Эриксон Стивен. Врата Смерти(пер. И.Иванова)

   — До сих пор ему удавалось вытаскивать вас из любой дыры, — заметил Дюкр.
   — До сих пор нам противостояла одна армия. А теперь их две.
   — Две? — насторожился историк.
   — На подмогу Камисту Рело подошли «освободители» Гурана, — сказал запомнившийся Дюкру офицер. — По-моему, в Хиссаре мы не успели познакомиться. Я — капитан Кеннед. А это — капитан Сульмар.
   — Насколько я понимаю, передо мной — все высшие офицеры Седьмой армии? — спросил ошеломленный Дюкр.
   — Выходит, что так, — усмехнулся Кеннед.
   — Не совсем так, — проворчал капитан Сульмар. — Есть еще один. Он командует саперами.
   — Тот самый, кто почему-то не является на ваши совещания?
   — Да, — сердито ответил Сульмар.
   Дюкру подумалось, что этот человек вечно чем-то недоволен. Капитан Сульмар был невысокого роста, смуглолицым. Если не он сам, то его предки происходили с Итко Кана и Даль Хона. Опущенные плечи никак не вязались с армейской выправкой.
   — И почему этот умник считает себя выше других? — продолжал Сульмар. — Его саперы только и знают, что повозки чинить да камни ворочать.
   — В сражениях нами командует Балт, — добавил капитан Кеннед.
   — Не командую, а выполняю приказы Кольтена, — громогласно поправил его Балт.
   Извне донесся стук копыт, сменившийся скрипом поводьев и лязгом доспехов. Вскоре дверь широко распахнулась, и в комнату вошел Кольтен.
   Виканский полководец ничуть не изменился. Он держался прямо, как стрела. Худощавое лицо, опаленное солнцем, сравнялось цветом с доспехами. Стремительным шагом Кольтен направился к очагу. Полы его черного плаща из перьев распахнулись в обе стороны, похожие на вороньи крылья. Следом за полководцем вошли Сормо Энат и еще полдюжины ребят его возраста. Они расселись кто где, напомнив Дюкру стайку портовых крыс.
   Сормо направился к Дюкру и обхватил запястья историка своими мальчишечьими руками.
   — Наше терпение вознаграждено. С прибытием тебя, Дюкр! За эти недели юный колдун значительно повзрослел, как будто прожил несколько жизней.
   — Ты еще успеешь отдохнуть, историк, — не здороваясь, произнес Кольтен.
   Он медленно обвел глазами собравшихся.
   — Я, кажется, приказывал собраться всем, — сказал он, поворачиваясь к Балту. — Где командир саперов?
   Балт недоуменно пожал плечами.
   — Приказ ему передали. Где его искать — один Клобук знает.
   Кольтен нахмурился.
   — Капитан Кеннед, слушаем твое донесение.
   — Третий и Пятый полки перешли реку вброд и укрепились на противоположном берегу. Протяженность брода составляет четыреста двадцать шагов, не считая мелководных участков по обоим берегам, что добавляет еще по двадцать шагов. Средняя глубина реки в этом месте — полтора локтя. Ширина брода — четыре-пять локтей. В некоторых местах он шире, в каких-то — уже. Дно покрывает слой ила толщиной в два пальца, а дальше начинается камень.
   — Твоим полкам я придам солдат из клана Глупого Пса, — сказал Кольтен. — Если во время переправы гуранцы попытаются подойти к тому берегу, вы их остановите.
   Внимание полководца переместилось к Луллю.
   — Ты и клан Горностая будете охранять эту сторону, пока переправляют раненых и беженцев. Я займу позицию на юге и перекрою дорогу, ведущую в деревню.
   — Я хочу высказаться об очередности переправы, — вступил в разговор капитан Сульмар. — Собрание знати будет роптать.
   — Пусть ропщут, — отмахнулся Кольтен. — Повторяю: первыми мы переправляем повозки с ранеными. Затем перегоняем скот и только потом пойдут беженцы.
   — А если чередовать? — упирался Сульмар. Разговор давался ему нелегко: плоский лоб капитана густо покрылся потом. — Допустим, сто голов скота, затем сто человек знати.
   — Знати? — взревел Балт. — Это ты о беженцах?
   — Разумеется.
   Капитан Лулль презрительно усмехнулся.
   — Ты никак пытаешься быть хорошим для всех? А я-то думал, ты — прежде всего солдат Седьмой армии.
   Сульмар нахмурился.
   — Такое чередование равносильно самоубийству, — заявил Кеннед.
   — Конечно, — согласился Балт, брезгливо поглядывая на Сульмара, словно тот был куском гнилого мяса.
   — Но на нас лежит ответственность…
   Сульмар не договорил: Кольтен что-то пробурчал сквозь зубы, прервав «заботливого» капитана.
   В комнате стало тихо. Вскоре к треску догорающих дров прибавился скрип колес подъехавшей повозки.
   — Одного глашатая им мало, — проворчал Балт.
   Внутрь вошли двое. На первом был голубой парчовый камзол без единого пятнышка. Если в молодости этот человек и имел кое-какие мышцы, они давно обросли пластами жира. За три месяца непрестанной дороги и полуголодного существования жир исчез, оставив уродливые складки обвисшей кожи. Лицо вошедшего было похоже на измятый кожаный мешок. Прежним оставалось лишь надменное выражение, к которому сейчас добавился оттенок оскорбленного благородства. Одежда второго человека тоже когда-то была роскошной и дорогой, но пыль и пот превратили ее в подобие рогожного куля, наброшенного на отощавшие плечи. Лысина хранила следы давнишнего солнечного ожога. Человек этот глядел на собравшихся водянистыми глазками и беспрестанно моргал.
   — Собранию запоздало стало известно… — начал первый.
   — И везде-то у вас есть уши, — сухо бросил ему Балт.
   Аристократ едва обратил на него внимание и продолжал:
   — Мы отдаем себе отчет в том, что такие совещания посвящены главным образом вопросам военного характера, и появление на них гражданских лиц в высшей степени недопустимо. Однако, будучи представителями без малого тридцати тысяч беженцев, мы составили… список претензий, который считаем своим долгом огласить незамедлительно.
   — Нечего пытаться говорить от имени всех беженцев, — вмешался капитан Лулль. — Вы представляете всего лишь несколько тысяч малазанских аристократов. Вот так-то, Нефарий. А свои благочестивые речи приберегите для отхожего места.
   Нефарий даже не взглянул на дерзкого капитана. Его взгляд был устремлен исключительно на Кольтена. Он ждал ответа полководца. Но Кольтен и не собирался ему отвечать. Повернувшись к Балту, виканец сказал:
   — Разыщи саперов, дядя. Через час мы должны начать переправу повозок с ранеными.
   Балт медленно кивнул.
   — Мы рассчитывали на ночной отдых, — еще более хмурясь, сказал Сульмар. — Люди падают от усталости.
   — Один час, — рявкнул Кольтен. — Первыми двинутся повозки с ранеными. К рассвету их должно переправиться не менее четырехсот штук.
   — Прошу вас, господин Кольтен, изменить очередность переправы, — снова заговорил Нефарий. — Хотя мое сердце разрывается от жалости при мысли о страданиях этих несчастных раненых солдат, вы обязаны прежде всего позаботиться о беженцах. И почему какой-то рогатый скот должен переправляться раньше, нежели мирные граждане империи? Собрание считает это серьезным оскорблением нашего достоинства.
   — А что вы станете делать, если мы лишимся скота? — спросил его Лулль. — Будете требовать, чтобы зажарили тех, кто победнее, и накормили вас?
   Нефарий наконец-то соизволил заметить капитана и снисходительно улыбнулся.
   — В числе наших претензий, естественно, значится и сокращение выдачи провианта. Между тем нам стало известно, что солдат Седьмой армии кормят досыта. Нельзя ли все-таки подумать о более справедливом распределении пищи? Нам просто невыносимо глядеть на высыхающих детей.
   — Еще бы! Мяса на благородных костях становится все меньше.
   Лицо Лулля раскраснелось от едва сдерживаемого гнева.
   — Между прочим, солдаты Седьмой армии — это живая преграда между вами и тифанскими мятежниками. Если мы не будем досыта кормить наших солдат, кочевники быстро обмотают вам кишки вокруг животов. Тогда уже никакая пища не понадобится.
   — Выведите их отсюда, чтобы под ногами не толкались, — сказал Кольтен.
   Второй пришедший откашлялся.
   — Хотя Нефарий и пытается говорить от имени большинства в Собрании знати, его воззрения поддерживают далеко не все.
   Оставляя без внимания гневные взгляды Нефария, старый аристократ продолжал:
   — Я явился сюда не за тем, чтобы ставить условия господину Кольтену. Меня привело любопытство. Взять, к примеру, повозки с ранеными. Оказывается, у нас больше раненых, чем я думал. Повозки набиты вплотную. Я нарочно пересчитал их. У меня получилось около трехсот пятидесяти. Два дня назад раненых было человек семьсот, и они помещались в ста семидесяти пяти повозках. Что же это получается? Два небольших столкновения с противником — и число повозок для раненых возросло вдвое! И потом, эти саперы! Они все время толпились возле повозок, никого и близко не подпуская. Даже возницы не выдержали и начали возмущаться. Можно все-таки узнать, что здесь замышляется?
   В комнате вновь стало тихо. Оба капитана Седьмой армии недоумевающее переглянулись. Сульмара услышанное вообще застало врасплох. Только виканцы сохраняли прежнюю невозмутимость.
   — Просто саперы помогали размещать раненых, — сказал Балт. — Чтобы легче проехать брод, повозки должны быть нагружены равномерно.
   — Конечно, — согласился старый аристократ, вытирая грязным платком слезящиеся глаза. — Я сначала тоже так подумал. Но почему тогда повозки так глубоко увязают колесами?
   — Неужели это так важно, Тумлит? — не выдержал Нефарий. — Вас всегда интересуют дурацкие подробности, до которых другим нет никакого дела. Мы ведь обсуждали позицию Собрания знати по ряду жизненно важных вопросов. Непозволительно отвлекаться на пустяки.
   — Дядя, — тихо произнес Кольтен.
   Ухмыляясь, Балт схватил обоих аристократов за руки и потащил к двери.
   — Нам тоже непозволительно отвлекаться на пустяки вроде вас, — сказал он.
   — Но мы еще хотели обратить ваше внимание на лекарей, — попробовал возразить Тумлит.
   — Пошли вон!
   С этими словами Балт вытолкнул обоих жалобщиков из комнаты. Нефарий благоразумно успел открыть дверь, иначе ее пришлось бы открывать собственными лбами. Балт кивнул караульному, и тот плотно закрыл дверь.
   — Есть еще какие-то подробности? — спросил у Кольтена Лулль, разминая затекшие от кольчуги плечи.
   Виканский полководец молчал.
   — Меня волнует глубина брода, — заговорил Кеннед. — Переправа будет крайне медленной, и дело тут не в течении реки. При глубине в полтора локтя и илистом дне никто не сумеет быстро перейти реку. Даже на лошади.
   Он взглянул на Лулля.
   — А переправляться с боем — это уж самое последнее дело.
   — Все вы знаете, где должны быть и что делать, — сказал Кольтен.
   Он взглянул на Сормо и остальных юных колдунов.
   — При каждом из вас будет колдун, — продолжал Кольтен. — Всю связь держать через них. Совещание окончено.
   Офицеры и ребята покинули комнату. Помимо Дюкра в ней остались лишь Балт, Сормо и сам Кольтен. Неведомо откуда юный колдун извлек кувшин и протянул Кольтену. Виканец сделал большой глоток и передал кувшин Дюкру. У полководца блеснули глаза.
   — А теперь, историк, давай рассказывай. Помнится, вы с Кульпом за несколько часов до мятежа выехали из Хиссара. Сормо до сих пор так и не сумел обнаружить боевого мага. Что с Кульпом? Погиб?
   — Я и сам этого не знаю, — признался Дюкр. — Наши пути разошлись.
   Он глотнул из кувшина и чуть не поперхнулся от удивления. «Холодный эль! Откуда Сормо его добыл?»
   — Ты искал Кульпа через свой магический Путь? — спросил он колдуна.
   — Да. Несколько раз, — ответил Сормо. — Но давно. Теперь Пути стали… труднопроходимыми.
   — К счастью для нас, — прибавил Балт.
   — Я ничего не понимаю, — пожал плечами Дюкр.
   — А ты помнишь, что случилось в мертвом оазисе под Хиссаром? — спросил Сормо. — Диверы и странствующие. Настоящая чума. Они пробиваются во все Пути и везде ищут свой Путь Рук. Мне пришлось обратиться к древним ритуалам, к духам этой земли, к духам священных животных. Верховный маг Камист Рело — наш противник — не знает древней магии. И потому он не осмеливается применять против нас свои магические уловки. Во всяком случае, за эти недели он не сделал ни одной попытки.
   — А без своей магии Рело — всего лишь достаточно умелый командир, — сказал Кольтен. — Его тактические маневры весьма просты. Численное превосходство застилает ему глаза, и он забывает о силе и воле своих противников.
   — И недавние поражения ничему его не научили, — прибавил Балт.
   — Господин командующий, куда вы ведете своих солдат и беженцев? — спросил Дюкр.
   — В Убарид.
   «Это еще два месяца пути!» Историк даже заморгал.
   — А город по-прежнему в наших руках? — задал он новый вопрос.
   Ему никто не ответил.
   — Вы не знаете, — прошептал Дюкр.
   — Не знаем, — подтвердил Балт, забирая у него кувшин.
   — Расскажи-ка нам лучше о своих странствиях, — сказал Кольтен.
   Дюкр не собирался раскрывать истинную цель их с Кульпом поездки в рыбачью деревню. Придуманная история звучала вполне правдоподобно: они поехали навестить старых друзей, даже не подозревая, что в ту ночь вспыхнет мятеж. А потом… Кульп вознамерился как можно быстрее добраться до Хиссара и поплыл туда вместе с малазанскими моряками. Сам Дюкр решил воспользоваться своим досинским обличьем и ехать верхом, рассчитывая по пути собрать важные сведения о мятежниках.
   За окном послышался отдаленный скрип тележных колес. Переправа началась. Звук был достаточно громким, и его явно слышали в лагере Камиста Рело. Дюкр не сомневался в скором ответе мятежного мага. Только каким будет этот ответ?
   Историк продолжал подробно рассказывать о своих встречах с тифанскими мятежниками, не забыв и про Родник Дриджны. Кольтен не выдержал и прервал его.
   — Если твои сочинения такие же нудные, как устный рассказ, удивляюсь терпению тех, кто их читает, — заявил виканец.
   Улыбаясь, Дюкр привалился к стене и закрыл глаза.
   — Ах, господин Кольтен, те, кому надлежит читать исторические сочинения, никогда их не читают. Вечное проклятие истории… Только сейчас я почувствовал, до чего же устал.
   — Дядя, найди историку пустой шатер и подстилку, — распорядился Кольтен. — Пусть поспит пару часов. Мне нужно, чтобы он увидел и запомнил как можно больше подробностей нашей переправы через Секалу. Все это потом нужно будет записать, чтобы ценный урок истории не пропал даром.
   — Два часа? — пробормотал Дюкр. — Вряд ли я успею выспаться. Представляю, какая мешанина событий отложится у меня в голове. Еще неизвестно, уцелею ли я, чтобы потом их записать.
 
   Кто-то тряс его за плечо. Историк открыл глаза. Оказывается, он не успел добраться до шатра и заснул прямо на стуле. Его укрыли грязным и вонючим шерстяным одеялом.
   — Господин историк, пора вставать, — сказал разбудивший Дюкра молоденький капрал.
   У Дюкра болели все кости. Он поморщился и спросил:
   — Как тебя зовут, капрал?
   — Лист, господин историк. Пятый полк Седьмой армии.
   «А-а, тот самый Лист, что без конца погибал в учебных сражениях!»
   Только сейчас уши Дюкра услышали гул, доносившийся извне.
   — Клобук меня накрой! Неужели воюем?
   — Пока еще нет, господин историк. Сейчас через брод проходят последние повозки с ранеными. За ними гонят скот. Вообще-то на том берегу было несколько стычек. Туда подошли гуранские мятежники. Но наши удерживают позиции.
   Дюкр отшвырнул одеяло и встал. Лист подал ему помятую медную кружку.
   — Осторожнее, господин историк. Она горячая.
   Дюкр недоверчиво посмотрел на бурую жидкость в кружке.
   — Что это за зелье?
   — Не знаю, господин историк. Должно быть, виканское.
   Дюкр сделал маленький глоток. Питье отчаянно горчило.
   — Где Кольтен? Вчера я забыл сказать ему кое-что важное.
   — Он — со своими солдатами из клана Вороны.
   — А сейчас что? Ночь или утро?
   — Да почти рассвело.
   «Почти рассвело, а они только-только начали переправлять скот!»
   Эта мысль окончательно прогнала сонливость. Историк опять приложился к кружке.
   — Должно быть, зелье готовил Сормо. Чувствую, как внутри все заходило ходуном.
   — Нет, господин историк. Эту кружку мне дала какая-то старуха. Вы готовы?
   — Слушай, Лист, тебя приставили ко мне?
   — Так точно, господин историк.
   — Вот тебе мое первое распоряжение. Проводи меня к отхожему месту.
   Скот заполнил собой весь остров. Равнодушные к крикам погонщиков, волы медленно брели, покачивая отощавшими боками. Другой берег Секалы скрывала завеса пыли. Завеса расширялась, постепенно окутывая и водное пространство.
   — Прошу сюда, господин историк, — сказал Лист, указывая на яму, вырытую неподалеку от дома.
   — Перестань без конца сыпать своими «господин историк». И еще: найди мне вестового. Солдаты на той стороне могут угодить в ловушку.
   — Я… я не очень вас понимаю.
   — Тут нечего понимать, — проворчал Дюкр, подходя к краю отхожей ямы.
   Он приподнял полы своей телабы и вдруг остановился.
   — Это что? Кровь?
   — Так точно. Простите, я не понял насчет ловушки на той стороне реки.
   Облегчившись, Дюкр возобновил разговор:
   — Я слышал об этом от тифанских мятежников. Они говорили, что с юга сюда должны подойти отряды семкийцев. Думаю, они подойдут как раз к тому берегу. У семкийцев есть маги. Тифанцы их до смерти боятся, а трусами тифанцев не назовешь. Вчера хотел сказать об этом Кольтену, но забыл.
   Мимо дома ехал отряд всадников. Капрал Лист кинулся к ним. Дюкр пошел следом… Вот это встреча!
   Капрал продолжал тараторить. Не слушая его, Дюкр прибавил шагу.
   — Здравствуй, Бари Сетрал.
   Холодные глаза командира «красных мечей» скользнули по историку. Мескер, ехавший рядом, пробормотал ругательство.
   — Вижу, пока вам сопутствует удача, — сказал Дюкр.
   — Тебе тоже, — нехотя ответил Бари. — Жаль, с тобой рядом нет того седоволосого мага. Я бы спустил с него шкуру и прицепил к нашему знамени. Это ты велел капралу сказать нам про семкийцев? Откуда ты знаешь про них?
   — От тифанских кочевников. Мескер грубо расхохотался.
   — Наверное, они принимали тебя за своего? Ишь, даже телабу подарили.
   Он повернулся к брату.
   — Вранье все это.
   — Чем ты обоснуешь свои слова? — невозмутимо спросил Дюкр.
   — Мы едем на подмогу солдатам Седьмой армии, — сообщил Бари. — Передадим им твое предостережение.
   — Какое предостережение? Это ловушка!
   — Помолчи, брат, — одернул Мескера Бари. — Не вранье и не ловушка, а всего-навсего предостережение. Если семкийцы высунут нос, это не будет для нас неожиданностью. А нет — нам и без них хлопот хватает.
   — Спасибо, командир, — сказал Дюкр. — Я рад, что мы на одной стороне.
   — Лучше поздно, чем никогда, — бросил ему Бари. Клочья засаленной бороды шевельнулись, намекая на улыбку.
   — Пока, историк, — сказал командир, давая сигнал трогаться. «Красные мечи» поскакали к броду. Проезжая мимо Дюкра, Мескер отвернулся.
   За это время пыльная завеса успела опуститься над бродом и неподвижно застыть. Переправа была надежно скрыта от глаз, своих и чужих.
   — Ловкий трюк, — усмехнулся Дюкр.
   — Работа Сормо, — сказал Лист. — Я слышал, этот мальчишка пробудил духов здешней земли и воздуха. Они спали веками, а он их поднял. Он сделал то, что не под силу мятежникам. Иногда этих духов можно даже… понюхать.
   — Понюхать? — удивился Дюкр.
   — Ну да. Запах такой… как бывает, когда перевернешь большой камень. Или спустишься в погреб, где холодно и пахнет плесенью.
   Дюкр вдруг увидел капрала в детстве. Любопытный мальчишка, заглядывавший под перевернутые камни. А вокруг — мир, полный загадок и тайн. И не было в том мире ни сражений, ни крови. Историк улыбнулся.
   — Мне этот запах знаком. Скажи: здешние духи… они сильные?
   — Сормо говорил, что им нравятся его затеи. Они любят играть.
   — Хорошо, если так. А то ведь… знаешь, наверное, поговорку: «Что духам игра, то людям беда»?
   Дюкр продолжал наблюдать за переправой. Казалось, пойменный остров пришел в движение. Беженцы покидали его. Живая струя медленно текла через пойму, спускаясь к реке. Заболоченные пойменные земли не позволяли сойти с достаточно узких мостков. Скорее всего, кто-то из беженцев еще стоял на месте, дожидаясь своей очереди. Находились и такие, кто выбивался из общего потока и добирался до берега, намереваясь пересечь Секалу вплавь.
   — Кто поддерживает порядок на переправе? — спросил Дюкр.
   — Воины клана Вороны. Кольтен нарочно поставил их туда. Беженцы боятся этих виканцев ничуть не меньше, чем солдат Дриджны.
   «Вдобавок виканцев не подкупишь, — добавил про себя Дюкр. — Наверное, знать в этом уже убедилась».
   — Посмотрите туда! — крикнул Лист, указывая на восток. Вражеские силы тоже стронулись с места. Справа наступала пехота из ополчения Хиссара и Сиалка, слева напирали хиссарские копьеносцы. Тифанские мятежники оказались в середине и продолжали наступать на позиции клана Горностая. В помощь своим копьеносцам Кольтен отправил отряд конных лучников. Вскоре Дюкр разгадал маневр полководца. Его силы пока не собирались давать сражение и отходили к западу. Постепенно лучники выдвинулись вперед и начали методично косить тифанцев и их лошадей. Мятежников это не остановило.
   Теперь настал черед виканских копьеносцев. Своей внезапной атакой они отбросили тифанцев на прежние позиции. Дюкр в немом восхищении наблюдал, как копьеносцы спрыгивают с коней и под прикрытием лучников теснят мятежников. Раненых тифанцев безжалостно добивали. Виканцы забирали с собой не только годное оружие противников, но и не брезговали снятием скальпов. По земле зазмеились веревки. Через несколько минут воины Кольтена отошли, волоча за собой туши убитых лошадей. Им удалось также поймать несколько легкораненых животных.
   — Виканцы умеют себя прокормить, — одобрительно заметил капрал. — У них все идет в дело: шкуры, кости, хвосты, гривы, зубы и даже…
   — Довольно! — прервал его Дюкр.
   Вражеская пехота возобновила наступление. С обеих сторон подтягивались всадники, двигавшиеся еще медленнее пехотинцев.
   — На острове есть старая стена. Оттуда лучше видно, — сказал Лист.
   — Чего ж ты раньше молчал? Веди туда.
   — Только нам нужно будет перебраться через идущий скот. Не возражаете? Это совсем не так страшно: главное — идти не останавливаясь.
   — Ты опять за свое?
   — Я говорю правду, господин Дюкр.
   — Ладно, капрал. Идем.
   Лист повел его в направлении брода. Между луж и болотистых участков старицы тянулись деревянные мостки. Кое-где саперы Седьмой армии заменили сгнившие сваи новыми и укрепили расшатанные. Вообще-то этот проход полагалось держать свободным для беспрепятственного перемещения вестовых, однако хаос возобладал и тут. Дюкр старался не отставать от капрала, виртуозно пробиравшегося к мосткам. За ними начинался довольно крутой склон островного холма и… спины тысяч волов.
   — Откуда у Кольтена столько волов? — спросил историк, опасливо ступая на начало мостков.
   — В основном их покупали, — ответил Лист. — Едва Кольтен появился в Хиссаре, люди его клана стали объезжать окрестные деревни и скупать скот. Кстати, здесь не только волы. Приглядитесь. Видите? Коровы, лошади, мулы, козы.
   Дюкр изумленно почесал в затылке. Он никак не ожидал от Кольтена такой предусмотрительности. Выходит, виканский полководец уже тогда знал, что придется уходить из Хиссара?
   — Когда начался мятеж, тифанцы попытались было захватить стадо. Но клан Глупого Пса встретил их так, что мало не показалось.
   Мычание, ржание, блеяние, крики погонщиков — все звуки сливались в один невообразимый гул. Заливисто лаяли сторожевые виканские псы — мускулистые полудикие создания. Земля сотрясалась от тысяч копыт. А над бродом по-прежнему висело непроницаемое облако.
   Дюкр с опаской глядел на живую стену.
   — Что-то мне не нравится твоя затея, капрал. Боюсь, нас подомнет под себя первый же вол.
   Сзади донесся звонкий детский крик. Дюкр и Лист разом обернулись. К ним на лошади скакала виканская девочка.
   — Нетра, — произнес капрал и почему-то побледнел.
   Девочке было никак не больше десяти. Смуглая, черноглазая, с жесткими, коротко стриженными волосами. Историк вспомнил, что видел ее вчера в компании сверстников Сормо.
   — Вы хотите перебраться на другую сторону, к стене? — спросила Нетра и, не дожидаясь ответа, сказала: — Я сейчас расчищу вам проход.
   Лист растерянно кивнул.
   — На том берегу — особая магия, — сказала девочка, разглядывая Дюкра. — Путь, где нет ни странствующих, ни диверов. Это Путь какого-то незнакомого бога.
   — Это путь бога семкийцев, — пояснил историк. — С «красными мечами» я послал нашим предостережение.
   Он замолчал, ощущая важность произнесенных Нетрой слов, равно как и важность ее присутствия на вчерашнем совещании у Кольтена.
   «Воплотившаяся колдунья, — подумал он. — Оказывается, у Сормо есть целый клан детей. Впрочем, дети они только внешне».
   — Я тоже туда еду, — сказала Нетра. — Дух земли старше любого бога.
   Юная колдунья развернула свою лошадь и вдруг пронзительно закричала. Испуганные животные шарахнулись в стороны, оставив узкий коридор. Нетра поехала вперед. Опомнившиеся Лист и Дюкр побежали следом, стараясь не отставать от нее. Земля дрожала у них под ногами, но вовсе не от ударов бесчисленных копыт. Содрогание было намного сильнее. Дюкру вдруг показалось, что они идут по спине громадного змея.