Страница:
— А я к ним уже и привык, — сказал Коготь, беззаботно поедая порядочный кусок солонины.
Неподвижные фигуры, что сторожили дорогу, шевельнулись, с негромким шорохом развернули крылья, и маг подавился, закашлялся, схватился за посох. Упыри бесшумно поднялись в воздух, скользнули тенями вдоль дороги и бесследно исчезли.
— Чего это они? — спросил Коготь.
— Рассвет, — объявил Глеб.
Ночь медленно сползала с небосклона, уступая место раннему утру.
— Не может быть, — сказал Коготь. — Сколько же прошло времени? Ведь еще совсем недавно был вечер. И вот уже утро… Надо же… — Маг глянул вверх и задумчиво произнес: — А вы заметили, что сегодня ни одна звезда не показалась, хотя небо было чистое… Странное место.
— Ага, — подтвердил Тролль, зевая. — Место, конечно, странное, но я предлагаю немного поспать.
Глеб сверился с картой.
— Скоро должна быть деревня, — сказал он друзьям.
— Хотелось бы верить, — скептически пробурчал Тролль.
Курганы остались позади. Кончилась и дорога, что спасла путников от преследующих упырей. Вокруг расстилалась безжизненная желтая равнина, похожая на африканскую саванну. Искажая маревом горизонт, струился над землей горячий воздух. От изнуряющей жары не было спасения. Даже редкие одинокие деревья с тонкими игольчатыми листьями не давали тени, и друзьям приходилось идти под прямыми палящими лучами безжалостного солнца. Особенно страдал Тролль. Его густая шерсть пропиталась потом, он тяжело дышал и периодически поносил Епископа, обрекшего его на все эти нечеловеческие муки. Великан почти ничего не ел и только много пил из кожаных бурдюков, связку которых он нес на плече. С каждым днем, с каждым часом воды оставалось все меньше и меньше.
Глеб еще раз внимательно посмотрел на карту, кинул взгляд на слепящий круг солнца и заверил:
— Точно. Скоро мы должны выйти к деревне.
Загоревший почти до обугленности Коготь навис над ним и долго рассматривал разнообразные вычурные значки, которыми была испещрена карта.
— А это что? — спросил он и ткнул пальцем в черный крест, нарисованный возле кружка, обозначающего близлежащее селение.
— Не знаю, — пожал Глеб плечами. — На месте разберемся.
Он аккуратно сложил карту и поднялся на ноги.
Путники двинулись дальше на юг, немного забирая к востоку, туда, где, если верить карте, располагалась безымянная деревня, помеченная крестом.
Деревня возникла неожиданно.
Только что путников окружала выжженная равнина, но — шаг — и вот она, раскинулась под ногами в небольшой котловине, в низинке, сплошь поросшей зеленью: крыши домов вровень с поверхностью саванны и потому селение невидимо до тех пор, пока не подойдешь к нему в упор, пока не уткнешься носом в этот маленький спрятавшийся оазис…
— Деревня, — удивленно, словно не веря своим глазам, сказал Тролль.
С десяток вросших в землю домиков тесно жались друг к другу. Маленькие аккуратные огороды за изгородями расчерчивали миниатюрную долину на ровные квадраты. В центре деревни, окруженное теснящимися зданиями, голубело озерцо, похожее скоpee на большую глубокую лужу с чистой водой. Людей нигде не было видно.
— Было бы лучше, если бы ты подождал здесь, — обратился Глеб к великану.
—Ни за что —отрезал Тролль.
—Ну, что ж… Тогда идем все вместе.
Скользя на Траве, покрывающей крутые склоны, друзья стали спускаться к деревне.
Внизу намного легче дышалось. Воздух, очищенный от пыли тенью, освеженный испарениями озера, благоухал весной. Солнце поумерило свой пыл и уже не казалось адским пыточным приспособлением, зависшим в высоком небе.
Утомленные путники прошли вдоль протяженных заборов, огораживающих длинные грядки с растущими овощами, и вошли в селение. Их встретила гробовая тишина. Нигде не было видно души. Странное запустение царило вокруг. Казалось, что жители секунду назад исчезли куда-то, растворились в воздухе. Двери и окна аккуратных домиков были распахнуты настежь, ухоженные огороды зеленели свежеполитыми прополотыми грядками, на песчаных тропинках отпечатались четкие следы босых ног. Не было только людей, словно они в панической спешке попрятались, испуганные чьим-то приближением, скорым пришествием какой-то неведомой опасности.
Храня молчание, друзья прошли по мертвой улочке, ведущей озеру. Странное безмолвие неприятно тяготило их. Наконец Коготь не выдержал:
— Пойду гляну. Подождите, — сказал он и быстро нырнул в открытую дверь ближайшего домика.
Глеб и Тролль присели в тени, отбрасываемой стеной строения. Они слышали, как внутри гулко раздаются шаги мага, как скрипят половицы. Потом звуки шагов смолкли, и Коготь что-то шептал тихо и неразборчиво, обращаясь к кому-то в доме, но ответа не было, и он опять произнес какие-то слова, на этот раз громче, но все равно невнятно. Минуту стояла полная тишина, и Глеб совсем уже было встревожился, но тут снова заскрипели доски, и через мгновение маг вышел на крыльцо.
— Ну, что там? — спросил Тролль.
Коготь пожал плечами.
—Сами посмотрите, — сказал он и посторонился, пропуская к в дом товарищей.
Внутри было сумрачно, прохладно и влажно. В углах висели клочья седой паутины с черными вкраплениями жирных пауков и пойманных мух. Штукатурка на голых стенах потрескалась и местами полностью отвалилась.
—Да-а, — протянул Тролль, осматриваясь. — Запустение страшное.
— Вы сюда зайдите. — Коготь подошел к обшарпанной двери, ведущей, по всей видимости, в жилые комнаты, и толкнул ее рукой. Скрежеща несмазанными петлями, дверь медленно отворилась. Глеб осторожно заглянул в открывшийся проем.
Привалившись к стене спиной, вытянув перед собой ноги и сложив руки на коленях, в совершенно пустой комнате сидел человек. Его голова безвольно, словно у тряпичной куклы, лежала на левом плече. Взгляд остекленевших глаз был устремлен на противоположную стену или, скорее, сквозь нее. Сперва Глеб подумал, что этот нелепый человек мертв. Глеб всмотрелся, пытаясь определить причину смерти, и вздрогнул от неожиданности, когда веки предполагаемого мертвеца дрогнули. Присмотревшись, Глеб увидел, что человек тихо и тяжело дышит.
— Словно труп, — сказал Коготь, — но живой. Глеб подошел поближе и заглянул ему в глаза. Узкие черные зрачки, похожие на съежившихся пауков, по-прежнему смотрели в никуда, не замечая склонившегося над ним пришельца. Глеб помахал ладонью перед лицом находящегося в трансе мужчины и развел руками.
— Странно… — начал он и отпрянул в сторону, рефлекторно реагируя на движение прислоненного к стене человека.
— У-угрл! — нечленораздельно булькнул тот горлом, выбросил перед собой руку со скрюченными пальцами и стал заваливаться на бок, конвульсивно дергаясь всем телом. Глеб отступил на пару шагов. Человек потянулся к нему трясущейся рукой и упал на пол, ударившись головой. Так он и замер — вытянувшийся в полный рост, со скрюченной когтистой рукой, с невидящим взглядом, пронзающим Глеба.
— Пойдем отсюда! — сказал Тролль. — Не могу на это смотреть.
Выйдя на свежий воздух, друзья облегченно вздохнули. Любопытный маг заглянул еще в два дома и вернулся с известием, что и там наблюдается подобная картина.
— Что будем делать? — спросил он.
— Прежде всего наберем воды, а потом посмотрим, — сказал Глеб.
Они прошли до конца улицы и оказались на песчаном берегу озера.
Кристально прозрачная вода была холодной до ломоты в зубах. Должно быть, озерцо питали подземные ключи.
Тролль снял с плеча связку пустых бурдюков и принялся их наполнять, зайдя по колено в ледяную воду. Вдоволь напившиеся Коготь и Глеб растянулись на теплом песке и стали нежиться под лучами солнца, лениво разглядывая работающего великана.
— Странная деревня. С жителями черт-те знает что… — неторопливо рассуждал Глеб. — Но отдохнуть надо. Здесь должна быть гостиница или какая-нибудь самая плохонькая харчевня со сдающимися комнатами. Может, хозяин нормальный будет… •Интересно, что с ними со всеми? Может, болезнь? Или… Не знаю… Первый раз такое вижу… Может, им можно как-то помочь?
— Как им поможешь? — спросил маг. — Ты даже не знаешь, что это… И я не знаю… И Тролль… Могу точно сказать, что это не магия. Сто процентов… Точно… Ну, может, девяносто девять… Не знаю… Да и надо ли им помогать? Может, это не простые люди. Или вообще не люди… Может, они испокон веку такие. Сделали их так. А мы, значит, лезем…
— Огороды ухоженные. И дома снаружи нормальные. Но внутри… Обманка… И эти кататоники.
— Кто?
— Кататоники.
— А-а! — понимающе протянул Коготь и замолчал. Тролль закончил набирать воду и вынес на берег гроздь разбухших влажных бурдюков. Бросив их на землю, он встал на четвереньки и стал отряхиваться, словно собака, вылезшая из воды. Пара капель попала Когтю в лицо. Маг демонстративно утерся и громко сказал:
— И вот эта тварь хочет стать человеком.
— Когда я смотрю на тебя, то начинаю думать, а стоит ли вообще превращаться в подобное убожество, — парировал великан. Он присел рядом с Глебом и, игнорируя присутствие Когтя, спросил: — Идем дальше? Или переночуем здесь, в деревне?
— Пока давайте поищем гостиницу, — сказал Глеб и поднялся. — Скоро вечер.
Маленькая харчевня оказалась совсем рядом. Она стояла чуть в стороне от улицы, по которой друзья пришли к озеру, и над крыльцом ее красовалась вывеска с нарисованной пирамидой пивных бочек и скромной надписью «Еда и комнаты. Дешево».
С некоторой опаской Глеб толкнул прикрытую, но не запер тую входную дверь и вошел. Следом за ним втиснулись в маленький холл Коготь и Тролль.
Здесь, в отличие от уже посещенных ими домов этой странной деревни, было прибрано и стояла кое-какая мебель. В углу за столом спал человек, по-видимому, хозяин. Было сумрачно, и попавший с яркого света в полумрак Глеб видел лишь его фигуру. Он подошел поближе и тронул спящего за плечо, негромко сказав:
— Эй, любезный.
Человек продолжал спать. Он разметался по столу, обхватив его своими длинными руками, навалившись на него грудью, уперевшись лбом в столешницу. Длинные пряди косматых нечесаных волос скрывали лицо.
— Эй! — Глеб толкнул хозяина сильней. Тот дернулся, и голова его вывернулась. Глеб отшатнулся. Глаза спящего человека были широко открыты, да он и не спал вовсе — как и все здесь, он находился в состоянии прострации, в коме, вызванной неизвестными причинами.
— Что ж это такое? — сказал Коготь. — И он тоже… Что будем теперь делать?
— Вдруг они заразные? — с опаской спросил Тролль, издалека разглядывая неподвижного человека.
— Ерунда! — отрезал маг. — В этом мире никогда не было никаких эпидемий. И быть не может. Глупости…
— Ага. Раньше не было, а теперь есть… Надо уходить отсюда, — сказал великан.
— Ночь на носу, а нам всем надо нормально отдохнуть. Нет, мы останемся. — Глеб замолчал, раздумывая, а потом решительно повторил: — Мы остаемся. Коготь прав — это не похоже на болезнь… Сейчас мы закроемся в одной из комнат и нормально выспимся. А утром уйдем.
— Ну, не знаю, — с сомнением произнес Тролль. — Тебе, конечно, видней, но мне это место не нравится. Очень не нравится.
— Ладно, — отмахнулся маг. — Что они нам могут сделать? Они же словно мертвецы.
— Вот именно, — пробурчал Тролль. — Словно… Он еще долго что-то бурчал себе под нос, волочась следом за Глебом и Когтем, ищущими подходящую комнату. Наконец выбор был сделан. Достаточно просторное помещение для того, чтобы в нем могли разместится два человека и один тролль, было обставлено всей необходимой мебелью и имело прочную дверь и крепкие ставни на окнах.
— Ужин в номер нам, по всей видимости, не подадут, — сказал Коготь, бесцеремонно скидывая пыльные простыни на пол. — И спать придется на голом матрасе. Ну да ладно! Нам не привыкать, мы люди простые. Вот, помню, довелось мне однажды по пояс в воде спать. Да. А там главное что? Не захлебнуться… — Выкладывая на стол скромные припасы из мешка с продовольствием, он начал одну из своих вечных историй, в которых никогда не было ясно, где кончается правда и начинается ложь. Глеб и Тролль обращали на его монолог не больше внимания, чем на жужжание надоедливой, но безобидной мухи, а маг все говорил и говорил, успевая при этом поглощать пищу в неимоверном количестве и запивать ее холодной озерной водой из бурдюка.
Закончив трапезничать, друзья опрокинулись на койки. Только Глеб, предварительно смахнув рукой крошки со стола, расстелил карту по столешнице и склонился над ней.
— …вот так бывает, — закончил болтовню Коготь и отвернулся лицом к стене. Через мгновение он уже спал, забавно посапывая носом.
Облегченно вздохнув, Тролль сказал со своей кровати:
— Уф! Я уж хотел его вырубить. Думал, что он всю ночь не успокоится, так и будет гудеть и гудеть… А ты, Глеб, что не спишь?
— Сейчас лягу. Надо спланировать маршрут. Скоро выйдем к пустыне. Хорошо, что на карте показаны все колодцы и источники. Но все равно воду будем беречь… Ты спи, отдыхай, я все запру.
— Спокойной ночи, — сказал Тролль и сразу захрапел. Село солнце. На улице было еще светло, но в комнату уже пришла ночь. Глеб зажег стоящую на столе свечу и стал с интересом изучать карту. Никогда раньше ему не попадались топографические изображения Мира. Он даже не подозревал об их существовании. Склонившись над столом, передвигая свечу так, чтобы свет падал на нужные участки листа, Глеб разглядывал замысловато нарисованные значки, отыскивая места, где ему довелось побывать, вспоминая свои прошлые приключения, читая знакомые названия. Одна надпись навеяла мрачные воспоминания. Он вспомнил деревню со странным названием Пятая Нога, и перед его глазами снова возник хохочущий Епископ, снова он увидел схватку бывших друзей, такую быструю, кратковременную, но унесшую жизни пятнадцати Одноживущих селян, случайно оказавшихся рядом… Магия Епископа не знала пощады. Дождь, разъедающий плоть, обрушился на участок деревни, где Глеб настиг своего врага. Ядовитые капли обожгли кожу и вгрызлись в живое мясо. Ужасающая боль во всем теле. Но боль Двуживущего ничто по сравнению с болью Одноживущих. Жители деревни катались по земле, раздирая тела пальцами, и плоть скользкими пластами сходила с костей, и люди, ни в чем не повинные крестьяне, корчились, замирали и таяли, растворялись в под струями кислоты… А проклятый колдун стоял, неуязвимый с своем заговоренном глухом плаще, и хохотал, глядя на обезумевших от боли людей. Все это Глеб успел увидеть до того, как умер о сам… Четвертая его смерть? Или пятая? Он уже не помнил. Это не имело значения… Значение имело то, что он был тогда близок. Очень близок… Хохоча, Епископ прижимал к телу руку, и его кровь, красная, обычная кровь, стекала по складкам плаща и шипела, исходила ядовитым паром, когда капли смертоносного дождя попадали на нее… Все-таки он смог дотянуться до врага мечом. Жаль, что неточно, но именно тогда он поверил в свою силу. Именно тот колющий удар, достигший цели, вселил в него уверенность, что Епископ может быть убит, несмотря на всю его мощь, на весь его опыт…
От воспоминаний Глеба отвлек шум. С тихой улицы донеслось негромкое шарканье шагов. Он выглянул в распахнутое окно. Было уже темно, но небо на западе еще слегка серебрилось полупрозрачными перистыми облаками, и ночь все еще ждала прихода своего времени, спрятавшись пока в длинных густых тенях, отбрасываемых домами. Он увидел, как возле ближайшего строения ходит кругами сгорбленная фигура, ходит неуверенно и слепо, словно лунатик.
— Эй! — негромко окликнул Глеб. Человек замер на месте, напряженно выпрямился и завертел головой, пытаясь понять, кто зовет его. Их разделяло расстояние в пятнадцать метров, не более, и было видно, как раздуваются ноздри, как слепо щурятся глаза, как подергиваются лицевые мышцы странного субъекта. Глеб хранил молчание, и человек через некоторое время снова ссутулился и заходил кругами. Облака постепенно гасли, над деревней сгущался мрак. И чем темней становилось на улице, тем уверенней передвигалась фигура. В конце концов человек остановился, вполне осознанно огляделся и твердым шагом куда-то направился. Провожая его взглядом, Глеб высунулся из окна и увидел, как из домов выходят люди, как они приветствуют друг друга, разговаривают, жестикулируют. Он увидел играющих на дороге детей, присевших на лавочки стариков. Кто-то копался на дальних огородах, неразличимый в темноте. С приходом ночи деревня ожила. Но жизнь ее казалась ненастоящей, и Глеб не сразу понял, в чем тут дело. А когда понял, то поразился, как же он не заметил этого раньше — над селением повисла мертвая неестественная тишина. Беседующие жители оживленно кивали, разводили руками, но ни единого звука не срывалось с их шевелящихся губ. Бегающие ребятишки разевали рты, но крики и визги оставались внутри, терялись, замирали в напряженных глотках. Перед Глебом словно демонстрировалось немое кино. И только шлепки, стуки и шорохи ступающих по земле ног говорили о том, что люди на улице вовсе не бесплотные призраки…
— Странно, — пробормотал Глеб и захлопнул ставни. Он не видел, как, реагируя на стук, повернулись к закрытому окну люди и в их глазах засияли безумством отблески взошедшей луны.
Освещенная единственной свечой комната будто бы сузилась, съежилась. Стены сомкнулись теснее. Все предметы в комнате, искаженные тусклым светом трепещущего лепестка пламени, словно уменьшились размерах. И даже храпящий Тролль, растянувшийся на широченной кровати, больше не казался гигантом.
Глеб закрыл остальные окна и подошел к двери. Ему стало интересно, что там делает хозяин заведения. Ведь и он, должно быть, очнулся от своего дневного оцепенения.
Скрипнув дверью, Глеб выглянул в коридор и ничего не увидел — было слишком темно. Он поморгал, прищурился, пытаясь разглядеть хотя бы противоположную стену, и тут ему показалось, что во мраке что-то шевельнулось. Словно кусок тьмы отслоился от ночи и с легким шуршанием сполз по стене вниз, пригибаясь к полу, готовясь к прыжку. Упырь.
— Эй! — сказал Глеб, делая шаг вперед, но не отпуская ручки двери, готовый, случись что, мгновенно, словно улитка в раковину, ретироваться в свою комнату, где на столе успокаивающе горел маячок сальной свечи. Тишина.
Он уже хотел развернуться и, плюнув на все эти покрытые мраком тайны, улечься спать, как вдруг что-то прыгнуло на него, ударило в грудь, опрокинуло, отбросило в сторону и навалилось тяжестью сверху, сковывая движения, затрудняя дыхание. Глеб , попытался перевернуться и подмять под себя незримое существо, и ему это уже почти удалось, но в самый последний момент неведомый враг отскочил и беззвучно исчез в темноте коридора. Воспользовавшись передышкой, Глеб на ощупь отыскал дверь и ввалился в комнату. Здесь все так же безмятежно спали его друзья и догорал на столе огарок.
Тяжело дыша, он захлопнул дверь и подпер ее плечом. Схватившись за засов, Глеб внезапно обнаружил, что тот намертво заклинило. Или это было специально подстроено?
Косяк содрогнулся. Что-то ломилось с той стороны, со стороны погруженного во мрак коридора. Не сдержав рвущуюся к нему неистовую силу, Глеб дал слабину, и в образовавшуюся щель между дверью и косяком просунулась человеческая рука. Еще один удар — и вслед за рукой в комнату протиснулось плечо. Глеб отступил и схватил стоящее у кровати копье. Дверь распахнулась, и в комнату ворвался растрепанный человек. Хозяин харчевни. Но человек ли?
Его ободранное тело кровоточило, мышцы прокатывались под кожей судорожными волнами, он тяжело дышал и, ослепленный светом свечи, щурился и часто моргал. Задрав голову к потолку, безумец распахнул рот, и его горло напряглось в беззвучном крике. Взметнув вверх руки, он на мгновение замер неподвижно, а затем обхватил голову, съежился и, опасливо поглядывая на пляшущий огонек, стал неуверенно пятиться к выходу. В его глазах Глеб увидел то самое выражение, что было днем у всех парализованных жителей деревни — пустой взгляд, устремленный в никуда.
Едва обезумевший хозяин скрылся в коридоре, как Глеб захлопнул за ним дверь и сунул в металлические скобы заклинившего засова древко копья. И тотчас под градом мощных ударов заходил, задергался косяк. Посыпались с потолка опилки и пыль. Завибрировало копье, грозя выскользнуть из вбитых в дерево скоб.
А потом зашаркали десятки ног под окнами, и на запертые ставни со стороны улицы обрушились сжатые кулаки. Весь дом заходил ходуном: гуляли под ногами половицы, скрипели доски над головой, дрожали стены. Обезумевшие деревенские жители расхаживали по чердаку, пытались отодрать ставни, вместе с хозяином ломились в дверь, просто чем попало колотили в стены. Глеб представил, что творится снаружи, и ему стало страшно. Он опустился на кровать и долго смотрел, как дергается запирающее дверь копье, как колышутся оконные рамы, как сыплется с потолка труха…
Всю ночь он не смыкал глаз. Огарок свечи догорел, и комната погрузилась в грохочущую темноту. И только когда из-за щелей расшатанных ставней в помещение стали пробиваться первые лучики серого утреннего света, удары начали постепенно стихать и вскоре прекратились совсем. Разогнанные приближением восхода жители разбрелись по своим домам. Скрываясь от солнца, они заползали в подвалы, прятались на чердаках, забивались в углы влажных темных комнат. Один за другим они впадали в странное оцепенение. До следующей ночи…
Тролль открыл глаза, зевнул и изумленно оглядел комнату — покосившиеся ставни, путаницу пронзающих пыльный воздух солнечных лучей, россыпи опилок на полу, запертую копьем дверь, сидящего Глеба, несмятую подушку на его постели…
— Что тут произошло? — спросил великан.
— Землетрясение, — ответил Глеб. Почему-то, сам не зная почему, он решил не рассказывать друзьям о ночном происшествии.
— Землетрясение? — переспросил удивленный Тролль. — Так ты не спал?
—Нет.
— Вот черт! Нам еще повезло, что не засыпало. — Тролль вскочил с кровати и принялся настежь распахивать окна, проветривая комнату.
Через минуту проснулся Коготь. Увидев беспорядок, он протянул:
—Э-э…
На что Тролль, не дожидаясь, пока вопрос оформится окончательно, жизнерадостно ответил:
— Землетрясение.
Маг еще раз осмотрел комнату, поднялся, выглянул в окно и пробормотал:
— Ну да… Землетрясение, значит…
— Ага, — подтвердил Тролль, раскладывая на столе походную снедь. — Природный катаклизм.
Перекусив, они быстро собрались, вышли из комнаты, прошли по коридору и оказались в холле. Хозяин все так же лежал на столе, уперевшись в столешницу лбом, только теперь его правая рука свисала до пола, и на кончике среднего пальца висела тяжелая капля загустевшей крови. Глеб подошел к столу и аккуратно положил возле головы коматозника серебряную монету.
— Зачем она ему? — возмутился такой растратой Коготь.
— А может, он когда-нибудь проснется? — ответил Глеб.
— Смотрите, — сказал Тролль, — его здорово поцарапало.
— Точно, — подтвердил маг, — должно быть, землетрясение. Перешагнув через сорванную вывеску, они покинули харчевню, прошли по улице, обогнули озеро и стали подниматься по скользкому от росы склону котловины, на дне которой приютилась эта странная деревня.
— И все-таки, что с ними со всеми случилось? — Маг обернулся и посмотрел на раскинувшееся под ногами селение. — И что означает этот крест на карте?.. Сначала эти курганы, теперь деревня. Может, они каким-то образом связаны?
— А что? Вполне может быть, — сказал Тролль. Глеб промолчал.
Вечером друзья вышли к пустыне.
И не было никакого плавного перехода от саванны к голым пескам. Только что они ступали по выжженной траве, а следующий шаг уже пришелся на голый, осыпающийся под ногами бархан.
Словно желтое песчаное море набегало на травянистый берет, бескрайнее море, раскинувшееся от горизонта до горизонта, океан, вздыбивший гигантские волны дюн и замерший так, неподвижный и безжизненный. Великие южные пустыни. Огромные безводные пространства.
— Первый колодец там, — Глеб показал на юго-запад. — Воду будем беречь.
— Нет вопросов, — согласился Тролль, и вся троица дружно направилась в указанном направлении.
Раздутое краснеющее солнце уже наполовину скрылось за горизонтом.
Глава 15В соседнем кресле, заняв место у иллюминатора, восседал лысеющий толстяк почтенного возраста. Он кивнул Глебу, широко улыбнулся и слегка подвинулся, демонстрируя приветливость и радушие, подвинулся чисто символически: каждое сиденье было огорожено подлокотниками.
Неподвижные фигуры, что сторожили дорогу, шевельнулись, с негромким шорохом развернули крылья, и маг подавился, закашлялся, схватился за посох. Упыри бесшумно поднялись в воздух, скользнули тенями вдоль дороги и бесследно исчезли.
— Чего это они? — спросил Коготь.
— Рассвет, — объявил Глеб.
Ночь медленно сползала с небосклона, уступая место раннему утру.
— Не может быть, — сказал Коготь. — Сколько же прошло времени? Ведь еще совсем недавно был вечер. И вот уже утро… Надо же… — Маг глянул вверх и задумчиво произнес: — А вы заметили, что сегодня ни одна звезда не показалась, хотя небо было чистое… Странное место.
— Ага, — подтвердил Тролль, зевая. — Место, конечно, странное, но я предлагаю немного поспать.
Глеб сверился с картой.
— Скоро должна быть деревня, — сказал он друзьям.
— Хотелось бы верить, — скептически пробурчал Тролль.
Курганы остались позади. Кончилась и дорога, что спасла путников от преследующих упырей. Вокруг расстилалась безжизненная желтая равнина, похожая на африканскую саванну. Искажая маревом горизонт, струился над землей горячий воздух. От изнуряющей жары не было спасения. Даже редкие одинокие деревья с тонкими игольчатыми листьями не давали тени, и друзьям приходилось идти под прямыми палящими лучами безжалостного солнца. Особенно страдал Тролль. Его густая шерсть пропиталась потом, он тяжело дышал и периодически поносил Епископа, обрекшего его на все эти нечеловеческие муки. Великан почти ничего не ел и только много пил из кожаных бурдюков, связку которых он нес на плече. С каждым днем, с каждым часом воды оставалось все меньше и меньше.
Глеб еще раз внимательно посмотрел на карту, кинул взгляд на слепящий круг солнца и заверил:
— Точно. Скоро мы должны выйти к деревне.
Загоревший почти до обугленности Коготь навис над ним и долго рассматривал разнообразные вычурные значки, которыми была испещрена карта.
— А это что? — спросил он и ткнул пальцем в черный крест, нарисованный возле кружка, обозначающего близлежащее селение.
— Не знаю, — пожал Глеб плечами. — На месте разберемся.
Он аккуратно сложил карту и поднялся на ноги.
Путники двинулись дальше на юг, немного забирая к востоку, туда, где, если верить карте, располагалась безымянная деревня, помеченная крестом.
Деревня возникла неожиданно.
Только что путников окружала выжженная равнина, но — шаг — и вот она, раскинулась под ногами в небольшой котловине, в низинке, сплошь поросшей зеленью: крыши домов вровень с поверхностью саванны и потому селение невидимо до тех пор, пока не подойдешь к нему в упор, пока не уткнешься носом в этот маленький спрятавшийся оазис…
— Деревня, — удивленно, словно не веря своим глазам, сказал Тролль.
С десяток вросших в землю домиков тесно жались друг к другу. Маленькие аккуратные огороды за изгородями расчерчивали миниатюрную долину на ровные квадраты. В центре деревни, окруженное теснящимися зданиями, голубело озерцо, похожее скоpee на большую глубокую лужу с чистой водой. Людей нигде не было видно.
— Было бы лучше, если бы ты подождал здесь, — обратился Глеб к великану.
—Ни за что —отрезал Тролль.
—Ну, что ж… Тогда идем все вместе.
Скользя на Траве, покрывающей крутые склоны, друзья стали спускаться к деревне.
Внизу намного легче дышалось. Воздух, очищенный от пыли тенью, освеженный испарениями озера, благоухал весной. Солнце поумерило свой пыл и уже не казалось адским пыточным приспособлением, зависшим в высоком небе.
Утомленные путники прошли вдоль протяженных заборов, огораживающих длинные грядки с растущими овощами, и вошли в селение. Их встретила гробовая тишина. Нигде не было видно души. Странное запустение царило вокруг. Казалось, что жители секунду назад исчезли куда-то, растворились в воздухе. Двери и окна аккуратных домиков были распахнуты настежь, ухоженные огороды зеленели свежеполитыми прополотыми грядками, на песчаных тропинках отпечатались четкие следы босых ног. Не было только людей, словно они в панической спешке попрятались, испуганные чьим-то приближением, скорым пришествием какой-то неведомой опасности.
Храня молчание, друзья прошли по мертвой улочке, ведущей озеру. Странное безмолвие неприятно тяготило их. Наконец Коготь не выдержал:
— Пойду гляну. Подождите, — сказал он и быстро нырнул в открытую дверь ближайшего домика.
Глеб и Тролль присели в тени, отбрасываемой стеной строения. Они слышали, как внутри гулко раздаются шаги мага, как скрипят половицы. Потом звуки шагов смолкли, и Коготь что-то шептал тихо и неразборчиво, обращаясь к кому-то в доме, но ответа не было, и он опять произнес какие-то слова, на этот раз громче, но все равно невнятно. Минуту стояла полная тишина, и Глеб совсем уже было встревожился, но тут снова заскрипели доски, и через мгновение маг вышел на крыльцо.
— Ну, что там? — спросил Тролль.
Коготь пожал плечами.
—Сами посмотрите, — сказал он и посторонился, пропуская к в дом товарищей.
Внутри было сумрачно, прохладно и влажно. В углах висели клочья седой паутины с черными вкраплениями жирных пауков и пойманных мух. Штукатурка на голых стенах потрескалась и местами полностью отвалилась.
—Да-а, — протянул Тролль, осматриваясь. — Запустение страшное.
— Вы сюда зайдите. — Коготь подошел к обшарпанной двери, ведущей, по всей видимости, в жилые комнаты, и толкнул ее рукой. Скрежеща несмазанными петлями, дверь медленно отворилась. Глеб осторожно заглянул в открывшийся проем.
Привалившись к стене спиной, вытянув перед собой ноги и сложив руки на коленях, в совершенно пустой комнате сидел человек. Его голова безвольно, словно у тряпичной куклы, лежала на левом плече. Взгляд остекленевших глаз был устремлен на противоположную стену или, скорее, сквозь нее. Сперва Глеб подумал, что этот нелепый человек мертв. Глеб всмотрелся, пытаясь определить причину смерти, и вздрогнул от неожиданности, когда веки предполагаемого мертвеца дрогнули. Присмотревшись, Глеб увидел, что человек тихо и тяжело дышит.
— Словно труп, — сказал Коготь, — но живой. Глеб подошел поближе и заглянул ему в глаза. Узкие черные зрачки, похожие на съежившихся пауков, по-прежнему смотрели в никуда, не замечая склонившегося над ним пришельца. Глеб помахал ладонью перед лицом находящегося в трансе мужчины и развел руками.
— Странно… — начал он и отпрянул в сторону, рефлекторно реагируя на движение прислоненного к стене человека.
— У-угрл! — нечленораздельно булькнул тот горлом, выбросил перед собой руку со скрюченными пальцами и стал заваливаться на бок, конвульсивно дергаясь всем телом. Глеб отступил на пару шагов. Человек потянулся к нему трясущейся рукой и упал на пол, ударившись головой. Так он и замер — вытянувшийся в полный рост, со скрюченной когтистой рукой, с невидящим взглядом, пронзающим Глеба.
— Пойдем отсюда! — сказал Тролль. — Не могу на это смотреть.
Выйдя на свежий воздух, друзья облегченно вздохнули. Любопытный маг заглянул еще в два дома и вернулся с известием, что и там наблюдается подобная картина.
— Что будем делать? — спросил он.
— Прежде всего наберем воды, а потом посмотрим, — сказал Глеб.
Они прошли до конца улицы и оказались на песчаном берегу озера.
Кристально прозрачная вода была холодной до ломоты в зубах. Должно быть, озерцо питали подземные ключи.
Тролль снял с плеча связку пустых бурдюков и принялся их наполнять, зайдя по колено в ледяную воду. Вдоволь напившиеся Коготь и Глеб растянулись на теплом песке и стали нежиться под лучами солнца, лениво разглядывая работающего великана.
— Странная деревня. С жителями черт-те знает что… — неторопливо рассуждал Глеб. — Но отдохнуть надо. Здесь должна быть гостиница или какая-нибудь самая плохонькая харчевня со сдающимися комнатами. Может, хозяин нормальный будет… •Интересно, что с ними со всеми? Может, болезнь? Или… Не знаю… Первый раз такое вижу… Может, им можно как-то помочь?
— Как им поможешь? — спросил маг. — Ты даже не знаешь, что это… И я не знаю… И Тролль… Могу точно сказать, что это не магия. Сто процентов… Точно… Ну, может, девяносто девять… Не знаю… Да и надо ли им помогать? Может, это не простые люди. Или вообще не люди… Может, они испокон веку такие. Сделали их так. А мы, значит, лезем…
— Огороды ухоженные. И дома снаружи нормальные. Но внутри… Обманка… И эти кататоники.
— Кто?
— Кататоники.
— А-а! — понимающе протянул Коготь и замолчал. Тролль закончил набирать воду и вынес на берег гроздь разбухших влажных бурдюков. Бросив их на землю, он встал на четвереньки и стал отряхиваться, словно собака, вылезшая из воды. Пара капель попала Когтю в лицо. Маг демонстративно утерся и громко сказал:
— И вот эта тварь хочет стать человеком.
— Когда я смотрю на тебя, то начинаю думать, а стоит ли вообще превращаться в подобное убожество, — парировал великан. Он присел рядом с Глебом и, игнорируя присутствие Когтя, спросил: — Идем дальше? Или переночуем здесь, в деревне?
— Пока давайте поищем гостиницу, — сказал Глеб и поднялся. — Скоро вечер.
Маленькая харчевня оказалась совсем рядом. Она стояла чуть в стороне от улицы, по которой друзья пришли к озеру, и над крыльцом ее красовалась вывеска с нарисованной пирамидой пивных бочек и скромной надписью «Еда и комнаты. Дешево».
С некоторой опаской Глеб толкнул прикрытую, но не запер тую входную дверь и вошел. Следом за ним втиснулись в маленький холл Коготь и Тролль.
Здесь, в отличие от уже посещенных ими домов этой странной деревни, было прибрано и стояла кое-какая мебель. В углу за столом спал человек, по-видимому, хозяин. Было сумрачно, и попавший с яркого света в полумрак Глеб видел лишь его фигуру. Он подошел поближе и тронул спящего за плечо, негромко сказав:
— Эй, любезный.
Человек продолжал спать. Он разметался по столу, обхватив его своими длинными руками, навалившись на него грудью, уперевшись лбом в столешницу. Длинные пряди косматых нечесаных волос скрывали лицо.
— Эй! — Глеб толкнул хозяина сильней. Тот дернулся, и голова его вывернулась. Глеб отшатнулся. Глаза спящего человека были широко открыты, да он и не спал вовсе — как и все здесь, он находился в состоянии прострации, в коме, вызванной неизвестными причинами.
— Что ж это такое? — сказал Коготь. — И он тоже… Что будем теперь делать?
— Вдруг они заразные? — с опаской спросил Тролль, издалека разглядывая неподвижного человека.
— Ерунда! — отрезал маг. — В этом мире никогда не было никаких эпидемий. И быть не может. Глупости…
— Ага. Раньше не было, а теперь есть… Надо уходить отсюда, — сказал великан.
— Ночь на носу, а нам всем надо нормально отдохнуть. Нет, мы останемся. — Глеб замолчал, раздумывая, а потом решительно повторил: — Мы остаемся. Коготь прав — это не похоже на болезнь… Сейчас мы закроемся в одной из комнат и нормально выспимся. А утром уйдем.
— Ну, не знаю, — с сомнением произнес Тролль. — Тебе, конечно, видней, но мне это место не нравится. Очень не нравится.
— Ладно, — отмахнулся маг. — Что они нам могут сделать? Они же словно мертвецы.
— Вот именно, — пробурчал Тролль. — Словно… Он еще долго что-то бурчал себе под нос, волочась следом за Глебом и Когтем, ищущими подходящую комнату. Наконец выбор был сделан. Достаточно просторное помещение для того, чтобы в нем могли разместится два человека и один тролль, было обставлено всей необходимой мебелью и имело прочную дверь и крепкие ставни на окнах.
— Ужин в номер нам, по всей видимости, не подадут, — сказал Коготь, бесцеремонно скидывая пыльные простыни на пол. — И спать придется на голом матрасе. Ну да ладно! Нам не привыкать, мы люди простые. Вот, помню, довелось мне однажды по пояс в воде спать. Да. А там главное что? Не захлебнуться… — Выкладывая на стол скромные припасы из мешка с продовольствием, он начал одну из своих вечных историй, в которых никогда не было ясно, где кончается правда и начинается ложь. Глеб и Тролль обращали на его монолог не больше внимания, чем на жужжание надоедливой, но безобидной мухи, а маг все говорил и говорил, успевая при этом поглощать пищу в неимоверном количестве и запивать ее холодной озерной водой из бурдюка.
Закончив трапезничать, друзья опрокинулись на койки. Только Глеб, предварительно смахнув рукой крошки со стола, расстелил карту по столешнице и склонился над ней.
— …вот так бывает, — закончил болтовню Коготь и отвернулся лицом к стене. Через мгновение он уже спал, забавно посапывая носом.
Облегченно вздохнув, Тролль сказал со своей кровати:
— Уф! Я уж хотел его вырубить. Думал, что он всю ночь не успокоится, так и будет гудеть и гудеть… А ты, Глеб, что не спишь?
— Сейчас лягу. Надо спланировать маршрут. Скоро выйдем к пустыне. Хорошо, что на карте показаны все колодцы и источники. Но все равно воду будем беречь… Ты спи, отдыхай, я все запру.
— Спокойной ночи, — сказал Тролль и сразу захрапел. Село солнце. На улице было еще светло, но в комнату уже пришла ночь. Глеб зажег стоящую на столе свечу и стал с интересом изучать карту. Никогда раньше ему не попадались топографические изображения Мира. Он даже не подозревал об их существовании. Склонившись над столом, передвигая свечу так, чтобы свет падал на нужные участки листа, Глеб разглядывал замысловато нарисованные значки, отыскивая места, где ему довелось побывать, вспоминая свои прошлые приключения, читая знакомые названия. Одна надпись навеяла мрачные воспоминания. Он вспомнил деревню со странным названием Пятая Нога, и перед его глазами снова возник хохочущий Епископ, снова он увидел схватку бывших друзей, такую быструю, кратковременную, но унесшую жизни пятнадцати Одноживущих селян, случайно оказавшихся рядом… Магия Епископа не знала пощады. Дождь, разъедающий плоть, обрушился на участок деревни, где Глеб настиг своего врага. Ядовитые капли обожгли кожу и вгрызлись в живое мясо. Ужасающая боль во всем теле. Но боль Двуживущего ничто по сравнению с болью Одноживущих. Жители деревни катались по земле, раздирая тела пальцами, и плоть скользкими пластами сходила с костей, и люди, ни в чем не повинные крестьяне, корчились, замирали и таяли, растворялись в под струями кислоты… А проклятый колдун стоял, неуязвимый с своем заговоренном глухом плаще, и хохотал, глядя на обезумевших от боли людей. Все это Глеб успел увидеть до того, как умер о сам… Четвертая его смерть? Или пятая? Он уже не помнил. Это не имело значения… Значение имело то, что он был тогда близок. Очень близок… Хохоча, Епископ прижимал к телу руку, и его кровь, красная, обычная кровь, стекала по складкам плаща и шипела, исходила ядовитым паром, когда капли смертоносного дождя попадали на нее… Все-таки он смог дотянуться до врага мечом. Жаль, что неточно, но именно тогда он поверил в свою силу. Именно тот колющий удар, достигший цели, вселил в него уверенность, что Епископ может быть убит, несмотря на всю его мощь, на весь его опыт…
От воспоминаний Глеба отвлек шум. С тихой улицы донеслось негромкое шарканье шагов. Он выглянул в распахнутое окно. Было уже темно, но небо на западе еще слегка серебрилось полупрозрачными перистыми облаками, и ночь все еще ждала прихода своего времени, спрятавшись пока в длинных густых тенях, отбрасываемых домами. Он увидел, как возле ближайшего строения ходит кругами сгорбленная фигура, ходит неуверенно и слепо, словно лунатик.
— Эй! — негромко окликнул Глеб. Человек замер на месте, напряженно выпрямился и завертел головой, пытаясь понять, кто зовет его. Их разделяло расстояние в пятнадцать метров, не более, и было видно, как раздуваются ноздри, как слепо щурятся глаза, как подергиваются лицевые мышцы странного субъекта. Глеб хранил молчание, и человек через некоторое время снова ссутулился и заходил кругами. Облака постепенно гасли, над деревней сгущался мрак. И чем темней становилось на улице, тем уверенней передвигалась фигура. В конце концов человек остановился, вполне осознанно огляделся и твердым шагом куда-то направился. Провожая его взглядом, Глеб высунулся из окна и увидел, как из домов выходят люди, как они приветствуют друг друга, разговаривают, жестикулируют. Он увидел играющих на дороге детей, присевших на лавочки стариков. Кто-то копался на дальних огородах, неразличимый в темноте. С приходом ночи деревня ожила. Но жизнь ее казалась ненастоящей, и Глеб не сразу понял, в чем тут дело. А когда понял, то поразился, как же он не заметил этого раньше — над селением повисла мертвая неестественная тишина. Беседующие жители оживленно кивали, разводили руками, но ни единого звука не срывалось с их шевелящихся губ. Бегающие ребятишки разевали рты, но крики и визги оставались внутри, терялись, замирали в напряженных глотках. Перед Глебом словно демонстрировалось немое кино. И только шлепки, стуки и шорохи ступающих по земле ног говорили о том, что люди на улице вовсе не бесплотные призраки…
— Странно, — пробормотал Глеб и захлопнул ставни. Он не видел, как, реагируя на стук, повернулись к закрытому окну люди и в их глазах засияли безумством отблески взошедшей луны.
Освещенная единственной свечой комната будто бы сузилась, съежилась. Стены сомкнулись теснее. Все предметы в комнате, искаженные тусклым светом трепещущего лепестка пламени, словно уменьшились размерах. И даже храпящий Тролль, растянувшийся на широченной кровати, больше не казался гигантом.
Глеб закрыл остальные окна и подошел к двери. Ему стало интересно, что там делает хозяин заведения. Ведь и он, должно быть, очнулся от своего дневного оцепенения.
Скрипнув дверью, Глеб выглянул в коридор и ничего не увидел — было слишком темно. Он поморгал, прищурился, пытаясь разглядеть хотя бы противоположную стену, и тут ему показалось, что во мраке что-то шевельнулось. Словно кусок тьмы отслоился от ночи и с легким шуршанием сполз по стене вниз, пригибаясь к полу, готовясь к прыжку. Упырь.
— Эй! — сказал Глеб, делая шаг вперед, но не отпуская ручки двери, готовый, случись что, мгновенно, словно улитка в раковину, ретироваться в свою комнату, где на столе успокаивающе горел маячок сальной свечи. Тишина.
Он уже хотел развернуться и, плюнув на все эти покрытые мраком тайны, улечься спать, как вдруг что-то прыгнуло на него, ударило в грудь, опрокинуло, отбросило в сторону и навалилось тяжестью сверху, сковывая движения, затрудняя дыхание. Глеб , попытался перевернуться и подмять под себя незримое существо, и ему это уже почти удалось, но в самый последний момент неведомый враг отскочил и беззвучно исчез в темноте коридора. Воспользовавшись передышкой, Глеб на ощупь отыскал дверь и ввалился в комнату. Здесь все так же безмятежно спали его друзья и догорал на столе огарок.
Тяжело дыша, он захлопнул дверь и подпер ее плечом. Схватившись за засов, Глеб внезапно обнаружил, что тот намертво заклинило. Или это было специально подстроено?
Косяк содрогнулся. Что-то ломилось с той стороны, со стороны погруженного во мрак коридора. Не сдержав рвущуюся к нему неистовую силу, Глеб дал слабину, и в образовавшуюся щель между дверью и косяком просунулась человеческая рука. Еще один удар — и вслед за рукой в комнату протиснулось плечо. Глеб отступил и схватил стоящее у кровати копье. Дверь распахнулась, и в комнату ворвался растрепанный человек. Хозяин харчевни. Но человек ли?
Его ободранное тело кровоточило, мышцы прокатывались под кожей судорожными волнами, он тяжело дышал и, ослепленный светом свечи, щурился и часто моргал. Задрав голову к потолку, безумец распахнул рот, и его горло напряглось в беззвучном крике. Взметнув вверх руки, он на мгновение замер неподвижно, а затем обхватил голову, съежился и, опасливо поглядывая на пляшущий огонек, стал неуверенно пятиться к выходу. В его глазах Глеб увидел то самое выражение, что было днем у всех парализованных жителей деревни — пустой взгляд, устремленный в никуда.
Едва обезумевший хозяин скрылся в коридоре, как Глеб захлопнул за ним дверь и сунул в металлические скобы заклинившего засова древко копья. И тотчас под градом мощных ударов заходил, задергался косяк. Посыпались с потолка опилки и пыль. Завибрировало копье, грозя выскользнуть из вбитых в дерево скоб.
А потом зашаркали десятки ног под окнами, и на запертые ставни со стороны улицы обрушились сжатые кулаки. Весь дом заходил ходуном: гуляли под ногами половицы, скрипели доски над головой, дрожали стены. Обезумевшие деревенские жители расхаживали по чердаку, пытались отодрать ставни, вместе с хозяином ломились в дверь, просто чем попало колотили в стены. Глеб представил, что творится снаружи, и ему стало страшно. Он опустился на кровать и долго смотрел, как дергается запирающее дверь копье, как колышутся оконные рамы, как сыплется с потолка труха…
Всю ночь он не смыкал глаз. Огарок свечи догорел, и комната погрузилась в грохочущую темноту. И только когда из-за щелей расшатанных ставней в помещение стали пробиваться первые лучики серого утреннего света, удары начали постепенно стихать и вскоре прекратились совсем. Разогнанные приближением восхода жители разбрелись по своим домам. Скрываясь от солнца, они заползали в подвалы, прятались на чердаках, забивались в углы влажных темных комнат. Один за другим они впадали в странное оцепенение. До следующей ночи…
Тролль открыл глаза, зевнул и изумленно оглядел комнату — покосившиеся ставни, путаницу пронзающих пыльный воздух солнечных лучей, россыпи опилок на полу, запертую копьем дверь, сидящего Глеба, несмятую подушку на его постели…
— Что тут произошло? — спросил великан.
— Землетрясение, — ответил Глеб. Почему-то, сам не зная почему, он решил не рассказывать друзьям о ночном происшествии.
— Землетрясение? — переспросил удивленный Тролль. — Так ты не спал?
—Нет.
— Вот черт! Нам еще повезло, что не засыпало. — Тролль вскочил с кровати и принялся настежь распахивать окна, проветривая комнату.
Через минуту проснулся Коготь. Увидев беспорядок, он протянул:
—Э-э…
На что Тролль, не дожидаясь, пока вопрос оформится окончательно, жизнерадостно ответил:
— Землетрясение.
Маг еще раз осмотрел комнату, поднялся, выглянул в окно и пробормотал:
— Ну да… Землетрясение, значит…
— Ага, — подтвердил Тролль, раскладывая на столе походную снедь. — Природный катаклизм.
Перекусив, они быстро собрались, вышли из комнаты, прошли по коридору и оказались в холле. Хозяин все так же лежал на столе, уперевшись в столешницу лбом, только теперь его правая рука свисала до пола, и на кончике среднего пальца висела тяжелая капля загустевшей крови. Глеб подошел к столу и аккуратно положил возле головы коматозника серебряную монету.
— Зачем она ему? — возмутился такой растратой Коготь.
— А может, он когда-нибудь проснется? — ответил Глеб.
— Смотрите, — сказал Тролль, — его здорово поцарапало.
— Точно, — подтвердил маг, — должно быть, землетрясение. Перешагнув через сорванную вывеску, они покинули харчевню, прошли по улице, обогнули озеро и стали подниматься по скользкому от росы склону котловины, на дне которой приютилась эта странная деревня.
— И все-таки, что с ними со всеми случилось? — Маг обернулся и посмотрел на раскинувшееся под ногами селение. — И что означает этот крест на карте?.. Сначала эти курганы, теперь деревня. Может, они каким-то образом связаны?
— А что? Вполне может быть, — сказал Тролль. Глеб промолчал.
Вечером друзья вышли к пустыне.
И не было никакого плавного перехода от саванны к голым пескам. Только что они ступали по выжженной траве, а следующий шаг уже пришелся на голый, осыпающийся под ногами бархан.
Словно желтое песчаное море набегало на травянистый берет, бескрайнее море, раскинувшееся от горизонта до горизонта, океан, вздыбивший гигантские волны дюн и замерший так, неподвижный и безжизненный. Великие южные пустыни. Огромные безводные пространства.
— Первый колодец там, — Глеб показал на юго-запад. — Воду будем беречь.
— Нет вопросов, — согласился Тролль, и вся троица дружно направилась в указанном направлении.
Раздутое краснеющее солнце уже наполовину скрылось за горизонтом.
Глава 15В соседнем кресле, заняв место у иллюминатора, восседал лысеющий толстяк почтенного возраста. Он кивнул Глебу, широко улыбнулся и слегка подвинулся, демонстрируя приветливость и радушие, подвинулся чисто символически: каждое сиденье было огорожено подлокотниками.
Глеб снял мокрую куртку и сел.
— В Торонто? — спросил толстяк. Глеб кивнул.
— А я раньше выйду. В Париже. Эх, матушка-Европа. — Разговаривая, сосед ерзал по креслу, словно все никак не мог разместить свое грузное тело поудобней. — Дела? Путешествуете?
— По делу, — лаконично ответил Глеб. Динамики в пластиковом потолке поприветствовали пассажиров от имени экипажа. Возникла рядом стюардесса, сказала:
— Пристегнитесь, пожалуйста. Убедительно просим не вставать со своих мест. Взлетаем. — И пошла дальше вдоль рядов кресел, повторяя привычную скороговорку.
Глеб глянул в иллюминатор. Тучи разошлись. Высоко в небе сиял месяц, изогнутый и острый, словно ятаган. Толстяк заметил коробочку нейроконтактера на его виске и заинтересованно спросил:
— В Торонто? — спросил толстяк. Глеб кивнул.
— А я раньше выйду. В Париже. Эх, матушка-Европа. — Разговаривая, сосед ерзал по креслу, словно все никак не мог разместить свое грузное тело поудобней. — Дела? Путешествуете?
— По делу, — лаконично ответил Глеб. Динамики в пластиковом потолке поприветствовали пассажиров от имени экипажа. Возникла рядом стюардесса, сказала:
— Пристегнитесь, пожалуйста. Убедительно просим не вставать со своих мест. Взлетаем. — И пошла дальше вдоль рядов кресел, повторяя привычную скороговорку.
Глеб глянул в иллюминатор. Тучи разошлись. Высоко в небе сиял месяц, изогнутый и острый, словно ятаган. Толстяк заметил коробочку нейроконтактера на его виске и заинтересованно спросил: