Страница:
очень не хватало.
Он поднял глаза к небу и сделал попытку вздохнуть.
- Теперь скажите, дорогой господин Кавальканти, - сказал Монте-Крис-
то, - что это за сын, о котором вы так тоскуете? Ведь мне говорили, что
вы холостяк.
- Все это думали, - отвечал майор, - и я сам...
- Да, - продолжал Монте-Кристо, - и вы сами не опровергали этого слу-
ха. Грех юности, который вы хотели скрыть.
Приезжий из Лукки выпрямился в своем кресле, принял самый спокойный и
почтенный вид и при этом скромно опустил глаза - не то для того, чтобы
чувствовать себя увереннее, не то, чтобы помочь своему воображению; в то
же время он исподлобья поглядывал на графа, чья застывшая на губах улыб-
ка свидетельствовала все о том же доброжелательном любопытстве.
- Да, сударь, - сказал он, - я хотел скрыть эту ошибку.
- Не ради себя, - сказал Монте-Кристо, - мужчинам это не ставится в
вину.
- Нет, разумеется, не ради себя, - сказал майор, с улыбкой качая го-
ловой.
- Но ради его матери, - сказал граф.
- Ради его матери! - воскликнул приезжий из Лукки, принимаясь за тре-
тий бисквит. - Ради его бедной матери!
- Да пейте же, пожалуйста, дорогой господин Кавальканти, - сказал
Монте-Кристо, наливая гостю вторую рюмку аликанте. - Волнение душит вас.
- Ради его бедной матери! - прошептал приезжий из Лукки, пытаясь си-
лой воли воздействовать на слезную железу, дабы увлажнить глаза притвор-
ной слезой.
- Она принадлежала, насколько я помню, к одному из знатнейших се-
мейств в Италии?
- Патрицианка из Фьезоле, граф!
- И ее звали?..
- Вы желаете знать ее имя?
- Бог мой, - сказал Монте-Кристо, - можете не говорить; оно мне из-
вестно.
- Вашему сиятельству известно все, - сказал с поклоном приезжий из
Лукки.
- Олива Корсинари, не правда ли?
- Олива Корсинари!
- Маркиза?
- Маркиза!
- И, несмотря на противодействие семьи, вам в конце концов удалось
жениться на ней?
- В конце концов удалось.
- И вы привезли с собой все необходимые документы? - продолжал Мон-
те-Кристо.
- Какие документы? - спросил приезжий из Лукки.
- Да ваше брачное свидетельство и метрику сына.
- Метрику сына?
- Метрику Андреа Кавальканти, вашего сына; разве его зовут не Андреа?
- Кажется, да, - сказал приезжий из Лукки.
- То есть как это кажется?
- Видите, я не смею этого утверждать, он так давно исчез.
- Вы правы, - сказал Монте-Кристо. - Но документы у вас с собой?
- Граф, я должен вам с прискорбием заявить, что, не будучи предупреж-
ден о необходимости запастись этими документами, я не позаботился взять
их с собою.
- Черт возьми! - сказал Монте-Кристо.
- Разве они так нужны?
- Необходимы!
Приезжий из Лукки почесал лоб.
- А, per Bacco! - сказал он. - Необходимы!
- Разумеется, а вдруг здесь возникнут какие-нибудь сомнения в том,
действителен ли ваш брак, законно ли рождение вашего сына?
- Вы правы, могут возникнуть сомнения.
- Вашему сыну это было бы крайне неприятно.
- Это было бы для него роковым ударом.
- Из-за этого он может потерять великолепную невесту.
- О, peccato! [47]
- Во Франции, понимаете ли, на это смотрят строго; здесь нельзя, как
в Италии, пойти к священнику и заявить: "Мы любим друг друга, повенчайте
нас". Во Франции установлен гражданский брак, а для совершения гражданс-
кого брака нужны документы, удостоверяющие личность.
- Вот беда, у меня нет этих документов.
- Хорошо, что они есть у меня, - сказал МонтеКристо.
- У вас?
- Да.
- Они у вас есть?
- Есть.
- Вот уж действительно, - сказал приезжий из Лукки, который, видя,
что отсутствие бумаг лишает его путешествие всякого смысла, испугался,
как бы это упущение не вызвало затруднений в вопросе о сорока восьми ты-
сячах, - вот уж действительно это большое счастье. Да, - продолжал он, -
это большое счастье: ведь я об этом и но подумал.
- Еще бы, охотно вам верю; обо всем не подумаешь. Но на ваше счастье,
аббат Бузони об этом подумал.
- Уж этот милый аббат!
- Предусмотрительный человек.
- Замечательный человек, - сказал приезжий из Лукки, - и он вам пе-
реслал их?
- Вот они.
Приезжий из Лукки в знак восхищения молитвенно сложил руки.
- Вы венчались с Оливой Корсинари в церкви святого Павла в Монте-Кат-
тини; вот удостоверение священника.
- Да, действительно, вот оно, - сказал майор, с удивлением разгляды-
вая бумагу.
- А вот свидетельство о крещении Андреа Кавальканти, выданное священ-
ником в Саравецце.
- Все в порядке, - сказал майор.
- В таком случае возьмите эти бумаги, мне они не нужны; передайте их
вашему сыну, у него они будут в сохранности.
- Еще бы!.. Если бы он их потерял...
- Да? Если бы он их потерял? - спросил МонтеКристо.
- Ну, пришлось бы писать туда, - сказал приезжий из Лукки, - и очень
долго доставать новые.
- Да, это было бы трудно, - сказал Монте-Кристо.
- Почти невозможно, - ответил приезжий из Лукки.
- Я очень рад, что вы понимаете ценность этих документов.
- Я считаю, что они просто неоценимы.
- Теперь, - сказал Монте-Кристо, - что касается матери молодого чело-
века...
- Что касается матери молодого человека... - с беспокойством повторил
майор.
- Что касается маркизы Корсинари...
- Боже мой! - сказал приезжий из Лукки, под ногами которого вырастали
все новые препятствия, - неужели она может понадобиться?
- Нет, - сказал Монте-Кристо. - Впрочем, ведь она...
- Да, да... она...
- Отдала дань природе...
- Увы, да, - подхватил приезжий из Лукки.
- Я это знал, - продолжал Монте-Кристо, - уже десять лет, как она
умерла.
- И я все еще оплакиваю ее смерть, - сказал приезжий из Лукки, вытас-
кивая из кармана клетчатый платок и вытирая сначала левый глаз, а затем
правый.
- Что поделаешь, - сказал Монте-Кристо, - все мы смертны. Теперь вы
понимаете, дорогой господин Кавальканти, что во Франции не к чему гово-
рить о том, что вы были пятнадцать лет в разлуке с сыном. Все эти исто-
рии с цыганами, которые крадут детей, у нас не в моде. Он у вас воспиты-
вался в провинциальном коллеже, а теперь вы желаете, чтобы он завершил
свое образование в парижском свете. Поэтому вы и покинули Виа-Реджо, где
вы жили после смерти вашей жены. Этого будет вполне достаточно.
- Вы так полагаете?
- Конечно.
- Тогда все прекрасно.
- Если бы откуда-нибудь возникли слухи об этой разлуке...
- Что же я тогда скажу?
- Что вероломный воспитатель, продавшийся врагам вашей семьи...
- То есть этим Корсинари?
- Конечно... похитил ребенка, чтобы ваш род угас.
- Правильно, ведь он единственный сын.
- А теперь, когда мы обо всем сговорились, когда вы освежили ваши
воспоминания и они уже вас не подведут, вы, надеюсь, догадываетесь, что
я приготовил вам сюрприз?
- Приятный? - спросил приезжий из Лукки.
- Я вижу, - сказал Монте-Кристо, - что нельзя обмануть глаз и сердце
отца.
- Гм! - пробормотал майор.
- Кто-нибудь уже проговорился вам или, вернее, вы догадались, что он
здесь?
- Кто здесь?
- Ваше дитя, ваш сын, ваш Андреа.
- Я догадался, - ответил приезжий из Лукки с полным хладнокровием. -
Так он здесь?
- Здесь, рядом, - сказал Монте-Кристо, - когда мой камердинер прихо-
дил сюда, он доложил мне о нем.
- Превосходно! Превосходно! - сказал майор, расправляя при каждом
возгласе петлицы своей венгерки.
- Дорогой господин Кавальканти, - сказал МонтеКристо, - ваше волнение
мне понятно. Надо дать вам время прийти в себя; кроме того, я хотел бы
приготовить к этой счастливой встрече и молодого человека, который, я
полагаю, обуреваем таким же нетерпением, как и вы.
- Не сомневаюсь, - сказал Кавальканти.
- Ну так вот, через каких-нибудь четверть часа мы предстанем перед
вами.
- Так вы приведете его ко мне? Вы так добры, что хотите сами мне его
представить?
- Нет, я не хочу становиться между отцом и сыном; но не беспокойтесь:
даже если бы голос крови безмолвствовал, вы не сможете ошибиться: он
войдет в эту дверь. Это красивый молодой человек, белокурый, пожалуй,
даже слишком белокурый, с приятными манерами; впрочем, вы сами увидите.
- Кстати, - сказал майор, - я, знаете ли, взял с собой только две ты-
сячи франков, которые я получил через посредство добрейшего аббата Бузо-
ни. Часть из них я потратил на дорогу, и...
- И вам нужны деньги... это вполне естественно, дорогой господин Ка-
вальканти. Вот вам, для ровного счета, восемь тысячефранковых билетов.
Глаза майора засверкали, как карбункулы.
- Значит, за мной еще сорок тысяч франков, - сказал Монте-Кристо.
- Может быть, ваше сиятельство желает получить расписку? - спросил
майор, пряча деньги во внутренний карман своей венгерки.
- Зачем? - сказал граф.
- Да как оправдательный документ при ваших расчетах с аббатом Бузони.
- Вы дадите мне общую расписку, когда получите остальные сорок тысяч
франков. Между честными людьми эти предосторожности излишни.
- Да, верно, между честными людьми, - сказал майор.
- Еще одно слово, маркиз.
- К вашим услугам.
- Вы разрешите мне дать вам небольшой совет?
- Еще бы! Прошу вас!
- Было бы неплохо, если бы вы расстались с этим сюртуком.
- В самом деле? - сказал майор, не без самодовольства оглядывая свое
одеяние.
- Да, такие еще носят в Виа-Реджо, но в Париже, несмотря на всю свою
элегантность, этот костюм уже давно вышел из моды.
- Это досадно, - сказал приезжий из Лукки.
- Ну, если он вам так нравится, вы его опять наденете при отъезде.
- Но что же я буду носить?
- То, что найдется у вас в чемоданах.
- Как в чемоданах? У меня с собой только дорожный мешок.
- При вас, разумеется. Какой смысл затруднять себя лишними вещами? К
тому же старый воин любит ходить налегке.
- Вот потому-то...
- Но вы человек предусмотрительный и отправили свои вещи вперед. Они
вчера прибыли в гостиницу Принцев, на улице Ришелье, где вы заказали се-
бе помещение.
- Значит, в чемоданах?..
- Я полагаю, вы распорядились, чтобы ваш камердинер уложил в них все
необходимое: штатское платье, мундиры. В особо торжественных случаях на-
девайте мундир, это очень эффектно. Не забывайте ордена. Во Франции над
ними посмеиваются, но все-таки носят.
- Прекрасно, прекрасно, прекрасно! - сказал майор, все более и более
изумляясь.
- А теперь, - сказал Монте-Кристо, - когда ваше сердце закалено для,
глубоких волнений, приготовьтесь, господин Кавальканти, увидеть вашего
сына Андреа.
И с обворожительной улыбкой поклонившись восхищенному майору, Мон-
те-Кристо исчез за портьерой.
Граф Монте-Кристо вошел в гостиную, которую Батистен назвал голубой;
там его уже ждал молодой человек, довольно изящно одетый, которого за
полчаса до этого подвез к воротам особняка наемный кабриолет.
Батистен без труда узнал его: это был именно тот высокий молодой че-
ловек со светлыми волосами, рыжеватой бородкой и черными глазами, с ос-
лепительно белой кожей, чью внешность Батистену описал его хозяин. В ту
минуту, когда граф вошел в гостиную, молодой человек, небрежно развалясь
на софе, рассеянно постукивал по башмаку тросточкой с золотым набалдаш-
ником.
Заметив входящего Монте-Кристо, он быстро поднялся.
- Граф Монте-Кристо? - спросил он.
- Да, - ответил тот, - и я, по-видимому, имею честь говорить с викон-
том Андреа Кавальканти?
- С виконтом Андреа Кавальканти, - повторил молодой человек, непри-
нужденно кланяясь.
- У вас должно быть адресованное мне письмо? - спросил Монте-Кристо.
- Я не упомянул о нем из-за подписи, она показалась мне довольно
странной.
- Синдбад-Мореход, не правда ли?
- Совершенно верно. А так как я никогда не слыхал о другом Синдба-
де-Мореходе, кроме того, который описан в "Тысяче и одной ночи"...
- Так это один из его потомков, мой приятель, богатейший человек,
англичанин, более чем оригинал, почти сумасшедший; его настоящее имя
лорд Уилмор.
- А, теперь мне все понятно, - сказал Андреа. - Тогда все чудесно
складывается. Это тот самый англичанин, с которым я познакомился... в...
да, отлично... Граф, я к вашим услугам.
- Если то, что я имею честь слышать от вас, соответствует истине, -
возразил с улыбкой граф, - то, надеюсь, вы не откажитесь сообщить мне
некоторые подробности о себе и о своих родных.
- Охотно, граф, - отвечал молодой человек с легкостью, свидетельство-
вавшей о его хорошей памяти. - Я, как вы сами сказали, виконт Андреа Ка-
вальканти, сын майора Бартоломео Кавальканти, потомок тех Кавальканти,
что записаны в золотую книгу Флоренции. Наша семья до сих пор очень сос-
тоятельна, так как мой отец обладает полумиллионом годового дохода, но
испытала много несчастий; я сам, когда мне было лет пять или шесть, был
похищен предателем-гувернером и целых пятнадцать лет не видел своего ро-
дителя. С тех пор как я стал взрослым, с тех пор как я свободен и завишу
только от себя, я разыскиваю его, но тщетно. И вот это письмо вашего
друга Синдбада извещает меня, что он в Париже и разрешает мне обратиться
к вам, чтобы узнать о нем.
- В самом деле, все, что вы рассказываете, чрезвычайно интересно, -
сказал граф, глядя с мрачным удовольствием на развязного молодого чело-
века, отмеченного какойто сатанинской красотой. - Вы прекрасно сделали,
что последовали совету моего друга Синдбада, потому что ваш отец здесь и
разыскивает вас.
Граф, с той самой минуты как вошел в гостиную, не сводил глаз с моло-
дого человека; он восхищался уверенностью его взгляда и твердостью его
голоса, но при столь естественных словах, как: "Ваш отец здесь и разыс-
кивает вас", Андреа подскочил и воскликнул:
- Мой отец! Мой отец здесь!
- Разумеется, - отвечал Монте-Кристо, - ваш отец майор Бартоломео Ка-
вальканти.
Ужас, написанный на лице молодого человека, мгновенно исчез.
- Да, правда, - сказал он, - майор Бартоломео Кавальканти. Так вы го-
ворите, граф, что мой дорогой отец здесь?
- Да, сударь. Мало того, я только что с ним разговаривал; все, что он
мне рассказал о своем любимом сыне, давно потерянном, меня очень растро-
гало, поистине его страдания, его опасения, его надежды могли бы соста-
вить трогательную поэму. И вот однажды его уведомили, что похитители его
сына предлагают возвратить его или сообщить, где он находится, за до-
вольно значительную сумму. Но ничто не могло остановить любящего отца;
эта сумма была им отослана на пьемонтскую границу, и вместе с ней визи-
рованный паспорт для Италии. Вы, кажется, были в то время на юге Фран-
ции?
- Да, граф, - отвечал с несколько смущенным видом Андреа, - да, я был
на юге Франции.
- Вас в Ницце должен был ожидать экипаж?
- Совершенно верно: он доставил меня из Ниццы в Геную; из Генуи в Ту-
рин, из Турина в Шамбери, из Шамбсри в Поп-де-Бовуазеп, из Поп-де-Бовуа-
зена в Париж.
- Превосходно? Он все время надеялся встретить вас в пути, так как
ехал той же дорогой, вот почему и для вас был намечен такой маршрут.
- Но, - заметил Андреа, - если бы мой дорогой отец меня и встретил, я
сомневаюсь, чтобы он меня узнал; я несколько изменился, с тех пор как мы
потеряли друг друга из вида.
- А голос крови! - сказал Монте-Кристо.
- Да, верно, - ответил молодой человек, - я не подумал о голосе кро-
ви!
- Одно только беспокоит маркиза Кавальканти, - продолжал Монте-Крис-
то, - а именно: что вы делали, пока были в разлуке с ним? как обращались
с вами ваши угнетатели? относились ли к вам с тем уважением, которого
требовало ваше происхождение? не потускнели ли вследствие ваших
нравственных страданий, в сто раз более тяжелых, чем страдания физичес-
кие, дарования, которыми так щедро наделила вас природа, и считаете ли
вы себя в состоянии снова занять то высокое положение, на которое вы
имеете право?
- Я надеюсь, сударь, - растерянно пробормотал молодой человек, - что
никакое ложное донесение...
- Что вы! Я в первый раз услышал про вас от моего друга Уилмора, фи-
лантропа. Он мне сказал, что нашел вас в затруднительном положении, не
знаю каком; я не стал спрашивать - я не любопытен. Раз он проявил к вам
сочувствие, значит в вас было что-то, достойное участия. Он сказал, что
хочет вернуть вам то положение в свете, которого вы лишились, что он бу-
дет разыскивать вашего отца и найдет его; он принялся его разыскивать и,
очевидно, нашел, потому что отец ваш здесь: наконец, вчера он предупре-
дил меня о вашем прибытии и дал мне кое-какие указания, касающиеся ваше-
го имущества, - вот и все. Я знаю, что мой друг Уилмор большой оригинал,
но так как в то же время он человек верный, богатый, как золотая рос-
сыпь, и, следовательно, имеет возможность оригинальничать, не опасаясь
разорения, то я обещал следовать его указаниям. Теперь, сударь, я прошу
вас, не обижайтесь на мой вопрос: так как я должен буду немного вам пок-
ровительствовать, я хотел бы знать, не сделали ли вас ваши несчастья -
несчастья, в которых вы неповинны и которые ничуть не умаляют моего к
вам уважения, - несколько чуждым тому обществу, в котором ваше состояние
и ваше имя дают вам право занять такое видное положение?
- На этот счет будьте совершенно спокойны, сударь, - отвечал молодой
человек, к которому, пока граф говорил, возвращался его апломб. - Похи-
тители, по-видимому, намеревались, как они это и сделали, впоследствии
продать меня ему; они рассчитали, что, для того чтобы извлечь из меня
наибольшую пользу, им следует не умалять моей ценности, а, если возмож-
но, даже увеличить ее. Поэтому я получил недурное образование, и эти по-
хитители младенцев обращались со мной приблизительно так, как малоазийс-
кие рабовладельцы обращались с невольниками, делая из них ученых грамма-
тиков, врачей и философов, чтобы подороже продать их.
Монте-Кристо удовлетворенно улыбнулся: по-видимому, он ожидал меньше-
го от Андреа Кавальканти.
- Впрочем, - продолжал Андреа, - если бы во мне и сказался некоторый
недостаток воспитания или, вернее, привычки к светскому обществу, я на-
деюсь, что ко мне будут снисходительны, принимая во внимание несчастья,
сопровождавшие мое детство и юность.
- Ну что же, - небрежно сказал Монте-Кристо, - вы поступите, как вам
будет угодно, виконт, - это ваше личное дело и только вас касается. Но
поверьте, я бы не обмолвился на вашем месте ни словом обо всех этих
приключениях; ваша жизнь похожа на роман, а свет, обожающий романы в
желтой обложке, до странности недоверчиво относится к тем, которые жизнь
переплетает в живую кожу, даже если она и позолоченная, как ваша. Вот на
это затруднение я и позволю себе указать вам, виконт; не успеете вы
рассказать кому-нибудь трогательную историю вашей жизни, как она уже
обежит весь Париж в совершенно искаженном виде. Вам придется разыгрывать
из себя Антони, а время таких Антони уже прошло. Быть может, вы вызовете
любопытство, и это даст вам некоторый успех, но не всякому приятно быть
мишенью для пересудов. Вам это может показаться утомительным.
- Я думаю, что вы правы, граф, - сказал Андреа, невольно бледнея под
пристальным взглядом Монте-Кристо, - это серьезное неудобство.
- Ну, не следует и преувеличивать, - сказал МонтеКристо, - желая из-
бежать ошибки, можно сделать глупость. Нет, надо просто вести себя обду-
манно, а для такого умного человека, как вы, это тем легче сделать, что
совладает с вашими интересами. Все темное, что может оказаться в вашем
прошлом, надо опровергать доказательствами и свидетельством достойных
друзей.
Андреа был, видимо, смущен.
- Я бы охотно был вашим поручителем, - продолжал Монте-Кристо, - но у
меня привычка сомневаться в лучших друзьях и какая-то потребность воз-
буждать сомнения в других; так что я был бы не в своем амплуа, как гово-
рят актеры, и рисковал бы быть освистанным, а это уже лишнее.
- Однако, граф, - решился возразить Андреа, - из уважения к лорду
Уилмору, который вам меня рекомендовал...
- Да, разумеется, - сказал Монте-Кристо, - но лорд Уилмор не скрыл от
меня, что вы провели несколько бурную молодость. Нет, нет, - заметил
граф, уловив движение Андреа, - я от вас не требую исповеди; впрочем,
для того и вызвали из Лукки вашего отца, чтобы вы ни в ком другом не
нуждались. Вы его сейчас увидите; он суховат, держится немного неестест-
венно, но это - из-за мундира, и когда узнают, что он уже восемнадцать
лет служит в австрийских войсках, с него не станут взыскивать: мы вообще
не требовательны к австрийцам. В конечном счете как отец он вполне при-
личен, уверяю вас.
- Вы меня успокаиваете, граф; я так давно разлучен с ним, что совсем
его не помню.
- А кроме того, знаете, крупное состояние заставляет на многое смот-
реть снисходительно.
- Так мой отец действительно богат?
- Он миллионер... пятьсот тысяч ливров годового дохода.
- Значит, - с надеждой спросил молодой человек, - мое положение будет
довольно... приятное?
- Чрезвычайно приятное, мой дорогой, он назначил вам по пятьдесят ты-
сяч ливров в год на все время, пока вы будете жить в Париже.
- В таком случае я буду здесь жить всегда.
- Гм! Кто может ручаться за будущее, дорогой виконт? Человек предпо-
лагает, а бог располагает.
Андреа вздохнул.
- Но во всяком случае, - сказал он, - пока я в Париже и... пока обс-
тоятельства не вынудят меня уехать, эти деньги, о которых вы упомянули
мне обеспечены?
- Разумеется.
- Моим отцом? - с беспокойством осведомился Андреа.
- Да, но под ручательством лорда Уилмора, который, по просьбе вашего
отца, открыл вам ежемесячный кредит в пять тысяч франков у господина
Данглара, одного из самых солидных парижских банкиров.
- А мой отец собирается долго пробыть в Париже?
- Только несколько дней, - отвечал Монте-Кристо. - Он не может оста-
вить свою службу дольше, чем на две, три недели.
- Ах, милый отец! - сказал Андреа, явно обрадованный этим скорым
отъездом.
- Поэтому, - сказал Монте-Кристо, делая вид, что не понял тона этих
слов, - я не хочу больше оттягивать ни на минуту ваше свидание. Готовы
ли вы обнять почтенного господина Кавальканти?
- Надеюсь, вы не сомневаетесь в этом?
- Ну, так пройдите в эту гостиную, мой друг: там вы найдете своего
отца, он вас ждет.
Андреа поклонился графу и прошел в гостиную.
Граф проводил его глазами и, когда он вышел, надавил пружину, скрытую
в одной из картин, которая, выдвинувшись из рамы, образовала щель, поз-
волявшую видеть все, что происходит в гостиной.
Андреа закрыл за собой дверь и подошел к майору, который встал, как
только заслышал шаги.
- О, мой дорогой отец, - громко сказал Андреа, так чтобы граф мог его
услышать из-за закрытой двери, - неужели это вы?
- Здравствуйте, мой милый сын, - серьезно произнес майор.
- Какое счастье вновь увидеться с вами после стольких лет разлуки, -
сказал Андреа, бросая взгляд на дверь.
- Действительно, разлука была долгая.
- Обнимемся? - предложил Андреа.
- Извольте, мой сын, - ответил майор.
И они поцеловались, как целуются во Французском театре: приложившись
щека к щеке.
- Итак, мы снова вместе! - сказал Андреа.
- Мы снова вместо, - повторил майор.
- Чтобы никогда больше не расставаться?
- Напротив, дорогой сын: ведь для вас, я думаю, Франция стала теперь
вторым отечеством?
- Должен признаться, - сказал молодой человек, - что я был бы в отча-
янии, если бы мне пришлось покинуть Париж.
- А я не мог бы жить вдали от Лукки. Так что я возвращаюсь в Италию
при первой возможности.
- Но раньше, чем уехать, дорогой отец, вы, конечно, передадите мне
документы, на основании которых я мог бы доказать свое происхождение?
- Само собой: ведь именно для этого я и приехал, и мне стоило таких
трудов разыскать вас, чтобы передать их вам, что было бы немыслимо про-
делать это вторично. На это ушли бы последние дни моей жизни.
- И эти документы...
- Вот они.
Андреа жадно схватил брачное свидетельство своего отца и свою метрику
и, развернув их с вполне естественным сыновним нетерпением, пробежал оба
акта быстрым и привычным взглядом, свидетельствовавшим о немалой опыт-
ности, так же как о живейшем интересе.
Когда он кончил, лицо его засияло невыразимой радостью, и он со
странной улыбкой взглянул на майора.
- Вот как? - сказал он на чистейшем тосканском наречии. - Что же, в
Италии нет больше каторги?
Майор выпрямился.
- Это к чему? - сказал он.
- Да к тому, что там безнаказанно фабрикуют такие бумаги. За половину
такой проделки, мой дорогой отец, вас во Франции отправили бы провет-
риться в Тулон лет на пять.
- Что вы сказали? - спросил майор, пытаясь принять величественный
вид.
- Дорогой господин Кавальканти, - сказал Андреа, беря майора за ло-
коть, - сколько вам платят за то, чтобы вы были моим отцом?
Майор хотел ответить.
- Шш, - сказал Андреа, понизив голос, - я подам вам пример доверия:
мне дают пятьдесят тысяч франков в год, чтобы я изображал вашего сына;
таким образом, вы понимаете, у меня нет никакой охоты отрицать, что вы
мой отец.
Мййор с беспокойством оглянулся.
- Не беспокойтесь, здесь никого нет, - сказал Андреа, - притом мы го-
ворим по-итальянски.
- Ну, а мне, - сказал приезжий из Лукки, - дают единовременно пятьде-
сят тысяч франков.
- Господин Кавальканти, - спросил Андреа, - верите ли вы в волшебные
сказки?
- Раньше не верил, но теперь приходится поверить.
- Так у вас появились доказательства?
Майор вытащил из кармана пригоршню луидоров.
- Осязаемые, как видите.
- Так, по-вашему, я могу доверять данным мне обещаниям?
- По-моему, да.
- И этот милейший граф их выполнит?
- В точности, но вы сами понимаете, чтобы достигнуть этого, мы должны
хорошо играть свою роль.
- Ну еще бы!..
- Я - нежного отца...
- А я - почтительного сына, раз они желают, чтобы я был вашим сыном.
- Кто это - "они"?
- Ну, не знаю, - те, кто вам писал: ведь вы получили письмо?
- Получил.
- От кого?
- От какого-то аббата Бузони.
- Вы его не знаете?
- Никогда его не видел.
- Что ж было в этом письме?
- Вы меня не выдадите?
- Зачем мне это делать? Интересы у нас общие.
- Ну так читайте.
И майор подал молодому человеку письмо.
Андреа вполголоса прочел:
- "Вы бедны, вас ожидает несчастная старость. Хотите сделаться если
не богатым, то во всяком случае независимым человеком?
Немедленно выезжайте в Париж и отправляйтесь к графу Монте-Кристо,
авеню Елисейских Полей, "N 30. Вы его спросите о вашем сыне, рожденном
Он поднял глаза к небу и сделал попытку вздохнуть.
- Теперь скажите, дорогой господин Кавальканти, - сказал Монте-Крис-
то, - что это за сын, о котором вы так тоскуете? Ведь мне говорили, что
вы холостяк.
- Все это думали, - отвечал майор, - и я сам...
- Да, - продолжал Монте-Кристо, - и вы сами не опровергали этого слу-
ха. Грех юности, который вы хотели скрыть.
Приезжий из Лукки выпрямился в своем кресле, принял самый спокойный и
почтенный вид и при этом скромно опустил глаза - не то для того, чтобы
чувствовать себя увереннее, не то, чтобы помочь своему воображению; в то
же время он исподлобья поглядывал на графа, чья застывшая на губах улыб-
ка свидетельствовала все о том же доброжелательном любопытстве.
- Да, сударь, - сказал он, - я хотел скрыть эту ошибку.
- Не ради себя, - сказал Монте-Кристо, - мужчинам это не ставится в
вину.
- Нет, разумеется, не ради себя, - сказал майор, с улыбкой качая го-
ловой.
- Но ради его матери, - сказал граф.
- Ради его матери! - воскликнул приезжий из Лукки, принимаясь за тре-
тий бисквит. - Ради его бедной матери!
- Да пейте же, пожалуйста, дорогой господин Кавальканти, - сказал
Монте-Кристо, наливая гостю вторую рюмку аликанте. - Волнение душит вас.
- Ради его бедной матери! - прошептал приезжий из Лукки, пытаясь си-
лой воли воздействовать на слезную железу, дабы увлажнить глаза притвор-
ной слезой.
- Она принадлежала, насколько я помню, к одному из знатнейших се-
мейств в Италии?
- Патрицианка из Фьезоле, граф!
- И ее звали?..
- Вы желаете знать ее имя?
- Бог мой, - сказал Монте-Кристо, - можете не говорить; оно мне из-
вестно.
- Вашему сиятельству известно все, - сказал с поклоном приезжий из
Лукки.
- Олива Корсинари, не правда ли?
- Олива Корсинари!
- Маркиза?
- Маркиза!
- И, несмотря на противодействие семьи, вам в конце концов удалось
жениться на ней?
- В конце концов удалось.
- И вы привезли с собой все необходимые документы? - продолжал Мон-
те-Кристо.
- Какие документы? - спросил приезжий из Лукки.
- Да ваше брачное свидетельство и метрику сына.
- Метрику сына?
- Метрику Андреа Кавальканти, вашего сына; разве его зовут не Андреа?
- Кажется, да, - сказал приезжий из Лукки.
- То есть как это кажется?
- Видите, я не смею этого утверждать, он так давно исчез.
- Вы правы, - сказал Монте-Кристо. - Но документы у вас с собой?
- Граф, я должен вам с прискорбием заявить, что, не будучи предупреж-
ден о необходимости запастись этими документами, я не позаботился взять
их с собою.
- Черт возьми! - сказал Монте-Кристо.
- Разве они так нужны?
- Необходимы!
Приезжий из Лукки почесал лоб.
- А, per Bacco! - сказал он. - Необходимы!
- Разумеется, а вдруг здесь возникнут какие-нибудь сомнения в том,
действителен ли ваш брак, законно ли рождение вашего сына?
- Вы правы, могут возникнуть сомнения.
- Вашему сыну это было бы крайне неприятно.
- Это было бы для него роковым ударом.
- Из-за этого он может потерять великолепную невесту.
- О, peccato! [47]
- Во Франции, понимаете ли, на это смотрят строго; здесь нельзя, как
в Италии, пойти к священнику и заявить: "Мы любим друг друга, повенчайте
нас". Во Франции установлен гражданский брак, а для совершения гражданс-
кого брака нужны документы, удостоверяющие личность.
- Вот беда, у меня нет этих документов.
- Хорошо, что они есть у меня, - сказал МонтеКристо.
- У вас?
- Да.
- Они у вас есть?
- Есть.
- Вот уж действительно, - сказал приезжий из Лукки, который, видя,
что отсутствие бумаг лишает его путешествие всякого смысла, испугался,
как бы это упущение не вызвало затруднений в вопросе о сорока восьми ты-
сячах, - вот уж действительно это большое счастье. Да, - продолжал он, -
это большое счастье: ведь я об этом и но подумал.
- Еще бы, охотно вам верю; обо всем не подумаешь. Но на ваше счастье,
аббат Бузони об этом подумал.
- Уж этот милый аббат!
- Предусмотрительный человек.
- Замечательный человек, - сказал приезжий из Лукки, - и он вам пе-
реслал их?
- Вот они.
Приезжий из Лукки в знак восхищения молитвенно сложил руки.
- Вы венчались с Оливой Корсинари в церкви святого Павла в Монте-Кат-
тини; вот удостоверение священника.
- Да, действительно, вот оно, - сказал майор, с удивлением разгляды-
вая бумагу.
- А вот свидетельство о крещении Андреа Кавальканти, выданное священ-
ником в Саравецце.
- Все в порядке, - сказал майор.
- В таком случае возьмите эти бумаги, мне они не нужны; передайте их
вашему сыну, у него они будут в сохранности.
- Еще бы!.. Если бы он их потерял...
- Да? Если бы он их потерял? - спросил МонтеКристо.
- Ну, пришлось бы писать туда, - сказал приезжий из Лукки, - и очень
долго доставать новые.
- Да, это было бы трудно, - сказал Монте-Кристо.
- Почти невозможно, - ответил приезжий из Лукки.
- Я очень рад, что вы понимаете ценность этих документов.
- Я считаю, что они просто неоценимы.
- Теперь, - сказал Монте-Кристо, - что касается матери молодого чело-
века...
- Что касается матери молодого человека... - с беспокойством повторил
майор.
- Что касается маркизы Корсинари...
- Боже мой! - сказал приезжий из Лукки, под ногами которого вырастали
все новые препятствия, - неужели она может понадобиться?
- Нет, - сказал Монте-Кристо. - Впрочем, ведь она...
- Да, да... она...
- Отдала дань природе...
- Увы, да, - подхватил приезжий из Лукки.
- Я это знал, - продолжал Монте-Кристо, - уже десять лет, как она
умерла.
- И я все еще оплакиваю ее смерть, - сказал приезжий из Лукки, вытас-
кивая из кармана клетчатый платок и вытирая сначала левый глаз, а затем
правый.
- Что поделаешь, - сказал Монте-Кристо, - все мы смертны. Теперь вы
понимаете, дорогой господин Кавальканти, что во Франции не к чему гово-
рить о том, что вы были пятнадцать лет в разлуке с сыном. Все эти исто-
рии с цыганами, которые крадут детей, у нас не в моде. Он у вас воспиты-
вался в провинциальном коллеже, а теперь вы желаете, чтобы он завершил
свое образование в парижском свете. Поэтому вы и покинули Виа-Реджо, где
вы жили после смерти вашей жены. Этого будет вполне достаточно.
- Вы так полагаете?
- Конечно.
- Тогда все прекрасно.
- Если бы откуда-нибудь возникли слухи об этой разлуке...
- Что же я тогда скажу?
- Что вероломный воспитатель, продавшийся врагам вашей семьи...
- То есть этим Корсинари?
- Конечно... похитил ребенка, чтобы ваш род угас.
- Правильно, ведь он единственный сын.
- А теперь, когда мы обо всем сговорились, когда вы освежили ваши
воспоминания и они уже вас не подведут, вы, надеюсь, догадываетесь, что
я приготовил вам сюрприз?
- Приятный? - спросил приезжий из Лукки.
- Я вижу, - сказал Монте-Кристо, - что нельзя обмануть глаз и сердце
отца.
- Гм! - пробормотал майор.
- Кто-нибудь уже проговорился вам или, вернее, вы догадались, что он
здесь?
- Кто здесь?
- Ваше дитя, ваш сын, ваш Андреа.
- Я догадался, - ответил приезжий из Лукки с полным хладнокровием. -
Так он здесь?
- Здесь, рядом, - сказал Монте-Кристо, - когда мой камердинер прихо-
дил сюда, он доложил мне о нем.
- Превосходно! Превосходно! - сказал майор, расправляя при каждом
возгласе петлицы своей венгерки.
- Дорогой господин Кавальканти, - сказал МонтеКристо, - ваше волнение
мне понятно. Надо дать вам время прийти в себя; кроме того, я хотел бы
приготовить к этой счастливой встрече и молодого человека, который, я
полагаю, обуреваем таким же нетерпением, как и вы.
- Не сомневаюсь, - сказал Кавальканти.
- Ну так вот, через каких-нибудь четверть часа мы предстанем перед
вами.
- Так вы приведете его ко мне? Вы так добры, что хотите сами мне его
представить?
- Нет, я не хочу становиться между отцом и сыном; но не беспокойтесь:
даже если бы голос крови безмолвствовал, вы не сможете ошибиться: он
войдет в эту дверь. Это красивый молодой человек, белокурый, пожалуй,
даже слишком белокурый, с приятными манерами; впрочем, вы сами увидите.
- Кстати, - сказал майор, - я, знаете ли, взял с собой только две ты-
сячи франков, которые я получил через посредство добрейшего аббата Бузо-
ни. Часть из них я потратил на дорогу, и...
- И вам нужны деньги... это вполне естественно, дорогой господин Ка-
вальканти. Вот вам, для ровного счета, восемь тысячефранковых билетов.
Глаза майора засверкали, как карбункулы.
- Значит, за мной еще сорок тысяч франков, - сказал Монте-Кристо.
- Может быть, ваше сиятельство желает получить расписку? - спросил
майор, пряча деньги во внутренний карман своей венгерки.
- Зачем? - сказал граф.
- Да как оправдательный документ при ваших расчетах с аббатом Бузони.
- Вы дадите мне общую расписку, когда получите остальные сорок тысяч
франков. Между честными людьми эти предосторожности излишни.
- Да, верно, между честными людьми, - сказал майор.
- Еще одно слово, маркиз.
- К вашим услугам.
- Вы разрешите мне дать вам небольшой совет?
- Еще бы! Прошу вас!
- Было бы неплохо, если бы вы расстались с этим сюртуком.
- В самом деле? - сказал майор, не без самодовольства оглядывая свое
одеяние.
- Да, такие еще носят в Виа-Реджо, но в Париже, несмотря на всю свою
элегантность, этот костюм уже давно вышел из моды.
- Это досадно, - сказал приезжий из Лукки.
- Ну, если он вам так нравится, вы его опять наденете при отъезде.
- Но что же я буду носить?
- То, что найдется у вас в чемоданах.
- Как в чемоданах? У меня с собой только дорожный мешок.
- При вас, разумеется. Какой смысл затруднять себя лишними вещами? К
тому же старый воин любит ходить налегке.
- Вот потому-то...
- Но вы человек предусмотрительный и отправили свои вещи вперед. Они
вчера прибыли в гостиницу Принцев, на улице Ришелье, где вы заказали се-
бе помещение.
- Значит, в чемоданах?..
- Я полагаю, вы распорядились, чтобы ваш камердинер уложил в них все
необходимое: штатское платье, мундиры. В особо торжественных случаях на-
девайте мундир, это очень эффектно. Не забывайте ордена. Во Франции над
ними посмеиваются, но все-таки носят.
- Прекрасно, прекрасно, прекрасно! - сказал майор, все более и более
изумляясь.
- А теперь, - сказал Монте-Кристо, - когда ваше сердце закалено для,
глубоких волнений, приготовьтесь, господин Кавальканти, увидеть вашего
сына Андреа.
И с обворожительной улыбкой поклонившись восхищенному майору, Мон-
те-Кристо исчез за портьерой.
Граф Монте-Кристо вошел в гостиную, которую Батистен назвал голубой;
там его уже ждал молодой человек, довольно изящно одетый, которого за
полчаса до этого подвез к воротам особняка наемный кабриолет.
Батистен без труда узнал его: это был именно тот высокий молодой че-
ловек со светлыми волосами, рыжеватой бородкой и черными глазами, с ос-
лепительно белой кожей, чью внешность Батистену описал его хозяин. В ту
минуту, когда граф вошел в гостиную, молодой человек, небрежно развалясь
на софе, рассеянно постукивал по башмаку тросточкой с золотым набалдаш-
ником.
Заметив входящего Монте-Кристо, он быстро поднялся.
- Граф Монте-Кристо? - спросил он.
- Да, - ответил тот, - и я, по-видимому, имею честь говорить с викон-
том Андреа Кавальканти?
- С виконтом Андреа Кавальканти, - повторил молодой человек, непри-
нужденно кланяясь.
- У вас должно быть адресованное мне письмо? - спросил Монте-Кристо.
- Я не упомянул о нем из-за подписи, она показалась мне довольно
странной.
- Синдбад-Мореход, не правда ли?
- Совершенно верно. А так как я никогда не слыхал о другом Синдба-
де-Мореходе, кроме того, который описан в "Тысяче и одной ночи"...
- Так это один из его потомков, мой приятель, богатейший человек,
англичанин, более чем оригинал, почти сумасшедший; его настоящее имя
лорд Уилмор.
- А, теперь мне все понятно, - сказал Андреа. - Тогда все чудесно
складывается. Это тот самый англичанин, с которым я познакомился... в...
да, отлично... Граф, я к вашим услугам.
- Если то, что я имею честь слышать от вас, соответствует истине, -
возразил с улыбкой граф, - то, надеюсь, вы не откажитесь сообщить мне
некоторые подробности о себе и о своих родных.
- Охотно, граф, - отвечал молодой человек с легкостью, свидетельство-
вавшей о его хорошей памяти. - Я, как вы сами сказали, виконт Андреа Ка-
вальканти, сын майора Бартоломео Кавальканти, потомок тех Кавальканти,
что записаны в золотую книгу Флоренции. Наша семья до сих пор очень сос-
тоятельна, так как мой отец обладает полумиллионом годового дохода, но
испытала много несчастий; я сам, когда мне было лет пять или шесть, был
похищен предателем-гувернером и целых пятнадцать лет не видел своего ро-
дителя. С тех пор как я стал взрослым, с тех пор как я свободен и завишу
только от себя, я разыскиваю его, но тщетно. И вот это письмо вашего
друга Синдбада извещает меня, что он в Париже и разрешает мне обратиться
к вам, чтобы узнать о нем.
- В самом деле, все, что вы рассказываете, чрезвычайно интересно, -
сказал граф, глядя с мрачным удовольствием на развязного молодого чело-
века, отмеченного какойто сатанинской красотой. - Вы прекрасно сделали,
что последовали совету моего друга Синдбада, потому что ваш отец здесь и
разыскивает вас.
Граф, с той самой минуты как вошел в гостиную, не сводил глаз с моло-
дого человека; он восхищался уверенностью его взгляда и твердостью его
голоса, но при столь естественных словах, как: "Ваш отец здесь и разыс-
кивает вас", Андреа подскочил и воскликнул:
- Мой отец! Мой отец здесь!
- Разумеется, - отвечал Монте-Кристо, - ваш отец майор Бартоломео Ка-
вальканти.
Ужас, написанный на лице молодого человека, мгновенно исчез.
- Да, правда, - сказал он, - майор Бартоломео Кавальканти. Так вы го-
ворите, граф, что мой дорогой отец здесь?
- Да, сударь. Мало того, я только что с ним разговаривал; все, что он
мне рассказал о своем любимом сыне, давно потерянном, меня очень растро-
гало, поистине его страдания, его опасения, его надежды могли бы соста-
вить трогательную поэму. И вот однажды его уведомили, что похитители его
сына предлагают возвратить его или сообщить, где он находится, за до-
вольно значительную сумму. Но ничто не могло остановить любящего отца;
эта сумма была им отослана на пьемонтскую границу, и вместе с ней визи-
рованный паспорт для Италии. Вы, кажется, были в то время на юге Фран-
ции?
- Да, граф, - отвечал с несколько смущенным видом Андреа, - да, я был
на юге Франции.
- Вас в Ницце должен был ожидать экипаж?
- Совершенно верно: он доставил меня из Ниццы в Геную; из Генуи в Ту-
рин, из Турина в Шамбери, из Шамбсри в Поп-де-Бовуазеп, из Поп-де-Бовуа-
зена в Париж.
- Превосходно? Он все время надеялся встретить вас в пути, так как
ехал той же дорогой, вот почему и для вас был намечен такой маршрут.
- Но, - заметил Андреа, - если бы мой дорогой отец меня и встретил, я
сомневаюсь, чтобы он меня узнал; я несколько изменился, с тех пор как мы
потеряли друг друга из вида.
- А голос крови! - сказал Монте-Кристо.
- Да, верно, - ответил молодой человек, - я не подумал о голосе кро-
ви!
- Одно только беспокоит маркиза Кавальканти, - продолжал Монте-Крис-
то, - а именно: что вы делали, пока были в разлуке с ним? как обращались
с вами ваши угнетатели? относились ли к вам с тем уважением, которого
требовало ваше происхождение? не потускнели ли вследствие ваших
нравственных страданий, в сто раз более тяжелых, чем страдания физичес-
кие, дарования, которыми так щедро наделила вас природа, и считаете ли
вы себя в состоянии снова занять то высокое положение, на которое вы
имеете право?
- Я надеюсь, сударь, - растерянно пробормотал молодой человек, - что
никакое ложное донесение...
- Что вы! Я в первый раз услышал про вас от моего друга Уилмора, фи-
лантропа. Он мне сказал, что нашел вас в затруднительном положении, не
знаю каком; я не стал спрашивать - я не любопытен. Раз он проявил к вам
сочувствие, значит в вас было что-то, достойное участия. Он сказал, что
хочет вернуть вам то положение в свете, которого вы лишились, что он бу-
дет разыскивать вашего отца и найдет его; он принялся его разыскивать и,
очевидно, нашел, потому что отец ваш здесь: наконец, вчера он предупре-
дил меня о вашем прибытии и дал мне кое-какие указания, касающиеся ваше-
го имущества, - вот и все. Я знаю, что мой друг Уилмор большой оригинал,
но так как в то же время он человек верный, богатый, как золотая рос-
сыпь, и, следовательно, имеет возможность оригинальничать, не опасаясь
разорения, то я обещал следовать его указаниям. Теперь, сударь, я прошу
вас, не обижайтесь на мой вопрос: так как я должен буду немного вам пок-
ровительствовать, я хотел бы знать, не сделали ли вас ваши несчастья -
несчастья, в которых вы неповинны и которые ничуть не умаляют моего к
вам уважения, - несколько чуждым тому обществу, в котором ваше состояние
и ваше имя дают вам право занять такое видное положение?
- На этот счет будьте совершенно спокойны, сударь, - отвечал молодой
человек, к которому, пока граф говорил, возвращался его апломб. - Похи-
тители, по-видимому, намеревались, как они это и сделали, впоследствии
продать меня ему; они рассчитали, что, для того чтобы извлечь из меня
наибольшую пользу, им следует не умалять моей ценности, а, если возмож-
но, даже увеличить ее. Поэтому я получил недурное образование, и эти по-
хитители младенцев обращались со мной приблизительно так, как малоазийс-
кие рабовладельцы обращались с невольниками, делая из них ученых грамма-
тиков, врачей и философов, чтобы подороже продать их.
Монте-Кристо удовлетворенно улыбнулся: по-видимому, он ожидал меньше-
го от Андреа Кавальканти.
- Впрочем, - продолжал Андреа, - если бы во мне и сказался некоторый
недостаток воспитания или, вернее, привычки к светскому обществу, я на-
деюсь, что ко мне будут снисходительны, принимая во внимание несчастья,
сопровождавшие мое детство и юность.
- Ну что же, - небрежно сказал Монте-Кристо, - вы поступите, как вам
будет угодно, виконт, - это ваше личное дело и только вас касается. Но
поверьте, я бы не обмолвился на вашем месте ни словом обо всех этих
приключениях; ваша жизнь похожа на роман, а свет, обожающий романы в
желтой обложке, до странности недоверчиво относится к тем, которые жизнь
переплетает в живую кожу, даже если она и позолоченная, как ваша. Вот на
это затруднение я и позволю себе указать вам, виконт; не успеете вы
рассказать кому-нибудь трогательную историю вашей жизни, как она уже
обежит весь Париж в совершенно искаженном виде. Вам придется разыгрывать
из себя Антони, а время таких Антони уже прошло. Быть может, вы вызовете
любопытство, и это даст вам некоторый успех, но не всякому приятно быть
мишенью для пересудов. Вам это может показаться утомительным.
- Я думаю, что вы правы, граф, - сказал Андреа, невольно бледнея под
пристальным взглядом Монте-Кристо, - это серьезное неудобство.
- Ну, не следует и преувеличивать, - сказал МонтеКристо, - желая из-
бежать ошибки, можно сделать глупость. Нет, надо просто вести себя обду-
манно, а для такого умного человека, как вы, это тем легче сделать, что
совладает с вашими интересами. Все темное, что может оказаться в вашем
прошлом, надо опровергать доказательствами и свидетельством достойных
друзей.
Андреа был, видимо, смущен.
- Я бы охотно был вашим поручителем, - продолжал Монте-Кристо, - но у
меня привычка сомневаться в лучших друзьях и какая-то потребность воз-
буждать сомнения в других; так что я был бы не в своем амплуа, как гово-
рят актеры, и рисковал бы быть освистанным, а это уже лишнее.
- Однако, граф, - решился возразить Андреа, - из уважения к лорду
Уилмору, который вам меня рекомендовал...
- Да, разумеется, - сказал Монте-Кристо, - но лорд Уилмор не скрыл от
меня, что вы провели несколько бурную молодость. Нет, нет, - заметил
граф, уловив движение Андреа, - я от вас не требую исповеди; впрочем,
для того и вызвали из Лукки вашего отца, чтобы вы ни в ком другом не
нуждались. Вы его сейчас увидите; он суховат, держится немного неестест-
венно, но это - из-за мундира, и когда узнают, что он уже восемнадцать
лет служит в австрийских войсках, с него не станут взыскивать: мы вообще
не требовательны к австрийцам. В конечном счете как отец он вполне при-
личен, уверяю вас.
- Вы меня успокаиваете, граф; я так давно разлучен с ним, что совсем
его не помню.
- А кроме того, знаете, крупное состояние заставляет на многое смот-
реть снисходительно.
- Так мой отец действительно богат?
- Он миллионер... пятьсот тысяч ливров годового дохода.
- Значит, - с надеждой спросил молодой человек, - мое положение будет
довольно... приятное?
- Чрезвычайно приятное, мой дорогой, он назначил вам по пятьдесят ты-
сяч ливров в год на все время, пока вы будете жить в Париже.
- В таком случае я буду здесь жить всегда.
- Гм! Кто может ручаться за будущее, дорогой виконт? Человек предпо-
лагает, а бог располагает.
Андреа вздохнул.
- Но во всяком случае, - сказал он, - пока я в Париже и... пока обс-
тоятельства не вынудят меня уехать, эти деньги, о которых вы упомянули
мне обеспечены?
- Разумеется.
- Моим отцом? - с беспокойством осведомился Андреа.
- Да, но под ручательством лорда Уилмора, который, по просьбе вашего
отца, открыл вам ежемесячный кредит в пять тысяч франков у господина
Данглара, одного из самых солидных парижских банкиров.
- А мой отец собирается долго пробыть в Париже?
- Только несколько дней, - отвечал Монте-Кристо. - Он не может оста-
вить свою службу дольше, чем на две, три недели.
- Ах, милый отец! - сказал Андреа, явно обрадованный этим скорым
отъездом.
- Поэтому, - сказал Монте-Кристо, делая вид, что не понял тона этих
слов, - я не хочу больше оттягивать ни на минуту ваше свидание. Готовы
ли вы обнять почтенного господина Кавальканти?
- Надеюсь, вы не сомневаетесь в этом?
- Ну, так пройдите в эту гостиную, мой друг: там вы найдете своего
отца, он вас ждет.
Андреа поклонился графу и прошел в гостиную.
Граф проводил его глазами и, когда он вышел, надавил пружину, скрытую
в одной из картин, которая, выдвинувшись из рамы, образовала щель, поз-
волявшую видеть все, что происходит в гостиной.
Андреа закрыл за собой дверь и подошел к майору, который встал, как
только заслышал шаги.
- О, мой дорогой отец, - громко сказал Андреа, так чтобы граф мог его
услышать из-за закрытой двери, - неужели это вы?
- Здравствуйте, мой милый сын, - серьезно произнес майор.
- Какое счастье вновь увидеться с вами после стольких лет разлуки, -
сказал Андреа, бросая взгляд на дверь.
- Действительно, разлука была долгая.
- Обнимемся? - предложил Андреа.
- Извольте, мой сын, - ответил майор.
И они поцеловались, как целуются во Французском театре: приложившись
щека к щеке.
- Итак, мы снова вместе! - сказал Андреа.
- Мы снова вместо, - повторил майор.
- Чтобы никогда больше не расставаться?
- Напротив, дорогой сын: ведь для вас, я думаю, Франция стала теперь
вторым отечеством?
- Должен признаться, - сказал молодой человек, - что я был бы в отча-
янии, если бы мне пришлось покинуть Париж.
- А я не мог бы жить вдали от Лукки. Так что я возвращаюсь в Италию
при первой возможности.
- Но раньше, чем уехать, дорогой отец, вы, конечно, передадите мне
документы, на основании которых я мог бы доказать свое происхождение?
- Само собой: ведь именно для этого я и приехал, и мне стоило таких
трудов разыскать вас, чтобы передать их вам, что было бы немыслимо про-
делать это вторично. На это ушли бы последние дни моей жизни.
- И эти документы...
- Вот они.
Андреа жадно схватил брачное свидетельство своего отца и свою метрику
и, развернув их с вполне естественным сыновним нетерпением, пробежал оба
акта быстрым и привычным взглядом, свидетельствовавшим о немалой опыт-
ности, так же как о живейшем интересе.
Когда он кончил, лицо его засияло невыразимой радостью, и он со
странной улыбкой взглянул на майора.
- Вот как? - сказал он на чистейшем тосканском наречии. - Что же, в
Италии нет больше каторги?
Майор выпрямился.
- Это к чему? - сказал он.
- Да к тому, что там безнаказанно фабрикуют такие бумаги. За половину
такой проделки, мой дорогой отец, вас во Франции отправили бы провет-
риться в Тулон лет на пять.
- Что вы сказали? - спросил майор, пытаясь принять величественный
вид.
- Дорогой господин Кавальканти, - сказал Андреа, беря майора за ло-
коть, - сколько вам платят за то, чтобы вы были моим отцом?
Майор хотел ответить.
- Шш, - сказал Андреа, понизив голос, - я подам вам пример доверия:
мне дают пятьдесят тысяч франков в год, чтобы я изображал вашего сына;
таким образом, вы понимаете, у меня нет никакой охоты отрицать, что вы
мой отец.
Мййор с беспокойством оглянулся.
- Не беспокойтесь, здесь никого нет, - сказал Андреа, - притом мы го-
ворим по-итальянски.
- Ну, а мне, - сказал приезжий из Лукки, - дают единовременно пятьде-
сят тысяч франков.
- Господин Кавальканти, - спросил Андреа, - верите ли вы в волшебные
сказки?
- Раньше не верил, но теперь приходится поверить.
- Так у вас появились доказательства?
Майор вытащил из кармана пригоршню луидоров.
- Осязаемые, как видите.
- Так, по-вашему, я могу доверять данным мне обещаниям?
- По-моему, да.
- И этот милейший граф их выполнит?
- В точности, но вы сами понимаете, чтобы достигнуть этого, мы должны
хорошо играть свою роль.
- Ну еще бы!..
- Я - нежного отца...
- А я - почтительного сына, раз они желают, чтобы я был вашим сыном.
- Кто это - "они"?
- Ну, не знаю, - те, кто вам писал: ведь вы получили письмо?
- Получил.
- От кого?
- От какого-то аббата Бузони.
- Вы его не знаете?
- Никогда его не видел.
- Что ж было в этом письме?
- Вы меня не выдадите?
- Зачем мне это делать? Интересы у нас общие.
- Ну так читайте.
И майор подал молодому человеку письмо.
Андреа вполголоса прочел:
- "Вы бедны, вас ожидает несчастная старость. Хотите сделаться если
не богатым, то во всяком случае независимым человеком?
Немедленно выезжайте в Париж и отправляйтесь к графу Монте-Кристо,
авеню Елисейских Полей, "N 30. Вы его спросите о вашем сыне, рожденном