Страница:
решают, говорит сама о себе. Вместе с тем даже бунтарская демократия и "игра
в парламентаризм", предлагавшаяся Сапроновым, не были поддержаны, а его
записка так и осталась без ответа.
На рубеже 1921 --1922 гг. дискуссия в РКП(б) по
проблемам власти приобрела неожиданный поворот. Режим диктатуры
Коммунистической партии, критиковавшийся представителями как буржуазии
(кадеты и проч.), так и демократии (эсеры и меньшевики), вдруг начал до
известной степени позитивно оцениваться бывшими принципиальными противниками
"русского интеллигентского нигилизма", выпустившими в 1921 г. в Праге
сборник, статей под символическим заголовком "Смена вех", который даст
название целому движению. Однако еще за год до этого события один из главных
авторов сборника экс-кадет Н. Устрялов выпускает в Харбине собственную
книгу, в которой содержалась вся идеология "сменовеховства".
Согласно Устрялову, наступили "сумерки формальной демократии", и
началась новая эпоха всемирного развития: на авансцену истории вместо
"профессионалов демократии и первосвященников парламентаризма" отныне
вступили "железные когорты труда и почина, ударные батальоны
государственности", инициативное меньшинство, завершенное авторитетною волей
вышедшего снизу вождя.
"Реально правят авангарды социальных слоев: промышленной и финансовой
буржуазии, крестьянства, рабочих союзов, -- писал Устрялов. -- Фокус
современной политики -- за стенами парламентов. Политику делает инициативное
меньшинство, организованное и дисциплинированное. Не избирательный
бюллетень, а "скипетр из острой стали", хотя и без королевских гербов, --
сейчас в порядке дня. И день этот будет долог. Это будет целый исторический
период". На смену демократии грядет сверхдемократия...
В контексте этой большой проблемы Устрялов рассматривал мировое
значение Октября. "Всемирно-исторический смысл Октябрьской революции, --
подчеркивал он, -- заключен прежде всего в ниспровержении устоев
формально-демократической государственности XIX века". Действенный
антипарламентаризм" Ленина, "напряженная волею спираль" большевизма,
"диктатура активного авангарда" партии не только не пугали Устрялова %-- в
отличие, скажем, от меньшевиков, -- но и приветствовались им как
прогрессивные новации истории. Устрялов-"социалист" признал пролетарские
задачи революции в принципе совместимыми с собственными идеалами
"просвещенного абсолютизма". В общем Устрялов принял таким специфическим
образом понятый большевизм и призвал российскую интеллигенцию к примирению с
действительностью.
Поначалу о сборнике "Смена вех" советская печать
пишет с восторгом: "Сущность всех статей сборника, -- говорилось в
известинской статье "Психологический перелом", -- сводится к приятию
Октябрьской революции и к отречению от всякой борьбы против ее результатов".
Л. Троцкий считал, что в каждой губернии должен быть "хоть один экземпляр
этой книжки "Смена вех".
Полного приятия Устряловым Советской власти, разумеется, не было, его
не устраивали все те же "коммунистические утопии" большевиков. Но
препятствия эти, уверяли сменовеховцы, скоро исчезнут, произойдет
решительное "самоограничение революции и самоопределение коммунизма",
порукой чему -- мелкобуржуазная экономика России.
В статье "Редиска", имея в виду Советскую Россию, он пишет: "Редиска.
Извне -- красная, внутри -- белая. Красная кожица, вывеска, резко
бросающаяся в глаза, полезная своей привлекательностью для посторонних
взоров, своею способностью "импонировать". Сердцевина -- сущность -- белая,
и все белеющая по мере роста, созревания плода. Белеющая стихийно,
органически. Не то же самое -- красное знамя на Зимнем Дворце и звуки
Интернационала на Кремлевской башне?" Стихийное органическое "беление"
большевистской власти Устрялов связывал еще и с тем, "что среди вершителей
современных русских судеб есть люди, наделенные достаточным чувством
реальности и не враги революции. Логика событий неумолимо заставляет их
сдавать свои практически неверные позиции и становиться на те, что более
согласуются с требованиями жизни..."
Когда о перерождении большевистского коммунистического строя заговорили
бывшие принципиальные противники, тут стоило задуматься над
социально-экономическими и политическими последствиями нового экономического
курса.
Сменовеховский прогноз не только получил в Коммунистической партии
широкий резонанс, но и стал одним из основных сюжетов политической дискуссии
в преддверии ее очередного XI съезда. До того главным образом обсуждалась
дилемма: либо советская демократия в форме "раздела власти" между
социалистическими партиями, либо диктатура Коммунистической партии,
использующая Советы как ширму для прикрытия фактически осуществляемых ею
государственных функций.
Теперь внимание было привлечено к другой дилемме: либо однопартийная
советская демократия в совокупности с известными уступками крестьянству по
части организации
"крестьянского союза", либо "коммунистическая директория",
эволюционизирующая под давлением экономической необходимости в направлении к
буржуазной демократии.
В политическом отчете ЦК XI съезду РКП (б) Ленин предупреждал: "Враг
говорит классовую правду, указывая на ту опасность, которая перед нами
стоит. Враг стремится к тому, чтобы это стало неизбежным. Сменовеховцы
выражают настроение тысяч буржуев или советских служащих, участников нашей
новой экономической политики. Это -- основная и действительная опасность".
Но опасность "диктатуре партии" исходила уже не от "тысяч и десятков
тысяч всяких буржуев" и даже не от организованной политической оппозиции,
которая к этому времени была фактически подавлена. Политические разногласия
сосредоточились теперь внутри самой большевистской партии. "Партия вобрала в
себя всю политическую жизнь страны. И с тех пор ее внутренние дела
представляли собой историю страны". Сами же внутренние дела РКП (б)
сопровождались нарастанием острого противоборства.
Опираясь на резолюцию X съезда "О единстве партии", запрещавшую не
только фракционную деятельность, но на деле даже изложение коллективного
мнения, противоречащего линии большинства ЦК, началось подавление остатков
традиционного для РСДРП внутрипартийного демократизма. Однако на закрытом
заседании следующего XI партийного съезда, обсуждавшего выводы комиссии по
поводу так называемого "Заявления 22" (требования группы коммунистов о
демократизации внутрипартийных отношений), выяснилось, что режим
директивного единства уже не в такой степени пользуется поддержкой в партии,
как это было на X съезде. За решение, осуждающее поведение представителей
бывшей "рабочей оппозиции", проголосовало 227 делегатов. За резолюцию В. А.
Антонова-Овсеенко, оправдывающую их и предлагавшую в корне изменить
отношение к инакомыслящим, было поднято 215 голосов. В своем выступлении
Антонов-Овсеенко, в частности, сказал: "По отношению к нашей партии мы в
праве требовать, чтобы было иное отношение к инакомыслящим. Это отношение
должно быть иное, чем то, которое было необходимо, когда непримиримость
оправдывалась обостренностью фракционной борьбы. Мы сейчас вышли из этого
периода и можем решать вопросы с гораздо большей терпимостью".
О зревших в партии настроениях в духе плюрализма
свидетельствует содержание тайно распространявшегося в парторганизациях
накануне XII съезда документа под названием "Современное положение РКП и
задачи пролетарского коммунистического авангарда", который, согласно версии
Зиновьева, мог принадлежать перу бывших "демократических централистов"
(Осинский, Сапронов, Смирнов) . Авторы документа указывали на тенденции
бюрократического перерождения РКП (б), предлагали уничтожить монополию
коммунистов на ответственные места, требовали удалить ответственных
работников, наиболее разложивших партийную среду, наиболее способствовавших
развитию бюрократии под прикрытием лицемерных фраз из господствовавшей
группы: Зиновьева, Сталина, Каменева.
Зиновьев вскользь упомянул об охотниках "маленько поколебать единство
партии и придумать какую-нибудь платформу, подписанную или не подписанную" и
под аплодисменты делегатов заявил, что нашу партию и исправлять нечего...
Если есть хорошие "платформы" относительно создания другой партии, скатертью
дорога". Тем не менее оппозиционные настроения продолжались. Пленум ЦК в
сентябре 1923 г. был вынужден рассматривать вопрос об оппозиционной
нелегальной деятельности "Рабочей группы" и "Рабочей правды". Но начавшаяся
вскоре внутрипартийная дискуссия и борьба с "троцкизмом", как
"мелкобуржуазным, антиленинским уклоном в РКП (б), возглавленная Зиновьевым,
Сталиным, Каменевым, поглотили демократические настроения в партии.
Таким образом, предсказанный РКП (б) "сменовеховцами" путь перерождения
оказался не только более тернистым, но и направленным в прямо
противоположную сторону. Этот путь пролег не через "буржуазное перерождение
тканей революции", не через "изживание коммунистической утопии", а через
перемещение функций управления из рук Коммунистической партии ("диктатура
партии"), в руки все более сужающегося слоя партийных сановников и
обслуживающей его политические интересы многочисленной
партийно-государственной бюрократии.
ЛИТЕРАТУРА
Боффа Джузеппе. История Советского Союза. Т. 1. М., 1990.
Геллер М., Н е к р и ч А. Утопия у власти. Лондон, 1989.
Карр Эдвард. История Советской России. Книга 1. М,, 1990.
Непролетарские партии России. М., 1984.
Своевременные мысли, или пророки в своем Отечестве. Л., 1989.
Скрипилев Е. Л. Всероссийское Учредительное собрание. М., 1982.
ГЛАВА 4
МЕТАМОРФОЗЫ ИНТЕРНАЦИОНАЛИЗМА
"Мы хотим добровольного союза наций".
Ленин
Интернациональный Октябрь и национальный "Февраль". -- О
"националистических" правительствах. -- Освобождение или завоевание? -- Цена
централистской спешки. -- Нужна ли была России партия? -- О "мусульманском
коммунизме" и здравом смысле. -- Национальная по форме, социалистическая по
содержанию?
Революция произошла в многонациональной империи, нерусские народы в
которой составляли почти 51 % населения. Испытывая различные формы
национального угнетения, они оказывали правящему режиму все нарастающее
сопротивление.
Национально-освободительное движение являлось важнейшей составной
частью общероссийского демократического процесса. Требование предоставления
жителям многонациональной страны равных гражданских прав, независимо от
национальности и вероисповедания, в той и иной форме входило в программы
всех оппозиционных царскому режиму политических партий и организаций.
Все оппозиционные партии понимали важность решения национального
вопроса в России. Лидер кадетов П. Н. Милюков замечал: "Национальный вопрос
-- одна из наиболее трудных и сложных проблем современности". А его коллега
по партии публицист А. С. Изгоев с тревогой констатировал, что борьба
национальностей становится мало-помалу одним из главнейших факторов
внутренней политики. Либералы осмеливались указывать царизму на его просчеты
в национальном вопросе, требовали более гибкой и маневренной (хотя той же
вели-
кодержавной) политики в национальной сфере. Но речь шла о "свободе"
народов в рамках сохранения унитарного Российского государства. Ограниченный
демократизм программных основ либералов в национальном вопросе проявлялся в
отрицании права народов на политическое самоуправление. В этом В. И. Ленин
усматривал "... один из корней национализма и шовинизма кадетов -- не только
Струве, Изгоева и других откровенных кадетов, но и дипломатов кадетской
партии вроде Милюкова...".
В отличие от либералов широко понимаемые права наций отстаивались
революционными партиями. Программа эсеров ратовала за "возможно большее
применение федеративных отношений между отдельными национальностями" и
предусматривала в областях со смешанным населением право каждой
национальности на пропорциональную своей численности долю в бюджете,
предназначенном на культурно-просветительные цели.
Вслед за "Декларацией прав народов России" (2 ноября 1917 года) и
особым обращением правительства "Ко всем трудящимся мусульманам России и
Востока" (декабрь 1917 года) новая власть пошла в сентябре 1920 года на
созыв в Баку I съезда народов Востока. В вышеназванном обращении от лица
революционной власти верования, обычаи, национальные и культурные учреждения
народов Поволжья и Крыма, Сибири и Туркестана, Кавказа и Закавказья
объявлялись свободными и неприкосновенными. Права трудящихся мусульман, как
и всех народов многонациональной страны, говорилось в обращении, "охраняются
всей мощью революции и ее органов, Советов рабочих, солдатских и
крестьянских депутатов".
Актом доброй воли, направленным на ликвидацию последствий национального
гнета, явилось и принятое в 1917 году постановление Советского правительства
о возвращении реквизированных в свое время царизмом национальных реликвий.
Советская власть провозгласила политику уважения к народным традициям. Ныне
нет больше угнетенных народов в свободной России, говорилось в специальном
обращении от 24 ноября 1917 года по случаю решения передать украинскому
народу знамена, бунчуки, грамоты, изъятые еще Екатериной II. Народ
великорусский и революционный Петроград с приветом посылают вольному Киеву
(столица Украины) священный дар в знак братства народов. Да славится и
крепнет братский союз свободных народов России и всего мира, да исчезнет
вражда и даже тень угнетения одной нации другою -- подытоживалось в
обращении.
Подобные же шаги были предприняты в отношении других национальных
культурных ценностей. Так, 6 декабря 1917 года Ленин -- глава Советского
правительства -- отдает распоряжение о немедленной выдаче "священного Корана
Османа" Краевому мусульманскому съезду Петроградского национального округа.
Советское правительство учредило специальный орган, регулирующий
национальные отношения, -- Народный комиссариат по делам национальностей
(сокращенно Нарком-нац).
В двадцатые -- начале 30-х гг. был создан и весьма успешно
функционировал динамичный механизм управления национальными процессами.
Национальные секции, отделы, комиссии, сектора и целый институт изучения
национальных проблем. Специализированные издательства, библиотеки и клубы
национальных меньшинств. Журналы -- "Жизнь национальностей", "Революция и
национальности". Национальные районы и советы. Не хватало кадров, средств,
но страна чувствовала, что на нее смотрят угнетенные народы мира, и видела
свои обязанности в том, чтобы показать пример внимания и уважения к
национальному фактору. Однако на деле национальное в большевистском
менталитете всегда имело второстепенное значение по отношению к классовому
приоритету. Не случайно "Декларация прав народов России", как и другие
демократические лозунги, под которыми большевики брали власть, стала
трактоваться как право и обязанность народов служить делу мировой
коммунистической революции.
В принятой на Втором съезде РСДРП в 1903 году программе были
сформулированы важнейшие пункты в области национального вопроса: широкое
местное самоуправление; областное самоуправление для местностей,
отличающихся особыми бытовыми условиями и составом населения; полное
равноправие всех граждан, независимо от национальности; право получать
образование на родном языке; право на самоопределение за всеми
национальностями, входящими в состав государства. Идея о добровольном
равноправном союзе народов лейтмотивом проходит через все ленинские работы
по национальному вопросу, написанные им в 1917 г.
Пришедшее к власти в результате победы Февральской революции Временное
правительство предприняло опреде-
ленные шаги в расширении прав народов: были отменены национальные,
расовые и религиозные ограничения, существовавшие в самодержавной России.
Правда, вопрос о национальной государственности народов не был решен. Здесь
сказалась великодержавная ориентация российского либерализма, явившаяся его
"ахиллесовой пятой". Это привело к тому, что по мере дальнейшего развития
событий национальный вопрос начинает приобретать все более самостоятельное
звучание. Просчеты неопытной и нерешительной демократии, затягивание с ходом
осуществления насущных социально-экономических и политических реформ давали
дополнительный импульс усиливающимся сепаратистским тенденциям. Октябрь
сделал то, что не смог осуществить Февраль -- уже через неделю после
большевистского переворота появляется первый законодательный акт, специально
касающийся национального вопроса -- "Декларация прав народов России".
Уже в марте 1922 года, давая как бы ретроспективную оценку событиям
первых послеоктябрьских месяцев, Ленин напишет: "1918 -- Советская
конституция versus (против -- Авт.) Учредилка". За этой строчкой стоит
многое. Становится ясно, что разгон большевиками Учредительного собрания не
был просто ответной реакцией на "строптивость" этого представительного
органа. Финал был предрешен заранее и "историческая" фраза матроса
Железнякова замкнула логическую цепочку действий, вытекающих из
политического сценария и концепции ре-жиссеров революции. Произошло
столкновение двух принципиально различных типов общественного устройства --
парламентской модели, предполагающей конкурирование политических партий в
рамках правового государства, и советского типа, основанного на классовой
селекции граждан, совмещающего законодательную, исполнительную и судебную
власти и отдающего власть фактическую только одной партии.
Если в центре этот процесс прошел чрезвычайно быстро, то события в
национальных районах разворачивались по-иному. Там фактически состоялся
национальный Февраль. Возникают национальные парламенты, сформированные
представителями партий, традиционно называвшихся "националистическими". К
ним относятся такие политические образования, как, например, Центральная
Рада на Украине, Кокандская автономия в Туркестане, Оренбургская автономия,
созданная на базе казахской партии Алаш, образовавшей правительство Алаш-
Орды. В Азербайджане приходит к власти Мусульманская демократическая
партия (Мусават), в Армении -- Дашнакцутюн, в Грузии -- грузинские
социал-демократы. Не предвзятая, объективная история этих национальных
правительств и партий -- остается до сих пор "черной дырой" в советской
историографии.
Революция произошла в державе, отличавшейся разнообразием национальных
регионов, прошедших неодинаковые стадии исторического развития. Если к
социалистической революции не была готова центральная Россия, в которой был
фактически оборван ход демократических реформ, то для ряда регионов
правомерно говорить только об этапе преобразований национальных. Окраины
бывшей империи представляли собой разнотипные цивилизации (культуры). Наряду
с отдельными промышленно развитыми районами, на огромных просторах
существовали общества с родоплеменной структурой, в которых социальные
противоречия как бы перекрывались нормами религии и традиционного права.
Национальный характер нередко принимало разделение между полиэтничным
городом и традиционно моноэтничным селом. На политической карте империи
проступали этносы разного уровня (например, среднеазиатский мусульманский
суперэтнос) и разной "силы" -- пассионарности. Все это необходимо учитывать
при оценках национальных правительств. Они представляли собой различные
политические комбинации: национальные фронты с соответствующими флангами, от
социалистической до теократической ориентации, многопартийные, однопартийные
и иные образования. Типичны были допущенные ими ошибки: недостаточная
разработанность программ и концепций политического устройства,
нерешительность лидеров, осложнявшие ситуацию личные конфликты между ними,
подчас элементы ксенофобии к "чужим" нациям. Во многом роковую роль в их
судьбе сыграла гражданская война, в которой они оказывались между "белыми" и
"красными", зачастую выбирая ориентацию, снижающую их "имидж" среди
населения. Но следует учитывать и то, что все это был, по существу, первый
опыт устройства национальной жизни народов, базирующийся на действительном
учете конкретно-исторической ситуации в том или ином регионе.
Главной опорой Советской власти в национальных районах становятся
коммунисты, часто не представляющие коренного населения. А решающим
аргументом в случае неприятия нового строя выступала сила оружия. Такое
неприятие действительно имело место, поскольку Советская власть
национальными правительствами отождествлялась с большевистской диктатурой.
Наглядно это проявлялось уже в ноябре 1917 года в переговорах между СНК и
Центральной Радой. Представители последней следующим образом оценивали
сложившееся политическое положение: "Претензии СНК на руководство Украинской
демократией тем менее могут иметь какое-либо оправдание, что навязываемые
Украине формы политического правления дали на территории самих народных
комиссаров результаты, отнюдь не вызывающие зависть. Пока в Великороссии
развивается анархия, экономический, политический и хозяйственный развал,
пока там царит грубый произвол и попрание всех свобод, завоеванных у царизма
революцией, Генеральный секретариат не находит нужным повторять этот
печальный опыт на территории Украины".
Против навязывания "опыта пролетарской диктатуры" выступали
представители различных народов. В нашей литературе много написано о
"националистическо-клерикаль-ной" Кокандской автономии. Однако имеются
материалы, позволяющие взглянуть на это политическое образование с иной
стороны. Например, в фонде Центрального партийного архива ИМЛ при ЦК КПСС
имеется письмо на имя ЦК РКП (б) одного из партийных работников Туркестана.
Он пишет о "захвате власти русскими рабочими в Ташкенте", противопоставляя
этому мусульманский съезд в Коканде, начавший работу по подготовке созыва
Учредительного собрания и избравший Временное правительство, поддержанное
также местными рабочими, крестьянами и воинами-мусульманами. Описывая
достаточно непростые перипетии политического процесса в Коканде, автор
письма повествует как незначительный инцидент вызвал фактически вооруженную
интервенцию и разгром Временного правительства большевиками Ташкента. "И
этим похоронено в могилу национальное движение в Туркестане", -- печально
заключает он. И это -- не единичное свидетельство о судьбе Кокандской
автономии.
Целый ряд партийных советских руководителей, сталкивавшихся в своей
деятельности с национальными проблемами, обнаруживали вопиющую
некомпетентность. Показателен конспект лекций по национальному вопросу,
составленный заместителем Сталина по Наркомнацу С. Пестковский "Нация как
боевая организация буржуазии. Нация как средство эксплуатации буржуазией
пролетариата и мелкой буржуазии", -- записал он. С позиций такой мен-
тальности можно вполне объяснить и "боевые действия" против
представителей тех или иных национальностей, "мешающих" делу
коммунистической революции. С негодованием писал в докладе Ленину, Троцкому
и Дзержинскому в июле 1920 г. М. И. Лацис об "упрямом хохле", предпочитающим
"палить свои нивы", чем быть обобранным продотрядами, и предлагал решить
этот вопрос силами ВЧК.
Между тем, предупреждения о пагубности такой политики раздавались из
среды небольшевистских социалистических партий. Опять-таки в июле 1920 г. на
имя Ленина поступает письмо заграничной делегации Украинской партии
социалистов-революционеров, подписанное бывшим председателем Центральной
Рады и видным историком М. С. Грушевским. Весьма лояльно высказываясь в
пользу Советской власти, он упоминал о недружелюбном отношении украинских
крестьян к коммунизму в его российской форме. "Причины таких настроений
лежат в централистических стремлениях большевиков, -- писал Грушевский, -- и
в желании удержать Украину исключительно под влиянием своей партии, править
ею из Московского центра... Украинские социалистические партии относятся с
величайшим сочувствием к идее федерации социалистических республик, но они
считают ложными и вредными стремления рассматривать Украину как область,
которая должна быть связана с Россией более тесными узами, чем какие-либо
другие социалистические республики".
"Националисты" во многих ситуациях разбирались тоньше и куда грамотней,
чем руководящие деятели РКП (б). Наглядное свидетельство тому -- январские
события 1920 г. в Башкирии, где возник конфликт Башрев-кома во главе с А. 3.
Валидовым и присланными из центра партийными работниками -- Ф. А. Сергеевым
(Артемом), Ф. П. Самойловым и др. История донесла до нас документы о том,
как было на самом деле, в чем суть "националистических выходок" Башревкома и
в парламентаризм", предлагавшаяся Сапроновым, не были поддержаны, а его
записка так и осталась без ответа.
На рубеже 1921 --1922 гг. дискуссия в РКП(б) по
проблемам власти приобрела неожиданный поворот. Режим диктатуры
Коммунистической партии, критиковавшийся представителями как буржуазии
(кадеты и проч.), так и демократии (эсеры и меньшевики), вдруг начал до
известной степени позитивно оцениваться бывшими принципиальными противниками
"русского интеллигентского нигилизма", выпустившими в 1921 г. в Праге
сборник, статей под символическим заголовком "Смена вех", который даст
название целому движению. Однако еще за год до этого события один из главных
авторов сборника экс-кадет Н. Устрялов выпускает в Харбине собственную
книгу, в которой содержалась вся идеология "сменовеховства".
Согласно Устрялову, наступили "сумерки формальной демократии", и
началась новая эпоха всемирного развития: на авансцену истории вместо
"профессионалов демократии и первосвященников парламентаризма" отныне
вступили "железные когорты труда и почина, ударные батальоны
государственности", инициативное меньшинство, завершенное авторитетною волей
вышедшего снизу вождя.
"Реально правят авангарды социальных слоев: промышленной и финансовой
буржуазии, крестьянства, рабочих союзов, -- писал Устрялов. -- Фокус
современной политики -- за стенами парламентов. Политику делает инициативное
меньшинство, организованное и дисциплинированное. Не избирательный
бюллетень, а "скипетр из острой стали", хотя и без королевских гербов, --
сейчас в порядке дня. И день этот будет долог. Это будет целый исторический
период". На смену демократии грядет сверхдемократия...
В контексте этой большой проблемы Устрялов рассматривал мировое
значение Октября. "Всемирно-исторический смысл Октябрьской революции, --
подчеркивал он, -- заключен прежде всего в ниспровержении устоев
формально-демократической государственности XIX века". Действенный
антипарламентаризм" Ленина, "напряженная волею спираль" большевизма,
"диктатура активного авангарда" партии не только не пугали Устрялова %-- в
отличие, скажем, от меньшевиков, -- но и приветствовались им как
прогрессивные новации истории. Устрялов-"социалист" признал пролетарские
задачи революции в принципе совместимыми с собственными идеалами
"просвещенного абсолютизма". В общем Устрялов принял таким специфическим
образом понятый большевизм и призвал российскую интеллигенцию к примирению с
действительностью.
Поначалу о сборнике "Смена вех" советская печать
пишет с восторгом: "Сущность всех статей сборника, -- говорилось в
известинской статье "Психологический перелом", -- сводится к приятию
Октябрьской революции и к отречению от всякой борьбы против ее результатов".
Л. Троцкий считал, что в каждой губернии должен быть "хоть один экземпляр
этой книжки "Смена вех".
Полного приятия Устряловым Советской власти, разумеется, не было, его
не устраивали все те же "коммунистические утопии" большевиков. Но
препятствия эти, уверяли сменовеховцы, скоро исчезнут, произойдет
решительное "самоограничение революции и самоопределение коммунизма",
порукой чему -- мелкобуржуазная экономика России.
В статье "Редиска", имея в виду Советскую Россию, он пишет: "Редиска.
Извне -- красная, внутри -- белая. Красная кожица, вывеска, резко
бросающаяся в глаза, полезная своей привлекательностью для посторонних
взоров, своею способностью "импонировать". Сердцевина -- сущность -- белая,
и все белеющая по мере роста, созревания плода. Белеющая стихийно,
органически. Не то же самое -- красное знамя на Зимнем Дворце и звуки
Интернационала на Кремлевской башне?" Стихийное органическое "беление"
большевистской власти Устрялов связывал еще и с тем, "что среди вершителей
современных русских судеб есть люди, наделенные достаточным чувством
реальности и не враги революции. Логика событий неумолимо заставляет их
сдавать свои практически неверные позиции и становиться на те, что более
согласуются с требованиями жизни..."
Когда о перерождении большевистского коммунистического строя заговорили
бывшие принципиальные противники, тут стоило задуматься над
социально-экономическими и политическими последствиями нового экономического
курса.
Сменовеховский прогноз не только получил в Коммунистической партии
широкий резонанс, но и стал одним из основных сюжетов политической дискуссии
в преддверии ее очередного XI съезда. До того главным образом обсуждалась
дилемма: либо советская демократия в форме "раздела власти" между
социалистическими партиями, либо диктатура Коммунистической партии,
использующая Советы как ширму для прикрытия фактически осуществляемых ею
государственных функций.
Теперь внимание было привлечено к другой дилемме: либо однопартийная
советская демократия в совокупности с известными уступками крестьянству по
части организации
"крестьянского союза", либо "коммунистическая директория",
эволюционизирующая под давлением экономической необходимости в направлении к
буржуазной демократии.
В политическом отчете ЦК XI съезду РКП (б) Ленин предупреждал: "Враг
говорит классовую правду, указывая на ту опасность, которая перед нами
стоит. Враг стремится к тому, чтобы это стало неизбежным. Сменовеховцы
выражают настроение тысяч буржуев или советских служащих, участников нашей
новой экономической политики. Это -- основная и действительная опасность".
Но опасность "диктатуре партии" исходила уже не от "тысяч и десятков
тысяч всяких буржуев" и даже не от организованной политической оппозиции,
которая к этому времени была фактически подавлена. Политические разногласия
сосредоточились теперь внутри самой большевистской партии. "Партия вобрала в
себя всю политическую жизнь страны. И с тех пор ее внутренние дела
представляли собой историю страны". Сами же внутренние дела РКП (б)
сопровождались нарастанием острого противоборства.
Опираясь на резолюцию X съезда "О единстве партии", запрещавшую не
только фракционную деятельность, но на деле даже изложение коллективного
мнения, противоречащего линии большинства ЦК, началось подавление остатков
традиционного для РСДРП внутрипартийного демократизма. Однако на закрытом
заседании следующего XI партийного съезда, обсуждавшего выводы комиссии по
поводу так называемого "Заявления 22" (требования группы коммунистов о
демократизации внутрипартийных отношений), выяснилось, что режим
директивного единства уже не в такой степени пользуется поддержкой в партии,
как это было на X съезде. За решение, осуждающее поведение представителей
бывшей "рабочей оппозиции", проголосовало 227 делегатов. За резолюцию В. А.
Антонова-Овсеенко, оправдывающую их и предлагавшую в корне изменить
отношение к инакомыслящим, было поднято 215 голосов. В своем выступлении
Антонов-Овсеенко, в частности, сказал: "По отношению к нашей партии мы в
праве требовать, чтобы было иное отношение к инакомыслящим. Это отношение
должно быть иное, чем то, которое было необходимо, когда непримиримость
оправдывалась обостренностью фракционной борьбы. Мы сейчас вышли из этого
периода и можем решать вопросы с гораздо большей терпимостью".
О зревших в партии настроениях в духе плюрализма
свидетельствует содержание тайно распространявшегося в парторганизациях
накануне XII съезда документа под названием "Современное положение РКП и
задачи пролетарского коммунистического авангарда", который, согласно версии
Зиновьева, мог принадлежать перу бывших "демократических централистов"
(Осинский, Сапронов, Смирнов) . Авторы документа указывали на тенденции
бюрократического перерождения РКП (б), предлагали уничтожить монополию
коммунистов на ответственные места, требовали удалить ответственных
работников, наиболее разложивших партийную среду, наиболее способствовавших
развитию бюрократии под прикрытием лицемерных фраз из господствовавшей
группы: Зиновьева, Сталина, Каменева.
Зиновьев вскользь упомянул об охотниках "маленько поколебать единство
партии и придумать какую-нибудь платформу, подписанную или не подписанную" и
под аплодисменты делегатов заявил, что нашу партию и исправлять нечего...
Если есть хорошие "платформы" относительно создания другой партии, скатертью
дорога". Тем не менее оппозиционные настроения продолжались. Пленум ЦК в
сентябре 1923 г. был вынужден рассматривать вопрос об оппозиционной
нелегальной деятельности "Рабочей группы" и "Рабочей правды". Но начавшаяся
вскоре внутрипартийная дискуссия и борьба с "троцкизмом", как
"мелкобуржуазным, антиленинским уклоном в РКП (б), возглавленная Зиновьевым,
Сталиным, Каменевым, поглотили демократические настроения в партии.
Таким образом, предсказанный РКП (б) "сменовеховцами" путь перерождения
оказался не только более тернистым, но и направленным в прямо
противоположную сторону. Этот путь пролег не через "буржуазное перерождение
тканей революции", не через "изживание коммунистической утопии", а через
перемещение функций управления из рук Коммунистической партии ("диктатура
партии"), в руки все более сужающегося слоя партийных сановников и
обслуживающей его политические интересы многочисленной
партийно-государственной бюрократии.
ЛИТЕРАТУРА
Боффа Джузеппе. История Советского Союза. Т. 1. М., 1990.
Геллер М., Н е к р и ч А. Утопия у власти. Лондон, 1989.
Карр Эдвард. История Советской России. Книга 1. М,, 1990.
Непролетарские партии России. М., 1984.
Своевременные мысли, или пророки в своем Отечестве. Л., 1989.
Скрипилев Е. Л. Всероссийское Учредительное собрание. М., 1982.
ГЛАВА 4
МЕТАМОРФОЗЫ ИНТЕРНАЦИОНАЛИЗМА
"Мы хотим добровольного союза наций".
Ленин
Интернациональный Октябрь и национальный "Февраль". -- О
"националистических" правительствах. -- Освобождение или завоевание? -- Цена
централистской спешки. -- Нужна ли была России партия? -- О "мусульманском
коммунизме" и здравом смысле. -- Национальная по форме, социалистическая по
содержанию?
Революция произошла в многонациональной империи, нерусские народы в
которой составляли почти 51 % населения. Испытывая различные формы
национального угнетения, они оказывали правящему режиму все нарастающее
сопротивление.
Национально-освободительное движение являлось важнейшей составной
частью общероссийского демократического процесса. Требование предоставления
жителям многонациональной страны равных гражданских прав, независимо от
национальности и вероисповедания, в той и иной форме входило в программы
всех оппозиционных царскому режиму политических партий и организаций.
Все оппозиционные партии понимали важность решения национального
вопроса в России. Лидер кадетов П. Н. Милюков замечал: "Национальный вопрос
-- одна из наиболее трудных и сложных проблем современности". А его коллега
по партии публицист А. С. Изгоев с тревогой констатировал, что борьба
национальностей становится мало-помалу одним из главнейших факторов
внутренней политики. Либералы осмеливались указывать царизму на его просчеты
в национальном вопросе, требовали более гибкой и маневренной (хотя той же
вели-
кодержавной) политики в национальной сфере. Но речь шла о "свободе"
народов в рамках сохранения унитарного Российского государства. Ограниченный
демократизм программных основ либералов в национальном вопросе проявлялся в
отрицании права народов на политическое самоуправление. В этом В. И. Ленин
усматривал "... один из корней национализма и шовинизма кадетов -- не только
Струве, Изгоева и других откровенных кадетов, но и дипломатов кадетской
партии вроде Милюкова...".
В отличие от либералов широко понимаемые права наций отстаивались
революционными партиями. Программа эсеров ратовала за "возможно большее
применение федеративных отношений между отдельными национальностями" и
предусматривала в областях со смешанным населением право каждой
национальности на пропорциональную своей численности долю в бюджете,
предназначенном на культурно-просветительные цели.
Вслед за "Декларацией прав народов России" (2 ноября 1917 года) и
особым обращением правительства "Ко всем трудящимся мусульманам России и
Востока" (декабрь 1917 года) новая власть пошла в сентябре 1920 года на
созыв в Баку I съезда народов Востока. В вышеназванном обращении от лица
революционной власти верования, обычаи, национальные и культурные учреждения
народов Поволжья и Крыма, Сибири и Туркестана, Кавказа и Закавказья
объявлялись свободными и неприкосновенными. Права трудящихся мусульман, как
и всех народов многонациональной страны, говорилось в обращении, "охраняются
всей мощью революции и ее органов, Советов рабочих, солдатских и
крестьянских депутатов".
Актом доброй воли, направленным на ликвидацию последствий национального
гнета, явилось и принятое в 1917 году постановление Советского правительства
о возвращении реквизированных в свое время царизмом национальных реликвий.
Советская власть провозгласила политику уважения к народным традициям. Ныне
нет больше угнетенных народов в свободной России, говорилось в специальном
обращении от 24 ноября 1917 года по случаю решения передать украинскому
народу знамена, бунчуки, грамоты, изъятые еще Екатериной II. Народ
великорусский и революционный Петроград с приветом посылают вольному Киеву
(столица Украины) священный дар в знак братства народов. Да славится и
крепнет братский союз свободных народов России и всего мира, да исчезнет
вражда и даже тень угнетения одной нации другою -- подытоживалось в
обращении.
Подобные же шаги были предприняты в отношении других национальных
культурных ценностей. Так, 6 декабря 1917 года Ленин -- глава Советского
правительства -- отдает распоряжение о немедленной выдаче "священного Корана
Османа" Краевому мусульманскому съезду Петроградского национального округа.
Советское правительство учредило специальный орган, регулирующий
национальные отношения, -- Народный комиссариат по делам национальностей
(сокращенно Нарком-нац).
В двадцатые -- начале 30-х гг. был создан и весьма успешно
функционировал динамичный механизм управления национальными процессами.
Национальные секции, отделы, комиссии, сектора и целый институт изучения
национальных проблем. Специализированные издательства, библиотеки и клубы
национальных меньшинств. Журналы -- "Жизнь национальностей", "Революция и
национальности". Национальные районы и советы. Не хватало кадров, средств,
но страна чувствовала, что на нее смотрят угнетенные народы мира, и видела
свои обязанности в том, чтобы показать пример внимания и уважения к
национальному фактору. Однако на деле национальное в большевистском
менталитете всегда имело второстепенное значение по отношению к классовому
приоритету. Не случайно "Декларация прав народов России", как и другие
демократические лозунги, под которыми большевики брали власть, стала
трактоваться как право и обязанность народов служить делу мировой
коммунистической революции.
В принятой на Втором съезде РСДРП в 1903 году программе были
сформулированы важнейшие пункты в области национального вопроса: широкое
местное самоуправление; областное самоуправление для местностей,
отличающихся особыми бытовыми условиями и составом населения; полное
равноправие всех граждан, независимо от национальности; право получать
образование на родном языке; право на самоопределение за всеми
национальностями, входящими в состав государства. Идея о добровольном
равноправном союзе народов лейтмотивом проходит через все ленинские работы
по национальному вопросу, написанные им в 1917 г.
Пришедшее к власти в результате победы Февральской революции Временное
правительство предприняло опреде-
ленные шаги в расширении прав народов: были отменены национальные,
расовые и религиозные ограничения, существовавшие в самодержавной России.
Правда, вопрос о национальной государственности народов не был решен. Здесь
сказалась великодержавная ориентация российского либерализма, явившаяся его
"ахиллесовой пятой". Это привело к тому, что по мере дальнейшего развития
событий национальный вопрос начинает приобретать все более самостоятельное
звучание. Просчеты неопытной и нерешительной демократии, затягивание с ходом
осуществления насущных социально-экономических и политических реформ давали
дополнительный импульс усиливающимся сепаратистским тенденциям. Октябрь
сделал то, что не смог осуществить Февраль -- уже через неделю после
большевистского переворота появляется первый законодательный акт, специально
касающийся национального вопроса -- "Декларация прав народов России".
Уже в марте 1922 года, давая как бы ретроспективную оценку событиям
первых послеоктябрьских месяцев, Ленин напишет: "1918 -- Советская
конституция versus (против -- Авт.) Учредилка". За этой строчкой стоит
многое. Становится ясно, что разгон большевиками Учредительного собрания не
был просто ответной реакцией на "строптивость" этого представительного
органа. Финал был предрешен заранее и "историческая" фраза матроса
Железнякова замкнула логическую цепочку действий, вытекающих из
политического сценария и концепции ре-жиссеров революции. Произошло
столкновение двух принципиально различных типов общественного устройства --
парламентской модели, предполагающей конкурирование политических партий в
рамках правового государства, и советского типа, основанного на классовой
селекции граждан, совмещающего законодательную, исполнительную и судебную
власти и отдающего власть фактическую только одной партии.
Если в центре этот процесс прошел чрезвычайно быстро, то события в
национальных районах разворачивались по-иному. Там фактически состоялся
национальный Февраль. Возникают национальные парламенты, сформированные
представителями партий, традиционно называвшихся "националистическими". К
ним относятся такие политические образования, как, например, Центральная
Рада на Украине, Кокандская автономия в Туркестане, Оренбургская автономия,
созданная на базе казахской партии Алаш, образовавшей правительство Алаш-
Орды. В Азербайджане приходит к власти Мусульманская демократическая
партия (Мусават), в Армении -- Дашнакцутюн, в Грузии -- грузинские
социал-демократы. Не предвзятая, объективная история этих национальных
правительств и партий -- остается до сих пор "черной дырой" в советской
историографии.
Революция произошла в державе, отличавшейся разнообразием национальных
регионов, прошедших неодинаковые стадии исторического развития. Если к
социалистической революции не была готова центральная Россия, в которой был
фактически оборван ход демократических реформ, то для ряда регионов
правомерно говорить только об этапе преобразований национальных. Окраины
бывшей империи представляли собой разнотипные цивилизации (культуры). Наряду
с отдельными промышленно развитыми районами, на огромных просторах
существовали общества с родоплеменной структурой, в которых социальные
противоречия как бы перекрывались нормами религии и традиционного права.
Национальный характер нередко принимало разделение между полиэтничным
городом и традиционно моноэтничным селом. На политической карте империи
проступали этносы разного уровня (например, среднеазиатский мусульманский
суперэтнос) и разной "силы" -- пассионарности. Все это необходимо учитывать
при оценках национальных правительств. Они представляли собой различные
политические комбинации: национальные фронты с соответствующими флангами, от
социалистической до теократической ориентации, многопартийные, однопартийные
и иные образования. Типичны были допущенные ими ошибки: недостаточная
разработанность программ и концепций политического устройства,
нерешительность лидеров, осложнявшие ситуацию личные конфликты между ними,
подчас элементы ксенофобии к "чужим" нациям. Во многом роковую роль в их
судьбе сыграла гражданская война, в которой они оказывались между "белыми" и
"красными", зачастую выбирая ориентацию, снижающую их "имидж" среди
населения. Но следует учитывать и то, что все это был, по существу, первый
опыт устройства национальной жизни народов, базирующийся на действительном
учете конкретно-исторической ситуации в том или ином регионе.
Главной опорой Советской власти в национальных районах становятся
коммунисты, часто не представляющие коренного населения. А решающим
аргументом в случае неприятия нового строя выступала сила оружия. Такое
неприятие действительно имело место, поскольку Советская власть
национальными правительствами отождествлялась с большевистской диктатурой.
Наглядно это проявлялось уже в ноябре 1917 года в переговорах между СНК и
Центральной Радой. Представители последней следующим образом оценивали
сложившееся политическое положение: "Претензии СНК на руководство Украинской
демократией тем менее могут иметь какое-либо оправдание, что навязываемые
Украине формы политического правления дали на территории самих народных
комиссаров результаты, отнюдь не вызывающие зависть. Пока в Великороссии
развивается анархия, экономический, политический и хозяйственный развал,
пока там царит грубый произвол и попрание всех свобод, завоеванных у царизма
революцией, Генеральный секретариат не находит нужным повторять этот
печальный опыт на территории Украины".
Против навязывания "опыта пролетарской диктатуры" выступали
представители различных народов. В нашей литературе много написано о
"националистическо-клерикаль-ной" Кокандской автономии. Однако имеются
материалы, позволяющие взглянуть на это политическое образование с иной
стороны. Например, в фонде Центрального партийного архива ИМЛ при ЦК КПСС
имеется письмо на имя ЦК РКП (б) одного из партийных работников Туркестана.
Он пишет о "захвате власти русскими рабочими в Ташкенте", противопоставляя
этому мусульманский съезд в Коканде, начавший работу по подготовке созыва
Учредительного собрания и избравший Временное правительство, поддержанное
также местными рабочими, крестьянами и воинами-мусульманами. Описывая
достаточно непростые перипетии политического процесса в Коканде, автор
письма повествует как незначительный инцидент вызвал фактически вооруженную
интервенцию и разгром Временного правительства большевиками Ташкента. "И
этим похоронено в могилу национальное движение в Туркестане", -- печально
заключает он. И это -- не единичное свидетельство о судьбе Кокандской
автономии.
Целый ряд партийных советских руководителей, сталкивавшихся в своей
деятельности с национальными проблемами, обнаруживали вопиющую
некомпетентность. Показателен конспект лекций по национальному вопросу,
составленный заместителем Сталина по Наркомнацу С. Пестковский "Нация как
боевая организация буржуазии. Нация как средство эксплуатации буржуазией
пролетариата и мелкой буржуазии", -- записал он. С позиций такой мен-
тальности можно вполне объяснить и "боевые действия" против
представителей тех или иных национальностей, "мешающих" делу
коммунистической революции. С негодованием писал в докладе Ленину, Троцкому
и Дзержинскому в июле 1920 г. М. И. Лацис об "упрямом хохле", предпочитающим
"палить свои нивы", чем быть обобранным продотрядами, и предлагал решить
этот вопрос силами ВЧК.
Между тем, предупреждения о пагубности такой политики раздавались из
среды небольшевистских социалистических партий. Опять-таки в июле 1920 г. на
имя Ленина поступает письмо заграничной делегации Украинской партии
социалистов-революционеров, подписанное бывшим председателем Центральной
Рады и видным историком М. С. Грушевским. Весьма лояльно высказываясь в
пользу Советской власти, он упоминал о недружелюбном отношении украинских
крестьян к коммунизму в его российской форме. "Причины таких настроений
лежат в централистических стремлениях большевиков, -- писал Грушевский, -- и
в желании удержать Украину исключительно под влиянием своей партии, править
ею из Московского центра... Украинские социалистические партии относятся с
величайшим сочувствием к идее федерации социалистических республик, но они
считают ложными и вредными стремления рассматривать Украину как область,
которая должна быть связана с Россией более тесными узами, чем какие-либо
другие социалистические республики".
"Националисты" во многих ситуациях разбирались тоньше и куда грамотней,
чем руководящие деятели РКП (б). Наглядное свидетельство тому -- январские
события 1920 г. в Башкирии, где возник конфликт Башрев-кома во главе с А. 3.
Валидовым и присланными из центра партийными работниками -- Ф. А. Сергеевым
(Артемом), Ф. П. Самойловым и др. История донесла до нас документы о том,
как было на самом деле, в чем суть "националистических выходок" Башревкома и