бесчисленные щупальца гигантского спрута. Подлесок засыпало валежником. А на земле сплошь лежали черные безжизненные тушки летучих мышей. Епископ был бледен и слаб. Маг вернул свой долг… А на следующий день они встретили огромного степного волка. Зверь был болен и совершенно не боялся людей. Из его пасти капала слюна, один глаз заплыл бельмом, на боку краснела расчесами плешь. Впрочем, все это они рассмотрели позднее, когда зверь уже был убит… Волк, прячась в траве, подполз к ним на брюхе почти вплотную, но Глеб почуял запах псины и вовремя выхватил меч. Опоздай он на секунду, лежать бы ему с перегрызенным горлом. Зверь в отчаянном прыжке напоролся прямо на подставленный клинок.
В тот же день, ближе к вечеру, когда друзья переходили вброд небольшую речушку. Епископа схватило за лодыжку нечто, невидимое под водой, потащило к близкому омуту, и немалых усилий стоило вырваться из крепких объятий неизвестного подводного существа…
За четыре последних дня произошло столько событий, что Глебу казалось, будто они с Епископом путешествуют уже несколько месяцев…
Они даже не пытались заночевать под открытым небом — слишком велика была вероятность больше никогда не проснуться, и потому шли от селения к селению, совершая длинные изматывающие переходы и иногда отклоняясь от основного направления далеко в сторону. В деревнях товарищи пополняли запасы продуктов, отсыпались и вновь выходили в путь, предварительно расспросив жителей о соседних селениях, о дорогах и возможных к опасностях.
Глеб все чаще осведомлялся, не слышал ли кто об одинокой горе, которую местные зовут Утесом Плачущего Человека, но = люди только отрицательно мотали головами и разводили, руками. Отдохнув, друзья покидали очередную деревню. Шли иногда по дороге, но чаще шагали по бездорожью, напрямик…
Порой возникало ощущение, что за ними непрестанно следят чьи-то внимательные глаза. И тогда Глеб поднимал руку с оловянным кольцом на указательном пальце, и неуютное чувство чужого пристального взгляда пропадало. Впрочем, все это могло быть лишь игрой воображения…
Епископ постоянно занимался. На коротких дневных привалах, пока Глеб готовил еду, маг доставал одну из своих книг и разглядывал странные письмена. В пути он что-то бормотал себе под нос, фыркал, посмеивался, кривил губы, легко покачивал посохом. В селениях, в тавернах и на постоялых дворах маг записывал что-то в тонкую тетрадь, и даже поздней ночью, когда Глеб уже засыпал, он все еще скрипел пером при тусклом свете масляного светильника. А проснувшись, Глеб видел, что Епископ уже давно встал и вновь что-то изучает, читает, пишет…
Иногда это раздражало.
Эта деревня ничем не отличалась от прочих. Разве только частокол был пониже да крыши домов были крыты не привычной соломой, а потемневшей дранкой. В остальном все то же: узкие пыльные улочки, дорога, приходящая неизвестно откуда и уходящая неизвестно куда, одинаковые одноэтажные домики из самана, подгнивший колодец, хиреющий постоялый двор, пара маленьких магазинчиков, настороженные Одноживущие…
— Привет, —Сказал он, открыв на звонок дверь. — Заходи. Глеб шагнул в прихожую. В квартире пахло блинами, было жарко и сумрачно.
—А я тут задремал, — сказал Сергей, — и ты как раз вовремя меня разбудил. Есть будешь?
— Можно.
Глеб разулся, снял куртку, и товарищи прошли на кухню. Хозяин включил свет, поставил на газ чайник.
— Давно тебя не было видно.
— Заглядывал тут к тебе на днях, но никого дома не оказалось.
— Оставил бы записку. Телефон у тебя есть?
— Есть.
— Созвонились бы. Нам надо вместе держаться.
—Как там Иван?
— В порядке.
—А Лига?
— Растет. Скоро будем расширяться. Давай к нам присоединяйся.
— Я бы рад. Но пока занят.
— Ну, гляди сам…
Чайник вскипел почти мгновенно. Сергей достал из навесного шкафчика чашки, налил заварку, разбавил кипятком, выставил на стол тарелку с печеньем, сковороду со стопкой румяных блинов, конфеты, кусковой сахар.
— Ты ведь по делу пришел? — предположил Сергей и попал в самую точку.
— Да, — кивнул Глеб.
— Денег нет? — вновь угадал Сергей.
— Да. С работы меня выкинули, со средствами совсем плохо.
— Это, конечно, не дело…
Они помолчали, звучно прихлебывая обжигающий чай. Тихо шептало последние новости выкрученное почти, до нуля радио, висящее чад холодильником. Капала из неплотно закрытого крана вода…
— Хочешь в долг попросить? — спросил Сергей.
— Нет, — Глеб смутился, — просто, думал, может, ты скажешь, где подработать можно.
— Может, и скажу…
Сергей не торопился. Он приставил ко лбу горячую кружку и пристально разглядывал Глеба, словно прицениваясь к чему-то. У него был вид человека, решающего сложную задачу.
— Есть одно дельце, — неспешно проговорил Сергей через пару минут. — Назрело. Надо будет сходить с Иваном в одно местечко. От тебя ничего не потребуется. Просто будь рядом. Ну, и делай, что он тебе скажет. Если все пройдет успешно, то деньгами мы тебя не обидим.
— И что это за дельце? — спросил Глеб, чувствуя, как холодок неприятной волной пробегает по спине.
— Этого тебе знать не надо. У нас тут своя Лига… — Сергей усмехнулся. — Но будь уверен — никакого криминала, никакой опасности. Порукам?
— Просто быть рядом?
—Да.
— Без криминала?
—Да.
— Хорошо. Я согласен.
— Вот и ладно. Оставь мне телефон, я тебе позвоню, скажу, где вы встретитесь, когда, проинструктирую…
Глебу не нравилось все то, о чем говорил Сергей. Но он кивнул и сказал:
— Хорошо…
Из квартиры товарищи ушли вместе.
Сергей куда-то торопился, да и Глеб не горел желанием засиживаться в гостях. Они спустились во двор.
— Тебе куда?
— К остановке.
— А мне в другую сторону. Значит, договорились?
— Конечно.
—Я позвоню…
— Подожди, Сергей!
—Чего?
Глеб мгновение помедлил, затем спросил:
— Вероника в какой квартире живет?
— Она уехала.
—Уехала?
— Да. Неделю назад.
—Куда?
— Не знаю.
— А когда вернется?
— Она навсегда уехала. Вместе с родителями. Из города. Продали квартиру и уехали.
— Уехала, — тихо повторил Глеб. Он вдруг почувствовал себя и страшно одиноким. Помолчал, опустив глаза в землю. И твердо сказал:—Я буду ждать твоего звонка.
Минуло еще четыре дня.
Путники привычно двигались на запад. Они все реже вспоминали про свои цели. Про предгорья, изрытые пещерами, в которых одинокий отшельник может найти надежное убежище. Про таинственный Утес Плачущего Человека и глаз древнего демона Й'Орха в прозрачном камне талисмана. Все это было таким далеким, недостижимым, словно горизонт, к которому они шли и который все отодвигался и отодвигался. Им с трудом верилось, что когда-нибудь странствие закончится. Казалось, что дорога бесконечна, а цель каждого иллюзорна. Цель каждого — несбыточная мечта. И эта мечта — не какая-то вещь и не конкретное место, а всего лишь смутное воспоминание, повод для продолжения путешествия. Огромный магнит, зависший над горизонтом. Вечный движитель…
Друзья сжились с дорогой. Они приноровились к ее ритму, к расстояниям и масштабам. Они уже не так уставали, умели выбирать более короткие и легкие пути. Замечали вокруг многое, на что раньше не обращали внимания, и это умение видеть не раз помогало избежать опасности.
Впрочем, им несколько раз приходилось защищать свои жизни.
Однажды поздним вечером на путников напала стая летучих мышей. Это случилось в небольшом лесу, пустом и насквозь прозрачном, потому что все деревья там стояли без листвы. Ободранные стволы вздымали вверх голые сучья, словно высохшие древесные скелеты вымаливали у неба что-то. Дождь? Солнце? И странные черные плоды висли в безлистных ажурных кронах. Но что это за плоды, друзья поняли лишь тогда, когда в воздухе зашуршали тысячи кожистых крыл и летучие кровососы начали осыпаться с ветвей. Маленькие вампиры на лету прокусывали кожу, гроздьями повисали на человеке, ползали, цепляясь острыми коготками за одежду, отыскивая открытые участки тела. Эти твари были омерзительны.
Глеб, перемазанный собственной кровью, обеими руками сдирал кровососов с себя, давил в пальцах, не обращая внимания на укусы. Но крылатых бестий было много, слишком много, и он постепенно слабел, по капле теряя кровь.
Выручил Епископ. Маг полностью закутался в свой плотный плащ. Лицо скрылось под капюшоном, ладони спрятались в длинных рукавах. Упыри ползали по нему, ощущая биение сердца под одеждой, слыша ток горячей крови, но никак не могли добраться До тела. А маг, не обращая на них внимания, глухо выкликал слова заклинания, бешено размахивал посохом. Через несколько минут поднялся жуткий ветер, сбил Глеба с ног, переломал крылья летунам, смел, сгреб вампиров, закружил, увлек за собой, разбил их тела о стволы деревьев, стряхнул с ветвей на землю черные плоды. С треском ломались толстые сучья. Натужно скрипели корни, поддаваясь бешеному напору бури, шевелилась земля под ногами. А маг все размахивал своим посохом, и ветер со всех сторон огибал его, не касаясь своего повелителя. Глеб же плотно вжался в землю, уцепился за трухлявый пень и тревожно вслушивался с опасный треск над головой. Буря внезапно прекратилась.
Лес поредел еще больше. Некоторые стволы переломились пополам, кое-где ветер выкорчевал деревья, и корни торчали из взрытой почвы, словно бесчисленные щупальца гигантского спрута. Подлесок засыпало валежником. А на земле сплошь лежали черные безжизненные тушки летучих мышей. Епископ был бледен и слаб. Маг вернул свой долг… А на следующий день они встретили огромного степного волка. Зверь был болен и совершенно не боялся людей. Из его пасти капала слюна, один глаз заплыл бельмом, на боку краснела расчесами плешь. Впрочем, все это они рассмотрели позднее, когда зверь уже был убит… Волк, прячась в траве, подполз к ним на брюхе почти вплотную, но Глеб почуял запах псины и вовремя выхватил меч. Опоздай он на секунду, лежать бы ему с перегрызенным горлом. Зверь в отчаянном прыжке напоролся прямо на подставленный клинок.
В тот же день, ближе к вечеру, когда друзья переходили вброд небольшую речушку. Епископа схватило за лодыжку нечто, невидимое под водой, потащило к близкому омуту, и немалых усилий стоило вырваться из крепких объятий неизвестного подводного существа…
За четыре последних дня произошло столько событий, что Глебу казалось, будто они с Епископом путешествуют уже несколько месяцев…
Они даже не пытались заночевать под открытым небом — слишком велика была вероятность больше никогда не проснуться, и потому шли от селения к селению, совершая длинные изматывающие переходы и иногда отклоняясь от основного направления далеко в сторону. В деревнях товарищи пополняли запасы продуктов, отсыпались и вновь выходили в путь, предварительно расспросив жителей о соседних селениях, о дорогах и возможных к опасностях.
Глеб все чаще осведомлялся, не слышал ли кто об одинокой горе, которую местные зовут Утесом Плачущего Человека, но = люди только отрицательно мотали головами и разводили, руками. Отдохнув, друзья покидали очередную деревню. Шли иногда по дороге, но чаще шагали по бездорожью, напрямик…
Порой возникало ощущение, что за ними непрестанно следят чьи-то внимательные глаза. И тогда Глеб поднимал руку с оловянным кольцом на указательном пальце, и неуютное чувство чужого пристального взгляда пропадало. Впрочем, все это могло быть лишь игрой воображения…
Епископ постоянно занимался. На коротких дневных привалах, пока Глеб готовил еду, маг доставал одну из своих книг и разглядывал странные письмена. В пути он что-то бормотал себе под нос, фыркал, посмеивался, кривил губы, легко покачивал посохом. В селениях, в тавернах и на постоялых дворах маг записывал что-то в тонкую тетрадь, и даже поздней ночью, когда Глеб уже засыпал, он все еще скрипел пером при тусклом свете масляного светильника. А проснувшись, Глеб видел, что Епископ уже давно встал и вновь что-то изучает, читает, пишет…
Иногда это раздражало.
Эта деревня ничем не отличалась от прочих. Разве только частокол был пониже да крыши домов были крыты не привычной соломой, а потемневшей дранкой. В остальном все то же: узкие пыльные улочки, дорога, приходящая неизвестно откуда и уходящая неизвестно куда, одинаковые одноэтажные домики из самана, подгнивший колодец, хиреющий постоялый двор, пара маленьких магазинчиков, настороженные Одноживущие…