Дюма Александр. Граф Монте-Кристо (Части 1-3)

касается.
- Не знаю, касается ли оно вас, - вскричал Фернан, хватая его за ру-
ку, - но знаю, что у вас есть причины ненавидеть Дантеса. Кто сам нена-
видит, тот не ошибается и в чужом чувстве.
- У меня причины ненавидеть Дантеса? Никаких, даю вам слово. Я видел,
что вы несчастны, и ваше горе возбудило во мне участив, вот и все. Но
если вы думаете, что я стараюсь для себя, тогда прощайте, любезный друг,
выпутывайтесь из беды, как знаете.
Данглар сделал вид, что хочет встать.
- Нет, останьтесь! - сказал Фернан, удерживая его. - Не все ли мне
равно в конце концов, ненавидите вы Дантеса или нет. Я его ненавижу и не
скрываю этого. Найдите средство, и я все исполню; только не смерть, по-
тому что Мерседес сказала, что она умрет, если убьют Дантеса.
Кадрусс, опустивший голову на стол, поднял ее и посмотрел тяжелым и
бессмысленным взглядом на Фернана и Данглара.
- Убьют Дантеса! - сказал он. - Кто собирается убить Дантеса? Не же-
лаю, чтобы его убивали. Он мне друг, еще сегодня утром он предлагал по-
делиться со мной деньгами, как поделился с ним я. Не желаю, чтобы убива-
ли Дантеса!
- Да кто тебе говорит, что его хотят убить, дурак! - прервал Данглар.
- Мы просто шутим. Выпей за его здоровье, - продолжал он, наполняя ста-
кан Кадрусса, - и оставь нас в покое.
- Да, да, за здоровье Дантеса! - сказал Кадрусс, выпивая вино. - За
его здоровье!.. За его здоровье!.. Вот!..
- Но... средство?.. средство? - спрашивал Фернан.
- Так вы еще не нашли его?
- Нет, ведь вы взялись сами...
- Это правда, - сказал Данглар. - У французов перед испанцами то пре-
имущество, что испанцы обдумывают, а французы придумывают.
- Ну, так придумайте! - нетерпеливо крикнул Фернан.
- Человек! - крикнул Данглар. - Перо, чернил и бумаги!
- Перо, чернил и бумаги? - пробормотал Фернан.
- Да, я бухгалтер: перо, чернила и бумага - мои орудия, без них я ни-
чего не могу сделать.
- Перо, чернил и бумаги! - крикнул в свою очередь Фернан.
- На том столе, - сказал трактирный слуга, указывая рукой.
- Так подайте сюда.
Слуга взял перо, чернила и бумагу и принес их в беседку.
- Как подумаешь, - сказал Кадрусс, ударяя рукой по бумаге, - что вот
этим вернее можно убить человека, чем подкараулив его на опушке леса!
Недаром я пера, чернил и бумаги всегда боялся больше, чем шпаги или пис-
толета.
- Этот шут не так еще пьян, как кажется, - заметил Данглар. - Подлей-
те ему, Фернан.
Фернан наполнил стакан Кадрусса, и тот, как истый пьяница, отнял руку
от бумаги и протянул ее к стакану.
Каталанец подождал, пока Кадрусс, почти сраженный этим новым залпом,
не поставил или, вернее, не уронил стакан на стол.
- Итак? - сказал каталанец, видя, что последние остатки рассудка Кад-
русса утонули в этом стакане.
- Итак, - продолжал Данглар, - если бы, например, после такого плава-
ния, какое совершил Дантес, заходивший в Неаполь и на остров Эльба,
кто-нибудь донес на него королевскому прокурору, что он бонадартистский
агент...
- Я донесу! - живо вскричал каталанец.
- Да, но вам придется подписать донос, вас поставят на очную ставку с
тем, на кого вы донесли. Я, разумеется, снабжу вас всем необходимым,
чтобы поддерживать обвинение, но Дантес не вечно будет в тюрьме. Ког-
да-нибудь он выйдет оттуда, и тогда горе тому, кто его засадил!
- Мне только и нужно, чтобы он затеял со мною ссору.
- А Мерседес? Мерседес, которая возненавидит вас, если вы хоть
пальцем тронете ее возлюбленного Эдмона!
- Это верно, - сказал Фернан.
- Нет, нет, - продолжал Данглар, - если уж решаться на такой посту-
пок, то лучше всего просто взять перо, вот так, обмакнуть его в чернила
и написать левой рукой, чтобы не узнали почерка, маленький доносец сле-
дующего содержания.
И Данглар, дополняя наставление примером, написал левой рукой косыми
букве-ми, которые не имели ничего общего с его обычным почерком, следую-
щий документ, который и передал Фернану.
Фернан прочел вполголоса:
- "Приверженец престола и веры уведомляет господина королевского про-
курора о том, что Эдмон Дантес, помощник капитана на корабле "Фараон",
прибывшем сегодня из Смирны с заходом в Неаполь и Порто-Феррайо, жнея от
Мюрата письмо к узурпатору, а от узурпатора письмо к бонапартистскому
комитету в Париже.
Если он будет задержан, уличающее его письмо будет найдено при нем,
или у его отца, или в его каюте на "Фараоне".
- Ну вот, - сказал Данглар, - это похоже на дело, потому что такой
донос никак не мог бы обернуться против вас самих, ж все пошло бы само
собой. Оставалось бы только сложить письмо вот так и надписать: "Госпо-
дину королевскому прокурору". И все было бы кончено.
И Данглар, посмеиваясь, написал адрес.
- Да, все было бы кончено, - закричал Кадру ее, который, собрав пос-
ледние остатки рассудка, следил за чтением письма и инстинктивно
чувствовал, какие страшные последствия мог иметь подобный донос, - да,
все было бы кончено, но это было бы подло!
И он протянул руку, чтобы взять письмо.
- Именно потому, - отвечал Данглар, отодвигая (от него письмо, - все,
что я говорю, и все, что я делаю, это только шутка, и я первый был бы
весьма огорчен, если бы что-нибудь случилось с нашим славном Дантесом.
Посмотри!
Он взял письмо, скомкал его и бросил в угол беседки.
- Вот это дело! - сказал Кадрусс. - Дантес - мой друг, и я не хочу,
чтобы ему вредили.
- Да кто же думает ему вредить! Уж верно не я и не Фернан! - сказал
Данглар, вставая и посматривая на каталанца, который искоса поглядывал
на бумагу брошенную в угол.
- В таком случае, - продолжал Кадрусс, - еще вина! Я хочу выпить за
здоровье Эдмона и прекрасной Мерседес.
- Ты и так уж слишком много пил, бражник, - сказал Данглар, - и если
еще выпьешь, то тебе придется заночевать здесь, потому что ты не сможешь
держаться на йогах.
- Я? - с пьяным хвастовством сказал Кадрусс, поднимаясь. - Я не могу
держаться на ногах? Бьюсь об заклад, что взберусь на Аккульскую коло-
кольню и даже не покачнусь.
- Хорошо, - прервал Данглар, побьемся об заклад, но только завтра. А
сегодня пора домой. Дай мне руку и пойдем.
- Пойдем, - отвечал Кадрусс, - но мне не требуется твоей руки. А ты
идешь, Фернан? Идешь с нами в Марсель?
- Нет, - сказал Фернан, - я пойду домой, в Каталаны.
- Надраено; пойдем с нами в Марсель, пойдем.
- Мне незачем в Марсель, я не хочу туда.
- Как ты сказал? Не хочешь?.. Ну, ладно, как хочешь! Вольному воля...
Пойдем, Данглар, а этот господин пусть идет в Каталаны, если ему угодно.
Данглар воспользовался уступчивостью Кадрусса и повел его по мар-
сельской дороге. Но только, чтобы оставить Фернану более короткий и
удобный путь, он пошел не вдоль набережной Рив-Нев, а к воротам Сен-Вик-
тор. Кадрусс, шатаясь, следовал за ним, повиснув у него на руке.
Пройдя шагов двадцать, Данглар обернулся и увидел, как Фернан бросил-
ся к измятому письму, схватил его и, выскочив из беседки, побежал к го-
роду.
- Что же он делает? - сказал Кадрусс. - Он соврал: сказал, что пойдет
в Каталаны, а сам идет в город. Эй, Фернан! Ты не туда идешь, приятель!
- Это у тебя в глазах мутится, - прервал Данглар, - он идет прямо к
Старой Больнице.
- Правда? - сказал Кадрусс. - А я бы поклялся, что он свернул напра-
во... Верно говорят, что вино-предатель.
- Дело как будто на мази, - прошептал Данглар, - теперь уж оно пойдет
само собой.

V. ОБРУЧЕНИЕ

На следующий день утро выдалось теплое и ясное. Солнце встало яркое и
сверкающее, и его первые пурпурные лучи расцветили рубинами пенистые
гребни волн.
Пир был приготовлен во втором этаже того самого "Резерва", с беседкой
которого мы уже знакомы. Это была большая зала, в шесть окон, и над каж-
дым окном (бог весть почему) было начертано имя одного из крупнейших
французских городов.
Вдоль этих окон шла галерея, деревянная, как и все здание.
Хотя обед назначен был только в полдень, однако уже с одиннадцати ча-
сов по галерее прогуливались нетерпеливые гости. То были моряки с "Фара-
она" и несколько солдат, приятелей Дантеса. Все они из уважения к жениху
и невесте нарядились в парадное платье.
Среди гостей пронесся слух, что свадебный пир почтят своим при-
сутствием хозяева "Фараона", но это была такая честь для Дантеса, что
никто не решался этому доверить.
Однако Данглар, придя вместе с Кадруссом, в свою очередь подтвердил
это известие. Утром он сам видел г-на Морреля, и г-н Моррель сказал ему,
что будет обедать в "Резерве".
И в самом деле через несколько минут в залу вошел Моррель. Матросы
приветствовали его дружными рукоплесканиями. Присутствие арматора служи-
ло для них подтверждением уже распространившегося слуха, что Дантес бу-
дет назначен капитаном. Они очень любили Дантеса и выражали благодар-
ность своему хозяину за то, что хоть раз его выбор совпал с их желания-
ми. Едва г-н Моррель вошел, как, по единодушному требованию, Данглара и
Кадрусса послали к жениху с поручением известить его о прибытии армато-
ра, появление которого возбудило всеобщую радость, и сказать ему, чтобы
он поторопился.
Данглар и Кадрусс пустились бегом, но не пробежали я ста шагов, как
встретили жениха и невесту.
Четыре каталанки, подруги Мерседес, провожали невесту; Эдмон вел ее
под руку. Рядом с невестой шел старик Дантес, а сзади Фернан. Злобная
улыбка кривила его губы.
Ни Мерседес, ни Эдмон не замечали этой улыбки. Они были так счастли-
вы, что видели только себя и безоблачное небо, которое, казалось, бла-
гословляло их.
Данглар и Кадрусс исполнили возложенное на них поручение; потом,
крепко и дружески пожав руку Эдмону, заняли свои места, - Данглар рядом
с Фернаном, а Кадрусс рядом со стариком Дантесом, предметом всеобщего
внимания.
Старик надел свой шелковый кафтан с гранеными Стальными пуговицами.
Его худые, но мускулистые ноги Красовались в великолепных бумажных чул-
ках с мушками, которые за версту отдавали английской контрабандой. Да
треугольной шляпе висел пук белых и голубых лент. Он опирался на витую
палку, загнутую наверху, как античный посох. Словом, он ничем не отли-
чался от щеголей 1796 года, прохаживавшихся во вновь открытых садах Люк-
сембургского и Тюильрийского дворцов.
К нему, как мы уже сказали, присоединился Кадрусс, Кадрусс, которого
надежда на хороший обед окончательно примирила с Дантесами, Кадрусс, у
которого в уме осталось смутное воспоминание о том, что происходило на-
кануне, как бывает, когда, проснувшись утром, сохраняешь в памяти тень
сна, виденного ночью.
Данглар, подойдя к Фернану, пристально взглянул на обиженного поклон-
ника. Фернан, шагая за будущими супругами, совершенно забытый Мерседес,
которая в упоении юной любви, ничего не видела, кроме своего Эдмона, -
то бледнел, то краснел. Время от времени он посматривал в сторону Марсе-
ля и при атом всякий раз невольно вздрагивал. Казалось, Фернан ожидал
или по крайней мере предвидел какое-то важнее событие.
Дантес был одет просто. Служа в торговом флоте, он носил форму, сред-
нюю между военным мундиром и штатским платьем, и его открытое лицо,
просветленное радостью, было очень красиво.
Мерседес была хороша, как кипрская или хиосская гречанка, с черными
глазами и коралловыми губами. Она шла шагом вольным и свободным, как хо-
дят арлезианкя и андалузки Городская девушка попыталась бы, может быть,
скрыть свою радость под вуалей или по крайней мере под бархатом ресниц,
но Мерседес улыбалась и смотрела на всех окружавших, и ее улыбка и
взгляд говорили так же откровенно, как могли бы сказать уста: "Если вы
друзья мне, то радуйтесь со мною, потому что я поистине очень счастли-
ва!"
Когда жених, невеста и провожатые подошли к "Резерву", г-н Моррель
пошел к ним навстречу, окруженный матросами и солдатами, которым он пов-
торил обещание, данное Дантесу, что он будет назначен капитаном на место
покойного Леклера. Увидав его, Дантес выпустил руку Мерседес и уступил
место г-ну Моррелю. Арматор и невеста, подавая пример гостям, взошли по
лестнице в столовую, и еще добрых пять минут деревянные ступени скрипели
под тяжелыми шагами гостей.
- Батюшка, - сказала Мерседес, остановившись у середины стола, - са-
дитесь по правую руку от меня, прошу вас, а по левую я посажу того, кто
заменил мне брата, - прибавила она с лаской в голосе, которая кинжалом
ударила Фернана в самое сердце. Губы его посинели, и видно было, как под
загорелой кожей вся кровь, приливая к сердцу, отхлынула от лица.
Дантес возле себя посадил г-на Морреля и Данглара: первого по правую,
второго по левую сторону; потом сделал знак рукой, приглашая остальных
рассаживаться, как им угодно.
Уже путешествовали вокруг стола румяные и пахучие аральские колбасы,
лангусты в ослепительных латах, венерки с розоватой раковиной, морские
ежи, напоминающие каштаны с их колючей оболочкой, кяовиссы, с успехом
заменяющие южным гастрономам северные устрицы; словом, все те изысканные
лакомства, которые полна выносит на песчаный берег и которые благодарные
рыбаки называют общим именем "морские плоды".
- Какая тишина! - сказал старик Дантес, прихлебывая желтое, как то-
паз, вино, принесенное и поставленное перед Мерседес самим хозяином -
Кто бы сказал, что здесь тридцать человек, которые только и ждут, чтобы
побалагурить?
- Жених не всегда бывает весел, - заметил Кадрусс.
- Да, - подхватил Эдмон, - я слишком счастлив, чтобы быть веселым.
Если вы это хотели сказать, сосед, то вы совершенно правы. Радость про-
изводит иногда странное действие, она гнетет, как печаль.
Данглар взглянул на Фернана, на лице которого отражалось каждое дви-
жение его души,
- Полноте! Или вы боитесь чего-нибудь? - спросил он. - Мне, напротив,
кажется, что все ваши желания исполняются.
- Это-то и пугает меня, - отвечал Дантес. - Мне кажется, что человек
не создан для такого легкого счастья! Счастье похоже на сказочные двор-
цы, двери которых стерегут драконы. Надобно бороться, чтобы овладеть
ими, а я, право, не знаю, чем я заслужил счастье быть мужем Мерседес.
- Мужем!.. - сказал Кадрусс со смехом. - Нет еще, капитан; попро-
буй-ка разыгрывать мужа, так увидишь, как тебя примут.
Мерседес покраснела.
Фернан ерзал на стуле, вздрагивал при малейшем шуме и то и дело оти-
рал пот, который выступал на его лбу, словно первые капли грозового дож-
дя.
- Не стоит спорить из-за мелочей, сосед, - отвечал Эдмон Кадруссу, -
Мерседес еще не жена мне, это верно...
Он посмотрел на часы.
- Но через полтора часа она ею будет!
Все вскрикнули от удивления, кроме старика Дантеса, который широко
осклабился, показывая еще крепкие зубы. Мерседес улыбнулась, но уже не
покраснела Фернан судорожно схватился за ручку своего ножа.
- Через полтора часа! - сказал Данглар, тоже побледнев - Как так?
- Да, друзья мои, - отвечал Дантес, - благодаря содействию господина
Морреля, которому, после моего отца, я обязан больше всех на свете, все
препятствия устранены. Мы сделали денежный взнос, чтобы обойтись без ог-
лашения, и в половине третьего марсельский мэр ждет вас в ратуше. А так
как уже пробило четверть второго, то "два ли я очень ошибусь, если ска-
жу, что через час и тридцать минут Мерседес будет называться госпожою
Дантес.
Фернан закрыл глаза: огненный туман обжег ему веки; он облокотился на
стол, чтобы не упасть, и, несмотря на все свои усилия, не мог удержать
стона, который потонул в хохоте и шумных возгласах гостей.
- Вот это дело, - как вы находите? - сказал старик Дантес. - Это на-
зывается не терять времени! Вчера утром приехал. Сегодня в три часа же-
нат! Только моряки так умеют!
- Но разные формальности, - нерешительно вставил Данглар, - контракт,
бумаги?..
- Контракт! - сказал Дантес смеясь. - Контракт готов. У Мерседес ни-
чего нет, у меня тоже! Все у нас общее... Это недолго было написать, да
и стоит недорого.
Эта шутка вызвала новый взрыв хохота и рукоплесканий.
- Значит, мы присутствуем не на обручении, - сказал Данглар, - а поп-
росту на свадьбе.
- Нет, - возразил Эдмон, - вы ничего не потеряете, будьте спокойны.
Завтра утром я еду в Париж. Четыре дня туда, четыре дня обратно, один
день на выполнение данного мне поручения, и девятого марта я буду здесь,
а десятого числа будет настоящий свадебный пир.
Надежда на новое пиршество удвоила общую веселость, так что старик
Дантес, который в начале обеда жаловался да тишину, теперь среди общего
шума тщетно пытался предложить тост за счастье будущих супругов.
Дантес угадал мысль отца и отвечал ему улыбкой, полной любви. Мерсе-
дес посмотрела на стенные часы и кивнула Эдмону.
За столом царило то шумное и непринужденное веселье, которое всегда
сопровождает конец обеда у простых людей. Недовольные своими местами
встали из-за стола и подсели к другим, более приятным собеседникам. Все
говорили зараз, никто не отвечал на вопросы, каждый был занят только
своими собственными мыслями.
Данглар был почти так же бледен, как Фернан; что же касается послед-
него, то он еле дышал и казался преступником, погруженным в огненное
озеро. Он встал одним из первых и прохаживался по зале, напрягая слух
среди голосов и стука стаканов.
Кадрусс подошел к Фернану, и тотчас же к ним присоединился Данглар,
которого Фернан, казалось, избегал.
- Что верно, то верно, - сказал Кадрусс, в котором радушие Эдмона и
доброе вино старика Памфила окончательно заглушили зависть, зародившуюся
в его душе при виде неожиданного счастья Дантеса. - Дантес - славный ма-
лый; гляжу я на него, как он сидит со своей невестой, и думаю: нехорошо
было бы сыграть с ним ту скверную штуку, которую вы вчера задумали.
- Да ведь ты видел, что мы не дали ей ходу, - сказал Данглар. - Бед-
ный Фернан был в таком отчаянии, что сначала мне стало жаль его; но раз
он примирился со своим горем, даже согласился быть шафером у своего со-
перника, так и говорить больше нечего.
Кадрусс взглянул на Фернана. Тот был мертвенно бледен.
- Жертва тем более велика, что невеста в самом деле красавица, - про-
должал Данглар. - Черт возьми! Мой будущий капитан - счастливчик! Хотел
бы я зваться Дантесом хоть один денек.
- Идем? - раздался нежный голос Мерседес. - Вот уже бьет два часа, а
нас ждут в четверть третьего.
- Да, да, идем, - сказал Дантес, быстро вставая.
- Идем! - хором подхватили гости.
В ту же минуту Данглар, который пристально следил за Фернаном, сидев-
шим на подоконнике, увидел, что тот дико вытаращил глаза, привскочил и
снова сел на подоконник. Снаружи донесся неясный шум; стук тяжелых ша-
гов, невнятные голоса и бряцание оружия заглушили веселый говор гостей,
который сразу сменился тревожным молчанием.
Шум приближался; в дверь три раза ударили. Гости с изумлением перег-
лянулись.
- Именем закона! - раздался громкий голос; никто не ответил.
Тотчас дверь отворилась, и полицейский комиссар, опоясанный шарфом,
вошел в залу в сопровождении четырех вооруженных солдат и капрала.
Тревога сменилась ужасом.
- В чем дело? - спросил арматор, подходя к комиссару, с которым был
знаком. - Это, наверно, недоразумение.
- Если это недоразумение, господин Моррель, - отвечал комиссар, - то
можете быть уверены, что оно быстро разъяснится, а пока у меня есть при-
каз об аресте, и хоть я с сожалением исполняю этот долг, я все же должен
его исполнить. Кто из вас, господа, Эдмон Дантес?
Все взгляды обратились на Эдмона, который в сильном волнении, но сох-
раняя достоинство, выступил вперед и сказал:
- Я. Что вам угодно?
- Эдмон Дантес, - сказал комиссар, - именем закона я вас арестую!
- Арестуете? - переспросил Эдмон, слегка побледнев. - За что вы меня
арестуете?
- Не знаю, но на первом допросе вы все узнаете.
Моррель понял, что делать нечего: комиссар, опоясанный шарфом, - не
человек; это статуя, воплощающая закон, холодная, глухая, безмолвная.
Но старик Дантес бросился к комиссару; есть вещи, которые сердце отца
или матери понять не может. Он просил, умолял. Слезы и мольбы были нап-
расны. Но отчаяние его было так велико, что комиссар почувствовал сост-
радание.
- Успокойтесь, сударь! - сказал он. - Может быть, ваш сын не исполнил
каких-нибудь карантинных или таможенных предписаний, и, когда он даст
нужные разъяснения, его, вероятно, тотчас же освободят.
- Что это значит? - спросил, нахмурив брови, Кадрусс у Данглара, ко-
торый притворялся удивленным.
- Я почем знаю! - отвечал Данглар. - Я, как и ты, вижу, что делается,
ничего не понимаю и дивлюсь.
Кадрусс искал глазами Фернана, но тот исчез.
Тогда вся вчерашняя сцена представилась ему с ужасающей ясностью: ра-
зыгравшаяся трагедия словно сдернула покров, который вчерашнее опьянение
набросило на его память.
- Уж не последствия ли это шутки, о которой вы говорили вчера? - ока-
зал он хрипло. - В таком случае горе тому, кто ее затеял, - в ней весе-
лого мало.
- Да нет же! - воскликнул Данглар. - Ведь ты знаешь, что я разорвал
записку.
- Ты не разорвал ее, - сказал Кадрусс, - а бросил в угол, только и
всего.
- Молчи, ты ничего не видел, ты был пьян.
- Где Фернан? - спросил Кадрусс.
- Почем я знаю? - отвечал Данглар. - Верно, ушел по своим делам Но
чем заниматься пустяками, пойдем лучше поможем несчастному старику.
Дантес уже успел с улыбкой подать руки всем своим друзьям и отдался в
руки солдат.
- Будьте спокойны, ошибка объяснится, и, вероятно, я даже не дойду до
тюрьмы, - сказал он.
- О, разумеется, я готов поручиться! - подхватил подошедший Данглар.
Дантес спустился с лестницы. Впереди него шел комиссар, по бокам -
солдаты. Карета с раскрытой дверцей ждала у порога. Дантес сел, с ним
сели комиссар и два солдата. Дверца захлопнулась, и карета покатила в
Марсель.
- Прощай, Дантес! Прощай, Эдмон! - закричала Мерседес, выбегая на га-
лерею.
Узник услышал этот последний крик, вырвавшийся, словно рыдание, из
растерзанного сердца его невесты, выглянул в окно кареты, крикнул: "До
свидания, Мерседес!" - и исчез за углом форта св. Николая.
- Подождите меня здесь, - сказал арматор, - я сяду в первую карету,
какая мне встретится, съезжу в Марсель и вернусь к вам с известиями.
- Поезжайте, - закричали все в один голос, - поезжайте и возвращай-
тесь поскорее!
После этого двойного отъезда среди оставшихся несколько минут царило
мрачное уныние.
Отец Эдмона и Мерседес долго стояли врозь, погруженные каждый в свою
скорбь; наконец, глаза их встретились. Оба почувствовали, что они две
жертвы, пораженные одним и тем же ударом, и бросились друг другу в
объятия.
В это время в залу воротился Фернан, налил себе стакан воды, выпил и
сел на стул.
Случайно на соседний стул опустилась Мерседес.
Фернан невольно отодвинул свой стул.
- Это он! - сказал Данглару Кадрусс, не спускавший глаз с каталанца.
- Не думаю, - отвечал Данглар, - он слишком глуп; во всяком случае
грех на том, кто это сделал.
- Ты забываешь о том, кто ему посоветовал, - сказал Кадрусс.
- Ну, знаешь! - ответил Данглар. - Если бы пришлось отвечать за все
то, что говоришь на ветер!
- Должен отвечать, когда то, что говоришь на ветер, падает другому на
голову!
Между тем гости на все лады истолковывали арест Дантеса.
- А вы, Данглар, - спросил чей-то голос, - что думаете об этом?
- Я думаю, - отвечал Данглар, - не провез ли он каких-нибудь запре-
щенных товаров.
- Но вы, Данглар, как бухгалтер, должны были бы знать об этом.
- Да, конечно, но бухгалтер знает только то, что ему предъявляют. Я
знаю, что мы привезли хлопчатую бумагу, вот и все; что мы взяли груз в
Александрии у Пастре и в Смирне у Паскаля; больше у меня ничего не спра-
шивайте.
- О! Теперь я вспоминаю, - прошептал несчастный отец, цепляясь за
последнюю надежду. - Он говорил Мне вчера, что привез для меня ящик кофе
и ящик табаку.
- Вот видите, - сказал Данглар, - так и есть! В наше отсутствие тамо-
женники обыскали "Фараон" и нашли контрабанду.
Мерседес этому не верила. Долго сдерживаемое горе вдруг вырвалось на-
ружу, и она разразилась рыданиями.
- Полно, полно, будем надеяться, - сказал старик, сам не зная, что
говорит.
- Будем надеяться! - повторил Данглар.
"Будем надеяться!" - хотел сказать Фернан, но слова застряли у него в
горле, только губы беззвучно шевелилась.
- Господа! - закричал один из гостей, стороживший на галерее. - Гос-
пода, карета! Моррель! Он, наверное, везет нам добрые вести!
Мерседес и старик отец бросились навстречу арматору. Они столкнулись
в дверях. Моррель был очень бледен.
- Ну что? - спросили они в один голос.
- Друзья мои! - отвечал арматор, качая головой. - Дело оказалось го-
раздо серьезнее, чем мы думали.
- О, господин Моррель! - вскричала Мерседес. - Он невиновен!
- Я в этом убежден, - отвечал Моррель, - но его обвиняют...
- В чем же? - спросил старик Дантес.
- В том, что он бонапартистский агент.
Те из читателей, которые жили в эпоху, к которой относится мой расс-
каз, помнят, какое это было страшное обвинение.
Мерседес вскрикнула; старик упал на стул.
- Все-таки, - прошептал Кадрусс, - вы меня обманули, Данглар, и шутка
сыграна; но я не хочу, чтобы бедный старик и невеста умерли с горя, я
сейчас же расскажу им все.
- Молчи, несчастный! - крикнул Данглар, хватая его за руку. - Молчи,
если тебе дорога жизнь. Кто тебе сказал, что Дантес не виновен? Корабль
заходил на остров Эльба, Дантес сходил на берег, пробыл целый день в
Порто-Феррайо. Что, если при нем найдут какое-нибудь уличающее письмо?
Тогда всех, кто за него заступится, обвинят в сообщничестве.
Кадрусс, с присущим эгоизму чутьем, сразу понял всю вескость этих до-
водов; он посмотрел на Данглара растерянным взглядом и, вместо того что-
бы сделать шаг вперед, отскочил на два шага назад.
- Если так, подождем, - прошептал он.
- Да, подождем, - сказал Данглар. - Если он невиновен, его освободят;
если виновен, то не стоит подвергать себя опасности ради заговорщика.
- Тогда уйдем, я больше не в силах оставаться здесь.
- Пожалуй, пойдем, - сказал Данглар, обрадовавшись, что ему есть с
кем уйти. - Пойдем, и пусть они делают, как знают...
Все разошлись. Фернан, оставшись опять единственной опорой Мерседес,
взял ее за руку и отвел в Каталаны. Друзья Дантеса, со своей стороны,