Страница:
Кузнец согласно кивнул.
— Что за господин такой? — тяжело бросил он. — И что за услуга?
Вертел восхищенно цокнул языком: при всей своей медлительности Каршихоут умел смотреть в суть вещей.
— Вот хоть режьте — имени не скажу! — истово отозвался Червяк. — Это ж я мигом в Бездну кувыркнусь, храни Безликие! А про услугу скажу, для того и послан. Грайанскую башню знаете? Там живет Подгорный Охотник. В ученицах у него девчушка такая, Нитха. Наррабаночка, стало быть. Если эту Нитху выкрадем и господину доставим, то и Тертого выручим, и зиму безбедно проживем.
— А на кой ему эта Нитха? — недогадливо спросил кузнец.
На идиотский вопрос и ответ был соответствующий:
— По грибы с ней ходить.
— А сколько лет девчонке? — спросил помрачневший Вертел.
— А мне оно надо — это знать? Вроде господин говорил — двенадцать.
Молодого бродягу передернуло:
— И мы для какой-то сволочи должны украсть ребенка?
— Нет, вы гляньте! Порядочный какой! — зашипел Червяк. — А к хозяину назад не хочешь? За тебя, придурка, умные люди все решили. Трепыхнешься — господин тебя в ниточку вытянет и в клубок смотает! Он каждый твой шаг знать будет!
«Ты как раз ему про меня и нащебечешь!» — тоскливо подумал парень и поглядел в окно. И даже ночная мгла, в глубине которой парил на беззвучных крыльях демон-убийца, не казалась ему такой мрачной и беспросветной, как будущее, которое накатывалось давящим кошмаром.
13
— Что за господин такой? — тяжело бросил он. — И что за услуга?
Вертел восхищенно цокнул языком: при всей своей медлительности Каршихоут умел смотреть в суть вещей.
— Вот хоть режьте — имени не скажу! — истово отозвался Червяк. — Это ж я мигом в Бездну кувыркнусь, храни Безликие! А про услугу скажу, для того и послан. Грайанскую башню знаете? Там живет Подгорный Охотник. В ученицах у него девчушка такая, Нитха. Наррабаночка, стало быть. Если эту Нитху выкрадем и господину доставим, то и Тертого выручим, и зиму безбедно проживем.
— А на кой ему эта Нитха? — недогадливо спросил кузнец.
На идиотский вопрос и ответ был соответствующий:
— По грибы с ней ходить.
— А сколько лет девчонке? — спросил помрачневший Вертел.
— А мне оно надо — это знать? Вроде господин говорил — двенадцать.
Молодого бродягу передернуло:
— И мы для какой-то сволочи должны украсть ребенка?
— Нет, вы гляньте! Порядочный какой! — зашипел Червяк. — А к хозяину назад не хочешь? За тебя, придурка, умные люди все решили. Трепыхнешься — господин тебя в ниточку вытянет и в клубок смотает! Он каждый твой шаг знать будет!
«Ты как раз ему про меня и нащебечешь!» — тоскливо подумал парень и поглядел в окно. И даже ночная мгла, в глубине которой парил на беззвучных крыльях демон-убийца, не казалась ему такой мрачной и беспросветной, как будущее, которое накатывалось давящим кошмаром.
13
— Ну-у, я думал, и вправду гора будет, раз Подгорный Мир… а тут какой-то овраг!
— Я объяснял, но ты, Нургидан, никогда не слушаешь! Большинство Врат действительно в скалах: пещеры, трещины… Сначала люди думали, что попадают в подгорное царство. А потом где только ни находили трещины в Грани! Даже под водой есть, хотя лично мне нырять не приходилось.
Шенги испытующе посмотрел на учеников. Бледные, однако держатся неплохо.
Нургидан вцепился в рукоять меча. Конечно, ожидает, что сразу за Вратами на него набросится стая чудовищ, сквозь которую придется прорубаться. (А что, и такое может случиться!)
Дайру жмется к учителю, но не паникует и не пищит. Язык время от времени скользит по сухим губам, словно стараясь вновь почувствовать острую горечь Снадобья, которое приготовил для учеников Совиная Лапа.
А Нитха — та вообще молодцом! В карих глазенках больше любопытства, чем страха. На овраг все поглядывает — мол, когда кончим болтать и пойдем за Грань?
Придется обождать, малышка…
— Эй, цыплята, слушать и запоминать каждое слово! На переходе держать друг друга за руки и не выпускать, даже если споткнешься или ветка хлестнет по лицу. В конце перехода дам команду — замрете на месте. Кто знает, куда нас вынесет! Может, на край пропасти. В складке — от меня ни на шаг! Поняли? Ну, храни нас Безликие!
Ладошка девочки доверчиво легла в руку учителя. За другую, когтистую руку судорожно уцепился Дайру. Охотник убедился, что Нургидан держит за руку Нитху, и повел свой маленький отряд по дну глубокого сырого оврага.
Под ногами хлюпала грязь, покрытая густым слоем палой листвы. Над головой сомкнулись голые ветви, исчеркав хмурое небо. Сквозь решетку ветвей лениво глядело солнце: хоть Совиная Лапа и его ученики вышли в путь на рассвете, но до Врат добрались лишь за полдень…
Высокие стены оврага, поросшие мелкими кустиками и пожухлой травой, исполосованные дождевыми потоками, сомкнулись вокруг путников.
Ни один из ребятишек не ойкнул, когда пелена тумана, возникнув ниоткуда, застлала взгляд. Возникла — и сразу рассеялась, открыв глазам иной пейзаж: круглые колючие кусты, разбросанные по сухой, потрескавшейся земле. Меж кустами щетинились пучки сухой белесой травы.
Охотник бросил на открывшийся простор короткий взгляд и тут же перенес внимание на учеников.
Нитха побелела, как сугроб, огромные глаза распахнулись навстречу открывшимся чудесам. Не упала бы в обморок! Дайру, наоборот, успокоился. Взгляд задумчивый — небось перебирает в памяти все, что умные люди писали про эту складку. А вот Нургидану очень, очень худо! Согнулся дугой, наизнанку его выворачивает…
Шенги поддержал ученика за плечи. Тот самолюбиво отстранился, выпрямился и прохрипел:
— Я… Мне нельзя… за Грань, да?
И новый жестокий приступ рвоты сотряс его тело.
— Ты же прошел! — воскликнул Охотник. — Некоторых Подгорный Мир встречает неласково, но потерпи, со временем легче будет!
В зеленых глазах мальчика сквозь дымку страдания засветилась надежда:
— Значит, я не один такой?
— Не один? — хохотнул Шенги. — Ты б видел меня после первого перехода! Учитель очень, очень долго уговаривал меня встать с четверенек!
Эти слова подействовали на Нургидана лучше всякого лекарства. Он глотнул воздух, восстанавливая дыхание, и взял протянутую учителем фляжку с водой.
— Ничего… я сейчас, я уже…
— Жаль, не встретились Твари, — тихо сказал Дайру. — Ты б их своей зеленой рожей распугал.
Нургидан угрожающе дернулся к насмешнику и налетел грудью на вытянутую руку учителя.
— А ну прекратить, вы, оба!.. Дайру, придержи язык! На себя бы поглядел — на погребальный костер таких красавчиков укладывают! Нургидан, запомни: на слово отвечает ударом только слабый человек. Сильный, уверенный в себе отвечает на слово словом… А теперь всем заткнуться и слушать меня! Зашли мы неплохо. Я бы даже сказал, очень, очень хорошо зашли. Складка спокойная, медленная, широкая. Не нужно даже идти след в след. Кто скажет, как я это определил?
Первым откликнулся, конечно, Дайру:
— Если складка узкая, можно насквозь разглядеть соседние складки.
— Правильно. Все вокруг зыбкое, неясное и шевелится. Нельзя на глаз определить расстояние до скал или там деревьев: то они рядом, то вдруг далеко… А здесь — пожалуйста, все как на ладони.
— Я думала, будет море, — протянула Нитха.
— Море? — удивился Охотник. — Почему?
— Ну, волны шумели, когда мы шли по оврагу… громко так…
Шенги резко обернулся к ученице, взял ее за плечи, заглянул в лицо:
— Шумели? А сейчас не шумят? Прислушайся, солнышко мое!
Сдвинув брови и сжав кулачки, девочка сосредоточилась.
— Немножко, — удивленно сказала она. — Сильнее всего позади. — Нитха оглянулась через плечо. — Вон туда шум уходит, налево… слабее становится…
— А по правую руку?
— Нет, там только ветер свистит.
— Так, умница, так! А теперь — очень, очень внимательно… Этот шум сзади — в нем нет ничего странного?
— Да-а… Вот отсюда и досюда, — махнула девочка рукой, — тишина, будто большое пятно.
— Пятно тишины? — не понял Дайру.
— Не мешай! — оборвал его Шенги. — Девочка моя, там не просто тишина, верно? Как будто оттуда все звуки кто-то высосал…
— Да! — расцвела Нитха. — Там, наверно, хоть в бубен бей — ни звука не услышишь!
— Там Врата, умница моя! — растроганно воскликнул Шенги. — Ну, Нитха, любят тебя твои наррабанские боги! Это складки двигаются, трутся друг о друга! — Охотник обернулся к мальчишкам. — Вы тоже со временем научитесь слышать… но чтоб так, сразу… Если со мной что случится, держитесь Нитхи, она выведет обратно.
У Дайру явно вертелся на языке десяток вопросов. Нургидан выглядел пасмурным: девчонка отличилась, обскакала его. Нитха приосанилась, подняла голову, поглядывая на учителя: «Попробовала бы твоя певичка услышать шорох складок!»
Шенги заговорил спокойнее:
— Эти кусты называются сухой царапкой. Съедобных плодов царапка не дает, на костер годится, но быстро прогорает. Не ядовита, и на том спасибо. Крупных хищников здесь нет, но вы, мальки, не расслабляйтесь: из соседних складок может кто угодно забежать, залететь и заползти… Живут тут земляные пыхтелки…
— Тагишагр пишет: мышевидный грызун с непарным числом резцов, — встрял Дайру.
— Заткнись, мышевидный… — прошипел Нургидан сквозь стиснутые зубы.
Учитель укоризненно взглянул на Дайру и продолжил:
— Вода в этих краях есть — речушки, маленькие озера. По берегам и трава погуще, и кусты позеленее, и зверье разное бродит. Особо ценные находки нас не поджидают, но для соседа-чучельника подшибем какую-нибудь тварюшку, не портя шкурки… А теперь, птенцы, думайте, как найти воду! — Шенги привычно скользнул ладонью к талисману на шее, но сдержался, не тронул пластинки — пусть ученики сами осваиваются в складке. — Ну, где, по-вашему, река?
— Вон там, — не задумываясь ответил Нургидан. — Откуда ветер…
— Да? Почему ты так решил?
— Так ветер водой пахнет!
Шенги уже имел случай заметить, что чутье у Нургидана редкостное. Не хуже, чем память у Дайру! Поэтому он не стал возражать, когда отряд бодро затопал в наветренную сторону.
— Будет гроза? — спросил Дайру, лавируя меж шипастых ветвей.
— С чего ты это взял? Здесь гроз почти не бывает.
— Небо низкое… серое, тяжелое…
— А! Здесь всегда так. Кажется, что рукой достать можно. А если до ночи тут застрянем, увидишь сразу две луны.
Озерко лежало в зеленых берегах, как росинка на листке. Но Шенги запретил купаться и пить воду. Во-первых, в озере могло обитать что-нибудь кусачее и противное, а во-вторых, в Подгорном Мире лучше есть и пить то, что принес с собой.
Шенги чувствовал себя издерганным. То, что с хорошим напарником было бы легкой прогулкой, превратилось в пытку из-за озорников, которые перестали бояться чужого мира. Попробуй-ка одним глазом следить за шустрым парнишкой, другим глазом — за вторым, да еще сетовать на богов за то, что не дан тебе третий глаз для присмотра за смуглой непоседой, которая ухитряется быть в двух-трех местах одновременно.
Росла злость. Шенги готов был поубивать паршивцев. Поэтому заставлял себя говорить очень ровно и спокойно, тщательно следя за словами:
— Нитха, куда ты? Немедленно вернись… Что значит — «бабочка»? А если ядовитая?.. Дайру, Нургидан, прекратите пинать друг друга… О, вот это находка! Очень, очень повезло! Такие кусты растут по всему Подгорному Миру, но в этой складке я их не встречал.
Раскидистые, высокие кусты свесили к воде продолговатые серебристые листья.
— Это крапивняк, нам за него хорошо заплатят. Листья используются лекарями для… Нургидан, не-ет!.. Ну, разве я велел хватать листья голыми руками? Крапивняк ядовит… Нет, Дайру, ты ошибаешься, Нургидан не загнется в страшных корчах. Руки пару дней поболят… иди сюда, промою ладони. Остальные пусть пониже спустят рукава и рвут листья через ткань. Ничего, потом отстираем.
Работа закипела. Ребятишки проворно обрывали длинные листья и складывали на расстеленный плащ, в общую кучу: по правилам Гильдии добыча учеников принадлежала учителю. Нургидан с перевязанными ладонями не отставал от других. Если ему и было больно, он этого не показывал. Сам Шенги действовал лапой — «причесывал» когтями ветку и стряхивал на плащ пригоршни листьев.
В веселую суету ворвался капризный голосок Нитхи, отошедшей дальше по берегу:
— Ох, ну и воняет! Что за гадость?
Охотник вскинулся на голос. Все неожиданное и непонятное действовало на него, как лязг оружия в темной чаще на бредущего по лесной дороге путника.
Дайру фыркнул:
— Не ври, принцесса наррабанская, ничем эти листики не пахнут!
— Здесь не пахнут, — вмешался Нургидан, — а там, дальше, от них прямо разит!
Дайру тут же замолчал: он доверял чутью Нургидана.
Учитель уже был рядом с девочкой. Действительно, от куста исходила весьма ощутимая вонь. Это было странно, а все странное в Подгорном Мире могло обернуться смертельной опасностью. Шенги велел ученице на всякий случай отойти подальше, а сам обследовал подозрительный кустик.
Вот в чем дело! Несколько ветвей сломаны, видимо, какая-то крупная зверюга, пробираясь к водопою, крепко въехала в куст боком. Листья на сломанных ветвях свернулись в трубочки, высохли и источали такое «благоухание», что поморщился бы даже старый чистильщик выгребных ям.
Прежде всего Охотник подумал о животном, повредившем куст. Судя по высоте, на которой сломаны ветви, тварь не мельче коровы. И если она хищная…
— Эй, мальки, хватит! Мы тут жить не собираемся, пора и назад…
Пока ученики, мешая друг другу, сворачивали плащ с добычей, Совиная Лапа разглядывал скукожившиеся листья.
— Сколько по складкам брожу, а не знал, что сухой крапивняк так воняет! Всегда продавал его свежим или подвявшим. — И задумчиво добавил: — Как думаете, птенцы, может повар по ошибке эти листья шваркнуть в котел? Вместо приправы, а?
Нургидан с омерзением сморщил нос и хмыкнул:
— И спьяну не шваркнет! И с насморком не шваркнет! И в бреду не шваркнет!
— А если шваркнет, — уточнил дотошный Дайру, — еда так провоняет, что ее в рот никто не возьмет. Наверное, боги позаботились, чтоб никто этим не отравился.
— Ну, это ха-ха-ха! — возразила девчушка. — У нас в Наррабане говорят: «На божью мудрость есть людская хитрость!» Любой запах можно забить, если положить побольше чеснока. Или гвоздики. Или шафрана. Имбирь вот тоже годится.
— Твой отец, случайно, не поваром был? — спросил коварный Дайру и был вознагражден возмущенным шипением, фырканьем и водопадом чего-то непереводимо наррабанского. Отдельные знакомые слова, всплывающие в этом бурном потоке, сообщали наглецу, что мудрые наррабанцы обучают домашнему хозяйству девочек из богатых и знатных семей не менее старательно, чем дочерей плотников, водоносов и всяких прочих гончаров.
Успокоив разгневанную ученицу, Охотник обратил ее внимание на шум приближающегося к озеру края складки. Конечно, он движется медленно, но лучше вернуться к Вратам другой дорогой.
Мальчишки взирали на Нитху с бешеной завистью. Они напрягали слух, но могли уловить лишь шелест листвы да монотонное воркование какой-то пичуги.
Наконец отряд двинулся берегом озера, неся завернутую в плащ добычу. По пути Охотник называл каждое увиденное растение и рассказывал о его свойствах. Паршивцы-ученики слушали невнимательно. Страх перед чужим миром окончательно угас, и они норовили отстать, чтобы за спиной учителя дать друг другу тумака.
Высокие кусты расступились, открыв большую поляну. Посредине возвышался круглый пригорок, поросший травой, в которой светились крупные оранжевые ягоды.
— Учитель, а вон те ягоды есть можно? — поинтересовался Дайру.
— Первый раз их вижу. Пробовать не будем.
И учитель шагнул вперед. Но тут в его локоть вцепились две ручонки.
— Не-ет! — взвыла Нитха. — Не надо!.. Не ходи!..
Шенги взглянул на девочку. В глазах слезы, губка прикушена до крови…
— Да что с тобой, маленькая?
— Не надо туда ходить!.. Я боюсь… не надо…
За спиной встревоженного учителя мальчишки презриельно переглянулись. Впервые эти двое были согласны друг с другом.
— Вот что бывает, когда в мужское дело лезут глупые трусихи! — высказался Нургидан. — Думаешь, кто-то засел в кустах? Уймись, рева, мы тебя в обиду не дадим.
Выбежав на середину поляны, он задорно прокричал:
— Кто здесь есть? А ну выходи!
И тут что-то гибкое метнулось из травы, обвило плечи Нургидана, подбросило его в воздух.
Охотник в два прыжка перемахнул поляну, вцепился в беспомощного ученика, всем своим весом прижал его к земле. Ему на плечи обрушилось серое щупальце. Шенги извернулся, ударил когтями по упругой плоти врага и крикнул:
— Эй, мальки, что встали? Помогайте!
Этот крик разрушил оцепенение Нитхи и Дайру. Со всех ног бросились они на поляну, над которой вились уже четыре щупальца, отходящие от пригорка.
— Держите Нургидана! — скомандовал учитель. — Не дайте затянуть в пасть! По щупальцам — мечами!
Верхушка пригорка вместе с кустиками, травой и ягодами начала медленно подниматься, словно крышка гигантского котла. Запахло тухлятиной. Мерзкий запах. Вонь смерти.
Нитха вцепилась в плечи Нургидана, чувствуя, как враждебная сила толчками пытается вырвать из человеческих рук свою добычу.
— Держите! — еще раз крикнул Охотник и, выхватив левой рукой меч, бросился к раскрывающейся пасти.
Ему некогда было оглядываться, и он не увидел, как забывшая о страхе Нитха повисла на плечах Нургидана. Но увидел, как встал рядом с ней Дайру, встретив клинком два щупальца, — никогда на тренировках не удавалось ему так ловко парировать атаку. Не видел Шенги и того, как извивался в объятиях чудовища Нургидан, стараясь впиться зубами в пленившие его тугие серые кольца…
Все это осталось за спиной Охотника, а впереди была смрадная пасть — черная щель, открытая ровно настолько, чтобы можно было пропихнуть жертву.
— Сейчас, зараза, пошире улыбнешься! — свирепо прокричал Охотник, прыгнул на нижнюю «губу» твари и, вцепившись коггями в жесткую верхнюю челюсть, изо всех сил дернул вверх, разрывая пасть хищника.
Чудовище не ожидало рывка, страшная щель распахнулась до груди Шенги. Но сразу же тварь опомнилась и попыталась сомкнуть челюсти. Боль пронзила плечо Охотника. Отбивая злобное щупальце мечом в левой руке, Шенги думал об одном: только бы не оступиться, не свалиться инутрь пасти! Охотник, не глядя, знал, что внизу клокотало отвратительное «варево» — желудочный сок чудища. Брызги, попавшие на кожу, могли прожечь тело до кости, а уж если упасть туда…
Щупальце норовило обвить шею, натыкалось на клинок и соскальзывало вниз, хлеща по плечам. Шенги напрягал все силы, в глазах плыли круги. Мало кто смог бы выдержать эту пытку — но надо было заставить проклятую пасть раскрыться!
Рядом возник Дайру. Нырком уйдя от щупальца, мальчишка швырнул в зловонную щель что-то темное, продолговатое и бегом вернулся к Нитхе, которую почти оплел серый «канат».
Отчаянная борьба продолжалась, но что-то изменилось. Щупальца вздымались все медленнее, пасть раскрывалась все шире, подчиняясь раздиравшей ее когтистой лапе, и наконец распахнулась так, что Охотник сумел заглянуть в душную смердящую тьму.
Вот он, на нёбе чудища, — укутанный в полупрозрачные пелены подрагивающий ком. Мозг твари! Выбросив вперед руку с мечом, Шенги чуть-чуть не дотянулся до влажного трепещущего «свертка». Эх, из арбалета бы!..
За спиной пронзительно закричала теряющая силы Нитха. Детский крик подстегнул Охотника. Он крепче вцепился когтями в челюсть монстра и всем телом вытянулся над тошнотворной булькающей жижей. Не соскользнула бы подошва!..
Меч дотянулся до белесых пульсирующих пленок и чуть-чуть пропорол их, совсем немного. Задыхаясь от ядовитых кислых испарений, Шенги рывком убрался из пасти, спрыгнул на землю и рухнул в двух шагах от своего врага.
Пасть захлопнулась. Шенги с жестокой радостью представил, как жгучий сок сквозь разрез в пленке проникает в мозг. Да, не каждому суждено сожрать и переварить самого себя!
Агония монстра была короткой и беззвучной, но сильной. Щупальца вздымались и опадали, поросший травой бугор содрогался в конвульсиях и наконец затих. Мертвые серые змеи легли в траву.
Шенги с трудом встал на ноги и бросил взгляд туда, где Нитха и Дайру хлопотали над лежащим Нургиданом: щупальце, даже мертвое, не отдавало добычу. Наконец освобожденный мальчик сел, растирая плечи и стараясь ни на кого не глядеть.
Охотник оглянулся на неподвижного врага, поморщившись от боли в плече. Во рту стоял вкус крови. От вида «пригорка», оплывшего мягкими складками, Шенги замутило. Да он с ума сошел! Лезть этой гадине в пасть, висеть над ее распроклятым желудком, да еще раздирать ей челюсти руками — это ж никакой силищи не хватит!
А вот хватило…
— Учитель, — раздался за плечом виноватый голос Дайру, — прости, я тебя без добычи оставил.
Шенги обернулся, глянул в серое от страха лицо мальчика. Вспомнил загадочный предмет, пролетевший меж створок пасти и шлепнувшийся в жуткое варево желудка.
— Ты что ж это… наш запас крапивняка туда?..
— Вместе с плащом, — шепнул мальчишка, закрыв глаза и сжавшись.
О боги, да он ждет удара! Что ж за мальчишка такой! Пожалуй, надо уступить ему всю заслугу и честь победы. Пусть привыкает высоко держать голову.
— Всем слушать и запоминать! — внушительно заговорил учитель. (Дайру расслабился и открыл глаза.) — Тварь называется Котел Смерти, она не из этой складки. Серьезная зверюга, такую замаешься убивать… ну, это вы уже поняли. Против нее хорошо помогает огонь, но крапивняк в пасть — это, оказывается, тоже очень, очень неплохо. Нургидан, не вздумай благодарить Дайру! Конечно, он спас тебе жизнь, но напарника за это не благодарят — примета плохая.
Нургидан, который явно не собирался никого благодарить, поднял на учителя затуманенные болью глаза, но промолчал.
— Крапивняк оглушил хищника, — продолжил Шенги, — заставил замедлить движения…
Он положил руку на плечо Дайру. Мальчик просиял, расправил плечи.
— Можно вернуться, — подала голос Нитха, обняв руками плечи, чтобы унять бившую ее дрожь. — Еще листьев наберем.
— А на это, малышка, тоже примета есть. Не будем возвращаться. Не беда, я на добычу и не рассчитывал.
Но судьбе не было угодно, чтобы они покинули Подгорный Мир с пустыми руками…
На обратном пути Нургидан мучился от жестокого унижения. Мечтать о подвигах, встретить грозное чудовище и весь поединок пробыть в роли беспомощной жертвы, спеленатой, как младенец! Что обиднее всего, спасли его вредная заморская змеючка и трусоватый крысеныш из Отребья! Оскорбленный подросток кусал губы и про себя молил Безликих послать еще врага — уж тут он себя покажет!
Когда в прибрежных кустах послышалась возня, Нургидан решил, что это и есть ответ на его молитвы. Со вскинутым мечом рванулся он на шум, а за ним — вся компания: спасать героя…
Не понадобилось его спасать — в кустах обнаружилась тощая коза с полной колючек шерстью и с безумными глазами.
Ее появление добило Нургидана. Он не принял участия в охоте на козу, которую с восторгом затеяли Дайру и Нитха. Самолюбивому мальчику казалось, что его путь отныне пойдет во мрак невезения и безвестности.
Когда коза была изловлена за рога, учитель рассказал о животных, которые случайно пересекают Грань и, как правило, погибают, не сумев приспособиться к чужому миру.
— Ой, бедная козочка! — растрогалась Нитха. — Но ведь мы возьмем ее с собой, правда? У нас в Наррабане говорят: «Помоги слабому один раз — боги помогут тебе три раза!»
Учитель дал согласие на спасение козы. Глупое животное сопротивлялось, пришлось тащить ее силой. К «спасателям» присоединился даже Нургидан, который воспользовался случаем, чтобы отвесить проклятой скотине несколько крепких пинков. Шенги глядел на шумную возню и удивлялся: до чего же легко детская душа стряхивает с себя ужасные переживания! Или не стряхивает, прячет в своей глубине, откуда они могут со временем выплыть?
Зато переход через Грань ученики на этот раз перенесли легко. Попросту не заметили, увлеченные схваткой с рогатой упрямицей.
Позже, когда все выбрались на лесную дорогу и с шутками и хохотом шагали к Издагмиру (даже Нургидан развеселился!), приключилась неожиданная встреча. Из-за поворота дороги появился Урихо. Поклонился, сдерживая ухмылку:
— Приветствую великого Шенги и его отважных учеников! Но что я вижу! Неужели эта великолепная коза добыта за Гранью?
— Думаю сменить ремесло, — бросил Охотник пролазе. — Буду торговать скотом.
— Улучшенной породы, — уточнил Нургидан, копируя интонацию своего кумира (которого после битвы с Котлом Смерти зауважал больше прежнего). Нитха промолчала: воспитанная наррабанская девочка не разговаривает с незнакомыми мужчинами. А Дайру не утерпел, проходя мимо пролазы, негромко бросил:
— Коза! Ха! Стал бы Совиная Лапа возиться с обыкновенной козой!
Глаза Урихо сверкнули. Он подобрался, как пес, почуявший дичь, и тихо свистнул. Когда идущий позади всех Дайру обернулся, пролаза показал ему серебряную монету.
Мальчишка понятливо приотстал.
— Что за тварь? — жарким шепотом спросил Урихо.
И тут Дайру доказал, что рожден быть Подгорным Охотником! Кося глазом в сторону удаляющейся компании, он скороговоркой сообщил, что тварь именуется козодраконий свирепобрюх. И цены ей нет, потому что доится вином и гадит золотом. Правда, жрет зверь исключительно человечину, предпочитая пролаз…
Мальчишка ловко увернулся от подзатыльника и поспешил догнать своих.
До Издагмира они «свирепобрюха» не довели. Там, где дорога по мостику пересекала ручей, коза вдруг взмемекнула дурным голосом, расшвыряла державших ее ребятишек и с места взяла такую скорость, что мгновенно скрылась в лесу.
Нитха расстроилась чуть ли не до слез: бедненькую козочку растерзают волки! Злопамятный Нургидан пожелал окаянной животине именно такой кончины, и чем скорее, тем лучше. Дайру, потирая ушибленный рогами бок, от всего сердца согласился с Нургиданом. А учитель утешил девочку: за ручьем деревня, так что коза, скорее всего, узнала знакомые места. А если не здешняя, все равно прибьется к людям.
— А интересно, — задумчиво сказал Дайру, — если б мы продали козу на рынке, пришлось бы отдать Гильдии десятую часть выручки? Добыча-то из Подгорного Мира!
В Грайанскую башню вернулись поздно вечером. Ребятишки, переполненные впечатлениями, наскоро поужинали, расползлись по постелям и крепко уснули…
То есть это Шенги наивно решил, что уснули. В своей ошибке убедился утром, когда обнаружил на внутренней стороне каменной ограды рисунок, выполненный головней из очага: кривоногий человечек занес огромный (в два раза больше самого себя) меч над зверского вида козой.
— Я объяснял, но ты, Нургидан, никогда не слушаешь! Большинство Врат действительно в скалах: пещеры, трещины… Сначала люди думали, что попадают в подгорное царство. А потом где только ни находили трещины в Грани! Даже под водой есть, хотя лично мне нырять не приходилось.
Шенги испытующе посмотрел на учеников. Бледные, однако держатся неплохо.
Нургидан вцепился в рукоять меча. Конечно, ожидает, что сразу за Вратами на него набросится стая чудовищ, сквозь которую придется прорубаться. (А что, и такое может случиться!)
Дайру жмется к учителю, но не паникует и не пищит. Язык время от времени скользит по сухим губам, словно стараясь вновь почувствовать острую горечь Снадобья, которое приготовил для учеников Совиная Лапа.
А Нитха — та вообще молодцом! В карих глазенках больше любопытства, чем страха. На овраг все поглядывает — мол, когда кончим болтать и пойдем за Грань?
Придется обождать, малышка…
— Эй, цыплята, слушать и запоминать каждое слово! На переходе держать друг друга за руки и не выпускать, даже если споткнешься или ветка хлестнет по лицу. В конце перехода дам команду — замрете на месте. Кто знает, куда нас вынесет! Может, на край пропасти. В складке — от меня ни на шаг! Поняли? Ну, храни нас Безликие!
Ладошка девочки доверчиво легла в руку учителя. За другую, когтистую руку судорожно уцепился Дайру. Охотник убедился, что Нургидан держит за руку Нитху, и повел свой маленький отряд по дну глубокого сырого оврага.
Под ногами хлюпала грязь, покрытая густым слоем палой листвы. Над головой сомкнулись голые ветви, исчеркав хмурое небо. Сквозь решетку ветвей лениво глядело солнце: хоть Совиная Лапа и его ученики вышли в путь на рассвете, но до Врат добрались лишь за полдень…
Высокие стены оврага, поросшие мелкими кустиками и пожухлой травой, исполосованные дождевыми потоками, сомкнулись вокруг путников.
Ни один из ребятишек не ойкнул, когда пелена тумана, возникнув ниоткуда, застлала взгляд. Возникла — и сразу рассеялась, открыв глазам иной пейзаж: круглые колючие кусты, разбросанные по сухой, потрескавшейся земле. Меж кустами щетинились пучки сухой белесой травы.
Охотник бросил на открывшийся простор короткий взгляд и тут же перенес внимание на учеников.
Нитха побелела, как сугроб, огромные глаза распахнулись навстречу открывшимся чудесам. Не упала бы в обморок! Дайру, наоборот, успокоился. Взгляд задумчивый — небось перебирает в памяти все, что умные люди писали про эту складку. А вот Нургидану очень, очень худо! Согнулся дугой, наизнанку его выворачивает…
Шенги поддержал ученика за плечи. Тот самолюбиво отстранился, выпрямился и прохрипел:
— Я… Мне нельзя… за Грань, да?
И новый жестокий приступ рвоты сотряс его тело.
— Ты же прошел! — воскликнул Охотник. — Некоторых Подгорный Мир встречает неласково, но потерпи, со временем легче будет!
В зеленых глазах мальчика сквозь дымку страдания засветилась надежда:
— Значит, я не один такой?
— Не один? — хохотнул Шенги. — Ты б видел меня после первого перехода! Учитель очень, очень долго уговаривал меня встать с четверенек!
Эти слова подействовали на Нургидана лучше всякого лекарства. Он глотнул воздух, восстанавливая дыхание, и взял протянутую учителем фляжку с водой.
— Ничего… я сейчас, я уже…
— Жаль, не встретились Твари, — тихо сказал Дайру. — Ты б их своей зеленой рожей распугал.
Нургидан угрожающе дернулся к насмешнику и налетел грудью на вытянутую руку учителя.
— А ну прекратить, вы, оба!.. Дайру, придержи язык! На себя бы поглядел — на погребальный костер таких красавчиков укладывают! Нургидан, запомни: на слово отвечает ударом только слабый человек. Сильный, уверенный в себе отвечает на слово словом… А теперь всем заткнуться и слушать меня! Зашли мы неплохо. Я бы даже сказал, очень, очень хорошо зашли. Складка спокойная, медленная, широкая. Не нужно даже идти след в след. Кто скажет, как я это определил?
Первым откликнулся, конечно, Дайру:
— Если складка узкая, можно насквозь разглядеть соседние складки.
— Правильно. Все вокруг зыбкое, неясное и шевелится. Нельзя на глаз определить расстояние до скал или там деревьев: то они рядом, то вдруг далеко… А здесь — пожалуйста, все как на ладони.
— Я думала, будет море, — протянула Нитха.
— Море? — удивился Охотник. — Почему?
— Ну, волны шумели, когда мы шли по оврагу… громко так…
Шенги резко обернулся к ученице, взял ее за плечи, заглянул в лицо:
— Шумели? А сейчас не шумят? Прислушайся, солнышко мое!
Сдвинув брови и сжав кулачки, девочка сосредоточилась.
— Немножко, — удивленно сказала она. — Сильнее всего позади. — Нитха оглянулась через плечо. — Вон туда шум уходит, налево… слабее становится…
— А по правую руку?
— Нет, там только ветер свистит.
— Так, умница, так! А теперь — очень, очень внимательно… Этот шум сзади — в нем нет ничего странного?
— Да-а… Вот отсюда и досюда, — махнула девочка рукой, — тишина, будто большое пятно.
— Пятно тишины? — не понял Дайру.
— Не мешай! — оборвал его Шенги. — Девочка моя, там не просто тишина, верно? Как будто оттуда все звуки кто-то высосал…
— Да! — расцвела Нитха. — Там, наверно, хоть в бубен бей — ни звука не услышишь!
— Там Врата, умница моя! — растроганно воскликнул Шенги. — Ну, Нитха, любят тебя твои наррабанские боги! Это складки двигаются, трутся друг о друга! — Охотник обернулся к мальчишкам. — Вы тоже со временем научитесь слышать… но чтоб так, сразу… Если со мной что случится, держитесь Нитхи, она выведет обратно.
У Дайру явно вертелся на языке десяток вопросов. Нургидан выглядел пасмурным: девчонка отличилась, обскакала его. Нитха приосанилась, подняла голову, поглядывая на учителя: «Попробовала бы твоя певичка услышать шорох складок!»
Шенги заговорил спокойнее:
— Эти кусты называются сухой царапкой. Съедобных плодов царапка не дает, на костер годится, но быстро прогорает. Не ядовита, и на том спасибо. Крупных хищников здесь нет, но вы, мальки, не расслабляйтесь: из соседних складок может кто угодно забежать, залететь и заползти… Живут тут земляные пыхтелки…
— Тагишагр пишет: мышевидный грызун с непарным числом резцов, — встрял Дайру.
— Заткнись, мышевидный… — прошипел Нургидан сквозь стиснутые зубы.
Учитель укоризненно взглянул на Дайру и продолжил:
— Вода в этих краях есть — речушки, маленькие озера. По берегам и трава погуще, и кусты позеленее, и зверье разное бродит. Особо ценные находки нас не поджидают, но для соседа-чучельника подшибем какую-нибудь тварюшку, не портя шкурки… А теперь, птенцы, думайте, как найти воду! — Шенги привычно скользнул ладонью к талисману на шее, но сдержался, не тронул пластинки — пусть ученики сами осваиваются в складке. — Ну, где, по-вашему, река?
— Вон там, — не задумываясь ответил Нургидан. — Откуда ветер…
— Да? Почему ты так решил?
— Так ветер водой пахнет!
Шенги уже имел случай заметить, что чутье у Нургидана редкостное. Не хуже, чем память у Дайру! Поэтому он не стал возражать, когда отряд бодро затопал в наветренную сторону.
— Будет гроза? — спросил Дайру, лавируя меж шипастых ветвей.
— С чего ты это взял? Здесь гроз почти не бывает.
— Небо низкое… серое, тяжелое…
— А! Здесь всегда так. Кажется, что рукой достать можно. А если до ночи тут застрянем, увидишь сразу две луны.
* * *
Озерко лежало в зеленых берегах, как росинка на листке. Но Шенги запретил купаться и пить воду. Во-первых, в озере могло обитать что-нибудь кусачее и противное, а во-вторых, в Подгорном Мире лучше есть и пить то, что принес с собой.
Шенги чувствовал себя издерганным. То, что с хорошим напарником было бы легкой прогулкой, превратилось в пытку из-за озорников, которые перестали бояться чужого мира. Попробуй-ка одним глазом следить за шустрым парнишкой, другим глазом — за вторым, да еще сетовать на богов за то, что не дан тебе третий глаз для присмотра за смуглой непоседой, которая ухитряется быть в двух-трех местах одновременно.
Росла злость. Шенги готов был поубивать паршивцев. Поэтому заставлял себя говорить очень ровно и спокойно, тщательно следя за словами:
— Нитха, куда ты? Немедленно вернись… Что значит — «бабочка»? А если ядовитая?.. Дайру, Нургидан, прекратите пинать друг друга… О, вот это находка! Очень, очень повезло! Такие кусты растут по всему Подгорному Миру, но в этой складке я их не встречал.
Раскидистые, высокие кусты свесили к воде продолговатые серебристые листья.
— Это крапивняк, нам за него хорошо заплатят. Листья используются лекарями для… Нургидан, не-ет!.. Ну, разве я велел хватать листья голыми руками? Крапивняк ядовит… Нет, Дайру, ты ошибаешься, Нургидан не загнется в страшных корчах. Руки пару дней поболят… иди сюда, промою ладони. Остальные пусть пониже спустят рукава и рвут листья через ткань. Ничего, потом отстираем.
Работа закипела. Ребятишки проворно обрывали длинные листья и складывали на расстеленный плащ, в общую кучу: по правилам Гильдии добыча учеников принадлежала учителю. Нургидан с перевязанными ладонями не отставал от других. Если ему и было больно, он этого не показывал. Сам Шенги действовал лапой — «причесывал» когтями ветку и стряхивал на плащ пригоршни листьев.
В веселую суету ворвался капризный голосок Нитхи, отошедшей дальше по берегу:
— Ох, ну и воняет! Что за гадость?
Охотник вскинулся на голос. Все неожиданное и непонятное действовало на него, как лязг оружия в темной чаще на бредущего по лесной дороге путника.
Дайру фыркнул:
— Не ври, принцесса наррабанская, ничем эти листики не пахнут!
— Здесь не пахнут, — вмешался Нургидан, — а там, дальше, от них прямо разит!
Дайру тут же замолчал: он доверял чутью Нургидана.
Учитель уже был рядом с девочкой. Действительно, от куста исходила весьма ощутимая вонь. Это было странно, а все странное в Подгорном Мире могло обернуться смертельной опасностью. Шенги велел ученице на всякий случай отойти подальше, а сам обследовал подозрительный кустик.
Вот в чем дело! Несколько ветвей сломаны, видимо, какая-то крупная зверюга, пробираясь к водопою, крепко въехала в куст боком. Листья на сломанных ветвях свернулись в трубочки, высохли и источали такое «благоухание», что поморщился бы даже старый чистильщик выгребных ям.
Прежде всего Охотник подумал о животном, повредившем куст. Судя по высоте, на которой сломаны ветви, тварь не мельче коровы. И если она хищная…
— Эй, мальки, хватит! Мы тут жить не собираемся, пора и назад…
Пока ученики, мешая друг другу, сворачивали плащ с добычей, Совиная Лапа разглядывал скукожившиеся листья.
— Сколько по складкам брожу, а не знал, что сухой крапивняк так воняет! Всегда продавал его свежим или подвявшим. — И задумчиво добавил: — Как думаете, птенцы, может повар по ошибке эти листья шваркнуть в котел? Вместо приправы, а?
Нургидан с омерзением сморщил нос и хмыкнул:
— И спьяну не шваркнет! И с насморком не шваркнет! И в бреду не шваркнет!
— А если шваркнет, — уточнил дотошный Дайру, — еда так провоняет, что ее в рот никто не возьмет. Наверное, боги позаботились, чтоб никто этим не отравился.
— Ну, это ха-ха-ха! — возразила девчушка. — У нас в Наррабане говорят: «На божью мудрость есть людская хитрость!» Любой запах можно забить, если положить побольше чеснока. Или гвоздики. Или шафрана. Имбирь вот тоже годится.
— Твой отец, случайно, не поваром был? — спросил коварный Дайру и был вознагражден возмущенным шипением, фырканьем и водопадом чего-то непереводимо наррабанского. Отдельные знакомые слова, всплывающие в этом бурном потоке, сообщали наглецу, что мудрые наррабанцы обучают домашнему хозяйству девочек из богатых и знатных семей не менее старательно, чем дочерей плотников, водоносов и всяких прочих гончаров.
Успокоив разгневанную ученицу, Охотник обратил ее внимание на шум приближающегося к озеру края складки. Конечно, он движется медленно, но лучше вернуться к Вратам другой дорогой.
Мальчишки взирали на Нитху с бешеной завистью. Они напрягали слух, но могли уловить лишь шелест листвы да монотонное воркование какой-то пичуги.
Наконец отряд двинулся берегом озера, неся завернутую в плащ добычу. По пути Охотник называл каждое увиденное растение и рассказывал о его свойствах. Паршивцы-ученики слушали невнимательно. Страх перед чужим миром окончательно угас, и они норовили отстать, чтобы за спиной учителя дать друг другу тумака.
Высокие кусты расступились, открыв большую поляну. Посредине возвышался круглый пригорок, поросший травой, в которой светились крупные оранжевые ягоды.
— Учитель, а вон те ягоды есть можно? — поинтересовался Дайру.
— Первый раз их вижу. Пробовать не будем.
И учитель шагнул вперед. Но тут в его локоть вцепились две ручонки.
— Не-ет! — взвыла Нитха. — Не надо!.. Не ходи!..
Шенги взглянул на девочку. В глазах слезы, губка прикушена до крови…
— Да что с тобой, маленькая?
— Не надо туда ходить!.. Я боюсь… не надо…
За спиной встревоженного учителя мальчишки презриельно переглянулись. Впервые эти двое были согласны друг с другом.
— Вот что бывает, когда в мужское дело лезут глупые трусихи! — высказался Нургидан. — Думаешь, кто-то засел в кустах? Уймись, рева, мы тебя в обиду не дадим.
Выбежав на середину поляны, он задорно прокричал:
— Кто здесь есть? А ну выходи!
И тут что-то гибкое метнулось из травы, обвило плечи Нургидана, подбросило его в воздух.
Охотник в два прыжка перемахнул поляну, вцепился в беспомощного ученика, всем своим весом прижал его к земле. Ему на плечи обрушилось серое щупальце. Шенги извернулся, ударил когтями по упругой плоти врага и крикнул:
— Эй, мальки, что встали? Помогайте!
Этот крик разрушил оцепенение Нитхи и Дайру. Со всех ног бросились они на поляну, над которой вились уже четыре щупальца, отходящие от пригорка.
— Держите Нургидана! — скомандовал учитель. — Не дайте затянуть в пасть! По щупальцам — мечами!
Верхушка пригорка вместе с кустиками, травой и ягодами начала медленно подниматься, словно крышка гигантского котла. Запахло тухлятиной. Мерзкий запах. Вонь смерти.
Нитха вцепилась в плечи Нургидана, чувствуя, как враждебная сила толчками пытается вырвать из человеческих рук свою добычу.
— Держите! — еще раз крикнул Охотник и, выхватив левой рукой меч, бросился к раскрывающейся пасти.
Ему некогда было оглядываться, и он не увидел, как забывшая о страхе Нитха повисла на плечах Нургидана. Но увидел, как встал рядом с ней Дайру, встретив клинком два щупальца, — никогда на тренировках не удавалось ему так ловко парировать атаку. Не видел Шенги и того, как извивался в объятиях чудовища Нургидан, стараясь впиться зубами в пленившие его тугие серые кольца…
Все это осталось за спиной Охотника, а впереди была смрадная пасть — черная щель, открытая ровно настолько, чтобы можно было пропихнуть жертву.
— Сейчас, зараза, пошире улыбнешься! — свирепо прокричал Охотник, прыгнул на нижнюю «губу» твари и, вцепившись коггями в жесткую верхнюю челюсть, изо всех сил дернул вверх, разрывая пасть хищника.
Чудовище не ожидало рывка, страшная щель распахнулась до груди Шенги. Но сразу же тварь опомнилась и попыталась сомкнуть челюсти. Боль пронзила плечо Охотника. Отбивая злобное щупальце мечом в левой руке, Шенги думал об одном: только бы не оступиться, не свалиться инутрь пасти! Охотник, не глядя, знал, что внизу клокотало отвратительное «варево» — желудочный сок чудища. Брызги, попавшие на кожу, могли прожечь тело до кости, а уж если упасть туда…
Щупальце норовило обвить шею, натыкалось на клинок и соскальзывало вниз, хлеща по плечам. Шенги напрягал все силы, в глазах плыли круги. Мало кто смог бы выдержать эту пытку — но надо было заставить проклятую пасть раскрыться!
Рядом возник Дайру. Нырком уйдя от щупальца, мальчишка швырнул в зловонную щель что-то темное, продолговатое и бегом вернулся к Нитхе, которую почти оплел серый «канат».
Отчаянная борьба продолжалась, но что-то изменилось. Щупальца вздымались все медленнее, пасть раскрывалась все шире, подчиняясь раздиравшей ее когтистой лапе, и наконец распахнулась так, что Охотник сумел заглянуть в душную смердящую тьму.
Вот он, на нёбе чудища, — укутанный в полупрозрачные пелены подрагивающий ком. Мозг твари! Выбросив вперед руку с мечом, Шенги чуть-чуть не дотянулся до влажного трепещущего «свертка». Эх, из арбалета бы!..
За спиной пронзительно закричала теряющая силы Нитха. Детский крик подстегнул Охотника. Он крепче вцепился когтями в челюсть монстра и всем телом вытянулся над тошнотворной булькающей жижей. Не соскользнула бы подошва!..
Меч дотянулся до белесых пульсирующих пленок и чуть-чуть пропорол их, совсем немного. Задыхаясь от ядовитых кислых испарений, Шенги рывком убрался из пасти, спрыгнул на землю и рухнул в двух шагах от своего врага.
Пасть захлопнулась. Шенги с жестокой радостью представил, как жгучий сок сквозь разрез в пленке проникает в мозг. Да, не каждому суждено сожрать и переварить самого себя!
Агония монстра была короткой и беззвучной, но сильной. Щупальца вздымались и опадали, поросший травой бугор содрогался в конвульсиях и наконец затих. Мертвые серые змеи легли в траву.
Шенги с трудом встал на ноги и бросил взгляд туда, где Нитха и Дайру хлопотали над лежащим Нургиданом: щупальце, даже мертвое, не отдавало добычу. Наконец освобожденный мальчик сел, растирая плечи и стараясь ни на кого не глядеть.
Охотник оглянулся на неподвижного врага, поморщившись от боли в плече. Во рту стоял вкус крови. От вида «пригорка», оплывшего мягкими складками, Шенги замутило. Да он с ума сошел! Лезть этой гадине в пасть, висеть над ее распроклятым желудком, да еще раздирать ей челюсти руками — это ж никакой силищи не хватит!
А вот хватило…
— Учитель, — раздался за плечом виноватый голос Дайру, — прости, я тебя без добычи оставил.
Шенги обернулся, глянул в серое от страха лицо мальчика. Вспомнил загадочный предмет, пролетевший меж створок пасти и шлепнувшийся в жуткое варево желудка.
— Ты что ж это… наш запас крапивняка туда?..
— Вместе с плащом, — шепнул мальчишка, закрыв глаза и сжавшись.
О боги, да он ждет удара! Что ж за мальчишка такой! Пожалуй, надо уступить ему всю заслугу и честь победы. Пусть привыкает высоко держать голову.
— Всем слушать и запоминать! — внушительно заговорил учитель. (Дайру расслабился и открыл глаза.) — Тварь называется Котел Смерти, она не из этой складки. Серьезная зверюга, такую замаешься убивать… ну, это вы уже поняли. Против нее хорошо помогает огонь, но крапивняк в пасть — это, оказывается, тоже очень, очень неплохо. Нургидан, не вздумай благодарить Дайру! Конечно, он спас тебе жизнь, но напарника за это не благодарят — примета плохая.
Нургидан, который явно не собирался никого благодарить, поднял на учителя затуманенные болью глаза, но промолчал.
— Крапивняк оглушил хищника, — продолжил Шенги, — заставил замедлить движения…
Он положил руку на плечо Дайру. Мальчик просиял, расправил плечи.
— Можно вернуться, — подала голос Нитха, обняв руками плечи, чтобы унять бившую ее дрожь. — Еще листьев наберем.
— А на это, малышка, тоже примета есть. Не будем возвращаться. Не беда, я на добычу и не рассчитывал.
* * *
Но судьбе не было угодно, чтобы они покинули Подгорный Мир с пустыми руками…
На обратном пути Нургидан мучился от жестокого унижения. Мечтать о подвигах, встретить грозное чудовище и весь поединок пробыть в роли беспомощной жертвы, спеленатой, как младенец! Что обиднее всего, спасли его вредная заморская змеючка и трусоватый крысеныш из Отребья! Оскорбленный подросток кусал губы и про себя молил Безликих послать еще врага — уж тут он себя покажет!
Когда в прибрежных кустах послышалась возня, Нургидан решил, что это и есть ответ на его молитвы. Со вскинутым мечом рванулся он на шум, а за ним — вся компания: спасать героя…
Не понадобилось его спасать — в кустах обнаружилась тощая коза с полной колючек шерстью и с безумными глазами.
Ее появление добило Нургидана. Он не принял участия в охоте на козу, которую с восторгом затеяли Дайру и Нитха. Самолюбивому мальчику казалось, что его путь отныне пойдет во мрак невезения и безвестности.
Когда коза была изловлена за рога, учитель рассказал о животных, которые случайно пересекают Грань и, как правило, погибают, не сумев приспособиться к чужому миру.
— Ой, бедная козочка! — растрогалась Нитха. — Но ведь мы возьмем ее с собой, правда? У нас в Наррабане говорят: «Помоги слабому один раз — боги помогут тебе три раза!»
Учитель дал согласие на спасение козы. Глупое животное сопротивлялось, пришлось тащить ее силой. К «спасателям» присоединился даже Нургидан, который воспользовался случаем, чтобы отвесить проклятой скотине несколько крепких пинков. Шенги глядел на шумную возню и удивлялся: до чего же легко детская душа стряхивает с себя ужасные переживания! Или не стряхивает, прячет в своей глубине, откуда они могут со временем выплыть?
Зато переход через Грань ученики на этот раз перенесли легко. Попросту не заметили, увлеченные схваткой с рогатой упрямицей.
Позже, когда все выбрались на лесную дорогу и с шутками и хохотом шагали к Издагмиру (даже Нургидан развеселился!), приключилась неожиданная встреча. Из-за поворота дороги появился Урихо. Поклонился, сдерживая ухмылку:
— Приветствую великого Шенги и его отважных учеников! Но что я вижу! Неужели эта великолепная коза добыта за Гранью?
— Думаю сменить ремесло, — бросил Охотник пролазе. — Буду торговать скотом.
— Улучшенной породы, — уточнил Нургидан, копируя интонацию своего кумира (которого после битвы с Котлом Смерти зауважал больше прежнего). Нитха промолчала: воспитанная наррабанская девочка не разговаривает с незнакомыми мужчинами. А Дайру не утерпел, проходя мимо пролазы, негромко бросил:
— Коза! Ха! Стал бы Совиная Лапа возиться с обыкновенной козой!
Глаза Урихо сверкнули. Он подобрался, как пес, почуявший дичь, и тихо свистнул. Когда идущий позади всех Дайру обернулся, пролаза показал ему серебряную монету.
Мальчишка понятливо приотстал.
— Что за тварь? — жарким шепотом спросил Урихо.
И тут Дайру доказал, что рожден быть Подгорным Охотником! Кося глазом в сторону удаляющейся компании, он скороговоркой сообщил, что тварь именуется козодраконий свирепобрюх. И цены ей нет, потому что доится вином и гадит золотом. Правда, жрет зверь исключительно человечину, предпочитая пролаз…
Мальчишка ловко увернулся от подзатыльника и поспешил догнать своих.
До Издагмира они «свирепобрюха» не довели. Там, где дорога по мостику пересекала ручей, коза вдруг взмемекнула дурным голосом, расшвыряла державших ее ребятишек и с места взяла такую скорость, что мгновенно скрылась в лесу.
Нитха расстроилась чуть ли не до слез: бедненькую козочку растерзают волки! Злопамятный Нургидан пожелал окаянной животине именно такой кончины, и чем скорее, тем лучше. Дайру, потирая ушибленный рогами бок, от всего сердца согласился с Нургиданом. А учитель утешил девочку: за ручьем деревня, так что коза, скорее всего, узнала знакомые места. А если не здешняя, все равно прибьется к людям.
— А интересно, — задумчиво сказал Дайру, — если б мы продали козу на рынке, пришлось бы отдать Гильдии десятую часть выручки? Добыча-то из Подгорного Мира!
* * *
В Грайанскую башню вернулись поздно вечером. Ребятишки, переполненные впечатлениями, наскоро поужинали, расползлись по постелям и крепко уснули…
То есть это Шенги наивно решил, что уснули. В своей ошибке убедился утром, когда обнаружил на внутренней стороне каменной ограды рисунок, выполненный головней из очага: кривоногий человечек занес огромный (в два раза больше самого себя) меч над зверского вида козой.