Страница:
то него послал в Италию Лонгина. Тот последовал примеру своих
предшественников и местопребыванием своим избрал Равенну, а кроме того,
установил в Италии новый порядок управления: не назначая, как это делали
готы, правителей целых областей, он каждому городу, каждой более или менее
значительной местности дал отдельных начальников, названных герцогами. При
этом порядке Рим не получил никакого преимущества. До этого времени
оставались хотя бы названия консулов и сената, теперь они были упразднены, и
Римом управлял герцог, ежегодно назначавшийся из Равенны, и Рим стал просто
Римским герцогством. Равеннский же наместник императора, управлявший всей
Италией, получил название экзарха. Такое разделение ускорило и окончательную
гибель Италии, и ее захват лангобардами.
Нарсес был до крайности возмущен тем, что император отнял у него
управление провинцией, освобожденной его доблестью и кровью. К тому же и
София не удовольствовалась одним оскорблением - лишением власти, - а
добавила к этому издевательские слова: она, мол, заставит его прясть, как
других евнухов. И вот вконец разъяренный Нарсес подбил Альбоина, короля
лангобардов, правившего тогда в Паннонии, на захват Италии.
Как было уже сказано, лангобарды заняли области вдоль Дуная,
оставленные герулами и турингами, когда тех повел на Италию их король
Одоакр. Там они и оставались, пока королем у них стал Альбоин, человек
свирепый и дерзновенный. Под его водительством они перешли Дунай, напали на
Гунимунда, короля гепидов, владевшего Паннонией, и победили его. Среди
захваченных ими пленных была дочь короля Розамунда. Альбоин взял ее в жены и
стал владыкой Паннонии. И такова была присущая ему свирепость, что он велел
сделать из черепа Гунимунда чашу, и пил из нее в память о своей победе.
Призванный в Италию Нарсесом, с которым у него завелась дружба со
времен готской войны, он предоставил Паннонию гуннам, возвратившимся, как мы
уже говорили, после смерти Аттилы к себе на родину. Затем он проник в
Италию, убедился, что она раздроблена на мелкие части, и одним ударом
завладел Павией, Миланом, Вероной, всей Тосканой, а также большей частью
Фламинии,
называемой ныне Романьей. Столь многочисленные и быстрые успехи,
казалось, предвещали ему захват всей Италии. На радостях он устроил в Вероне
пир и, не без воздействия винных паров, приказал наполнить вином череп
Гунимунда и поднести его Розамунде, которая принимала участие в пиршестве,
сидя напротив него. При этом он сказал нарочито громко, так, чтобы королева
слышала, что пускай-де на радостях она выпьет вместе со своим отцом. Слова
эти были ей как острый нож в сердце, и Розамунда вознамерилась отомстить.
Она знала, что некий благородный лангобард по имени Алмахильд, юноша до
ярости храбрый, влюблен в одну из ее женщин, и сговорилась с этой женщиной
устроить так, чтобы он провел ночь с ней, королевой, вместо своей
возлюбленной. Та указала ему, куда он должен прийти на свидание, и он улегся
в темном покое с Розамундой, думая, что имеет дело с ее прислужницей. После
того как все совершилось. Розамунда открылась ему и поставила его перед
выбором: либо он умертвит Альбоина и завладеет навсегда и престолом, и ею,
либо будет казнен Альбоином, как осквернитель королевского ложа. Алмахильд
согласился убить Альбоина, но, содеяв это убийство, они увидели, что троном
им не завладеть, и к тому же стали опасаться, как бы с ними не расправились
лангобарды, которые Альбоина любили. Поэтому, захватив с собой все
королевские сокровища, они бежали в Равенну к Лонгину, где и были с честью
приняты им.
Пока происходили все эти события, император Юстин скончался, и
преемником его стал Тиберий, который до того завяз в войне с парфянами, что
не в состоянии был оказать какую-либо помощь Италии. Тут Лонгин решил, что
наступило для него удобное время сделаться с помощью Розамунды и ее золота
королем лангобардов и всей Италии. Он поделился этим замыслом с Розамундой и
уговорил ее умертвить Алмахильда, а его, Лонгина, взять в мужья. Она
согласилась, и вот, когда Алмахильд после бани захотел пить, она поднесла
ему заранее приготовленный кубок с отравленным вином. Выпив едва половину
кубка, он внезапно ощутил, что ему разрывает внутренности, понял, в чем
дело, и принудил Розамунду проглотить остаток яда. Так, вскорости, оба они
умерли, и Лонгин потерял надежду стать королем.
Между тем лангобарды собрались в Павии, которая стала столицей их
королевства, и провозгласили королем Клефа. Он отстроил заново Имолу,
разрушенную Нарсесом, захватил Римини и почти всю страну до самого Рима, но
в разгар этих побед скончался. Этот Клеф проявлял не только к чужакам, но и
к своим лангобардам такую жестокость, что они возымели отвращение к
королевской власти и решили не ставить над собой королей, а избрать тридцать
герцогов и вручить им управление страной. Такое решение явилось причиной
того, что лангобарды так никогда и не заняли всей Италии: их владычество
простиралось не далее Беневента, а Рим, Равенна, Кремона, Мантуя, Падуя,
Монселиче, Парма, Болонья, Фаенца, Форли, Чезена частью смогли долгое время
обороняться от них, частью же так никогда и не были ими заняты. Ибо
отсутствие королевской власти ослабило готовность лангобардов к войне, когда
же они опять стали выбирать королей, то, раз отведав свободы, стали уже не
столь послушны и более склонны к внутренним раздорам. Из-за этого сперва
замедлились их успехи, а затем они вообще потеряли Италию. Благодаря тому
что лангобарды оказались в таком положении, римляне и Лонгин смогли прийти с
ними к соглашению, по которому военные действия прекращались и за каждой из
сторон сохранялось то, чем она владела.
К тому времени политическая власть римских пап стала значительно
сильнее, чем ранее. Первые преемники святого Петра за святость своей жизни и
творимые ими чудеса были столь почитаемы людьми и так распространилось
христианство благодаря их примеру, что и государи вынуждены были примыкать к
нему, дабы прекратить смуту, царившую в мире. Вследствие того что император,
приняв христианскую веру, перенес престол свой в Константинополь, империя
римская гораздо скорее пришла в упадок, но зато римская церковь значительно
усилилась. Однако же до вторжения лангобардов вся Италия находилась в
подчинении императоров или королей и папы не обладали тогда иной властью,
чем та, которую приносило им всеобщее уважение к их жизни и учению. Во всем
прочем они сами подчинялись императорам и королям, которые порой предавали
их смерти, а порой поручали им управление государством. Но больше всего
содействовал усилению их влияния на итальянские дела король готов
Теодорих, когда он перенес свою столицу в Равенну. Рим остался без
государя, а римляне ради безопасности своей вынуждены были все в большей
степени идти под защиту папы. Все же власть эта тогда еще не слишком
увеличилась: римская церковь добилась лишь одного - за ней, а не за
равеннской осталось первое место. Но приход лангобардов и раздробление
Италии сделали папу более смелым: он оказался как бы главой Рима,
константинопольский император и лангобарды проявляли к нему уважение, и
таким образом через его посредство римляне могли вступать в переговоры и с
лангобардами и с Лонгином не как подданные, а как равные. Так папы
оставались друзьями то византийцев, то лангобардов, и их значение от этого
лишь увеличивалось.
Именно в это время, в правление императора Ираклия, начался упадок
Восточной империи. Славянские племена, о которых мы уже упоминали, снова
напали на Иллирию и, захватив ее, дали ей и свое имя - Словения. Другие же
области этой империи подверглись нападению сперва персов, затем арабов,
вышедших из пределов Аравии под водительством Мухаммеда, и, наконец, турок.
Империя потеряла Сирию, Африку, Египет, и, видя ее бессилие, папа уже не мог
обращаться к ней за помощью. С другой стороны, мощь лангобардов все
нарастала, папе надо было искать новых союзников, и он прибег к помощи
франков и их королей. Таким образом все войны, которые в то время варвары
вели в Италии, были в значительной мере вызваны римскими первосвященниками,
и все варвары, нашествиям коих она подвергалась, бывали почти всегда ими же
и призваны. Так же ведут себя они и поныне, и именно из-за этого Италия
остается раздробленной и бессильной. Вот почему, повествуя о событиях,
происходивших с того времени и до наших дней, мы уже станем говорить не об
упадке империи, окончательно поверженной, а об усилении власти римских
первосвященников и прочих государей, которые управляли Италией до вторжения
Карла VIII. Мы увидим, как папы, сперва прибегая лишь к силе церковных
отлучений, затем к отлучениям и оружию одновременно, в сочетании с
индульгенциями, стали грозными и благоговейно чтимыми, а затем из-за дурного
использования и того, и другого оружия силу первого свели на нет, а в
отношении второго оказались на милости тех, к кому обращались за помощью.
Однако пора вернуться к нашему повествованию. Когда на папский престол
вступил Григорий III, а налангобардский - король Айстульф, последний в
нарушение заключенных договоров занял Равенну и повел войну против папы. По
названным уже причинам Григорий, не полагаясь на константинопольского
императора из-за его слабости и не доверяя слову лангобардов, столь часто
ими нарушавшемуся, стал искать помощи во Франкском королевстве у Пипина II,
который из герцога Австразии и Брабанта превратился во франкского короля
благодаря не столько своим достоинствам, сколько заслугам своего отца Карла
Мартелла и своего деда Пипина. Это отец его Карл Мартелл, будучи правителем
королевства, разгромил арабов в памятной битве при Туре на берегу реки
Луары, уложив там не менее двухсот тысяч врагов. Так сын Мартелла Пипин и
стал по заслугам отца правителем этого королевства. Папа Григорий, как мы
уже сказали, послал к нему за помощью против лангобардов. Пипин обещал эту
помощь, но сообщил папе, что сперва хотел бы лично свидеться с ним и оказать
ему должные почести. Григорий отправился в королевство франков и проехал
через владения своих врагов лангобардов, и при этом никто не чинил ему
никаких препятствий из-за уважения к религии. В королевстве франков король
осыпал Григория всевозможными почестями и направил в Италию свои войска,
которые осадили лангобардов в Павии. Айстульф вынужден был просить мира, и
франки пошли на переговоры с ним по просьбе папы, который не домогался
смерти своего врага, - он хотел, чтобы тот жил, приняв, однако, крещение. По
заключенному с франками договору Айстульф обязывался вернуть папе все
захваченные у него земли, но как только франкские войска вернулись на
родину, он нарушил договор. Папа вновь обратился за помощью к Пипину,
который вторично послал в Италию войско, разбил лангобардов, взял Равенну и
вопреки воле византийского императора отдал ее папе вместе со всеми
владениями, подчиненными экзархату, добавив к этому еще Урбино и Марку.
Во время передачи этих земель Аистульф умер, и лангобард Дезидерий,
который был правителем Тосканы, взялся за оружие с целью завладеть троном и
стал просить поддержки у папы, обещая ему свою дружбу. Папа внял
его просьбе и тем самым вынудил других государей уступить. Поначалу
Дезидерий оставался верен своему слову и продолжал передавать папе города,
уступленные по договоренности с Пипином. В Равенну больше не являлись
константинопольские экзархи, она управлялась по воле римского
первосвященника.
Вскоре скончался Пипин, и королем стал сын его Карл, тот самый, который
по величию деяний своих получил прозвание Великого. На папский же престол
вступил Феодор I, который рассорился с Дезидерием, вследствие чего тот
принялся осаждать Рим. Тогда папа обратился за помощью к Карлу, который
перешел через Альпы, осадил в свою очередь Дезидерия в Павии, взял его с
сыновьями в плен и отослал их во франкское королевство. Затем он отправился
в Рим посетить папу и там объявил, что римский первосвященник, как наместник
Божий на земле, не может быть судим судом человеческим; папа же и римский
народ провозгласили Карла императором. Таким образом, Рим снова получил
императора на Западе, но теперь уже не папа нуждался, как раньше, в помощи
императоров, а императору требовалась поддержка папы в избрании. По мере
того как императорская власть утрачивала свои прерогативы, они переходили к
церкви, и благодаря этому с каждым днем усиливалась ее власть над светскими
государями.
Лангобарды находились в Италии уже двести тридцать два года и от
коренного населения отличались только именем. В понтификат Льва III Карл
решил навести в Италии полный порядок и дал свое согласие на то, чтобы они
поселились в области, где водворились с самого начала, и чтобы область эта
по имени их называлась Ломбардией. Для того же, чтобы они чтили римское имя,
он повелел, чтобы пограничная с ними часть равеннского экзархата стала
называться Романьей. Кроме того, сына своего Пипина он провозгласил королем
Италии, с тем чтобы подвластны ему были все области до Беневента; прочие же
принадлежали византийскому императору, с которым Карл пришел к соглашению.
Между тем на папский престол вступил Пасхалий I, и вот приходские
священники римских церквей, чтобы приблизиться к папе и принимать участие в
избрании его,
порешили украсить свою власть громким титулом и стали называться
кардиналами. Они присвоили себе такие права, что теперь уже весьма редко
первосвященник избирался не из их среды, в особенности с тех пор, как им
удалось отстранить римский народ от выборов главы церкви. Так, после кончины
Пасхалия они избрали папой Евгения II из прихода Санта Сабина.
В Италии, когда она перешла под власть франков, частично изменились
форма и порядок управления, и потому что папская власть возобладала над
светской, и вследствие того, что франки установили в ней звания графов и
маркграфов, как до того равеннский экзарх Лонгин установил звание герцога.
Когда затем папой стал римлянин Оспорко, он счел необходимым изменить столь
неблагозвучное имя и переменил его на Сергия; с той поры и пошел в ход
обычай, по которому папы после избрания стали менять имя.
Между тем император Карл скончался, оставив престол сыну своему
Людовику. После же смерти последнего среди сыновей его возникли такие
раздоры, что ко времени внуков франкский дом лишился империи, которая
перешла к германским правителям: первым германским императором стал Арнольф.
Из-за раздоров своих Каролинги потеряли не только империю, но и
Итальянское королевство; лангобарды вновь усилились и стали притеснять папу
и римлян. Не зная уж, к какому государю обращаться за помощью, папа вынужден
был провозгласить королем Италии Беренгария, герцога Фриульского.
События эти придали смелости гуннам, осевшим в Пан-нонии, напасть на
Италию, но, разбитые Беренгарием, они возвратились в Паннонию, или, вернее,
в Венгрию, как они теперь называли эту область. В Византии императором к
тому времени стал Роман, отнявший власть у Константина, которому сперва
служил как начальник его войска. Воспользовавшись сменой власти, Апулия и
Калабрия, входившие, как мы упоминали, в состав Восточной империи, восстали
против власти Романа, и, раздраженный этим, он разрешил сарацинам проникнуть
в эти области, которые и были ими заняты, после чего сарацины попытались
одним ударом захватить Рим. Однако римля-
не, видя, что Беренгарий занят обороной от гуннов, военачальником своим
сделали Альбериха, герцога Тосканского, и благодаря доблести его спасли Рим
от арабов, каковые, снявши осаду, поставили на горе Гаргано мощную крепость,
откуда господствовали над Апулией и Калабрией и совершали набеги на прочие
области Италии. Таким образом, Италия оказалась в плачевнейшем состоянии: со
стороны Альп ей угрожали гунны, со стороны Неаполя - сарацины, и горестное
это положение не улучшалось в течение царствования трех Беренгариев,
наследовавших один другому. Папа же и вся церковь переживали всевозможные
потрясения, не зная к кому обращаться за помощью, ибо государи западные
враждовали между собою, а восточные были совершенно бессильны. Сарацины
опустошили город Геную и все его побережье, но эти же бедствия возвысили
Пизу, куда стекались люди, изгнанные из своих родных мест. События эти
происходили около 931 года по христианскому летосчислению. Но когда на
императорский престол вступил герцог саксонский Отгон, сын Генриха и
Матильды, государь, славившийся своим разумением, папа Агапий обратился к
нему с призывом явиться в Италию и избавить ее от тирании Беренгариев.
В то время Италия разделена была следующим образом: Ломбардия
повиновалась Беренгарию III и сыну его Альберту; Тосканой и Романьей
управлял наместник западного императора; Апулия и Калабрия подчинялись
частью византийскому императору, частью сарацинам; в Риме знать ежегодно
выбирала двух консулов, которые и правили там по древнему обычаю, и при них
состоял еще префект в качестве судьи народа и, кроме того, совет из
двенадцати членов, которые ежегодно же назначали правителей в зависящие от
Рима города. Папы и в Риме, и во всей Италии имели большее или меньшее
влияние в зависимости от того, насколько сами пользовались благосклонностью
императоров или тех, кто в данное время был в этой стране сильнее всего.
Император Отгон явился в Италию, отнял королевство у Беренгариев,
властвовавших пятьдесят пять лет, возвратил римскому первосвященнику его
прежние полномочия. У государя этого были сын и внук, носившие, подобно ему,
имя Отгон, каковые
и царствовали после него один за другим. В царствование Отгона III
римляне изгнали из города папу Григория V, император тотчас же оказал ему
помощь и снова водворил в Рим; а папа, желая покарать римлян, отнял у них
право участия в венчании императора и передал право выбора его шести
германским властителям: трем духовным - епископам Майнцскому, Трирскому и
Кельнскому - и трем светским - герцогам Бранденбургскому, Пфальцскому и
Саксонскому. Все это произошло в 1002 году. После смерти Отгона III
германские князья избрали императором Генриха II, герцога Баварского,
который, процарствовав двенадцать лет, был в конце концов коронован папой
Стефаном VIII. Генрих и супруга его Симеонда прославились святостью своей
жизни, чему свидетельство - множество храмов Божиих, получивших от них
богатые даяния или даже ими воздвигнутых, как, например, церковь Сан Миньято
недалеко от Флоренции. Генрих II умер в 1024 году, ему наследовал Конрад
Швабский, а тому - Генрих III. Последний явился в Рим, где в церковных делах
царила смута, ибо избраны были сразу трое соперничавших между собой пап. Он
низложил всех троих и поддержал избрание на их место Климента II, каковой и
венчал его императорской короной.
Италией правили тогда частью сами магистраты, избранные населением
городов, частью государи, частью уполномоченные императора, главный из коих,
начальствовавший над всеми прочими, именовался канцлером. Из государей
наиболее могущественным был Готфрид, женатый на графине Матильде, дочери
Беатрисы, сестры Генриха II. Супруги эти владели Луккой, Пармой, Реджо,
Мантуей и всем тем, что ныне зовется Патримонием святого Петра.
Первосвященникам же римским приходилось вести беспрерывную борьбу с
честолюбивыми притязаниями римского народа, ибо народ, сперва использовав
папскую власть для того, чтобы избавиться от господства императоров,
установить свое господство в городе и распорядиться им согласно своей воле,
затем стал самым ярым врагом первосвященника, который терпел от народа
римского больше обид, чем от любого христианского государя. В то самое
время, когда угроза папского отлучения от церкви держала в страхе весь
христианский Запад,
народ римский упорствовал в неподчинении папе, и оба эти соперника
только и старались, чтобы урвать друг у друга власть и почет.
Тем временем на папском престоле оказался Николай II, и как Григорий V
отнял у римлян право участвовать в венчании императора, так Николай II лишил
их возможности участвовать в избрании папы, постановив, что отныне это будет
делом кардиналов. Этим он не удовольствовался, но, сговорившись с
государями, правившими теперь Калабрией и Апулией в силу обстоятельств, о
которых речь впереди, принудил всех должностных лиц, посланных римлянами
всюду, куда распространялась власть города Рима, присягнуть папскому
престолу, а кое-кого из них даже отрешил от должности.
После смерти Николая II в церкви произошел раскол, ибо ломбардское
духовенство не пожелало подчиниться Александру II, избранному в Риме, и
сделало Кадала Пармского антипапой. Генрих же IV, которому ненавистно было
усиление папской власти, пытался убедить папу Александра отказаться от
тиары, а кардиналов - собраться в Германии для избрания нового
первосвященника. Так этот государь и оказался первым, которому пришлось
испытать на себе всю тяжесть духовной кары, ибо папа созвал в Риме собор и
на нем лишил Генриха императорского и королевского достоинства. Некоторые
народы Италии приняли сторону папы, другие сторону Генриха, - отсюда и пошло
разделение на гвельфов и гибеллинов, словно Италии суждено было, избавившись
от варварских вторжений, оставаться раздираемой внутренними смутами. Генрих,
отлученный от церкви, вынужден был по требованию своих подданных явиться в
Италию, чтобы разутым и коленопреклоненным молить папу о прощении, что и
произошло в 1080 году. Однако вскоре после того между папой и Генрихом опять
возникли раздоры. Генрих был снова отлучен от церкви и послал на Рим с
войском своего сына, тоже Генриха, который с помощью римлян, ненавидевших
папу, осадил его в римской цитадели. Однако Робер Гвискар двинулся из Апулии
на помощь папе, и Генрих, не дожидаясь его, удалился в Германию. Одни лишь
римляне упорствовали в сопротивлении, так что Робер разгромил город, снова
превратив Рим в развали-
ны, из коих его прежде подняли несколько пап. Поскольку от этого Робера
пошло начало королевства Неаполитанского, мне представляется нелишним
рассказать о его происхождении и деяниях.
Как уже было сказано выше, между наследниками Карла Великого возникли
раздоры, каковые и дали возможность новым северным народам, именуемым
норманнами, напасть на Францию и захватить в ней целую область, с тех пор и
названную по их имени Нормандией. Часть норманнов явилась в Италию ко
времени, когда в ней бесчинствовали Беренгарии, сарацины и гунны, и заняла
некоторые земли в Романье, доблестно выстояв среди всех этих войн. У одного
из норманнских государей Танкреда родилось несколько сыновей, из коих особо
выделялись Вильгельм по прозванию Железная Рука и Робер, называемый
Гвискаром. Когда власть перешла к Вильгельму, в Италии стало уже
поспокойнее, однако же сарацины еще занимали Сицилию и каждодневно совершали
набеги на итальянское побережье. Тогда Вильгельм сговорился с правителями
Капуи и Салерно, а также с Мелорхом, наместником византийского императора в
Апулии и Калабрии, напасть на Сицилию и по достижении победы разделить
захваченную добычу и земли между собой на четыре равные части. Предприятие
это увенчалось успехом, но Мелорх тайно вызвал из Византии войска и завладел
всем островом от имени императора, разделив только добычу. Вильгельм этим
был весьма недоволен, но, отложив мщение до более благоприятного времени,
покинул Сицилию вместе с правителями Салерно и Капуи. Едва они отделились от
него, возвратившись в свои владения, как он, вместо того чтобы вернуться в
Романью, устремился со своим войском в Апулию, внезапно завладел Мельфи и,
несмотря на противодействие императорских войск, вскоре подчинил себе почти
всю Апулию и Калабрию, где ко времени папы Николая II правил брат его Робер
Гвискар. Будучи не в состоянии договориться со своими племянниками о разделе
наследства, Робер затем обратился к посредничеству папы, на каковое папа с
охотою согласился, ибо рассчитывал найти в Робере опору как против
германских императоров, так и против дерзновенности римского народа. Расчеты
эти, как мы уже виде-
ли, оправдались, когда по просьбе Григория VII Робер отогнал Генриха от
Рима и усмирил римский народ. Роберу наследовали его сыновья, Рожер и
Вильгельм, присоединившие к владениям своим еще Неаполь и все земли между
Неаполем и Римом, а затем и Сицилию, властителем коей объявил себя Рожер.
Когда Вильгельм отправился в Константинополь свататься к дочери императора,
Рожер напал на брата и захватил все его владения. Возгордившись от всех этих
захватов, он сперва объявил себя королем Италии, но затем,