Ахметов Бектас. Чм66 или миллион лет после затмения солнца

   …Говорили вчера с Айгешат и о подсознании.
   – Что это такое?
   – Этот отдел человеческой психики отвечает за наши мысли и поступки…
   Она о многом знает. Сожалеет, что я не читал Фолкнера, Хемингуэя.
   Рассказала, – забыл о ком именно шла речь, – и о манере одного американского литератора передавать настроение через прямую речь.
   – Никакой описательщины – одни диалоги, но они заменяют повествование, – сказала она, – Согласись, прием не нов, но успешней всего им пользуется этот американец…
   Среди институтских мне легко выдавать себя за образованного, но перед Айгешат я обнаруживал как свою невежественность, так и сильно засомневался в умении обобщать, делать верные и точные выводы.
   Прекрасная память и хорошая наблюдательность позволяет ей успешно учиться на ходу. Еще открывал для себя как несомненный факт то, что до сих пор ни с одним человеком не было столь интересно говорить про вещи глубоко специфические, хотя бы по этому должные стать скучными для разговора мужа и жены; в беседах с ней происходило обратное: чем больше мы углублялись в тему, тем живей и увлекательней становился разговор, который растягивался столь долго, что за ним, и она, и я, забывали обо всем на свете.
   Я до конца не открывался перед ней и уж тем паче не признавался в несостоятельности притязаний, но в подробностях поведал, как меня долго и терпеливо натаскивала Черноголовина, как я сомневался в своем праве выйти один на один с читателем. Айгешат и сама видела, что по сути я середняк и что журнальный очерк мой потолок, но разделяла и поддерживала мамину мечту сделать из меня и ученого и писателя.
   Я сетовал на отсуствие темы, Айгешат понимала: не в теме загвоздка. Дело в осмосе. На очерк меня сподобила гибель Шефа и уход
   Ситки Чарли. Мне не мешало бы осознать: для новой вещи, которая могла бы понравится мне самому, нужен еще один толчок. Толчок – это безвыходные обстоятельства. Одаренные натуры спокойно делают шедевры и без пинков судьбы, мне же, чтобы создавать вещи проходного уровня этого не дано. Знать, чувствовать это я тогда не мог и наивно полагал, что, какой бы я ни был середняк, но сочинительство мой главный путь, моя дорога.
   Как говорит Озолинг: "Есть обычный осмос, а есть и обратный осмос".
   Каспаков вновь сорвался. Чокин не оставляет надежды на то, что
   Жаркен еще может пригодиться для общей энергетики и в то же время не знает, как поступить с любимчиком. Новая креатура директора Сакипов второй год в парторгах. После работы секретарь партбюро остается дожидаться вызова к директору, без Чокина он не вносит сколь-нибудь значимые для института вопросы в повестку партсобрания. По истинному счету Чокину должна быть в первую очередь интересна не мера преданности Сакипова, а то, насколько глубоко он понимает, какое, в случае чего, наследство может перепасть в его руки. Дорога ли ему, наработанная Шафиком Чокиновичем, репутация института, подлинный он энергетик или нет? Все, что к настоящему дню имеет институт от государства, получено под имя Чокина. Главное, станет ли парторг блюсти традиции? С последним вопросом большая неясность. На словах
   Заркеш Бекимович проявляет готовность подчинить все силы, самого себя следованию чокинским традциям. Только ведь Чокин знает цену словам и не обольщается. В случае прихода к директорству Сакипову придется больше думать о себе, о своем имени в науке, – самоутверждение необходимо для предъявления доказательств, что ты и сам по себе личность. Иначе и не должно быть, директорство, как и всякая другая должность или звание, для человека науки, не может и не должно быть целью, а всего лишь средство, все тот же инструмент.
   Разумеется, предназначение инструмента – служение науке. Имеется в виду, что сия дама вознаградит за бескорыстную преданность. Ой ли?
   Все мы, обсуждавшие шансы Сакипова возглавить институт, не договаривали главного: в сущности никому до науки дела нет. Раз пошла такая пьянка, режь последний огурец. Рассуждения о том, кому достанется громадина КазНИИ энергетики интересны чисто умозрительно.Чокин, Сакипов, каждый из нас в отдельности, думали только о себе.
   "Что будет со мной? Поможет ли кто защитить диссертацию?" – с этими мыслями я и пришел к Сакипову.
   – Вы не против, чтобы я написал статью о вас, о ваших плазмотронах? – спросил я.
   Заркеш Бекимович человек небольшого роста, но подвинулся в кресле боком, как это делает Шафик Чокинович.
   – Не против. Но в лаборатории я не один.
   – Понятно. Изобразим и лабораторную массовку, – не без развязности сказал я.
   – Нет, так не пойдет, – завлаб на провокацию не поддавался, – Я всего лишь научный консультант при своих ребятах.
   "Наука, – объективная закономерность, существующая помимо наших воли и сознания". Не всем дама-молчунья отвечает взаимностью, но она милостиво разрешает спекулировать от ее высокого имени. Сакипов по профильному образованию физик, понятие об энтропии безусловно имеет и знает, что во избежание хаоса необходимо тщательно готовиться к преобразованиям галилеевых координат. Час "Х" может наступить в любой момент.
   Статья ему не помешает, более того, она продемонстрирует весомость его претензий на лидерство. Загвоздка тем не менее есть.
   Как примет публикацию Чокин? Не насторожится ли? Но это уже не моя забота.
   Незадача и в том, что пообещал тиснуть статью в "Казправду", и упустил, что Юра Паутов переведен собкором в Актюбинск. Ладно, как бы там ни было, сначала надо сделать материал.
   Доктору понадобилась справка о незаконченном высшем образовании.
   Чтобы перевели на хорошую должность. В бытность его студентом справками Доктора выручала секретарша металлургического факультета
   Нина Петровна. Дракула работает на кафедре тяжелых цветных металлов и сообщил: Нина Петровна уже не при делах.
   Еще Доктор просит моего приезда на долгосрочное свидание.
   "Нуржан!
   …Ты пишешь, что судя по очерку в "Просторе", я запросто могу подъехать в Павлодар. Дело вот в чем. Для завода мы делали работу, под нее и были командировки. Сейчас в Павлодаре дел у нас нет… Где-нибудь в середине весны у меня должна командировка появиться, по крайней мере я попытаюсь выбить, возможность смотаться в Павлодар. Но это еще будем посмотреть. Я вот о чем хотел тебе сообщить. Гау, твоя сноха, недавно приступила к работе корреспондентом газеты "По новому пути". Издание это для зэков.На всякий случай ты напиши ей, прямо на адрес редакции. Гау человек неплохой, сердечный и может поддержать тебя морально.
   Папа продолжает болеть. Сдал в последнее время, похудел. Джон все так же. Мама держится. В этом ей опора твоя новая сноха -
   Айгешат. О жене распространяться не имеет смысла. Время покажет…
   Вот о Дагмар можно много порассказать. Недавно приводил ее в институт на елку. Уморила всех…
   С диссертацией только сейчас начало что-то проясняться…
   Напиши поскорей, как перенес последние новости. На всякий случай сообщаю служебный адрес Гау…
   Давай, агатай, держись!
   Целую Бектас".
   На свиданку к Доктору приезжал Нурлаха. Говорили они через через стекло по телефону. Дожидаться очереди на долгосрочное Нурлаха не стал. Привез барана. Как будто не знает, – тушу к передаче не принимают. Доктор сигналил ему о деньгах, Нурлаха замотал головой: деньги на зоне запрещены. Хорошо еще, что долгосрочная свиданка не состоялась, а то бы Доктору он точно всю плешь проел.
   В 79-м Нурлаха развелся с Гульшат и живет сейчас в райцентре
   Валиханово Кокчетавской области с какой-то Куралай. Работает ревизором, по вечерам чешет народ в преферанс. Доктор отписал, что старший брат отъел здоровенный живот и продолжает и по телефону учить жизни.
   …Связного от Доктора звать Бактимир, для конспирации с Доктором условились называть его Пуппо. Бактимир ровесник Дракулы, родом из
   Успенского района Павлодарской области. Работает инженером в учреждении АП -162 дробь 3.У Пуппо плохая проходимость сердечного клапана и приехал он с мулькой от Доктора: пацану надо помочь с операцией на сердце.
   Пока мама договаривалась с дочерью тети Шафиры Ажар об устройстве в институт хирургии мы с Пуппо пропивали в ресторанах его деньги.
   Неунывающий парень, с ним легко и весело.
   – Нуржан хорошо живет, – сказал он,- Все у него есть, братва его уважает…
   – Как можно хорошо жить на зоне? – удивился я.
   – Везде можно жить хорошо.
   – Что у Нуржана есть, чтобы жить хорошо?
   – Анаша, чай, курево…
   К анаше Пуппо пристрастили зэки на "тройке". Из двух зол – плана или бухла – Бактимир выбирает план. Сейчас он активно приучает к дури Дракулу.
   – Не бойся, анаша это хорошо, – сказал Бактимир и протянул папироску Бирлесу.
   Дракула активно заморгал.
   – Ой, а я преступником не стану?
   Пуппо похлопал по плечу моего названного брата.
   – Наоборот, большим человекм станешь.
   Как он угадал? Бирлес действительно мечтает стать большим человеком. Дракула недоверчиво посмотрел на Пуппо, взглянул на меня.
   Я кивнул: "Курни. А то так ничего не попробуешь и умрешь".
   – Ой, ой… – забормотал Бирлес. – Боюсь…
   – Не бойся, – хитро улыбнулся Бактимир и всучил косяк бояке. – Не пожалеешь.
   Дракула запыхтел: "Ой, ой… Все… Я – преступник!".
   Пуппо со смехом откинулся на топчан. Бирлес дошел до середины папироски и раскашлялся.
   – Ой, что-то я кашляю! – с косяком в зубах он замолил о пощаде.
   Бактимир слетел с топчана и вновь хлопнул по спине Дракулу.
   – Во, во! Кашель и есть кайф!
   Бирлес скурил всю папироску, но ничего не почувствовал, если не считать того, что окончательно встал на преступный путь. Анаша была не очень, разряда шала. Пуппо остался доволен отвагой новообращенца и обнял его за пояс: "Бирлес, ты усыкательный мужик!".
   Доктора никто не просил беспокоиться о благоденствии актива зоны, но ему возжелалось прослыть среди положенцев деловым мужиком и он промел среди зоновских авторитетов: "В Алма-Ату едет техничный пацан. Он ничего не боится и возьмется доставить солому". Пуппо согласился привезти груз, за что авторитеты пообещали вознаграждение. Братва списалась с плановыми мужиками из Алма-Аты, собрала деньги.
   Несколько дней подряд Пуппо ездил в "Орбиту" к плановым, возвращался с газетными пакетами, которые он клал поверх книжного шкафа в детской. Приходил он домой накуренный, помногу ел и ложился спать. Подозрительные глаза Бактимира усекла матушка и на ее "Сен наша тартвортсынба?" отвечал со смешком: "Что вы, что вы! Такими делами я не занимаюсь".
   Операция прошла без накладок и Пуппо засобирался в обратный путь.
   – Не боишься, что в аэропорту хлопнут? – спросил я.
   – Я по хитрому сделаю. – сказал Бактмимир. – Дождусь, когда все разберут багаж и только тогда возьму свою сумку.
   – Тебе не кажется, что ты чересчур хитрый?
   – Да-а не-ет… Все будет мазя.
   Груз Пуппо провез без приключений, авторитеты стали кроить план по пайщикам, кто-то там что-то на эстафете скрысил и теперь они выкатывали арбуз за недостачу на гонца. Жлобам нужен повод зажать вознаграждение. Доктор пробовал возникнуть – ему объяснили, он отскочил.
   Бактимир зашел в цеховую биндюжку к Доктору, брат начал оправдываться. Пуппо махнул рукой. Пусть подавятся. Из Алма-Аты он привез Доктору гостинец – кусочек опия.
   – Я не знаю как его фуговать. – сказал брат.
   – Обменяй на анашу.
   После операции в городской поликлинике Бактимиру продлили бюллетень на несколько месяцев и он уехал в село к родителям долечиваться.
   Алдояров вернулся из двухнедельной командировки и объявил: "Я защитил докторскую". О предстоящей защите не знал ни Чокин, ни все остальные. Цитатник уже член партии и выходило так, что он ничем не хуже Сакипова, а, возможно потому, что был моложе Заркеша на шесть лет, и более достойней поста преемника Чокина. Шафик Чокинович и бровью не повел. Москва без него не примет решения по кадровому вопросу. Беспокоиться нечего.
   В эти же дни вышла моя статья в "Казправде" про Сакипова и его ребят. В отсутствие Паутова материал не залежался и неожиданно ко времени стрельнул. С газетой я зашел к парторгу.
   – Вот Заркеш Бекимович, как и обещал, материал напечатали.
   – У-у… Очень хорошо, – Сакипов развернул газету, – Что скажет
   Чокин?
   Чокин плохого ничего не сказал. Его доверенный человек, гидрик
   Бая Баишев передал мне, что директор склоняется остановиться на моей кандидатуре для написания воспоминаний и просил Баю прощупать меня.
   Я что? Я давно добиваюсь внимания Чокина. Поручение почетное и перспективное. Только поскорей. Время уходит.
   У Алдоярова поинтересовались как он расценивает направленность статьи про Сакипова. Не задето ли его самолюбие?
   – Я не тщеславный, – сказал он.
   Насколько я не допонимал, что мавританец, который всегда будет мавританцем, может быть опасен, если вовремя его не остановить, стал осозновать, когда Серик Касенов рассказал о случайно подслушанном разговоре между Алдояровым и Кальмаром.
   – Бирлес говорил Кальмару: никогда никому не прощай даже пук.
   Запомни и в нужный момент отомсти.
   Я не мог не обратить внимания на то, как он здоровается со мной.
   Бросит зажатый взгляд и мимо. Что-то в том взгляде такое было, что нашептывало: берегись его! Мы ведь в разных весовых категориях.
   Формально он намного выше меня, что ему со мной делить? В данном случае разница между вами не имеет значения. Берегись! Он биологически ненавидит тебя. Ты злой и он злой. И что он с тобой может сделать, если придет к власти, ты не знаешь.
   Алдояров одного роста со мной и при случае выхваляется тем, как обыгрывает в теннис игроков, что выше его роста. Как будто намекает: вы ростом удались, но это ерунда в сравнении с природными данными карапета. Наполеончик.
   О том, куда я гну, сказал мне Фанарин.
   – Ты сделал ставку на Сакипова? Ну ты и гусь!
   – Юра, только не базарь никому, – попросил я и объяснил, – Жизнь есть жизнь.
   – Правильно. Но чтобы окончательно перепутать карты Алдоярову, ты хотя бы два раза в год должен писать и дальше статьи про Сакипова.
   – Посмотрим. Это не от меня зависит.
   Перед уходом на работу я зашел в комнату к отцу.
   – Пап, бриться.
   Инсультный больной обречен. Продлить жизнь может только уход.
   Забота с чувством поднимает настроение, и это самое главное. Только теперь я чувствовал, как папа, некогда самый любимый человек на свете, оставшись в болезни без моего сочувствия и внимания, стал понимать, как сильно он ошибался.
   Отец смотрел на меня и ощущал себя отработанной ступенью той самой ракеты, что сквозь плотные слои атмосферы вывела меня в пятый океан бесчувствия. Как это там? "Ученики любят забавляться своим отчаянием…". Да, да, именно так. Странно еще и то, что мое холодное отчаяние при виде парализованного отца нисколько не тяготило, никоим образом не ужасало меня. Как будто так и должно быть. Папа смотрел на меня и все понимал. Понимал и молчал.
   Почему я такой? Происходящее с папой и мной казалось настолько необъяснимым, что порой я сам себе казался Иваном Карамазовым, которому можно все.
   В третий раз смотрю фильм.
   – Из-за чего Алешенька расстроился? – спросил я.
   – Отец Зосима провонялся, – сказала Айгешат.
   Она читала книгу, кино ей хорошо понятно.
   – Как это?
   – Старец святой, но после смерти протух. Вот Алешенька, когда пришли… эти и стали плеваться на гроб, сорвался.
   – Святые не воняют?
   – Думаю, они тоже должны разлагаться. Но церковники придумали, и им верят.
   – Ты думаешь, святость есть?
   – Конечно.
   – В чем тогда дело? Почему отец Зосима провонялся?
   – Говорят же, пути господни неисповедимы… Думаю, Достоевский вместе с богом испытывают твердость веры Алеши, – Айгешат смотрела телевизор, возилась с тарелками и выглядела рассеянной. Она о чем-то думала. – Бог не обязательно должен следовать правилам, установленными людьми.
   – Бог есть?
   – Этого никто не может знать.
   – А Достоевский?
   – Что Достоевский?
   – Он как будто бы знает, что бог есть.
   – Да-а…, – вытирая полотенцем тарелку, протянула Айгешат. – Он сумасшедший.
   Слово "сумасшедший" она произнесла задумчиво. Башкастая…
   Интересно, поймет ли она меня, если я признаюсь, что во мне шевельнулась жалость к Смердякову? Повременим с признанием. Чего доброго, еще примет меня за повторение отцеубийцы. Почему мне его жалко? Нельзя жалеть отцеубийцу. Нельзя. Ладно с этим. "Покажи напоследок мою мечту". Умный Смердяков мечтал о трех тысячах рублей.
   Почему у него такая скудная мечта? Он ничего не видел в детстве кроме шпынянья и ему ничего не оставалась кроме как проникнуться верой в силу денег, да заодно возненавидеть братьев, не знающих цену трудовой копейки. Бог с ним, со Смердяковым. Но Иван то, Иван!
   Ненависть Ивана к отцу и Мите непостижима. Возможно ли полыхать огнем на родных?
   В чем мое сходство с Иваном? Пожалуй, в ненатуральности. Он и я играем. У каждого из нас своя роль. Кто-то Алешенька, кто-то Иван, а кто-то и Смердяков. Никто не занимает чужого стула, все на своих местах, каждый из нас появился на свет с определенной целью, задачей, все мы – часть неизвестного плана Истории. Возможно все, – утверждает Достоевский и это "возможно все" есть то, на чем он испытывает, проверяет своих героев.
   "В горе ищи счастье…" – напутствовал отец Зосима Алешеньку.
   Старец не эксцентрик, но парадоксалист.
   Достоевский активно впутывает в семейные дела Карамазовых бога.
   Достоевский эпилептик, что не шизик, но около.. Потому и не боится того, именем которого персонажи романа призывают друг друга к порядку.
   Позвонил Костя Салыков.
   – Бухнем?
   – Ты откуда звонишь?
   – От Малика. Подходи.
   – Чичаза.
   Я надевал пальто и Кэт поинтересовалась: "Ты куда?".
   – Кот звонил. Бухает дома у Малика.
   – Этот Салыков месяц назад занял у меня четвертак… Обещал вернуть на следующий день. До сих пор возвращает.
   – Забудь о четвертаке. Когда-нибудь будешь с гордостью вспоминать, как давала деньги на пропой великому режиссеру Салыкову.
   – Пошли вы все в жопу! Алкашня!
   – А ну заглохни! Развыступалась тут.
   Ее Малик тоже хорош. Кэт жалуется, что он напялил на себя ее трусы. Неделька ему понравилось, теперь Малик меняет трусы каждый день. Натура творческая, непредвиденная.
   Малик спал и Кот больше часа рассказывал свой последний сценарий.
   Какие-то драки, убийства… Кому он эту муру собирается предложить?
   Наверняка Тарковскому.
   Я не ошибся.
   – Поставить фильм по моему сценрию может только Андрей
   Тарковский. – сказал друг детства.
   – Слушай, Тарковский Тарковским, но бухло кончилось, – я вернул на землю киношника. – Что будем делать?
   – Погоди, – Костя притушил сигарету и спросил. – Бека, я тебя не слишком утомил?
   – Слегка. Сам понимаешь, соловья баснями не кормят.
   – Понял. Я на полчаса смотаюсь в одно место.
   Через полчаса Кот вернулся с двумя пузырями "андроповки".
   – Кот, ты гений! – обрадовался я.
   – Конечно, я гений! – раздался из спальни голос проснувшегося
   Малика. – Всех убью! Вся система!
   – Какая система? – Кот зашел в спальню. – Вставай.
   Деньги на водку Салыков взял у одной из своих подруг.
   – Никто из женщин не может отказать самому красивому казаху.
   Это точно так. В микрашах на квартиру к Хуршиду Кот пришел с молодой телкой. Представил бухарикам: "Моя невеста". Все честь по чести перепились и невеста нырнула под одеяло к спящему Коту. Хуршид не стал щелкать пачкой. Он аккуратно вытащил из под одеяла спящую красавицу и отнес на руках во вторую комнату. Через десять минут подложил девчонку обратно к Коту.
   Когда Косте рассказали о проделке Хуршида, он не поморщился. Дело житейское да и не любит Кот постфактумные дела. Сам виноват: не подстраховался, да может и не следовало приводить невесту к пьяным друзьям.
   …Никогда не возвращайся в прежние места.
   Чему быть, того не миновать.
   – Пойми, нельзя тебе рожать.
   Айгешат не объявляла о задержке, это я сам заметил.
   – Почему?
   – Ты врач и не знаешь о последствиях пьяного зачатия? – я притворно удивился.
   – Мне нельзя делать аборт.
   – Как?
   – А так. У меня резус фактор отрицательный.
   – Что это такое?
   Я не знал, что такое резус фактор отрицательный. Неудержимость моей мощи в том, что если бы я и представлял масштабы угрозы здоровью жены, то все равно бы не пощадил ее. Потому, как понимал: рождение ребенка ставило крест на надежды как-то выпутаться из безвыходки.
   Айгешат согласилась рискнуть при условии, что я без промедления найду свой паспорт. Регистрация в обмен на аборт.
   Хорошо, ли плохо живет на "тройке" Доктор – судить ему. Брат, говорил, на работе ничего не делал, от фонаря закрывал наряды в литейном цехе. Ежемесячно на его лицевой счет шел заработок и ему разрешли сделать денежное поручение о перечислении зарплаты матушке.
   С небольшими задержками домой приходило почтовое извещение о переводе 200-300 рублей.
   12 марта 1984 года
   Здравствуй, Нуржан!
   Извини, что долго не отвечала… Все некогда было. Спасибо за поздравление.
   Меня искренне тронула и, прямо скажу, поразило твое письмо.
   Ведь я не имела ни малейшего представления о твоей жизни, обо всей этой печальной истории.
   Если бы Бектас ввел меня в курс дела раньше, я могла бы попроситься в командировку в Павлодар вместо Шевченко, откуда я недавно приехала.
   Я очень сожалею, что у тебя все так несчастливо сложилось. Ты зрелый человек и в морали не нуждаешься. Сам все понимаешь. Но главное – не отчаивайся. В конце концов, наши беды и радости приносит случайный ветер, и стечение обстоятельств порою играет в жизни роковую роль…
   Перейду к описанию нашей жизни. Нуржик женился в позапрошлом году и живет отдельно. Очень любит жену… Папа и мама стареют, уже не те, какими ты их видел. Особенно сдала за последнее время мама, часто хворает.
   Дагмар уже большая девочка, живая и смышленая. Хотели в этом году отдать ее в школу, а то в детский сад она практически не ходит и бездельничает дома. Мама предлагает отдать ее в спецшколу с английским уклоном, считает, у нее склонность к гуманитарным предметам. Действительно, болтает она здорово, порою удивляя взрослых сложными оборотами речи и недетскими мыслями. По характеру
   Дагмар вся в отца – холерик. Папа утверждает, что к ней нужно подходить по-особенному, не ругать, а взывать к ее уму… Характером и артистическими данными напоминает твоего отца, лицом же – вашу матушку.
   Я высылаю тебе несколько фотографий Дагмар. Ей в то время исполнилось три года. К сожалению, последних снимков, на которых ей
   5, осталось только два. Но как только мы сфотографируем ее, я вышлю тебе обязательно.
   Когда я спросила Дагмар, не жалко ли ей отдавать фотографии, она ответила: "Не фотографии надо жалеть, а дядю". Вот такие
   "афоризмы" она иногда выдает.
   Что касается твоей второй просьбы, то не знаю, что предпринять.
   Письмо твое я получила только вчера, и с Бектасом на эту тему еще не разговаривала…
   Извини, если мое послание покажется тебе сухим и кратким.
   Вообщем, не падай духом, может быть у тебя еще не все потеряно. Ты хороший человек и главное, не потеряй себя, не мучайся самобичеванием, сохраняй свое человеческое достоинство. Прошлого не исправить, а будущее еще впереди. Вот тебе моя, может быть, малоутешительная, но единственно верная мораль.
   Желаем тебе вместе с Дагмар не болеть и хорошо работать.
   Гау, Дагмар".

Глава 14

   А где-то… Звезды смотрят… Не понять им печаль…
   Май 1986. У "Целинного" очередь за билетами на "Зимнюю вишню" не меньше петли Горбачева в лавку за водкой.
   – Наташа, что это народ от "Вишни" с ума сходит? – спросил я
   Гордиеночку.
   Наташа Гордиенко пришла к нам два года назад. Выпускница факультета ТЭС Алма-Атинского энергетического института дюже гарная девчонка.
   – Понимаешь… "Зимняя вишня" это… Как тебе сказать… Ну это… – Наташа разволновалась.
   Тема "Вишни" – ее тема..
   – С тобой все ясно.
   Гордиеночка девушка смышленая. Она все понимает, но сказать не может. Ишшо молодая. Мыслям тесно и так далее.
   Смысл "Зимней вишни" – ожидание. Подтема зимы не случайна. Дело в замороженных чувствах. Подмороженная вишня лишена запаха и вкуса, перед употреблением ее нужно как следует подсахарить – иначе сильно обманешься. По-моему, идея Валуцкого и Мельникова в том, что ожидание должно быть вознаграждено. Должно то должно, но совсем не обязательно и вознаградится. Может я и ошибаюсь, и не было у них никакой подоплеки? Сняли кино и каждый теперь видит то, что видит.
   Что делать героине Сафоновой? Растить сына и работать над собой.
   Может когда-нибудь проезжающий мимо принц и притормозит карету у ее подъезда.
   Надо слушать бабушку, которая учит смирению внучку:
   – Жди. Терпи и жди.
   В 86-м страна, уподобленная героине "Зимней вишни", тоже жила ожиданием: решится ли Горбачев перейти Рубикон? Он меня не удивлял, я не верил ни единому его слову. Поздно. Поздно, да и потом, что может один человек? Возмущало и другое. Слова, которые произносил этот человек, недостойны быть произнесенными им. Все он врет.
   "Здравствуй Нуржан!
   Получили на днях твое письмо. Я думал, что тебе стало известно из газет (в частности, из "Социалистик Казакстан или "Казак адебиети"). Оказывается ты не в курсе.