Дюма Александр. Граф Монте-Кристо (Части 1-3)

Монте-Кристо посмотрел на управляющего взглядом человека, который
удивлен, что ему осмеливаются задавать вопросы.
- Сегодня вечером, - сказал он, - мне надо отдать визит; я хочу, что-
бы эти лошади были заложены в мою карету ив повой упряжи.
Бертуччо поклонился и отошел; у двери он остановился.
- В котором часу ваше сиятельство поедет с визитом? - спросил он.
- В пять часов, - ответил Монте-Кристо.
- Я позволю себе заметить, ваше сиятельство, что сейчас уже два часа,
- нерешительно сказал управляющий.
- Знаю, - коротко ответил Монте-Кристо.
Потом он повернулся к Али:
- Проведи всех лошадей перед госпожой, пусть она выберет ту запряжку,
которая ей понравится; узнай, желает ли она обедать вместе со мной: тог-
да пусть обед подадут у нее в комнатах. Ступай и пришли ко мне камерди-
нера.
Едва Али успел уйти, как вошел камердинер.
- Батистен, - сказал граф, - вы служите у меня уже год; этот срок я
обычно назначаю для испытания своих слуг; вы мне подходите.
Батистен поклонился.
- Остается только узнать, подхожу ли я вам.
- О, ваше сиятельство!
- Дослушайте до конца, - продолжал граф. - Вы получаете полторы тыся-
чи франков в год, то есть содержание хорошего, храброго офицера, каждый
день рискующего своей жизнью; вы получаете стол, которому позавидовали
бы многие начальники канцелярий - несчастные служаки, бесконечно больше
обремененные работой, чем вы. Вы слуга, но вы сами имеете слуг, которые
заботятся о вашем белье и одежде. Помимо полутора тысяч франков жало-
ванья, вы, делая покупки для моего туалета, обкрадываете меня еще при-
мерно на полторы тысячи франков в год.
- О, ваше сиятельство!
- Я не жалуюсь, Батистен, это скромно; однако я желал бы, чтобы этой
суммы вы не превышали. Следовательно, вы нигде не найдете места лучше
того, на которое вам посчастливилось попасть. Я никогда не бью своих
слуг, никогда не браню их, никогда не сержусь, всегда прощаю ошибку и
никогда не прощаю небрежности или забывчивости. Мои распоряжения кратки,
но ясны и точны; мне приятнее повторить их два и даже три раза, чем ви-
деть их непонятыми. Я достаточно богат, чтобы знать все, что меня инте-
ресует, а я очень любопытен, предупреждаю вас. Поэтому, если я когда-ни-
будь узнаю, что вы обо мне говорили, - все равно, хорошо или дурно, -
обсуждали мои поступки, следили за моим поведением, вы в ту же минуту
будете уволены. Я предупреждаю своих слуг только один раз; вы предупреж-
дены, ступайте!
Батистен поклонился и сделал несколько шагов к двери.
- Кстати, - продолжал граф, - я забыл вам сказать, что ежегодно я
кладу известную сумму на имя моих слуг. Те, кого я увольняю, естествен-
но, теряют эти деньги в пользу остальных, которые получат их после моей
смерти. Вы служите у меня уже год; начало вашего состояния положено; от
вас зависит увеличить его.
Эта речь, произнесенная при Али, который оставался невозмутим, ибо ни
слова не понимал по-французски, произвела на Батистена впечатление, по-
нятное всякому, кто знаком с психологией французского слуги.
- Я постараюсь согласоваться во всем с желаниями вашею сиятельства, -
сказал он. - Притом же я буду руководствоваться примером господина Али.
- Ни в коем случае, - ледяным тоном возразил граф, - у Али, при всех
его достоинствах, много недостатков; не берите с него примера, ибо Али -
исключение; жалованья он не получает; это не слуга, это мой раб, моя со-
бака: если он нарушит свой долг, я его не прогоню, я его убью.
Батистен вытаращил глаза.
- Вы не верите? - спросил Монте-Кристо.
И он повторил Али то, что перед тем сказал по-французски Батистену.
Али выслушал его, улыбнулся, подошел к своему господину, стал на одно
колено и почтительно поцеловал ему.
Этот наглядный урок окончательно убедил Батистена.
Граф сделал ему знак удалиться. Али последовал за своим господином.
Они прошли в кабинет и долго там беседовали.
В пять часов граф три раза ударил по звонку. Одним звонком он вызывал
Али, двумя Батистена, тремя Бертуччо.
Управляющий явился.
- Лошадей! - сказал Монте-Кристо.
- Лошади поданы, - отвечал Бертуччо. - Должен ли я сопровождать ваше
сиятельство?
- Нет, только кучер, Батистен и Али.
Граф вышел на крыльцо и увидел свой экипаж, запряженный той самой па-
рой, которой он любовался утром, когда на ней приезжал Данглар.
Проходя мимо лошадей, он окинул их взглядом.
- Они в самом деле великолепны, - сказал он, - вы хорошо сделали, что
купили их; правда, это было сделано немного поздно.
- Ваше сиятельство, - сказал Бертуччо, - мне стоило большого труда
добыть их, и они обошлись очень дорого.
Граф пожал плечами.
- Разве лошади стали хуже от этого?
- Если ваше сиятельство довольны, - сказал Бертуччо, - то все хорошо.
Куда прикажете ехать?
- На улицу Шоссе д'Антен, к барону Данглару.
- Да, вот что, Бертуччо, - добавил граф. - Мне нужен участок на морс-
ком берегу, скажем в Нормандии, между Гавром и Булонью. Я, как видите,
не стесню вас в выборе. Необходимо, чтобы на том участке, который вы
приобретете, была маленькая гавань, бухточка или залив, где бы мог сто-
ять мой корвет; его осадка всего пятнадцать футов. Судно должно быть го-
тово выйти в море в любое время дня и ночи. Вы наведете справки у всех
нотариусов относительно участка, отвечающего этим условиям; когда вы со-
берете сведения, вы отправитесь посмотреть и, если одобрите, купите на
свое имя. Корвет, вероятно, уже на пути в Фекан?
- В тот самый вечер, когда мы покидали Марсель, я видел, как он вышел
в море.
- А яхта?
- Яхте отдан приказ стоять в Мартиге.
- Хорошо! Вы время от времени будете сноситься с обоими капитанами,
чтобы они не засыпали.
- А как с пароходом?
- Который стоит в Шалопе?
- Да.
- Те же распоряжения, что и относительно обоих парусников.
- Слушаю.
- Как только вы купите участок, позаботьтесь, чтобы на северной доро-
ге и на южной были приготовлены подставы через каждые десять лье.
- Ваше сиятельство может на меня положиться.
Граф кивнул, вскочил в карету, великолепные кони рванулись и остано-
вились только у дома банкира.
Данглар председательствовал на заседании железнодорожной комиссии,
когда ему доложили о визите графа Монте-Кристо. Впрочем, заседание уже
подходило к концу.
При имени графа Данглар поднялся с места.
- Господа, - сказал он, обращаясь к своим коллегам, из которых иные
были почтенные члены Верхней или Нижней палаты, - простите, что я при-
нужден вас покинуть; но представьте, фирма Томсон и Френч в Риме напра-
вила ко мне некоего графа Монте-Кристо, открыв ему неограниченный кре-
дит. Такой нелепой шутки еще никогда не позволяли себе мои корреспонден-
ты. Разумеется, меня обуяло любопытство; сегодня утром я заезжал к этому
квазиграфу. Будь он настоящим графом, вы сами понимаете, он не был бы
так богат. Они не соизволили меня принять. Что вы на это скажете? Ведь
только высочайшие особы или хорошенькие женщины обращаются с людьми так,
как этот господин Монте-Кристо! Впрочем, дом его на Елисейских Полях в
самом деле принадлежит ему и, кажется, очень недурен. Но неограниченный
кредит, - продолжал Данглар, улыбаясь своей гнусной улыбкой, - сильно
повышает требования того банкира, у которого он открыт. Так что мне не
терпится посмотреть на этого господина. По-видимому, меня мистифицируют.
Но они там не знают, с кем имеют дело; еще посмотрим, кто посмеется пос-
ледним.
Произнеся эти слова с такой выразительностью, что даже ноздри его
раздулись, господин барон покинул своих гостей и перешел в белую с золо-
том гостиную, славившуюся на все Шоссе д'Антен. Туда-то он и приказал
провести посетителя, чтобы сразу же поразить его.
Граф стоял, рассматривая копии с полотен Альбани и Фаторе, проданные
банкиру за оригиналы, но и будучи только копиями, они никак не подходили
к аляповатым золотым завитушкам, украшавшим потолок.
Услышав шаги Данглара, граф обернулся.
Данглар слегка кивнул и жестом пригласил графа сесть в кресло золоче-
ного дерева, обитое белым атласом, затканным золотом. Граф сел.
- Я имею честь разговаривать с господином де МонтеКристо?
- А я, - отвечал граф, - с господином бароном Дангларом, кавалером
Почетного легиона, членом Палаты депутатов?
Монте-Кристо повторял все титулы, которые он прочитал на визитной
карточке барона.
Данглар понял насмешку и закусил губу.
- Прошу извинить меня, - сказал он, - если я не назвал вас сразу тем
титулом, под каким мне доложили о вас; но, как вы знаете, мы живем при
демократическом правительстве, и я являюсь представителем народных инте-
ресов.
- Так что, сохранив привычку называть себя бароном, - отвечал Мон-
те-Кристо, - вы отвыкли именовать других графами.
- О, я и сам к этому равнодушен, - небрежно отвечал Данглар, - мне
дали титул барона и сделали кавалером Почетного легиона во внимание к
некоторым моим заслугам, но...
- Но вы отказались от своих титулов, как некогда Монморанси и Лафа-
йет? Пример, достойный подражания.
- Не совсем, конечно, - возразил смущенный Данглар, - вы понимаете,
из-за слуг...
- Да, ваши слуги называют вас "ваша милость"; для журналистов вы -
милостивый государь, а для ваших избирателей - гражданин. Эти оттенки
очень в ходу при конституционном строе. Я прекрасно вас понимаю.
Данглар поджал губы; он убедился, что на этой почве Монте-Кристо
сильнее, и решил вернуться в более привычную область.
- Граф, - сказал он с поклоном, - я получил уведомление от банкирско-
го дома Томсон и Френч.
- Очень приятно, барон. Разрешите мне титуловать вас так, как титулу-
ют вас ваши слуги; это дурная привычка, усвоенная в странах, где еще су-
ществуют бароны именно потому, что там не делают новых. Итак, повторяю,
мне это очень приятно, - это меня избавляет от необходимости представ-
ляться самому, что всегда довольно неудобно. Стало быть, вы получили
уведомление?
- Да, - сказал Данглар, - но должен признаться, что я не вполне уяс-
нил себе его смысл.
- Да что вы!
- И я даже имел честь заезжать к вам, чтобы попросить у вас некоторых
разъяснений.
- Пожалуйста, я вас слушаю.
- Уведомление, - сказал Данглар, - кажется, при мне, - он пошарил в
кармане, - да, вот оно; это уведомление открывает графу Монте-Кристо не-
ограниченный кредит в моем банке.
- В чем же дело, барон? Что тут для вас неясно?
- Ничего; только слово "неограниченный"...
- Разве это неправильно выражено? Вы понимаете, это пишут англича-
не...
- Нет, пет, в отношении грамматики все правильно, но в отношении бух-
галтерии дело не так просто.
- Разве банкирский дом Томсон и Френч, по вашему мнению, не совсем
надежен, барон? - спросил насколько мог наивнее Монте-Кристо. - Черт
возьми, это было бы весьма неприятно, у меня там лежат кое-какие деньги.
- Нет, он вполне надежен, - отвечал Данглар почти насмешливо, - по
самый смысл слова "неограниченный", в приложении к финансам, настолько
туманен...
- Что не имеет границ, да? - сказал Монте-Кристо.
- Я именно это и хотел сказать. Все неясное возбуждает сомнения, а в
сомнении, говорит мудрец, воздержись.
- Из чего следует, - продолжал Монте-Кристо, - что если банкирский
дом Томсон и Френч поступает легкомысленно, то фирма Данглар не склонна
следовать его примеру.
- То есть?
- Да очень просто; господа Томсоп и Френч не связаны размером суммы;
а для господина Данглара существует предел; он человек мудрый, как он
только что сказал.
- Господин граф, - гордо отвечал банкир, - никто моей кассы еще не
считал.
- В таком случае, - холодно возразил Монте-Кристо, - по-видимому, я
буду первый, кому это предстоит сделать.
- Почему вы так думаете?
- Потому что разъяснения, которых вы от меня требуете, очень похожи
на колебания.
Данглар нахмурился; уже второй раз этот человек побивал его, и теперь
уже на такой почве, где он считал себя дома. Его насмешливая учтивость
была деланной и граничила с полной своей противоположностью, то есть с
дерзостью. Монте-Кристо, напротив, улыбался самым приветливым образом и
по желанию принимал наивный вид, дававший ему немалые преимущества.
- Словом, сударь, - сказал Данглар, помолчав, - я хотел бы, чтобы вы
меня поняли, и прошу вас назначить ту сумму, которую вы желали бы от ме-
ня получить.
- Но, сударь, - сказал Монте-Кристо, решивший в этом споре не усту-
пать ни пяди, - если я просил о неограниченном кредите, то это именно
потому, что я не могу знать заранее, какие суммы мне могут понадобиться.
Банкиру показалось, что наступила минута его торжества; с высокомер-
ной улыбкой он откинулся в кресле.
- Говорите смело, - сказал он, - вы сможете убедиться, что наличность
фирмы Данглар, хоть и ограниченная, способна удовлетворить самые высокие
требования, и если бы даже вы спросили миллион...
- Простите? - сказал Монте-Кристо.
- Я говорю миллион, - повторил Данглар с глупейшим апломбом.
- А на что мне миллион? - сказал граф. - Боже милостивый! Если бы мне
нужен был только миллион, то я из-за такого пустяка не стал бы и гово-
рить о кредите. Миллион! Да у меня с собой всегда есть миллион в бумаж-
нике или в дорожном несессере.
Монте-Кристо вынул из маленькой книжечки, где лежали его визитные
карточки, две облигации казначейства на предъявителя, по пятьсот тысяч
франков каждая.
Такого человека, как Данглар, надо было именно хватить обухом по го-
лове, а не уколоть. Удар обухом возымел свое действие: банкир покачнулся
и почувствовал головокружение; он уставился на Монте-Кристо бессмыслен-
ным взглядом, и зрачки его дико расширились.
- Послушайте, - сказал Монте-Кристо, - признайтесь, что вы просто не
доверяете банкирскому дому Томсон и Френч. Ну что же, я предвидел это, и
хоть и мало смыслю в делах, но все же принял некоторые меры предосторож-
ности; вот тут еще два таких же уведомления, как то, которое адресовано
вам; одно от венского банкирского дома Арштейн и Эсколес к барону Рот-
шильду, а другое от лондонского банкирского дома Беринг к господину Лаф-
фит. Вам стоит только сказать слово, и я избавлю вас от всяких забот,
обратившись в один из этих банков.
Это решило исход: Данглар был побежден. Он с заметным трепетом раз-
вернул венское и лондонское уведомление, брезгливо протянутые ему гра-
фом, и проверил подлинность подписей с тщательностью, которая могла бы
показаться Монте-Кристо оскорбительной, если бы он не отнес ее за счет
растерянности банкира.
- Да, эти три подписи стоят многих миллионов, - сказал Данглар, вста-
вая, словно желая почтить могущество золота, олицетворенное в сидящем
перед ним человеке. - Три неограниченных кредита. Простите, граф, но и
перестав сомневаться, можно все-таки остаться изумленным.
- О, ваш банкирский дом ничем не удивишь, - сказал со всей возможной
учтивостью Монте-Кристо. - Так, значит, вы могли бы прислать мне некото-
рую сумму денег?
- Назовите ее, граф, я к вашим услугам.
- Ну что ж, - проговорил Монте-Кристо, - раз мы пришли к соглашению,
- а ведь мы пришли к соглашению, верно?
Данглар кивнул.
- И вы уже не сомневаетесь? - продолжал МонтеКристо.
- Что вы, граф, - воскликнул банкир. - Я никогда и не сомневался.
- Нет, вы только хотели получить доказательства, не более. Итак, -
повторил граф, - раз мы пришли к соглашению, раз у вас больше нет ника-
ких сомнений, назначим, если вам угодно, какую-нибудь общую сумму на
первый год: скажем, шесть миллионов.
- Шесть миллионов? Отлично! - произнес, задыхаясь, Данглар.
- Если мне понадобится больше, - небрежно продолжал Монте-Кристо, -
мы назначим больше; но я не намерен оставаться во Франции больше года и
не думаю, чтобы за этот год я превысил эту цифру... ну, там видно бу-
дет... Для начала, пожалуйста, распорядитесь доставить мне завтра
пятьсот тысяч франков, я буду дома до полудня; а, впрочем, если меня и
не будет, то я оставлю своему управляющему расписку.
- Деньги будут у вас завтра в десять часов утра, граф, - отвечал
Данглар. - Как вы желаете, золотом, бумажками или серебром?
- Пополам золотом и бумажками, пожалуйста.
И граф поднялся.
- Должен вам сознаться, граф, - сказал Данглар, - я считал, что точно
осведомлен о всех крупных состояниях Европы, а между тем ваше состояние,
по-видимому, очень значительное, было мне совершенно неизвестно; оно не-
давнего происхождения?
- Нет, сударь, - возразил Монте-Кристо, - напротив того, оно проис-
хождения очень старого; это было нечто вроде семейного клада, который
запрещено было трогать, так что накопившиеся проценты утроили капитал;
назначенный завещателем срок истек всего лишь несколько лет тому назад,
так что я пользуюсь им с недавнего времени; естественно, что вы ничего о
нем не знаете; впрочем, скоро вы с ним познакомитесь ближе.
При этих словах граф улыбнулся той мертвенной улыбкой, что наводила
такой ужас на Франца д'Эпинс.
- С вашими вкусами и намерениями, - продолжал Данглар, - вы в нашей
столице заведете такую роскошь, что затмите всех пас, жалких миллионе-
ров; но так как вы, по-видимому, любитель искусств, - помнится, когда я
вошел, вы рассматривали мои картины, - то все-таки разрешите показать
вам мою галерею: все старые картины знаменитых мастеров, с ручательством
за подлинность; я не люблю новых.
- Вы совершенно правы, у них у всех один большой недостаток: они еще
не успели сделаться старыми.
- Я вам покажу несколько скульптур Торвальдсена, Бартолони, Кановы -
все иностранных скульпторов. Как видите, я не поклонник французских мас-
теров.
- Вы имеете право быть несправедливым к ним, ведь они ваши соотечест-
венники.
- Но все это мы отложим до того времени, когда познакомимся ближе;
сегодня я удовольствуюсь тем, что представлю вас, если позволите, баро-
нессе Данглар; простите мою поспешность, граф, но такой клиент, как вы,
становится почти членом семейства.
Монте-Кристо поклонился в знак того, что принимает лестное предложе-
ние финансиста.
Данглар позвонил; вошел лакей в пышной ливрее.
- Баронесса у себя? - спросил Данглар.
- Да, господин барон.
- Она одна?
- Нет, у баронессы гости.
- Надеюсь, граф, не будет нескромностью, если я представлю вас в при-
сутствии друзой? Вы не собираетесь сохранять инкогнито?
- Нет, борон, - сказал с улыбкой Монте-Кристо, - я не чувствую за со-
бой права на это.
- А кто у баронессы? Господин Дебрэ? - спросил простодушно Данглар,
что заставило внутренне улыбнуться Монте-Кристо, уже осведомленного о
прозрачных тайнах семейной жизни Данглара.
- Да, господин барон.
Данглар кивнул. Потом обратился к Монте-Кристо.
- Господин Люсьен Дебрэ, - сказал он, - это наш старый друг, личный
секретарь министра внутренних дел; что касается моей жены, то она, выхо-
дя за меня, соглашалась на неравный брак, потому что она очень старинно-
го рода: урожденная де Сервьер, а по первому браку - вдова маркиза де
Наргон.
- Я не имею чести быть знакомым с баронессой Данглар; но я уже встре-
чался с господином Люсьеном Дебрэ.
- Вот как! - сказал Данглар. - Где же это?
- У господина де Морсер.
- Вы знакомы с виконтом?
- Мы встречались с ним в Риме во время карнавала.
- Ах, да, - сказал Данглар, - я что-то слышал о каком-то необыкновен-
ном приключении с разбойниками и грабителями в каких-то развалинах. Он
каким-то чудесным образом спасся. Он как будто рассказывал об этом моей
жене и дочери, когда вернулся из Италии.
- Баронесса просит вас пожаловать, - доложил лакей.
- Я пройду вперед, чтобы указать вам дорогу, - сказал с поклоном
Данглар.
- Следую за вами, - ответил Монте-Кристо.

IX. СЕРАЯ В ЯБЛОКАХ ПАРА

Барон в сопровождении графа прошел длинный ряд комнат, отличавшихся
тяжелой роскошью и пышной безвкусицей и дошел до будуара г-жи Данглар,
небольшой восьмиугольной комнаты, стены которой были обтянуты розовым
атласом и задрапированы индийской кисеей. Здесь стояли старинные золоче-
ные кресла, обитые старинной парчой; над дверьми были нарисованы пасту-
шеские сцепы в манере Буше; две прелестных пастели в форме медальона
гармонировали с остальной обстановкой и придавали этой маленькой комна-
те, единственной во всем доме, некоторое своеобразие; правда, ей пос-
частливилось не попасть в общий план, выработанный Дангларом и его архи-
тектором, одной из самых больших знаменитостей Империи, - ее убранством
занималась сама баронесса и Люсьен Дебрэ. Поэтому Данглар, большой пок-
лонник старины, как ее понимали во времена Директории, относился весьма
пренебрежительно к этому кокетливому уголку, где его, впрочем, принимали
только с тем условием, чтобы он оправдал свое присутствие, приведя ко-
го-нибудь; так что на самом деле не Данглар представлял других, а наобо-
рот, его принимали лучше или хуже, смотря по тому, насколько наружность
гостя была приятна или неприятна баронессе.
Госпожа Данглар, красота которой еще заслуживала того, чтобы о ней
говорили, хотя ей было уже тридцать шесть лет, сидела за роялем маркет-
ри, маленьким чудом искусства, между тем как Люсьен Дебрэ у рабочего
столика перелистывал альбом.
Еще до прихода графа Люсьен успел достаточно рассказать о нем баро-
нессе. Читатели уже знают, какое сильное впечатление произвел Мон-
те-Кристо за завтраком у Альбера на его гостей; и несмотря на то, что
Дебрэ трудно было чем-нибудь поразить, это впечатление у нею еще не изг-
ладилось, что и отразилось на сведениях, сообщенных им баронессе. Таким
образом, любопытство г-жи Данглар, возбужденное прежними рассказами Мор-
сера и новыми подробностями, услышанными от Люсьена, было доведено до
крайности. И рояль и альбом были всего лишь светской уловкой, помогающей
скрыть подлинное волнение. Вследствие всего этого баронесса встретила
г-на Данглара улыбкой, что было у нее не в обычае. Графу, в ответ на его
поклон, был сделан церемонный, но вместе с тем грациозный реверанс.
Со своей стороны, Люсьен приветствовал графа, как недавнею знакомого,
а Данглара дружески.
- Баронесса, - сказал Данглар, - разрешите представить вам графа Мон-
те-Кристо, которого усиленно рекомендуют мне мои римские корреспонденты;
я лично могу добавить только одно, по это сразу же сделает его кумиром
всех наших прекрасных дам: он приехал в Париж с намерением пробыть здесь
год и за это время истратить шесть миллионов; это сулит нам целую серию
балов, обедов и ужинов; причем, надеюсь, граф не забудет и нас, так же
как и мы его не забудем в случае какого-нибудь маленького торжества в
нашем доме.
Хотя это представление и отдавало грубой лестью, но гак редко случа-
ется встретить человека, приехавшего в Париж с целью истратить в один
год княжеское состояние, Что г-жа Данглар окинула графа взглядом, не ли-
шенным некоторого интереса.
- И вы приехали, граф... - спросила она.
- Вчера утром, баронесса.
- И приехали, согласно вашей привычке, о которой я уже слышала, с то-
го края света?
- На этот раз всего-навсего из Кадикса.
- Но вы приехали в самое плохое время года. Летом Париж отвратителен:
нет ни балов, ни раутов, ни праздников. Итальянская опера уехала в Лон-
дон, Французская опера кочует бог знает где; а Французского театра, как
вам известно, вообще больше нет. Для развлечения у нас остались только
плохонькие скачки на Марсовом Поле и в Сатори. Будут ли ваши лошади,
граф, участвовать в скачках?
- Я буду делать все, что принято в Париже, - сказал Монте-Кристо, -
если мне посчастливится встретить когонибудь, кто преподаст мне необхо-
димые знания о французских обычаях.
- Вы любите лошадей?
- Я провел часть жизни на Востоке, баронесса, а восточные народы це-
нят только две вещи на свете: благородство лошадей и женскую красоту.
- Вам следовало бы, любезности ради, назвать женшин первыми.
- Вот видите, баронесса, как я был прав, когда выражал желание иметь
наставника, который мог бы обучить меня французским обычаям.
В эту минуту вошла горничная баронессы Данглар л, подойдя к своей
госпоже, шепнула ей на ухо несколько слов.
Госпожа Данглар побледнела.
- Не может быть! - сказала она.
- Это истинная правда, сударыня, - возразила горничная.
Госпожа Данглар обернулась к мужу.
- Неужели это правда?
- Что именно? - спросил видимо взволнованный Данглар.
- То, что мне сказала горничная...
- А что она вам сказала?
- Она говорит, что когда мой кучер пошел закладывать моих лошадей, их
в конюшне не оказалось; что это значит, позвольте вас спросить?
- Сударыня, - сказал Данглар, - выслушайте меня.
- Да, я вас слушаю, сударь, потому что мне любопытно узнать, что вы
мне скажете; пусть эти господа рассудят пас, а я начну с того, что расс-
кажу им все по порядку. Господа, - продолжала баронесса, - у барона
Данглара в конюшне стоят десять лошадей; из этих десяти лошадей две при-
надлежат мне, дивные лошади, лучшая пара в Париже; да вы их знаете, Деб-
рэ, мои серые в яблоках. И вот в тот самый день, как госпожа де Вильфор
просит меня предоставить ей мой выезд, когда я уже обещала ей его па
завтра для прогулки в Булонском лесу, эта пара исчезает! Господину Данг-
лару, очевидно, представился случай нажить на них несколько тысяч фран-
ков, и он их продал. Боже, что за отвратительные люди эти торгаши!
- Сударыня, - отвечал Данглар, - лошади были слишком резвы, ведь это
были четырехлетки, и я вечно дрожал за вас.
- Вы отлично знаете, - сказала баронесса, - что у меня уже месяц слу-
жит лучший кучер Парижа, если только вы его не продали вместе с ло-
шадьми.
- Мой друг, я вам найду такую же пару, даже еще лучше, если это воз-
можно; но лошадей смирных, спокойных, которые не будут внушать мне тако-
го страха, как эти.
Баронесса с глубоким презрением пожала плечами.
Данглар сделал вид, что не заметил этого жеста, задевающего его суп-
ружескую честь, и обратился к МонтеКристо.
- Право, граф, я сожалею, что не познакомился с вами раньше, - сказал
он, ведь вы сейчас устраиваетесь?
- Конечно, - сказал граф.
- Я бы вам их предложил. Представьте себе, что я продал их за бесце-
нок; но, как я уже сказал, я рад был избавиться от них; такие лошади го-