Самухина Неонилла. Операция «КЛОНдайк»

   Открыв дверь в гараж, Саша вошел внутрь и щелкнул выключателем. Стоявшая внутри «тойта» тут же засеребрилась под светом сильной лампы. Направляясь в угол, где находились лопаты и прочий снего-скребущий инвентарь, Саша по пути любовно погладил полированный бок машины.
   Часа через три он закончил расчистку снега вокруг дома и устало вернулся в гараж. Поставив лопату обратно в угол, он поднялся на первый этаж и не спеша принял душ, раздумывая, что делать дальше. Вернется ли сегодня Кондратюк или нет, было непонятно, поскольку уехал он на «лохматке», которая хоть и содержалась в полном порядке, но Саша не помнил, чтобы ею пользовались.
   Выпив после душа чая, Саша спустился обратно в гараж.
   «Надо бы развернуть „тойоту“ передком к воротам, – подумал он. – Кондратюку удобнее будет выезжать, может, и орать тогда меньше на меня будет». Хотя, справедливости ради нужно отметить, что за все время его работы в этом доме, Кондратюк ни разу не повысил на Сашу голос, несмотря на то, что у него неоднократно находились поводы для недовольства.
   «А, может, дать кружок по городу? – подумал Саша, любуясь машиной. – Например, Катю прокатить…»
   Мысль ему понравилась, и не из-за понтярства, мол, гляди: «Какой крутой я и иномарочка моя!», а просто захотелось порадовать девчонку, которая давеча так горячо отзывалась на его ласки.
   Сунув руку во внутренний карман куртки, Саша нащупал ключи и проверил доверенность, позволяющую ему водить серебристую красавицу. Доверенность на него Кондратюк оформил месяц назад, когда «тойота» забарахлила и нужно было срочно гнать ее на станцию техобслуживания, на что у самого Кондратюка времени не было.
   Уже садясь в машину, Саша вспомнил, что мать больше месяца назад попросила его забрать из ремонта телевизор, а он так и не смог найти время для этого в будний день, а в выходные мастера тоже отдыхали.
   Порывшись в бумажнике, Саша нашел квитанцию на телевизор и решил, что выполнит материну просьбу, а уже после этого заедет за Катей и часок погоняет с ней по городу.
   «Будем надеяться, что Кондратюк за это время не объявится», – подумал он, выезжая из гаража на улицу, ярко освещенную фонарями.
   Район здесь был престижный, хотя еще и не обжитой – вокруг вовсю шло строительство, так что ни Кондратюка, ни Сашу соседи пока не доставали.
   К ателье Саша подъехал к самому закрытию и едва уговорил хмурого и куда-то спешащего мастера выдать ему телевизор. Смилостившись над ним, тот быстро продемонстрировал выполненную работу, содрав с Саши при этом не только за ремонт телевизора, но и за его сверхурочное хранение.
   Саша спорить не стал, расплатился сполна, и радуясь, что сможет, наконец, порадовать вечно недовольную мать, загрузил телевизор на заднее сиденье машины.
   На полпути к дому он вдруг заметил едущую позади него «гаишную» машину, которая и не обгоняла, но и не отставала от него.
   Саша расстроился – он только собрался притопить газку, а теперь, из-за этого «хвоста», прокатиться с ветерком не удастся… Задержавшись на «зеленом» светофоре, он попытался пропустить «гаишников» вперед, но те почему-то не спешили и, дождавшись, когда Саша тронется, поехали почти параллельно с ним.
   И тут Саша уже разозлился, он не чувствовал за собой никакой вины, документы у него были в порядке, какого черта им надо! Он с ненавистью посмотрел на них. Сидящий на переднем сиденье «гаишник» внимательно поразглядывал Сашу, а потом отвернулся и что-то сказал водителю. Их машина, тут же резко набрав скорость, рванула вперед и, оставив кондратюковскую «тойоту» позади, умчалась по проспекту.
   «Ну и что это было?» – с недоумением подумал Саша, поворачивая на улицу, где у них с матерью была небольшая трехкомнатная кооперативная квартира, доставшаяся им по наследству от деда.
   С той стороны, откуда Саша обычно заворачивал во двор, оказалось, что к парадной было не подъехать: какой-то умник так припарковал свой джип, что его задняя часть перекрыла половину и без того узкой дорожки. Объехать иномарку, не зацепив, не было никакой возможности, потому как вокруг высились сугробы. Саше пришлось остановиться за джипом, метрах в пятидесяти от своей парадной.
   «Вот въехал бы тебе какой-нибудь грузовик в задницу, так быстро бы перестал бы оттопыриваться!» – с раздражением подумал он, выходя из машины.
   Забрав с заднего сиденья телевизор, он понес его к дому.
   Вдруг сзади раздался шум мотора быстро приближающейся машины и визг тормозов.
   Саша от неожиданности шарахнулся за джип, испугавшись, что кто-то ненароком собьет его.
   Выглянув, он увидел притормозившую у обочины милицейскую машину, в которой сидело три человека.
   «Носятся, блин, как шальные!» – в сердцах сплюнул Саша и, повернувшись, продолжил свой путь, неся перед собой телевизор, который уже порядком начал оттягивать ему руки.
   – Стоять! – раздалось вдруг позади него.
   Саша повернулся на окрик, с недоумением наблюдая, как к нему спешат два милиционера – один в лейтенантской форме, другой – сержант с «ксюхой» через плечо.
   – Документы! – подойдя к нему, потребовал лейтенант.
   Саша озабоченно повел вокруг глазами, выбирая, куда пристроить телевизор, а потом, не найдя ничего подходящего, протянул его лейтенанту:
   – Подержите!
   – Еще чего, на землю поставь! – отодвинулся тот.
   – Так грязно тут!
   – Ничего, оботрешь потом! – усмехнулся лейтенант. – Не задерживай!
   Вздохнув, Саша опустил телевизор под ноги, и полез во внутренний карман куртки за документами, вызвав своим движением настороженную реакцию у сержанта – тот сжал автомат, недвусмысленно наводя его на Сашу.
   – Мужики, а в чем, собственно, дело? – обеспокоенно спросил Саша, протягивая паспорт лейтенанту.
   Тот ничего не ответив, сосредоточенно пролистал его паспорт, задержавшись взглядом на фотографии и прописке, а потом как бы невзначай спросил:
   – А на машину документы есть?
   – Есть, вот доверенность, – Саша протянул ему сложенную вчетверо бумагу.
   – А машина чья?
   – Одного моего знакомого, я за ней ухаживаю по его просьбе.
   – Та-а-ак… – протянул лейтенант, читая доверенность. – Ну и где твой знакомый сейчас?
   – Откуда я знаю? На работе, наверное. Он мне не докладывается, – пожал плечами Саша, внутренне напрягаясь.
   – Боюсь, что вам придется пройти с нами, – вдруг официальным тоном объявил лейтенант, вкладывая доверенность внутрь Сашиного паспорта и засовывая его к себе в нагрудный карман.
   – Куда это? – оторопел Саша. – И с какой стати? Я ничего не сделал!
   – Никто вас и не обвиняет… пока… – лейтенант поднял на Сашу внимательный взгляд. – Просто ваш знакомый, этот самый Кондратюк, объявлен в розыск.
   – Ну а я-то здесь при чем? – воскликнул Саша, обмирая про себя: «Доигрались, блин!»
   – Поможете нам разобраться, – ответил лейтенант.
   – Времени у меня нет на разборки, вот телевизор надо маме отнести… – Саша показал на стоящий у его ног телевизор.
   – Телевизор и мама подождут! – похоже, начиная терять терпение, оборвал его лейтенант.
   – Да тут же недалеко, вон, на второй этаж подняться надо и все, – попытался настоять на своем Саша, для которого вдруг стало очень важным отдать матери этот несчастный телевизор.
   Он представил, как тяжело ей будет одной коротать вечера, когда его заберут. А в том, что влип, он почему-то уже не сомневался. Видимо, Кондратюк где-то прокололся, недаром уехал на «шестерке», бросив «тойоту» в гараже нелегального дома. То-то вокруг Саши по пути кружили «гаишники».
   Наклонившись и подняв телевизор, Саша сказал, угрюмо глядя на милиционеров:
   – Телевизор я здесь не брошу, не даете матери отнести – повезу его с собой в участок.
   – Не возражаю, – хмыкнул лейтенант. – Положи его в машину, никуда он не денется.
   Уже не думая о соблюдении чистоты в салоне «тойоты», Саша плюхнул телевизор грязным днищем на светлый чехол заднего сиденья и выпрямился, ожидая дальнейших распоряжений.
   – Залезай к нам, твою сержант за нами поведет, – приказал лейтенант, распахивая перед Сашей заднюю дверцу милицейской машины.
   Вздохнув, Саша забрался в машину. Лейтенант сел рядом с ним и хлопнул по плечу водителя:
   – Давай, Вадим, дуй в отделение!
   По пути Саша сидел молча, отвернувшись к окну и, пытаясь скрыть свое волнение, напряженно прикидывал, что милиции может быть известно о его личной деятельности, ведь ему всегда удавалось уйти с места разборки до прибытия туда ментов. И сможет ли он сейчас отмазаться: «я – не я, и хата не моя!», если Кондратюк вляпался во что-то серьезное?
   «А если накрыли всю организацию?» – вдруг пришла ему в голову мысль, заставившая его поежиться. Он машинально положил руку на рукав куртки, скрывавший выколотый по глупости еще в начале его членства в организации знак Сварога. Впоследствии руководство запретило подчиненным наносить на тело какие-либо отличительные знаки, призывая к осторожности и соблюдению конспирации.
   В отделении Сашу провели в кабинет, в котором сидело двое штатских, один с коротким черным ежиком волос, а другой совершенно лысый, как бильярдный шар.
   – Присядь! – подтолкнул лейтенант Сашу к стулу, когда тот нерешительно остановился посреди комнаты, после чего положил на стол перед штатскими его паспорт и доверенность.
   Один из штатских, лысый, взял документы в руки, внимательно просмотрел их, потом вытащил из папки, лежащей рядом с ним, несколько фотографий и, бросив их на стол перед Сашей, спросил:
   – Ответь-ка нам, уважаемый Александр Иванович, есть ли среди них хозяин машины, на которой ты ехал?
   Раздвинув фотографии, Саша сразу же увидел лицо Кондратюка, но, сделав вид, что пристально всматривается в лица, изображенные на других фотографиях, он несколько секунд помедлил, соображая, признавать Кондратюка или нет. Потом, решив не навлекать на себя лишние подозрения, ткнул пальцем в его фотографию…
   – И когда ты его в последний раз видел? – спросил лысый.
   – Сегодня.
   – Когда и где?
   – Часа четыре назад, когда пришел убирать снег вокруг его дома.
   – Где это было?
   Саша назвал адрес, штатские удивленно переглянулись между собой.
   – А ты ничего не путаешь? – нахмурившись, спросил его лысый.
   – Да нет, я ведь у него работаю дворником.
   – А говорил, что ухаживаешь за машиной… – вмешался в разговор лейтенант, который сидел за соседним столом, что-то записывая.
   – Ну и это тоже… И дом иногда протапливаю… и… – принялся перечислять свои внешне безобидные обязанности Саша.
   – Ладно, ладно! – оборвал его лысый. – Скажи-ка еще раз адрес этого дома. Он что, частный?
   – Подгорная, 18. Да, большой такой домина, с гаражом внизу…
   Штатские вновь переглянулись.
   – Я знаю это место, дома там нехилые строят, – посмотрев на них, заметил лейтенант. – И люди селятся непростые… Только отнюдь не из научной среды…
   – А еще какие-нибудь адреса Кондратюка ты знаешь? – спросил лысый у Саши.
   – К сожалению, понятия не имею, – покачал головой тот. – В городе у него, возможно, есть еще жилье, поскольку на Подгорную он наведывается нечасто, но адреса его я не знаю. А, может, он в Академе, у себя в институте ночует, черт его знает… Я, вообще-то, человек не любопытный и чужой жизнью особо не интересуюсь, со своей бы разобраться…
   – А жаль… – усмехнулся лысый. – Ну и что тебе сказал хозяин перед тем, как уехать? Куда он направился?
   – Понимаете, тут такое дело… – замялся Саша. – Я должен был накануне почистить снег вокруг дома, но кое-какие обстоятельства мне этого не позволили. Поэтому, когда я пришел и увидел, что он приехал, то решил не попадаться ему на глаза и переждал в кафе, пока он уедет.
   – Он был один?
   – Нет, с ним было несколько человек, но я их не рассмотрел, не хотел, чтобы меня заметили.
   – Постарайся вспомнить, не было ли с ними женщины?
   – Да говорю же вам, что я спрятался, поэтому не разглядывал их! – воскликнул Саша. – Ну, наверное, человека два-три с ним было, а была ли там женщина или нет – не углядел. Одно могу сказать, раньше к нему домой никто не приезжал, ни с ним, ни без него.
   – А они были на машине или шли пешком?
   – На машине, – осторожно ответил Саша.
   – На какой? – быстро спросил его до сих пор молчавший штатский, стриженный «под ежик». Он все это время сосредоточенно вертел в руках доверенность Кондратюка. – Тебя же задержали на его «тойоте»…
   – А у него есть еще одна машина… – Саша отвел глаза, прикидывая, стоит ли называть ее реальную марку и номер, ведь пока Кондратюка ищут, у него есть время обдумать свою линию поведения.
   – И что же это за машина? – нетерпеливо спросил тот же штатский, окидывая Сашу острым недобрым взглядом. На скулах у него дернулись желваки.
   От его взгляда Саше вдруг стало зябко. «А, блин!!! – взорвался он про себя. – Почему я, собственно, должен Кондратюка выгораживать?! Пусть сам выкручивается, если подставился! В конце концов, мое дело маленькое – я был всего лишь дворником в его доме, и пусть попробуют доказать обратное!»
   – Зеленая «шестерка». Номер А243НС, – ответил он, почувствовав облегчение от того, что выбор уже сделан и назад дороги нет, теперь он постарается ответить на все вопросы, лишь бы отвести от себя подозрение.
   Записав номер на бумажке, лейтенант направился к двери, сказав на ходу:
   – Пойду озадачу ГИБДД… А вы – продолжайте.
   – Как ты думаешь: Кондратюк собирается сегодня вернуться в свой дом на Подгорной? – спросил Сашу лысый.
   – А кто его знает… – пожал тот плечами. – Разве что только для того, чтобы машину поменять. Он оставил «тойоту» без каких-либо распоряжений, может, и вернется за ней.
   – То есть ты сегодня воспользовался ею без его ведома? – с усмешкой спросил лысый.
   – У меня доверенность есть, – буркнул Саша, отводя глаза.
   В этот момент в кабинет вернулся лейтенант:
   – Порядок, ориентировку дал. Ну, что делаем дальше?
   Стриженный под «ежик» поднялся из-за стола и, хмуро взглянув на Сашу, ответил лейтенанту:
   – Думаю, можно снимать людей с квартиры на Воронина, вряд ли он там опять появится. Придется лететь на Подгорную. Иди, вызывай группу и оформи санкцию на обыск дома.
   Саша тоже встал, но «ежатый» махнул на него рукой:
   – Присядь, парень, мы тебя еще не отпускаем, поедешь с нами, покажешь резиденцию твоего хозяина.
   Услышав слово «резиденция», Саша внутренне дернулся: «Точно накрыли!» и опустил голову.
   – Да не расстраивайся ты так! – хмыкнул лысый, глядя на него с некоторым сочувствием. – Он что, хорошо тебе платил?
   – Жить можно было… – нехотя ответил Саша, не поднимая головы, а потом, взглянув исподлобья на лысого, спросил: – А что он натворил-то, можете сказать?
   – Мы пока точно не знаем, проходит он у нас как свидетель по делу об убийстве, но вот исчез вместе с другими свидетелями… Так что приходится его теперь повсюду искать.
   «И всего-то!» – чуть не воскликнул Саша, а он-то себе навоображал! Почувствовав, что у него словно камень с души свалился, он возликовал, уже не сомневаясь, что все обойдется, ведь ни о каком убийстве он не слышал и отношения к нему не имел. В этот момент невероятного облегчения он дал себе слово, что если все благополучно разрешится, он выйдет из «Детей Сварога». По большому счету, ничего ему эта тайная организация не дала: деньги платили невеликие, а рисковать приходилось не раз, хотя бы тогда, когда ему приходилось развозить по СНГ литературу и доллары от зарубежных коллег-благодетелей Кондратюка…
   Через час группа из восьми человек, включающая Сашу, обоих штатских и лейтенанта, который, кстати, оказался совсем не простым лейтенантом, отправилась на место.
   Саша с лейтенантом и «ежатым» ехали на кондратюковской «тойоте», лейтенант, переодевшийся в штатское, сидел за рулем. Они и подъехали первыми к дому, чтобы не насторожить Кондратюка, если тот вернулся за своей машиной.
   Но дом стоял темный и тихий. На вычищенной перед гаражом площадке виднелись следы только от колес «тойоты», оставленные Сашей при отъезде на прогулку. Кондратюк в дом явно не возвращался.
   – Давай, Александр Иванович, открывай владения, нечего нам тут на улице светиться, – приказал лысый, который прибыл со второй машиной.
   Саша открыл гараж, через который оперативники прошли в дом, предварительно неприметно запарковав машину с ребятами из «наружки» чуть дальше по улице, а «тойоту» Кондратюка вернув на место в гараж. Саша включил там свет и нажал кнопку автоматического закрытия ворот.
   – Вот что, надо бы вычистить площадку перед гаражом. Если он подъедет, не нужно, чтобы он заметил следы колес, – наблюдая за тем, как ворота отрезают внешний мир от дома, сказал «ежатый» лейтенанту и они оба повернулись к Саше.
   Тот понимающе кивнул и, вздохнув, пошел за лопатой. Пока он тщательно соскребал следы своего преступления с земли, а «ежатый» и лейтенант следили за ним из гаража, спецы по обыску, работавшие в доме, случайно наткнулись на первый тайник, содержимое которого повергло их в изумление – это была настоящая оружейная комната, в которой содержался довольно солидный арсенал, способный вооружить до зубов целый взвод. Лысый побежал вниз за «ежатым» и лейтенантом. Те, поручив «наружке» последить за Сашей, чтобы тот ненароком не свалил под шумок, рванули наверх, где у них просто глаза разбежались от увиденной картины оружейного изобилия.
   А через полчаса были найдены еще два тайника – маленькая комнатка, по-видимому, служившая фотолабораторией для подделки документов, и кладовая, в которой хранилась суперсовременная электроника для прослушивания и наблюдения, приборы ночного видения, а также ящики с литературой националистического и религиозно-подрывного содержания.
   – Ни хера себе ученый… – протянул «ежатый». – Мужики, похоже, этот клиент изначально наш. Все атрибуты шпионской деятельности налицо.
   – Одно непонятно, если он решил по-тихому свалить, то почему все это не уничтожил? – недоуменно спросил лысый.
   – А с чего ты взял, что он по-тихому свалил? – усмехнулся «ежатый». – Скорее всего, он напрямую замешан в убийстве подполковника и исчезновении бабы, которую тот сопровождал и из-за которой теперь трясется наше начальство. Если Кондратюк ее умыкнул, то, естественно, у него сейчас земля горит под ногами. Думаю, что времени на ликвидацию этой берложки у него просто не было, вот что… Куда же он может сейчас направляться, а? И что мы будем делать в свете новых вводных?
   – Докладывать начальству, – вздохнув, ответил лысый, вынимая телефон.
   Визорин, выслушав его короткий доклад, выматерился, после чего сказал:
   – Пусть ваши молодцы продолжают там работать, может, еще что-нибудь надыбают, а ты давай ко мне.
   – А что с пацаном делать? Задержать или отпустить?
   – Куда отпустить, охерел, что ли? Не может быть, чтобы он ничего не знал о деятельности своего хозяина… Пусть твои люди его детально прокрутят, жмите из него все, вплоть до дерьма и снов его бабушки.
   – Понял, Борис Дмитриевич! – сказал лысый и, отключив трубку, устало сказал «ежатому» и лейтенанту: – Везите-ка этого дворника к нам, хватит ему там в снегу ковыряться. Поговорите по-серьезному, а я к Визорину… на ковер.
   Саша уже закончил уборку площадки перед гаражом, и отдыхал, сидя на стуле под присмотром одного из сотрудников, когда лысый с «ежатым» и лейтенантом спустились вниз.
   Увидев выражение их лиц, Саша понял, что произошло что-то чрезвычайное и насторожился.
   – Поехали, – коротко сказал ему «ежатый», мотнув головой в сторону выхода.
   – Куда еще? – обмирая, спросил его Саша. Паника, промелькнувшая в его глазах, не укрылась от внимания оперативников.
   «Похоже, Визорин был прав – наш парнишка что-то знает», – подумал про себя лысый, глядя, как «взбледнувший» дворник медленно поднимается со своего места.

Глава шестая

   До места встречи они добрались без приключений. Никто их не останавливал и не проверял.
   Наконец, притормозив через несколько часов у одному ему известного ориентира на обочине дороги, Филипп вышел из машины.
   За окнами было уже темно. Огни редких машин, проезжающих мимо, освещали на мгновение окружающую местность.
   Филипп нервно оглядывался по сторонам, пытаясь рассмотреть что-то в темноте. Федор тоже вышел из машины и встал рядом с Филиппом.
   Вдруг справа, на фоне черного леса, обступившего дорогу, появился прыгающий луч света, который начал приближаться к ним.
   – Ага, вот и он! – обрадованно воскликнул Филипп, наблюдая, как к дороге приближается «снегоход» его дядьки, позади которого подпрыгивали сани-волокуши.
   Филипп открыл дверцу машины и несколько раз поморгал фарами, указывая родственнику, где его ждут.
   Лихо притормозив рядом с ними, «снегоход» обдал Федора снежной пылью и остановился.
   Филипп поспешил к нему.
   – Здравствуйте, дядьку Григорию! – сказал он, обнимая старика в ватных штанах и куртке.
   – Здорово, Филипп! Ну, чего стряслось? – спросил тот.
   – Уходить буду, дядьку, времени нет рассказывать. Надо вот этих людей укрыть у вас, пока я прочищаю пути. Как у меня все будет готово, я вам радирую, нужно их будет в Абакан доставить.
   – Добро! – коротко ответил старик, бросив исподлобья взгляд на Федора и сидящих в машине Леонида с Есенией. – Тогда пусть грузятся, дорога неблизкая.
   Он слез со «снегохода» и, подойдя к саням, прицепленным сзади, сказал, обращаясь к Федору:
   – Я тут вам тулупчики захватил, чтоб не померзли в пути…
   – Спасибо, – ответил Федор, скупо улыбнувшись. – Не померзнем, – и, повернувшись, он махнул рукой Леониду и Есении.
   Есения, выйдя из машины, зябко поежилась, почувствовав, как морозный воздух бросился ей в лицо, и скептически посмотрела на сани, в которые им предлагали садиться.
   – А мы здесь разве втроем поместимся? – спросила она шепотом, поворачиваясь к Леониду, выходящему из машины следом за ней.
   Тот, окинув взглядом сани, тоже озадачился и предположил:
   – Ну, если сесть, как в танце «Летка-енка», то – наверное…
   Федор подал Есении тулуп, который оказался ей до пят, и сказал:
   – Лёньша, ты садись позади Есении, а я спереди буду ее прикрывать.
   – Ну, что я тебе говорил? – рассмеялся Леонид. – Настоящая «Летка-енка» получается…
   – Раньше бы ты сравнил это со слоеным пирожком или еще с чем-нибудь съестным, – улыбнулась Есения.
   – Все течет, все изменяется, и я тоже не стою на месте, – улыбнулся Леонид, надевая и ему предложенный тулуп, после чего, усевшись в сани, похлопал ладонью перед собой, приглашая садиться Есению.
   Она, путаясь в длинных полах тулупа и переваливаясь, как медвежонок, забралась на сани и села, прислонившись спиной к груди Леонида.
   Федор, вытащив из багажника машины два рюкзака с припасами, которые они пополнили по пути в местных магазинчиках, присоединился к ним. Сев поудобнее и взявшись за передок саней, он повернулся к стоявшим поодаль Филиппу и Григорию Тарасовичу:
   – Мы готовы!
   – Да, да, сейчас! – отозвался Филипп и стал что-то тихо говорить старику.
   Тот слушал, понурившись, а потом вдруг неожиданно крепко обнял племянника, троекратно расцеловал его и, оттолкнув от себя, направился к «снегоходу».
   – Я радирую вам! – крикнул ему вслед Филипп, отступая к своей машине. – Счастливо добраться, не волнуйтесь – все будет хорошо!
   Последняя фраза, видимо, была уже адресована троице беглецов, поэтому Леонид благодарно помахал ему рукой и едва успел вцепиться в борта саней, когда Григорий Тарасович резко принял с места.
   – Ой, мама! – охнула Есения, обхватывая Федора за мощную талию. – Мы же выпадем!
   Леонид, сидящий позади нее, придвинулся к ней ближе и, перекрикивая порыв ветра, бьющий на скорости прямо в лицо, успокоил Есению:
   – Не волнуйся, я тебя удержу!
   Как ориентировался Григорий Тарасович в темноте, прорываемой тонким лучом фары, – одному Богу известно! Леонид ежесекундно ожидал, что они «на полном скаку» врежутся в какое-нибудь дерево, покалечатся, и тогда их ждет долгая и мучительная смерть посреди тайги. Он вспомнил свое состояние, когда летел на импровизированных санях с сопки вниз к Озерному, и у него внутри все знакомо похолодело. Однако чем дальше они ехали, тем больше Леонид успокаивался, чувствуя, как старик уверенно управляет «снегоходом», благополучно проскакивая между деревьями.
   Вскоре, съехав с крутого холма, они оказались на заснеженной целине. Темнота здесь была не такая густая. Слабые и далекие зимние звезды освещали мутно-белое пространство, окруженное по обеим сторонам черной стеной леса. Леонид вскоре сообразил, что они, скорее всего, едут по обледеневшему руслу какой-то таежной реки.
   «Только бы никакой расщелины не попалось!» – подумал он, вспомнив рассказы, читанные в детстве о коварстве льда, то вздыбливающегося торосами, то таящего скрытые под снегом разломы, куда проваливались собачьи и оленьи упряжки… Что уж тут говорить о тяжелом «снегоходе» с водителем и четырьмя людьми в санях!..
   Чтобы отвлечься от этих мрачных опасений, он подался вперед и спросил Есению:
   – Тебе удобно?
   – Пока да, спасибо, – слегка повернувшись к нему, ответила она.
   – А не холодно? Ветер не докучает?
   – Даже жарко! – успокоила она его. – Тулуп очень теплый, а ветер твой Федор загораживает.