Степанцов Вадим. Орден куртуазных маньеристов (Сборник)

 
 
Когда я вам сказал, что муж ваш идиот,
Не стоящий ни вас, ни ваших полкарата,
Что идиот и я, коль ваш запретный плод
Мне слаще во сто крат любого шоколада;
 
 
Когда я вам сказал, что, в сущности, всё вздор,
Что низмен жребий жить в столь лицемерном веке,
Отметил я тотчас, как увлажнился взор
И стали набухать под тушью ваши веки.
 
 
Когда я вам сказал, что брак не по любви
Всегда, по сути, был все тою же панелью,
Каким набором слов его ни назови,
Что чувства не объять супружеской постелью;
 
 
Когда я вам сказал, что Бог на небесах
Лишь истинной любви дает благословенье,
Румянец ваших щек весь был уже в слезах.
Могу ли я забыть то чудное мгновенье!..
 
 
Когда я вам сказал, что жизнь - театр, где роль
Всяк волен выбрать сам, а выбор прост предельно,
Что в будущем нас ждет мучительная боль
За каждый долгий год, что прожит был бесцельно;
 
 
Когда я вам сказал, что корень всех проблем
Таится в нас самих, неискренних друг с другом,
Вы, слезы утерев, шепнули: - Ну зачем
Вы каждый свой бокал закусывали луком!..
 

66. Размешай мне коктейль из вина и из чистого спирта...

 
Размешай мне коктейль из вина и из чистого спирта,
Чтоб гремучая смесь забродила тревожно в крови;
Размешай мне коктейль из страстей и из лёгкого флирта,
И пусть ненависть в нём подсластит горьковатость любви.
 
 
Размешай мне коктейль из кошмаров и слёз Мельпомены,
Где играет орган и где ночь прорезают ножи;
Размешай мне коктейль из лояльности и из измены,
Из телесных грехов и прекрасных порывов души.
 
 
Размешай мне коктейль из чрезмерностей меры - и меры,
Где цепляется ум за безумья спасательный круг;
Размешай мне коктейль из безверья и выгодной веры,
Из эмоций слепых и рассудка, ослепшего вдруг.
 
 
Размешай мне коктейль из соблазнов всех, коими черти
Нас, плевавших на рай, умиляют, победно трубя;
Размешай мне коктейль. Персонально. Из жизни и смерти.
Ибо выпить его мне хотелось бы лишь за тебя.
 

67. Севильские ночи, фиесты, Ривьера...

 
Севильские ночи, фиесты, Ривьера,
Рубины заката в лазурной волне...
Сойдите скорее с ума, Женевьева,
Настолько, чтоб принца увидеть во мне!
 
 
Фамильный мой замок, где вы - королева,
Отвесная в море уходит стена...
Сойдите скорее с ума, Женевьева,
Настолько, чтоб выпить со мною вина!
 
 
Обильно плодами познания древо,
Но я не любил, да и не был любим...
Сойдите скорее с ума, Женевьева,
Настолько, чтоб клятвам поверить моим!
 
 
Разбитая рюмка, божественность гнева
И жизни моей оголённая нить...
Сойдите скорее с ума, Женевьева,
Настолько, чтоб в сердце мне нож не вонзить!
 

68. Скажите, каковы моих к вам чувств мотивы...

 
Скажите, каковы моих к вам чувств мотивы?
Тот факт, что вы милы, - одна лишь из причин.
Я даже нахожу подчас, что вы красивы,
Но эта красота и губит нас, мужчин.
 
 
Вы не глупы собой. Имею подозренье,
Что, более того, вы попросту умны.
Однако женский ум, со многих точек зренья,
Не есть бесспорный плюс, с другой-то стороны.
 
 
Вы склонны своему рога наставить мужу;
Я склонен потакать той склонности вполне,
Но коль вы на рога щедры, то почему же
Наставить трудно их при случае и мне?
 
 
Вы телом и душой меня к себе влечете,
Но нрав, опять же, ваш достаточно тяжёл.
И спрашиваю я себя в конечном счёте -
И что такого в вас я, собственно, нашёл?
 
 
Я брошу вас. Зачем на вас себя я трачу,
Духовное свое развитье тормозя?
Я должен вас скорей забыть как неудачу,
Как я доселе жил, так дальше жить нельзя!
 
 
Я вырвусь наконец из замкнутого круга.
Я Бога обрету, дай Бог мне долгих лет...
И мне досаден лишь вид вашего супруга,
Что, кажется, сейчас разрядит пистолет...
 

69. Сколь непрочна нашей связи нить...

 
Сколь непрочна нашей связи нить!
Вы моя, увы, лишь ради денег,
Ибо вас едва ли мог пленить
Скальпа моего плешивый веник.
 
 
До вершин любовных ваших Альп
Не добраться, не купив билета.
Вы с меня снимаете мой скальп,
Позволяя сознавать мне это.
 
 
Как хочу я эту нить порвать,
С грустью застрелив вас из нагана!
Но скрипит по-прежнему кровать
В нашем с вами мире чистогана.
 

70. Скромность лепты

 
Русский лес был красив, как в цветных иллюстрациях к сказке;
В небесах стрекотал то наш "Юнкерс", то сокол-сапсан.
В униформе Эс-Эс, в сапогах и в приплюснутой каске
Я прочесывал "шмайсером" лес на предмет партизан.
 
 
Шелестели дубы. Грациозно качалась берёзка.
Загнивал партизаном не съеденный гриб-боровик.
Успокоился дятел, схватив сотрясение мозга.
Тарахтел где-то кляйн - как по-русски его? - грузовик.
 
 
"Ненавижу войну. И ещё партизан ненавижу! -
Прошептал я и длинную очередь дал по тайге. -
Что мне в этой войне? Я обрел гонорею и грыжу,
Да геройски был в задницу ранен на Курской дуге..."
 
 
Размышленья прервали какие-то новые звуки.
Кто-то шёл через чащу, сметая кусты на пути.
"Вероятно, медведь," - рассудил я уж было в испуге,
Но то был не медведь, а девчоночка лет двадцати.
 
 
"Миловидна. Не то, что брунгильды берлинские наши.
И похоже, мужчины не знала ещё никогда, -
плотоядно решил я, сам женщин давненько не знавши, -
Что ж, раз так, то легко поправима такая беда..."
 
 
- Хенде хох, - произнёс я приветливым, ласковым тоном,
Презирая себя за затасканный малость пролог.
Лорелея уставилась взглядом железобетонным,
Что в вину в обстоятельствах данных вменять я не мог.
 
 
Блеск славянских очей отливал сверхъестественной синью;
Выраженье же их с тою синью являло контраст.
"Да, - подумал я с грустью, - придется прибегнуть к насилью.
Добровольно мне эта малютка, пожалуй, не даст..."
 
 
- Партизанен? - Спросил я девчонку, нахмурившись строго,
И на русском, что знал из допросов с работой в связи,
сообщил ей: - Я, фройляйн, сейчас полюбить вас немного... -
Деформировав наше тевтонское "их либе зи".
 
 
Отобрав у дикарки большую бутыль самогона,
Каковую она партизанам, должно быть, несла,
Я глоток совершил грамм на двести, рыгнул беспардонно
И осклабился, как воплощенье вселенского зла.
 
 
- Подавись же, козёл! - рассмеялась презрительно,
На арийский мой лоб налагая славянский плевок.
Я заехал прикладом ей в личико в приступе гнева;
Фройляйн пала без чувств, и я в чащу её поволок.
 
 
- Ненавижу войну, - бормотал я в слезах, одержимо
избавляясь от "шмайсера" и от тугого ремня, -
До чего же нацистского я не приемлю режима!
Наш майн-фюрер скотина и сделал скотиной меня..."
 
 
Разобравшись с девчонкой, за что не грозил мне Освенцим,
Я в раздумиях мрачных продолжил по лесу бродить,
Укрепивши средь русских ту самую ненависть к немцам,
Что в итоге позволила им наш фашизм победить.
 

71. Слабых, дети, обижать не надо...

 
Слабых, дети, обижать не надо,
Слабых обижать нехорошо -
Поедать их плитки шоколада,
Угонять их "Форды" и "Пежо".
 
 
Слабых обижать и малых - просто
И неинтересно оттого.
Сильных обижать, большого роста -
Вот в чём изыск есть и мастерство.
 
 
Лучше их пинать ногами в луже,
А не тех, кто робок, мал и слаб;
Именно у них, у сильных, лучше
Отнимать рахат-лукум и баб.
 
 
Сильному давать приятней в морду,
Да ещё без помощи друзей;
Сильных бить - сродни большому спорту,
Скажем вам с ответственностью всей.
 
 
Хорошо над сильным издеваться
(Он такой упругий и большой!),
Заставлять от пола отжиматься,
Называть козлом, дерьмом, паршой!..
 
 
Мощная у сильного харизма,
И не должен тот нюанс смущать
Подлинных эстетов от садизма,
Что всяк сильный склонен отвечать.
 

72. Смехооргазмы

 
Человек по природе обычно смешлив.
Он смеётся и шутит за чашкою кофе,
На банкете, шампанского в брюхо залив,
И на кладбище даже, и даже в окопе;
 
 
Он смеётся, шагая на плаху, в тюрьму,
Обнажив кривоватые зубы до дёсен,
Изменяет же юмора чувство ему
лишь в постели, где он так нелепо серьёзен.
 
 
Он в постели бывает и нежен и груб,
Он и грозно рычит там и в пафос впадает,
Он бывает слюняв и безмолвен как труп,
Но смешливо-весёлым он там не бывает.
 
 
А напрасно. Без смеха интим - не интим.
Смех в постели есть новых возможностей бездна.
Он не то что желателен - необходим,
Что естественно, то безусловно уместно.
 
 
Разве плохо, своих ублажая подруг,
Дополнительных дать им эмоций на ложе
И сладчайший момент кульминации вдруг
досластить им - состроив потешную рожу,
 
 
рассказав анекдот им в ответственный миг
Вместо тупости ласковых слов пресловутых?..
Пусть и стоны и спазмы любовные их
В сочетаньи со спазмами смеха взорвут их!
 
 
Как известно, иной норовит потолок
Зеркалами оклеивать в спальне упорно,
Чтоб, любви предаваясь, при этом он мог
Как участником быть, так и зрителем порно.
 
 
Но новатором будучи не рядовым,
Он и большего может добиться успеха -
Надо попросту зеркало сделать кривым
И предаться любви как бы в комнате смеха.
 
 
Тут любая, видавшая всяких парней,
Экстатический стон оборвав, захохочет,
Наблюдая, как карлик какой-то на ней
Осчастливить её кабачком своим хочет.
 
 
И напомнит подобный гротеск невзначай
Про банально убогую суть человека,
И тогда философская грусть и печаль
Осторожно вкрадётся в конвульсии смеха.
 
 
И когда философский возникнет аспект
И духовными истинно станут рефлексы,
Потрясающим выйдет конечный эффект
Органичного синтеза смеха и секса.
 
 
Так старайтесь же тезис сей в жизнь претворить,
Чтоб у женщин глаза плотоядно блестели,
Где подружки начнут им про вас говорить:
- Дон-Жуан с ним в сравнении - лапоть в постели!
 

73. Соотношение неопределённостей

 
Ртом своим, зубастым, как пила,
Я в экстазе перегрыз жестоком
Изгородь, что сделана была
Из колючей проволоки с током.
 
 
Светом киловольт-ампер искрясь,
Я вдохнул озон ночной прохлады
И свалился конвульсивно в грязь
По другую сторону ограды.
 
 
Я поднялся. Был свободен путь.
Вопль издав тарзаний, кулаками
Я побил себя с рычаньем в грудь
И к усадьбе двинулся прыжками.
 
 
Я в ваш дом, чтоб видеть вас, спешил.
Я бежал, скрываемый туманом,
И периодически крушил
Спины возникавшим доберманам.
 
 
- Sorry, sir, - геройски произнес
Ваш лакей шварцнеггерообразный, -
Мисс не принимает... Свингом в нос
Я свалил его, с ним не согласный.
 
 
Не преминув вслед за тем шагнуть
Через бездыханную гориллу,
Я продолжил к вашей спальне путь,
Диким рёвом сотрясая виллу.
 
 
Я всё бил, под властью чар Ате.
Рядом сполз по гобелену вяло
рыцарь - от удара карате,
Метко нанесённого в забрало.
 
 
В бегство обратив прислугу, я,
Словно порождение кошмара,
Вышиб дверь дубовую, жуя
Полотно Огюста Ренуара.
 
 
С высунутым белым языком,
С пеною у рта пред ваши очи
я предстал, в кулак вас сгрёб рывком
И трясти вас стал что было мочи.
 
 
- Ну так как, - я рявкнул, - да иль нет?
От вопроса вздрогнула халупа.
- Нет!.. - Вы храбро пискнули в ответ.
Длань разжав, я улыбнулся глупо.
 
 
Радостно направившись к дверям,
Я сказал: - Прощайте. Мне приятно,
Что на сей раз ваш ответ был прям,
Что теперь мне с вами все понятно.
 
 
Сожалею и скорблю весьма,
Что посеял смерть и разрушенье,
Просто сводит иногда с ума
Неопределённость в отношеньях...
 

76. Ты в жизнь мою войдёшь, я воспылаю страстью...

 
Ты в жизнь мою войдёшь, я воспылаю страстью,
Ты вынудишь меня жениться на тебе;
Ты облечёшь себя самодержавной властью,
И за свои права воспряну я в борьбе.
 
 
Ты в церковь, в Божий храм, введёшь меня как в стойло,
Я привяжусь к твоим домашним куличам,
И возмещать ущерб твоим любовным пойлом
Заставлю я тебя в кровати по ночам.
 
 
Я буду сыт твоей обыденной кормёжкой;
Однажды, предъявив претензию к борщу,
Я запущу в тебя маисовой лепёшкой
И чем-нибудь ещё, наверно, запущу.
 
 
Потом я заведу подружку молодую,
Чтоб пасторальный тон привнесть в батальный жанр.
Я обрету любовь, смысл жизни обрету я,
Детей на стороне, развод и мягкий шанкр.
 
 
Я стану попивать спиртное на досуге,
С бутылкой тет-а-тет вползать в свою дыру
И с истиной в вине о том, что бабы - суки,
Чуть-чуть не дотянув до старости, помру.
 

77. Ты вновь уснёшь и вновь войдёшь в волшебный дом...

 
Ты вновь уснёшь и вновь войдёшь в волшебный дом.
В публичный дом своих распутных сновидений.
Где вновь с каким-нибудь породистым скотом
Опустишься на одр греховных наслаждений.
 
 
Бессилен в дом попасть, я встану у окна,
Объятый роковой мучительною страстью;
Вновь будет по стеклу бессильно течь слюна,
Оскаленной моей рождаемая пастью.
 
 
В реальности дневной лояльность мне храня,
Ты в мир порочных снов как ведьма убегаешь,
В тот неприступный дом, в котором нет меня,
Куда на шабаш свой меня ты не впускаешь.
 
 
Но я смотрю в окно, страдальчески сопя,
С мечтой о том, чтоб ты моей была всецело,
Чтоб даже в снах твоих не выпускать тебя
Из-под моих очей фатального прицела.
 
 
И в эту ночь, когда любви апофеоз
Твою нагую плоть заставит содрогнуться,
Мой воспалённый взор, знобящий как мороз,
Все ж вынудит тебя к окошку обернуться.
 
 
И ты узришь клыки, язык, слюнявый рот,
Мужской мой арсенал, такой, что не приснится;
Ты дико завопишь. И заскулит Эрот.
И рухнет двух миров незримая граница.
 
 
Снаружи петухи три раза прокричат;
Свет молний полыхнёт под жуткие раскаты,
И я влечу в окно, крылат и чешуйчат,
Под звон стекла представ исчадием Гекаты.
 
 
Я вдруг на твоего партнёра приземлюсь;
В глазницах без зрачков геенны вспыхнет пламя;
Я в глотку твоему наложнику вопьюсь,
Похабно заурчав и хлопая крылами.
 
 
В конвульсиях немых затихнет вскоре он,
Скончавшись от атак обширного инфаркта;
Ты взвизгнешь, и твой визг прервёт кошмарный сон,
Перенеся тебя в постель мою де-факто.
 
 
Сквозь слёзы и сквозь пот ты ощутишь меня,
Обнявшего тебя за выпуклости бюста,
И осознаешь вдруг, себя за дурь кляня,
Что глупо убегать от истинного чувства...
 

78. Ты всё жаждешь сильного мужчины...

 
Ты всё жаждешь сильного мужчины,
Твёрдого, со взглядом волевым.
В силу той естественной причины
Стану я охотно таковым.
 
 
Я не буду больше пылким принцем
С тонкой и лирической душой.
Возведя мужскую силу в принцип,
Я скотиной сделаюсь большой.
 
 
Всякие там нежности телячьи,
Вздохи, серенады при луне,
Розы, взор сентиментальной клячи
Будут похоронены во мне.
 
 
Дорогие норковые шубки,
Что любезны столь твоей губе,
Будут у тебя, но злые шутки
Впредь держать старайся при себе.
 
 
Ездить в "Мерседесе", кушать виски
Сможешь ты и летом, и весной,
Но свои рефлексы феминистки
Лучше брось в общении со мной.
 
 
Я забыть тебе рекомендую,
Коль напьюсь до положенья риз,
И про привилегию такую,
женскую сугубо, как каприз.
 
 
Обладать тобой я буду грубо,
С властностью пещерного самца.
Ты ж со стороны своей, голуба,
Будешь мне послушна, как овца.
 
 
Ну а в том, что стану через день я
Бить тебя, употребляя власть,
Ты тому ищи лишь подтвержденье,
Что твоя мечта вполне сбылась.
 

80. Тяжёлое наследие

 
Она - произведение искусства,
Хоть убеждался собственной рукой,
Что в мякоти кормы её и бюста
Искусственности явно никакой.
 
 
Она - произведение искусства,
И раритетом этой красоты
Стремлюсь владеть я с редкостным занудством,
К её ногам бросаясь с высоты.
 
 
Она - произведение искусства,
Легка, как сон, как поступь, как враньё
Про все ко мне питаемые чувства,
Как нрав, как поведение её.
 
 
Она - произведение искусства
И, следуя завету Ильича,
Принадлежит народу - вот паскудство!
И пью я джин, рога свои влача.
 

81. Удивите меня тем, что вы мне придетесь по вкусу...

 
Удивите меня тем, что вы мне придетесь по вкусу,
Тем, что искренне я вам сказать захочу комплимент;
Удивите меня тем, что я обнаружу в вас Музу,
Тем, что с помощью вас я воздвигну себе монумент.
 
 
Удивите меня тем, что я не найду в вас изъяна,
Иль найду, но такой, без которого было б не то;
Удивите меня тем, что я вам признаюсь не спьяну
В том, что вечно готов подавать вам и мяч, и пальто.
 
 
Удивите меня тем, что можно не раз и не дважды
В неизвестной воде и одной оказаться реки;
Удивите меня тем, что я вас не брошу однажды,
Невзирая на жанр, но канонам его вопреки.
 

82. Урок фехтования

 
Посреди фехтовального зала
Ты, решительно злая как черт,
Обнаживши рапиру, сказала:
- Защищаться извольте, милорд!
 
 
Я своей незатронутой честью
Вас клянусь превратить в решето!..
Осененный благою столь вестью,
Я воскликнул: - Но, право, за что?
 
 
- Ни за что. В том-то суть вся и дело, -
Прошипела ты, хищно сопя.
Я свой рот приоткрыл обалдело,
Лишь с трудом понимая тебя.
 
 
Сим образчиком логики женской
Оглушённый почти наповал,
Но не склонный всё ж сдохнуть, как Ленский,
Со стены я рапиру сорвал.
 
 
Застучали твои босоножки
На ногах неземной красоты;
Со стремительной грацией кошки
Сокращала дистанцию ты.
 
 
- Кис-кис-кис!.. - Произнес я с укором.
Ты в ответ простонала: - Убью!.. -
И неистовым выпадом скорым
Завершила атаку свою.
 
 
Я, сражённый, вскричал неприлично,
У твоих распластавшись у ног;
Ты оскалилась и символично
Мне приставила к сердцу клинок.
 
 
Я лежал пред тобой раболепно
И глядел в твой разгневанный лик -
О Мадонна! - как великолепна,
как была хороша ты в тот миг!..
 
 
И, зажавши смертельную рану,
Нестерпимо терзавшую плоть,
Я постиг, сколь большого барана
Ты сумела во мне заколоть.
 
 
"О, прозренье в минуту ухода!" -
Я подумал и молвил, хрипя:
- А ты знаешь, ведь все эти годы
Я любил-то одну лишь тебя!..
 
 
Зарыдав, ты отбросила шпагу;
Я, рыдая, на локте привстал
И целебную, сладкую влагу
Всех твоих поцелуев впитал.
 
 
А потом я извлёк твое тело
Из костюмчика цвета бордо,
И меня ты убить расхотела,
Ибо было на сей раз за что.
 

83. Фамильный портрет

 
Умерший год назад от дозы мышьяка,
Я за тобой следил с фамильного портрета.
Ты снова привела к нам в спальню мужика
Пред очи пред мои работы Тинторетто.
 
 
Недолго ты мою оплакивала смерть,
Твой траур с первых дней нормировался строго.
Ты обрела друзей, чьего участья твердь
Прочувствовала до положенного срока.
 
 
Ты получила мой в наследство особняк,
Солидный капитал и титул баронессы;
Теперь тобой владел любой окрестный хряк,
Читавший всё в твоём лице святой Инессы.
 
 
Я часто созерцал, смакуя как вино,
Амурных поз твоих роскошные картины,
Поскольку на стене висел уже давно
И просто был лишен иной прерогативы.
 
 
Немало чрез тебя ничтожеств утекло,
Но не везло тебе в последние недели
С самцами, большинство которых не смогло
Порадовать ничем тебя в моей постели.
 
 
И вот я наблюдал, уже в трёхсотый раз,
Как паж очередной, задёрнувши портьеры
и сделав комплимент погоде в паре фраз,
Неловко облачал тебя в одежды Евы.
 
 
Вовсю пылал камин, роняя на тебя
Игривого огня зловещие оттенки;
Твой свежий фаворит, неистово сопя,
Заметил вдруг меня, свисавшего со стенки.
 
 
Он взглядом было лишь мне по лицу скользнул,
Как на челе младом образовалась влага.
Он дал обратный ход - и нервно ком сглотнул,
А я всё ширил рот в улыбке вурдалака.
 
 
- Противный мальчик, - ты шепнула горячо.
- А?!.. Что?!.. - Спросил альфонс, очнувшись обалдело,
И, продолжая вспять глядеть через плечо,
На ощупь отыскал твоё поспешно тело.
 
 
- У вас проблемы, сэр? - Осведомилась ты,
чуть приоткрыв глаза. - Вы вывихнули шею?
- Нет!!! - Вздрогнув, произнёс предмет твоей мечты. -
Вернее, всё прошло... Поправился уже я...
 
 
Сомкнувши веки, ты расслабилась опять
И стала предвкушать возобновленье ласки.
Я прекратил тотчас оскал свой расширять
И на ковёр сорить корпускулами краски.
 
 
Но он уже не мог перенастроить мозг
И снова на меня воззрился отрешённо.
- Что с вами, о мой друг? Вы мягки, словно воск, -
Проговорила ты немного раздражённо.
 
 
- Пардон... Должно быть я совсем схожу с ума, -
пробормотал юнец, - Но я, боюсь, не справлюсь...
- Да, - процедила ты, - я вижу и сама,
Что, кажется, я вам ни капельки не нравлюсь!
 
 
Бедняга простонал с несчастным видом: - Нет!..
Ты тоном ледяным отозвалась: - Так что же?..
Дрожащим пальцем ткнув, он выдавил: - Портрет!
Он угрожает мне, он мерзко строит рожи...
 
 
- Сдаётся мне, что вы объелись белены, -
Ты изрекла в ответ и на меня взглянула.
Я в сторону смотрел, свисая со стены,
Глазами камбалы, пустыми, как два дула.
 
 
Во всей своей красе, изысканно нагой,
Ты подошла ко мне, задумчиво взирая,
И молвила с упрёком мягким: - Дорогой!
Нехорошо за мной подглядывать из рая.
 
 
Тебе, ну согласись, совсем уж не к лицу
При статусе твоём такие эпатажи.
Благоразумней быть пристало мертвецу,
А это шутовство... не остроумно даже!..
 
 
С невинным видом я смотрел упрямо вдаль,
Но это ни на миг тебя не обмануло.
- Прости, - вздохнула ты, - мне, право, очень жаль... -
И мой портрет к стене фасадом развернула.
 
 
Со мной покончив, ты отправилась к нему,
С тем чтоб возобновить свои часы досуга.
Мой безучастный взор уставился во тьму,
И с ненавистью я подумал лишь: "Вот сука!.."
 
 
"За что? - Я размышлял, слезу во рту жуя. -
Не вы меня, а я вас, собственно, застукал.
Я не люблю тебя," - с обидой думал я,
Подобно малышу, поставленному в угол.
 
 
Я услыхал, как вы в упорнейшей борьбе
сеанс возобновив, гармонии достигли.
"Я не ревную, нет! - Сказал я сам себе,
Когда в конце концов все сладкозвучья стихли. -
 
 
Я охладел к тебе, о королева змей,
Служите же свои альковные обедни.
Разочарован я готовностью твоей
Поверить в эти все мистические бредни!.."
 

84. Цветы

 
- Вы любите цветы? - Я задал вам вопрос,
Удачно вас застав с любовником в постели,
И судорожно сжал букет роскошных роз,
Что в кругленькую мне копеечку влетели.
 
 
- Да, я люблю цветы, - упавшим голоском
Ответили вы мне, и я сказал: - Ну что же,
Извольте, леди, съесть их в случае таком,
А юный ваш бойфренд пусть в этом вам поможет.
 
 
Вы стали, как козлы, обгладывать букет,
Не глядя на меня в молчании сердитом;
Внимательно следил за вами пистолет,
И ели вы с весьма завидным аппетитом.
 
 
"Какой дешёвый фарс! Как в нем безвкусен я! -
Я мрачно размышлял под чавкание ваше. -
Как это глупо все! Как мелка месть моя!
Как это не смешно! И не забавно даже!..
 
 
А может, всё забыть? Купить другой букет?
И вам преподнести?.." - Я усмехнулся криво,
Вздохнул и разрядил обойму в ваш дуэт,
Стыдясь своей души прекрасного порыва.
 

85. Цитадель любви

 
Поклонников жалует взором холодным
Прекрасная фея принцесса Адель,
А где-то в ином измереньи бесплотном
Стоит на высокой скале цитадель.
 
 
Любовь несравненной принцессы Адели
Укрылась за стенами толстого льда
Внутри неприступнейшей той цитадели
От рыцарей, склонных проникнуть туда.
 
 
Они словно чашей святого Грааля
Любовью принцессы хотят завладеть;
В лихих крестоносцев уже отыграли
Несметные сонмы попавшихся в сеть
 
 
принцессиных чар. И ведётся осада
который уж год, но сей лёд растопить,
Увы, невозможно и пламенем ада,
Лишь душу свою суждено погубить
 
 
тому, кто решится на штурм цитадели.
А что до меня, я покорный слуга.
Не знаю, чего уж там в этой Адели
такого, чтоб к дьяволу лезть на рога.
 
 
Коль ей ненавистен напев трубадура,
То, стало быть, эта принцесса Адель
Одно из двух - иль лесбиянка, иль дура,
Фригидная, как и её цитадель.
 

86. Щелкунчик. Вариация на тему

 
Луна за окном безмятежно сияла
И в спальню струила серебряный свет.
Вы вылезли тихо из-под одеяла
С внезапным желаньем сходить в туалет.