– Самолет? – удивился Леонид. – А как же?… – тут он осекся, оглянувшись на старуху, которая расставляла на столе дополнительные тарелки.
   – Детали – после ужина, – тоже посмотрев на нее, ответил Филипп и подошел к Есении, чтобы помочь ей раздеться.
   Вышла небольшая заминка, Есения испугалась, что Филипп обязательно обратит внимание на неожиданный вес ее куртки, и умоляюще посмотрела на Леонида. Тот, не долго думая, отстранил Кондратюка по «праву мужа» и забрал у Есении куртку, подумав при этом, что нельзя ей все-таки носить на себе такую тяжесть, черт бы побрал эту конспирацию! Нет, надо что-то решать с этими деньгами… Жаль, что в Абакане нет представительства «Сити-банка» – было бы хорошо избавиться от наличных баксов здесь, положив их на свою панамскую личину по имени… как его… Педро Карейроса. Хотя вряд ли и это удалось бы – в банке обязательно потребовали бы объяснения, откуда у него такие деньги. И даже, если бы он попытался их положить на российский счет, а потом отправить в «Сити-банк», то больше двух тысяч долларов перевести на счет иностранца ему бы не разрешили, пришлось бы открывать кучу российских счетов и отправлять по две тысячи с каждого. Хотя на это понадобилась бы уйма банков… Леонид быстро прикинул в уме: получалось триста счетов в трехстах банках – абсолютно нереально, даже если бы времени у него была уйма. Придется звонить Сереге, советоваться: может, через его связи удастся получить разрешение от Центробанка на официальный вывоз этих денег? Вот у таможенников вытянутся лица!
   Когда они поужинали, Филипп сказал, обращаясь к старухе, угрюмо собиравшей со стола грязную посуду:
   – Спасибо, можете идти.
   Та, поджав губы, кивнула и молча ушла на кухню, плотно закрыв за собой дверь.
   – Завтра мы летим через Красноярск в Благовещенск, – объявил Кондратюк. – Там нам передадут турпутевки для поездки в Китай, куда мы отправимся под видом «челноков». В Хайхэ, на другой стороне Амура, по которому проходит граница, нас будут ждать. Вот документы, – и он веером разложил на столе паспорта и авиабилеты. – Есения Викторовна, это ваше, а это – вам, – и он глянул на Федора и Леонида. – Кстати, визы уже проставлены…
   Федор с Леонидом одновременно протянули руки, разбирая документы.
   Повертев в руках паспорт со своей фотографией и странной фамилией «Коприлаев», Леонид хмыкнул – количество паспортов уже раза в три превышало количество удостоверяемых в них лиц… А сделано было все по-настоящему, не подкопаешься, видимо, дело у них с этим давно налажено…
   – Филипп, а скажите мне: кто за вами все-таки стоит? – спросил он тихо, продолжая рассматривать документы.
   Кондратюк недовольно глянул на него:
   – Зачем вам это знать? Разве недостаточно того, что кто-то взял на себя все расходы и хлопоты по переправке нас за границу? И, кстати, это немалые деньги! Так что, давайте, сменим тему.
   – Я не слишком силен в разведках, – не захотел менять тему Леонид. – Кроме ЦРУ, Массада и МИ-6 ни о ком больше и не слышал. А спрашиваю, чтобы понять, насколько сильные у вас покровители и можно ли на них положиться? Может, нам лучше здесь остаться? По крайней мере, здесь хоть своя страна. А то мне рисковать жизнью жены, знаете, как-то не хочется…
   – Покровители надежные, – усмехнулся Филипп. – А насчет силы, думаю, они самые сильные в мире, так что не волнуйтесь, все будет хорошо.
   – Хорошо-то хорошо, ну а если нас задержат в аэропорту? Ведь всех нас ищут… Как вы себе представляете, например, прохождение контроля? – не унимался Леонид.
   Но тут вмешался Федор:
   – Лёньша, это я беру на себя.
   Филипп удивленно посмотрел на него. Но Федор, не обращая на это внимания, продолжил:
   – Есении мы соорудим живот, как у беременной, и пристроим к какой-нибудь мамаше с детьми, а сами пойдем отдельно. Я вас прикрою.
   – Есению Викторовну тоже ищут, – осторожно заметил Филипп. – Однако, по моим сведениям, в местный аэропорт ни на нее, ни на нас ориентировка еще не поступала. Нужно попытаться проскочить к границе как можно быстрее. А нам еще предстоит несколько часов провести в Красноярске, потому что самолет в Благовещенск оттуда вылетает в час ночи. Мы будем на месте только утром послезавтра. Так что время работает против нас, потому я вас и вызвал раньше, чем планировал, даже не все дела успел завершить, но нужно спешить.
   – Ты бы лучше машину для начала со двора убрал… – подняв на Кондратюка тяжелый взгляд, сказал Федор. – Или ты собираешься на ней завтра в аэропорт ехать?
   – А что такое? – недовольно спросил тот.
   Федор только хмыкнул, покачав головой, словно говоря: «И чему вас там, в разведках, учат!..»
   – Нет, в аэропорт нас отвезут на другой машине, – запоздало ответил Кондратюк. – Не волнуйтесь, у меня все продумано, и все будет нормально.
   – Дай-то Бог… – недоверчиво покосился на него Федор и отвернулся.
   Кондратюк, не скрывая раздражения на лице, встал из-за стола и куда-то засобирался.
   – А про Лёню он не забыл? – спросила Леонида на ухо Есения.
   – Да, кстати, Филипп, – окликнул его тот, – вы же хотели проинструктировать моего друга, куда ему привезти нашего сына.
   – Ах да, сейчас позвоним, – Кондратюк достал из большой сумки, стоявшей под лавкой в углу, аппарат, напоминающий трофейный спутниковый телефон, что был у Леонида. – Диктуйте номер…
   – А позвольте, я его сам наберу, – протянул руку к телефону Леонид.
   Филипп усмехнулся, но уступил.
   – Серега, это я, – сказал Леонид, услышав голос друга. – Передаю трубку э-э… – он слегка замялся, не зная, как официально представить Кондратюка, – …нашему проводнику, он тебе объяснит, куда везти Лёню.
   Филипп, усмехнувшись на «проводника», взял трубку, и холодно, словно отдавая распоряжение младшему подчиненному, сказал:
   – Вы должны быть в Гонконге через неделю… – он оглянулся на отрывной календарь, висящий на стене под ходиками, – …девятнадцатого числа. В отеле «Пакирон» будет заказан для вас номер на фамилию Смитсон, там и ждите. Мы свяжемся с вами, как только прибудем в Гонконг. Если же мы окажемся в Гонконге раньше, то оставим вам на рецепшине информацию, где нас искать. Ждать мы вас больше суток не сможем, так что постарайтесь прибыть не позже девятнадцатого.
   Вероятно, Сергей его спросил, как они будут добираться, потому что Кондратюк довольно резко ответил:
   – Наш маршрут вас не касается. Главное, чтобы вы были на месте в условленный день, повторяю: ждать вас у нас не будет возможности. Так что лучше прилетайте заранее, – и он повернулся к Леониду: – Ничего не хотите ему сказать?
   Тот отрицательно покачал головой.
   – Еще раз прошу – не опаздывайте. До свидания, – сказал Филипп в трубку и отключил телефон. – Ну, вот и договорились… Через неделю ваш сын будет с вами, – он посмотрел на Есению. – Ладно, располагайтесь, мне нужно отойти по делам, вернусь часа через два. А вы, – он перевел взгляд на Леонида и Федора, – пока займитесь «поясом» для Есении Викторовны, это хорошая идея. Все необходимое попросите у хозяйки. Дядьку, пойдемте со мной!
   После секундного раздумья он положил телефон обратно в сумку и, сунув ее ногой под лавку, направился к выходу, на ходу надевая дубленку и шапку. Григорий Тарасович молча последовал за ним.
   – Это хорошо, что Кондратюк собрался переходить через границу под видом «челноков», – задумчиво сказал Федор. – В таможне зоркие ребята работают, если дело дойдет до личного досмотра, то все камуфляжи – до задницы дверца, тут же просекут, что под одеждой что-то проносится. Обыщут, потом не отвертеться будет. Одна надежда на челночную сутолоку, думаю, там никто особо копаться не будет – идет такой поток и все с деньгами. Да и слышал я, что нынче таможне выгоднее собирать мзду, чем пресекать вывоз валюты и ввоз товара.
   – Ты прав, такую сумму на себе тащить боязно, – согласился Леонид. – Я сейчас Сереге позвоню, посоветуюсь, что можно сделать.
   Он проследил в окно, пока Кондратюк и его «дядьку» выйдут со двора, и вытащил из рюкзака телефон, раздобытый на прииске. Было искушение воспользоваться телефоном Кондратюка, но Леонид решил не рисковать: может, тот накануне отъезда захотел их этим проверить…
   Набрав заново номер Сергея, он сказал:
   – Серега, привет еще раз! Значит так, завтра днем мы через Красноярск вылетаем в Благовещенск. Оттуда на автобусе с «челноками» едем в Китай, дальше пока не знаю, одно ясно, что через неделю мы каким-то образом окажемся в Гонконге. Слушай, тут вот какое дело… Скажи, а нельзя срочно организовать и переправить мне в Благовещенск разрешение от Центробанка на вывоз в Китай суммы в районе шестисот тысяч долларов?
   – Какой суммы? – переспросил Сергей после паузы. – Ты сказал: шестьсот тысяч, я не ослышался? – голос у него был явно ошарашенный, это было слышно даже через жуткий шорох, который все усиливался в трубке.
   – Все правильно, не ослышался. Мы тут, панэмаешь, немного деньжатами разжились… – и Леонид рассмеялся, представив лицо друга.
   – Ага, совсем немного, чтоб я так жил! – озадаченно заметил Сергей. – И что, ты хочешь их официально провести в Китай? Ты же – бухгалтер, и знаешь, что там тебя так пасти начнут, что мама не горюй, зачем тебе лишний надзор на себя навлекать?
   – А куда же мне их девать? Такую сумму в трусах тайком не провезешь. Может, что посоветуешь?
   – Уно открыл на твое панамское имя счет в «Сити-банке»?
   – Да.
   Было слышно, что Сергей что-то лихорадочно листает.
   – У тебя есть, чем записать? – спросил он.
   Леонид схватил с подоконника огрызок карандаша и, вырвав из конца календаря листок, сказал:
   – Готов. Что писать?
   – Запиши телефон моего знакомого в Красноярске и оставь ему эти деньги, я найду способ часть из них положить на твой счет, а часть привезу тебе в «трэвел чеках» в Гонконг. А вы через границу везите только дозволенный минимум, иначе могут возникнуть неприятности, а они вам сейчас ни к чему. В конце концов, попроси твоего шпиона – пусть возьмет что-то и на себя. Кстати, он не знает об этих деньгах?
   – Нет, что ж я – дурак, по-твоему… – Леонид даже слегка обиделся.
   – Тогда и не засвечивай! Ну пиши телефон… – и он продиктовал номер и имя своего знакомого. – Позвони ему на трубу, как только приземлишься в Красноярске. Я его предупрежу, он будет ждать и скажет, где сможет с тобой встретиться. А как ты, кстати, собираешься пронести такую сумму баксов через контроль в аэропорту, там же, как я понимаю, их не один килограмм?
   – Мы пока вшили деньги в куртки, но Федор предлагает сделать из них пояс на живот Есении, как у беременной.
   – Ну не знаю… – с сомнением в голосе заметил Сергей. – Алё, алё! – голос Сергея стал вдруг прерываться, звук пропал.
   – Да, да, алло, Серега! – закричал в трубку Леонид и потряс телефон.
   – У тебя там, похоже, аккумулятор садится? – прорвался, наконец, сквозь треск помех голос Сергея. – Ты откуда звонишь?
   – Да с такого большого переносного телефона с антенной.
   – Со спутникового что-ли?
   – Наверное.
   – Что значит «наверное»? Ты не знаешь, с чего ты звонишь? Чей это телефон?
   – Долго объяснять… Мы тут его позаимствовали у кое-кого… – Леонид запнулся на секунду, – …кому он больше не нужен.
   Видимо его ответ не удовлетворил Сергея и тот, словно почуяв неладное, попросил:
   – Дай-ка трубку Федору!
   Леонид молча передал трубку Федору. Что ему говорил Сергей, он не слышал, но Федор коротко ответив: «Добро!», отключил телефон и посмотрел тяжелым взглядом на Леонида.
   – Что? – всполошился Леонид.
   – А ничего! Звонить мы больше с этого телефона не будем и избавимся от него как можно быстрее. Я тебе уже предлагал это. Сергей сказал, что если этот телефон будут искать, то через оператора смогут установить, откуда и кому мы звонили. Можем подставить человека, на кого Серёгин номер записан. А ребята, ты сам видел, там непростые были. И если нам до сих пор не заблокировали связь, то это может означать одно из двух – либо там некому заявлять о пропаже телефона, либо нас уже пасут. И на первое лучше не рассчитывать.
   У Леонида похолодело в животе. Он с опаской посмотрел на телефон, словно «непростые ребята» могли вылезти прямо из него.
   – Давай, действительно, выкинем его от греха подальше, он и так нам уже службу сослужил.
   Федор убрал телефон к себе в рюкзак, сказав:
   – Разберемся по ходу дела, куда его девать.
   – Слушай, с деньгами вроде уже понятно, а как же мы диск провезем? – спросил Леонид у него. – Вдруг его тоже ищут…
   – Я положу его к себе, – ответил тот.
   – Так на контроле он ведь сразу просветится. Хорошо бы его тоже подо что-нибудь замаскировать… – и Леонид оглянулся в поисках чего-нибудь подходящего для этой цели.
   В углу комнаты стояла старая швейная машинка «Зингер», рядом с которой он увидел жестяную коробку, расписанную под Палех. Он подошел к ней и открыл: внутри лежали катушки с нитками, потертая сантиметровая лента и россыпь пуговиц всевозможных размеров и расцветок.
   – Может, под это на дно положить? – спросил он, посмотрев на Федора.
   – Ну да! А если попросят открыть? – покачал головой Федор. – Ржать же потом будут полгода, что мужик ездит с такой галантерейной коробкой. Не буду же я им объяснять, что это память о предках-коробейниках… – и он улыбнулся.
   Леонид сначала не понял, что тот имел в виду, а потом вспомнил, что профессиональным делом офеней являлось коробейничество.
   – Ну хорошо, а если мы сюда еды какой-нибудь положим, того же сала, например, – предложил он, кивнув на стол, где на тарелке под холстинкой лежал большой шмат сала. – Это-то подозрения не вызовет, оно только на Украине за наркотик идет.
   – А что, пожалуй, можно… – улыбнувшись, согласился Федор. – К салу вряд ли придерутся – жирное, потому и в коробку положено.
   – Только как нам уговорить хозяйку, чтобы она нам ее отдала? – опять озаботился Леонид.
   – Договорюсь… – усмехнулся Федор.
   – Не сомневаюсь… – взглянув на него, хмыкнул Леонид.
   – Ну тогда я пошел, нужно у нее еще попросить плотной ткани, чтобы «пояс» соорудить Есении, – сказал Федор и направился к двери на кухню.
   Он толкнул дверь и посуровел: хозяйка, явно подслушивающая под дверью, отпрянула в сторону и вызывающе уставилась на Федора с видом: «Попробуй мне что-нибудь сказать, я у себя дома!».
   «Ну и этой теперь „забытухи“ не избежать», – со злорадством подумал Леонид.
   Через несколько минут Федор вернулся с валиком саржевой ткани и положил его на стол.
   – Вот, можем приступать… Ты какой месяц хочешь? – спросил он у Есении, улыбнувшись.
   Она слегка покраснела, но ответила:
   – Это зависит от количества денег…
   – Впервые объем талии беременной женщины будет измеряться в долларах, – Федор с улыбкой посмотрел на Леонида, но того эта шутка почему-то не развеселила, ведь Есения на самом деле была беременна, и это его не совсем радовало.
   – Есения, давай-ка измерим тебя, – Федор вытащил из коробки сантиметровую ленту и, когда Есения к нему подошла, приподнял ей свитер и принялся ее обмерять.
   Посмотрев на отметку, он разложил ткань на столе.
   – Лёньша, вы пока с Есенией выпорите деньги из ее куртки, – попросил он, а сам большими старинными чугунными ножницами начал отрезать от ткани кусок необходимой длины.
   Когда Есения положила перед ним первые пачки с долларами, он выложил их по ткани в ряд и заметил:
   – Жаль, ваты нет, надо бы чем-нибудь их сверху проложить, а то бугриться будет неестественно.
   – Может, шарф подойдет? – предложил Леонид.
   – Давай попробуем, – согласился Федор.
   Через час «пояс» был почти готов. Есения пришила к нему сзади крючки, чтобы он плотнее сидел на талии, но после примерки стало ясно, что придется пришивать еще и помочи, а то получившееся тяжелое «корсетное изделие» без фиксации сверху сползало с ее еще стройного живота на бедра.
   Когда с помощью Федора Есения, наконец, надела готовый «пояс» под свитер, Леонид понял, какой она будет через несколько месяцев: живот выглядел более чем правдоподобно.
   – Тебе не тяжело? – спросил он, стараясь скрыть очередной приступ ревности.
   – Ничего, терпеть можно, – успокоила она его и, огладив «живот», сначала прошлась по комнате, потом села.
   Картина была убедительной.
   – Нормально, – оценил Федор.
   Он оторвал еще один кусок ткани, а на оставшуюся часть вытряхнул пуговицы и прочую мелочь из хозяйской коробки. Завязав все в узелок, он положил его на швейную машинку.
   – Давай диск, примерим, пока Кондратюк не вернулся, – сказал он Леониду.
   Когда тот вытащил его из рюкзака, Федор обмотал диск тканью и положил на дно коробки, потом смял несколько старых газет, лежащих на подоконнике, и подоткнул ими диск со всех сторон, чтобы тот не ерзал.
   Леонид, наблюдавший за ним, сказал:
   – Хорошо бы дно сымитировать, фольга нужна или какая-нибудь старая металлическая банка из-под рыбных консервов, знаешь, бывают такие большие…
   И они одновременно посмотрели на пол, где у печки на полу стояла именно такая банка, служащая, видимо, миской для кого-то из домашних животных.
   – Грязная… – сказал Леонид.
   – Вымоем, – откликнулся Федор и, подняв банку с пола, пошел на кухню.
   – Вот сам и мой! – донесся оттуда недовольный голос старухи. – Все банки у меня позабирали! Сходили бы в магазин, там все есть, чего меня обирать! Скажу постояльцу, пусть выплатит компенсацию за убыток.
   «Ты смотри, какие слова знает, поднаторела, видать», – усмехнулся про себя Леонид.
   Вскоре идеально подогнанный металлический круг лег вторым дном, скрывая под собой диск.
   – Во, другое дело, а теперь только сала сверху наложим, и все, – Федор довольно оглядел плоды своих трудов.
   Едва они успели упаковать заполненную банку в рюкзак к Федору, как на крыльце послышались шаги, и в комнату вошел Кондратюк.
   – Как дела? – спросил он, раздеваясь.
   Есения молча встала перед ним, демонстрируя свою фигуру.
   – Хм… – только и сказал тот, одобрительно кивнув.
   – А где Григорий Тарасович? – спросила Есения. – Он не придет? Мы с ним не попрощались.
   – Он переночует у знакомых и с утра вернется к себе, – ответил Филипп. – Давайте устраиваться на ночь, завтра вставать рано. Кстати, – он посмотрел на Федора. – Оружие придется оставить здесь, в самолет его не пронести.
   – А я его и так в лесу оставил, – ответил Федор, посмотрев на Леонида, который с трудом удержался от ответного взгляда, он-то знал, что на дне рюкзака Федора лежал не только его охотничий нож, но и пистолет…
   «Как он, действительно, собирается пронести его в самолет? Вон с диском какие приняли меры предосторожности…»

Глава вторая

   Валера оказался легок на помине. Заявившись в семь утра, он разбудил Риту своим звонком. Бурый крепко спал, накрыв голову подушкой, не изжив с возрастом своей детской привычки.
   Рита впустила Валеру в квартиру. На том лица не было.
   – Что случилось?
   – Где Виктор Иванович?
   – Спит еще.
   – Разбудите его, Маргарита Ивановна, пожалуйста. У меня срочные новости, – и он поднял руку, в которой был зажат какой-то листок.
   – Какие?
   – Это я могу сказать только ему, – глядя ей в глаза, умоляющим голосом ответил Валера.
   Тогда Рита с силой подтолкнула его в сторону кухни:
   – А ну шагай, конспиратор! Завтракать будем.
   Пока Валера нехотя двинулся впереди нее в кухню, она, изловчившись, выхватила у него из руки бумажку.
   – Марга… – только и успел воскликнуть Валера, но Рита в ответ на протест так толкнула его своим отяжелевшим от беременности животом, что парень пробежал оставшиеся метры до обеденного стола, где и плюхнулся на первый попавшийся на пути стул.
   Развернув листок, Рита прочла: «Встречаемся в парке в девять часов, телефоном не пользуйся».
   – От кого записка? – спросила она, возвращая ее ему.
   – Так. От одного нужного человека, – расплывчато ответил Валера, засовывая листок поглубже в карман от дальнейших посягательств. – Бизнес…
   – Бизнес, говоришь… – усмехнулась она, и что-то в ее тоне и во взгляде было такое, что Валера поежился. – Давай-ка, выкладывай, что у вас там за бизнес! И почему моего мужа вчера в милицию вызывали? Кого убили? Я жду…
   На последних словах она подошла к холодильнику, достала из него четыре помидора и, положив на разделочную доску, начала их резать тонким острым ножом.
   – Маргарита Ивановна, я не имею права ничего говорить, спросите сами у Бу… у Виктора Ивановича, – попросил Валера, завороженно наблюдая, как из-под пальцев Марго стекают густые красные капельки томатного сока.
   – Я спрошу, но и ты мне ответь: кто автор этой записки, зачем он вызывает Витюшу в какой-то парк? Я все равно это узнаю, но лучше ты мне это скажешь! – и она резко ударила ножом по сочному помидору, от чего тот мгновенно развалился на две половины.
   Валера замер, с ужасом глядя на расчлененную помидорную плоть, на срезах которой медленно набухали кровавые капли. Что у него пронеслось в этот момент в голове, какие ассоциации возникли – неизвестно, но он почему-то быстро и захлебываясь словами, выложил Рите все, что она хотела узнать, и добавил:
   – Записка от Копытина, это очень серьезный человек, из ФСБ, – называя эти три буквы, Валера понизил голос и метнул испуганный взгляд на дверь.
   – Что ему нужно от Виктора? – спокойно поливая майонезом помидоры, словно ее совершенно не взволновало то, что рассказал Валера, спросила Рита.
   – Предостеречь…
   – Предостеречь? От чего?
   – Он хочет, чтобы Бурый уехал из города, – сказав это, Валера даже не заметил, что на этот раз назвал шефа по кличке. – Он говорит, что закручиваются такие дела, которые могут зацепить бортом всех нас.
   – А почему телефоном пользоваться нельзя? Нас уже прослушивают?
   – Не исключено.
   Рита хмыкнула:
   – Если решили прослушивать, то телефоны тут ни при чем, при нынешней аппаратуре пук зайца в дальнем лесу можно услышать… Ладно, на вот, поешь салата, – она поставила перед Валерой миску с помидорами, на которую тот воззрился с отвращением, – а я пойду разбужу Виктора.
   – Маргарита Ивановна! – окликнул ее в спину Валера. – Только не говорите ему… ну сами понимаете.
   – Не бойся! – отмахнулась Рита и вышла из кухни, думая о том, что Валера, если его припрут, наверняка сразу же сдаст своего шефа.
   «Нужно с ним что-нибудь решать, с этим Иудушкой Головлевым…»
   Но события с этой минуты понеслись вскачь, Рита даже не успела спросить мужа о его планах, не то чтобы что-то предпринять.
   Разбуженный ею, Бурый молча прочел записку, после чего быстро помылся и спешно начал куда-то собираться, хотя до встречи с Копытиным у него еще было время.
   – Позвоню днем, не волнуйся, – только и сказал он на немой вопрос жены и, поцеловав ее в губы, на секунду задержал свою руку на ее животе.
   Рита еще долго ощущала это прощальное прикосновение, даже ее малыш замер, боясь неосторожным движением потревожить и без того встревоженную мать.
   Бурый не был удивлен, что Копытин назначил встречу в парке – там с утра практически никого не бывало, и лишь к обеду туда выползали мамаши и бабушки с колясками. Однако обычно с Копытиным встречался Валера, которому тот доверял по причине родственных уз, но, видимо, сейчас произошло что-то неординарное, если он потребовал личной встречи с ним самим. Встреча должна была состояться в самом глухом углу парка, на дальней аллее, где можно было спокойно поговорить.
   Садясь в машину, Бурый спросил у Валеры:
   – Что произошло? Чего такая срочность и риск?
   – Копытина ночью вызвали на работу. Котов убит, – Валера метнул быстрый взгляд на Бурого.
   – Знаю, – спокойно сказал тот.
   – Откуда? – удивился Валера.
   – От верблюда, – усмехнулся Бурый. – Меня же тоже вызывали ночью, мы ведь с Котовым должны были вчера встретиться, а он так и не приехал на встречу.
   – Ну и…
   – Вот в общем-то и все… – ответил Бурый.
   – Но у Котова дома нашли кое-что, компрометирующее вас…
   – Ты имеешь в виду его записку, что ли? Читал я ее… Пусть докажут, что это не бред алкоголика, – отмахнулся Бурый. – Все знают, что у Котова были неприятности в управлении, и что в последнее время он не вылезал из запоев. Так что в этом плане его записка выглядит, как попытка виновного свалить все с больной головы на здоровую…
   – Да, но он написал, что едет на встречу с вами и если с ним что-нибудь случится, то виноватым в его смерти следует считать вас. И погиб он по пути к вам.
   – Да, ладно, проехали! – отмахнулся Бурый. – Что Копытину-то нужно? О чем он хочет поговорить?
   – Я не знаю, он сам вам скажет.
   – Ну хорошо, разберусь, едем в офис.
   – Да, Копытин просил, чтобы вы с оглядкой к нему на встречу ехали, не на этой машине – не исключено, что за вами будут следить. Я взял у приятеля машину, она у нас во дворе офиса стоит, постараюсь вас вывезти незаметно.
   – Вот блин! – сквозь зубы выругался Бурый. – Дожил! – он замолчал, угрюмо задумавшись.
   «Надо бы Козаку позвонить, договориться о встрече, поблагодарить. Хотя… мог бы и в квартире пошерстить, теперь еще и эти разборки на мою голову из-за записки старого придурка!» – думал он про себя и уже, было, потянулся к трубке, но, вспомнив предупреждение Копытина, раздумал – береженого Бог бережет. Но созвониться с Козаком нужно было во что бы то ни стало, предупредить, чтобы они с Квачом на время скрылись из города.