Страница:
была высказана и рецензентом английского "Quarterly Review": "Нетрудно
заметить, что князь Козловский, известный в Лондоне и в других местах как
неутомимый шутник, развлечения ради в течение всего плавания морочил голову
парижскому простофиле, с которым свел его случай. Кое-какие из анекдотов,
которые Кюстин пересказывает со ссылкой на Козловского, неглупы; они отлично
смотрелись бы на страницах альманаха, но невозможно понять, как мог умный
человек принять их всерьез, пересказывать друзьям и, в довершение всего,
перепечатать без комментариев" (цит. по французскому переводу: Bibliotheque
universelle de Geneve. 1844. Т. 52. Р. ю8).
Сходство Козловского, полного и низкорослого, с последними Бур-бонами
(Людовиком XVI или Людовиком XVIII) отмечают многие мемуаристы: "в голосе и
походке натуральная важность, а на лице удивительное сходство с портретами
Бурбонов старшей линии" (Вигель Ф. Ф. Записки. М., 1928. Т. I. С. 117); "в
Варшаве многие отставные туристы находили в князе П^етре) Борисовиче)
большое сходство с Лудовиком XVIII (Прмсибыльский. Л. з об.). Полнота
Козловского с самой его юности была предметом острот (на английской карикатуре
1813 г. он изображен в обществе высокой и сухощавой супруги русского посла в
Лондоне Дарьи Христофоровны Ливен, а под картинкой выставлена подпись:
"Широта и долгота Санкт-Петербурга"). Ноги у князя распухли от водянки,
которая и свела его в могилу; передвигался он с трудом в результате несчастного
случая, происшедшего с ним в 1834 г. в Варшаве: кучер направил лошадей прямо в
глубокий овраг, и Козловский поплатился за внезапное помрачение ума возницы
переломом правой бедренной кости.
...вспомнил, что уже давно слышал о мм...-- Кюстин мог слышать о Коз-
ловском от Варнгагена фон Энзе (см. примеч. к наст. тому, с. 6 и 62 и к т. 2, с. з'5)'
который занимал должность прусского посланника при дворе герцога Баденского в
1819 г., в то же самое время, когда Козловский был там русским посланником. С
тех пор взаимная симпатия связывала Козловского с четой Варнгагенов-- Карлом
Августом и его женой Рахилью
427
Комментарии
(урожд. Левин; i77'--1833), хозяйкой знаменитого литературного салона. Варнгаген
в 1819 г. признавался Козловскому, что дорожит его "просвещенным умом и
советами", а Козловский в 1825 г. называл чету Варнгагенов поразительной, потому
что невозможно сказать, кто из двоих "более справедлив в суждениях и более
своеобычен в творениях ума" (ВЛ". .HAF. No 16607. Fol. 212; РГАЛИ. Ф. i95- On. 3.
No 47. Л. 4; в обоих случаях подл. по-фр.); ср. также дневниковую запись Варнгагена
от 23 апреля 1841 г.-- отклик на смерть "остроумного, живого, красноречивого"
князя Козловского: "Он был человеком величайших способностей, не нашедшим,
однако, себе употребления. Родина его не предложила ему дела, а свет, в котором он
жил, никогда не умел его оценить. (...) Рахиль любила его оригинальный ум и
манеры, равно как и его доброе сердце. Я был ему очень предан, хотя часто
посмеивался над ним, что он переносил с величайшим терпением" (Zeitshrifft fur
Slawistik. 1990- Bd. 35. S. 165; подл. по-нем.).
...дотоле мы никогда не виделись.-- В принципе Козловский и Кюстин могли
встретиться задолго до описываемого плавания на борту "Николая I" -- осенью
1814 г. в Вене, где Козловский, в эту пору чрезвычайный и полномочный посланник
России при сардинском дворе, находился для урегулирования на Венском конгрессе
вопроса о присоединении Генуи к владениям сардинского короля, а Кюстин состоял
в качестве начинающего дипломата при Талейране, представлявшем на конгрессе
Францию. Однако документальных свидетельств о подобной встрече не
сохранилось. Козловский упомянул о плавании в обществе Кюстина "из
Травемюндс в Петербург" в Письме от 17/29 августа 1839 г. к наместнику Царства.
Польского И. Ф. Паскевичу (1782--1856), при котором Козловский в 1836--1840 гг.
состоял в качестве чиновника по особым поручениям (см.:
НЛО. С. и 6); в этом письме Козловский рекомендует Кюстина своему начальнику
как "автора нескольких недурных романов".
...тоном истинного аристократа... настоящая вежливость...-- Професси- "
ональный дипломат (в 1803--i8n гг.-- служащий русской миссии при сардинском
дворе; в i8i2--1818 гг.-- чрезвычайный и полномочный посланник при том же
дворе; в i8i8--1820 гг.-- в той же должности при дворах герцога Баденского и
короля Вюртембергского, в 1820--1827 гг.-- оставлен в ведомстве Коллегии
иностранных дел без определенной долж- ! ности, в 1827 г. уволен от службы, в
1836--1840 гг. состоял в Варшаве при наместнике Царства Польского в качестве
чиновника по особым поручениям) , Козловский оставил значительное
литературное наследие, из которого . ныне более или менее известны лишь три
статьи научно-популярного '-. характера, опубликованные в пушкинском
"Современнике" (1836--1837)" -французские же политические брошюры
практически неизвестны, а некого-' рые ("Социальная диорама Парижа",
написанная в 1824--1825 гг.) и неиа-даны. Европейская известность Козловского,
близко знакомого с такими политическими и литературными знаменитостями, как
Талейран и Каи-нинг, Луи-Филипп и герцог Ришелье, Шатобриан и Байрон,
основывалась прежде всего не на его печатных трудах (хотя Пушкин ценил его слог
и манеру изложения так высоко, что признавался: "Козловский стал бы
428
Комментарии
моим провидением, если бы захотел раз и навсегда сделаться литерато-
ром" -- Пушкин, т. ю. С. 465, 689--690; подл. по-фр.), но на его
репутации блистательного собеседника, рассказчика и говоруна, в
котором "дар слова был такое же орудие, такое же могущество, как дар
поэзии в поэте, дар творчества в художнике" (Вяземский П. А. Эстетика
и литературная критика. М., 1984- С. 155)- В гостиной князя "малейшее
дневное событие подавало тему для обильных и поучительных
рассказов, рассуждений и заключений, приправляющихся зачастую
незлобным юмором, который пробивался у князя сквозь всю ткань
выпавшего ему невеселого существования. Никто никогда не выносил из
его беседы ни малейшего неудовлетворительного чувства, -- а всяк
уходил или с новым запасом сведений, или с исправленным воззрением
на вещи, или с облегчением своего тайного горя, или, наконец,
уврачеванный от какого-нибудь своего тщеславного недуга, для чего
одно даже вступление в эту атмосферу сердечной доброты, изящного
ума и философской простоты было уже достаточно" (Прмсибыль-ский.
Л. 5--5 об.). Козловский поражал собеседников "блестящими, игривыми,
полусерьезными беседами, характер которых с точностью передает лишь
французское causerie (беседа)" (Пржецлавский О. А. Князь Петр
Борисович КОЗЛОВСКИЙ//РО ИРЛИ. Ф. 265. On. 2. No 2138. Л. ю), незаем-
ной информацией о жизни и мнениях европейских мыслителей ушедшей
эпохи, осколком которой казался сам. Любопытно, что точно такое же
впечатление производил на беспристрастных наблюдателей и Кюстин;
"он очарователен, благороден и прост в обращении, как последний
представитель старинной аристократии (...),-- писал в марте 1854 г.
литератор следующего поколения, Ж. Барбе д'0ревийи. -- Он ведет
беседу, как человек, знавший г-жу де Сталь и сохранивший самый дух
настоящей беседы. Он-- дерево, ломящееся под тяжестью
(исторических) анекдотов. (...) Нужно видеть его, когда за десертом он
извлекает из кармана одну за другой всех европейских знаменитостей..."
(цит. по: Custine A. de. La Russie en 1839. P., 1991. Т. i. P. 478--479;
совпадает не только общая характеристика, но и упоминание г-жи де
Сталь, с которой был хорошо знаком и Козловский -- см. ниже примеч.
к наст. тому, с. 105).
...в Англии нет дворянства... ничто не способно сделать человека
дворянином.-- Последнее утверждение вполне отвечает известным нам
убеждениям Козловского, который в неопубликованном при жизни
фрагменте "Опыт истории России" назвал главным изъяном российского
общественного устройства "мнимую мощь" русского дворянства, не
образующего сословия, "подобного дворянскому сословию других
европейских монархий", и погубленного петровской табелью о рангах,
которая отменила наследственные преимущества и открыла путь в
дворянство людям любого звания (см.: Из наследия П. Б. Козловского. С.
303--3 5); как и Пушкин, Козловский выступал сторонником сильной,
независимой аристократии. Что касается Англии, где так свято, как ни в
одной европейской стране, "уважаются права государей как залог
общественного спокойствия, как живые щиты, оберегающие
общественный порядок от дерзких самонадеянных честолюбцев" (цит.
по: Dorow. P. 72---73)> то ее Козловский почитал образцовым
429
Комментарии
государством и "мерил ею свои взгляды и суждения даже в области нравственности и
повседневных привычек" (R^ewuska. Т. а. Р. 149)- Скептическое восприятие английского
общественного устройства, при котором политической свободе сопутствует рабская
зависимость людей всех сословий от моды и привычки, было свойственно скорее самому
Кюстину, выразившему его в книге "Записки и путешествия" (1830).
Дороге Луи Леон Фелисите де Бранка, маркиз де Виллар, граф дс ('733--1824),
литератор и остроумец, начавший свою карьеру драматурга и эпиграмматиста во времена
Вольтера, в царствование Людовика XV, а кончивший ее пэром Франции, притом
сочувствующим либеральной оппозиции, при Людовике XVIII, аристократ по
происхождению и фрондер по характеру; основатель его рода, выходец из Испании Бюфиль
де Бранка обосновался во Франции еще при Карле VII (XV век) и тогда же получил титулы
маркиза де Виллара и графа де Лораге.
С. 79- ...сопровождал императора Александра в его поездке в Лондон.-- Александр
находился в Англии с а6 мая/7 июня по 14/26 июня 1814 г. по приглашению принца-регента, в
1820 г. ставшего английским королем Георгом IV (1762--1830); в Лондоне состоялась
встреча европейских монархов, членов антинаполеоновской коалиции, предшествовавшая
Венскому конгрессу, где победителям предстояло окончательно решить судьбу послевоенной
Европы. Перед этим Козловский пробыл в Англии целых полгода (с января по август 1813 г.),
покорил английское светское общество и даже -- первым из русских -- удостоился звания
почетного доктора Оксфордского университета по разделу гражданского права (Sim-monsJ. S.
G. Turgenev and Oxford//0xoniensia. 1966. V. 31. P. 146).
С. 8о. ...очень любит своего лейб-медика...-- Лейб-медиком Александра I,
сопровождавшим его во всех поездках, был Джеймс (Яков Васильевич) Виллие (1765--1854)'
выходец из Шотландии, с 1790 г. живший в России;
в 1814 г. английский принц-регент "в знак особого внимания к императору Александру
даровал лейб-медику Виллие сначала достоинство кавалера ^sir), а вскоре затем и титул
великобританского баронета, на что ему была выдана грамота с гербом, оригинал которого
сочинен и рисован был самим Государем" (Русский биографический словарь. СПб., 1896. Т. i.
С. 309). Описание Кюстином непонятливости русского монарха вызвало недоумение-- на сей
раз вполне оправданное-- Греча (см.: Gretch. P. 15).
...секретарь князя К***...-- Карл Франц (Шарль Франсуа) Штюбер (1801 -- не раньше
1869) -- уроженец Швейцарии, секретарь Козловского в течение последних полутора
десятков лет жизни, после смерти князя -- служащий русского консульства в Париже, член-
корреспондент Француз- . ского Восточного общества префектуры Сона-и-Луара,
"неразлучный домочадец, заслуживающий добрую память за его беспредельную преданность
своему обожаемому патрону. ^...) Секретарь под диктовку и по поручению, чтец газет и
писем, комиссионер, казначей (sic!), расходчик и эконом, он с французскою дружбою
снисходил до всех услуг, какие потребовались в отсутствие единственного лакея или
вызывались несметливостию полагавшейся на даче кухарки -- по части яиц всмятку.
Честный, добросердечный,
43
Комментарии
но иногда угрюмый воркун этот, обходясь сам бессменным серым вроде наполеоновского
сюртуком, застегнутым до галстука для избежания прочих прихотливостей туалета,
сдерживал благотворительную расточительность князя и заводил горячий с ним спор о
распределении изредка появлявшихся денежных посылок <...) Штуб (Штюбер) был все:
слуга, друг и ментор, за то же и почет ему был от всех по заслугам" (Пржибыльский. Л. 2
об.-- з)-
С. 8i. Слово всемогуще... оно божественно! -- Декларация, согласующаяся с известными
по мемуарным свидетельствам высказываниями Козловского, признававшегося, например,
что его самое заветное желание -- стать "величайшим оратором своего века" и что "победа,
одержанная с помощью слова,-- это благороднейшая из радостей, доступных человеку!"
(РГАЛИ. Ф. i95- On- 3- No 54- л- Ч--24 об.; подл. по-фр.).
Каннинг Джордж (1770--'827)-- английский политический деятель и дипломат, министр
иностранных дел Англии в 1807--1809 и 1822--1827 гг.; инициатор либеральных
преобразований в мировой политике, выступавший за эмансипацию испанских колоний и
поддержку восставших греков, за веротерпимость по отношению к католикам и свободу
торговли, деятельный противник Священного Союза. Козловский "находился с ним в очень
тесных сношениях в бытность свою в Лондоне" в 1813 г. (письмо к К. В. Нессельроде из
Турина от 8/20 июля i8i6 г.-- АВПРИ. Ф. Канцелярия. Оп. 468. No и 293- Л. 98; подл. по-фр.).
С. 82. ...испугался меня, себя, а главное, прочих пассажиров... -- Суждения, вложенные
Кюстином в уста князя К***, звучали столь смело, что заставляли многих читателей
сомневаться в их достоверности. Однако любовь к чересчур откровенным политическим
разговорам отличала Козловского с юности, а жизнь в Европе в течение трех десятков лет
лишь укрепила эту привычку, послужившую одной из причин его отставки в 1820 г.;
"невоздержанность языка часто толкала его на нескромности,-- вспоминает мемуаристка, --
он высказывал убеждения, неприятные начальству, разоблачал злоупотребления, о которых
лучше было бы промолчать, прославлял установления, решительно противные обычаям его
отечества" {Rzewuska. Т. 2. Р. 149)-
С. 83. Рюрик, Олег... Мономах...-- Перечислены деятели древней русской истории:
Рюрик --- легендарный начальник варяжского отряда, призванный вместе с братьями
Синеусом и Трувором княжить в Новгороде, основатель династии Рюриковичей; Олег (?--
gi2) -- первый исторически достоверный князь Киевской Руси, правивший с 879 г. в
Новгороде, с 882 г. в Киеве; Ольга (? -- 969) -- княгиня, жена киевского князя Игоря,
правила в малолетство своего сына Святослава и во время его походов; Владимир I (? --
1015), князь новгородский (с 969 г.) и киевский (с 980 г.), введший на Руси христианство в
качестве государственной религии; Святополк (ок. 980--1019), князь туровский (с 988 г.),
киевский (1015--1019), старший сын Владимира I, убивший своих трех братьев и
завладевший их уделами;
Владимир II Мономах (1053--1125) -- великий князь киевский (с 1113 г.).
...оставшись чуждой нашим романтическим идеям... -- Романтизм толкуется здесь в
духе идей г-жи де Сталь и А.-В. Шлегеля -- как культура европей-
431
Комментарии
ского христианского средневековья, противостоящая культуре античности и
древнего Востока.
Русские не учились в той блистательной школе прямодушия... -- Сходство
этих мыслей о России с идеями П. Я. Чаадаева заставляло некоторых исследова-
телей усматривать в речах князя К*** отзвук чтения либо им, либо Кюсти-ном
"Философических писем" Чаадаева (см., например: Cadot. P. i88), однако
Козловский еще во второй половине i8ao-x годов, независимо от Чаадаева, написал
"Опыт об истории России" (опубл. посмертно, см.: Из наследия П. Б. Козловского),
где высказаны соображения, весьма близкие к тем, которые вложены в уста князя
К*** Кюстином. Это лишний раз подтверждает точность воспроизведения
французским писателем монологов русского собеседника.
...слово честь... слово русского человека крайне ненадежно...-- Ср. отклик
Герцена: "Князь Козловский, встретив на пароходе маркиза Кюстина, заметил ему,
что в нашем обществе большой пробел от недостатка рыцарских понятий, с
которыми связано уважение к себе и признание личного достоинства в других.
Князь Козловский был совершенно прав... Только подумайте, что было бы, если б у
нас вместо выслужившихся писарей и вахмистров, вместо царской дворни и разных
Собакевичей и Ноздревых была, например, аристократия вроде польской? Для
дворян это было бы лучше, нет сомнения; они были бы свободнее, они шире бы
двигались, они бы не позволяли ни царям обращаться с собою, как с лакеями, ни
лакеям на службе обращаться с ними по-царски..." (Герцен А. И. Сочинения. М.,
1958. Т. 7- С. 286--287). Во французской литературе тема русской чести
обсуждалась неоднократно. Представление об отсутствии у русских идеи чести
вполне соответствует классическому тезису Монтескье о том, что "честь не
является основополагающим принципом государств деспотических; поскольку все
люди в них равны, никто не вправе предпочесть себя другим; поскольку все люди
там рабы, никто не может предпочесть себя чему бы то ни было. (...) Ведь для того,
кто ее имеет, честь дороже жизни, а деспот сохраняет силу лишь оттого, что грозит
непослушным лишением жизни" (Дух законов. Кн. III, гл. VIII). Соглашаясь с
выводом об отсутствии у русских чести, разные французские путешественники
давали этому явлению разную оценку. Так, Ж.-А. Бернарден де Сен-Пьер в
"Замечаниях о России" (i8i8) утверждал, что "русские идут на войну не ради того,
чтобы завоевать сокровища славы; в их языке даже нет слова, обозначающего
честь
республиканец Ш.-Ф.-Ф. Массой в своих "Секретных записках о России в
царствование Екатерины II" (i8oo) специально отмечал как положительное
свойство русских тот факт, что они остались незатронуты "тремя роковыми
заблуждениями, толкавшими всю остальную Европу на преступления и
злоупотребления", причем первым из этих неведомых русским заблуждений
Массон называет "ложное понимание чести, принуждающее отвечать на словесное
возражение -- убийством" (цит. по: Cadot. V. 189). Отсутствие у русских чести как
пружины благородных поступке"
432
Комментарии
положительно оценивает и побывавший в России в 1826 г. Ж.-А.-П. Ансело:
"Француз, оказывая вам помощь, действует по зову своего от природы доброго
сердца, но важный его вид дает вам понять, что он знает цену себе и своей услуге;
русский помогает вам безотчетно, ведомый религиозным чувством; один исполняет
долг, предписанный обществом, другой совершает поступок, внушенный
христианским милосердием. Движителем и воздаянием первому служит честь, сия
добродетель цивилизованных стран; второй не помышляет о благородстве своих
действий, он просто не допускает мысли, что кто бы то ни было мог бы на его месте
поступить иначе" (Ancelot.
Р. a8i).
Благодетельное влияние крестоносцев... не пошло далее Польши...--
Изображение Польши как страны рыцарской галантности и европейской цивилиза-
ции, вообще традиционное для литературы, сочувственной по отношению к
полякам, встречалось, в частности, в книгах, которыми Кюстин, по его
собственному признанию, пользовался при работе над "Россией в 1839 году". См.,
например, в сочинении Шницлера "Россия, Польша и Финляндия" (I8з5): "Народ
более рыцарственный, чем русские, народ, боготворящий прекрасный пол,
которому московиты отводили место в унылых гинекеях, поляки были сверх того
наделены отвагой и учтивостью. Стоявшие ближе к Европе, которая переживала
пору возрождения словесности и изящных искусств, и пребывавшие благодаря
своей вере в постоянных сношениях с латинизированным обществом, которое
унаследовало язык древних властителей мира и вдохнуло в него новую жизнь, они
гораздо раньше соседей прикоснулись к благам цивилизации, носителем которых
сделалось их духовенство, постоянно пестовавшее новых апостолов. Свобода, хотя
и дурно понятая и принесшая горькие плоды, также влияла на характер этого
народа -- открытого и живого, независимого и фрондерского,-- характера,
неизвестного по ту сторону Борисфена ^Днепра)"
(Schnitzler. P. 525).
Узбек (ум. I342) -- хан Золотой Орды в 1313--'342 гг-' натравливавший русских
князей друг на друга.
...до того один из свободнейших народов мира...-- Примечание Кюстина к
изданию 1854 г" "Примечательно, что свобода далеко не всегда является плодом
усовершенствованной цивилизации; более того: чаще всего она оказывается
достоянием народов полуварварских, которые еще не стали нацией, но находятся
в процессе объединения. Славяне были свободны до того, как начали развиваться
их общественные идеи; сегодня, пожалуй, самым свободным народом на земле
являются арабы, по вине же установлений, какие приносим им мы, они потеряют
в отношении независимости ровно столько же, сколько приобретут в смысле
порядка. Когда говоришь о свободе, следует точно определить значение слова,
иначе рискуешь сказать глупость, достойную мальчишки-школяра".
С. 84. Автократия--уравнивает всех точно так же, как это делает
демократия абсолютная.-- Ср. у Козловского в "Опыте истории России": "Петр
I, руководимый некоей якобинской идеей (якобинизм и деспотизм неразлучны),
разрушил все надежды дворян на будущее, провозгласив, что всякий,
433
Комментарии
кто достигнет чина майора, станет дворянином..." (Из наследия П. Б. Козловского. С. 304) --
утверждение, восходящее к "Духу законов" Монтескье (ср. примеч. к наст. тому, с. 83; ср.
также наст. том, с. 147 и примеч.).
С. 85. ...разгром Польши...-- В ходе восстания, которое началось в Польше 17/29 ноября
1830 г., польский сейм объявил Романовых свергнутыми с польского престола; в сентябре
1831 г. русская армия взяла Варшаву и полностью подавила восстание, а а6 февраля 1832 г.
Николай I отменил конституцию, дарованную Польше в 1815 г. Александром I и обеспечивав-
шую ей относительную независимость. После подавления восстания были ликвидированы
польский сейм и отдельная польская армия, закрыты польские университеты; многие польские
дворяне, замешанные в восстании, лишились своих поместий, конфискованных российскими
властями, и были вынуждены эмигрировать; о преследованиях католиков в Польше см.: До-
полнение а; см. также примеч. к наст. тому, с. 292.
...нежели российский император согласится принять сторону католиков...-- Здесь
Козловский (либо наделяющий его своими мыслями Кюстин) расходится с Жозефом де
Местром, который считал, что разложение некатолических церквей и возвращение их в лоно
истинной (католической) церкви начнется с русской церкви, которая "более других открыта
европейским ветрам", поскольку "всевластие ее августейшего главы очень кстати навсегда
отлучило ее от подчинения Константинополя" ("О папе", кн. IV, гл. 6;
имеется в виду упразднение патриаршества при Петре I, вследствие чего во главе русской
православной церкви встал -- в 1721 г. -- Святейший правительственный Синод, а
фактически сам император). См. также примеч. к наст. тому, с. 2Q3-
Князь К*** был католиком.-- Симпатии Козловского к католицизму не подлежат
сомнению; в 1825 г. он даже выпустил анонимно брошюру "Письмо немецкого протестанта к
епископу Честерскому", где от имени мнимого протестанта с берегов Рейна пламенно
отстаивал права и свободы английских католиков. Многие мемуаристы (Варнгаген, Розалия
Ржевус-кая, русский иезуит И. С. Гагарин) утверждают, что князь полностью переменил веру,
однако от русских властей он свое отступничество держал в тайне и потому был, по словам его
близкого друга А. И. Тургенева, "не совсем католик" (РО ИРЛИ. Ф. 309. No 314- Л. 6о; письмо
к Н. И. Тургеневу от 17 мая 1830 г.). Тезис Кюстина о связях русского либерализма и русского
католицизма был оспорен рецензентом лондонского "Quarterly Review" (1844, No t^(>}:
"Присвоив своему толстому русскому другу-князю звание радикала, маркиз прибавляет с
торжествующим видом, что в России все, что ни есть либерального, склоняется к римской
религии. Если вспомнить, что до сей поры так называемые русские либералы прославились в
основном планами цареубийства, осуществить которые им мешала лишь собственная трусость,
то можно усомниться в том, что Его Святейшество сочтет этот комплимент лестным для себя"
(цит. по французскому переводу в "Bibliotheque universelle de Geneve". 1844. Т. 52. P. 109).
...иллюзии, которыми обольщаются парижские легитимисты.-- Необходимость русско-
французского союза активно обсуждалась во французской
434
Комментарии
прессе при Июльской монархии; если публицисты республиканских убеждений
обличали Россию как "империю кнута", а журналисты проправитель-ственной
ориентации относились к России настороженно, то легитимисты (желавшие
возвращения на трон "легитимной" старшей ветви Бурбонов) ставили превыше
всего необходимость бороться с революционной анархией, видели в России
царство порядка и торжества истинных монархических Идей и ради этого готовы
были даже закрыть глаза на то, что Россия не только не исповедует католицизма,
но и преследует своих подданных-католиков (прежде всего в Польше). Порой
"иллюзии" конкретизировались, например, в слухах о том, что Николай вот-вот
выдаст одну из дочерей за герцога Бордоского (внука свергнутого в июле 1830 г.
Карла X), предварительно позволив ей принять католичество, и тем закрепит свой
союз со сторонниками "законной" монархии (см.: Siecle, 23 октября 1837).
С. 86. ...философами, чьи теории породили сегодняшнюю нашу
демократию...-- Имеются в виду французские просветители XVIII века,
сторонники конституционной монархии английского образца.
С. 87. Писано ю июня i8yg года.-- Имеется в виду смена монархов на
прусском престоле (см. примеч. к наст. тому, с. 26); новый король Фридрих
Вильгельм IV в начале своего правления был сторонником менее тесного
союза с Россией.
С. 88. ...ее владычество представляется мне одной из опаснейших вещей
в мире.-- Тема русской угрозы обсуждалась на страницах французской печати
ничуть не реже, чем необходимость союза с Россией. Россия имела в Европе
репутацию "державы, захватнической по самой своей природе" (Меттерних в
1827 г.; цит. по: Bertier de Sauvigny G. Metternich et son temps. P. 1959. P., 198).
Многие авторы, от К. Рюльера ("История анархии в Польше", изд. 1807) до
аббата де Прадта ("О Венском конгрессе", 1815) подчеркивали климатическую
обусловленность будущей русской агрессии:
русских, уроженцев Севера не могут не привлекать красоты Юга и его мягкий
климат. В 1814 г., когда русская армия вошла в Париж, пророчества сбылись, и
казак, пьющий воду из Сены, надолго стал в сознании французов устрашающим
заметить, что князь Козловский, известный в Лондоне и в других местах как
неутомимый шутник, развлечения ради в течение всего плавания морочил голову
парижскому простофиле, с которым свел его случай. Кое-какие из анекдотов,
которые Кюстин пересказывает со ссылкой на Козловского, неглупы; они отлично
смотрелись бы на страницах альманаха, но невозможно понять, как мог умный
человек принять их всерьез, пересказывать друзьям и, в довершение всего,
перепечатать без комментариев" (цит. по французскому переводу: Bibliotheque
universelle de Geneve. 1844. Т. 52. Р. ю8).
Сходство Козловского, полного и низкорослого, с последними Бур-бонами
(Людовиком XVI или Людовиком XVIII) отмечают многие мемуаристы: "в голосе и
походке натуральная важность, а на лице удивительное сходство с портретами
Бурбонов старшей линии" (Вигель Ф. Ф. Записки. М., 1928. Т. I. С. 117); "в
Варшаве многие отставные туристы находили в князе П^етре) Борисовиче)
большое сходство с Лудовиком XVIII (Прмсибыльский. Л. з об.). Полнота
Козловского с самой его юности была предметом острот (на английской карикатуре
1813 г. он изображен в обществе высокой и сухощавой супруги русского посла в
Лондоне Дарьи Христофоровны Ливен, а под картинкой выставлена подпись:
"Широта и долгота Санкт-Петербурга"). Ноги у князя распухли от водянки,
которая и свела его в могилу; передвигался он с трудом в результате несчастного
случая, происшедшего с ним в 1834 г. в Варшаве: кучер направил лошадей прямо в
глубокий овраг, и Козловский поплатился за внезапное помрачение ума возницы
переломом правой бедренной кости.
...вспомнил, что уже давно слышал о мм...-- Кюстин мог слышать о Коз-
ловском от Варнгагена фон Энзе (см. примеч. к наст. тому, с. 6 и 62 и к т. 2, с. з'5)'
который занимал должность прусского посланника при дворе герцога Баденского в
1819 г., в то же самое время, когда Козловский был там русским посланником. С
тех пор взаимная симпатия связывала Козловского с четой Варнгагенов-- Карлом
Августом и его женой Рахилью
427
Комментарии
(урожд. Левин; i77'--1833), хозяйкой знаменитого литературного салона. Варнгаген
в 1819 г. признавался Козловскому, что дорожит его "просвещенным умом и
советами", а Козловский в 1825 г. называл чету Варнгагенов поразительной, потому
что невозможно сказать, кто из двоих "более справедлив в суждениях и более
своеобычен в творениях ума" (ВЛ". .HAF. No 16607. Fol. 212; РГАЛИ. Ф. i95- On. 3.
No 47. Л. 4; в обоих случаях подл. по-фр.); ср. также дневниковую запись Варнгагена
от 23 апреля 1841 г.-- отклик на смерть "остроумного, живого, красноречивого"
князя Козловского: "Он был человеком величайших способностей, не нашедшим,
однако, себе употребления. Родина его не предложила ему дела, а свет, в котором он
жил, никогда не умел его оценить. (...) Рахиль любила его оригинальный ум и
манеры, равно как и его доброе сердце. Я был ему очень предан, хотя часто
посмеивался над ним, что он переносил с величайшим терпением" (Zeitshrifft fur
Slawistik. 1990- Bd. 35. S. 165; подл. по-нем.).
...дотоле мы никогда не виделись.-- В принципе Козловский и Кюстин могли
встретиться задолго до описываемого плавания на борту "Николая I" -- осенью
1814 г. в Вене, где Козловский, в эту пору чрезвычайный и полномочный посланник
России при сардинском дворе, находился для урегулирования на Венском конгрессе
вопроса о присоединении Генуи к владениям сардинского короля, а Кюстин состоял
в качестве начинающего дипломата при Талейране, представлявшем на конгрессе
Францию. Однако документальных свидетельств о подобной встрече не
сохранилось. Козловский упомянул о плавании в обществе Кюстина "из
Травемюндс в Петербург" в Письме от 17/29 августа 1839 г. к наместнику Царства.
Польского И. Ф. Паскевичу (1782--1856), при котором Козловский в 1836--1840 гг.
состоял в качестве чиновника по особым поручениям (см.:
НЛО. С. и 6); в этом письме Козловский рекомендует Кюстина своему начальнику
как "автора нескольких недурных романов".
...тоном истинного аристократа... настоящая вежливость...-- Професси- "
ональный дипломат (в 1803--i8n гг.-- служащий русской миссии при сардинском
дворе; в i8i2--1818 гг.-- чрезвычайный и полномочный посланник при том же
дворе; в i8i8--1820 гг.-- в той же должности при дворах герцога Баденского и
короля Вюртембергского, в 1820--1827 гг.-- оставлен в ведомстве Коллегии
иностранных дел без определенной долж- ! ности, в 1827 г. уволен от службы, в
1836--1840 гг. состоял в Варшаве при наместнике Царства Польского в качестве
чиновника по особым поручениям) , Козловский оставил значительное
литературное наследие, из которого . ныне более или менее известны лишь три
статьи научно-популярного '-. характера, опубликованные в пушкинском
"Современнике" (1836--1837)" -французские же политические брошюры
практически неизвестны, а некого-' рые ("Социальная диорама Парижа",
написанная в 1824--1825 гг.) и неиа-даны. Европейская известность Козловского,
близко знакомого с такими политическими и литературными знаменитостями, как
Талейран и Каи-нинг, Луи-Филипп и герцог Ришелье, Шатобриан и Байрон,
основывалась прежде всего не на его печатных трудах (хотя Пушкин ценил его слог
и манеру изложения так высоко, что признавался: "Козловский стал бы
428
Комментарии
моим провидением, если бы захотел раз и навсегда сделаться литерато-
ром" -- Пушкин, т. ю. С. 465, 689--690; подл. по-фр.), но на его
репутации блистательного собеседника, рассказчика и говоруна, в
котором "дар слова был такое же орудие, такое же могущество, как дар
поэзии в поэте, дар творчества в художнике" (Вяземский П. А. Эстетика
и литературная критика. М., 1984- С. 155)- В гостиной князя "малейшее
дневное событие подавало тему для обильных и поучительных
рассказов, рассуждений и заключений, приправляющихся зачастую
незлобным юмором, который пробивался у князя сквозь всю ткань
выпавшего ему невеселого существования. Никто никогда не выносил из
его беседы ни малейшего неудовлетворительного чувства, -- а всяк
уходил или с новым запасом сведений, или с исправленным воззрением
на вещи, или с облегчением своего тайного горя, или, наконец,
уврачеванный от какого-нибудь своего тщеславного недуга, для чего
одно даже вступление в эту атмосферу сердечной доброты, изящного
ума и философской простоты было уже достаточно" (Прмсибыль-ский.
Л. 5--5 об.). Козловский поражал собеседников "блестящими, игривыми,
полусерьезными беседами, характер которых с точностью передает лишь
французское causerie (беседа)" (Пржецлавский О. А. Князь Петр
Борисович КОЗЛОВСКИЙ//РО ИРЛИ. Ф. 265. On. 2. No 2138. Л. ю), незаем-
ной информацией о жизни и мнениях европейских мыслителей ушедшей
эпохи, осколком которой казался сам. Любопытно, что точно такое же
впечатление производил на беспристрастных наблюдателей и Кюстин;
"он очарователен, благороден и прост в обращении, как последний
представитель старинной аристократии (...),-- писал в марте 1854 г.
литератор следующего поколения, Ж. Барбе д'0ревийи. -- Он ведет
беседу, как человек, знавший г-жу де Сталь и сохранивший самый дух
настоящей беседы. Он-- дерево, ломящееся под тяжестью
(исторических) анекдотов. (...) Нужно видеть его, когда за десертом он
извлекает из кармана одну за другой всех европейских знаменитостей..."
(цит. по: Custine A. de. La Russie en 1839. P., 1991. Т. i. P. 478--479;
совпадает не только общая характеристика, но и упоминание г-жи де
Сталь, с которой был хорошо знаком и Козловский -- см. ниже примеч.
к наст. тому, с. 105).
...в Англии нет дворянства... ничто не способно сделать человека
дворянином.-- Последнее утверждение вполне отвечает известным нам
убеждениям Козловского, который в неопубликованном при жизни
фрагменте "Опыт истории России" назвал главным изъяном российского
общественного устройства "мнимую мощь" русского дворянства, не
образующего сословия, "подобного дворянскому сословию других
европейских монархий", и погубленного петровской табелью о рангах,
которая отменила наследственные преимущества и открыла путь в
дворянство людям любого звания (см.: Из наследия П. Б. Козловского. С.
303--3 5); как и Пушкин, Козловский выступал сторонником сильной,
независимой аристократии. Что касается Англии, где так свято, как ни в
одной европейской стране, "уважаются права государей как залог
общественного спокойствия, как живые щиты, оберегающие
общественный порядок от дерзких самонадеянных честолюбцев" (цит.
по: Dorow. P. 72---73)> то ее Козловский почитал образцовым
429
Комментарии
государством и "мерил ею свои взгляды и суждения даже в области нравственности и
повседневных привычек" (R^ewuska. Т. а. Р. 149)- Скептическое восприятие английского
общественного устройства, при котором политической свободе сопутствует рабская
зависимость людей всех сословий от моды и привычки, было свойственно скорее самому
Кюстину, выразившему его в книге "Записки и путешествия" (1830).
Дороге Луи Леон Фелисите де Бранка, маркиз де Виллар, граф дс ('733--1824),
литератор и остроумец, начавший свою карьеру драматурга и эпиграмматиста во времена
Вольтера, в царствование Людовика XV, а кончивший ее пэром Франции, притом
сочувствующим либеральной оппозиции, при Людовике XVIII, аристократ по
происхождению и фрондер по характеру; основатель его рода, выходец из Испании Бюфиль
де Бранка обосновался во Франции еще при Карле VII (XV век) и тогда же получил титулы
маркиза де Виллара и графа де Лораге.
С. 79- ...сопровождал императора Александра в его поездке в Лондон.-- Александр
находился в Англии с а6 мая/7 июня по 14/26 июня 1814 г. по приглашению принца-регента, в
1820 г. ставшего английским королем Георгом IV (1762--1830); в Лондоне состоялась
встреча европейских монархов, членов антинаполеоновской коалиции, предшествовавшая
Венскому конгрессу, где победителям предстояло окончательно решить судьбу послевоенной
Европы. Перед этим Козловский пробыл в Англии целых полгода (с января по август 1813 г.),
покорил английское светское общество и даже -- первым из русских -- удостоился звания
почетного доктора Оксфордского университета по разделу гражданского права (Sim-monsJ. S.
G. Turgenev and Oxford//0xoniensia. 1966. V. 31. P. 146).
С. 8о. ...очень любит своего лейб-медика...-- Лейб-медиком Александра I,
сопровождавшим его во всех поездках, был Джеймс (Яков Васильевич) Виллие (1765--1854)'
выходец из Шотландии, с 1790 г. живший в России;
в 1814 г. английский принц-регент "в знак особого внимания к императору Александру
даровал лейб-медику Виллие сначала достоинство кавалера ^sir), а вскоре затем и титул
великобританского баронета, на что ему была выдана грамота с гербом, оригинал которого
сочинен и рисован был самим Государем" (Русский биографический словарь. СПб., 1896. Т. i.
С. 309). Описание Кюстином непонятливости русского монарха вызвало недоумение-- на сей
раз вполне оправданное-- Греча (см.: Gretch. P. 15).
...секретарь князя К***...-- Карл Франц (Шарль Франсуа) Штюбер (1801 -- не раньше
1869) -- уроженец Швейцарии, секретарь Козловского в течение последних полутора
десятков лет жизни, после смерти князя -- служащий русского консульства в Париже, член-
корреспондент Француз- . ского Восточного общества префектуры Сона-и-Луара,
"неразлучный домочадец, заслуживающий добрую память за его беспредельную преданность
своему обожаемому патрону. ^...) Секретарь под диктовку и по поручению, чтец газет и
писем, комиссионер, казначей (sic!), расходчик и эконом, он с французскою дружбою
снисходил до всех услуг, какие потребовались в отсутствие единственного лакея или
вызывались несметливостию полагавшейся на даче кухарки -- по части яиц всмятку.
Честный, добросердечный,
43
Комментарии
но иногда угрюмый воркун этот, обходясь сам бессменным серым вроде наполеоновского
сюртуком, застегнутым до галстука для избежания прочих прихотливостей туалета,
сдерживал благотворительную расточительность князя и заводил горячий с ним спор о
распределении изредка появлявшихся денежных посылок <...) Штуб (Штюбер) был все:
слуга, друг и ментор, за то же и почет ему был от всех по заслугам" (Пржибыльский. Л. 2
об.-- з)-
С. 8i. Слово всемогуще... оно божественно! -- Декларация, согласующаяся с известными
по мемуарным свидетельствам высказываниями Козловского, признававшегося, например,
что его самое заветное желание -- стать "величайшим оратором своего века" и что "победа,
одержанная с помощью слова,-- это благороднейшая из радостей, доступных человеку!"
(РГАЛИ. Ф. i95- On- 3- No 54- л- Ч--24 об.; подл. по-фр.).
Каннинг Джордж (1770--'827)-- английский политический деятель и дипломат, министр
иностранных дел Англии в 1807--1809 и 1822--1827 гг.; инициатор либеральных
преобразований в мировой политике, выступавший за эмансипацию испанских колоний и
поддержку восставших греков, за веротерпимость по отношению к католикам и свободу
торговли, деятельный противник Священного Союза. Козловский "находился с ним в очень
тесных сношениях в бытность свою в Лондоне" в 1813 г. (письмо к К. В. Нессельроде из
Турина от 8/20 июля i8i6 г.-- АВПРИ. Ф. Канцелярия. Оп. 468. No и 293- Л. 98; подл. по-фр.).
С. 82. ...испугался меня, себя, а главное, прочих пассажиров... -- Суждения, вложенные
Кюстином в уста князя К***, звучали столь смело, что заставляли многих читателей
сомневаться в их достоверности. Однако любовь к чересчур откровенным политическим
разговорам отличала Козловского с юности, а жизнь в Европе в течение трех десятков лет
лишь укрепила эту привычку, послужившую одной из причин его отставки в 1820 г.;
"невоздержанность языка часто толкала его на нескромности,-- вспоминает мемуаристка, --
он высказывал убеждения, неприятные начальству, разоблачал злоупотребления, о которых
лучше было бы промолчать, прославлял установления, решительно противные обычаям его
отечества" {Rzewuska. Т. 2. Р. 149)-
С. 83. Рюрик, Олег... Мономах...-- Перечислены деятели древней русской истории:
Рюрик --- легендарный начальник варяжского отряда, призванный вместе с братьями
Синеусом и Трувором княжить в Новгороде, основатель династии Рюриковичей; Олег (?--
gi2) -- первый исторически достоверный князь Киевской Руси, правивший с 879 г. в
Новгороде, с 882 г. в Киеве; Ольга (? -- 969) -- княгиня, жена киевского князя Игоря,
правила в малолетство своего сына Святослава и во время его походов; Владимир I (? --
1015), князь новгородский (с 969 г.) и киевский (с 980 г.), введший на Руси христианство в
качестве государственной религии; Святополк (ок. 980--1019), князь туровский (с 988 г.),
киевский (1015--1019), старший сын Владимира I, убивший своих трех братьев и
завладевший их уделами;
Владимир II Мономах (1053--1125) -- великий князь киевский (с 1113 г.).
...оставшись чуждой нашим романтическим идеям... -- Романтизм толкуется здесь в
духе идей г-жи де Сталь и А.-В. Шлегеля -- как культура европей-
431
Комментарии
ского христианского средневековья, противостоящая культуре античности и
древнего Востока.
Русские не учились в той блистательной школе прямодушия... -- Сходство
этих мыслей о России с идеями П. Я. Чаадаева заставляло некоторых исследова-
телей усматривать в речах князя К*** отзвук чтения либо им, либо Кюсти-ном
"Философических писем" Чаадаева (см., например: Cadot. P. i88), однако
Козловский еще во второй половине i8ao-x годов, независимо от Чаадаева, написал
"Опыт об истории России" (опубл. посмертно, см.: Из наследия П. Б. Козловского),
где высказаны соображения, весьма близкие к тем, которые вложены в уста князя
К*** Кюстином. Это лишний раз подтверждает точность воспроизведения
французским писателем монологов русского собеседника.
...слово честь... слово русского человека крайне ненадежно...-- Ср. отклик
Герцена: "Князь Козловский, встретив на пароходе маркиза Кюстина, заметил ему,
что в нашем обществе большой пробел от недостатка рыцарских понятий, с
которыми связано уважение к себе и признание личного достоинства в других.
Князь Козловский был совершенно прав... Только подумайте, что было бы, если б у
нас вместо выслужившихся писарей и вахмистров, вместо царской дворни и разных
Собакевичей и Ноздревых была, например, аристократия вроде польской? Для
дворян это было бы лучше, нет сомнения; они были бы свободнее, они шире бы
двигались, они бы не позволяли ни царям обращаться с собою, как с лакеями, ни
лакеям на службе обращаться с ними по-царски..." (Герцен А. И. Сочинения. М.,
1958. Т. 7- С. 286--287). Во французской литературе тема русской чести
обсуждалась неоднократно. Представление об отсутствии у русских идеи чести
вполне соответствует классическому тезису Монтескье о том, что "честь не
является основополагающим принципом государств деспотических; поскольку все
люди в них равны, никто не вправе предпочесть себя другим; поскольку все люди
там рабы, никто не может предпочесть себя чему бы то ни было. (...) Ведь для того,
кто ее имеет, честь дороже жизни, а деспот сохраняет силу лишь оттого, что грозит
непослушным лишением жизни" (Дух законов. Кн. III, гл. VIII). Соглашаясь с
выводом об отсутствии у русских чести, разные французские путешественники
давали этому явлению разную оценку. Так, Ж.-А. Бернарден де Сен-Пьер в
"Замечаниях о России" (i8i8) утверждал, что "русские идут на войну не ради того,
чтобы завоевать сокровища славы; в их языке даже нет слова, обозначающего
честь
республиканец Ш.-Ф.-Ф. Массой в своих "Секретных записках о России в
царствование Екатерины II" (i8oo) специально отмечал как положительное
свойство русских тот факт, что они остались незатронуты "тремя роковыми
заблуждениями, толкавшими всю остальную Европу на преступления и
злоупотребления", причем первым из этих неведомых русским заблуждений
Массон называет "ложное понимание чести, принуждающее отвечать на словесное
возражение -- убийством" (цит. по: Cadot. V. 189). Отсутствие у русских чести как
пружины благородных поступке"
432
Комментарии
положительно оценивает и побывавший в России в 1826 г. Ж.-А.-П. Ансело:
"Француз, оказывая вам помощь, действует по зову своего от природы доброго
сердца, но важный его вид дает вам понять, что он знает цену себе и своей услуге;
русский помогает вам безотчетно, ведомый религиозным чувством; один исполняет
долг, предписанный обществом, другой совершает поступок, внушенный
христианским милосердием. Движителем и воздаянием первому служит честь, сия
добродетель цивилизованных стран; второй не помышляет о благородстве своих
действий, он просто не допускает мысли, что кто бы то ни было мог бы на его месте
поступить иначе" (Ancelot.
Р. a8i).
Благодетельное влияние крестоносцев... не пошло далее Польши...--
Изображение Польши как страны рыцарской галантности и европейской цивилиза-
ции, вообще традиционное для литературы, сочувственной по отношению к
полякам, встречалось, в частности, в книгах, которыми Кюстин, по его
собственному признанию, пользовался при работе над "Россией в 1839 году". См.,
например, в сочинении Шницлера "Россия, Польша и Финляндия" (I8з5): "Народ
более рыцарственный, чем русские, народ, боготворящий прекрасный пол,
которому московиты отводили место в унылых гинекеях, поляки были сверх того
наделены отвагой и учтивостью. Стоявшие ближе к Европе, которая переживала
пору возрождения словесности и изящных искусств, и пребывавшие благодаря
своей вере в постоянных сношениях с латинизированным обществом, которое
унаследовало язык древних властителей мира и вдохнуло в него новую жизнь, они
гораздо раньше соседей прикоснулись к благам цивилизации, носителем которых
сделалось их духовенство, постоянно пестовавшее новых апостолов. Свобода, хотя
и дурно понятая и принесшая горькие плоды, также влияла на характер этого
народа -- открытого и живого, независимого и фрондерского,-- характера,
неизвестного по ту сторону Борисфена ^Днепра)"
(Schnitzler. P. 525).
Узбек (ум. I342) -- хан Золотой Орды в 1313--'342 гг-' натравливавший русских
князей друг на друга.
...до того один из свободнейших народов мира...-- Примечание Кюстина к
изданию 1854 г" "Примечательно, что свобода далеко не всегда является плодом
усовершенствованной цивилизации; более того: чаще всего она оказывается
достоянием народов полуварварских, которые еще не стали нацией, но находятся
в процессе объединения. Славяне были свободны до того, как начали развиваться
их общественные идеи; сегодня, пожалуй, самым свободным народом на земле
являются арабы, по вине же установлений, какие приносим им мы, они потеряют
в отношении независимости ровно столько же, сколько приобретут в смысле
порядка. Когда говоришь о свободе, следует точно определить значение слова,
иначе рискуешь сказать глупость, достойную мальчишки-школяра".
С. 84. Автократия--уравнивает всех точно так же, как это делает
демократия абсолютная.-- Ср. у Козловского в "Опыте истории России": "Петр
I, руководимый некоей якобинской идеей (якобинизм и деспотизм неразлучны),
разрушил все надежды дворян на будущее, провозгласив, что всякий,
433
Комментарии
кто достигнет чина майора, станет дворянином..." (Из наследия П. Б. Козловского. С. 304) --
утверждение, восходящее к "Духу законов" Монтескье (ср. примеч. к наст. тому, с. 83; ср.
также наст. том, с. 147 и примеч.).
С. 85. ...разгром Польши...-- В ходе восстания, которое началось в Польше 17/29 ноября
1830 г., польский сейм объявил Романовых свергнутыми с польского престола; в сентябре
1831 г. русская армия взяла Варшаву и полностью подавила восстание, а а6 февраля 1832 г.
Николай I отменил конституцию, дарованную Польше в 1815 г. Александром I и обеспечивав-
шую ей относительную независимость. После подавления восстания были ликвидированы
польский сейм и отдельная польская армия, закрыты польские университеты; многие польские
дворяне, замешанные в восстании, лишились своих поместий, конфискованных российскими
властями, и были вынуждены эмигрировать; о преследованиях католиков в Польше см.: До-
полнение а; см. также примеч. к наст. тому, с. 292.
...нежели российский император согласится принять сторону католиков...-- Здесь
Козловский (либо наделяющий его своими мыслями Кюстин) расходится с Жозефом де
Местром, который считал, что разложение некатолических церквей и возвращение их в лоно
истинной (католической) церкви начнется с русской церкви, которая "более других открыта
европейским ветрам", поскольку "всевластие ее августейшего главы очень кстати навсегда
отлучило ее от подчинения Константинополя" ("О папе", кн. IV, гл. 6;
имеется в виду упразднение патриаршества при Петре I, вследствие чего во главе русской
православной церкви встал -- в 1721 г. -- Святейший правительственный Синод, а
фактически сам император). См. также примеч. к наст. тому, с. 2Q3-
Князь К*** был католиком.-- Симпатии Козловского к католицизму не подлежат
сомнению; в 1825 г. он даже выпустил анонимно брошюру "Письмо немецкого протестанта к
епископу Честерскому", где от имени мнимого протестанта с берегов Рейна пламенно
отстаивал права и свободы английских католиков. Многие мемуаристы (Варнгаген, Розалия
Ржевус-кая, русский иезуит И. С. Гагарин) утверждают, что князь полностью переменил веру,
однако от русских властей он свое отступничество держал в тайне и потому был, по словам его
близкого друга А. И. Тургенева, "не совсем католик" (РО ИРЛИ. Ф. 309. No 314- Л. 6о; письмо
к Н. И. Тургеневу от 17 мая 1830 г.). Тезис Кюстина о связях русского либерализма и русского
католицизма был оспорен рецензентом лондонского "Quarterly Review" (1844, No t^(>}:
"Присвоив своему толстому русскому другу-князю звание радикала, маркиз прибавляет с
торжествующим видом, что в России все, что ни есть либерального, склоняется к римской
религии. Если вспомнить, что до сей поры так называемые русские либералы прославились в
основном планами цареубийства, осуществить которые им мешала лишь собственная трусость,
то можно усомниться в том, что Его Святейшество сочтет этот комплимент лестным для себя"
(цит. по французскому переводу в "Bibliotheque universelle de Geneve". 1844. Т. 52. P. 109).
...иллюзии, которыми обольщаются парижские легитимисты.-- Необходимость русско-
французского союза активно обсуждалась во французской
434
Комментарии
прессе при Июльской монархии; если публицисты республиканских убеждений
обличали Россию как "империю кнута", а журналисты проправитель-ственной
ориентации относились к России настороженно, то легитимисты (желавшие
возвращения на трон "легитимной" старшей ветви Бурбонов) ставили превыше
всего необходимость бороться с революционной анархией, видели в России
царство порядка и торжества истинных монархических Идей и ради этого готовы
были даже закрыть глаза на то, что Россия не только не исповедует католицизма,
но и преследует своих подданных-католиков (прежде всего в Польше). Порой
"иллюзии" конкретизировались, например, в слухах о том, что Николай вот-вот
выдаст одну из дочерей за герцога Бордоского (внука свергнутого в июле 1830 г.
Карла X), предварительно позволив ей принять католичество, и тем закрепит свой
союз со сторонниками "законной" монархии (см.: Siecle, 23 октября 1837).
С. 86. ...философами, чьи теории породили сегодняшнюю нашу
демократию...-- Имеются в виду французские просветители XVIII века,
сторонники конституционной монархии английского образца.
С. 87. Писано ю июня i8yg года.-- Имеется в виду смена монархов на
прусском престоле (см. примеч. к наст. тому, с. 26); новый король Фридрих
Вильгельм IV в начале своего правления был сторонником менее тесного
союза с Россией.
С. 88. ...ее владычество представляется мне одной из опаснейших вещей
в мире.-- Тема русской угрозы обсуждалась на страницах французской печати
ничуть не реже, чем необходимость союза с Россией. Россия имела в Европе
репутацию "державы, захватнической по самой своей природе" (Меттерних в
1827 г.; цит. по: Bertier de Sauvigny G. Metternich et son temps. P. 1959. P., 198).
Многие авторы, от К. Рюльера ("История анархии в Польше", изд. 1807) до
аббата де Прадта ("О Венском конгрессе", 1815) подчеркивали климатическую
обусловленность будущей русской агрессии:
русских, уроженцев Севера не могут не привлекать красоты Юга и его мягкий
климат. В 1814 г., когда русская армия вошла в Париж, пророчества сбылись, и
казак, пьющий воду из Сены, надолго стал в сознании французов устрашающим