Эриксон Стивен. Врата Смерти(пер. И.Иванова)

   — Что ты за чудовище!
   — Давай, чеши языком. Знаешь, я ни разу в жизни не пользовал мужчин и мальчишек. Ты сама подсказала, что с тобой тоже можно так —нужно лишь опрокинуть тебя на живот. Вот я и попробую. Люблю новые ощущения.
   — Я буду кричать.
   — Геборий крепко спит. Кричи, сколько угодно. Только что тебе даст этот крик? Выплеснешь свое возмущение? А я уж думал, ты давно отвыкла возмущаться.
   Фелисина понимала, что совершенно беспомощна. И вдруг ее обожгло мыслью: «Это — совсем как боль. Боль можно превратить в удовольствие. И сейчас я тоже могу наслаждаться. Нужно лишь попробовать».
   Бодэн встал. Фелисина торопливо перевернулась на спину, следя за каждым его движением. Подобрав нож, он отодвинул полог шатра.
   — Прошу прощения, если не доставил тебе ожидаемого удовольствия, — усмехнувшись, сказал Бодэн.
   — Тогда зачем…
   — Хотел убедиться: изменилось ли что-нибудь в тебе или ты все та же… Ладно, отправляйся плавать по своей кровавой реке.
   Оставшись одна, Фелисина свернулась калачиком. Тело одеревенело. В мозгу эхом звучали слова Бодэна: «Или ты все та же».
   «Вот так, дорогая Фелисина, — мысленно сказала она себе. — Ты мечтала посмотреться в зеркало. Бодэн дал тебе туда заглянуть. Он с самого начала знал, чтоты затеваешь. Подумай об этом. Хорошенько подумай».
 
   Она ошиблась: Клобук не ждал их на берегу. Он появится теперь, придет по гребням волн. Страдания троих беглецов больше не забавляли Властителя Смерти. Пора проводить их через врата.
   Фелисина глядела в морскую даль. Она ощущала себя похожей на сушняк, такой же трухлявой и мертвой. Над проливом собиралась гроза. Небо расчерчивали молнии. Пена над скалами вспыхивала и тут же проваливалась в темную бездну воды. Грохотал гром, и из пустыни ему отвечало эхо.
   Час назад Геборий с Бодэном вернулись со своих поисков и приволокли обломок лодки. Корма у нее отсутствовала, остался только нос, однако искателей это не смущало. Они намеревались использовать годные доски и построить плот. Но только намеревались, ибо у них не было сил, а у Гебория — еще и рук. И разговор они затеяли, чтобы заслониться от отчаяния. Если они и доживут до утра, завтрашний день все равно будет последним. Это знали все трое.
   Бодэн протянет дольше всех, если только бог Гебория не вернется и не унесет свое заблудшее чадо. Фелисина больше не противилась мысли, что первой умрет она. Умрет, так и не сумев отомстить ни Бодэну, ни Таворе, ни проклятой Малазанской империи.
   Вдали, за скалами, полыхнула необычайно яркая молния. Она покатилась по волнам, растянувшись на несколько лиг в Длину. Шипела мгновенная испарявшаяся пена. Ударил гром, всколыхнув прибрежный песок. А молния катилась прямо на берег.
   Геборий вскочил на ноги. Его приплюснутое лицо перекосилось от страха.
   — Это магия! Фелисина, беги!
   Она хрипло расхохоталась.
   — Куда я побегу, старик? Обратно в пустыню?
   Геборий повернулся лицом к волнам. Пробормотав проклятие, которое тут же заглушил ветер, он заслонил собой Фелисину. Бодэн припал к песку, обхватив голову руками. Молния успела выкатиться на берег и теперь двигалась прямо на них.
   Первым удар принял на себя историк. Молния обтекла его, будто он был каменной глыбой. На мгновение узоры татуировки ослепительно вспыхнули и сразу же погасли.
   Магическая молния вытянулась в тонкую нить и тоже погасла.
   Геборий тяжело опустился на колени.
   — Отатараль… Конечно. Как я раньше не подумал? Нам нечего бояться. Слышите?
   — Лодка! — вдруг крикнул Бодэн.
   Миновав скалы, к берету двигался баркас. Правый край паруса лизало пламя. Неведомый противник не хотел выпускать суденышко из магического плена, но был вынужден отступиться. Баркас вынесло почти на самый берег. И сразу же по веревочным лестницам вверх устремились двое. Они срезали пылающий парус, и он огненной птицей упал вниз, где с шипением погас. Из баркаса на берег выбрались еще двое.
   — И кто же из них Дюкр? — спросила Фелисина.
   — Дюкра с ними нет. А вот тот, кто слева, — это маг, — сказал Геборий.
   — Откуда ты знаешь?
   Он не ответил.
   Двое приплывших старались идти быстро, однако и они шатались от усталости. Невысокий краснолицый человек в прожженном плаще заговорил по-малазански:
   — Благодарение богам, что мы вас нашли! Нам нужна ваша помощь.
 
   Неизвестный маг остался за скалами, преграждавшими путь к берегу. Он не был связан с мятежниками. Похоже, он оказался заложником чудовищного мира, который сам породил. Подобно смерчу, вынырнувшему из морских глубин, он появился на второй день их плавания. Кульп еще никогда не видел такого безудержного буйства магической стихии. Но это же буйство и спасло их, разметав магический Путь незнакомца. Как он ни пытался залатать «дыры» Пути, сила хлестала оттуда, как вода из пробоин в днище корабля. Завывания магических вихрей перемежались с душераздирающими криками мага.
   Все надежды на спокойное плавание рухнули. «Рипат» швыряло, как щепку. Поначалу Кульп пытался загородиться своими обманными уловками, полагая, что гнев мага направлен на него и его спутников. Но могущественный безумец даже не замечал их. Маг вел совсем иное сражение. Тогда Кульп превратил свой Путь в защитный кокон вокруг «Рипата». Пока капрал и матросы поддерживали судно на плаву, боевой маг следил за действиями безумца.
   Естественно, чужая необузданная магия сразу почувствовала родственные силы и обратилась против них. Иллюзии обманывали разум, но ничего не могли поделать с безумием. «Рипат» превратился в мишень. Нападения следовали беспрестанно, и за два с лишним дня Кульп не вздремнул и десяти минут.
   Вдали появился отатаральский берег. Безумный маг наносил удары и по суше, но там они почти сразу же гасли. Кульп догадался: их противник — скорее всего, один из сосланных магов, которого отатаральская руда лишила рассудка. Каторжник, сбежавший из ада рудников в ад магии. Он утратил власть над своим Путем, превратившись в игрушку страшных сил.
   Осознав все это, Кульп не на шутку перепугался за себя. Буря угрожала выкинуть баркас на берег. И что же, вместо одного мага-безумца там станет два?
   Только умение Геслера и матросов удерживало «Рипат» от столкновения с коварными зубьями рифов. Почти полдня баркас держался параллельно берегу, выискивая хоть какой-то проход.
   На третью ночь Кульп почувствовал перемену. До сих пор часть берега, лежавшая от них по правую руку, вызывала в нем стойкое отвращение. Возможно, отатаральская жила подходила там совсем близко к воде. И вдруг противодействующая сила стала мягче. Что ослабило ее — оставалось только гадать.
   Неожиданно матросы обнаружили между скалами узкий проход. Кульп решил не испытывать судьбу и крикнул Геслеру, что надо плыть к берегу. Капрал не стал спорить. Однако треть лиги до берега досталась им исключительно тяжело. Маг-безумец делал все, только бы не пустить их на сушу. Его чудовищная сила неумолимо размывала всю защиту, возведенную Кульпом вокруг «Рипата».
   До берега оставалось совсем немного, когда у них вспыхнул парус. Если бы они сами не были мокрыми до нитки, то мгновенно превратились бы в четыре живых факела. А так матросов и Кульпа лишь обдавало шипящими струями пара. Затем противник словно забыл о баркасе, направив свой удар на берег.
   Кульп своими глазами видел, как сузилась и погасла полоса магического огня. Может, это было как-то связано с человеком, ради которого они сюда приплыли? Боевой маг еще больше утвердился в свой догадке, заметив на берегу три человеческие фигуры. Как и он сам, эти люди были крайне измождены. Что-то в их позах сразу же насторожило Кульпа. Они явно не были друзьями. Тогда кем? Тремя чуждыми друг другу людьми, которых обстоятельства на время свели вместе? Похоже, что так. Но было еще что-то, чего Кульп никак не мог уловить.
   От твердой почвы под ногами у мага закружилась голова. Увидев старика с культями вместо кистей рук, он облегченно вздохнул. Помощь, которую он попросил у Гебория, вовсе не была шуткой.
   Бывший жрец ответил на просьбу сухим смешком. Сухим в полном смысле слова, ибо он, как и его спутники, заметно страдал от жажды.
   — Принеси им воды, — сказал Кульп, обратившись к Геслеру.
   Капрал с трудом оторвал взгляд от Гебория и поспешил к баркасу. Честняга внимательно рассматривал обшивку «Рипата», ища пробоины и иные повреждения. Буян примостился на носу, сжимая в руках арбалет. Геслер велел подать бочонок с водой. Честняга прервал осмотр и полез за бочонком.
   — А где Дюкр? — спросил Геборий.
   Кульп вздохнул.
   — Я бы сам хотел знать, где он сейчас. Мы с ним расстались в рыбачьей деревушке к северу от Хиссара. Мятеж…
   — Знаем. В ночь побега мы видели зарево над Досин Пали.
   — И здесь тоже, — рассеянно произнес Кульп, разглядывая спутников Гебория.
   Рослый человек с оторванным ухом глядел на него спокойно и холодно. Вопреки всем жизненным передрягам, этот беглый каторжник не утратил чувства собственного достоинства. Магу вдруг стало не по себе. Кульп понял, что слишком поспешно счел одноухого обыкновенным вором.
   Молодая девушка почему-то тоже вызвала в нем настороженность, но маг очень устал и дальнейшие рассуждения отложил на потом.
   Подошел Честняга с бочонком воды. За ним шагал Геслер. Беглецы как зачарованные глядели на бочонок и на привязанную к нему медную кружку. Матрос вынул затычку и наполнил кружку водой.
   — Только не набрасывайтесь на воду, — предостерег Кульп. — Пейте не залпом, а маленькими глотками.
   Пока беглецы пили, он не без труда отыскал свой магический Путь. Утомление давало себя знать, и все же Кульп сумел настроить магическое зрение. Взглянув на Гебория, он едва не вскрикнул от изумления. Татуировка на теле бывшего жреца жила своей жизнью. Прерывистые линии магической силы опоясывали Гебория целиком. От левой культи отходило призрачное подобие руки. Призрачные пальцы были сомкнуты, будто сжимали поводья лошади. Совсем иную силу Кульп увидел возле правой культи. Там зеленые жилы плотно переплетались с красными, оставленными отатаральской рудой. Внешне они напоминали двух переплетенных змей, схватившихся насмерть. Кульп распознал у зеленых жил нечто вроде сознательно направленной воли. Именно они противостояли разрушительному действию отатаральской руды, что особенно изумило мага. Он вспомнил целителей, приверженцев магического Пути Деналь. Каждая болезнь представлялась им вторжением вражеского полчища. Полем битвы являлось тело больного. Сейчас Кульп наблюдал нечто подобное. Но здесь была не болезнь. Здесь схлестнулись два магических Пути. Один, связанный с призрачной левой рукой, принадлежал Фениру. Другой, в немалой степени опутанный силой отатаральской руды, был Кульпу абсолютно незнаком и совершенно чужд его ощущениям.
   Кульп невольно моргнул и только тут заметил, что Геборий внимательно за ним следит. Старик улыбался одними губами.
   — Да что же, Клобук вас накрой, с вами случилось? — не выдержал маг.
   — Я бы сам хотел знать, — ответил Геборий. Чувствовалось, капралу и матросам не терпится заговорить со стариком.
   — Мое имя Геслер, — с неуклюжей почтительностью представился капрал. — Мы трое — это все, что осталось от культа Вепря.
   Геборий перестал улыбаться.
   — Вас и без меня много, — бросил он и поплелся прочь.
   Геслер остался стоять с разинутым ртом.
   «Дюкр ничего не преувеличил, рассказывая о нем», — подумал Кульп.
   Труднее всего пришлось Честняге: внутри парня что-то дало солидную трещину. Это было видно по его голубым глазам. Помрачневший Буян ободряюще похлопал Честнягу по плечу. Чувствовалось, сейчас его больше занимал не Геборий, а одноухий человек.
   — У тебя в рукавах что-то спрятано, и мне это не нравится, — сказал он Бодэну, выразительно помахав арбалетом.
   — Можешь не удивляться, — заговорила с Буяном девушка. — Этого человека зовут Бодэн. Он убивает людей. Беспомощных старух. Соперников, которые становятся у него на пути. Его руки по локоть в крови. Разве не так, Бодэн?
   Не дождавшись его ответа, она продолжала:
   — Я — Фелисина из Дома Парана. Последняя в нашем роду, но это не должно вводить вас в заблуждение.
   Эти слова она никак не пояснила. Геборий вернулся, волоча оба мешка.
   — Вот с таким скарбом мы тащились сюда через пустыню, — обратился он к Кульпу. — Жутко устали. Сами видите, помощники мы сейчас никудышные. Нам бы плясать от радости, но сил нет. Только не думайте, что мы не рады вашему появлению. Мы с удовольствием покинем этот проклятый берег, даже если нас ждет смерть в морских пучинах.
   Геборий выразительно посмотрел на бурлящие волны.
   — А с кем это вы сцепились по пути сюда? — спросил он Кульпа.
   — Вообразите себе неразумного ребенка, у которого в руках поводок, и к другому концу поводка привязана Гончая Тени. Ребенок — это какой-то безумный маг, а Гончая — его Путь. Думаю, он тоже был каторжником и лишился рассудка. Он и сейчас подстерегает нас в море. Без хорошего отдыха нам через его ад не пройти.
   — А как дела на материке? Плохи?
   — Что там творится сейчас — я знаю не больше вашего, — ответил Кульп. — Когда мы расстались с Дюкром, Хиссар вовсю пылал. Но этот упрямец все равно отправился туда, повторяя, что должен быть рядом с Кольтеном и Седьмой армией. Хорошо, если по пути он не угодил на «королевскую кровать». Об участи Кольтена и его виканцев я не берусь даже гадать.
   — Так значит, Кольтен тоже в Семиградии? Когда нас заковали в цепи и бросили в ров за дворцом Ласэны, я был почти уверен, что встречу там и Кольтена. В том рву собралось весьма достойное общество… Думаю, Кольтен жив, — после недолгого молчания заявил Геборий. — Таких, как он, погубить очень непросто.
   — Если Кольтен жив, я тоже обязан вернуться под его начало, — сказал Кульп.
   Геборий кивнул.
   — Ну что ты на него пялишься? Он был изгнан из своего братства, — громко и язвительно произнесла Фелисина.
   Повернувшись, историк и маг увидели, что ее слова обращены к Геслеру.
   — Я еще не все сказала. Он отрекся от своего бога. Точнее, от вашего. Так что берегись бывших жрецов с ядовитыми языками. А тебе и твоим матросам я советую хорошенько помолиться Фениру о покровительстве.
   Бывший жрец вздохнул и вновь повернулся к Кульпу.
   — Я чувствовал, как вы рассматриваете меня магическим зрением. Что вы увидели?
   Кульп медлил с ответом. Понимая, что старик от него не отстанет, он сказал:
   — Я видел ребенка, тянущего на поводке Гончую величиной с гору. Это в одной руке.
   — А в другой? — спросил напрягшийся всем телом Геборий.
   — С другой не все так просто.
   — Я бы хоть сейчас отпустил этот поводок.
   — Если бы смогли.
   Геборий печально кивнул.
   — Если бы только Геслер узнал… — шепотом продолжал Кульп.
   — Он бы проклял меня последними словами.
   — Несомненно.
   — Думаю, мы с вами поняли друг друга, — с едва заметной улыбкой сказал Геборий.
   — Не совсем. Но пока давайте отложим этот разговор.
   Бывший жрец опять ответил кивком.
   — Скажите, Геборий, а своих спутников вы сами выбирали? — спросил Кульп, кивнув в сторону Бодэна и Фелисины.
   — Отчасти да. Что, трудно поверить?
   — Давайте-ка немного пройдемся по берегу, — предложил маг.
   Геборий последовал за ним.
   — Для каторжника главное — выжить, — начал он, когда они отошли на достаточное расстояние. — Там поневоле приходится с чем-то мириться и на что-то закрывать глаза. Иначе долго не протянешь. Рудники сильно меняют многих. Сейчас Фелисина и Бодэн такие. Какими они были прежде…
   Он не договорил и пожал плечами.
   — Вы им доверяете? — спросил Кульп.
   Геборий лукаво улыбнулся.
   — А вы мне доверяете, Кульп? Понимаю, вам нужно время, чтобы ответить на этот вопрос. Вот и мне нужно время. Но кое-какие выводы я уже сделал. Бодэн будет с нами честен до тех пор, пока это в его интересах. Тут я ему доверяю.
   — А девушке?
   Геборий долго молчал.
   — Нет, — тихо произнес он.
   «Я ожидал от него совсем иного ответа. Что же могла натворить эта девчонка?» — подумал Кульп, но вслух ничего не сказал.
   — А теперь позвольте спросить про ваших спутников и их глупые верования.
   — Странно слышать такие слова из уст жреца Фенира.
   — Бывшего жреца, не забывайте. Тут девчонка сказала правду. Моя душа принадлежит мне, а не Фениру. Я вернул ее себе.
   — Вот уж не думал, что такое возможно.
   — Может, мне это только кажется… Простите, Кульп, но я устал. Наше путешествие сюда… оно было слишком утомительным.
   «Знал бы ты, старик, чего нам стоило добраться сюда».
   Обратно шли молча. Итак, первая часть замысла Дюкра выполнена. Они добрались до отатаральского берега. Они нашли его друга. Кульп вспомнил о своих мрачных предчувствиях, охвативших его еще в Хиссаре, когда Дюкр впервые попросил о помощи. Впрочем, к чему теперь об этом думать? Если судьба не подстроит им какой-нибудь каверзы, «Рипаст» благополучно вернется обратно и просьба Дюкра будет исполнена до конца.
   Над пустыней медленно всходило солнце. За утесами бесновались волны. Маг-безумец, вынужденный отступить с берега, теперь отыгрывался на море, вздымая водяные валы.
   Матросы принесли с баркаса пищу. Геборий присоединился к своим спутникам. Все ели молча и жадно. Кульп прошел к Геслеру, несущему дозор. Честняга и Буян храпели под наскоро сооруженным навесом.
   — Здорово же Фенир с ним пошутил, — сказал капрал.
   — Я доволен, что тебе это понравилось, — ответил Кульп, присаживаясь с ним рядом.
   — Вообще-то от шуток Фенира бывает не до смеха. И знаешь, маг, что странно? Я был почти уверен: Летний вепрь был здесь. Как ворона, сидящая у жреца на плече.
   — Скажи, Геслер, а раньше ты испытывал прикосновение Фенира?
   Капрал замотал головой.
   — Судьба не баловала меня подарками. Такого никогда не бывало. Да и сейчас я не уверен. Просто почудилось.
   — Ты и сейчас ощущаешь присутствие Фенира?
   — Не знаю. Я об этом как-то не думал.
   — А как Честняга?
   — Туго пришлось парню. Еще бы! Едва увидел жреца Фенира — и вдруг услышать от него такое! Думаю, оправится. Мы с Буяном за ним присмотрим. А теперь ответь мне: как будем возвращаться на материк? Этот проклятый чародей стережет нас за скалами. Что, если он спалит «Рипат»?
   — Старик нам поможет.
   — Этот насмешник? Чем?
   — Долго объяснять, капрал. Сейчас тебе лучше всего вздремнуть. Ложись. Я буду нести караул.
 
   Фелисина окончательно проснулась. Маг, приплывший вместе с матросами, наспех смастерил себе навес и улегся спать. Матросы уже выспались. Фелисина наблюдала за ними, и внутри ее нарастало презрение.
   «Приверженцы Фенира. Какая чушь! Вы верите в своего безмозглого бога? Какие же вы глупцы. А ваш Фенир, будто пугливая домашняя свинья, затаился в мире смертных. Отличная добыча для охотника с острым копьем. Мы видели его копыто. Хорошо же Геборий поколебал вчера вашу веру!»
   Бодэн ходил на берег умываться и теперь вернулся, разбрызгивая соленые капли.
   — Ну что, Бодэн, ты не боишься этих молодцов? — спросила Фелисина. — Скажем, вон того? Думаю, он тебе не по зубам. А другой, с арбалетом? Как быстро он тебя раскусил. Крепкие они парни. Крепче тебя.
   — Ты уже успела побывать под ними? — лениво спросил Бодэн.
   — Считаешь меня совсем уж дешевой шлюхой, которая сама лезет?
   — Мне и считать не надо. Может, когда-то ты жила чем-то другим. Но теперь смысл твоей жизни — раздвигать ноги.
   — Проваливай к Клобуку, ничтожество!
   Бодэн подошел к ней вплотную.
   — Хочешь меня разозлить? Не выйдет. Главное — мы уцелели и скоро уберемся с этого острова. Можешь болтать что угодно, потаскуха. У меня слишком хорошее настроение.
   — Я и не собиралась тебя злить. Кстати, я давно хотела тебя спросить: а что означает тот коготь?
   Бодэн бесстрастно глядел на нее, словно не понимая, о чем речь.
   — Ты знаешь, про какой коготь я спрашиваю — про тот, что хранится у тебя вместе со штучками для воровского ремесла.
   Разбойник молча повернулся и хотел пойти дальше, но заметил Гебория, стоявшего в нескольких шагах. Старик впился в него глазами.
   — Бодэн, это правда?
   Бодэн молчал.
   Фелисина почувствовала: Геборий что-то понял. Он бросил взгляд сначала на нее, затем на разбойника и улыбнулся.
   — Недурно. Во всяком случае, пока недурно.
   — Ты так думаешь? — спросил Бодэн и отвернулся.
   — Геборий, что это все значит? — требовательно спросила Фелисина.
   «Когда-то я таким тоном разговаривала с провинившимися слугами», — подумала она.
   — Жаль, девочка, что ты была невнимательна, когда твои наставники учили тебя истории, — сказал Геборий.
   — Объясни!
   — Спрашивай Клобука. Пусть он тебе объяснит, — резко ответил историк и отошел.
   Фелисина перевернулась на другой бок и стала глядеть на буйство волн.
   «Мы живы. Теперь мне некуда торопиться, и я вновь могу стать терпеливой. Могу затаиться и выжидать. Маг говорит, что Семиградие охвачено восстанием против Малазанской империи. Приятная новость. Может, оно разрастется и сметет империю, а с нею императрицу и… адъюнктессу. Когда рухнет империя, настанет долгожданный мир. Нас кончат притеснять, и мне ничто не помешает осуществить свою месть. Знай же, дорогая сестрица Тавора: наступит такой день, когда рядом с тобой уже не будет телохранителей. И вот тогда приду я. Клянусь всеми богами и демонами, я приду. Это я тебе обещаю. А пока нужно вести себя терпеливо. Бодэн и Геборий для моих замыслов уже потеряны. Но остаются эти четверо: маг и матросы. Будет совсем не лишним привлечь их на мою сторону…»
   Фелисина встала и пошла к навесу. Капрал вопросительно сощурил на нее сонные глаза.
   — Когда ты в последний раз ложился с женщиной? — в лоб спросила она.
   Ей ответил не капрал, а Буян.
   — Он забыл, зато я помню. Это было где-то год назад. Я тогда нарядился шлюхой и вдоволь дурачил нашего Геслера. Трезвый он бы меня раскусил. Но капрал был мертвецки пьян. Да, дружище Геслер. Это был я.
   Капрал только хмыкнул.
   — Такова солдатская жизнь. Столько всего случается, не успеваешь понять, что к чему.
   — Особенно когда так поднабрался, что уже все равно, — добавил Буян.
   — Но сейчас-то я трезв. — Взгляд Геслера стал суровым. — Знаешь что, красавица, — играй в свои игры с другими. Не хочу тебя обижать, но жизнь достаточно проехалась по нам, и мы научились кое-что в ней понимать. Ты же не просто так предлагаешь себя. Но нельзя купить то, что не продается.
   — Я рассказала вам про Гебория, хотя могла бы и не рассказывать.
   — Слышал, Буян? А девушка-то решила поймать нас в ловушку.
   — Глупцы! Он вас предаст. Ему ненавистна ваша приверженность Фениру.
   Услышав это, Честняга даже сел.
   — Иди-ка ты отсюда, — сказал Фелисине Геслер. — Дай моим людям выспаться.
   На Фелисину глядели невинные голубые глаза Честняги. Она послала матросу воздушный поцелуй и усмехнулась, видя, как вспыхнуло его лицо.
   — Береги уши, а то и они запылают!
   — Вперед, парень, — не выдержал Буян. — Раз она сама нарывается, покажи ей, что к чему.
   — А вот здесь ты не угадал, — засмеялась Фелисина. — Я сплю только с мужчинами.
   — То есть — с лопоухими дураками, — вставил едва сдерживающийся Геслер.
   Качнув плечами, Фелисина отправилась на берег. Войдя по колено в воду, она остановилась и стала разглядывать баркас. Обшивку «Рипата» покрывали многочисленные черные точки, как будто по судну выпустили град зажигательных стрел. Перила полубака блестели, словно стеклянные. Сверху свисали обрывки канатов.
   Солнечные блики на воде слепили глаза. Фелисина зажмурилась. Ее разум постепенно умолкал и наконец замолк окончательно. Вокруг ног плескалась теплая вода. Фелисина чувствовала себя крайне утомленной, и не только телесно.
   «Неужели во мне не осталось ничего, кроме ненависти и презрения? Ведь должен же существовать способ выбраться из этого состояния. Оно меня разрушает… Если не способ, то хотя бы причина».
 
   — Я рассчитываю лишь на то, что отатаральская пыль оказала на вас достаточное воздействие и оно отпугнет этого безумного мага, — сказал Кульп. — Иначе нас ожидает крайне тяжелое плавание.
   Честняга зажег фонарь и теперь сидел в носовой части баркаса, ожидая сигнала к отплытию. Черные узоры татуировки на теле Гебория отражали желтоватый свет. В ответ на слова мага старик лишь поморщился. Геслер склонился над рулевым веслом. Как и все остальные, капрал ждал ответа бывшего жреца. Ждал и надеялся.
   По другую сторону скал, в открытом море, бушевала стихия, взбаламученная магом-безумцем. Почти беспрерывно мелькали молнии, выхватывая из тьмы густые черные облака и белые барашки волн.
   — Ну, если вы так настаиваете, — произнес наконец Геборий.
   — Мне нужно ваше добровольное согласие.
   Геборий сердито помахал культей перед лицом Кульпа.
   — Да поймите же, что у меня нет вашего магического чутья!
   Маг посмотрел на Геслера.
   — Что скажешь, капрал?
   — А разве у нас есть выбор?
   — Здесь не все так просто, — сказал Кульп, стараясь держаться спокойно. — Отатаральская руда странным образом подействовала на Гебория, поэтому в его присутствии я опасаюсь открывать свой Путь. А без Пути мне не защитить вас от безумного мага. Это значит…