Страница:
СССР и, в частности, уважения к его интересам в Прибалтике.
Но все это не остановило Сталина. 20 августа Гитлер послал ему
телеграмму, в которой настаивал на заключении "пакта о ненападении" и
подготовке "в возможно короткое время" дополнительного протокола.
"Напряженность между Германией и Польшей, -- откровенничал Гитлер, -- стала
невыносимой... Кризис может разразиться в любой день". Гитлер спешил. У него
оставалось мало времени до утра 1 сентября, на которое назначалось нападение
на Польшу. Поэтому он просил Сталина "во вторник, 22 августа, самое позднее
в среду, 23 августа", принять имперского министра иностранных дел, который
"имеет полные полномочия на составление и подписание как пакта о
ненападении, так и протокола".
Заключив 23 августа 1939 года договор о ненападении, правительства СССР
и Германии обязались споры и конфликты между двумя странами "разрешать...
исключительно мирным путем в порядке дружеского обмена мнениями". Договор
изолировал СССР от сил, боровшихся против фашистской агрессии. "В случае,
если одна из Договаривающихся Сторон, -- говорилось во второй статье, --
окажется объектом военных действий со стороны третьей державы, другая
Договаривающаяся Сторона не будет поддерживать ни в какой форме эту
державу". На практике это означало, что СССР не будет осуждать фашистскую
агрессию или помогать ее жертвам.
Ратификация договора состоялась через неделю -- столько времени
потребовалось, чтобы собралась внеочередная сессия Верховного Совета СССР.
По предложению А. С. Щербакова, особо доверенного лица Сталина, первого
секретаря Московского областного и Московского городского комитетов ВКП(б),
депутаты не обсуждали советско-германский договор "ввиду исчерпывающей
ясности и последовательности внешней политики Правительства СССР".
От депутатов скрыли, что договор о ненападении имел продолжение --
"секретный дополнительный протокол", отражавший имперские амбиции его
авторов. Язык и дух этого документа напоминали о тех временах, когда судьбы
народов решались за их спиной, по праву сильного. В нем говорилось о
разграничении "сфер влияния" в Восточной и Юго-Восточной Европе, где
встретились "интересы" СССР и Германии. Предусматривалось, что в случае
германо-польского вооруженного конфликта (на языке документа:
"территориальных и политических преобразований" в Польше) германские войска
могли продвинуться на восток не далее рек Нарев, Висла, Сан. Остальная часть
Польши, а также Финляндия, Эстония, Латвия и Бессарабия признавались "сферой
влияния" СССР. "Сферы влияния Германии и СССР" разделяла северная граница
Литвы. Судьбу Польского государства авторы секретного протокола условились
разрешить "в порядке дружественного обоюдного согласия".
На другой день после ратификации Верховным Советом СССР
советско-германского договора германские войска без объявления войны напали
на Польшу. Вслед за этим германский посол в Москве Шуленбург стал настаивать
на ускорении "советской военной интервенции" в Польшу. 9 сентября Молотов
заверил германского посла,
что "советские военные действия начнутся в течение ближайших нескольких
дней". Однако на следующий день он заявил, что "советское правительство было
застигнуто совершенно врасплох неожиданно быстрыми германскими военными
успехами". В связи с этим Молотов внес существенное изменение в советскую
позицию. По словам германского посла, Молотов заявил ему, что, учитывая
политическую сторону вопроса, "советское правительство намеревалось
воспользоваться дальнейшим продвижением германских войск и заявить, что
Польша разваливается на куски и что вследствие этого Советский Союз должен
прийти на помощь украинцам и белорусам, которым "угрожает" Германия. Этот
предлог представит интервенцию Советского Союза благовидной в глазах масс и
даст Советскому Союзу возможность не выглядеть агрессором".
Поставив в известность правительство Германии, утром 17 сентября войска
Красной Армии пересекли польскую границу и развернули боевые действия. Под
ударами с запада и востока Польша как государство перестала существовать.
Результаты ее военного разгрома были закреплены в новом советско-германском
договоре "о дружбе и границе", подписанном 28 сентября Молотовым и
Риббентропом. В секретных приложениях к нему победители уточнили сферы
своего идеологического сотрудничества и новые "сферы влияния" СССР и
Германии. Секретный протокол от 23 августа был исправлен с учетом того, что
"территория Литовского государства отошла в сферу влияния СССР" в обмен на
Люблинское и часть Варшавского воеводств, которые "отошли в сферу влияния
Германии".
В ходе совместных действий против Польши и на основе договора "о дружбе
и границе" завершилось оформление "новых советско-германских отношений",
построенных, как отмечалось в докладе Молотова на внеочередной пятой сессии
Верховного Совета СССР 31 октября 1939 года, "на прочной базе взаимных
интересов".
На территории СССР была прекращена всякая публичная антифашистская
пропаганда. По указанию Сталина, "в связи с новой международной
обстановкой", Главре-пертком (орган, дававший разрешение на обнародование
любого художественного произведения) просмотрел и прослушал 13220
произведений, из которых 4200 не разрешил исполнять и показывать, так как в
них были обнаружены антифашистские мотивы.
Советское правительство официально осудило идейную борьбу с
гитлеризмом, которую вела буржуазная демок-
ратия. "В последнее время правящие круги Англии и Франции, --
говорилось в докладе Молотова на сессии Верховного Совета СССР 31 октября
1939 года, -- пытаются изобразить себя в качестве борцов за демократические
права народов против гитлеризма, причем английское правительство объявило,
что будто бы для него целью войны против Германии является, не больше и не
меньше, как "уничтожение гитлеризма". Получается так, что английские, а
вместе с ними и французские, сторонники войны объявили против Германии
что-то вроде "идеологической войны", напоминающей старые религиозные
войны... Но такого рода война не имеет для себя никакого оправдания...
Поэтому не только бессмысленно, но и преступно вести такую войну, как война
за "уничтожение гитлеризма", прикрываемая фальшивым флагом борьбы за
демократию".
От подобных оценок Советское правительство не избавилось вплоть до
рокового дня 22 июня 1941 г. На седьмой сессии Верховного Совета СССР 1
августа 1940 года Молотов разъяснял, что "в основе сложившихся
добрососедских и дружественных советско-германских отношений лежат не
случайные соображения конъюнктурного характера, а коренные государственные
интересы как СССР, так и Германии". К тому времени германские войска
оккупировали Данию, Норвегию, Бельгию, Голландию и Францию, завершали
подготовку, как было известно Советскому правительству, к агрессии против
Балканских и других стран. Но это не остановило Молотова, когда на седьмой
сессии Верховного Совета СССР он заявил, что заключенный почти год назад
советско-германский договор о ненападении обеспечил "Германии спокойную
уверенность на Востоке. Ход событий в Европе не только не ослабил силы
советско-германского соглашения о ненападении, но, напротив, подчеркнул
важность его существования и дальнейшего развития".
Составной частью "дружественных отношений" с фашистской Германией стало
экономическое сотрудничество, которое после прихода Гитлера к власти пало до
крайне низкого уровня. Оживлению товарооборота между двумя странами служили
соглашения, заключенные 19 августа 1939 года, 11 февраля 1940 года и 10
января 1941 года. Наряду с поставками товаров в них предусматривалась
возможность германских транзитных перевозок через территорию СССР с
использованием его железных дорог, морских и речных путей, портов. Это вело
к прорыву
Германией торговой блокады, установленной Великобританией и другими
странами.
Товарооборот между СССР и Германией обеспечивал выполнение широкой
экономической программы. Уже в 1940 году он превышал "наивысшие размеры",
когда-либо достигнутые в торговле между двумя странами. Если в
1939 году он составлял 61 миллион марок (0,6 процен
та от всего внешнеторгового оборота Германии), то за
1940 год возрос в десять раз и достиг 607 миллионов марок
(7,8 процента от всего импорта и 4,4 процента от всего
экспорта Германии). До дня нападения на СССР Герма
ния получила из Советского Союза не менее 2,2 миллиона
тонн зерна, кукурузы и бобовых культур, 1 миллиона тонн
нефти, 100 тысяч тонн хлопка, 80 миллионов кубических
метров древесины и ряд других товаров, в том числе стра
тегически важных металлов. Германская сторона с удов
летворением отмечала, что "объем сырья, обусловленный
договором, доставляется русскими пунктуально, несмотря
на то, что это стоит им больших усилий".
Из Германии в СССР поставлялась в основном готовая продукция: образцы
боевых самолетов с полным комплектом вооружения и оборудования, образцы
артиллерийской техники, станки, оборудование для разных отраслей народного
хозяйства. Согласованные сроки поставок германских товаров нередко
срывались, а весной 1941 года поставки стали попросту саботироваться, хотя
именно в это время должны были последовать самые крупные из них. Огромных
денег стоило приобретение тяжелого крейсера "Лют-цов", которого как такового
еще не было, а был лишь корпус корабля без механизмов и вооружения. Весной
1940 года немецкий буксир доставил его в Ленинград,
где в соответствии с планом германских поставок за
вершить его строительство предполагалось в 1943 году при
помощи немецких инженеров и механиков.
Немцы настояли на том, чтобы СССР выполнил свои обязательства по
поставкам за 18 месяцев -- к середине
1941 года, а Германия -- за 27 месяцев, к концу 1941 года.
Советские поставки первых 12 месяцев немцы компенси
ровали за 15 месяцев, а советские поставки первых шести
месяцев 1941 года германская сторона обязалась компен
сировать... через полгода после нападения на СССР. Среди
советских поставок первостепенной срочности оказалось
важнейшее стратегическое сырье -- 11 тысяч тонн меди,
3 тысячи тонн никеля, 950 тонн олова, 500 тонн молибде
на, 500 тонн вольфрама, 40 тонн кобальта.
С тех пор прошло почти полвека, когда впервые в советской печати
появились сведения о действительных результатах советско-германских
экономических отношений рассматриваемого времени. По торгово-кредитному
соглашению от 19 августа 1939 года Германия обязалась предоставить СССР
кредит в размере 200 миллионов марок сроком на семь лет для закупки
германских товаров в течение двух лет. А что же в действительности? Назначив
срок нападения на СССР, Гитлер заведомо шел на обман. Вследствие этого
товарный кредит фактически получила Германия, а не СССР. За весь период
"дружественных отношений" импорт Германии из СССР составил 536 миллионов
марок, а ее экспорт в СССР -- лишь 318,7 миллиона марок. Следовательно,
вместо того, чтобы получить от Гитлера 200 миллионов марок товарного
кредита, Сталин вложил в экономику Германии еще большую сумму -- около 220
миллионов марок, которая может значительно увеличиться, если учесть такие
бесполезные для СССР германские поставки, как крейсер "Лютцов" и различное
некомплектное оборудование. В 1940--1941 годах германские поставки покрыли
советские только на 57-- 67 процентов.
Практическое выполнение торгово-экономических соглашений в 1939--1941
годах способствовало укреплению экономики Германии в период ее интенсивной
подготовки к войне против СССР. Даже в ту ночь, когда германские войска
заканчивали последние приготовления для атаки советской территории, из СССР
в Германию следовали эшелоны и корабли с зерном, нефтью и другими товарами.
В соответствии с секретными протоколами и другими тайными
договоренностями, дополнявшими советско-германские договоры, Сталин получил
согласие Гитлера на ввод советских войск в Эстонию, Латвию, Литву и
Бессарабию, а в перспективе -- даже в Финляндию. С соседними, особенно
малыми странами, он стал изъясняться языком угроз и ультиматумов. В
великодержавной манере была возвращена в состав СССР Бессарабия,
присоединена Северная Буковина, восстановлена Советская власть в республиках
Прибалтики. Правительство СССР разорвало дипломатические отношения с
правительствами стран, оказавшихся жертвами фашистской агрессии и нашедших
убежище в Англии. Зато с прогитлеровскими правительствами Виши во Франции и
марионеточного Словацкого государства были установлены отношения на уровне
послов.
Союз с Гитлером толкнул Сталина на войну против Финляндии, отнесенной
согласно секретному дополнительному протоколу к договору от 23 августа 1939
года к "сфере влияния" СССР, на которую, как указывалось выше,
распространялись "территориальные и политические преобразования". Переговоры
с финским правительством относительно таких "преобразований" начались еще в
марте 1939 года. Предложения советского руководства, как явно задевавшие
суверенитет Финляндии, тогда были отклонены. Обе стороны стали готовиться к
военным действиям: Финляндия -- к оборонительным, СССР -- к наступательным.
В начале марта 1939 года народный комиссар обороны СССР маршал К. Е.
Ворошилов дал указание только что назначенному командующему войсками
Ленинградского военного округа командарму 2 ранга К. А. Мерецкову как можно
тщательнее изучить театр будущих военных действий округа в условиях разных
времен года, а также "постараться детально проанализировать состояние войск
и их подготовленность на случай военного конфликта, опасность которого в
связи с резким обострением международной обстановки быстро нарастала".
Выполняя эти указания, Мерецков без промедления занялся боевой подготовкой
войск, строительством дорог и укрепленных районов у границы с Финляндией.
Отношения между двумя странами были уже достаточно накалены и
обострены, когда в октябре -- ноябре 1939 года по инициативе советской
стороны состоялись новые переговоры. Как и прежде, финское правительство
отклонило все советские предложения, в том числе о сдаче в аренду порта
Ханко, обмене финской территории на карельском перешейке на часть территории
в Карельской АССР.
Обе стороны не проявили стремления искать взаимоприемлемые политические
решения. Они смотрели друг на друга через "прорезь прицела винтовки",
ускорили военные приготовления. Советское правительство взяло курс на
силовой метод решения проблемы. "Поводом" для начала боевых действий
советских войск послужил "инцидент" у деревни Майнила, в 800 метрах от
границы. 26 ноября 1939 года в промежутке между 15 часами 45 минутами и 16
часами 5 минутами по ее расположению было произведено семь пушечных
выстрелов, в результате имелись человеческие жертвы. Уже через несколько
часов посланнику Финляндии в Москве была вручена нота, в которой го-
ворилось, что советская сторона не намерена "раздувать этот
возмутительный акт нападения со стороны частей финской армии". Советское
правительство потребовало от финляндского правительства "незамедлительно
отвести свои войска подальше от границы на Карельском перешейке -- на 20--25
километров и тем предотвратить возможность повторных провокаций".
В ответной ноте правительства Финляндии говорилось, что оно "в срочном
порядке произвело надлежащее расследование" и установило, что "враждебный
акт против СССР... был совершен не с финляндской стороны". Правительство
Финляндии предложило провести совместное расследование данного инцидента и
изъявило готовность "приступить к переговорам по вопросу об обоюдном отводе
войск на известное расстояние от границы".
Это разумное предложение было отвергнуто. В ответной ноте Советского
правительства от 28 ноября 1939 года нота Финляндии была охарактеризована
как документ, "отражающий глубокую враждебность правительства Финляндии к
Советскому Союзу и призванный довести до крайности кризис в отношениях между
обеими странами. В ноте было заявлено, что с сего числа Советское
правительство "считает себя свободным от обязательств, взятых на себя в силу
пакта о ненападении, заключенного между СССР и Финляндией и систематически
нарушаемого правительством Финляндии".
В 8 часов утра 30 ноября войска Ленинградского военного округа перешли
границу Финляндии, получив приказ "разгромить финские войска". Поставленные
перед ними задачи далеко выходили за рамки обеспечения безопасности
советской границы. В приказе войскам Ленинградского военного округа его
командующий К. А. Мерецков и член военного совета А. А. Жданов утверждали:
"Мы идем в Финляндию не как завоеватели, а как друзья и освободители
финского народа от гнета помещиков и капиталистов". Этот ущербный взгляд на
ситуацию разделяло тогда все партийно-государственное руководство в СССР.
"Освободительные цели" Красной Армии в отношении Финляндии в то время
определяли основное направление в советской пропаганде, утверждавшей, будто
финские трудящиеся ждут своего "освобождения от эксплуатации" с помощью
советских штыков. В газетах помещались сообщения о митингах трудящихся "в
поддержку решительных мер" Советского правительства против "провокаторов
войны", "финской белогвардейщины".
На другой день после начала боевых действий стал разыгрываться
политический фарс. Было заявлено, что Со-ветскому правительству в результате
"радиоперехвата стало известно", что в только что освобожденном финском
городе Териоки (ныне Зеленогорск) "левые силы" Финляндии сформировали
"правительство Демократической Финляндской Республики" во главе с видным
деятелем Коминтерна и коммунистического движения Финляндии О. Куусиненом.
Вслед за этим газеты и радио сообщили, что "2 декабря, в Москве,
происходили переговоры между Наркоминделом тов. Молотовым В. М. и
Председателем Народного Правительства и Министром Иностранных Дел Финляндии
г. Куусинен О. В. по вопросу о заключении договора о взаимопомощи и дружбе
между Советским Союзом и Финляндской Демократической Республикой. В
переговорах участвовали т. т. Сталин, Ворошилов, Жданов".
Лига Наций осудила действия Советского Союза как покушение на
суверенитет Финляндии и 14 декабря по инициативе ряда стран Латинской
Америки исключила его из своих членов.
Советско-Финляндская или зимняя, как ее именуют в Финляндии, война
продолжалась с 30 ноября 1939 года по 12 марта 1940 года. Решение о начале
боевых действий против Финляндии принималось лично Сталиным вкупе со своими
ближайшими советниками -- Ворошиловым и Молотовым. Война разразилась так
поспешно, что даже начальник Генерального штаба Красной Армии Б. М.
Шапошников об этом не знал, он был в отпуске. "Гениальные" полководцы Сталин
и Ворошилов не сомневались в быстром разгроме финских войск. Поэтому
красноармейцы вели "зимнюю войну" в летнем обмундировании, в результате
многие тысячи из них погибли от суровых морозов или получили серьезные
обморожения.
Общая численность советских войск, задействованных для войны против
Финляндии, составила около 960 тысяч человек (против около 300 тысяч человек
финских войск, включая формирования "шюцкора" -- военизированной организации
гражданских лиц). Они имели 11266 орудий и минометов (против примерно двух
тысяч финских), 2998 танков (против 86 финских), 3253 боевых самолета
(против около 500 финских, из которых 350 были получены в ходе войны от
Англии, Франции и других западных стран). Действия советских сухопутных
войск поддержи-пали Балтийский и Северный флоты и Ладожская военная
флотилия.
Хотя с самого начала было ясно, что финнам не избежать поражения,
вместо впечатляющей победы получилась затяжная война. Боеспособность Красной
Армии, как показал еще недавний опыт боев на Халхин-Голе, была низкой. При
этом следует учесть, что советское командование имело исчерпывающие данные о
финских укреплениях на Карельском перешейке ("линия Маннергейма").
За 105 дней советско-финляндской войны Красная Армия потеряла 289510
человек, из них 74 тысячи убитыми, 17 тысяч пропавшими без вести (в основном
это попавшие в финский плен), остальные -- раненые и обмороженные. По
официальным финским данным, потери Финляндии составили 23 тысячи убитых и
пропавших без вести и около 44 тысяч раненых. Для сравнения укажем:
германский вермахт разгромил Польшу за 36 дней, англо-французские войска в
мае 1940 года -- за 26 дней, Грецию и Югославию -- за 18 дней.
Военный престиж Красной Армии сильно поколебался. Как отмечал немецкий
генерал К. Типпельскирх, "русские в течение всей войны проявили такую
тактическую неповоротливость и такое плохое командование, несли такие
огромные потери во время борьбы за линию Маннергейма, что во всем мире
сложилось неблагоприятное мнение относительно боеспособности Красной Армии".
Типпельскирх считал, что на решение Гитлера напасть на СССР, "несомненно,
впоследствии это оказало значительное влияние".
А в то время, когда шла советско-финляндская война, лишь один Гитлер
поддержал сталинскую авантюру против Финляндии. Германия прекратила прямое и
косвенное снабжение Финляндии военными материалами. Гитлер не разрешил
итальянским военным самолетам, предназначенным для Финляндии, совершить
перелет через Германию. В речи в рейхстаге 19 июля 1940 года он заявил, что
хотел помочь Советскому Союзу в советско-финляндском конфликте, так как
"СССР находится в дружественных отношениях с Германией. Русско-финляндский
мир в последнюю минуту сорвал этот план".
В маленькую Финляндию, отчаянно сопротивлявшуюся "великому соседу", из
стран Западной и Северной Европы прибыли 11 тысяч добровольцев, в том числе
8 тысяч шведов, одна тысяча норвежцев, 600 датчан для участия в войне против
СССР. От Запада поступала помощь оружием и снаряжением. При затяжке войны в
нее могли втянуться и другие страны.
Советское правительство своевременно предложило Финляндии мир. Победа в
"зимней войне" позволила разрешить спорные вопросы между двумя странами в
пользу СССР. По мирному договору, подписанному вечером 12 марта, к СССР
отошел весь Карельский перешеек, Выборгский залив с островами, западное и
северное побережья Ладожского озера и другие небольшие территории.
Расстояние от Ленинграда до новой государственной границы увеличилось с 32
до 150 километров. Все это не могло не отразиться на отношениях двух стран в
последующее время. В июне 1941 года Финляндия выступила против СССР на
стороне Германии.
Оценив ход советско-финляндской войны и внутреннее положение СССР,
Гитлер и его окружение приняли решение о подготовке "блицкрига" -- войны на
молниеносный разгром СССР еще до победы над Англией, которая продолжала
военные действия против Германии при поддержке США и других стран. Гитлера
не пугала ни опасность войны на два фронта, ни индустриальная мощь СССР, ни
техническая оснащенность Красной Армии и советского Военно-Морского Флота,
ни огромные пространства на Востоке: таким слабым ему представлялся
Советский Союз, хотя и располагал большой армией и огромным количеством
современного оружия.
Не случайно, не беспричинно почти пять десятилетий находились под
плотным покровом тайны и сознательно искажались сведения как о численности
советского оружия и боевой техники, так и о соотношении сил и средств
вооруженной борьбы СССР и Германии накануне 22 июня 1941 года. Были
отработаны приемы и даже целая система доказательств, чтобы выдавать
катастрофические поражения Красной Армии за героическое сопротивление врагу,
а элементарную неспособность грамотно вести боевые действия -- за проявление
некоего военного искусства. При этом исключалась сама возможность усомниться
в профессиональной полноценности командного состава Красной Армии -- от
простого командира взвода до Верховного Главнокомандующего. Преследовалась
всякая попытка разобраться в истинных причинах и масштабах военных
катастроф.
Лишь недавно в советской печати появились данные о том, что за три с
половиной года, предшествовавших Великой Отечественной войне, в СССР было
произведено около 23 тысяч боевых самолетов, в том числе 9690
бомбардировщиков и почти 13 тысяч истребителей. 2739 бое-
вых машин были новых типов. Накануне нападения на СССР в германской
армии имелось 10 тысяч самолетов (вместе с резервными и учебными) и около
3900 самолетов у ее союзников -- Италии, Финляндии, Румынии и Венгрии. Для
нападения на СССР предназначалось 4980 самолетов, из которых около 4 тысяч
-- немецких.
К середине 1941 года на Западном театре военных действий было
сосредоточено более половины всей советской авиации. Здесь дислоцировались
наиболее боеспособные соединения и части. Сюда было передано 1540 самолетов
новых конструкций. Общее соотношение авиационных сил было в пользу советских
ВВС, самолетный парк которых более чем вдвое превосходил численность авиации
противника, предназначенной для нападения на СССР.
Еще более разительным было превосходство советских танковых сил. К
началу Великой Отечественной войны в Красной Армии насчитывалось свыше 22
Но все это не остановило Сталина. 20 августа Гитлер послал ему
телеграмму, в которой настаивал на заключении "пакта о ненападении" и
подготовке "в возможно короткое время" дополнительного протокола.
"Напряженность между Германией и Польшей, -- откровенничал Гитлер, -- стала
невыносимой... Кризис может разразиться в любой день". Гитлер спешил. У него
оставалось мало времени до утра 1 сентября, на которое назначалось нападение
на Польшу. Поэтому он просил Сталина "во вторник, 22 августа, самое позднее
в среду, 23 августа", принять имперского министра иностранных дел, который
"имеет полные полномочия на составление и подписание как пакта о
ненападении, так и протокола".
Заключив 23 августа 1939 года договор о ненападении, правительства СССР
и Германии обязались споры и конфликты между двумя странами "разрешать...
исключительно мирным путем в порядке дружеского обмена мнениями". Договор
изолировал СССР от сил, боровшихся против фашистской агрессии. "В случае,
если одна из Договаривающихся Сторон, -- говорилось во второй статье, --
окажется объектом военных действий со стороны третьей державы, другая
Договаривающаяся Сторона не будет поддерживать ни в какой форме эту
державу". На практике это означало, что СССР не будет осуждать фашистскую
агрессию или помогать ее жертвам.
Ратификация договора состоялась через неделю -- столько времени
потребовалось, чтобы собралась внеочередная сессия Верховного Совета СССР.
По предложению А. С. Щербакова, особо доверенного лица Сталина, первого
секретаря Московского областного и Московского городского комитетов ВКП(б),
депутаты не обсуждали советско-германский договор "ввиду исчерпывающей
ясности и последовательности внешней политики Правительства СССР".
От депутатов скрыли, что договор о ненападении имел продолжение --
"секретный дополнительный протокол", отражавший имперские амбиции его
авторов. Язык и дух этого документа напоминали о тех временах, когда судьбы
народов решались за их спиной, по праву сильного. В нем говорилось о
разграничении "сфер влияния" в Восточной и Юго-Восточной Европе, где
встретились "интересы" СССР и Германии. Предусматривалось, что в случае
германо-польского вооруженного конфликта (на языке документа:
"территориальных и политических преобразований" в Польше) германские войска
могли продвинуться на восток не далее рек Нарев, Висла, Сан. Остальная часть
Польши, а также Финляндия, Эстония, Латвия и Бессарабия признавались "сферой
влияния" СССР. "Сферы влияния Германии и СССР" разделяла северная граница
Литвы. Судьбу Польского государства авторы секретного протокола условились
разрешить "в порядке дружественного обоюдного согласия".
На другой день после ратификации Верховным Советом СССР
советско-германского договора германские войска без объявления войны напали
на Польшу. Вслед за этим германский посол в Москве Шуленбург стал настаивать
на ускорении "советской военной интервенции" в Польшу. 9 сентября Молотов
заверил германского посла,
что "советские военные действия начнутся в течение ближайших нескольких
дней". Однако на следующий день он заявил, что "советское правительство было
застигнуто совершенно врасплох неожиданно быстрыми германскими военными
успехами". В связи с этим Молотов внес существенное изменение в советскую
позицию. По словам германского посла, Молотов заявил ему, что, учитывая
политическую сторону вопроса, "советское правительство намеревалось
воспользоваться дальнейшим продвижением германских войск и заявить, что
Польша разваливается на куски и что вследствие этого Советский Союз должен
прийти на помощь украинцам и белорусам, которым "угрожает" Германия. Этот
предлог представит интервенцию Советского Союза благовидной в глазах масс и
даст Советскому Союзу возможность не выглядеть агрессором".
Поставив в известность правительство Германии, утром 17 сентября войска
Красной Армии пересекли польскую границу и развернули боевые действия. Под
ударами с запада и востока Польша как государство перестала существовать.
Результаты ее военного разгрома были закреплены в новом советско-германском
договоре "о дружбе и границе", подписанном 28 сентября Молотовым и
Риббентропом. В секретных приложениях к нему победители уточнили сферы
своего идеологического сотрудничества и новые "сферы влияния" СССР и
Германии. Секретный протокол от 23 августа был исправлен с учетом того, что
"территория Литовского государства отошла в сферу влияния СССР" в обмен на
Люблинское и часть Варшавского воеводств, которые "отошли в сферу влияния
Германии".
В ходе совместных действий против Польши и на основе договора "о дружбе
и границе" завершилось оформление "новых советско-германских отношений",
построенных, как отмечалось в докладе Молотова на внеочередной пятой сессии
Верховного Совета СССР 31 октября 1939 года, "на прочной базе взаимных
интересов".
На территории СССР была прекращена всякая публичная антифашистская
пропаганда. По указанию Сталина, "в связи с новой международной
обстановкой", Главре-пертком (орган, дававший разрешение на обнародование
любого художественного произведения) просмотрел и прослушал 13220
произведений, из которых 4200 не разрешил исполнять и показывать, так как в
них были обнаружены антифашистские мотивы.
Советское правительство официально осудило идейную борьбу с
гитлеризмом, которую вела буржуазная демок-
ратия. "В последнее время правящие круги Англии и Франции, --
говорилось в докладе Молотова на сессии Верховного Совета СССР 31 октября
1939 года, -- пытаются изобразить себя в качестве борцов за демократические
права народов против гитлеризма, причем английское правительство объявило,
что будто бы для него целью войны против Германии является, не больше и не
меньше, как "уничтожение гитлеризма". Получается так, что английские, а
вместе с ними и французские, сторонники войны объявили против Германии
что-то вроде "идеологической войны", напоминающей старые религиозные
войны... Но такого рода война не имеет для себя никакого оправдания...
Поэтому не только бессмысленно, но и преступно вести такую войну, как война
за "уничтожение гитлеризма", прикрываемая фальшивым флагом борьбы за
демократию".
От подобных оценок Советское правительство не избавилось вплоть до
рокового дня 22 июня 1941 г. На седьмой сессии Верховного Совета СССР 1
августа 1940 года Молотов разъяснял, что "в основе сложившихся
добрососедских и дружественных советско-германских отношений лежат не
случайные соображения конъюнктурного характера, а коренные государственные
интересы как СССР, так и Германии". К тому времени германские войска
оккупировали Данию, Норвегию, Бельгию, Голландию и Францию, завершали
подготовку, как было известно Советскому правительству, к агрессии против
Балканских и других стран. Но это не остановило Молотова, когда на седьмой
сессии Верховного Совета СССР он заявил, что заключенный почти год назад
советско-германский договор о ненападении обеспечил "Германии спокойную
уверенность на Востоке. Ход событий в Европе не только не ослабил силы
советско-германского соглашения о ненападении, но, напротив, подчеркнул
важность его существования и дальнейшего развития".
Составной частью "дружественных отношений" с фашистской Германией стало
экономическое сотрудничество, которое после прихода Гитлера к власти пало до
крайне низкого уровня. Оживлению товарооборота между двумя странами служили
соглашения, заключенные 19 августа 1939 года, 11 февраля 1940 года и 10
января 1941 года. Наряду с поставками товаров в них предусматривалась
возможность германских транзитных перевозок через территорию СССР с
использованием его железных дорог, морских и речных путей, портов. Это вело
к прорыву
Германией торговой блокады, установленной Великобританией и другими
странами.
Товарооборот между СССР и Германией обеспечивал выполнение широкой
экономической программы. Уже в 1940 году он превышал "наивысшие размеры",
когда-либо достигнутые в торговле между двумя странами. Если в
1939 году он составлял 61 миллион марок (0,6 процен
та от всего внешнеторгового оборота Германии), то за
1940 год возрос в десять раз и достиг 607 миллионов марок
(7,8 процента от всего импорта и 4,4 процента от всего
экспорта Германии). До дня нападения на СССР Герма
ния получила из Советского Союза не менее 2,2 миллиона
тонн зерна, кукурузы и бобовых культур, 1 миллиона тонн
нефти, 100 тысяч тонн хлопка, 80 миллионов кубических
метров древесины и ряд других товаров, в том числе стра
тегически важных металлов. Германская сторона с удов
летворением отмечала, что "объем сырья, обусловленный
договором, доставляется русскими пунктуально, несмотря
на то, что это стоит им больших усилий".
Из Германии в СССР поставлялась в основном готовая продукция: образцы
боевых самолетов с полным комплектом вооружения и оборудования, образцы
артиллерийской техники, станки, оборудование для разных отраслей народного
хозяйства. Согласованные сроки поставок германских товаров нередко
срывались, а весной 1941 года поставки стали попросту саботироваться, хотя
именно в это время должны были последовать самые крупные из них. Огромных
денег стоило приобретение тяжелого крейсера "Лют-цов", которого как такового
еще не было, а был лишь корпус корабля без механизмов и вооружения. Весной
1940 года немецкий буксир доставил его в Ленинград,
где в соответствии с планом германских поставок за
вершить его строительство предполагалось в 1943 году при
помощи немецких инженеров и механиков.
Немцы настояли на том, чтобы СССР выполнил свои обязательства по
поставкам за 18 месяцев -- к середине
1941 года, а Германия -- за 27 месяцев, к концу 1941 года.
Советские поставки первых 12 месяцев немцы компенси
ровали за 15 месяцев, а советские поставки первых шести
месяцев 1941 года германская сторона обязалась компен
сировать... через полгода после нападения на СССР. Среди
советских поставок первостепенной срочности оказалось
важнейшее стратегическое сырье -- 11 тысяч тонн меди,
3 тысячи тонн никеля, 950 тонн олова, 500 тонн молибде
на, 500 тонн вольфрама, 40 тонн кобальта.
С тех пор прошло почти полвека, когда впервые в советской печати
появились сведения о действительных результатах советско-германских
экономических отношений рассматриваемого времени. По торгово-кредитному
соглашению от 19 августа 1939 года Германия обязалась предоставить СССР
кредит в размере 200 миллионов марок сроком на семь лет для закупки
германских товаров в течение двух лет. А что же в действительности? Назначив
срок нападения на СССР, Гитлер заведомо шел на обман. Вследствие этого
товарный кредит фактически получила Германия, а не СССР. За весь период
"дружественных отношений" импорт Германии из СССР составил 536 миллионов
марок, а ее экспорт в СССР -- лишь 318,7 миллиона марок. Следовательно,
вместо того, чтобы получить от Гитлера 200 миллионов марок товарного
кредита, Сталин вложил в экономику Германии еще большую сумму -- около 220
миллионов марок, которая может значительно увеличиться, если учесть такие
бесполезные для СССР германские поставки, как крейсер "Лютцов" и различное
некомплектное оборудование. В 1940--1941 годах германские поставки покрыли
советские только на 57-- 67 процентов.
Практическое выполнение торгово-экономических соглашений в 1939--1941
годах способствовало укреплению экономики Германии в период ее интенсивной
подготовки к войне против СССР. Даже в ту ночь, когда германские войска
заканчивали последние приготовления для атаки советской территории, из СССР
в Германию следовали эшелоны и корабли с зерном, нефтью и другими товарами.
В соответствии с секретными протоколами и другими тайными
договоренностями, дополнявшими советско-германские договоры, Сталин получил
согласие Гитлера на ввод советских войск в Эстонию, Латвию, Литву и
Бессарабию, а в перспективе -- даже в Финляндию. С соседними, особенно
малыми странами, он стал изъясняться языком угроз и ультиматумов. В
великодержавной манере была возвращена в состав СССР Бессарабия,
присоединена Северная Буковина, восстановлена Советская власть в республиках
Прибалтики. Правительство СССР разорвало дипломатические отношения с
правительствами стран, оказавшихся жертвами фашистской агрессии и нашедших
убежище в Англии. Зато с прогитлеровскими правительствами Виши во Франции и
марионеточного Словацкого государства были установлены отношения на уровне
послов.
Союз с Гитлером толкнул Сталина на войну против Финляндии, отнесенной
согласно секретному дополнительному протоколу к договору от 23 августа 1939
года к "сфере влияния" СССР, на которую, как указывалось выше,
распространялись "территориальные и политические преобразования". Переговоры
с финским правительством относительно таких "преобразований" начались еще в
марте 1939 года. Предложения советского руководства, как явно задевавшие
суверенитет Финляндии, тогда были отклонены. Обе стороны стали готовиться к
военным действиям: Финляндия -- к оборонительным, СССР -- к наступательным.
В начале марта 1939 года народный комиссар обороны СССР маршал К. Е.
Ворошилов дал указание только что назначенному командующему войсками
Ленинградского военного округа командарму 2 ранга К. А. Мерецкову как можно
тщательнее изучить театр будущих военных действий округа в условиях разных
времен года, а также "постараться детально проанализировать состояние войск
и их подготовленность на случай военного конфликта, опасность которого в
связи с резким обострением международной обстановки быстро нарастала".
Выполняя эти указания, Мерецков без промедления занялся боевой подготовкой
войск, строительством дорог и укрепленных районов у границы с Финляндией.
Отношения между двумя странами были уже достаточно накалены и
обострены, когда в октябре -- ноябре 1939 года по инициативе советской
стороны состоялись новые переговоры. Как и прежде, финское правительство
отклонило все советские предложения, в том числе о сдаче в аренду порта
Ханко, обмене финской территории на карельском перешейке на часть территории
в Карельской АССР.
Обе стороны не проявили стремления искать взаимоприемлемые политические
решения. Они смотрели друг на друга через "прорезь прицела винтовки",
ускорили военные приготовления. Советское правительство взяло курс на
силовой метод решения проблемы. "Поводом" для начала боевых действий
советских войск послужил "инцидент" у деревни Майнила, в 800 метрах от
границы. 26 ноября 1939 года в промежутке между 15 часами 45 минутами и 16
часами 5 минутами по ее расположению было произведено семь пушечных
выстрелов, в результате имелись человеческие жертвы. Уже через несколько
часов посланнику Финляндии в Москве была вручена нота, в которой го-
ворилось, что советская сторона не намерена "раздувать этот
возмутительный акт нападения со стороны частей финской армии". Советское
правительство потребовало от финляндского правительства "незамедлительно
отвести свои войска подальше от границы на Карельском перешейке -- на 20--25
километров и тем предотвратить возможность повторных провокаций".
В ответной ноте правительства Финляндии говорилось, что оно "в срочном
порядке произвело надлежащее расследование" и установило, что "враждебный
акт против СССР... был совершен не с финляндской стороны". Правительство
Финляндии предложило провести совместное расследование данного инцидента и
изъявило готовность "приступить к переговорам по вопросу об обоюдном отводе
войск на известное расстояние от границы".
Это разумное предложение было отвергнуто. В ответной ноте Советского
правительства от 28 ноября 1939 года нота Финляндии была охарактеризована
как документ, "отражающий глубокую враждебность правительства Финляндии к
Советскому Союзу и призванный довести до крайности кризис в отношениях между
обеими странами. В ноте было заявлено, что с сего числа Советское
правительство "считает себя свободным от обязательств, взятых на себя в силу
пакта о ненападении, заключенного между СССР и Финляндией и систематически
нарушаемого правительством Финляндии".
В 8 часов утра 30 ноября войска Ленинградского военного округа перешли
границу Финляндии, получив приказ "разгромить финские войска". Поставленные
перед ними задачи далеко выходили за рамки обеспечения безопасности
советской границы. В приказе войскам Ленинградского военного округа его
командующий К. А. Мерецков и член военного совета А. А. Жданов утверждали:
"Мы идем в Финляндию не как завоеватели, а как друзья и освободители
финского народа от гнета помещиков и капиталистов". Этот ущербный взгляд на
ситуацию разделяло тогда все партийно-государственное руководство в СССР.
"Освободительные цели" Красной Армии в отношении Финляндии в то время
определяли основное направление в советской пропаганде, утверждавшей, будто
финские трудящиеся ждут своего "освобождения от эксплуатации" с помощью
советских штыков. В газетах помещались сообщения о митингах трудящихся "в
поддержку решительных мер" Советского правительства против "провокаторов
войны", "финской белогвардейщины".
На другой день после начала боевых действий стал разыгрываться
политический фарс. Было заявлено, что Со-ветскому правительству в результате
"радиоперехвата стало известно", что в только что освобожденном финском
городе Териоки (ныне Зеленогорск) "левые силы" Финляндии сформировали
"правительство Демократической Финляндской Республики" во главе с видным
деятелем Коминтерна и коммунистического движения Финляндии О. Куусиненом.
Вслед за этим газеты и радио сообщили, что "2 декабря, в Москве,
происходили переговоры между Наркоминделом тов. Молотовым В. М. и
Председателем Народного Правительства и Министром Иностранных Дел Финляндии
г. Куусинен О. В. по вопросу о заключении договора о взаимопомощи и дружбе
между Советским Союзом и Финляндской Демократической Республикой. В
переговорах участвовали т. т. Сталин, Ворошилов, Жданов".
Лига Наций осудила действия Советского Союза как покушение на
суверенитет Финляндии и 14 декабря по инициативе ряда стран Латинской
Америки исключила его из своих членов.
Советско-Финляндская или зимняя, как ее именуют в Финляндии, война
продолжалась с 30 ноября 1939 года по 12 марта 1940 года. Решение о начале
боевых действий против Финляндии принималось лично Сталиным вкупе со своими
ближайшими советниками -- Ворошиловым и Молотовым. Война разразилась так
поспешно, что даже начальник Генерального штаба Красной Армии Б. М.
Шапошников об этом не знал, он был в отпуске. "Гениальные" полководцы Сталин
и Ворошилов не сомневались в быстром разгроме финских войск. Поэтому
красноармейцы вели "зимнюю войну" в летнем обмундировании, в результате
многие тысячи из них погибли от суровых морозов или получили серьезные
обморожения.
Общая численность советских войск, задействованных для войны против
Финляндии, составила около 960 тысяч человек (против около 300 тысяч человек
финских войск, включая формирования "шюцкора" -- военизированной организации
гражданских лиц). Они имели 11266 орудий и минометов (против примерно двух
тысяч финских), 2998 танков (против 86 финских), 3253 боевых самолета
(против около 500 финских, из которых 350 были получены в ходе войны от
Англии, Франции и других западных стран). Действия советских сухопутных
войск поддержи-пали Балтийский и Северный флоты и Ладожская военная
флотилия.
Хотя с самого начала было ясно, что финнам не избежать поражения,
вместо впечатляющей победы получилась затяжная война. Боеспособность Красной
Армии, как показал еще недавний опыт боев на Халхин-Голе, была низкой. При
этом следует учесть, что советское командование имело исчерпывающие данные о
финских укреплениях на Карельском перешейке ("линия Маннергейма").
За 105 дней советско-финляндской войны Красная Армия потеряла 289510
человек, из них 74 тысячи убитыми, 17 тысяч пропавшими без вести (в основном
это попавшие в финский плен), остальные -- раненые и обмороженные. По
официальным финским данным, потери Финляндии составили 23 тысячи убитых и
пропавших без вести и около 44 тысяч раненых. Для сравнения укажем:
германский вермахт разгромил Польшу за 36 дней, англо-французские войска в
мае 1940 года -- за 26 дней, Грецию и Югославию -- за 18 дней.
Военный престиж Красной Армии сильно поколебался. Как отмечал немецкий
генерал К. Типпельскирх, "русские в течение всей войны проявили такую
тактическую неповоротливость и такое плохое командование, несли такие
огромные потери во время борьбы за линию Маннергейма, что во всем мире
сложилось неблагоприятное мнение относительно боеспособности Красной Армии".
Типпельскирх считал, что на решение Гитлера напасть на СССР, "несомненно,
впоследствии это оказало значительное влияние".
А в то время, когда шла советско-финляндская война, лишь один Гитлер
поддержал сталинскую авантюру против Финляндии. Германия прекратила прямое и
косвенное снабжение Финляндии военными материалами. Гитлер не разрешил
итальянским военным самолетам, предназначенным для Финляндии, совершить
перелет через Германию. В речи в рейхстаге 19 июля 1940 года он заявил, что
хотел помочь Советскому Союзу в советско-финляндском конфликте, так как
"СССР находится в дружественных отношениях с Германией. Русско-финляндский
мир в последнюю минуту сорвал этот план".
В маленькую Финляндию, отчаянно сопротивлявшуюся "великому соседу", из
стран Западной и Северной Европы прибыли 11 тысяч добровольцев, в том числе
8 тысяч шведов, одна тысяча норвежцев, 600 датчан для участия в войне против
СССР. От Запада поступала помощь оружием и снаряжением. При затяжке войны в
нее могли втянуться и другие страны.
Советское правительство своевременно предложило Финляндии мир. Победа в
"зимней войне" позволила разрешить спорные вопросы между двумя странами в
пользу СССР. По мирному договору, подписанному вечером 12 марта, к СССР
отошел весь Карельский перешеек, Выборгский залив с островами, западное и
северное побережья Ладожского озера и другие небольшие территории.
Расстояние от Ленинграда до новой государственной границы увеличилось с 32
до 150 километров. Все это не могло не отразиться на отношениях двух стран в
последующее время. В июне 1941 года Финляндия выступила против СССР на
стороне Германии.
Оценив ход советско-финляндской войны и внутреннее положение СССР,
Гитлер и его окружение приняли решение о подготовке "блицкрига" -- войны на
молниеносный разгром СССР еще до победы над Англией, которая продолжала
военные действия против Германии при поддержке США и других стран. Гитлера
не пугала ни опасность войны на два фронта, ни индустриальная мощь СССР, ни
техническая оснащенность Красной Армии и советского Военно-Морского Флота,
ни огромные пространства на Востоке: таким слабым ему представлялся
Советский Союз, хотя и располагал большой армией и огромным количеством
современного оружия.
Не случайно, не беспричинно почти пять десятилетий находились под
плотным покровом тайны и сознательно искажались сведения как о численности
советского оружия и боевой техники, так и о соотношении сил и средств
вооруженной борьбы СССР и Германии накануне 22 июня 1941 года. Были
отработаны приемы и даже целая система доказательств, чтобы выдавать
катастрофические поражения Красной Армии за героическое сопротивление врагу,
а элементарную неспособность грамотно вести боевые действия -- за проявление
некоего военного искусства. При этом исключалась сама возможность усомниться
в профессиональной полноценности командного состава Красной Армии -- от
простого командира взвода до Верховного Главнокомандующего. Преследовалась
всякая попытка разобраться в истинных причинах и масштабах военных
катастроф.
Лишь недавно в советской печати появились данные о том, что за три с
половиной года, предшествовавших Великой Отечественной войне, в СССР было
произведено около 23 тысяч боевых самолетов, в том числе 9690
бомбардировщиков и почти 13 тысяч истребителей. 2739 бое-
вых машин были новых типов. Накануне нападения на СССР в германской
армии имелось 10 тысяч самолетов (вместе с резервными и учебными) и около
3900 самолетов у ее союзников -- Италии, Финляндии, Румынии и Венгрии. Для
нападения на СССР предназначалось 4980 самолетов, из которых около 4 тысяч
-- немецких.
К середине 1941 года на Западном театре военных действий было
сосредоточено более половины всей советской авиации. Здесь дислоцировались
наиболее боеспособные соединения и части. Сюда было передано 1540 самолетов
новых конструкций. Общее соотношение авиационных сил было в пользу советских
ВВС, самолетный парк которых более чем вдвое превосходил численность авиации
противника, предназначенной для нападения на СССР.
Еще более разительным было превосходство советских танковых сил. К
началу Великой Отечественной войны в Красной Армии насчитывалось свыше 22