Страница:
Промышленные, сельскохозяйственные отделы фактически подменили
соответствующие советские органы.
Другим, не менее важным явилась ликвидация ЦКК и РКИ. В постановлении
по организационным вопросам предлагалось в целях усиления контроля над
исполнением решений партии и ЦК ВКП (б), укрепления партийной дисциплины в
борьбе с нарушениями партийной этики преобразовать Центральную Контрольную
Комиссию в Комиссию партийного контроля при ЦК ВКП (б) со своим аппаратом в
центре и постоянными представителями в республиках, краях и областях,
назначаемыми и отзываемыми Комиссией партийного контроля при ЦК ВКП (б). В
распоряжение КПК при ЦК ВКП (б) передавался аппарат Центральной Контрольной
Комиссии. Руководителем Комиссии партийного контроля назначался один из
секретарей ЦК ВКП (б). В 1935 г. руководителем КПК стал Н. И. Ежов.
Наркомат рабоче-крестьянской инспекции был преобразован в Комиссию
советского контроля. Это делалось "в целях усиления контроля над исполнением
решений правительства и укрепления советской дисциплины". В решениях XVII
съезда утверждалось, что "СССР окончательно укрепился на социалистическом
пути".
Фактически под личным контролем Сталина оказалась работа органов
государственной безопасности. 10 июля 1934 г. ЦИК СССР принял постановление
"Об образовании общесоюзного комиссариата внутренних дел". Согласно этому
постановлению был образован общесоюзный народный комиссариат внутренних дел
с включением в его состав Объединенного государственного политического
управления (ОГПУ). На НКВД СССР возлагались задачи обеспечения
революционного порядка и государственной безопасности, охраны общественной и
государственной собственности, записи актов гражданского состояния,
пограничная и пожарная охрана.
В союзных республиках организовались республиканские народные
комиссариаты внутренних дел, а в РСФСР -- институт уполномоченного НКВД
СССР. Этим постановлением упразднялась судебная коллегия ОГПУ. Дела по
Главному управлению государственной безопасности НКВД СССР рекомендовалось
направлять в Верховный Суд Союза ССР, а дела о таких преступлениях, как
измена Родине, шпионаж и подобные им, передавать в Военную коллегию
Верховного Суда СССР или в военные трибуналы по подсудности. Все это в
значительной степени фактически закрепляло личный контроль Сталина за
работой административных органов.
В информационном сообщении о Пленуме ЦК ВКП (б), состоявшемся после
окончания работы XVII съезда партии, 10 февраля 1934 г. сообщалось: "Пленум
избрал секретариат в составе Жданова А. А., Кагановича Л. М., Кирова С. М.,
Сталина И. В.". Должность Генерального секретаря была на съезде
действительно ликвидирована. С этого момента все документы Сталин стал
подписывать просто как секретарь ЦК ВКП(б). Сталин настаивал на переходе С.
М. Кирова на работу в Москву, однако тот отказался, мотивировав отказ тем,
что необходимо закончить вторую пятилетку в Ленинграде. Некоторые историки
утверждают, что после XVII съезда в ходе работы Пленума ЦК ВКП(б) Сталин
заявил о своей отставке. Так ли это -- сказать трудно, но очевидно, что со
стороны Сталина, если это имело место, была игра. Центральный Комитет
отказался принять его отставку.
XVII съезд партии и его решения были окончательным поражением старой
большевистской гвардии. Фактически это был последний организованный бой
сталинизму. Достигнутая накануне съезда сплоченность партии, сплочение
народа в результате реальных достижений в строительстве социализма привели,
как это ни парадоксально, к усилению режима личной власти Сталина в партии и
государстве. Сталин все больше и больше переставал считаться с мнением
членов ЦК партии и даже мнением членов Политбюро. "Сталин полагал, что он
может теперь сам вершить все дела, а остальные нужны ему как статисты, всех
других он держал в таком положении, что они должны были только слушать и
восхвалять его",-- характеризовал послесъездов-скую обстановку в партии Н.
С. Хрущев в докладе "О культе личности и его последствиях" на XX съезде
КПСС. Теперь уже ничто не могло помешать в утверждении культа личности
Сталина в духовно-идеологической жизни советского общества.
Все выступающие на съезде говорили о Сталине как вожде и учителе. Он
легко пошел на ликвидацию поста генерального секретаря ЦК ВКП (б), для него
это была простая формальность, которую можно было легко отбросить.
Политических противников и альтернативных лидеров в Политбюро не было.
Сталин укрепился как фактически единственный лидер в Политбюро, Оргбюро и
Секретариате
ЦК ВКП (б). Все средства массовой информации, вся пропаганда и агитация
повседневно работали на возвеличивание его роли в жизни и судьбах партии и
государства. В 1934 г. была издана книга К. Б. Радека "Зодчий
социалистического общества", заполненная раболепными восхвалениями Сталина.
Она утверждала, что в победе социализма решающую роль сыграла его личность.
21--22 июля 1935 г. на собрании актива Тбилисской партийной организации
выступил с докладом "К вопросу об истории большевистских организаций в
Закавказье" секретарь Закавказского крайкома партии Л. П. Берия. Всего через
несколько месяцев этот доклад был опубликован тиражом 35 млн экземпляров и
включен в список литературы в помощь изучающим историю ВКП (б). В этом
"произведении" фальсифицировалась и грубо извращалась история не только
большевистских организаций Закавказья, но и история партии вообще.
Против этого представители старой партийной гвардии уже выступали.
Сталин победил их не идейно, не путем спора, а грубой силой, опираясь на
партийный и государственный аппарат. Он использовал для своего утверждения
контрольные органы партии, аппарат ОГПУ, подлог и фальсификацию.
Вместе с тем XVII съезд продемонстрировал Сталину и его окружению, что
даже и теперь, несмотря на разгром всех оппозиционных групп и группировок, в
руководящем эшелоне не только сохранилось, но и грозилось вырваться наружу
недовольство. Реально оппозиция была ликвидирована, но продолжала оставаться
потенциальная оппозиция. По мнению Сталина, ее могли составить не только
члены ЦК ВКП (б), но и вообще весь состав партийного съезда. Установлено,
что из 139 членов и кандидатов в члены Центрального Комитета партии,
избранных на XVII съезде, было арестовано и расстреляно (главным образом в
1937-- 1938 гг.) 98 человек, т. е. 70 % всего состава. Такая же судьба
постигла большинство делегатов съезда. Из 1961 делегата с решающим и
совещательным голосами было арестовано по обвинению в контрреволюционных
преступлениях 1108 человек.
Вряд ли можно считать, что это поражение большевистской гвардии было
исторически неизбежным. Определенный интерес представляет анализ положения в
партии и государстве в период после XVII съезда партии до трагических
событий 1 декабря 1934 года в Ленинграде. В это время, как никогда, вырос и
окреп авторитет С. М. Кирова, равно как и авторитет слоя партийных и
советских работников,
вступивших в партию в послеоктябрьское время. Во внутренней политике
обозначилась линия на ограничение террора и режима "чрезвычайщины".
Так, летом 1934 года на заседании Политбюро ЦК ВКП (б) обсуждался
вопрос, аналогичный "делу Рютина". Органами государственной безопасности
было раскрыто несколько групп студенческой и комсомольской молодежи, которая
занималась самостоятельным изучением марксизма. Их обвиняли в
террористических настроениях. Разговоры, которые они якобы вели, сводились к
тому, что при отсутствии демократии террор -- самое лучшее и радикальное
средство для того, чтобы исправить положение. Раньше одного этого было
достаточно для вынесения приговора о высшей мере наказания. Теперь органы
НКВД запрашивали санкции и инструкции Политбюро ЦК. На заседании Политбюро
был заслушан обстоятельный доклад Г. Г. Ягоды. Решение Политбюро было
предельно четким. Высшая мера наказания рекомендовалась только в крайнем
случае, когда в деле имелись неопровержимые данные о террористической
деятельности отдельных участников групп. В качестве основной меры пресечения
предлагалось использовать заключение в политизоляторы и лагеря,
административную высылку. "Оттепель" связывалась с влиянием на Сталина А. М.
Горького и С. М. Кирова.
Многие из необоснованно репрессированных обращались с письмами в ЦК ВКП
(б), ЦИК СССР. Так, сторонники Троцкого -- югославский коммунист А. Цилига и
С. О. Пушас -- в своих заявлениях раскрывали систему провокаций и
фальсификаций в работе органов государственной безопасности. Особо остро они
поднимали вопрос о наркоме внутренних дел Г. Г. Ягоде. Одновременно с
аналогичным заявлением на имя Сталина, Молотова и Акулова (генеральный
прокурор СССР) обратился осужденный по делу "Тракторцентра" заместитель
наркома земледелия А. М. Маркевич. В его заявлении говорилось, что Ягода,
прервав его объяснения во время допроса, заявил: "Раз ЦК дал согласие на ваш
арест, значит мы дали вполне исчерпывающие и убедительные доказательства
вашей виновности".
Одновременно в бюро жалоб ЦК ВКП (б), которое возглавляла М. И.
Ульянова, обратился осужденный по этому делу А. Г. Ревис. 15 сентября по
предложению Сталина на заседании Политбюро было принято решение создать
комиссию в составе Кагановича, Куйбышева, Акулова, чтобы проверить
сообщаемое в документе, освободить невинно
пострадавших, если таковые имеются, очистить ОГПУ от носителей
"специфических следственных приемов" и наказать последних, невзирая на лица.
Позднее в комиссию был дополнительно введен А. А. Жданов.
В ее предварительных выводах, представленных Политбюро ЦК ВКП (б),
предлагалось искоренение незаконных методов следствия, наказание виновных,
пересмотреть дело Маркевича и Ревиса. Готовилось слушание этого дела на
заседании Политбюро ЦК ВКП (б). Однако оно не состоялось. 1 декабря в
Смольном раздалось два револьверных выстрела, эхо которых трагически
прозвучало по всей стране.
С. М. Киров выдвинулся к этому времени практически на вторую роль в
партии после Сталина. В ноябре 1934 года на Пленуме ЦК ВКП (б) было принято
решение об отмене карточной системы. Самое активное участие в этом принимал
С. М. Киров. Он непосредственно руководил подготовкой этого вопроса. Снова
встал вопрос о его переезде в Москву. Предполагалось поставить под его
начало работу всех отделов Секретариата, которые были непосредственно
связаны с идеологической и политико-массовой работой. Было решено, что до
нового года он останется в Ленинграде. Однако это решение осталось не
реализованным. 29 ноября С. М. Киров вернулся в Ленинград. А через день
скончался от пули убийцы Леонида Николаева.
Убийство С. М. Кирова до сих пор остается тайной. Хотя прямых улик нет,
косвенные доказательства позволяют сделать вывод о причастности к нему
Сталина. Специалисты выдвигают версии гипотезы, их число доходит до восьми.
Однако, на наш взгляд, правильнее говорить о его трагических последствиях.
Сталин, Ворошилов, Молотов и Ежов выехали в Ленинград. Здесь Сталин лично
проводил допросы убийцы С. М. Кирова Л. Николаева. Перед отъездом было дано
указание секретарю ЦИК СССР А. С. Енукидзе составить и опубликовать
постановление "О внесении изменений в Уголовно-процессуальное
законодательство". Указание было выполнено. Согласно внесенным изменениям,
следствие по делам о терроре должно проводиться в течение 10 дней,
обвинительное заключение вручалось обвиняемым за сутки до слушания дела в
суде. Дело слушалось без участия сторон, кассационного обжалования
приговоров, равно и подачи ходатайств о помиловании не допускалось, приговор
приводился немедленно по его вынесении.
8 декабря 1934 г. Прокурор СССР И. А. Акулов и Председатель Верховного
Суда СССР А. Н. Винокуров из-
дали директиву, в которой содержался перечень лиц, покушение на жизнь и
здоровье которых должно квалифицироваться как террористические акты и
рассматриваться в порядке постановления от 1 декабря 1934 г. Одновременно
этой же директивой предписывалось дать закону обратную силу, т. е. "все
дела, не законченные к 1 декабря, рассматривать в порядке, установленном
законом от 1 декабря 1934 г. Все дела, на которые поданы кассационные
жалобы, не подлежат рассмотрению, и приговоры по ним подлежат исполнению".
Первым делом, рассмотренным в соответствии с новым законом, стало "дело
Ленинградского террористического зиновьевского центра". Кроме убийцы С. М.
Кирова Л. Николаева, были необоснованно приговорены к расстрелу еще 23
человека. 16 января были арестованы и необоснованно репрессированы Г. Е.
Зиновьев, Л. Б. Каменев и еще 17 человек.
Летом 1935 г. состоялся судебный процесс по так называемому
"Кремлевскому делу". Среди обвиняемых были сотрудники Кремлевского аппарата
ЦИК СССР, он был объявлен засоренным. Против них было выдвинуто обвинение в
подготовке террористического акта против Сталина. Среди тех, кто проходил по
этому процессу, был вновь Л. Б. Каменев.
В стране нагнеталась обстановка. 23 марта 1935 года, выступая на общем
собрании студентов Саратовского правового института и работников юстиции,
нарком юстиции Н. В. Крыленко заявил: "Против кого сейчас должно
направляться подавление? Первый объект подавления -- открытые
контрреволюционные выступления, открытые контрреволюционные акты, их мало,
но они есть. Есть очень много и скрытых контрреволюционных актов, актов,
контрреволюционных по своему существу, которые должны нами оцениваться как
контрреволюционные, хотя они часто не подходят под формальные моменты...
Уголовный кодекс сильно устарел и в ряде статей не отвечает новым
общественным отношениям в стране".
Уже в ходе следствия об убийстве С. М. Кирова Сталин назначил Н. И.
Ежова наблюдать за ходом следствия. Весной -- летом 1935 года Н. И. Ежов
приступил к работе над объемистым трудом под названием "От фракционности к
контрреволюции". Основная идея этого "теоретического труда" была подсказана
Ежову Сталиным и сводилась к тому, что все оппозиционные и фракционные
группировки в партии переродились в откровенно контрреволюционные и теперь
выступают в качестве авангарда империализма в
борьбе против победившего пролетариата. Позднее именно на основе этого
труда были разработаны специальные инструкции по борьбе с "врагами народа".
Начиная с 1935 г., органы НКВД стали заниматься массовой фальсификацией
судебных дел на террористов и шпионов. Недостатки в строительстве, просчеты
в финансировании и эксплуатации ряда предприятий, аварии и крушения на
железнодорожном и водном транспорте при расследовании таких дел стали
квалифицироваться как результат диверси-онно-вредительской деятельности.
Летом 1936 года началась подготовка к новому судебному процессу.
Главными обвиняемыми выступали Л. Б. Каменев, Г. Е. Зиновьев, И. Н. Смирнов,
С. В. Мрачковский и другие. Всего по процессу проходило 16 представителей
старой партийной гвардии. По мысли Сталина, судебный процесс должен был быть
открытым. В его подготовке принимали участие "лучшие кадры" Наркомвнудела. В
качестве подсудимых, то есть "врагов народа", оказались представители старой
партийной гвардии, некогда выступившие против Сталина. Сталин предъявлял
своим противникам идейные и политические ошибки, которые они не совершали,
последовательно добиваясь их физического уничтожения. Это было в характере
Сталина. Читая "Курс русской истории", он подчеркнул следующее место:
"Чингиз-хан перебил много людей, говоря: „Смерть побежденных нужна для
спокойствия победителей"".
В качестве обвинений, предъявляемых обвиняемым, указывалось, что они по
указаниям находившегося за границей Л. Троцкого готовили покушение на
руководителей партии и государства. Им вменялись в вину убийство С. М.
Кирова и подготовка покушения на Сталина и других руководителей партии и
правительства, а также шпионаж, вредительство и диверсии. Сталин лично
правил обвинительное заключение, вносил в него обвиняемых, уточнял
формулировки. Не менее отрицательную роль сыграл в подготовке этого
судебного процесса Каганович.
Нарком внутренних дел Г. Г. Ягода, творя явное беззаконие, тем не менее
понимал всю вздорность обвинений. На заседании Политбюро, где он докладывал
о подготовке процесса, Сталин неожиданно предложил для усиления борьбы с
врагами народа дать органам государственной безопасности чрезвычайные
полномочия сроком на год. Вместе с тем работу Наркомвнудела стала проверять
специальная комиссия Политбюро. 24 августа обвиняемые, представшие перед
судом, были приговорены к высшей
мере наказания. Вероятно, им была обещана жизнь, поэтому все написали
ходатайство о помиловании.
С аналогичной просьбой к Сталину обратилась Н. К. Крупская. Однако это
было отклонено Сталиным на том основании, что члены Политбюро его не
поддержат. Все обвиняемые были расстреляны.
А впереди уже вырисовывались перспективы новых судебных процессов. В
сентябре 1936 г., находясь в Сочи, Сталин дает телеграмму Кагановичу и
Молотову о необходимости замены Г. Г. Ягоды на посту наркома внутренних дел
Н. И. Ежовым. Он мотивировал тем, что "ОГПУ опоздало на четыре года с
разоблачением троцкистского контрреволюционного подполья". Состоялось
заседание Совнаркома СССР под председательством В. М. Молотова, на котором
было заслушано сообщение К. Е. Ворошилова, который доложил выводы работы
комиссии по проверке работы НКВД. Было рекомендовано освободить Ягоду от
занимаемого поста. Совнарком принял соответствующее решение: новым наркомом
внутренних дел в соответствии со Сталинской рекомендацией был назначен Н. И.
Ежов.
На заседание Совнаркома был приглашен командующий войсками Московского
военного округа Белов, который "проводил" Ягоду в наркомат для сдачи дел.
Одновременно заместитель Я. Б. Гамарника, начальника ПУ РККА, С. Туровский
проводил совещание командного и политического состава внутренних войск. В
середине своего доклада он объявил, что Совнарком по рекомендации Политбюро
освободил Ягоду и назначил Ежова. Закончив свое выступление, он предложил
поехать на Лубянку для представления новому наркому. Фактически все
командиры и комиссары войск НКВД оказались под арестом.
1 октября 1936 года новый нарком внутренних дел Н. И. Ежов подписал
приказ о вступлении в должность. Его заместителем оставался Я. С. Агранов.
Началась чистка аппарата наркомата внутренних дел. Она коснулась прежде
всего руководителей отделов и заместителей Ягоды. Были арестованы и
расстреляны Прокофьев, Молчанов, Гай, Волович, Паукер и многие, многие
другие. Те, кто недавно олицетворял карающий меч революции, сами оказались
обвинены в тяжких служебных и контрреволюционных преступлениях.
Новый нарком внутренних дел привел в наркомат свою команду из
работников Комитета партийного контроля при ЦК ВКП (б). Все они
постановлением Политбюро были официально направлены на укрепление органов
НКВД. Как правило, они назначались заместителями начальников основных
отделов и ведущих отделений. В январе состоялся следующий открытый судебный
процесс по делу Г. Л. Пятакова, К. Е. Радека и других. Следовали те же
обвинения в антисоветской, контрреволюционной деятельности, вредительстве и
шпионаже. В партийных организациях в это время усиленно прорабатывались
закрытые письма ЦК ВКП (б)--"Уроки событий, связанных со злодейским
убийством тов. Кирова" от 18 января 1935 года, а также письмо от 29 июля
1936 года "О террористической деятельности троцкистско-зиновьевского
контрреволюционного блока". Автором первого был Сталин, второе готовил Ежов.
В партийных и советских организациях шла чистка. Обвинения в троцкизме,
правоуклонистской деятельности сыпались, как из рога изобилия.
Сталин и его окружение продолжали практику подстегивания репрессий.
Важным этапом была работа февраль-ско-мартовского Пленума ЦК ВКП (б),
решения которого во многом подстегнули репрессивную политику сталинского
руководства. Он намечался на середину февраля, но был перенесен из-за
самоубийства Г. К. Орджоникидзе. Сталин предложил выступить на пленуме с
докладом о вредительстве на транспорте и в промышленности. К этому времени
были арестованы практически все заместители Орджоникидзе, начальники всех
главков Наркомтяжпрома, его родной брат. У него состоялся тяжелый разговор
со Сталиным, после которого он пришел домой и застрелился. По версии его
родных, он был застрелен сотрудниками НКВД.
На пленуме серьезные обвинения были выдвинуты против Н. И. Бухарина и
А. И. Рыкова. Фактически они оказались перед партийным судом, который решил
их судьбу, исключив из партии и передав решение их судьбы органам НКВД. На
пленуме говорилось о засоренности контрреволюционными элементами РККА, НКВД,
всех без исключения наркоматов. Особенно усердствовал Н. И. Ежов. Сталин
выступил с докладом "О ликвидации троцкистских и иных двурушников". В нем
фактически содержалось обоснование репрессивной политики. Мотивировка была
проста: СССР успешно завершает строительство социализма, поэтому классовый
враг так усиленно сопротивляется.
Весной и летом репрессивная политика подходила к своей высшей точке. В
мае 1937 г. были арестованы М. Н. Тухачевский, И. Э. Якир, И. П. Уборевич и
другие командиры Красной Армии. Развернулась чистка в РККА.
В ход была пущена версия о "контрреволюционном заговоре в Красной
Армии". Группа следователей Особого отдела ГУГБ НКВД СССР под руководством
Н. Г. Жу-рид-Николаева, М. С. Ушакова-Ушимирского проводила следствие самыми
недозволенными и жестокими методами. Из обвиняемых были выбиты показания
относительно антисоветской и контрреволюционной деятельности, 12 июня в
закрытом судебном заседании они были приговорены к расстрелу. В этот же день
было арестовано еще более 800 человек комсостава Красной Армии.
К этому времени чистка затронула наркомат внутренних дел, сотрудников
советской военной разведки. В мае 1937 г. IV управление Генштаба РККА было
выведено из подчинения Комиссариата обороны и передано в ведомство НКВД.
Специальный уполномоченный Ежова заместитель начальника Иностранного отдела
ГУГБ НКВД С. М. Шпигельглаз был командирован для ревизии всей советской
заграничной агентуры. Многие кадровые разведчики отзывались в СССР и здесь
уничтожались. Предлоги отзыва были разными: одним предлагали другую работу,
другим -- повышение и отдых, третьим предлагали получить правительственные
награды. По свидетельству В. Г. Кривицкого, возглавлявшего советскую
разведку в Западной Европе, число репрессированных составило к маю 1937 года
350 000 человек. По прямому указанию Сталина была свернута вся работа
советских разведчиков в фашистской Германии. Впоследствии это отрицательно
сказалось в начальный период Великой Отечественной войны.
Однако и в этих условиях было противодействие репрессиям. Против
пытались выступать члены и кандидаты в члены ЦК партии. Так, в ходе работы
июньского (1937 г.) Пленума ЦК ВКП (б) нарком внутренних дел Н. И. Ежов
выступил с сообщением о разоблачении грандиозного контрреволюционного
заговора внутри партии и государства. Он просил санкции пленума
пролонгировать чрезвычайные полномочия органам государственной безопасности
для окончательного выкорчевывания контрреволюционного подполья в партии и
государстве. Сталин поддержал это предложение и предложил высказаться членам
ЦК партии. Пленум проходил в сложной обстановке. Была уже фактически решена
участь Н. И. Бухарина и А. И. Рыкова. На пленуме были исключены из состава
ЦК и кандидатов в члены ЦК 38 видных деятелей партии и государства.
Неожиданно для Сталина и всех присутствующих против выступили Г. Н.
Каминский и И. А. Пятницкий. Ярким и образным было выступление наркома
здравоохранения СССР Г. Н. Каминского. "Так мы перестреляем всю партию",--
сказал он. Он был арестован в ходе работы пленума начальником ГУГБ НКВД СССР
М. П. Фринов-ским. Его обвинили в создании террористической организации
правых в наркомздраве. Еще больший резонанс имело выступление на пленуме
заведующего политико-административным отделом ЦК ВКП (б) И. А. Пятницкого.
Долгое время он находился на работе в Коминтерне, а с 1935 г.-- в аппарате
ЦК партии. Он прямо заявил, что в работе органов государственной
безопасности существует много недозволенных приемов и методов, что нужны не
чрезвычайные полномочия, а комплексная проверка работы органов. Сталин
прервал заседание пленума. В перерыве Пятницкого пытались уговорить
Каганович, Ворошилов и Молотов. Однако он продолжал стоять на своем. После
перерыва Н. И. Ежов высказал политическое недоверие И. А. Пятницкому. По
решению пленума ему дали двухнедельный срок для объяснений с партией. Через
две недели он был арестован самим Ежовым. Ему предъявили обвинение в
создании контрреволюционной троцкистской организации в Коминтерне. Показания
против него дали арестованные к этому времени Бела Кун, В. Г. Кнорин и
другие ответственные работники Коминтерна.
На следующем пленуме в октябре (1937 г.) были исключены из состава ЦК
еще 20 членов и кандидатов в члены ЦК ВКП (б).
соответствующие советские органы.
Другим, не менее важным явилась ликвидация ЦКК и РКИ. В постановлении
по организационным вопросам предлагалось в целях усиления контроля над
исполнением решений партии и ЦК ВКП (б), укрепления партийной дисциплины в
борьбе с нарушениями партийной этики преобразовать Центральную Контрольную
Комиссию в Комиссию партийного контроля при ЦК ВКП (б) со своим аппаратом в
центре и постоянными представителями в республиках, краях и областях,
назначаемыми и отзываемыми Комиссией партийного контроля при ЦК ВКП (б). В
распоряжение КПК при ЦК ВКП (б) передавался аппарат Центральной Контрольной
Комиссии. Руководителем Комиссии партийного контроля назначался один из
секретарей ЦК ВКП (б). В 1935 г. руководителем КПК стал Н. И. Ежов.
Наркомат рабоче-крестьянской инспекции был преобразован в Комиссию
советского контроля. Это делалось "в целях усиления контроля над исполнением
решений правительства и укрепления советской дисциплины". В решениях XVII
съезда утверждалось, что "СССР окончательно укрепился на социалистическом
пути".
Фактически под личным контролем Сталина оказалась работа органов
государственной безопасности. 10 июля 1934 г. ЦИК СССР принял постановление
"Об образовании общесоюзного комиссариата внутренних дел". Согласно этому
постановлению был образован общесоюзный народный комиссариат внутренних дел
с включением в его состав Объединенного государственного политического
управления (ОГПУ). На НКВД СССР возлагались задачи обеспечения
революционного порядка и государственной безопасности, охраны общественной и
государственной собственности, записи актов гражданского состояния,
пограничная и пожарная охрана.
В союзных республиках организовались республиканские народные
комиссариаты внутренних дел, а в РСФСР -- институт уполномоченного НКВД
СССР. Этим постановлением упразднялась судебная коллегия ОГПУ. Дела по
Главному управлению государственной безопасности НКВД СССР рекомендовалось
направлять в Верховный Суд Союза ССР, а дела о таких преступлениях, как
измена Родине, шпионаж и подобные им, передавать в Военную коллегию
Верховного Суда СССР или в военные трибуналы по подсудности. Все это в
значительной степени фактически закрепляло личный контроль Сталина за
работой административных органов.
В информационном сообщении о Пленуме ЦК ВКП (б), состоявшемся после
окончания работы XVII съезда партии, 10 февраля 1934 г. сообщалось: "Пленум
избрал секретариат в составе Жданова А. А., Кагановича Л. М., Кирова С. М.,
Сталина И. В.". Должность Генерального секретаря была на съезде
действительно ликвидирована. С этого момента все документы Сталин стал
подписывать просто как секретарь ЦК ВКП(б). Сталин настаивал на переходе С.
М. Кирова на работу в Москву, однако тот отказался, мотивировав отказ тем,
что необходимо закончить вторую пятилетку в Ленинграде. Некоторые историки
утверждают, что после XVII съезда в ходе работы Пленума ЦК ВКП(б) Сталин
заявил о своей отставке. Так ли это -- сказать трудно, но очевидно, что со
стороны Сталина, если это имело место, была игра. Центральный Комитет
отказался принять его отставку.
XVII съезд партии и его решения были окончательным поражением старой
большевистской гвардии. Фактически это был последний организованный бой
сталинизму. Достигнутая накануне съезда сплоченность партии, сплочение
народа в результате реальных достижений в строительстве социализма привели,
как это ни парадоксально, к усилению режима личной власти Сталина в партии и
государстве. Сталин все больше и больше переставал считаться с мнением
членов ЦК партии и даже мнением членов Политбюро. "Сталин полагал, что он
может теперь сам вершить все дела, а остальные нужны ему как статисты, всех
других он держал в таком положении, что они должны были только слушать и
восхвалять его",-- характеризовал послесъездов-скую обстановку в партии Н.
С. Хрущев в докладе "О культе личности и его последствиях" на XX съезде
КПСС. Теперь уже ничто не могло помешать в утверждении культа личности
Сталина в духовно-идеологической жизни советского общества.
Все выступающие на съезде говорили о Сталине как вожде и учителе. Он
легко пошел на ликвидацию поста генерального секретаря ЦК ВКП (б), для него
это была простая формальность, которую можно было легко отбросить.
Политических противников и альтернативных лидеров в Политбюро не было.
Сталин укрепился как фактически единственный лидер в Политбюро, Оргбюро и
Секретариате
ЦК ВКП (б). Все средства массовой информации, вся пропаганда и агитация
повседневно работали на возвеличивание его роли в жизни и судьбах партии и
государства. В 1934 г. была издана книга К. Б. Радека "Зодчий
социалистического общества", заполненная раболепными восхвалениями Сталина.
Она утверждала, что в победе социализма решающую роль сыграла его личность.
21--22 июля 1935 г. на собрании актива Тбилисской партийной организации
выступил с докладом "К вопросу об истории большевистских организаций в
Закавказье" секретарь Закавказского крайкома партии Л. П. Берия. Всего через
несколько месяцев этот доклад был опубликован тиражом 35 млн экземпляров и
включен в список литературы в помощь изучающим историю ВКП (б). В этом
"произведении" фальсифицировалась и грубо извращалась история не только
большевистских организаций Закавказья, но и история партии вообще.
Против этого представители старой партийной гвардии уже выступали.
Сталин победил их не идейно, не путем спора, а грубой силой, опираясь на
партийный и государственный аппарат. Он использовал для своего утверждения
контрольные органы партии, аппарат ОГПУ, подлог и фальсификацию.
Вместе с тем XVII съезд продемонстрировал Сталину и его окружению, что
даже и теперь, несмотря на разгром всех оппозиционных групп и группировок, в
руководящем эшелоне не только сохранилось, но и грозилось вырваться наружу
недовольство. Реально оппозиция была ликвидирована, но продолжала оставаться
потенциальная оппозиция. По мнению Сталина, ее могли составить не только
члены ЦК ВКП (б), но и вообще весь состав партийного съезда. Установлено,
что из 139 членов и кандидатов в члены Центрального Комитета партии,
избранных на XVII съезде, было арестовано и расстреляно (главным образом в
1937-- 1938 гг.) 98 человек, т. е. 70 % всего состава. Такая же судьба
постигла большинство делегатов съезда. Из 1961 делегата с решающим и
совещательным голосами было арестовано по обвинению в контрреволюционных
преступлениях 1108 человек.
Вряд ли можно считать, что это поражение большевистской гвардии было
исторически неизбежным. Определенный интерес представляет анализ положения в
партии и государстве в период после XVII съезда партии до трагических
событий 1 декабря 1934 года в Ленинграде. В это время, как никогда, вырос и
окреп авторитет С. М. Кирова, равно как и авторитет слоя партийных и
советских работников,
вступивших в партию в послеоктябрьское время. Во внутренней политике
обозначилась линия на ограничение террора и режима "чрезвычайщины".
Так, летом 1934 года на заседании Политбюро ЦК ВКП (б) обсуждался
вопрос, аналогичный "делу Рютина". Органами государственной безопасности
было раскрыто несколько групп студенческой и комсомольской молодежи, которая
занималась самостоятельным изучением марксизма. Их обвиняли в
террористических настроениях. Разговоры, которые они якобы вели, сводились к
тому, что при отсутствии демократии террор -- самое лучшее и радикальное
средство для того, чтобы исправить положение. Раньше одного этого было
достаточно для вынесения приговора о высшей мере наказания. Теперь органы
НКВД запрашивали санкции и инструкции Политбюро ЦК. На заседании Политбюро
был заслушан обстоятельный доклад Г. Г. Ягоды. Решение Политбюро было
предельно четким. Высшая мера наказания рекомендовалась только в крайнем
случае, когда в деле имелись неопровержимые данные о террористической
деятельности отдельных участников групп. В качестве основной меры пресечения
предлагалось использовать заключение в политизоляторы и лагеря,
административную высылку. "Оттепель" связывалась с влиянием на Сталина А. М.
Горького и С. М. Кирова.
Многие из необоснованно репрессированных обращались с письмами в ЦК ВКП
(б), ЦИК СССР. Так, сторонники Троцкого -- югославский коммунист А. Цилига и
С. О. Пушас -- в своих заявлениях раскрывали систему провокаций и
фальсификаций в работе органов государственной безопасности. Особо остро они
поднимали вопрос о наркоме внутренних дел Г. Г. Ягоде. Одновременно с
аналогичным заявлением на имя Сталина, Молотова и Акулова (генеральный
прокурор СССР) обратился осужденный по делу "Тракторцентра" заместитель
наркома земледелия А. М. Маркевич. В его заявлении говорилось, что Ягода,
прервав его объяснения во время допроса, заявил: "Раз ЦК дал согласие на ваш
арест, значит мы дали вполне исчерпывающие и убедительные доказательства
вашей виновности".
Одновременно в бюро жалоб ЦК ВКП (б), которое возглавляла М. И.
Ульянова, обратился осужденный по этому делу А. Г. Ревис. 15 сентября по
предложению Сталина на заседании Политбюро было принято решение создать
комиссию в составе Кагановича, Куйбышева, Акулова, чтобы проверить
сообщаемое в документе, освободить невинно
пострадавших, если таковые имеются, очистить ОГПУ от носителей
"специфических следственных приемов" и наказать последних, невзирая на лица.
Позднее в комиссию был дополнительно введен А. А. Жданов.
В ее предварительных выводах, представленных Политбюро ЦК ВКП (б),
предлагалось искоренение незаконных методов следствия, наказание виновных,
пересмотреть дело Маркевича и Ревиса. Готовилось слушание этого дела на
заседании Политбюро ЦК ВКП (б). Однако оно не состоялось. 1 декабря в
Смольном раздалось два револьверных выстрела, эхо которых трагически
прозвучало по всей стране.
С. М. Киров выдвинулся к этому времени практически на вторую роль в
партии после Сталина. В ноябре 1934 года на Пленуме ЦК ВКП (б) было принято
решение об отмене карточной системы. Самое активное участие в этом принимал
С. М. Киров. Он непосредственно руководил подготовкой этого вопроса. Снова
встал вопрос о его переезде в Москву. Предполагалось поставить под его
начало работу всех отделов Секретариата, которые были непосредственно
связаны с идеологической и политико-массовой работой. Было решено, что до
нового года он останется в Ленинграде. Однако это решение осталось не
реализованным. 29 ноября С. М. Киров вернулся в Ленинград. А через день
скончался от пули убийцы Леонида Николаева.
Убийство С. М. Кирова до сих пор остается тайной. Хотя прямых улик нет,
косвенные доказательства позволяют сделать вывод о причастности к нему
Сталина. Специалисты выдвигают версии гипотезы, их число доходит до восьми.
Однако, на наш взгляд, правильнее говорить о его трагических последствиях.
Сталин, Ворошилов, Молотов и Ежов выехали в Ленинград. Здесь Сталин лично
проводил допросы убийцы С. М. Кирова Л. Николаева. Перед отъездом было дано
указание секретарю ЦИК СССР А. С. Енукидзе составить и опубликовать
постановление "О внесении изменений в Уголовно-процессуальное
законодательство". Указание было выполнено. Согласно внесенным изменениям,
следствие по делам о терроре должно проводиться в течение 10 дней,
обвинительное заключение вручалось обвиняемым за сутки до слушания дела в
суде. Дело слушалось без участия сторон, кассационного обжалования
приговоров, равно и подачи ходатайств о помиловании не допускалось, приговор
приводился немедленно по его вынесении.
8 декабря 1934 г. Прокурор СССР И. А. Акулов и Председатель Верховного
Суда СССР А. Н. Винокуров из-
дали директиву, в которой содержался перечень лиц, покушение на жизнь и
здоровье которых должно квалифицироваться как террористические акты и
рассматриваться в порядке постановления от 1 декабря 1934 г. Одновременно
этой же директивой предписывалось дать закону обратную силу, т. е. "все
дела, не законченные к 1 декабря, рассматривать в порядке, установленном
законом от 1 декабря 1934 г. Все дела, на которые поданы кассационные
жалобы, не подлежат рассмотрению, и приговоры по ним подлежат исполнению".
Первым делом, рассмотренным в соответствии с новым законом, стало "дело
Ленинградского террористического зиновьевского центра". Кроме убийцы С. М.
Кирова Л. Николаева, были необоснованно приговорены к расстрелу еще 23
человека. 16 января были арестованы и необоснованно репрессированы Г. Е.
Зиновьев, Л. Б. Каменев и еще 17 человек.
Летом 1935 г. состоялся судебный процесс по так называемому
"Кремлевскому делу". Среди обвиняемых были сотрудники Кремлевского аппарата
ЦИК СССР, он был объявлен засоренным. Против них было выдвинуто обвинение в
подготовке террористического акта против Сталина. Среди тех, кто проходил по
этому процессу, был вновь Л. Б. Каменев.
В стране нагнеталась обстановка. 23 марта 1935 года, выступая на общем
собрании студентов Саратовского правового института и работников юстиции,
нарком юстиции Н. В. Крыленко заявил: "Против кого сейчас должно
направляться подавление? Первый объект подавления -- открытые
контрреволюционные выступления, открытые контрреволюционные акты, их мало,
но они есть. Есть очень много и скрытых контрреволюционных актов, актов,
контрреволюционных по своему существу, которые должны нами оцениваться как
контрреволюционные, хотя они часто не подходят под формальные моменты...
Уголовный кодекс сильно устарел и в ряде статей не отвечает новым
общественным отношениям в стране".
Уже в ходе следствия об убийстве С. М. Кирова Сталин назначил Н. И.
Ежова наблюдать за ходом следствия. Весной -- летом 1935 года Н. И. Ежов
приступил к работе над объемистым трудом под названием "От фракционности к
контрреволюции". Основная идея этого "теоретического труда" была подсказана
Ежову Сталиным и сводилась к тому, что все оппозиционные и фракционные
группировки в партии переродились в откровенно контрреволюционные и теперь
выступают в качестве авангарда империализма в
борьбе против победившего пролетариата. Позднее именно на основе этого
труда были разработаны специальные инструкции по борьбе с "врагами народа".
Начиная с 1935 г., органы НКВД стали заниматься массовой фальсификацией
судебных дел на террористов и шпионов. Недостатки в строительстве, просчеты
в финансировании и эксплуатации ряда предприятий, аварии и крушения на
железнодорожном и водном транспорте при расследовании таких дел стали
квалифицироваться как результат диверси-онно-вредительской деятельности.
Летом 1936 года началась подготовка к новому судебному процессу.
Главными обвиняемыми выступали Л. Б. Каменев, Г. Е. Зиновьев, И. Н. Смирнов,
С. В. Мрачковский и другие. Всего по процессу проходило 16 представителей
старой партийной гвардии. По мысли Сталина, судебный процесс должен был быть
открытым. В его подготовке принимали участие "лучшие кадры" Наркомвнудела. В
качестве подсудимых, то есть "врагов народа", оказались представители старой
партийной гвардии, некогда выступившие против Сталина. Сталин предъявлял
своим противникам идейные и политические ошибки, которые они не совершали,
последовательно добиваясь их физического уничтожения. Это было в характере
Сталина. Читая "Курс русской истории", он подчеркнул следующее место:
"Чингиз-хан перебил много людей, говоря: „Смерть побежденных нужна для
спокойствия победителей"".
В качестве обвинений, предъявляемых обвиняемым, указывалось, что они по
указаниям находившегося за границей Л. Троцкого готовили покушение на
руководителей партии и государства. Им вменялись в вину убийство С. М.
Кирова и подготовка покушения на Сталина и других руководителей партии и
правительства, а также шпионаж, вредительство и диверсии. Сталин лично
правил обвинительное заключение, вносил в него обвиняемых, уточнял
формулировки. Не менее отрицательную роль сыграл в подготовке этого
судебного процесса Каганович.
Нарком внутренних дел Г. Г. Ягода, творя явное беззаконие, тем не менее
понимал всю вздорность обвинений. На заседании Политбюро, где он докладывал
о подготовке процесса, Сталин неожиданно предложил для усиления борьбы с
врагами народа дать органам государственной безопасности чрезвычайные
полномочия сроком на год. Вместе с тем работу Наркомвнудела стала проверять
специальная комиссия Политбюро. 24 августа обвиняемые, представшие перед
судом, были приговорены к высшей
мере наказания. Вероятно, им была обещана жизнь, поэтому все написали
ходатайство о помиловании.
С аналогичной просьбой к Сталину обратилась Н. К. Крупская. Однако это
было отклонено Сталиным на том основании, что члены Политбюро его не
поддержат. Все обвиняемые были расстреляны.
А впереди уже вырисовывались перспективы новых судебных процессов. В
сентябре 1936 г., находясь в Сочи, Сталин дает телеграмму Кагановичу и
Молотову о необходимости замены Г. Г. Ягоды на посту наркома внутренних дел
Н. И. Ежовым. Он мотивировал тем, что "ОГПУ опоздало на четыре года с
разоблачением троцкистского контрреволюционного подполья". Состоялось
заседание Совнаркома СССР под председательством В. М. Молотова, на котором
было заслушано сообщение К. Е. Ворошилова, который доложил выводы работы
комиссии по проверке работы НКВД. Было рекомендовано освободить Ягоду от
занимаемого поста. Совнарком принял соответствующее решение: новым наркомом
внутренних дел в соответствии со Сталинской рекомендацией был назначен Н. И.
Ежов.
На заседание Совнаркома был приглашен командующий войсками Московского
военного округа Белов, который "проводил" Ягоду в наркомат для сдачи дел.
Одновременно заместитель Я. Б. Гамарника, начальника ПУ РККА, С. Туровский
проводил совещание командного и политического состава внутренних войск. В
середине своего доклада он объявил, что Совнарком по рекомендации Политбюро
освободил Ягоду и назначил Ежова. Закончив свое выступление, он предложил
поехать на Лубянку для представления новому наркому. Фактически все
командиры и комиссары войск НКВД оказались под арестом.
1 октября 1936 года новый нарком внутренних дел Н. И. Ежов подписал
приказ о вступлении в должность. Его заместителем оставался Я. С. Агранов.
Началась чистка аппарата наркомата внутренних дел. Она коснулась прежде
всего руководителей отделов и заместителей Ягоды. Были арестованы и
расстреляны Прокофьев, Молчанов, Гай, Волович, Паукер и многие, многие
другие. Те, кто недавно олицетворял карающий меч революции, сами оказались
обвинены в тяжких служебных и контрреволюционных преступлениях.
Новый нарком внутренних дел привел в наркомат свою команду из
работников Комитета партийного контроля при ЦК ВКП (б). Все они
постановлением Политбюро были официально направлены на укрепление органов
НКВД. Как правило, они назначались заместителями начальников основных
отделов и ведущих отделений. В январе состоялся следующий открытый судебный
процесс по делу Г. Л. Пятакова, К. Е. Радека и других. Следовали те же
обвинения в антисоветской, контрреволюционной деятельности, вредительстве и
шпионаже. В партийных организациях в это время усиленно прорабатывались
закрытые письма ЦК ВКП (б)--"Уроки событий, связанных со злодейским
убийством тов. Кирова" от 18 января 1935 года, а также письмо от 29 июля
1936 года "О террористической деятельности троцкистско-зиновьевского
контрреволюционного блока". Автором первого был Сталин, второе готовил Ежов.
В партийных и советских организациях шла чистка. Обвинения в троцкизме,
правоуклонистской деятельности сыпались, как из рога изобилия.
Сталин и его окружение продолжали практику подстегивания репрессий.
Важным этапом была работа февраль-ско-мартовского Пленума ЦК ВКП (б),
решения которого во многом подстегнули репрессивную политику сталинского
руководства. Он намечался на середину февраля, но был перенесен из-за
самоубийства Г. К. Орджоникидзе. Сталин предложил выступить на пленуме с
докладом о вредительстве на транспорте и в промышленности. К этому времени
были арестованы практически все заместители Орджоникидзе, начальники всех
главков Наркомтяжпрома, его родной брат. У него состоялся тяжелый разговор
со Сталиным, после которого он пришел домой и застрелился. По версии его
родных, он был застрелен сотрудниками НКВД.
На пленуме серьезные обвинения были выдвинуты против Н. И. Бухарина и
А. И. Рыкова. Фактически они оказались перед партийным судом, который решил
их судьбу, исключив из партии и передав решение их судьбы органам НКВД. На
пленуме говорилось о засоренности контрреволюционными элементами РККА, НКВД,
всех без исключения наркоматов. Особенно усердствовал Н. И. Ежов. Сталин
выступил с докладом "О ликвидации троцкистских и иных двурушников". В нем
фактически содержалось обоснование репрессивной политики. Мотивировка была
проста: СССР успешно завершает строительство социализма, поэтому классовый
враг так усиленно сопротивляется.
Весной и летом репрессивная политика подходила к своей высшей точке. В
мае 1937 г. были арестованы М. Н. Тухачевский, И. Э. Якир, И. П. Уборевич и
другие командиры Красной Армии. Развернулась чистка в РККА.
В ход была пущена версия о "контрреволюционном заговоре в Красной
Армии". Группа следователей Особого отдела ГУГБ НКВД СССР под руководством
Н. Г. Жу-рид-Николаева, М. С. Ушакова-Ушимирского проводила следствие самыми
недозволенными и жестокими методами. Из обвиняемых были выбиты показания
относительно антисоветской и контрреволюционной деятельности, 12 июня в
закрытом судебном заседании они были приговорены к расстрелу. В этот же день
было арестовано еще более 800 человек комсостава Красной Армии.
К этому времени чистка затронула наркомат внутренних дел, сотрудников
советской военной разведки. В мае 1937 г. IV управление Генштаба РККА было
выведено из подчинения Комиссариата обороны и передано в ведомство НКВД.
Специальный уполномоченный Ежова заместитель начальника Иностранного отдела
ГУГБ НКВД С. М. Шпигельглаз был командирован для ревизии всей советской
заграничной агентуры. Многие кадровые разведчики отзывались в СССР и здесь
уничтожались. Предлоги отзыва были разными: одним предлагали другую работу,
другим -- повышение и отдых, третьим предлагали получить правительственные
награды. По свидетельству В. Г. Кривицкого, возглавлявшего советскую
разведку в Западной Европе, число репрессированных составило к маю 1937 года
350 000 человек. По прямому указанию Сталина была свернута вся работа
советских разведчиков в фашистской Германии. Впоследствии это отрицательно
сказалось в начальный период Великой Отечественной войны.
Однако и в этих условиях было противодействие репрессиям. Против
пытались выступать члены и кандидаты в члены ЦК партии. Так, в ходе работы
июньского (1937 г.) Пленума ЦК ВКП (б) нарком внутренних дел Н. И. Ежов
выступил с сообщением о разоблачении грандиозного контрреволюционного
заговора внутри партии и государства. Он просил санкции пленума
пролонгировать чрезвычайные полномочия органам государственной безопасности
для окончательного выкорчевывания контрреволюционного подполья в партии и
государстве. Сталин поддержал это предложение и предложил высказаться членам
ЦК партии. Пленум проходил в сложной обстановке. Была уже фактически решена
участь Н. И. Бухарина и А. И. Рыкова. На пленуме были исключены из состава
ЦК и кандидатов в члены ЦК 38 видных деятелей партии и государства.
Неожиданно для Сталина и всех присутствующих против выступили Г. Н.
Каминский и И. А. Пятницкий. Ярким и образным было выступление наркома
здравоохранения СССР Г. Н. Каминского. "Так мы перестреляем всю партию",--
сказал он. Он был арестован в ходе работы пленума начальником ГУГБ НКВД СССР
М. П. Фринов-ским. Его обвинили в создании террористической организации
правых в наркомздраве. Еще больший резонанс имело выступление на пленуме
заведующего политико-административным отделом ЦК ВКП (б) И. А. Пятницкого.
Долгое время он находился на работе в Коминтерне, а с 1935 г.-- в аппарате
ЦК партии. Он прямо заявил, что в работе органов государственной
безопасности существует много недозволенных приемов и методов, что нужны не
чрезвычайные полномочия, а комплексная проверка работы органов. Сталин
прервал заседание пленума. В перерыве Пятницкого пытались уговорить
Каганович, Ворошилов и Молотов. Однако он продолжал стоять на своем. После
перерыва Н. И. Ежов высказал политическое недоверие И. А. Пятницкому. По
решению пленума ему дали двухнедельный срок для объяснений с партией. Через
две недели он был арестован самим Ежовым. Ему предъявили обвинение в
создании контрреволюционной троцкистской организации в Коминтерне. Показания
против него дали арестованные к этому времени Бела Кун, В. Г. Кнорин и
другие ответственные работники Коминтерна.
На следующем пленуме в октябре (1937 г.) были исключены из состава ЦК
еще 20 членов и кандидатов в члены ЦК ВКП (б).