Страница:
Нащупав в кармане монетку, он направился к телефонному автомату. Набрав домашний номер Есении, он напряженно прислушался. Там долго не отвечали, потом кто-то снял трубку.
– Есения, – закричал Леонид. – Что же ты уехала, ничего мне не сказав?
В ответ раздался щелчок и зуммер отбоя.
«Вот так-так, ничего не понимаю! – растерялся Леонид. – Почему она бросила трубку? А, может, это была не она? Нужно еще раз позвонить».
Порывшись в карманах, он попытался нащупать двухкопеечную монету, но мелочи у него больше не оказалось.
Решив, что позвонит из дома, он пошел к метро на Балтийском вокзале.
Дома его встретила мама, отпросившаяся в этот день с работы. Судя по запаху, витавшему в квартире, на столе его ожидали его любимые пирожки с мясом, но аппетита на этот раз у него не было никакого. Мама даже всполошилась, не заболел ли он, глядя, как Леонид без обычного энтузиазма садится за стол.
Спешно выпив кружку чая с шестью пирожками, он засобирался.
– Ты куда, сынок? – спросила мама.
– Мне нужно кое-куда заехать, вещи отдать, – сказал он, кивнув на сумку Есении.
– Да чего такая спешка? – удивилась мама. – Завтра нельзя что ли? Ты же только с дороги, отдохни.
– Не устал я, вернусь, расскажу все, – пообещал Леонид и, схватив сумку Есении, направился к двери, но, вспомнив о рабочем телефоне отца Есении, решил уточнить организацию.
Набрав справочную службу «09», он назвал дежурной номер телефона и попросил ее посмотреть, какой организации принадлежит этот номер и где она находится. Та переключила его на платную справку, где ему ответили, что такого номера в их базе данных нет, но похоже, что это где-то на Васильевском острове, точнее они сказать не могут, и утешили тем, что «зато вам не нужно оплачивать эту справку». Слабо утешившись этим обстоятельством, он совершенно озадаченный покинул свой дом.
Доехав до станции «Василеостровская», он вышел из метро и решил еще раз позвонить Есении. На этот раз трубку вообще никто не снял, и он пошел пешком к ее дому, подумав, что, может быть, у них там что-нибудь случилось с телефоном.
Пройдя по Среднему проспекту до 1-й линии, Леонид перешел дорогу и, углубившись в проходные дворы, добрался, наконец, до дома Есении, который стоял на углу набережной Макарова прямо напротив Академии тыла и транспорта. Увидев его, он опешил – вид у дома был явно не жилой. В некоторых окнах зияли провалы разбитых стекол, вокруг стояла техника и суетились рабочие, а до второго этажа были установлены строительные леса.
Судя по номеру, квартира Есении должна была находиться на третьем этаже. Он, задрав голову, посмотрел на темные окна и направился к подъезду.
Дорогу ему преградил выходящий из подъезда рабочий:
– Куда вы? Сюда нельзя!
– Тут у меня знакомые живут, – ответил Леонид и попытался его обойти, но тот снова заступил ему путь.
– Никто тут уже не живет, дом отправлен на капитальный ремонт.
– Когда? – попытался уточнить Леонид.
– Да уж неделю тут ковыряемся…
– А жильцов куда переселили? – спросил Леонид, впадая в отчаяние, потому что начал понимать, что они с Есенией уже не просто разминулись, а растерялись.
– Слушайте, не знаю, спросите в ЖЭКе, – нетерпеливо сказал рабочий.
– Спасибо за совет, – поблагодарил Леонид, решив больше не испытывать его терпение.
Перейдя дорогу, он медленно побрел по бульвару в сторону университета. Вдруг какой-то неприятный холодок прокатился у него между лопаток, как будто кто-то смотрел в спину.
Он обернулся, но ничего подозрительного не заметил, только в машине, припаркованной у обочины на набережной Макарова, кто-то изнутри закрывал темное тонированное стекло, одновременно трогаясь с места.
«Наверное, показалось», – подумал Леонид и пошел дальше, хотя неприятное ощущение в спине сохранялось еще какое-то время.
Выйдя на Менделеевскую линию, он пошел вдоль здания Двенадцати коллегий, как вдруг, бросив взгляд на другую сторону улицы, он увидел комплекс Института акушерства и гинекологии, в просторечье называемом «институтом Отто», и его осенило: «Да ведь здесь же, наверное, работают родители Есении! Она говорила, что они врачи-гинекологи и работают недалеко от дома. Может быть, Есения сейчас у них? Она, похоже, ничего не знала об отправке их дома на капремонт, иначе сказала бы мне».
Ободренный этой догадкой, Леонид быстро перебежал по газону на другую сторону улицы, честно выполнив просьбу озеленителей: «По газонам не ходить», и ворвался, открыв тяжелую старую дверь, в холл института.
Сидящая на вахте пожилая женщина в белом халате, испуганно посмотрела на него, но тут же вспомнив о своих обязанностях, грозно поднялась со своего места:
– Вы куда, мужчина?
– Лично к вам, Мария Ивановна! – выпалил Леонид, поднимаясь по ступеням к ней.
– Не Мария Ивановна, а Мария Петровна, – недовольно поправила та. – А в чем дело?
– Извините, Мария Петровна, за оговорку. Меня направили к вам, сказав, что вы очень душевный человек, всех здесь знаете и обязательно поможете мне в моих поисках.
Вахтерша, усевшись на место, недоверчиво посмотрела на него, а потом спросила:
– А в чем дело?
Леонид в двух словах объяснил ей, что здесь работает отец его подруги, и что, скорее всего, разминувшись с ним на вокзале, она поехала сюда, и что он хотел бы найти ее, чтобы отдать ей ее сумку, которую она забыла забрать. И, высоко подняв в руке, Леонид продемонстрировал ей спортивную сумку Есении.
– Может быть, вы позвоните ее отцу? Его зовут Вербицкий Виктор Иванович. Вот его телефон… – попросил Леонид.
Взяв у него бумажку с телефонами, вахтерша посмотрела на нее, потом, поелозив пальцем по институтской телефонной распечатке, озабоченно произнесла:
– Странно, телефон вроде похож на наш, цифры рядом, но именно такого номера у меня нет. Вербицкий, говорите? Что-то не помню я такого врача… Ну, давайте, позвоним.
Набрав номер, вахтерша поднесла трубку к уху и, чуть приподняв белую шапочку, прислушалась. Потом, покачав головой, положила трубку на рычаг:
– Не отвечает.
– Может быть, у кого-то можно узнать, вдруг он на каком-нибудь совещании или… как это… консилиуме? – спросил Леонид, умоляюще взглянув на Марию Петровну.
Та недовольно посмотрела на него, потом, смягчившись, махнула рукой и опять взялась за телефон.
Набрав какой-то номер, она сказала:
– Алё, Светлана Федоровна, здравствуйте, это Мария Петровна с вахты. Вы не подскажете, тут одного нашего работника разыскивают, Вербицкий его фамилия… Где он у нас работает?… Да очень нужно, ага, я подожду… – прикрыв рукой трубку, она прошептала Леониду: – Сейчас в кадрах посмотрят…
Он приложил руку к сердцу и благодарно поклонился Марии Петровне. Она отмахнулась, мол, «не стоит благодарности».
– Да-да-да, – сказала она, когда в трубке послышался чей-то голос. – Ясно, спасибо, Светлана Федоровна… Ой, здравствуйте, Иван Антонович. Что? А, понятно-понятно, извините.
Положив трубку, она сердито посмотрела на Леонида:
– Никакой Вербицкий тут не работает и никогда не работал! А из-за тебя меня обругали, сказали, что мы вообще не имеем права давать такие справки.
– Но ведь телефон?… – робко напомнил Леонид.
– Я ж тебе сказала, что у меня такой номер не значится, может, папаша твоей подружки просто где-то поблизости работает. Все, давай, иди, ищи в другом месте, а то мне попадет. Позвони в справочное.
– Да звонил я, – обреченно махнув рукой, сказал Леонид. – Спасибо и на этом, Мария Петровна, до свидания.
Выйдя на улицу, он остановился в нерешительности – что же теперь делать? Единственный путь найти Есению – разыскать ее родителей. А для этого нужно выяснить, где они работают. Или, может, действительно, для начала попробовать обратиться в ЖЭК, там ведь должны знать, куда переселили жильцов ремонтируемого дома.
«А вдруг Есения мне уже позвонила, а я здесь околачиваюсь?» – всполошился он и заторопился к метро, по пути высматривая телефонные автоматы. Как назло во всех встретившихся ему будках были либо не исправны аппараты, либо отсутствовала трубка, вырванная с корнем какими-то фанатами – последнее время их излюбленным занятием стало крушить светофоры и телефонные будки.
Добежав до метро, он набрал свой домашний номер, но мать сказала, что ему никто не звонил.
– Мама, я скоро буду, если меня будет спрашивать девушка, запиши, куда мне ей перезвонить, – попросил Леонид.
– Запишу-запишу, не волнуйся, – заверила его мать.
Он спустился в метро, утешая себя тем, что Есения обязательно позвонит ему и все будет хорошо.
Приехав домой, он остаток дня и весь вечер ждал звонка Есении, которого так и не последовало. Мать кругами ходила вокруг него, пытаясь расспросить об отдыхе. Занятый своими мыслями, он отвечал ей невпопад.
– Лёнька! – рассердилась, наконец, мать. – Да что случилось-то? Ты чего сидишь как в воду опущенный?
– Мама, понимаешь, я познакомился с замечательной девушкой, а она пропала, мы с ней разминулись на вокзале.
И Леонид объяснил ситуацию внимательно слушавшей его матери.
– Наверное, родители не приехали ее встречать, потому что просто не знали о ее приезде, – предположил он в конце. – Видишь, дом-то их отправили на капремонт, и телеграмму они, скорее всего, не получили.
– А кто же тогда ее встретил? – перебила его мать. – Откуда тот человек узнал, что она приезжает этим поездом? – и она осторожно предположила: – Может, она тебя… ввела в заблуждение?
– Мама, да ты что! Мы же с ней собирались пожениться, – воскликнул Леонид и, увидев вытянувшееся лицо матери, принялся поспешно объяснять: – Я хотел тебя с ней сегодня познакомить и все рассказать, но видишь, как все получилось… Ну, мама… Она бы тебе очень понравилась… Ты же сама хотела, чтобы я женился!
– Хотела и хочу, просто ты это так неожиданно сказал, – ответила мать и отвела в сторону подозрительно заблестевшие глаза.
– Мама, только не плачь! – бросился он к ней.
– Ничого, ничого, сынку, это я так, зараз пройдет, – сказала та, вытирая глаза уголком фартука. – Так куда же твоя дивчина сгинула, а?
– Ой, не знаю, мама, я даже не видел, кто ее встречал и как ее увозили, и не понимаю, почему она уехала, ничего мне не сказав… И даже, вон, сумку свою у меня не забрала! А про капремонт их дома, мне кажется, она и сама ничего не знала, иначе зачем просила позвонить ей домой? Мне сказали, что работы по ремонту начались только неделю назад, значит, уже после ее отъезда, ее ведь в городе не было три недели. Хотя тоже странно, почему такая спешка, расселение в две недели обычно не делается, их должны были задолго предупредить…
– Ну не похитили же ее! Кому нужна простая девушка? – попыталась успокоить Леонида мать.
И тут он похолодел: простая-то она простая, да не совсем… А что, если отъезд Есении вызвал переполох не только в ее семье? Она же секретные фотографии с собой увезла… Да и сама была, если верить ее словам, отнюдь не обычным человеком…
Он бросил взгляд на ее сумку. У Есении была еще одна сумка, которую она носила через плечо, с ней она и ушла. Интересно, фотографии из отчета у нее с собой или лежат здесь?
Он подошел к сумке и присев на корточки, осторожно пощупал ее мягкие бока. Открывать чужую сумку ему показалось неприличным. На ощупь в сумке лежали только мягкие вещи, никаких папок в ней не прощупывалось.
– Сынок, ты чего? – спросила мать, удивленно наблюдавшая за его действиями.
– Мама, у нее было кое-что, что могли искать, да и саму ее искать могли, – задумчиво сказал он и замолчал.
– Ну вот что, сынок, а ну рассказывай мне с самого начала! – решительно сказала мать. – А то вдруг ты попал в какую-то историю…
– Погоди, мама, – судорожно соображая, остановил ее Леонид.
«Конечно же! Это наверняка была милиция! – осенило его. – Родители после ее исчезновения обязательно бы всполошились и заявили в милицию. Ее должны были искать, ведь почти месяц прошел, как она для них пропала. И почту могли проверять, вот и узнали, что она приезжает. Надо идти в милицию, если это они за ней приезжали, то знают, где она сейчас».
Схватив абонентский справочник, он нашел телефоны отделений милиции Василеостровского района. Не зная, в чьем ведомстве находится дом Есении, он решил позвонить на удачу в 16-е отделение.
– Шестнадцатое отделение, дежурный Комаров слушает, – ответил ему приятный баритон.
– Добрый вечер, товарищ Комаров, вы не подскажете, дом номер десять по набережной Макарова относится к вашему отделению или нет?
– Какой дом, десятый? – уточнил дежурный.
– Да-да, десятый…
– Да, это наш дом, а что случилось?
– Я разыскиваю девушку, которая жила в этом доме. Мы сегодня с ней приехали из Юрмалы и разминулись на вокзале. Я хотел бы узнать, не у вас ли она сейчас?
Дежурный удивился:
– А почему она должна быть у нас?
– Понимаете, – Леонид замялся, – она три недели назад уехала из дома, никому не сказав куда, и я подумал, что ее родители могли обратиться к вам. Сегодня ее кто-то встретил на вокзале и увез на машине с государственными номерами. Вот я и подумал, что она может быть у вас.
– Нет, никаких девушек мы сегодня не задерживали… – сказал дежурный. – Как ее фамилия?
– Вербицкая Есения Викторовна.
– Нет, – после паузы сказал дежурный, – в нашей книге происшествий такая не проходит.
– А что же делать? Дом ее отправили на капитальный ремонт. Как мне ее теперь разыскать? Вдруг с ней что-нибудь случилось! – допустив подобную возможность, Леонид почувствовал, что ему становится нехорошо.
– Для начала – успокойтесь! – сказал дежурный, услышав, как у Леонида дрогнул голос. – Может, она скоро появится, такое часто бывает… Звонят, прибегают: «Пропал человек!», а он потом объявляется – пил где-то три дня с дружками.
– С какими дружками?! – возмутился Леонид. – Вы что, не понимаете, что я вам говорю – ее кто-то увез с вокзала, она даже вещи у меня не успела забрать!
– Так, ну вот что, такие дела по телефону не решаются! – в голосе дежурного появились металлические нотки. – Приезжайте завтра утром в отделение, расскажете все обстоятельно, мы разберемся.
– Хорошо, – согласился Леонид. – Скажите адрес.
Дежурный продиктовал ему адрес отделения и, порекомендовав не дергаться раньше времени, положил трубку.
Легко сказать: «не дергаться»… Да для него сейчас нет ничего хуже ожидания! Леонид никогда не отличался терпением. Кстати, работать он тоже любил быстро, за это его и ценил управляющий, хотя при плохом настроении мог спустить на него и большого полкана.
Перед сном Леонид попробовал отвлечься, достал недочитанную в отпуске книжку, но тут из нее выпала фотография, на которой они с Есенией снялись на площади у Домского собора, где он ей первый раз сделал предложение, связав их руки ее шарфиком. Взглянув на их счастливые смеющиеся лица, Леонид почувствовал, как болезненно дернулось и защемило сердце.
«Я не могу, не хочу ее терять!» – в очередной раз подумал он, твердо решив утром отправиться в милицию и сделать все, чтобы разыскать Есению.
Глава девятая
– Есения, – закричал Леонид. – Что же ты уехала, ничего мне не сказав?
В ответ раздался щелчок и зуммер отбоя.
«Вот так-так, ничего не понимаю! – растерялся Леонид. – Почему она бросила трубку? А, может, это была не она? Нужно еще раз позвонить».
Порывшись в карманах, он попытался нащупать двухкопеечную монету, но мелочи у него больше не оказалось.
Решив, что позвонит из дома, он пошел к метро на Балтийском вокзале.
Дома его встретила мама, отпросившаяся в этот день с работы. Судя по запаху, витавшему в квартире, на столе его ожидали его любимые пирожки с мясом, но аппетита на этот раз у него не было никакого. Мама даже всполошилась, не заболел ли он, глядя, как Леонид без обычного энтузиазма садится за стол.
Спешно выпив кружку чая с шестью пирожками, он засобирался.
– Ты куда, сынок? – спросила мама.
– Мне нужно кое-куда заехать, вещи отдать, – сказал он, кивнув на сумку Есении.
– Да чего такая спешка? – удивилась мама. – Завтра нельзя что ли? Ты же только с дороги, отдохни.
– Не устал я, вернусь, расскажу все, – пообещал Леонид и, схватив сумку Есении, направился к двери, но, вспомнив о рабочем телефоне отца Есении, решил уточнить организацию.
Набрав справочную службу «09», он назвал дежурной номер телефона и попросил ее посмотреть, какой организации принадлежит этот номер и где она находится. Та переключила его на платную справку, где ему ответили, что такого номера в их базе данных нет, но похоже, что это где-то на Васильевском острове, точнее они сказать не могут, и утешили тем, что «зато вам не нужно оплачивать эту справку». Слабо утешившись этим обстоятельством, он совершенно озадаченный покинул свой дом.
Доехав до станции «Василеостровская», он вышел из метро и решил еще раз позвонить Есении. На этот раз трубку вообще никто не снял, и он пошел пешком к ее дому, подумав, что, может быть, у них там что-нибудь случилось с телефоном.
Пройдя по Среднему проспекту до 1-й линии, Леонид перешел дорогу и, углубившись в проходные дворы, добрался, наконец, до дома Есении, который стоял на углу набережной Макарова прямо напротив Академии тыла и транспорта. Увидев его, он опешил – вид у дома был явно не жилой. В некоторых окнах зияли провалы разбитых стекол, вокруг стояла техника и суетились рабочие, а до второго этажа были установлены строительные леса.
Судя по номеру, квартира Есении должна была находиться на третьем этаже. Он, задрав голову, посмотрел на темные окна и направился к подъезду.
Дорогу ему преградил выходящий из подъезда рабочий:
– Куда вы? Сюда нельзя!
– Тут у меня знакомые живут, – ответил Леонид и попытался его обойти, но тот снова заступил ему путь.
– Никто тут уже не живет, дом отправлен на капитальный ремонт.
– Когда? – попытался уточнить Леонид.
– Да уж неделю тут ковыряемся…
– А жильцов куда переселили? – спросил Леонид, впадая в отчаяние, потому что начал понимать, что они с Есенией уже не просто разминулись, а растерялись.
– Слушайте, не знаю, спросите в ЖЭКе, – нетерпеливо сказал рабочий.
– Спасибо за совет, – поблагодарил Леонид, решив больше не испытывать его терпение.
Перейдя дорогу, он медленно побрел по бульвару в сторону университета. Вдруг какой-то неприятный холодок прокатился у него между лопаток, как будто кто-то смотрел в спину.
Он обернулся, но ничего подозрительного не заметил, только в машине, припаркованной у обочины на набережной Макарова, кто-то изнутри закрывал темное тонированное стекло, одновременно трогаясь с места.
«Наверное, показалось», – подумал Леонид и пошел дальше, хотя неприятное ощущение в спине сохранялось еще какое-то время.
Выйдя на Менделеевскую линию, он пошел вдоль здания Двенадцати коллегий, как вдруг, бросив взгляд на другую сторону улицы, он увидел комплекс Института акушерства и гинекологии, в просторечье называемом «институтом Отто», и его осенило: «Да ведь здесь же, наверное, работают родители Есении! Она говорила, что они врачи-гинекологи и работают недалеко от дома. Может быть, Есения сейчас у них? Она, похоже, ничего не знала об отправке их дома на капремонт, иначе сказала бы мне».
Ободренный этой догадкой, Леонид быстро перебежал по газону на другую сторону улицы, честно выполнив просьбу озеленителей: «По газонам не ходить», и ворвался, открыв тяжелую старую дверь, в холл института.
Сидящая на вахте пожилая женщина в белом халате, испуганно посмотрела на него, но тут же вспомнив о своих обязанностях, грозно поднялась со своего места:
– Вы куда, мужчина?
– Лично к вам, Мария Ивановна! – выпалил Леонид, поднимаясь по ступеням к ней.
– Не Мария Ивановна, а Мария Петровна, – недовольно поправила та. – А в чем дело?
– Извините, Мария Петровна, за оговорку. Меня направили к вам, сказав, что вы очень душевный человек, всех здесь знаете и обязательно поможете мне в моих поисках.
Вахтерша, усевшись на место, недоверчиво посмотрела на него, а потом спросила:
– А в чем дело?
Леонид в двух словах объяснил ей, что здесь работает отец его подруги, и что, скорее всего, разминувшись с ним на вокзале, она поехала сюда, и что он хотел бы найти ее, чтобы отдать ей ее сумку, которую она забыла забрать. И, высоко подняв в руке, Леонид продемонстрировал ей спортивную сумку Есении.
– Может быть, вы позвоните ее отцу? Его зовут Вербицкий Виктор Иванович. Вот его телефон… – попросил Леонид.
Взяв у него бумажку с телефонами, вахтерша посмотрела на нее, потом, поелозив пальцем по институтской телефонной распечатке, озабоченно произнесла:
– Странно, телефон вроде похож на наш, цифры рядом, но именно такого номера у меня нет. Вербицкий, говорите? Что-то не помню я такого врача… Ну, давайте, позвоним.
Набрав номер, вахтерша поднесла трубку к уху и, чуть приподняв белую шапочку, прислушалась. Потом, покачав головой, положила трубку на рычаг:
– Не отвечает.
– Может быть, у кого-то можно узнать, вдруг он на каком-нибудь совещании или… как это… консилиуме? – спросил Леонид, умоляюще взглянув на Марию Петровну.
Та недовольно посмотрела на него, потом, смягчившись, махнула рукой и опять взялась за телефон.
Набрав какой-то номер, она сказала:
– Алё, Светлана Федоровна, здравствуйте, это Мария Петровна с вахты. Вы не подскажете, тут одного нашего работника разыскивают, Вербицкий его фамилия… Где он у нас работает?… Да очень нужно, ага, я подожду… – прикрыв рукой трубку, она прошептала Леониду: – Сейчас в кадрах посмотрят…
Он приложил руку к сердцу и благодарно поклонился Марии Петровне. Она отмахнулась, мол, «не стоит благодарности».
– Да-да-да, – сказала она, когда в трубке послышался чей-то голос. – Ясно, спасибо, Светлана Федоровна… Ой, здравствуйте, Иван Антонович. Что? А, понятно-понятно, извините.
Положив трубку, она сердито посмотрела на Леонида:
– Никакой Вербицкий тут не работает и никогда не работал! А из-за тебя меня обругали, сказали, что мы вообще не имеем права давать такие справки.
– Но ведь телефон?… – робко напомнил Леонид.
– Я ж тебе сказала, что у меня такой номер не значится, может, папаша твоей подружки просто где-то поблизости работает. Все, давай, иди, ищи в другом месте, а то мне попадет. Позвони в справочное.
– Да звонил я, – обреченно махнув рукой, сказал Леонид. – Спасибо и на этом, Мария Петровна, до свидания.
Выйдя на улицу, он остановился в нерешительности – что же теперь делать? Единственный путь найти Есению – разыскать ее родителей. А для этого нужно выяснить, где они работают. Или, может, действительно, для начала попробовать обратиться в ЖЭК, там ведь должны знать, куда переселили жильцов ремонтируемого дома.
«А вдруг Есения мне уже позвонила, а я здесь околачиваюсь?» – всполошился он и заторопился к метро, по пути высматривая телефонные автоматы. Как назло во всех встретившихся ему будках были либо не исправны аппараты, либо отсутствовала трубка, вырванная с корнем какими-то фанатами – последнее время их излюбленным занятием стало крушить светофоры и телефонные будки.
Добежав до метро, он набрал свой домашний номер, но мать сказала, что ему никто не звонил.
– Мама, я скоро буду, если меня будет спрашивать девушка, запиши, куда мне ей перезвонить, – попросил Леонид.
– Запишу-запишу, не волнуйся, – заверила его мать.
Он спустился в метро, утешая себя тем, что Есения обязательно позвонит ему и все будет хорошо.
Приехав домой, он остаток дня и весь вечер ждал звонка Есении, которого так и не последовало. Мать кругами ходила вокруг него, пытаясь расспросить об отдыхе. Занятый своими мыслями, он отвечал ей невпопад.
– Лёнька! – рассердилась, наконец, мать. – Да что случилось-то? Ты чего сидишь как в воду опущенный?
– Мама, понимаешь, я познакомился с замечательной девушкой, а она пропала, мы с ней разминулись на вокзале.
И Леонид объяснил ситуацию внимательно слушавшей его матери.
– Наверное, родители не приехали ее встречать, потому что просто не знали о ее приезде, – предположил он в конце. – Видишь, дом-то их отправили на капремонт, и телеграмму они, скорее всего, не получили.
– А кто же тогда ее встретил? – перебила его мать. – Откуда тот человек узнал, что она приезжает этим поездом? – и она осторожно предположила: – Может, она тебя… ввела в заблуждение?
– Мама, да ты что! Мы же с ней собирались пожениться, – воскликнул Леонид и, увидев вытянувшееся лицо матери, принялся поспешно объяснять: – Я хотел тебя с ней сегодня познакомить и все рассказать, но видишь, как все получилось… Ну, мама… Она бы тебе очень понравилась… Ты же сама хотела, чтобы я женился!
– Хотела и хочу, просто ты это так неожиданно сказал, – ответила мать и отвела в сторону подозрительно заблестевшие глаза.
– Мама, только не плачь! – бросился он к ней.
– Ничого, ничого, сынку, это я так, зараз пройдет, – сказала та, вытирая глаза уголком фартука. – Так куда же твоя дивчина сгинула, а?
– Ой, не знаю, мама, я даже не видел, кто ее встречал и как ее увозили, и не понимаю, почему она уехала, ничего мне не сказав… И даже, вон, сумку свою у меня не забрала! А про капремонт их дома, мне кажется, она и сама ничего не знала, иначе зачем просила позвонить ей домой? Мне сказали, что работы по ремонту начались только неделю назад, значит, уже после ее отъезда, ее ведь в городе не было три недели. Хотя тоже странно, почему такая спешка, расселение в две недели обычно не делается, их должны были задолго предупредить…
– Ну не похитили же ее! Кому нужна простая девушка? – попыталась успокоить Леонида мать.
И тут он похолодел: простая-то она простая, да не совсем… А что, если отъезд Есении вызвал переполох не только в ее семье? Она же секретные фотографии с собой увезла… Да и сама была, если верить ее словам, отнюдь не обычным человеком…
Он бросил взгляд на ее сумку. У Есении была еще одна сумка, которую она носила через плечо, с ней она и ушла. Интересно, фотографии из отчета у нее с собой или лежат здесь?
Он подошел к сумке и присев на корточки, осторожно пощупал ее мягкие бока. Открывать чужую сумку ему показалось неприличным. На ощупь в сумке лежали только мягкие вещи, никаких папок в ней не прощупывалось.
– Сынок, ты чего? – спросила мать, удивленно наблюдавшая за его действиями.
– Мама, у нее было кое-что, что могли искать, да и саму ее искать могли, – задумчиво сказал он и замолчал.
– Ну вот что, сынок, а ну рассказывай мне с самого начала! – решительно сказала мать. – А то вдруг ты попал в какую-то историю…
– Погоди, мама, – судорожно соображая, остановил ее Леонид.
«Конечно же! Это наверняка была милиция! – осенило его. – Родители после ее исчезновения обязательно бы всполошились и заявили в милицию. Ее должны были искать, ведь почти месяц прошел, как она для них пропала. И почту могли проверять, вот и узнали, что она приезжает. Надо идти в милицию, если это они за ней приезжали, то знают, где она сейчас».
Схватив абонентский справочник, он нашел телефоны отделений милиции Василеостровского района. Не зная, в чьем ведомстве находится дом Есении, он решил позвонить на удачу в 16-е отделение.
– Шестнадцатое отделение, дежурный Комаров слушает, – ответил ему приятный баритон.
– Добрый вечер, товарищ Комаров, вы не подскажете, дом номер десять по набережной Макарова относится к вашему отделению или нет?
– Какой дом, десятый? – уточнил дежурный.
– Да-да, десятый…
– Да, это наш дом, а что случилось?
– Я разыскиваю девушку, которая жила в этом доме. Мы сегодня с ней приехали из Юрмалы и разминулись на вокзале. Я хотел бы узнать, не у вас ли она сейчас?
Дежурный удивился:
– А почему она должна быть у нас?
– Понимаете, – Леонид замялся, – она три недели назад уехала из дома, никому не сказав куда, и я подумал, что ее родители могли обратиться к вам. Сегодня ее кто-то встретил на вокзале и увез на машине с государственными номерами. Вот я и подумал, что она может быть у вас.
– Нет, никаких девушек мы сегодня не задерживали… – сказал дежурный. – Как ее фамилия?
– Вербицкая Есения Викторовна.
– Нет, – после паузы сказал дежурный, – в нашей книге происшествий такая не проходит.
– А что же делать? Дом ее отправили на капитальный ремонт. Как мне ее теперь разыскать? Вдруг с ней что-нибудь случилось! – допустив подобную возможность, Леонид почувствовал, что ему становится нехорошо.
– Для начала – успокойтесь! – сказал дежурный, услышав, как у Леонида дрогнул голос. – Может, она скоро появится, такое часто бывает… Звонят, прибегают: «Пропал человек!», а он потом объявляется – пил где-то три дня с дружками.
– С какими дружками?! – возмутился Леонид. – Вы что, не понимаете, что я вам говорю – ее кто-то увез с вокзала, она даже вещи у меня не успела забрать!
– Так, ну вот что, такие дела по телефону не решаются! – в голосе дежурного появились металлические нотки. – Приезжайте завтра утром в отделение, расскажете все обстоятельно, мы разберемся.
– Хорошо, – согласился Леонид. – Скажите адрес.
Дежурный продиктовал ему адрес отделения и, порекомендовав не дергаться раньше времени, положил трубку.
Легко сказать: «не дергаться»… Да для него сейчас нет ничего хуже ожидания! Леонид никогда не отличался терпением. Кстати, работать он тоже любил быстро, за это его и ценил управляющий, хотя при плохом настроении мог спустить на него и большого полкана.
Перед сном Леонид попробовал отвлечься, достал недочитанную в отпуске книжку, но тут из нее выпала фотография, на которой они с Есенией снялись на площади у Домского собора, где он ей первый раз сделал предложение, связав их руки ее шарфиком. Взглянув на их счастливые смеющиеся лица, Леонид почувствовал, как болезненно дернулось и защемило сердце.
«Я не могу, не хочу ее терять!» – в очередной раз подумал он, твердо решив утром отправиться в милицию и сделать все, чтобы разыскать Есению.
Глава девятая
Ночь Леонид провел ужасно, провертевшись без сна почти до рассвета. Перед глазами все время стояло расстроенное лицо Есении и ее удаляющийся силуэт, когда она уходила от него на вокзале.
Утром мать едва растолкала его.
– Вставай, сынок, ты же хотел ехать в милицию.
– Да-да, – поднял тяжелую голову от подушки Леонид. – Сейчас встаю.
– Ну ладно, я пошла на работу, завтрак на столе, поешь перед выходом.
– Хорошо, мама, не беспокойся.
С трудом поднявшись с постели, он пошел в ванную принимать холодный душ – горячую воду традиционно отключили из-за летней профилактики котельной.
В десять часов утра он уже стоял у 16-го отделения милиции на набережной Лейтенанта Шмидта с сумкой Есении в руках.
Открыв дверь, он вошел внутрь и оказался перед застекленной стойкой, за которой сидел крупный милиционер с большими пшеничными усами и коротко стриженым ежиком волос. Подняв на Леонида голубые глаза, милиционер коротко спросил:
– Проблемы?
– Так точно! – почему-то вытянувшись перед ним по стойке смирно, ответил тот. – Нужна помощь.
– Рассказывайте, – предложил милиционер и откинулся на спинку стула, внимательно оглядывая его.
– Пропала девушка, – начал Леонид и коротко ввел его в курс дела.
– А кто вы ей будете? – выслушав его, спросил дежурный.
– Пока никто, – честно признался Леонид, – но надеялся в ближайшем времени стать ее мужем. И меня очень беспокоит, куда она пропала и не случилось ли с ней беды.
– А вы уверены, что она пропала, а не просто…
– Боюсь, что да, – перебил его Леонид, догадываясь, что тот хочет сказать. – Видите ли, некоторые детали наводят меня на мысль…
– Так, ну про мысли и детали лучше рассказать оперуполномоченному, идите по коридору до конца, последний кабинет направо.
– Спасибо, – поблагодарил его Леонид. – А кого там спросить?
– Капитана Копылова.
Пройдя указанным маршрутом до нужной двери, Леонид постучал.
– Заходите! – пригласил чей-то сиплый голос.
Леонид вошел в тесный кабинет, где вплотную друг к другу стояли два стола, несгораемый сейф и четыре стула, на двух из которых сидели сотрудники милиции – один молодой, другой постарше.
Закрывая за собой дверь, Леонид поздоровался, и вздрогнул, услышав в ответ оглушительный чих.
– Будьте здоровы! – сказал Леонид, взглянув на старшего сотрудника, который утирался большим носовым платком.
– Да не мне желай, а ему, – указав на своего соседа, проворчал тот.
Заметив покрасневшие слезящиеся глаза молодого сотрудника, Леонид понял, что чихнул и правда он – вид у него был очень простуженный.
– Всю физиономию мне обчихал, – продолжал ворчать старший сотрудник, складывая платок и убирая его в карман. – Шел бы ты домой, Миша, а то и я из-за тебя в соплях ходить буду.
– У меня обычная простуда, Василий Петрович, это не заразно, – попробовал оправдаться тот, прикрывая рот рукой.
– Слушаем вас, – обратился к Леониду тот, кого Михаил назвал Василием Петровичем.
– Вы капитан Копылов?
Тот утвердительно кивнул.
– Тогда я к вам.
– Садитесь, – пригласил он, указывая на стул, и окинул Леонида цепким взглядом.
Присев, Леонид нерешительно посмотрел на капитана, не зная с чего начать.
– Ну, я вас слушаю, – поторопил его Копылов.
– Апчхи! – прокатился на весь кабинет чих Михаила, который тут же виновато зажал рот рукой.
Копылов недовольно покосился в его сторону.
– Понимаете, товарищ капитан, я очень беспокоюсь за одного человека, Вербицкую Есению Викторовну, проживающую в вашем районе на набережной Макарова, в доме номер десять, – сказал Леонид и повторил ему то, что уже рассказал дежурному.
Капитан слушал его, не перебивая, подперев подбородок рукой, и слегка поморщился, когда Леонид признался, что разыскивает Есению, потому что очень любит ее и не мыслит без нее своей жизни.
– И вот, представляете, мне говорят, что видели, как ее с вокзала кто-то увез на машине с государственными номерами, – рассказывал Леонид. – Я сначала подумал, что это ее встречал кто-то из подчиненных ее отца, но позже предположил, что ее могли увезти ваши ребята. Короче говоря, не дозвонившись до Есении, я решил поехать к ней домой, чтобы передать ей сумку. Приезжаю, а ее дом пошел на капитальный ремонт, всех жильцов выселили, а куда – неизвестно. На работу ее отцу звонил – никто трубку не берет, где он работает, выяснить тоже не удалось – в «09» его номер не числится. Как мне теперь ее разыскать – не представляю!
– Ну, и что вы от нас хотите? – неожиданно спросил его капитан.
– Как что? – удивился Леонид. – Чтобы вы нашли ее.
– Ага, – сказал Копылов, – чтобы нашли, значит, – и замолчал, глядя на него испытывающим взглядом.
Леонид тоже уставился на него, недоумевая по поводу его странной реакции.
А тот, поглядывая на Леонида, потянулся к телефону, набрал номер и сказал в трубку:
– Коля, глянь-ка, есть у нас что-нибудь по Вербицкой Есении Викторовне?
Выслушав ответ, он положил трубку, порассматривал Леонида еще с минуту и сказал:
– Ну, а если ты, мил человек, «гонишь» мне тут про вашу любовь и свадьбу-женитьбу? А, может, девушка от тебя попросту сбежала? Может, ты ее домогаешься или что-нибудь плохое против нее замыслил… Я тебе ее найду, а ты ее потом грохнешь…
– Что?! – оторопел Леонид и, буквально потеряв дар речи, уставился на него.
– Ну или еще проще, может, у вас это был просто курортный роман… Кончился отпуск, кончилась и любовь… – в тоне капитана проскользнула ирония, но лицо его осталось серьезным. – А ты знаешь, что я тебе никаких справок давать не должен и даже заявление от тебя не приму? Ты, как я понял, ей не родственник и даже не близкий знакомый, вот если бы ее родители обратились к нам – другое дело…
Леонид молчал, лихорадочно подыскивая аргументы, способные убедить капитана, что он должен поверить ему и помочь.
– Я говорю вам правду, – не найдя ничего лучшего, сказал Леонид.
– Апчхи! – раздалось со стороны Михаила.
– Вот видите, Василий Петрович, и Михаил считает, что я говорю правду, – пошутил Леонид.
– Мишка, черт, брысь из кабинета! – рассердился капитан.
Михаил, прикрывая рот рукой, еще раз чихнул и опрометью выскочил за дверь, не дожидаясь повторения приказа.
– Василий Петрович, – обратился Леонид к капитану, когда закрылась дверь за Михаилом. – Я понимаю ваши правила, но прошу вас: поймите и вы меня – я волнуюсь. Очень волнуюсь! Есения весьма ранимая девушка, к тому же за ней стоит какая-то непонятная история. Она и из дома сбежала, пребывая в растрепанных чувствах… Я должен ее найти и поддержать – у нее сейчас очень тяжелый психологический период. Не принимайте у меня заявления, не говорите мне, где она находится, только найдите и убедитесь, что с ней все в порядке. И если будет возможность, пожалуйста, передайте, что я очень жду ее звонка, вот мой номер телефона, и еще отдайте ей, пожалуйста, ее сумку.
– Вот что парень, тут тебе не брачная контора и не бюро добрых услуг «Невские зори», – капитан сложил руки на груди и, глядя на Леонида с усмешкой, откинулся, покачиваясь, на стуле. – У нас куча дел и посерьезнее, чем ваши растрепанные чувства…
– Но, послушайте! – в отчаянии воскликнул Леонид. – Вам ведь так легко узнать по своим каналам, куда переселили жильцов этого дома, и убедиться, что с Есенией и ее семьей все в порядке! Я не могу поверить, что она бросила меня, выбрав такой странный способ, не верю, что она притворялась там, на вокзале! Если с ней все хорошо, она обязательно позвонит мне. Но даже, если вы правы, и она решила со мной больше не встречаться, мне будет легче смириться с этим, зная, что с ней ничего плохого не случилось. Ну, пожалуйста, товарищ капитан, Василий Петрович, будьте человеком, вы же, наверняка, тоже любили и знаете, каково это, когда переживаешь за дорогую тебе женщину.
– Слушай, хорош, не дави мне на психику! – поморщился капитан. – Устроил мне тут Ромео и Джульетту!..
Он помотал головой, сердито перекладывая какие-то бумажки на столе, потом раздраженно толкнул Леониду чистый лист бумаги:
– Ладно, напиши мне ее имя и адрес, возраст, приметы, в общем, все, что знаешь о ней… Попробую помочь тебе, но официального дела я заводить не буду. Если найду твою деваху, выставишь мне бутылку коньяка.
– Само собой! Десять выставлю, только найдите ее! – обрадовался Леонид, быстро записывая для него данные Есении и ее родителей, которые он знал.
– Сказал: бутылку, значит, бутылку! У меня печень больная, я много не пью, – урезонил его капитан. – Кстати, у тебя нет ее фотографии?
– Как же, есть! Правда, одна… – ответил Леонид и вытащил из нагрудного кармана их с Есенией фотографию. – Только, если можно, не потеряйте ее, пожалуйста, она у меня единственная.
Взяв фотографию в руки, капитан с любопытством взглянул на нее и сказал:
– Красивая девушка! – и положив фотографию в папку, пообещал: – Не волнуйся, не потеряю.
– Спасибо! – искренне поблагодарил его Леонид.
– Пока не за что, оставь мне свой телефон, – сказал капитан.
Записав свой номер телефона, Леонид протянул ему лист и спросил:
– А что делать с сумкой Есении?
– Забери с собой, найду девушку – сам отдашь, – ответил капитан, вставая. – Ну, все, бывай, а то у меня дел невпроворот!
– Спасибо и до свидания, – Леонид протянул ему руку на прощание.
Капитан ответил ему крепким рукопожатием и ободряюще хлопнул по плечу.
Из отделения Леонид вышел в приподнятом настроении. Капитан оказался мировым мужиком. Леонид теперь был уверен, что скоро увидит Есению, и все его нынешние волнения рассеются как дым.
Направившись к метро, он принялся насвистывать, помахивая сумкой Есении. Погода была хорошая, светило солнышко, краснолапые голуби сновали по тротуару, подбирая хлебные крошки, высыпанные из пакетика заботливой старушкой, которая гуляла по набережной Лейтенанта Шмидта с маленькой и такой же старой, как и она, болонкой.
Какое-то движение привлекло внимание Леонида. На другой стороне улицы медленно отъезжала машина, показавшаяся ему смутно знакомой. Сначала он не мог сообразить, почему она ему кажется знакомой, и только когда машина уже завернула за угол, он вспомнил, что такую же черную «Волгу» с тонированными окнами видел вчера напротив дома Есении…
Утром мать едва растолкала его.
– Вставай, сынок, ты же хотел ехать в милицию.
– Да-да, – поднял тяжелую голову от подушки Леонид. – Сейчас встаю.
– Ну ладно, я пошла на работу, завтрак на столе, поешь перед выходом.
– Хорошо, мама, не беспокойся.
С трудом поднявшись с постели, он пошел в ванную принимать холодный душ – горячую воду традиционно отключили из-за летней профилактики котельной.
В десять часов утра он уже стоял у 16-го отделения милиции на набережной Лейтенанта Шмидта с сумкой Есении в руках.
Открыв дверь, он вошел внутрь и оказался перед застекленной стойкой, за которой сидел крупный милиционер с большими пшеничными усами и коротко стриженым ежиком волос. Подняв на Леонида голубые глаза, милиционер коротко спросил:
– Проблемы?
– Так точно! – почему-то вытянувшись перед ним по стойке смирно, ответил тот. – Нужна помощь.
– Рассказывайте, – предложил милиционер и откинулся на спинку стула, внимательно оглядывая его.
– Пропала девушка, – начал Леонид и коротко ввел его в курс дела.
– А кто вы ей будете? – выслушав его, спросил дежурный.
– Пока никто, – честно признался Леонид, – но надеялся в ближайшем времени стать ее мужем. И меня очень беспокоит, куда она пропала и не случилось ли с ней беды.
– А вы уверены, что она пропала, а не просто…
– Боюсь, что да, – перебил его Леонид, догадываясь, что тот хочет сказать. – Видите ли, некоторые детали наводят меня на мысль…
– Так, ну про мысли и детали лучше рассказать оперуполномоченному, идите по коридору до конца, последний кабинет направо.
– Спасибо, – поблагодарил его Леонид. – А кого там спросить?
– Капитана Копылова.
Пройдя указанным маршрутом до нужной двери, Леонид постучал.
– Заходите! – пригласил чей-то сиплый голос.
Леонид вошел в тесный кабинет, где вплотную друг к другу стояли два стола, несгораемый сейф и четыре стула, на двух из которых сидели сотрудники милиции – один молодой, другой постарше.
Закрывая за собой дверь, Леонид поздоровался, и вздрогнул, услышав в ответ оглушительный чих.
– Будьте здоровы! – сказал Леонид, взглянув на старшего сотрудника, который утирался большим носовым платком.
– Да не мне желай, а ему, – указав на своего соседа, проворчал тот.
Заметив покрасневшие слезящиеся глаза молодого сотрудника, Леонид понял, что чихнул и правда он – вид у него был очень простуженный.
– Всю физиономию мне обчихал, – продолжал ворчать старший сотрудник, складывая платок и убирая его в карман. – Шел бы ты домой, Миша, а то и я из-за тебя в соплях ходить буду.
– У меня обычная простуда, Василий Петрович, это не заразно, – попробовал оправдаться тот, прикрывая рот рукой.
– Слушаем вас, – обратился к Леониду тот, кого Михаил назвал Василием Петровичем.
– Вы капитан Копылов?
Тот утвердительно кивнул.
– Тогда я к вам.
– Садитесь, – пригласил он, указывая на стул, и окинул Леонида цепким взглядом.
Присев, Леонид нерешительно посмотрел на капитана, не зная с чего начать.
– Ну, я вас слушаю, – поторопил его Копылов.
– Апчхи! – прокатился на весь кабинет чих Михаила, который тут же виновато зажал рот рукой.
Копылов недовольно покосился в его сторону.
– Понимаете, товарищ капитан, я очень беспокоюсь за одного человека, Вербицкую Есению Викторовну, проживающую в вашем районе на набережной Макарова, в доме номер десять, – сказал Леонид и повторил ему то, что уже рассказал дежурному.
Капитан слушал его, не перебивая, подперев подбородок рукой, и слегка поморщился, когда Леонид признался, что разыскивает Есению, потому что очень любит ее и не мыслит без нее своей жизни.
– И вот, представляете, мне говорят, что видели, как ее с вокзала кто-то увез на машине с государственными номерами, – рассказывал Леонид. – Я сначала подумал, что это ее встречал кто-то из подчиненных ее отца, но позже предположил, что ее могли увезти ваши ребята. Короче говоря, не дозвонившись до Есении, я решил поехать к ней домой, чтобы передать ей сумку. Приезжаю, а ее дом пошел на капитальный ремонт, всех жильцов выселили, а куда – неизвестно. На работу ее отцу звонил – никто трубку не берет, где он работает, выяснить тоже не удалось – в «09» его номер не числится. Как мне теперь ее разыскать – не представляю!
– Ну, и что вы от нас хотите? – неожиданно спросил его капитан.
– Как что? – удивился Леонид. – Чтобы вы нашли ее.
– Ага, – сказал Копылов, – чтобы нашли, значит, – и замолчал, глядя на него испытывающим взглядом.
Леонид тоже уставился на него, недоумевая по поводу его странной реакции.
А тот, поглядывая на Леонида, потянулся к телефону, набрал номер и сказал в трубку:
– Коля, глянь-ка, есть у нас что-нибудь по Вербицкой Есении Викторовне?
Выслушав ответ, он положил трубку, порассматривал Леонида еще с минуту и сказал:
– Ну, а если ты, мил человек, «гонишь» мне тут про вашу любовь и свадьбу-женитьбу? А, может, девушка от тебя попросту сбежала? Может, ты ее домогаешься или что-нибудь плохое против нее замыслил… Я тебе ее найду, а ты ее потом грохнешь…
– Что?! – оторопел Леонид и, буквально потеряв дар речи, уставился на него.
– Ну или еще проще, может, у вас это был просто курортный роман… Кончился отпуск, кончилась и любовь… – в тоне капитана проскользнула ирония, но лицо его осталось серьезным. – А ты знаешь, что я тебе никаких справок давать не должен и даже заявление от тебя не приму? Ты, как я понял, ей не родственник и даже не близкий знакомый, вот если бы ее родители обратились к нам – другое дело…
Леонид молчал, лихорадочно подыскивая аргументы, способные убедить капитана, что он должен поверить ему и помочь.
– Я говорю вам правду, – не найдя ничего лучшего, сказал Леонид.
– Апчхи! – раздалось со стороны Михаила.
– Вот видите, Василий Петрович, и Михаил считает, что я говорю правду, – пошутил Леонид.
– Мишка, черт, брысь из кабинета! – рассердился капитан.
Михаил, прикрывая рот рукой, еще раз чихнул и опрометью выскочил за дверь, не дожидаясь повторения приказа.
– Василий Петрович, – обратился Леонид к капитану, когда закрылась дверь за Михаилом. – Я понимаю ваши правила, но прошу вас: поймите и вы меня – я волнуюсь. Очень волнуюсь! Есения весьма ранимая девушка, к тому же за ней стоит какая-то непонятная история. Она и из дома сбежала, пребывая в растрепанных чувствах… Я должен ее найти и поддержать – у нее сейчас очень тяжелый психологический период. Не принимайте у меня заявления, не говорите мне, где она находится, только найдите и убедитесь, что с ней все в порядке. И если будет возможность, пожалуйста, передайте, что я очень жду ее звонка, вот мой номер телефона, и еще отдайте ей, пожалуйста, ее сумку.
– Вот что парень, тут тебе не брачная контора и не бюро добрых услуг «Невские зори», – капитан сложил руки на груди и, глядя на Леонида с усмешкой, откинулся, покачиваясь, на стуле. – У нас куча дел и посерьезнее, чем ваши растрепанные чувства…
– Но, послушайте! – в отчаянии воскликнул Леонид. – Вам ведь так легко узнать по своим каналам, куда переселили жильцов этого дома, и убедиться, что с Есенией и ее семьей все в порядке! Я не могу поверить, что она бросила меня, выбрав такой странный способ, не верю, что она притворялась там, на вокзале! Если с ней все хорошо, она обязательно позвонит мне. Но даже, если вы правы, и она решила со мной больше не встречаться, мне будет легче смириться с этим, зная, что с ней ничего плохого не случилось. Ну, пожалуйста, товарищ капитан, Василий Петрович, будьте человеком, вы же, наверняка, тоже любили и знаете, каково это, когда переживаешь за дорогую тебе женщину.
– Слушай, хорош, не дави мне на психику! – поморщился капитан. – Устроил мне тут Ромео и Джульетту!..
Он помотал головой, сердито перекладывая какие-то бумажки на столе, потом раздраженно толкнул Леониду чистый лист бумаги:
– Ладно, напиши мне ее имя и адрес, возраст, приметы, в общем, все, что знаешь о ней… Попробую помочь тебе, но официального дела я заводить не буду. Если найду твою деваху, выставишь мне бутылку коньяка.
– Само собой! Десять выставлю, только найдите ее! – обрадовался Леонид, быстро записывая для него данные Есении и ее родителей, которые он знал.
– Сказал: бутылку, значит, бутылку! У меня печень больная, я много не пью, – урезонил его капитан. – Кстати, у тебя нет ее фотографии?
– Как же, есть! Правда, одна… – ответил Леонид и вытащил из нагрудного кармана их с Есенией фотографию. – Только, если можно, не потеряйте ее, пожалуйста, она у меня единственная.
Взяв фотографию в руки, капитан с любопытством взглянул на нее и сказал:
– Красивая девушка! – и положив фотографию в папку, пообещал: – Не волнуйся, не потеряю.
– Спасибо! – искренне поблагодарил его Леонид.
– Пока не за что, оставь мне свой телефон, – сказал капитан.
Записав свой номер телефона, Леонид протянул ему лист и спросил:
– А что делать с сумкой Есении?
– Забери с собой, найду девушку – сам отдашь, – ответил капитан, вставая. – Ну, все, бывай, а то у меня дел невпроворот!
– Спасибо и до свидания, – Леонид протянул ему руку на прощание.
Капитан ответил ему крепким рукопожатием и ободряюще хлопнул по плечу.
Из отделения Леонид вышел в приподнятом настроении. Капитан оказался мировым мужиком. Леонид теперь был уверен, что скоро увидит Есению, и все его нынешние волнения рассеются как дым.
Направившись к метро, он принялся насвистывать, помахивая сумкой Есении. Погода была хорошая, светило солнышко, краснолапые голуби сновали по тротуару, подбирая хлебные крошки, высыпанные из пакетика заботливой старушкой, которая гуляла по набережной Лейтенанта Шмидта с маленькой и такой же старой, как и она, болонкой.
Какое-то движение привлекло внимание Леонида. На другой стороне улицы медленно отъезжала машина, показавшаяся ему смутно знакомой. Сначала он не мог сообразить, почему она ему кажется знакомой, и только когда машина уже завернула за угол, он вспомнил, что такую же черную «Волгу» с тонированными окнами видел вчера напротив дома Есении…