Страница:
вступить в один из тех маленьких заговоров, которые составляют прелесть
женской жизни. Эмилия вдруг подошла к Ребекке и, взяв обе ее руки в свои,
проговорила:
- Ребекка, я все понимаю!
Ребекка поцеловала ее.
И больше ни звука не было произнесено обеими девушками об этом
восхитительном секрете. Но ему суждено было очень скоро выплыть наружу.
Невдолге после описанных выше событий, когда мисс Ребекка Шарп все еще
гостила на Парк-лейн в доме своей покровительницы, среди множества траурных
гербов на Грейт-Гонт-стрит, которые всегда украшают этот мрачный квартал,
можно было заметить некое прибавление семейства: теперь герб висел и на доме
сэра Питта Кроули, но возвещал он не о кончине достойного баронета - это был
женский траурный герб. Несколько лет тому назад он служил поминальной данью
старухе матери сэра Питта, вдовствующей леди Кроули. Когда кончился срок его
службы, траурный герб вышел в отставку и с тех пор отлеживался где-то в
недрах дома. Теперь его снова извлекли на свет божий - в честь бедной Розы
Досон. Сэр Питт опять овдовел. Геральдические знаки, красовавшиеся на щите
рядом с собственным гербом сэра Питта, не имели, конечно, никакого отношения
к бедняжке Розе. У нее не было своего герба. Но представленный здесь херувим
годился для нее в такой же мере, как и для матери сэра Питта, а под
херувимом, охраняемым справа и слева голубем и змеей рода Кроули, вилась
надпись: "Resurgam" {Воскресну (лат.).}. Гербы, траурные щиты и надпись
"Resurgam" - какая благодарная тема для размышлений моралиста!
Только один молодой мистер Кроули навещал всеми забытое ложе. Она
покинула этот мир, ободренная теми словами утешения, которые он оказался в
состоянии ей преподать. На протяжении многих лет она видела ласку только от
него; лишь его дружба хоть сколько-нибудь согревала эту слабую, одинокую
душу. Ее сердце умерло гораздо раньше тела. Она продала его, чтобы стать
женой сэра Питта Кроули. Матери и дочери повседневно совершают такие сделки
на Ярмарке Тщеславия.
Когда леди Кроули скончалась, ее супруг обретался в Лондоне,
поглощенный одним из своих бесчисленных проектов и занятый бесконечными
тяжбами. Тем не менее он находил время частенько заглядывать на Парк-лейн и
отправлять Ребекке массу писем, умоляя ее, предписывая, приказывая ей
вернуться в деревню к своим юным ученицам, которые остались без всякого
призора из-за болезни их матери. Но мисс Кроули и слышать не хотела об
отъезде Ребекки. Хоть в Лондоне не было ни одной светской дамы, которая
более хладнокровно покидала бы своих друзей, как только ей надоедало их
общество, и хоть мало было дам, которым так скоро надоедали бы их друзья, -
однако, пока ее прихоть длилась, привязанность ее не зияла предела, и
старуха все еще с величайшей энергией цеплялась за Ребекку.
Известие о смерти леди Кроули вызвало в семейном кругу мисс Кроули не
больше огорчения или толков, чем этого следовало ожидать.
- Придется, пожалуй, отложить прием, назначенный на третье, - сказала
мисс Кроули. И прибавила, помолчав: - Надеюсь, у моего братца достанет
приличия не жениться еще раз!
- То-то взбесится Питт, если старик снова женится! - заметил Родон с
обычным уважением к своему старшему брату.
Ребекка ничего не сказала. По-видимому, она была поражена и опечалена
больше всех. Она вышла из комнаты, прежде чем Родон уехал от них в тот день,
но случайно они встретились внизу, когда племянник уезжал, распрощавшись с
тетушкой, и между ними произошла какая-то беседа.
На следующее утро Ребекка, выглянув в окно, напугала мисс Кроули, мирно
занятую чтением французского романа, тревожным восклицанием:
- Сударыня, сэр Питт приехал!
Вслед за этим сообщением раздался стук баронета в дверь.
- Дорогая моя, я не могу его видеть. Я не хочу его видеть. Передайте
Боулсу, что меня нет дома, или ступайте вниз и скажите, что я чувствую себя
очень плохо и никого не принимаю. Мои нервы сейчас положительно не в
состоянии выносить моего братца! - вскричала мисс Кроули и снова принялась
за чтение.
- Она очень больна и не может принять вас, сэр, - заявила Ребекка,
сбежав вниз к сэру Питту, который уже собирался подняться.
- Тем лучше, - ответил сэр Питт, - мне нужно видеть вас, мисс Бекки.
Пойдемте со мной в столовую. - И оба они прошли в эту комнату.
- Я хочу, чтобы вы вернулись в Королевское Кроули, мисс, - сказал
баронет, устремив взор на Ребекку и снимая черные перчатки и шляпу,
повязанную широкой креповой лентой. Взгляд его имел такое странное выражение
в следил за Ребеккой с таким упорством, что мисс Шарп стало страшно.
- Я надеюсь скоро приехать, - промолвила она тихим голосом, - как
только мисс Кроули станет лучше, я вернусь к... к милым девочкам.
- Вы говорите так все ли три месяца, Бекки, - возразил сэр Пихт, - а
сами по-прежнему вешаетесь на шею моей сестре, которая отшвырнет вас, как
старый башмак, когда вы ей прискучите! Говорю вам: вы мне нужны! Я уезжаю на
похороны. Едете вы со мной? Да или нет?
- Я не смею... мне кажется... будет не совсем прилично... жить одной...
с вами, сэр, - отвечала Бекки, по-видимому, в сильном волнении.
- Говорю вам, вы мне нужны, - сказал сэр Питт, барабаня пальцами по
столу. - Я не могу обходиться без вас. Я не понимал этого до вашего отъезда.
Все в доме идет кувырком! Он стал совсем другим. Все мои счета опять
запутаны. Вы должны вернуться. Возвращайтесь! Дорогая Бекки, возвращайтесь!
- Вернуться... но в качестве кого, сэр? - задыхаясь, произнесла
Ребекка.
- Возвращайтесь в качестве леди Кроули, если вам угодно, - сказал
баронет, комкая в руках свою траурную шляпу. - Ну! Это вас удовлетворит?
Возвращайтесь и будьте моей женой. Вы заслуживаете этого но своему уму. К
черту происхождение! Вы такая же достойная леди, как и все другие, кого я
знаю. В вашем мизинчике больше мозгов, чем у жены любого нашего баронета во
всем графстве. Хотите ехать? Да или нет?
- О сэр Питт! - воскликнула Ребекка, взволнованная до глубины души.
- Скажите "да", Бекки, - продолжал сэр Питт. - Я старик, но еще крепок.
Меня хватит еще лет на двадцать. Вы будете счастливы со мной, увидите!
Можете делать, что вашей душе угодно. Тратьте денег, сколько хотите. И во
всем решительно поступайте по-своему. Я выделю на ваше имя капитал. Я все
устрою. Ну вот, глядите!
И старик упал на колени, уставившись на нее, как сатир.
Ребекка отшатнулась, являя своим видом картину изумления и ужаса. На
протяжении нашего романа мы еще ни разу не видели, чтобы она теряла
присутствие духа. Но теперь это произошло, и она заплакала самыми
неподдельными слезами, какие когда-либо лились из ее глаз.
- О сэр Питт! - промолвила она. - О сэр... я... я уже замужем!
в которой на короткое время появляется супруг Ребекки
Всякому читателю, склонному к чувствительности (а других нам и не
надобно), должна понравиться картина, которой закончился последний акт нашей
маленькой драмы; ибо что может быть прекраснее образа Амура на коленях перед
Психеей?
Но когда Амур услышал от Психеи ужасное сообщение, что она уже замужем,
он поднялся с ковра, где стоял в униженной позе, и разразился восклицаниями,
от которых бедная маленькая Психея, и без того повергнутая в ужас
собственным признанием, пришла в полное расстройство чувств.
- Замужем? Вы шутите! - закричал баронет после первого взрыва ярости и
изумления. - Вы смеетесь надо мной, Бекки! Да кому придет в голову жениться
на вас, когда у вас гроша нет за душой?
- Замужем! Замужем! - повторила Ребекка, горько рыдая. Голос ее
прерывался от волнения, носовой платочек был прижат к глазам, источающим
потоки слез, и она бессильно прислонилась к каминной доске, подобная статуе
скорби, способной растрогать самое зачерствелое сердце.
- О сэр Питт, дорогой сэр Питт, не сочтите меня неблагодарной,
неспособной оценить вашу доброту. Только ваше благородство исторгло у меня
мою тайну.
- К чертям благородство! - завопил сэр Питт. - За кем это вы замужем?
Где вы поженились?
- Позвольте мне вернуться с вами в деревню, сэр. Позвольте мне
ухаживать за вами так же преданно, как и раньше. Не разлучайте, не
разлучайте меня с милым Королевским Кроули!
- Значит, молодчик вас бросил, так, что ли? - сказал баронет, начиная,
как он воображал, понимать. - Ладно, Бекки! Возвращайтесь, если хотите. Что
с возу упало, то пропало. Во всяком случае, я сделал вам предложение по всем
правилам. Возвращайтесь ко мне гувернанткой, все равно - все будет
по-вашему.
Ребекка протянула ему руку. Она рыдала так, что сердце у нее
разрывалось. Локончики упали ей на лицо и рассыпались по мраморной каминной
доске, на которую она уронила голову.
- Так, значит, негодяй удрал, а? - повторил сэр Питт, делая гнусную
попытку утешить ее. - Ничего, Бекки, я позабочусь о вас.
- О сэр! С какой гордостью вернулась бы я в Королевское Кроули, чтобы
взять на себя заботу о детях и о вас, как было прежде, когда вы говорили,
что вам по сердцу услуги вашей маленькой Ребекки. Когда я подумаю о том, что
вы мне только что предложили, сердце мое переполняется благодарностью -
право, так. Я не могу быть вашей женой, сэр... позвольте же мне... позвольте
мне быть вашей дочерью.
С этими словами Ребекка с трагическим видом в свою очередь упала на
колени и, схватив корявую черную лапу сэра Питта и сжав ее в своих ручках
(красивых, беленьких и мягких, как атлас), взглянула ему в лицо с выражением
трогательной мольбы и доверия, как вдруг... как вдруг дверь распахнулась, и
в комнату ворвалась мисс Кроули.
Мисс Феркин и мисс Бригс, чисто случайно оказавшиеся у дверей вскоре
после того, как баронет с Ребеккой вошли в столовую, увидели - также чисто
случайно приникнув к замочной скважине - старого джентльмена, распростертого
перед гувернанткой, и услышали великодушное предложение, сделанное ей. Не
успело оно вырваться из его уст, как миссис Феркин и мисс Бригс устремились
вверх по лестнице, вихрем ворвались в гостиную, где мисс Кроули читала
французский роман, и передали старой леди ошеломляющую весть: сэр Питт стоит
на коленях и предлагает мисс Шарп вступить с ним в брак! И если вы
подсчитаете, сколько времени занял вышеозначенный диалог и сколько времени
понадобилось Бригс и Феркин, чтобы долететь до гостиной, а мисс Кроули -
чтобы удивиться и выронить из рук томик Пиго-Лебрена, а затем спуститься
вниз по лестнице, то вы увидите, что наша история излагается совершенно
точно и что мисс Кроули должна была появиться именно в ту минуту, когда
Ребекка приняла свою смиренную позу.
- На полу дама, а не джентльмен, - произнесла мисс Кроули с величайшим
презрением во взоре и голосе. - Мне передали, что вы стояли на коленях, сэр
Питт. Ну, станьте же еще раз и дайте мне посмотреть на такую чудесную
парочку.
- Я благодарила сэра Питта Кроули, сударыня, - сказала Ребекка,
вставая, - и говорила ему, что... что я никогда не стану леди Кроули.
- Отказала?! - воскликнула мисс Кроули, не веря своим ушам. Бригс и
Феркин, вытаращив глаза и разинув рот, застыли в дверях.
- Да, отказала, - продолжала Ребекка скорбным голосом, полным слез.
- Возможно ли, что вы действительно сделали ей предложение, сэр Питт?!
- вопросила старая леди.
- Да, сделал, - ответил баронет.
- И она отказала вам, как она говорит?
- Отказала! - подтвердил сэр Питт, и лицо его расплылось в довольную
улыбку.
- По-видимому, это обстоятельство не сокрушило вашего сердца, -
заметила мисс Кроули.
- Ни капельки, - отвечал сэр Питт с хладнокровием и благодушием,
которые привели изумленную мисс Кроули в полное неистовство. Как! Старый
джентльмен высокого звания падает на колени перед нищей гувернанткой и потом
только хохочет, когда та отказывается выйти за него замуж; а эта самая нищая
гувернантка отвергает баронета с четырьмя тысячами фунтов годового дохода!
Тут была тайна, которою мисс Кроули не могла постигнуть и которая оставляла
далеко позади замысловатые интриги любезного ей Пиго-Лебрена.
- Я рада, что вы считаете это забавным, братец, - продолжала она,
ощупью пробираясь через дебри изумления.
- Ну и ну! - восхищался сэр Питт. - Кто бы мог подумать! Вот хитрый
бесенок! Вот лисичка-то! - бормотал он про себя, хихикая от удовольствия.
- Что - кто мог бы подумать? - закричала мисс Кроули, топая ногой. -
Что же, мисс Шарп, уж не дожидаетесь ли вы, когда разведется принц-регент,
если считаете наше семейство мало для себя подходящим?
- Моя поза, - сказала Ребекка, - когда вы вошли сюда, сударыня, не
показывает, чтобы я отнеслась без должного уважения к той чести, которую
этот добрый... этот благородный человек соблаговолил оказать мне. Неужели вы
думаете, что у меня нет сердца! Вы все полюбили меня и были так ласковы к
бедной сироте, всеми покинутой девушке, и я этого не чувствую? О мои друзья!
О мои благодетели! Неужто вся моя любовь, моя жизнь, мое чувство долга
недостаточны, чтобы отплатить вам за ваше доверие? Неужто вы не хотите
допустить во мне даже чувства благодарности, мисс Кроули? Это уж слишком!..
Сердце мое разрывается на части!.. - И она опустилась в кресло с видом
такого отчаяния, что большинство присутствовавших было растрогано ее горем.
- Выйдете вы за меня замуж или нет, но только вы хорошая девочка,
Бекки, и я ваш друг, запомните это, - заключил сэр Питт и, надев свою
траурную шляпу, вышел из комнаты, к великому облегчению Ребекки. Ясно было,
что ее тайна осталась не открытой для мисс Кроули, и Ребекка могла
воспользоваться краткой передышкой.
Приложив платок к глазам и отмахнувшись от услуг честной Бригс, которая
собиралась было последовать за ней наверх, она поднялась к себе в комнату.
Тем временем Бригс и мисс Кроули, обе в состоянии величайшего возбуждения,
принялись обсуждать странное событие; Феркин же, не менее взволнованная,
нырнула в кухонные сферы, где разгласила о происшедшем всему тамошнему
обществу, как мужскому, так и женскому. Эта новость так поразила миссис
Феркин, что она сочла необходимым отписать о ней с вечерней же почтой,
свидетельствуя "свое нижайшее почтение миссис Бьют Кроули и пасторскому
семейству... а сэр Питт приезжал сюда и сделал предложение мисс Шарп, а она
отказала ему, и все очень удивляются".
Обе дамы, усевшись в столовой (куда достойная мисс Бригс, к своему
великому восхищению, была снова допущена для доверительного разговора со
своей благодетельницей), не могли вдоволь надивиться предложению сэра Питта
и отказу Ребекки. Бригс весьма проницательно намекнула, что тут обязательно
должно быть какое-нибудь препятствие в виде прежней привязанности, иначе ни
одна молодая здравомыслящая женщина не отвергла бы столь выгодного
предложения.
- А вы сами, Бригс, приняли бы его, конечно? - любезно осведомилась
мисс Кроули.
- Разве я не приобрела бы тогда права назваться сестрой мисс Кроули? -
ответила Бригс с робкой уклопчивостью.
- А ведь, в сущности, из Бекки вышла бы прекрасная леди Кроули! -
заметила мисс Кроули (растроганная отказом девушки, она проявляла терпимость
и великодушие теперь, когда никто уже не требовал от нее жертв). - Она
смышленая девушка (у нее больше ума в одном мизинчике, чем во всей вашей
голове, бедная моя Бригс). Манеры у нее стали великолепные, после того как я
их отшлифовала. Она - Монморанси, Бригс, а кровь все-таки сказывается, хоть
я лично плюю на это. И она сумела бы поставить себя среди этих напыщенных,
глупых хэмпширцев куда лучше, чем та несчастная дочь торговца железом.
Бригс, по своему обыкновению, поддакнула, и затем собеседницы стали
обсуждать вопрос о предполагаемой "прежней привязанности".
- Вам, бедным одиноким созданиям, трудно обойтись без какого-нибудь
дурацкого увлечения, - заметила мисс Кроули. - Да вот и вы, разве не были
влюблены в учителя чистописания (не ревите, Бригс, вечно вы ревете, он от
этого не воскреснет)? Я думаю, что несчастная Бекки тоже оказалась
сентиментальной дурочкой... и какой-нибудь аптекарь, домоправитель,
живописец, молодой викарий, вообще кто-нибудь в этом роде...
- Бедняжка, бедняжка! - сказала Бригс, мысленно возвращаясь на двадцать
четыре года вспять, к чахоточному молодому учителю чистописания, чей русый
локон и чьи письма, прекрасные в своей неразборчивости, она благоговейно
хранила у себя наверху в старой конторке. - Бедняжка, бедняжка! - повторила
Бригс. Снова она была восемнадцатилетней девушкой со свежими щечками, сидела
в церкви во время вечерней службы, и оба они с чахоточным учителем
чистописания пели дрожащими голосами псалмы по одному молитвеннику.
- После такого поступка Ребекки, - с энтузиазмом заявила мисс Кроули, -
наше семейство обязано что-нибудь для нее сделать. Выведайте, кто ее
предмет, Бригс. Я помогу ему обзавестись аптекою и стать на ноги. Или
прикажу написать мой портрет. А то поговорю о нем с моим родственником
епископом... И дам Ребекке приданое; мы сыграем свадьбу. Бригс, вы займетесь
устройством завтрака и будете подружкой невесты.
Бригс объявила, что это будет восхитительно, клятвенно заверила, что ее
дорогая мисс Кроули всегда была добра и великодушна, и побежала наверх, в
спальню Ребекки, утешить ее и поболтать о предложении, об отказе и причинах
последнего. А заодно намекнуть о благих намерениях мисс Кроули и выпытать,
кто тот джентльмен, который завладел сердцем мисс Шарп.
Ребекка была очень ласкова, очень нежна и растрогана. Она отозвалась с
благодарной горячностью на участливое отношение к ней Бригс, призналась, что
у нее есть тайная привязанность, восхитительная тайна. (Какая жалость, что
мисс Бригс не пробыла еще с полминутки у замочной скважины!) Может быть,
Ребекка сказала бы и больше, но через пять минут после мисс Бригс в комнату
Ребекки пожаловала сама мисс Кроули - неслыханная честь! Нетерпение ее
одолело, она не в состоянии была дольше ждать свою медлительную посланницу.
И вот она явилась самолично и приказала Бригс удалиться из комнаты. Похвалив
благоразумие Ребекки, она осведомилась о подробностях свидания и
предшествовавших обстоятельствах, приведших сэра Питта к столь неожиданному
шагу. Ребекка сказала, что она уже давно имела случай заметить расположение,
которым удостаивал ее сэр Питт (поскольку у него была привычка обнаруживать
свои чувства весьма откровенным и непринужденным образом), но возраст
баронета, его положение и склонности таковы, что они делают брак с ним
совершенно немыслимым, не говоря уже о других причинах частного свойства,
изложением коих ей не хотелось бы сейчас утруждать мисс Кроули. Да и вообще,
может ли сколько-нибудь уважающая себя и порядочная женщина выслушивать
признания вздыхателя в момент, когда еще не преданы земле останки его
скончавшейся супруги?
- Вздор, моя милая, вы никогда бы ему не отказали, не будь тут замешан
кто-то другой, - заявила мисс Кроули, сразу приступая к делу. - Расскажите
мне про ваши причины частного свойства. Какие у вас причины частного
свойства? Тут кто-то замешан. Кто же тронул ваше сердце?
Ребекка опустила глазки долу и призналась, что это так и есть.
- Вы отгадали верно, дорогая леди, - сказала она нежным, задушевным
голосом. - Вас удивляет, что у бедного одинокого существа может быть
привязанность, не правда ли? Но я никогда не слыхала, чтобы бедность
ограждала от этого. Ах, если бы это было так!
- Мое дорогое дитя! - воскликнула мисс Кроули, всегда готовая впасть в
сентиментальную слезливость. - Значит, наша страсть не встречает ответа?
Неужели мы томимся втайне? Расскажите мне все и позвольте вас утешить.
- Ах, если бы вы могли меня утешить, дорогая леди! - ответила Ребекка
тем же печальным голосом. - Право, право же, я нуждаюсь в утешении!
И она положила головку на плечо к мисс Кроули и заплакала так
естественно, что старая леди, поневоле растрогавшись, обняла Ребекку почти с
материнской нежностью, сказала ей много успокоительных слов, уверяя ее в
своей любви и расположении, клялась, что привязана к ной, как к дочери, и
сделает все, что только будет в ее власти, чтобы помочь ей.
- А теперь, моя дорогая, скажите, что он? Не брат ли этой хорошенькой
мисс Седли? Вы упоминали о какой-то истории с ним. Я приглашу его сюда, моя
дорогая, и он будет ваш, обязательно будет ваш.
- Не расспрашивайте меня сейчас, - сказала Ребекка. - Вы скоро все
узнаете. Право, узнаете. Милая, добрая мисс Кроули! Дорогой мой друг, если я
могу вас так называть!
- Конечно, можете, дитя мое, - отвечала старая леди, целуя ее,
- Сейчас я не в силах говорить, - прорыдала Ребекка, - я слишком
несчастна. Но только любите меня всегда... Обещайте, что будете всегда меня
любить! - И среди взаимных слез - ибо волнение младшей женщины передаюсь
старшей - мисс Кроули торжественно дала такое обещание и покинула свою
маленькую протеже, благословляя ее и восхищаясь ею, как чудным,
бесхитростным, мягкосердечным, нежным, непостижимым созданием.
И вот Ребекка осталась одна, чтобы подумать о внезапных и удивительных
событиях дня, о том, что произошло и что могло произойти. Какие же, по
вашему мнению, были у мисс... - простите, у миссис Ребекки - причины
частного свойства? Если несколькими страницами выше автор этой книги
притязал на право заглядывать украдкой в спальню мисс Эмилии Седли. чтобы со
всеведением романиста рассказать о нежных муках и страстях, обступивших ее
невинное изголовье, то почему бы ему не объявить себя также и наперсником
Ребекки, поверенным ее тайн и хранителем печати ее святая святых?
Так вот, Ребекка прежде всего дала волю искренним и горьким сожалениям
о том, что счастье наконец-то постучалось к ней в дверь, а она была
вынуждена от него отказаться. Эту естественную печаль, наверное, разделит с
Ребеккой всякий здравомыслящий читатель. Какая добрая мать не пожалеет
бедную бесприданницу, которая могла бы стать миледи и иметь свою долю в
ежегодном доходе в четыре тысячи фунтов? Какая благовоспитанная леди из
подвизающихся на Ярмарке Тщеславия не посочувствует трудолюбивой, умной,
достойной всяческой похвалы девушке, получающей такое почетное, такое
выгодное и соблазнительное предложение как раз тогда, когда уже вне ее
власти принять его? Я уверен, что разочарование нашей приятельницы Бекки
заслуживает всяческого сочувствия и обязательно его возбудит.
Помню, я как-то и сам был на Ярмарке, на званом вечере. Я заметил среди
гостей старою мисс Тодди, обращавшую на себя внимание тем, как она лебезила
и заискивала перед маленькой миссис Брифлес, женой адвоката, которая,
правда, очень хорошего рода, но, как нам всем известно, бедна до того, что
уж беднее и быть нельзя. В чем же заключается, спрашивал я себя, причина
такого раболепия? Получил ли Брифлес место в суде графства или его жене
досталось наследство? Мисс Тодди сама рассеяла мои недоумения с тон
откровенностью, какая отличает ее во всем.
- Видите ли, - сказала она, - миссис Брифлес приходится внучкой сэру
Джону Рэдхенду, который так заболел в Челтнеме, что не протянет и полугода.
Папаша миссис Брифлес вступает в права наследства, а следовательно, как вы
сами понимаете, она станет дочерью баронета.
И Тодди пригласила Брнфлеса с женой отобедать у нее на следующей же
неделе.
Если одна возможность стать дочерью баронета может доставить даме
столько почестей в свете, то как же мы должны уважать скорбь молодой
женщины, утративший случай сделаться женой баронета! Кто мог думать, что
леди Кроули так скоро умрет! "Она принадлежала к числу тех болезненных
женщин, которые могут протянуть и добрый десяток лет, - размышляла про себя
Ребекка. - А я могла бы стать миледи! Могла бы вертеть этим стариком, как
мне заблагорассудится. Могла бы отблагодарить миссис Бьют за ее
покровительство и мистера Питта за его несносную снисходительность. Я велела
бы заново обставить и отделать городской дом. У меня был бы самый красивый
экипаж во всем Лондоне и ложа в опере. И меня представили бы ко двору в
ближайшем же сезоне..." Все это могло бы осуществиться, а теперь... теперь
все было полно сомнений и неизвестности.
Однако Ребекка была слишком решительной и энергичной молодой особой,
чтобы долго предаваться напрасной печали о непоправимом прошлом. А потому,
посвятив ему надлежащую долю сожалений, она благоразумно обратила все свое
внимание на будущее, которое в эту минуту было для нее много важнее, и
занялась обзором своего положения и связанных с ним сомнений и надежд.
Прежде всего она замужем - это очень важное обстоятельство. Сэру Питту
оно известно. Признание вырвалось у нее не потому, что она была застигнута
врасплох, - скорее ее побудил к этому внезапно мелькнувший у нее расчет.
Рано или поздно ей нужно будет открыться, так почему не сейчас? Тот, кто не
считал для себя зазорным сделать ее своей супругой, не должен возражать
против нее как против своей невестки. Но как отнесется к такому известию
мисс Кроули - вот в чем вопрос. Некоторые опасения на этот счет у Ребекки
были, но она помнила все то, что мисс Кроули говорила по этому поводу:
открытое презрение старой леди к вопросу о происхождении; ее смелые
либеральные взгляды; ее романтические наклонности; ее страстную
привязанность к племяннику и неоднократно выраженные добрые чувства к самой
Ребекке. Она так его любит, думалось Ребекке, что все ему простит. Она так
привыкла ко мне, что без меня ей будет трудно, я в этом уверена. Когда все
женской жизни. Эмилия вдруг подошла к Ребекке и, взяв обе ее руки в свои,
проговорила:
- Ребекка, я все понимаю!
Ребекка поцеловала ее.
И больше ни звука не было произнесено обеими девушками об этом
восхитительном секрете. Но ему суждено было очень скоро выплыть наружу.
Невдолге после описанных выше событий, когда мисс Ребекка Шарп все еще
гостила на Парк-лейн в доме своей покровительницы, среди множества траурных
гербов на Грейт-Гонт-стрит, которые всегда украшают этот мрачный квартал,
можно было заметить некое прибавление семейства: теперь герб висел и на доме
сэра Питта Кроули, но возвещал он не о кончине достойного баронета - это был
женский траурный герб. Несколько лет тому назад он служил поминальной данью
старухе матери сэра Питта, вдовствующей леди Кроули. Когда кончился срок его
службы, траурный герб вышел в отставку и с тех пор отлеживался где-то в
недрах дома. Теперь его снова извлекли на свет божий - в честь бедной Розы
Досон. Сэр Питт опять овдовел. Геральдические знаки, красовавшиеся на щите
рядом с собственным гербом сэра Питта, не имели, конечно, никакого отношения
к бедняжке Розе. У нее не было своего герба. Но представленный здесь херувим
годился для нее в такой же мере, как и для матери сэра Питта, а под
херувимом, охраняемым справа и слева голубем и змеей рода Кроули, вилась
надпись: "Resurgam" {Воскресну (лат.).}. Гербы, траурные щиты и надпись
"Resurgam" - какая благодарная тема для размышлений моралиста!
Только один молодой мистер Кроули навещал всеми забытое ложе. Она
покинула этот мир, ободренная теми словами утешения, которые он оказался в
состоянии ей преподать. На протяжении многих лет она видела ласку только от
него; лишь его дружба хоть сколько-нибудь согревала эту слабую, одинокую
душу. Ее сердце умерло гораздо раньше тела. Она продала его, чтобы стать
женой сэра Питта Кроули. Матери и дочери повседневно совершают такие сделки
на Ярмарке Тщеславия.
Когда леди Кроули скончалась, ее супруг обретался в Лондоне,
поглощенный одним из своих бесчисленных проектов и занятый бесконечными
тяжбами. Тем не менее он находил время частенько заглядывать на Парк-лейн и
отправлять Ребекке массу писем, умоляя ее, предписывая, приказывая ей
вернуться в деревню к своим юным ученицам, которые остались без всякого
призора из-за болезни их матери. Но мисс Кроули и слышать не хотела об
отъезде Ребекки. Хоть в Лондоне не было ни одной светской дамы, которая
более хладнокровно покидала бы своих друзей, как только ей надоедало их
общество, и хоть мало было дам, которым так скоро надоедали бы их друзья, -
однако, пока ее прихоть длилась, привязанность ее не зияла предела, и
старуха все еще с величайшей энергией цеплялась за Ребекку.
Известие о смерти леди Кроули вызвало в семейном кругу мисс Кроули не
больше огорчения или толков, чем этого следовало ожидать.
- Придется, пожалуй, отложить прием, назначенный на третье, - сказала
мисс Кроули. И прибавила, помолчав: - Надеюсь, у моего братца достанет
приличия не жениться еще раз!
- То-то взбесится Питт, если старик снова женится! - заметил Родон с
обычным уважением к своему старшему брату.
Ребекка ничего не сказала. По-видимому, она была поражена и опечалена
больше всех. Она вышла из комнаты, прежде чем Родон уехал от них в тот день,
но случайно они встретились внизу, когда племянник уезжал, распрощавшись с
тетушкой, и между ними произошла какая-то беседа.
На следующее утро Ребекка, выглянув в окно, напугала мисс Кроули, мирно
занятую чтением французского романа, тревожным восклицанием:
- Сударыня, сэр Питт приехал!
Вслед за этим сообщением раздался стук баронета в дверь.
- Дорогая моя, я не могу его видеть. Я не хочу его видеть. Передайте
Боулсу, что меня нет дома, или ступайте вниз и скажите, что я чувствую себя
очень плохо и никого не принимаю. Мои нервы сейчас положительно не в
состоянии выносить моего братца! - вскричала мисс Кроули и снова принялась
за чтение.
- Она очень больна и не может принять вас, сэр, - заявила Ребекка,
сбежав вниз к сэру Питту, который уже собирался подняться.
- Тем лучше, - ответил сэр Питт, - мне нужно видеть вас, мисс Бекки.
Пойдемте со мной в столовую. - И оба они прошли в эту комнату.
- Я хочу, чтобы вы вернулись в Королевское Кроули, мисс, - сказал
баронет, устремив взор на Ребекку и снимая черные перчатки и шляпу,
повязанную широкой креповой лентой. Взгляд его имел такое странное выражение
в следил за Ребеккой с таким упорством, что мисс Шарп стало страшно.
- Я надеюсь скоро приехать, - промолвила она тихим голосом, - как
только мисс Кроули станет лучше, я вернусь к... к милым девочкам.
- Вы говорите так все ли три месяца, Бекки, - возразил сэр Пихт, - а
сами по-прежнему вешаетесь на шею моей сестре, которая отшвырнет вас, как
старый башмак, когда вы ей прискучите! Говорю вам: вы мне нужны! Я уезжаю на
похороны. Едете вы со мной? Да или нет?
- Я не смею... мне кажется... будет не совсем прилично... жить одной...
с вами, сэр, - отвечала Бекки, по-видимому, в сильном волнении.
- Говорю вам, вы мне нужны, - сказал сэр Питт, барабаня пальцами по
столу. - Я не могу обходиться без вас. Я не понимал этого до вашего отъезда.
Все в доме идет кувырком! Он стал совсем другим. Все мои счета опять
запутаны. Вы должны вернуться. Возвращайтесь! Дорогая Бекки, возвращайтесь!
- Вернуться... но в качестве кого, сэр? - задыхаясь, произнесла
Ребекка.
- Возвращайтесь в качестве леди Кроули, если вам угодно, - сказал
баронет, комкая в руках свою траурную шляпу. - Ну! Это вас удовлетворит?
Возвращайтесь и будьте моей женой. Вы заслуживаете этого но своему уму. К
черту происхождение! Вы такая же достойная леди, как и все другие, кого я
знаю. В вашем мизинчике больше мозгов, чем у жены любого нашего баронета во
всем графстве. Хотите ехать? Да или нет?
- О сэр Питт! - воскликнула Ребекка, взволнованная до глубины души.
- Скажите "да", Бекки, - продолжал сэр Питт. - Я старик, но еще крепок.
Меня хватит еще лет на двадцать. Вы будете счастливы со мной, увидите!
Можете делать, что вашей душе угодно. Тратьте денег, сколько хотите. И во
всем решительно поступайте по-своему. Я выделю на ваше имя капитал. Я все
устрою. Ну вот, глядите!
И старик упал на колени, уставившись на нее, как сатир.
Ребекка отшатнулась, являя своим видом картину изумления и ужаса. На
протяжении нашего романа мы еще ни разу не видели, чтобы она теряла
присутствие духа. Но теперь это произошло, и она заплакала самыми
неподдельными слезами, какие когда-либо лились из ее глаз.
- О сэр Питт! - промолвила она. - О сэр... я... я уже замужем!
в которой на короткое время появляется супруг Ребекки
Всякому читателю, склонному к чувствительности (а других нам и не
надобно), должна понравиться картина, которой закончился последний акт нашей
маленькой драмы; ибо что может быть прекраснее образа Амура на коленях перед
Психеей?
Но когда Амур услышал от Психеи ужасное сообщение, что она уже замужем,
он поднялся с ковра, где стоял в униженной позе, и разразился восклицаниями,
от которых бедная маленькая Психея, и без того повергнутая в ужас
собственным признанием, пришла в полное расстройство чувств.
- Замужем? Вы шутите! - закричал баронет после первого взрыва ярости и
изумления. - Вы смеетесь надо мной, Бекки! Да кому придет в голову жениться
на вас, когда у вас гроша нет за душой?
- Замужем! Замужем! - повторила Ребекка, горько рыдая. Голос ее
прерывался от волнения, носовой платочек был прижат к глазам, источающим
потоки слез, и она бессильно прислонилась к каминной доске, подобная статуе
скорби, способной растрогать самое зачерствелое сердце.
- О сэр Питт, дорогой сэр Питт, не сочтите меня неблагодарной,
неспособной оценить вашу доброту. Только ваше благородство исторгло у меня
мою тайну.
- К чертям благородство! - завопил сэр Питт. - За кем это вы замужем?
Где вы поженились?
- Позвольте мне вернуться с вами в деревню, сэр. Позвольте мне
ухаживать за вами так же преданно, как и раньше. Не разлучайте, не
разлучайте меня с милым Королевским Кроули!
- Значит, молодчик вас бросил, так, что ли? - сказал баронет, начиная,
как он воображал, понимать. - Ладно, Бекки! Возвращайтесь, если хотите. Что
с возу упало, то пропало. Во всяком случае, я сделал вам предложение по всем
правилам. Возвращайтесь ко мне гувернанткой, все равно - все будет
по-вашему.
Ребекка протянула ему руку. Она рыдала так, что сердце у нее
разрывалось. Локончики упали ей на лицо и рассыпались по мраморной каминной
доске, на которую она уронила голову.
- Так, значит, негодяй удрал, а? - повторил сэр Питт, делая гнусную
попытку утешить ее. - Ничего, Бекки, я позабочусь о вас.
- О сэр! С какой гордостью вернулась бы я в Королевское Кроули, чтобы
взять на себя заботу о детях и о вас, как было прежде, когда вы говорили,
что вам по сердцу услуги вашей маленькой Ребекки. Когда я подумаю о том, что
вы мне только что предложили, сердце мое переполняется благодарностью -
право, так. Я не могу быть вашей женой, сэр... позвольте же мне... позвольте
мне быть вашей дочерью.
С этими словами Ребекка с трагическим видом в свою очередь упала на
колени и, схватив корявую черную лапу сэра Питта и сжав ее в своих ручках
(красивых, беленьких и мягких, как атлас), взглянула ему в лицо с выражением
трогательной мольбы и доверия, как вдруг... как вдруг дверь распахнулась, и
в комнату ворвалась мисс Кроули.
Мисс Феркин и мисс Бригс, чисто случайно оказавшиеся у дверей вскоре
после того, как баронет с Ребеккой вошли в столовую, увидели - также чисто
случайно приникнув к замочной скважине - старого джентльмена, распростертого
перед гувернанткой, и услышали великодушное предложение, сделанное ей. Не
успело оно вырваться из его уст, как миссис Феркин и мисс Бригс устремились
вверх по лестнице, вихрем ворвались в гостиную, где мисс Кроули читала
французский роман, и передали старой леди ошеломляющую весть: сэр Питт стоит
на коленях и предлагает мисс Шарп вступить с ним в брак! И если вы
подсчитаете, сколько времени занял вышеозначенный диалог и сколько времени
понадобилось Бригс и Феркин, чтобы долететь до гостиной, а мисс Кроули -
чтобы удивиться и выронить из рук томик Пиго-Лебрена, а затем спуститься
вниз по лестнице, то вы увидите, что наша история излагается совершенно
точно и что мисс Кроули должна была появиться именно в ту минуту, когда
Ребекка приняла свою смиренную позу.
- На полу дама, а не джентльмен, - произнесла мисс Кроули с величайшим
презрением во взоре и голосе. - Мне передали, что вы стояли на коленях, сэр
Питт. Ну, станьте же еще раз и дайте мне посмотреть на такую чудесную
парочку.
- Я благодарила сэра Питта Кроули, сударыня, - сказала Ребекка,
вставая, - и говорила ему, что... что я никогда не стану леди Кроули.
- Отказала?! - воскликнула мисс Кроули, не веря своим ушам. Бригс и
Феркин, вытаращив глаза и разинув рот, застыли в дверях.
- Да, отказала, - продолжала Ребекка скорбным голосом, полным слез.
- Возможно ли, что вы действительно сделали ей предложение, сэр Питт?!
- вопросила старая леди.
- Да, сделал, - ответил баронет.
- И она отказала вам, как она говорит?
- Отказала! - подтвердил сэр Питт, и лицо его расплылось в довольную
улыбку.
- По-видимому, это обстоятельство не сокрушило вашего сердца, -
заметила мисс Кроули.
- Ни капельки, - отвечал сэр Питт с хладнокровием и благодушием,
которые привели изумленную мисс Кроули в полное неистовство. Как! Старый
джентльмен высокого звания падает на колени перед нищей гувернанткой и потом
только хохочет, когда та отказывается выйти за него замуж; а эта самая нищая
гувернантка отвергает баронета с четырьмя тысячами фунтов годового дохода!
Тут была тайна, которою мисс Кроули не могла постигнуть и которая оставляла
далеко позади замысловатые интриги любезного ей Пиго-Лебрена.
- Я рада, что вы считаете это забавным, братец, - продолжала она,
ощупью пробираясь через дебри изумления.
- Ну и ну! - восхищался сэр Питт. - Кто бы мог подумать! Вот хитрый
бесенок! Вот лисичка-то! - бормотал он про себя, хихикая от удовольствия.
- Что - кто мог бы подумать? - закричала мисс Кроули, топая ногой. -
Что же, мисс Шарп, уж не дожидаетесь ли вы, когда разведется принц-регент,
если считаете наше семейство мало для себя подходящим?
- Моя поза, - сказала Ребекка, - когда вы вошли сюда, сударыня, не
показывает, чтобы я отнеслась без должного уважения к той чести, которую
этот добрый... этот благородный человек соблаговолил оказать мне. Неужели вы
думаете, что у меня нет сердца! Вы все полюбили меня и были так ласковы к
бедной сироте, всеми покинутой девушке, и я этого не чувствую? О мои друзья!
О мои благодетели! Неужто вся моя любовь, моя жизнь, мое чувство долга
недостаточны, чтобы отплатить вам за ваше доверие? Неужто вы не хотите
допустить во мне даже чувства благодарности, мисс Кроули? Это уж слишком!..
Сердце мое разрывается на части!.. - И она опустилась в кресло с видом
такого отчаяния, что большинство присутствовавших было растрогано ее горем.
- Выйдете вы за меня замуж или нет, но только вы хорошая девочка,
Бекки, и я ваш друг, запомните это, - заключил сэр Питт и, надев свою
траурную шляпу, вышел из комнаты, к великому облегчению Ребекки. Ясно было,
что ее тайна осталась не открытой для мисс Кроули, и Ребекка могла
воспользоваться краткой передышкой.
Приложив платок к глазам и отмахнувшись от услуг честной Бригс, которая
собиралась было последовать за ней наверх, она поднялась к себе в комнату.
Тем временем Бригс и мисс Кроули, обе в состоянии величайшего возбуждения,
принялись обсуждать странное событие; Феркин же, не менее взволнованная,
нырнула в кухонные сферы, где разгласила о происшедшем всему тамошнему
обществу, как мужскому, так и женскому. Эта новость так поразила миссис
Феркин, что она сочла необходимым отписать о ней с вечерней же почтой,
свидетельствуя "свое нижайшее почтение миссис Бьют Кроули и пасторскому
семейству... а сэр Питт приезжал сюда и сделал предложение мисс Шарп, а она
отказала ему, и все очень удивляются".
Обе дамы, усевшись в столовой (куда достойная мисс Бригс, к своему
великому восхищению, была снова допущена для доверительного разговора со
своей благодетельницей), не могли вдоволь надивиться предложению сэра Питта
и отказу Ребекки. Бригс весьма проницательно намекнула, что тут обязательно
должно быть какое-нибудь препятствие в виде прежней привязанности, иначе ни
одна молодая здравомыслящая женщина не отвергла бы столь выгодного
предложения.
- А вы сами, Бригс, приняли бы его, конечно? - любезно осведомилась
мисс Кроули.
- Разве я не приобрела бы тогда права назваться сестрой мисс Кроули? -
ответила Бригс с робкой уклопчивостью.
- А ведь, в сущности, из Бекки вышла бы прекрасная леди Кроули! -
заметила мисс Кроули (растроганная отказом девушки, она проявляла терпимость
и великодушие теперь, когда никто уже не требовал от нее жертв). - Она
смышленая девушка (у нее больше ума в одном мизинчике, чем во всей вашей
голове, бедная моя Бригс). Манеры у нее стали великолепные, после того как я
их отшлифовала. Она - Монморанси, Бригс, а кровь все-таки сказывается, хоть
я лично плюю на это. И она сумела бы поставить себя среди этих напыщенных,
глупых хэмпширцев куда лучше, чем та несчастная дочь торговца железом.
Бригс, по своему обыкновению, поддакнула, и затем собеседницы стали
обсуждать вопрос о предполагаемой "прежней привязанности".
- Вам, бедным одиноким созданиям, трудно обойтись без какого-нибудь
дурацкого увлечения, - заметила мисс Кроули. - Да вот и вы, разве не были
влюблены в учителя чистописания (не ревите, Бригс, вечно вы ревете, он от
этого не воскреснет)? Я думаю, что несчастная Бекки тоже оказалась
сентиментальной дурочкой... и какой-нибудь аптекарь, домоправитель,
живописец, молодой викарий, вообще кто-нибудь в этом роде...
- Бедняжка, бедняжка! - сказала Бригс, мысленно возвращаясь на двадцать
четыре года вспять, к чахоточному молодому учителю чистописания, чей русый
локон и чьи письма, прекрасные в своей неразборчивости, она благоговейно
хранила у себя наверху в старой конторке. - Бедняжка, бедняжка! - повторила
Бригс. Снова она была восемнадцатилетней девушкой со свежими щечками, сидела
в церкви во время вечерней службы, и оба они с чахоточным учителем
чистописания пели дрожащими голосами псалмы по одному молитвеннику.
- После такого поступка Ребекки, - с энтузиазмом заявила мисс Кроули, -
наше семейство обязано что-нибудь для нее сделать. Выведайте, кто ее
предмет, Бригс. Я помогу ему обзавестись аптекою и стать на ноги. Или
прикажу написать мой портрет. А то поговорю о нем с моим родственником
епископом... И дам Ребекке приданое; мы сыграем свадьбу. Бригс, вы займетесь
устройством завтрака и будете подружкой невесты.
Бригс объявила, что это будет восхитительно, клятвенно заверила, что ее
дорогая мисс Кроули всегда была добра и великодушна, и побежала наверх, в
спальню Ребекки, утешить ее и поболтать о предложении, об отказе и причинах
последнего. А заодно намекнуть о благих намерениях мисс Кроули и выпытать,
кто тот джентльмен, который завладел сердцем мисс Шарп.
Ребекка была очень ласкова, очень нежна и растрогана. Она отозвалась с
благодарной горячностью на участливое отношение к ней Бригс, призналась, что
у нее есть тайная привязанность, восхитительная тайна. (Какая жалость, что
мисс Бригс не пробыла еще с полминутки у замочной скважины!) Может быть,
Ребекка сказала бы и больше, но через пять минут после мисс Бригс в комнату
Ребекки пожаловала сама мисс Кроули - неслыханная честь! Нетерпение ее
одолело, она не в состоянии была дольше ждать свою медлительную посланницу.
И вот она явилась самолично и приказала Бригс удалиться из комнаты. Похвалив
благоразумие Ребекки, она осведомилась о подробностях свидания и
предшествовавших обстоятельствах, приведших сэра Питта к столь неожиданному
шагу. Ребекка сказала, что она уже давно имела случай заметить расположение,
которым удостаивал ее сэр Питт (поскольку у него была привычка обнаруживать
свои чувства весьма откровенным и непринужденным образом), но возраст
баронета, его положение и склонности таковы, что они делают брак с ним
совершенно немыслимым, не говоря уже о других причинах частного свойства,
изложением коих ей не хотелось бы сейчас утруждать мисс Кроули. Да и вообще,
может ли сколько-нибудь уважающая себя и порядочная женщина выслушивать
признания вздыхателя в момент, когда еще не преданы земле останки его
скончавшейся супруги?
- Вздор, моя милая, вы никогда бы ему не отказали, не будь тут замешан
кто-то другой, - заявила мисс Кроули, сразу приступая к делу. - Расскажите
мне про ваши причины частного свойства. Какие у вас причины частного
свойства? Тут кто-то замешан. Кто же тронул ваше сердце?
Ребекка опустила глазки долу и призналась, что это так и есть.
- Вы отгадали верно, дорогая леди, - сказала она нежным, задушевным
голосом. - Вас удивляет, что у бедного одинокого существа может быть
привязанность, не правда ли? Но я никогда не слыхала, чтобы бедность
ограждала от этого. Ах, если бы это было так!
- Мое дорогое дитя! - воскликнула мисс Кроули, всегда готовая впасть в
сентиментальную слезливость. - Значит, наша страсть не встречает ответа?
Неужели мы томимся втайне? Расскажите мне все и позвольте вас утешить.
- Ах, если бы вы могли меня утешить, дорогая леди! - ответила Ребекка
тем же печальным голосом. - Право, право же, я нуждаюсь в утешении!
И она положила головку на плечо к мисс Кроули и заплакала так
естественно, что старая леди, поневоле растрогавшись, обняла Ребекку почти с
материнской нежностью, сказала ей много успокоительных слов, уверяя ее в
своей любви и расположении, клялась, что привязана к ной, как к дочери, и
сделает все, что только будет в ее власти, чтобы помочь ей.
- А теперь, моя дорогая, скажите, что он? Не брат ли этой хорошенькой
мисс Седли? Вы упоминали о какой-то истории с ним. Я приглашу его сюда, моя
дорогая, и он будет ваш, обязательно будет ваш.
- Не расспрашивайте меня сейчас, - сказала Ребекка. - Вы скоро все
узнаете. Право, узнаете. Милая, добрая мисс Кроули! Дорогой мой друг, если я
могу вас так называть!
- Конечно, можете, дитя мое, - отвечала старая леди, целуя ее,
- Сейчас я не в силах говорить, - прорыдала Ребекка, - я слишком
несчастна. Но только любите меня всегда... Обещайте, что будете всегда меня
любить! - И среди взаимных слез - ибо волнение младшей женщины передаюсь
старшей - мисс Кроули торжественно дала такое обещание и покинула свою
маленькую протеже, благословляя ее и восхищаясь ею, как чудным,
бесхитростным, мягкосердечным, нежным, непостижимым созданием.
И вот Ребекка осталась одна, чтобы подумать о внезапных и удивительных
событиях дня, о том, что произошло и что могло произойти. Какие же, по
вашему мнению, были у мисс... - простите, у миссис Ребекки - причины
частного свойства? Если несколькими страницами выше автор этой книги
притязал на право заглядывать украдкой в спальню мисс Эмилии Седли. чтобы со
всеведением романиста рассказать о нежных муках и страстях, обступивших ее
невинное изголовье, то почему бы ему не объявить себя также и наперсником
Ребекки, поверенным ее тайн и хранителем печати ее святая святых?
Так вот, Ребекка прежде всего дала волю искренним и горьким сожалениям
о том, что счастье наконец-то постучалось к ней в дверь, а она была
вынуждена от него отказаться. Эту естественную печаль, наверное, разделит с
Ребеккой всякий здравомыслящий читатель. Какая добрая мать не пожалеет
бедную бесприданницу, которая могла бы стать миледи и иметь свою долю в
ежегодном доходе в четыре тысячи фунтов? Какая благовоспитанная леди из
подвизающихся на Ярмарке Тщеславия не посочувствует трудолюбивой, умной,
достойной всяческой похвалы девушке, получающей такое почетное, такое
выгодное и соблазнительное предложение как раз тогда, когда уже вне ее
власти принять его? Я уверен, что разочарование нашей приятельницы Бекки
заслуживает всяческого сочувствия и обязательно его возбудит.
Помню, я как-то и сам был на Ярмарке, на званом вечере. Я заметил среди
гостей старою мисс Тодди, обращавшую на себя внимание тем, как она лебезила
и заискивала перед маленькой миссис Брифлес, женой адвоката, которая,
правда, очень хорошего рода, но, как нам всем известно, бедна до того, что
уж беднее и быть нельзя. В чем же заключается, спрашивал я себя, причина
такого раболепия? Получил ли Брифлес место в суде графства или его жене
досталось наследство? Мисс Тодди сама рассеяла мои недоумения с тон
откровенностью, какая отличает ее во всем.
- Видите ли, - сказала она, - миссис Брифлес приходится внучкой сэру
Джону Рэдхенду, который так заболел в Челтнеме, что не протянет и полугода.
Папаша миссис Брифлес вступает в права наследства, а следовательно, как вы
сами понимаете, она станет дочерью баронета.
И Тодди пригласила Брнфлеса с женой отобедать у нее на следующей же
неделе.
Если одна возможность стать дочерью баронета может доставить даме
столько почестей в свете, то как же мы должны уважать скорбь молодой
женщины, утративший случай сделаться женой баронета! Кто мог думать, что
леди Кроули так скоро умрет! "Она принадлежала к числу тех болезненных
женщин, которые могут протянуть и добрый десяток лет, - размышляла про себя
Ребекка. - А я могла бы стать миледи! Могла бы вертеть этим стариком, как
мне заблагорассудится. Могла бы отблагодарить миссис Бьют за ее
покровительство и мистера Питта за его несносную снисходительность. Я велела
бы заново обставить и отделать городской дом. У меня был бы самый красивый
экипаж во всем Лондоне и ложа в опере. И меня представили бы ко двору в
ближайшем же сезоне..." Все это могло бы осуществиться, а теперь... теперь
все было полно сомнений и неизвестности.
Однако Ребекка была слишком решительной и энергичной молодой особой,
чтобы долго предаваться напрасной печали о непоправимом прошлом. А потому,
посвятив ему надлежащую долю сожалений, она благоразумно обратила все свое
внимание на будущее, которое в эту минуту было для нее много важнее, и
занялась обзором своего положения и связанных с ним сомнений и надежд.
Прежде всего она замужем - это очень важное обстоятельство. Сэру Питту
оно известно. Признание вырвалось у нее не потому, что она была застигнута
врасплох, - скорее ее побудил к этому внезапно мелькнувший у нее расчет.
Рано или поздно ей нужно будет открыться, так почему не сейчас? Тот, кто не
считал для себя зазорным сделать ее своей супругой, не должен возражать
против нее как против своей невестки. Но как отнесется к такому известию
мисс Кроули - вот в чем вопрос. Некоторые опасения на этот счет у Ребекки
были, но она помнила все то, что мисс Кроули говорила по этому поводу:
открытое презрение старой леди к вопросу о происхождении; ее смелые
либеральные взгляды; ее романтические наклонности; ее страстную
привязанность к племяннику и неоднократно выраженные добрые чувства к самой
Ребекке. Она так его любит, думалось Ребекке, что все ему простит. Она так
привыкла ко мне, что без меня ей будет трудно, я в этом уверена. Когда все