Кликин Михаил Геннадьевич. Личный враг Бога

   Солнце уже клонилось к западу. В ту сторону, где стоит одинокий Утес Плачущего Человека.
   В кармане у Глеба остались четыре золотые монеты. А еще у него был меч, стоимостью в целое состояние. И еще он знал о бесценном амулете.
   — Привет, парень! — крикнули ему с углового столика, как только он вошел в бар. — Я видел, что ты разговаривал с Рябым Псом. С этим грязным оборванцем. Надеюсь, он ничего не продал тебе?
   — А что?
   — Неужели продал?
   Посетители бара подняли головы, прислушиваясь к разговору. Некоторые из них скалили зубы в беззлобной усмешке.
   — Так продал или нет?
   — Я не понимаю, о чем вы говорите.
   — Брось придуриваться. Он продал тебе какую-нибудь информацию? Рассказал сказку про то, что где-то что-то лежит и только и ждет, чтобы ты пришел и взял это нечто? Да? Ведь так?
   Глеб почувствовал, что краснеет.
   — И сколько он с тебя содрал? Все деньги, что у тебя были?
   — Нет, — неуверенно пробормотал Глеб. — Не все.
   — Значит, ты умнее, чем я думал. — Из-за углового стола поднялся высокий человек и объявил на все помещение: — Вы слышали, ребята? Оказывается, еще есть в Мире лопухи, которых этот старый мошенник Рябой Пес может обвести вокруг пальца. Не перевелись у нас еще дураки!
   Зал грохнул хохотом. Смеялись все. Рябой Пес не солгал — его действительно все знали.
   — Поосторожней на поворотах, — зло пробормотал Глеб, но его никто не услышал.
   Чувствуя, как горит лицо, Глеб развернулся и выбежал на улицу.
   Конечно же, Рябого Пса давно и след простыл.
   Только громада Города высилась над деревней.
   — Я достану тебя, — зло пробурчал Глеб и погрозил кулаком в сторону Города.
   На следующий день Глеб поднялся рано.
   Он распахнул ставни и выглянул в окно.
   Было свежо и туманно. Небо на востоке еще только теплилось, готовясь принять солнце. Земля дышала испарениями. Обильная роса серебрилась на изумрудной траве. Омытые утренней влагой деревья ожили, расправили листья.
   Никого из Двуживущих на улице не было видно. Слишком рано — все ещё спали. Только крестьяне ходили возле своих домов, негромко переговариваясь и занимаясь работой по хозяйству. Кто-то нес воду с колодца, кто-то копался на огороде, кто-то колол дрова… Глеб с интересом следил за ними. Раньше ему как-то не доводилось наблюдать за жизнью Одноживущих, за их деятельностью. Он и за людей-то их не считал никогда — для него они всегда были лишь некими безликими образами, созданными программистами, не более того. Но сейчас, глядя на них, он задумался — а где та грань, что отделяет существо по-настоящему разумное от существа, живущего согласно некой программе? Может быть, вся разница лишь в гибкости алгоритма? Так или иначе, все мы живем согласно каким-то установленным однажды правилам, следуем общепринятым нормам…
   И что за мысли возникают в головах этих существ? И возникают ли вообще? Неужели они способны размышлять? Получать информацию, анализировать, делать выводы, предпринимать разумные действия?
   Если свободно общаясь с машиной, вы не можете определить, доверите вы с человеком или же с программой, то значит ли это, что машина обладает интеллектом? Настоящим интеллектом?
   Значит ли это, что виртуальные существа, населяющие Мир, разумны?
   Все эти крестьяне, и хозяин постоялого двора, и бармен, и кузнец. И гномы, которых он еще не видел, и таинственные эльфы. Они разумны?!
   Эта мысль почему-то напугала Глеба, и он содрогнулся… Позднее он понял, чего же он тогда испугался. Его напугала реальность смерти в этом игровом Мире. Ведь если они действительно разумны, если они живут по-настоящему, значит, и смерть для них реальна. А это означает, что практически каждый из Двуживущих — убийца. Настоящий убийца. Одно дело — лишать виртуальной жизни игрока, такого же, как и ты, совсем другое — забирать единственную жизнь у Одно— живущего. Стирать разумную программу. Программу разума. Тогда он решил никогда не убивать Одноживущих.
   Впрочем, впоследствии это не всегда ему удавалось…
   Глеб нашел хозяина заведения на кухне, где тот вместе со своей женой готовил завтрак для постояльцев.
   — Доброе утро.
   — Здравствуйте, господин. Вы рано сегодня.
   — Я ухожу. Сколько я должен?
   —Два золотых.
   — Хорошо. Возьмите. — Глеб протянул деньги.
   — Спасибо, господин. Приезжайте еще. Мы будем рады. «Стандартный набор фраз», — подумал Глеб и спросил:
   — Как думаете, куда мне лучше направиться?
   — Это зависит от того, куда вы хотите попасть.
   «Еще одна типовая фраза: И явно откуда-то заимствованная». Он постоял, наблюдая, как хозяин и хозяйка возятся у раскаленного листа кухонной плиты.
   — Мне все равно, куда идти.
   — Вы были в Городе?
   — Нет. Еще не успел.
   — Обязательно сходите.
   Хозяин подцепил на большую стальную вилку кусок жареного мяса и с поклоном поднес Глебу.
   — Угощайтесь, господин. Бесплатно.
   — Спасибо.
   Глеб взял горячее мясо руками, откусил, обжигаясь.
   — Смерть, это страшно? — спросил он у хозяина и заметил, как вздрогнула женщина у плиты.
   — Я не знаю, господин, — смиренно ответил Одноживущий. — Мне еще не доводилось… умирать…
   В окно было видно, как поднимается солнце. Роса успела высохнуть, бесследно испарился туман. На дороге показался воин. Двуживущий.
   — Ну, ладно, — сказал Глеб. Ему не хотелось видеть людей — свидетелей его вчерашнего позора. — Мне пора.
   — Удачи, господин.
   — Всего хорошего.
   Глеб вышел из кухни, прошел через пустой темный бар и вышел на улицу.
   Стены Города закрывали небо на севере. Город был совсем близко. В нескольких часах ходьбы.
   Глеб поправил меч, залез рукой в карман, проверяя, на месте ли оставшиеся деньги, и отправился в путь.
   Во-первых, он хотел посмотреть Город.
   Во-вторых, он должен был найти Рябого Пса.
   Да и просто-напросто он уже не мог сидеть без дела на одном .месте, в этой опостылевшей деревеньке, в грязном пивном баре осточертевшего постоялого двора.

Глава 5

   Сослуживцы словно и не заметили произошедшей с Глебом перемены. Только в самый первый день, когда он вернулся на работу, его спросили:
   — Ну, как?
   — Нормально, — отозвался Глеб. И всех удовлетворил этот незамысловатый ответ. Больше вопросов не было.
   Через два месяца Степан Герашин из бухгалтерии тоже вживил себе нейроконтактер. Во время обеденного перерыва он пришел к Глебу за советом.
   — Привет! Приятного аппетита.
   — Спасибо, Степан Петрович!
   — Ты себе еще полный доступ не купил?
   — Нет. Коплю пока средства. Может, бухгалтерия ссуду даст?
   — Ссуды начальник дает. А мы только начисляем… Выбор-то сделал?
   — Ну, так… — Глеб неопределенно покачал головой. — Не то чтобы окончательно, но… Подключался к рекламным серверам. Присматривался. Кое-где четыре часа дают бесплатных. Но это редко. Обычно час-два. Маловато. Только-только осмотришься, а тебя уже вышвыривают…
   — И где тебе понравилось?
   — Средиземье ничего. Правда, звуки там какие-то… ненатуральные. И запахи… Планета Аракон понравилась. Хотя там лазеры всякие, пушки. Мне больше мечи и луки по душе.
   — А Мир?
   — Что мир?
   — Ну, Мир. Недавно совсем появился. Рекламу не видел?
   —Нет.
   — Говорят, последнее слово. Верх реалистичности.
   —Координаты есть?
   — Записал где-то. Если хочешь, я принесу завтра.
   —Принеси, погляжу.
   —Ладно…
   Обед закончился. Люди покидали столовую, оставляя подносы и грязную посуду на столах. Степан глянул на часы и тоже заторопился:
   — Пойду, ревизия у нас.
   — Заходи, если что.
   Степан отошел от Глеба на пару шагов, остановился в нерешительности, потоптался. Вернулся. Спросил смущенно:
   — А как там? Не страшно?
   — Там? Здорово! — ответил Глеб и в подтверждение своих слов поднял вверх большой палец…
   В конце недели дали неожиданно большую зарплату. Непонятно за какие заслуги выплатили вдруг квартальную премию, наконец-то дали компенсацию за прошлогодний отпуск, а еще начальник к юбилею предприятия решил сделать каждому сотруднику маленький подарок в виде именной кредитной карточки с не очень большой, но вполне круглой суммой.
   Часть денег Глеб отложил на жизнь — на еду, проезд в транспорте, квартплату. Учел непредвиденные расходы. Пересчитал остаток, скалькулировал. Все верно — теперь у него на руках была необходимая сумма.
   В тот же вечер он связался с сервисной службой, переслал им деньги со своего счета, а в обмен получил длинный ряд символов: кодовое имя и пароль для подключения к серверам.
   — Добро пожаловать в Мир, — сказал ему менеджер, улыбаясь на экране монитора:— Уверены, вы не будете разочарованы.
   — Спасибо, — сухо ответил Глеб и закрыл сеанс связи. Менеджер оказался прав — Глеб не был разочарован. Ни через месяц, ни через год, ни позже…
 
   Деревня исчезла за холмом.
   Идти было легко и приятно. Поднялось солнце, еще не жаркое — большое, румяное, радующее глаз. Свежий ветерок холодил кожу лица.
   Сперва Глеб ступал по мягкой серой пыли, а через полчаса дорога под его ногами оказалась вымощенной серым булыжником.
   Выяснилось, что путешествовать — это совсем не скучно. То и дело с вершины очередного холма, на который взбиралась дорога, открывался новый великолепный вид: или ручей с нависшими над водой ивами, или березовая роща, светящаяся белизной стволов, или одинокое вековое дерево, потрясающе огромное и живописное. Глеб крутил головой по сторонам, любуясь встающими перед ним картинами. Во всем чувствовалась рука художника…
   А по направлению к Городу шли люди. И на это зрелище тоже стоило посмотреть. Одинокие воины в блестящих кирасах, с мечами у бедер, в вычурных шлемах, с разрисованными щитами за спинами. Бойцы рангом пониже, в кольчугах, с оружием попроще. Изящные лучники в легких кожаных доспехах, с дугами луков за плечами, с колчанами и арбалетами. Закутанные в плащи невзрачные маги-церковники. Еще какие-то люди, опознать которых Глеб не мог. И еще небольшие группы Одноживущих, стараясь держаться в стороне, ближе к обочинам, шли пешком, ехали верхом на унылых ослах и костлявых кобылах, везли какие-то вещи на рассохшихся скрипучих повозках…
   Его обгоняли, и он сам кого-то обходил, кто-то попадался навстречу, но большая часть этого разношерстного живого потока направлялась к стенам Города. У каждого были там какие-то дела. Свои планы.
   Городская стена поражала своими размерами.
   Глеб, задрав голову, смотрел вверх.
   Стена уходила к самым облакам. Пики ее острых башен терялись в тумане. Острые зубцы словно бы вгрызались в небо. Он смотрел, и ему казалось, что стена медленно заваливается на него, клонится, падает плавно, и от этого зрелища кружилась голова и обмирало сердце.
   А ведь до нее как минимум еще полчаса ходу.
   Хотя уже отсюда он видел и серебрящийся водой ров, и ворота, в которые упиралась дорога, и толпу людей перед ними. Он даже слышал гул сотен голосов.
   А может, это ветер гудел на шпилях городской стены, в ее амбразурах?..
   Глеб, широко распахнув глаза, любовался нависшим над ним Городом. Пока он не торопился уходить отсюда.
   Мимо проходили люди. Они, улыбаясь, разглядывали восторженного молодого человека, судя по всему Новорожденного, с открытым ртом уставившегося на высящуюся к небу стену. Но Глебу не было никакого дела до того, что они о нем думают. Сейчас он их просто не замечал, потрясенный величием Вечного Города.
   Перед городскими воротами выстроилась длинная очередь. Глеб прошелся вдоль нее, уже почти подошел к самым воротам, но на него цыкнули из толпы, и он отступил назад. Заняв место в самом хвосте, он отошел в сторонку, присел на = торчащий из травы камень и стал следить за людьми.
   Очередь жила по своим законам. Казалось бы, что может быть — проще — новый человек встает позади и постепенно продвигается вперед, к входу. Но на самом деле все выглядело гораздо сложнее. Глеб видел, как только что подошедшие люди выискивали в толпе своих знакомых, обменивались с ними парой слов и как-то незаметно, в одно мгновение, вдруг оказывались там — в середине, а то и возле самых ворот. Сзади стоящие роптали, но негромко, возможно потому, что и сами просочились в глубины колышущейся толпы подобным образом. А еще здесь признавалось право сильного. Через пять минут после того как Глеб занял свое место в самом хвосте, к толпе подошел высокий брюнет в цельнометаллических, лязгающих на каждом шагу доспехах и с двуручным мечом, закрепленным на спине. Свой блистающий шлем он держал в руках. Не обращая никакого внимания на толпившихся людей, брюнет шагнул прямо на них, и толпа уважительно расступилась. Кто-то неловкий замешкался, и воин, словно и не заметив человека, толкнул его плечом, отшвырнув в сторону. Люди смыкались за его спиной, а он спокойно шел вперед, тяжелый, полностью упакованный в металл, уверенный в своих силах, в своих правах…
   Толпа переругивалась, колыхалась, принимала новых людей, а некоторых выплевывала, не признавая.
   Но, несмотря ни на что, очередь постепенно продвигалась. Глеб поднялся и встал на свое место. Со всех сторон, его жали, теснили, толкали. Он молча терпел, стараясь только не вылететь из толпы.
   — Приятель! — сказал грубый голос позади. — У тебя слишком хороший меч для новичка. Ты отдашь его мне просто так? Или?..
   Глеб извернулся в давке и глянул на говорившего. Поверх его головы смотрел куда-то невыразительными глазами долговязый верзила в короткой кольчуге. Глеб уже подумал, что тот обращается не к нему, но верзила сказал:
   — Пойдем, выйдем отсюда, — и показал зажатый в ладони нож.
   В такой тесноте даже пытаться вытащить клинок — безнадежное дело. Убежать также невозможно. Глеб прикинул, далеко ли до ворот, и, тронув за плечо впереди стоящего, сказал:
   — Я сейчас вернусь.
   Тот равнодушно кивнул, даже не посмотрев, кто к нему обратился.
   Они продрались сквозь толпу и вывалились на поросшую жесткой травой обочину дороги.
   — Вот и молодец, — сказал верзила, поигрывая ножом. — Я мог бы пришить тебя прямо там, но боялся, что тебя сразу затопчут. Давай-ка меч, парень.
   Глеб беспомощно огляделся. Никому до них не было дела. Верзила выглядел опасным человеком. Значительно более опасным, чем неповоротливый Кинг-Конг в деревне.
   — Давай, не мешкай.
   Стоило ли рисковать?
   Глеб взялся за рукоять меча, потянул вверх, высвобождая клинок из ножен, еще не решив: бросится ли он сейчас на грабителя или же просто отдаст ему свое оружие.
   Верзила протянул руку, и на его указательном пальце ослепительно блеснул бриллиантом массивный перстень. Глеб успел увидеть замысловатую вязь мелких рун на золоте украшения.
   Блеск кольца заметил не только Глеб.
   — Что тебе надо от парня? — раздался новый голос, вроде бы даже знакомый.
   Верзила сразу сник. Его нож, сверкнув лезвием на прощание, незаметно куда-то спрятался.
   — Ничего, Апостол.
   — Ты даже знаешь мое имя? — хмыкнул человек, вклиниваясь между Глебом и верзилой. Глеб узнал эту спину, и косолапую походку, и голос. — Значит, ты знаешь и то, что мне от тебя надо.
   —Что?
   — Я видел это у тебя на руке. Занятная вещица. Дай-ка взглянуть мне на нее еще раз.
   — Но… — Верзила сник еще больше. — Послушай, Апостол… Хочешь, я заплачу тебе?
   — Видимо, ты все-таки плохо меня знаешь. От Апостола нельзя откупиться.
   Задвинув лезвие меча в ножны, Глеб отступил в сторону, продолжая наблюдать за развитием событий.
   — Хорошо. Я отдам его тебе. Только спокойно… — Верзила зачем-то полез в карман штанов и вдруг резко отскочил назад, широко расставил ноги, развел в стороны руки с невесть откуда взявшимися кинжалами, пригнулся, похожий на паука. Апостол даже не шевельнулся, меч его по-прежнему находился в ножнах у бедра.
   — Отдай добром! — склонил он голову.
   — Возьми! — прошипел верзила и бросился на врага. А потом… Глеб толком не успел увидеть движения, просто оказалось, что Апостол стоит выпрямившись и держит в руках свой меч, опустив его острием к земле. И верзила, практически разрубленный пополам, от плеча до пояса, валится на пыльную колючую траву. И кровь хлещет из страшной раны…
   Глеб отшатнулся.
   Апостол вытер лезвие об одежду поверженного противника, убрал меч, наклонился и снял перстень с руки убитого. Он повертел его в пальцах, любуясь игрой света на гранях кристалла, разглядывая руны, и затем надел себе на левую руку, на мизинец.
   Обернувшись, он увидел Глеба. Посмотрел на ножны, на рукоять меча. Сказал:
   — Действительно, неплохая игрушка для новичка. Украл или купил в рассрочку?
   — Заработал, — сказал Глеб, стараясь держаться с достоинством.
   — Заработал? — хмыкнул Апостол, чуть внимательней присматриваясь к Глебу. — Мы где-то уже виделись?
   — Да. Недавно вы дали мне совет, чтобы я никогда не извинялся.
   — А, так это ты! Надеюсь, ты последовал моему совету? — Он показал трофейный перстень Глебу и спросил: — Знаешь, сколько стоит такая вещица?
   — Нет.
   — Я надеюсь выручить за нее никак не меньше полутора тысяч.
   — Серебряных? — поразился Глеб.
   — Золотых, — ухмыльнулся Апостол. — Не зря этот парень не хотел мне ее отдавать. Впрочем, я в любом случае убил бы его.
   — Но зачем?
   — Мне ни к чему живые враги. Их и так у меня слишком много… А ты, видимо, совсем недавно в Мире?
   —Да.
   — Это заметно. Первый раз идешь в Город?
   —Да.
   — Сейчас там тебе самое место. Не лезь на рожон. Накопи денег, потренируйся, купи себе приличные доспехи, оружие. Никогда не спеши.
   — Спасибо за совет.
   — И никогда никого не благодари… А ты бойкий парень. Ты мне нравишься. Дам тебе еще один совет — если обзаведешься приличными вещичками, постарайся не попадаться мне на пути. Я живу трофеями. И мне это нравится… Кстати, если хочешь, можешь снять что-нибудь с него, — Апостол кивнул на убитого. — Я уверен, у него есть кошелек, и он набит потуже, чем твой.
   — Нет, спасибо, — замотал головой Глеб. — А вы тоже направляетесь в Город?
   — Да. И не называй меня на «вы». Никого так не называй, если не хочешь казаться Новорожденным.
   — Вы… Ты можешь встать со мной в очередь. Я уже почти у самых ворот.
   — Пожалуй, я пройду просто так.
   Апостол развернул плечи и косолапо направился к толпе. Люди расступались перед ним, и уже через минуту его голова мелькала возле самого входа. Глеб с завистью посмотрел вслед воину и стал протискиваться на свое место. Его пихали в ребра, толкали, ругались на него, но он упрямо лез и лез, сдерживая рвущееся вежливое «извините».
   В какой-то момент его развернуло, приподняло так, что он потерял опору под ногами, и тогда он увидел, что возле трупа верзилы, оставшегося на обочине дороги, присел какой-то человек и роется в его одежде.
   Затем Глеб вновь нащупал ногами землю, рванулся вперед, коснулся стоящего впереди соседа и сказал:
   —Я вернулся.
   Тот, не оборачиваясь, кивнул.
   Высокая арка входа была совсем рядом.
   Стена уходила высоко в небо прямо перед ним. Он задрал голову и чуть не упал.
   Теперь было свободнее. Давка осталась позади.
   — Запускай следующих! — крикнули с той стороны стены, и заскрипел ворот, наматывая цепь, поднимая решетку.
   Вход в Город были устроен по принципу трехступенчатого шлюза. Решетчатые двери отрезали кусок толпы, дробили его на несколько частей, на отдельных людей. На личности, которыми занималась стража.
   Глеб вошел в арку ворот. Вместе с ним зашли еще несколько человек.
   Впереди была маленькая калитка, возле которой стоял охранник в латах. Он махнул рукой и сказал:
   — Подходите. Кто следующий?
   Охранник выспрашивал подходящих о чем-то и открывал калитку, выпуская людей в Город. Впрочем, большинству он даже и вопросов не задавал, просто окидывал взглядом, оценивал и открывал проход.
   Глеб шел последним.
   — Двуживущий? — спросил стражник.
   —Да.
   — Имя?
   — Глеб.
   — Новичок?
   —Да.
   — В Городе в первый раз?
   —Да.
   Глеб уже хотел былошагнуть к калитке, но охранник задержал его, крепко взяв за локоть.
   — Пройдемте со мной.
   — Зачем?
   — Вы в первый раз. Вам надо объяснить правила поведения в с Городе. Это не займет много времени. Пройдемте. Таков порядок.
   — Хорошо.
   — Рыжий! — крикнул охранник. — Смени меня!
   — Чего? — глухо донеслось откуда-то, и Глеб закрутил головой, пытаясь понять, кто это сказал.
   Через несколько секунд в стене возникла трещина, взвизгнули петли, и из открывшегося проема появился еще один охранник. На нем были точно такие же доспехи с изображением взлетающего Пегаса на нагруднике.
   — Чего тебе? — спросил воин, снимая шлем и приглаживая ладонью свою огненно-рыжую шевелюру.
   — Смени меня.
   — А что случилось?
   — Новенький. Первый раз в Городе.
   — Ну и что? Пусть идет.
   — Не положено. Надо объяснить правила.
   — А-а! — Рыжий пренебрежительно махнул рукой, разглядывая Глеба. — Шел бы себе.
   — Давай-давай. Вставай.
   — И народу сегодня много. — Рыжий зевнул.
   — Северные ворота закрыли. Все к нам идут.
   Люди, стоящие за решеткой у входа, загудели, недовольные задержкой.
 
   Рыжий охранник скользнул по толпе равнодушным взглядом и сказал:
   — Ладно, постою пока. Только не тяни там.
   — Пять минут!
   — Иди. — Рыжий махнул рукой и рявкнул: — Запускай следующих!
   Лязгнули, натянувшись, цепи. Заскрипели, поднимаясь, массивные решетки.
   Каморка, куда охранник привел Глеба, казалась абсолютно нежилой, хотя стояли здесь и незаправленная кровать с грудой мятого белья, и стол, заваленный объедками и пустыми глиняными бутылками, и стулья, и шкаф с мутным зеркалом. Здесь было мрачно, холодно и сыро. Все звуки — и шаги, и слова — неприятно резонировали в этой каменной коробке, заставляя неосознанно понижать голос.
   Через зарешеченное узкое окно доносился с улицы неразборчивый гул толпы возле городских ворот.
   — Итак, вы в первый раз входите в Город, — серьезно сказал охранник, усаживаясь на стул и жестом давая понять Глебу, что и тот может присесть.
   —Да.
   — Я коротко объясню вам правила поведения. Итак… Городом и близлежащими к нему землями управляет Король. Король лично следит за порядком в своих владениях. Особенно за порядками внутри Города. Город — единственное место в Мире, где запрещено убийство. Где запрещена магия. Где запрещено воровство. Здесь вы можете спать прямо на улице, хотя это тоже запрещено…
 
   Глеб подавил невольный смешок. Охранник продолжал:
   — За соблюдением правил следит королевская гвардия. Среди нас есть и конные воины, и мечники, и копейщики, и арбалетчики. Мы — единственная организованная армия Мира. Поэтому с нами принято считаться. — Он грозно посмотрел на своего слушателя, и Глеб согласно кивнул. — О любом, самом незначительном проступке, происшедшем внутри городских стен, сразу становится известно Королю. Никто не может избежать наказания! Конечно, от правосудия можно скрыться, покинув Город, но Король помнит всех преступников, и если нарушитель вновь покажется здесь, то немедленно будет пойман и наказан по закону. Не ввязывайтесь в драки. Не применяйте магию. Не воруйте. И все будет в порядке. В Городе есть банки, куда вы можете положить деньги, есть множество магазинов, есть базар, есть представительства и гильдии. Все это в вашем распоряжении, единственное условие — никогда не нарушайте закон! Вам все ясно?
   — А Король — он Одноживущий?
   — Конечно!
   — А могу я вступить в королевскую гвардию?
   Охранник фыркнул, возмущенный такой постановкой вопроса.
   — Конечно же, нет! Разве мы можем доверить Двуживушим следить за порядком?!
   — Я все понял, — сказал Глеб. — Можно идти?
   — Разумеется. Я провожу вас.
   Глеб вышел из-под темной арки, сделал еще несколько шагов, щурясь от яркого солнечного света, и, моргая слезящимися глазами, застыл на месте, пораженный открывшейся картиной.
   Он находился на просторной круглой площади, в центре которой играл, искрился всеми цветами радуги великолепный фонтан в виде многоглавого дракона. Величественная стена, уходящая к небу, была сплошь покрыта потрясающе яркими фресками. Рисунки были так велики, что взгляд не мог охватить их полностью. Глеб видел только отдельные, но оттого не менее впечатляющие фрагменты: фигуры исполинских воинов и кошмарных чудовищ, оскалы лиц и зубастых пастей, руки, когти, хвосты, глаза… Краски были необычайно сочными, движение изображенных к фигур было схвачено художниками с удивительной точностью — казалось, люди и монстры застыли на короткое мгновение и сейчас вновь продолжат свой бой…
   Добрых полчаса Глеб, не отрываясь, разглядывал уходящую к небу роспись городской стены. Люди, проходящие мимо, иной л. раз задевали его, толкали, но он их не замечал. С открытым ртом, не глядя под ноги, он медленно кружил по площади, жадно всматриваясь в разноцветье великолепных фресок.
   Через какое-то время Глеб пришел в себя, опустил взгляд и, представив, как он выглядел со стороны, смутился и поспешил уйти с многолюдной площади.
   Он не знал, куда направиться, и потому просто шел куда глаза глядят и несут ноги.
   Город был огромен. Находясь у южной стены, возле городских ворот, Глеб не видел северной стены. А ведь та тоже цеплялась за небо шпилями своих башен.
   Он долго бродил по широким улицам и маленьким темным переулочкам, выходил на площади, несколько раз упирался в тупики и был вынужден поворачивать назад. Он заблудился, потерялся в этом бесконечном бескрайнем лабиринте. И хотя кругом ходили люди, целые табуны людей, Глеб чувствовал себя одиноким. Он не мог ни к кому обратиться, хотя бы потому, что не знал, о чем у них спрашивать. Он не встретил ни одного знакомого человека. Он не видел ни малейшей заинтересованности на лицах спешащих куда-то людей. Для них он был ничем. Пустым местом. Впрочем, и они для него тоже.