– Ты не соображаешь… – прошипел Круглов, но в этот момент хлопнула дверь со стороны приемной, и по коридору вновь зазвучали шаги нескольких человек.
   Слышно было, как идущие по коридору люди рывком распахивают по пути двери в кабинеты и, видимо, никого там не обнаруживая, следуют дальше.
   Со стороны приемной раздался вопрошающий голос секретаря Маши, которая, видимо, вышла в коридор и поинтересовалась, почему эти люди так бесцеремонно ведут себя в стенах государственного учреждения. На что в ответ послышался какой-то странный звук, что-то типа хлопка, как будто кто-то открыл шампанское. Чей-то мужской голос приглушенно выругался матом, после чего последовал тихий шум, словно что-то мягкое проволокли по полу, хлопнула дверь, и шаги вновь продолжили свое шествие по коридору…
   Круглов напружинился и бросил на Федора предупреждающий взгляд.
   Тот, насупившись, несколько секунд смотрел на него, а потом, вытащив из-за ремня его «Стечкин», бросил ему.
   Круглов ловко поймал оружие на лету и присел за стол, глядя на дверь.
   Шаги быстро приближались к их кабинету.
   Круглов прицелился, чтобы всадить где-то на уровне груди пулю первому же, кто ворвется в кабинет.
   Шаги вдруг замедлились и, не доходя до двери, остановились.
   Наступила напряженная тишина.
   Леонид инстинктивно еще больше вжал Есению в промежуток между стеной и шкафом, стараясь полностью закрыть ее своим телом. При этом он умудрился среагировать на легкий запах духов, исходивший от нее, и почувствовал возбуждение, очень напоминающее то, давнее, но такое несвоевременное сейчас…
   Федор притаился у двери, держа наготове оружие.
   В этот момент дверь распахнулась, и на пороге появился парень в кожаной куртке, из-под полы которой торчало дуло автомата.
   Круглов выстрелил первым. Бандита откинуло в коридор, но он успел нажать на спусковой крючок, и автоматная очередь взорвала академическую тишину института, веером пройдясь по стенам и потолку.
   Федор, заметив в образовавшуюся щель между дверью и стеной еще одного нападавшего, стоявшего вне линии огня Круглова, аккуратно уложил его четким попаданием в лоб.
   Круглов выскочил из своего укрытия под столом, пытаясь в прыжке перекрыть расстояние до двери и не дать бандитам снова возможности «полить» их из автомата. Но в этот момент в коридоре, напротив проема двери, появился еще один бандит, мордатый и здоровенный, как медведь.
   Он и Круглов выстрелили друг в друга почти одновременно, и мордатый рухнул, как подкошенный, на пол. Вокруг его головы тут же начала расплываться темная лужа крови. Дверь, никем не придерживаемая, медленно закрылась, скрывая за собой безрадостную картину.
   Круглов же несколько секунд постоял и вдруг, побледнев, начал медленно заваливаться навзничь.
   – Сергей Сергеевич! – бросилась к нему Есения, отодвинув Леонида. – О Господи, что же это!..
   Упав рядом с Кругловым на колени, она тщетно пыталась заткнуть ему носовым платком рану под левой ключицей, из которой толчками выбрасывалась кровь.
   Круглов отвел ее руку и, не отпуская ее пальцев, сказал голосом, севшим от боли:
   – Не надо, напрасно все это! Просто побудь рядом…
   Леонид тоже опустился рядом с ними и, не зная, чем помочь, с состраданием смотрел на Круглова, лицо которого на глазах становилось пепельно-серым.
   Круглов, конечно, был большой сволочью, но Леонид, ни разу раньше не видевший воочию, как страдает раненый человек, не смог удержаться от жалости.
   Круглов перевел взгляд с Есении на Леонида и сказал:
   – Возьми мой «дипломат». Там деньги, документы, номера и коды моих счетов в двух банках в Цюрихе, и еще кое-что. Ты – бухгалтер, разберешься… Вам там надолго хватит. А мне это уже все не понадобится… Берите и уходите за границу.
   – Круглов, перестань, поживешь еще! – возразил Леонид, не верящий, что тот может сейчас вот так взять и умереть.
   Закрыв глаза, Круглов молчал, превозмогая боль. На его скулах ходили желваки, лицо все больше серело, а губы начали приобретать сиреневато-лиловый оттенок.
   – И еще… – тихо сказал он, открывая глаза и глядя уже на Есению. – Я хочу попросить тебя: не убивай моего… ребенка… Не такой уж я плохой человек. Сохрани и вырасти его таким, каким бы ты хотела, чтобы был я.
   Есения отшатнулась, вырвав у него руку и, побледнев не меньше Круглова, посмотрела на него в ужасе.
   Леонид потрясенно замер, глядя на Есению: «Как „его ребенка“?! Они, что же, были близки?…» Ему показалось, что у него сейчас сердце лопнет от резкой боли.
   – Обещай… – попросил Круглов Есению слабеющим голосом. – Это моя единственная и последняя просьба.
   А Есения все смотрела на него глазами, наполняющимися слезами, и молчала.
   – Обещай!.. – еще раз повторил Круглов и умоляюще взглянул на нее.
   – Обещаю… – судорожно выдохнув, произнесла Есения и, закусив губу, заплакала.
   – Спасибо… и прости меня… – тихо сказал Круглов и удовлетворенно закрыл глаза.
   – Я ничего не знала, – с искаженным от слез лицом, прошептала Есения, глядя на Леонида. – Мне не раскрывали имя донора ДНК… Я и представить себе не могла, что это он!..
   Они вместе посмотрели на Круглова. А тот уже, похоже, их не слышал. Грудь его вздымалась все медленнее, дыхание становилось тише.
   – Он засыпает? – шопотом спросил Леонид у Есении.
   – Нет, он умирает… – ответила она сквозь слезы.
   И словно в подтверждение ее слов Круглов вздрогнул всем телом, будто стряхивая с себя остатки жизни, и замер, вытянувшись на полу. Лицо его разгладилось и стало таким умиротворенным, что могло, действительно, показаться, будто он уснул.
   Есения, зажав рот рукой, приглушенно зарыдала, глядя на распростершееся у ее ног тело Круглова и раскачиваясь из стороны в сторону.
   Леонид обнял ее за плечи и прижал к себе, чувствуя, что у него самого застрял комок в горле.
   – Ну, будя, будя! – раздался голос Федора. – Пора ноги уносить, сейчас тут начнется столпотворение!..
   Леонид затравленно взглянул на него.
   – Лёньша, соберись, если не хочешь опять ее потерять… – Федор кивнул в сторону Есении.
   – Да, да, – согласился Леонид и, поднявшись с пола, потянул Есению за собой. – Пойдем, милая, ему уже ничем не поможешь, а нам отсюда выбираться нужно. Я обещал Лёне тебя привезти живой и здоровой.
   Последние слова дошли до сознания плачущей Есении. Она медленно поднялась с пола и, бросив прощальный взгляд на тело Круглова, повернулась к Леониду:
   – С Лёнечкой все в порядке?
   – Да, все в полном порядке, не волнуйся! Он ждет нас в очень надежном месте…
   – Это, что ли, имел в виду Круглов? – перебил его Федор, указывая на «дипломат», валявшийся на полу.
   – Да, – печально подтвердила Есения. – Он его все время с собой носил.
   – Ого, тяжелый!.. – сказал Федор, поднимая его.
   Увидев, что Леонид направляется к дверям, он остановил его:
   – Погоди, Лёньша, не открывай, я сам сначала посмотрю.
   Но в этот момент дверь распахнулась сама, и на пороге появился молодой русоволосый мужчина.
   Леонид от неожиданности отпрянул назад.
* * *
   Филипп стремглав поднялся на третий этаж, но не успел завернуть за угол в коридор, как услышал издалека голос Маши, кого-то о чем-то спрашивающий, и последовавший за этим характерный хлопок выстрела из пистолета с глушителем.
   «Holy shit! [12]– остановился Филипп, внутренне напрягаясь. – Да тут что-то не так!»
   Присев к полу, он уже, было, собрался осторожно выглянуть из-за угла, как вдруг заметил, что одна из створок двери в коридор немного отошла в сторону, отражая в стекле происходящее там.
   По коридору двигались люди, предъявившие охраннику внизу удостоверения сотрудников ФСБ, двое из них поспешно затаскивали в ближайший кабинет чье-то тело, по-видимому, Маши… Двое других следовали вдоль ряда дверей в кабинеты по обе стороны коридора, резким толчком открывая их и осматривая помещения.
   «Интересно, почему они здесь ищут? Круглов же должен быть у Вахрушева, или он уже оттуда ушел?» – пронеслось в голове у Кондратюка, и он пожалел, что оставил оружие в машине.
   Бежать за охраной уже было поздно, могут заметить, а оставаться здесь после того, как эти странные фээсбешники убили секретаршу – глупо. Составлять «компанию» Маше ему совершенно не хотелось…
   «Но где же Вербицкая? – насторожился он, сообразив, что та тоже должна быть где-то здесь рядом. – Не дай бог, и ее убили…»
   Он напряженно наблюдал в отражение, как человек вышел из кабинета, куда затащили труп секретарши, и присоединился к досматривающей кабинеты парочке. Подойдя к кабинету, который занимал заместитель Вахрушева по науке, троица остановилась, а потом один из них, тот, что был с автоматом, рывком дернул на себя дверь и впрыгнул внутрь.
   Тут же раздался хлопок пистолетного выстрела, и последовавшая за ним очередь из автомата выпадавшего из кабинета стрелка. Видимо, умирая, он успел нажать на курок. Следом прогремел еще один выстрел из кабинета, уложивший на пол второго нападавшего. Третий, вскинув руку, выстрелил, но и его ждала участь предшественников – он упал рядом с ними.
   «Ни черта себе! – подумал Филипп. – А куда делся четвертый, их же было четверо, может, это он из кабинета и стрелял? Прямо Чикаго какой-то! Сейчас сюда народ налетит!»
   Филипп поднялся и крадучись пошел по коридору в сторону лежащих на полу трупов.
   «Крови-то сколько!» – поморщился он, оглядывая несомненно мертвые тела, и пройдя между ними, тихо приблизился к двери в кабинет, где засел грозный стрелок. Оттуда донеслось несколько голосов, среди которых он узнал голос Вербицкой.
   «Ага, скорее всего, там находится и Круглов, – подумал Кондратюк. – Для подполковника ФСБ эдакая история, наверняка, не в новинку… но почему он их убил, и почему они шли к нему тоже с явным намерением убить? Ребус…»
   Опасаясь получить пулю в лоб прямо через дверь, он осторожно приложил ухо к косяку, пытаясь получше услышать, что происходит внутри. Неожиданно он почувствовал неприятное ощущение, словно кто-то ему смотрит в спину. Он резко оглянулся, но ничего подозрительного не заметил. А из кабинета вдруг донесся женский плач и утешающие мужские голоса.
   «Там явно что-то случилось!» – сделал вывод Филипп и уже было собрался постучать и предложить помощь, как вдруг дверь сама распахнулась и он увидел плачущую Есению, которую поддерживал черноволосый мужчина, а за ними стоял с кругловским «дипломатом» в руках тот, кто выводил Вербицкую из актового зала. Мгновенно сориентировавшись, Филипп решил действовать напористо… Если он хотел что-либо узнать от Вербицкой, нужно было выводить ее отсюда к себе на конспиративную квартиру, а то налетит сейчас орда дознавателей и отнимут ее у него.
* * *
   – Здравствуйте, – поздоровался стоящий в проеме двери мужчина, окидывая их взглядом внимательных глаз. – Что у вас тут происходит? – и он заглянул Леониду через плечо.
   Заметив лежащее на полу окровавленное тело Круглова, он присвистнул:
   – Ничего себе, подполковник Круглов убит! Знаете что, господа, кажется, у вас проблемы, на улице еще один ждет в джипе. Пойдемте-ка со мной, я помогу вам выбраться отсюда.
   – А вы кто такой? – настороженно спросил Леонид, прикрывая собой Есению.
   – Меня зовут Филипп Кондратюк, я ученый секретарь сего института и референт господина Вахрушева. Есения Викторовна меня знает, – Филипп улыбнулся Есении. – У меня внизу машина, я смогу вас тихо увезти отсюда, – и, хладнокровно переступив через тело мордатого бандита, он вышел в коридор, приглашая их следовать за ним.
   Леонид бросил вопрошающий взгляд на Федора.
   – Пошли, – буркнул тот.
   – А он?… – оглянулась на Круглова Есения.
   – Пойдем, здесь с ним без нас разберутся, мы ему уже ничем помочь не можем… – положил ей руку на плечо Федор.
   Подхватив свою одежду, они вышли из кабинета и поспешили за стремительно удалявшимся по коридору Кондратюком.
   По полу от приемной к двери одного из кабинетов протянулась влажная темно-красная полоса. Есения ахнула, прикрыв рот рукой, когда поняла, что это кровь секретарши, которую проволокли по коридору. Но Леонид, твердо держа Есению за руку, увлек ее за собой.
   Со стороны лестницы уже доносились голоса и топот ног: кто-то спешил наверх.
   – Скорее! – поторопил Федор Леонида с Есенией, буквально вталкивая их за угол в конце коридора, не заметив, как из-за дверей кабинета, в котором лежало тело убитой секретарши, выскользнул какой-то мужчина и, крадучись последовал за ними.
   Кондратюк вывел беглецов к черной лестнице и начал торопливо по ней спускаться.
   Догнав его, Федор спросил:
   – Может, дашь нам ключи от машины, зачем тебе самому рисковать? Мало ли что… А мы тебе потом позвоним и скажем, где ее оставили…
   – Я хочу вам помочь, нельзя рисковать жизнью Есении Викторовны. Так что я вывезу вас отсюда сам! – твердо сказал Кондратюк.
   – Ну, смотри… – протянул Федор, бросив на него подозрительный взгляд.
   Спустившись в подвальное помещение, где у института располагался гараж, Филипп остановил их:
   – Вы подождите здесь, я сейчас подгоню машину, – и он быстро направился в сторону серебристой «тойоты» с в меру тонированными стеклами.
   «Немало, должно быть, зарабатывает референт руководителя этого института…» – с удивлением подумал про себя Леонид, прикинув, сколько может стоить такая «тачка».
   Машина, плавно выехав из ряда, подкатила к ним.
   Филипп, перегнувшись через сиденье, распахнул заднюю дверцу.
   Леонид с Есенией забрались на заднее сиденье, но Федор не стал садиться рядом с ними, а открыл переднюю дверцу и сел рядом с Филиппом, пристроив кругловский «дипломат» на колени.
   Бросив на Федора недовольный взгляд, Кондратюк повернулся к Леониду с Есенией:
   – Хорошо, если бы вас вообще не видели… Там сзади есть плед. Если вас не затруднит, пригнитесь и накройтесь им.
   Есения с Леонидом быстро выполнили пожелание, распластавшись на сиденье под пледом и очутившись друг с другом наедине в полумраке, отделившем их от всего мира. В этом было что-то от детства, когда было достаточно спрятаться под одеяло, чтобы все страхи развеялись…
   Леонид на ощупь нашел руку Есении и успокаивающе сжал ее.
   – Готовы? – нетерпеливо спросил Кондратюк.
   – Да, – приглушенно ответил Леонид из-под пледа.
   Филипп посмотрел на Федора, но тот, даже не поворачиваясь к нему, сказал:
   – Поехали, за меня можешь не беспокоиться…
   Филипп тронул машину с места, направляя ее к выезду из гаража.
   Сделав минутную остановку около вахтера, который, увидев Кондратюка, разрешающе махнул рукой, они выехали на улицу.
   Следивший за ними сзади мужчина, поднес ко рту рацию и тихо сказал:
   – Квач! Наших всех замочили… Сейчас у тебя там появится серебристая «тойота», давай за ней! Посмотри номер и проследи, куда она направится.
   – Козак, а ты как же? – спросил его невидимый Квач.
   – Выберусь, не боись. Встретимся у «Корвета» через два часа…
   Сунув рацию в карман, мужчина спокойно направился к выходу из гаража, показав стоявшему там охраннику фээсбешное удостоверение.
   Тем временем, объехав вокруг здания, в котором проходила конференция, Кондратюк свернул у парадного входа направо и покатил по дорожке к воротам, выводящим с территории института на улицу.
   – Вот это я имел в виду, – кивнул Филипп в сторону черного джипа, стоящего метрах в ста от ворот.
   В нем сидел здоровенный мужик в лётной куртке.
   Федор внимательно посмотрел на него и вдруг насторожился: лицо водителя было ему очень знакомо. Но тот, бросив на их машину скучающий взгляд, отвернулся.
   – Не гони, – тихо сказал Федор Филиппу.
   Кондратюк слегка сбросил скорость и, проезжая мимо бандитской «тачки», даже чуть притормозил.
   Неожиданно встретившись с глазами водителя джипа, Федор увидел, как во взгляде того вдруг промелькнуло удивление, а потом, по мере узнавания, вспыхнула ненависть, исказившая черты его широкого и слегка обрюзгшего лица.
   «Ага…» – подумал Федор, мгновенно вспомнив, откуда он его знает. Это был Михей Квач, его бывший подчиненный, которого он в Афгане поймал на зверском мародерстве и содействовал отправке его под трибунал. «Эка его развезло, и не узнать сразу…»
   Пытаясь «навести» на водителя джипа «забытуху», Федор бросил Филиппу:
   – Гони к воротам, быстро…
   Но было уже поздно. Водитель джипа начал разворачивать машину на узкой дорожке, явно намереваясь последовать за ними.
   – Черт, этого нам только не хватало! – раздраженно воскликнул Филипп, и со злостью нажал на клаксон, громко сигналя.
   Подлетев к воротам, которые испуганный вохровец уже начал открывать, Филипп крикнул ему в окно:
   – Задержи джип и вызови милицию, это террорист! – и, проскользнув в образовавшуюся щель в воротах, они понеслись по аллее к повороту на проспект.
   Растерявшийся вохровец, вместо того, чтобы бежать в свою будочку и поднимать тревогу, тоже выскочил за ворота и попытался закрыть их снаружи, но джип на скорости врезался в не до конца сомкнувшиеся створки и, распахнув их, вырвался наружу.
   Беднягу-охранника откинуло створкой ворот в сторону. Пролетев кубарем несколько метров, он ударился головой о бетонный забор, и упал, вытянувшись на тротуаре.
   Свернув на повороте за угол, Филипп на полной скорости понесся по проспекту Лаврентьева в сторону Морского проспекта, стремясь вырваться из Академа к Новосибирску, или Энску, как его здесь называли.
   Посмотрев назад, Федор увидел, как из-за угла вынырнул джип и помчался по проспекту следом, с каждой секундой сокращая расстояние между ними.
   – Что ему от нас надо? Они же уже нашли своего Круглова! – с недоумением воскликнул Кондратюк.
   Покосившись на него, Федор вытащил пистолет Круглова, не спеша отвернул глушитель, открыл окно и попросил Кондратюка:
   – Прими как можно дальше влево, и сбавь маленько газ.
   Тот мельком бросил взгляд на оружие и резко вильнул влево, испугав при этом ехавшего навстречу водителя грузовика, а Федор, как в каком-то американском боевике, высунулся из окна и послал две пули в сторону догонявшего их джипа.
   – Это он за мной гнался… – пояснил он Филиппу, садясь на место.
   Сзади раздался визг тормозов – одна из пуль достигла цели, продырявив у джипа переднее колесо, из-за чего машину повело юзом и выбросило на встречную полосу.
   – А вы попали! – удивленно воскликнул Кондратюк, наблюдая в зеркало заднего вида за происходившей позади картиной.
   Несчастный водитель грузовика чудом увернулся от столкновения с джипом и, проехав несколько метров, остановился. Видимо на этот раз у него лопнуло терпение, потому что он, выскочив из кабины, подбежал к джипу, который с трудом притормозил у обочины, и начал лупить по нему монтировкой. Под его ударами обвалилось внутрь салона разбитое лобовое стекло, один «дворник» отлетел на обочину, другой, искореженный, выгнулся полумесяцем.
   Квач, попытавшийся выйти из джипа и уже было открывший дверцу, тоже получил по голове и выпал на дорогу. Это отрезвило разбушевавшегося водителя, он бросился к своему грузовику и, забравшись в кабину, помчался с места побоища, быстро набирая скорость. Квач остался недвижимо лежать у машины.
   – Интересно, жив он там?… – озадаченно спросил Кондратюк. – Мужик-то хорошо ему приложился…
   – Ничего, оклемается, проверять не будем, а пока суд да дело – нужно отрываться, – сказал Федор. – Кажись, парень, ты с нами влип по самые «не могу»! Говорил я тебе: дай ключи… Если что, можно было бы спихнуть, что машину угнали. Эти ребята, – он мотнул головой назад, – мужики серьезные. Они без труда теперь вычислят по номеру машины твой адрес и имя, и жизни у тебя здесь больше не будет. Так что придется тебе в Энске бросать твою «лайбу» и, отсидевшись в каком-нибудь надежном месте, уезжать отсюда.
   – Никакие надежные места проблемы не решат, – перебил его Кондратюк. – Я думаю, что нужно убираться не только отсюда, но и вообще из страны. В свете гибели Круглова наш побег с Есенией Викторовной может быть неправильно истолкован людьми, куда более серьезными, чем ваши знакомые… Мне не хочется провести всю оставшуюся жизнь в страхе либо в российской тюрьме. А такому талантливому ученому, как Есения Викторовна, вообще нужны комфортные и спокойные условия для жизни и работы. Это же возможно только за границей, в каком-нибудь престижном научном центре…
   Услышав его слова, Есения высунула голову из-под пледа и с подозрением посмотрела на Кондратюка. Ей этот референт Вахрушева еще вчера показался человеком непростым, себе на уме.
   – Мне это не нравится… – прошептала она на ухо Леониду, снова ныряя под плед. – Как бы с одного объекта не попасть на другой…
   – Не бойся, я этого больше не допущу, но пока он нам помогает, нужно использовать его до конца, – ответил Леонид, и вдруг, взглянув в ее поблескивавшие в полумраке глаза, придвинулся к ней и прошептал: – Господи, Есения, не могу поверить, что я, наконец, нашел тебя. Что это ты рядом… – и он крепко обнял ее, прижимая к себе.
   Она доверчиво прильнула к нему.
   – Эй, подпольщики! – окликнул их Федор. – Вылезайте, погоня пока откладывается. Нужно подумать, что будем делать дальше…
   Увидев их раскрасневшиеся лица, появившиеся из-под пледа, он понимающе усмехнулся.
   – Для начала хотелось бы уяснить, куда мы едем… – сказал Леонид, поправляя растрепавшиеся волосы и делая вид, что не заметил усмешки Федора.
   – Ко мне на квартиру, – коротко ответил Кондратюк и, не отрывая глаз от дороги, предложил: – Давайте познакомимся, коли судьба свела нас вместе, да еще при таких непростых обстоятельствах. Меня, как я уже говорил, зовут Филипп Кондратюк. С Есенией Викторовной мы уже знакомы… а вот вас я не знаю, – он посмотрел в зеркало на Леонида, а потом перевел взгляд на Федора.
   – Меня зовут Леонид Аркадьевич, я муж Есении Викторовны, – представился Леонид и ощутил, как в его ладони вздрогнула рука Есении, однако она ничего не сказала. – А это – Федор Поликарпович, мой друг.
   – Так все-таки, что же у вас там произошло?
   – А мы не знаем, – неожиданно ответил Федор. – Сидели, разговаривали с Кругловым, как вдруг какие-то мужики влетели и начали по нам стрелять и…
   – И вам пришлось отстреливаться… – договорил за Федора Кондратюк, насмешливо покосившись на него.
   – Приблизительно так, – согласился Федор.
   – Ну ладно, меня это пока не касается. Главное, сейчас добраться до моего дома, – сказал Кондратюк, сосредотачиваясь на дороге.
   – А с чего это ты так уверен, что мы будем там в безопасности? – недоверчиво спросил Федор. – Я же говорил, что Квач, тот, что сидел у нас на хвосте, мог запомнить номер машины. Они быстро узнают по нему твой адрес.
   – Я что, похож на дегенерата? – усмехнулся Кондратюк. – Мы едем в дом, о котором не знает никто, вообще никто… И оформлен он не на меня.
   – И далеко этот секретный бункер находится? – спросил Леонид.
   – Не очень, на Богданке… Скоро приедем.
   Добравшись до Новосибирска, они какое-то время ехали по Красному проспекту мимо заснеженных тополей и лип, растущих на бульваре, а потом, сделав несколько поворотов, проехали еще какое-то время и остановились у двухэтажного дома, вокруг которого лежал давно никем не убираемый снег.
   – Паразит, голову бы тебе оторвать! – ругнулся на кого-то Кондратюк и, не выходя из машины, вытянул вперед руку с пультом дистанционного управления.
   Двери гаража, находящегося в цокольной части дома, медленно поползли вверх.
   – Недурно! – заметил Леонид, с интересом взглянув на затылок Кондратюка.
   Тот, услышав его, усмехнулся. Тронув машину, он въехал в гараж, который внутри оказался очень просторным. Вспыхнувшие по неслышимой команде лампы, осветили находящуюся там еще одну машину, правда, это была скромная «шестерка» салатного цвета.
   Махнув назад пультом, отчего двери тут же поползли вниз, закрывая обзор с улицы, Кондратюк вышел из-за руля.
   – Прошу за мной! – деловито пригласил он своих пассажиров.
   Выбравшись из машины, Федор, Леонид и Есения последовали за Кондратюком, который направился к лестнице, ведущей, вероятно, внутрь дома. Все комнаты, которые они проходили, поднявшись наверх, имели нежилой вид. Воздух в них был холодный и спертый.
   – Я здесь не живу, – пояснил Кондратюк. – Дом мне нужен для другого.
   – Мы так и поняли, – сказал Леонид, оглядываясь.
   Проведя их в большую комнату, у одной из стены которой был камин, Кондратюк предложил им сесть, а сам начал возиться с дровами, лежащими рядом с камином.
   Есения, опустившись в ближайшее кресло, зябко поежилась, стараясь прикрыть полами короткой дубленки колени, обтянутые капроном. Видимо, меховые сапожки ее плохо согревали.
   Федор с Леонидом сели на стоявший неподалеку от нее диван. Кругловский «дипломат» Федор поставил на пол между своих ног.
   Когда в камине, разгоревшись, загудело пламя, Кондратюк выпрямился и, тоже сев в кресло, обвел присутствующих внимательным взглядом, после чего сказал:
   – Времени у нас, господа, практически нет. Думаю, что все аэропорты скоро будут перекрыты, да и дороги тоже, поэтому нам нужно торопиться. Давайте еще раз прикинем, что мы имеем на данный момент. В институте осталось четыре трупа, один из них подполковник ФСБ Круглов.