Нюхтилин В. Мелхиседек

самое, что сказать опускаемому в пещеру - "дерни за веревку два раза вниз, и
мы будем знать, что тебя надо опустить еще ниже, а если дернешь ее два раза
вверх, то мы тебя начнем поднимать". В этом варианте у него нет шансов
вернуться по своей воле. Дорога только вниз. Но это сказано, и сказано не
нами, а теми, кто заложил в основу доказательств эволюции положение, при
котором каждый новый вид, более слабый, благодаря уродующей мутации,
вытеснял свой более сильный предшествующий вариант с помощью естественного
отбора на основе смертельной конкуренции! То есть, - шел вверх! Да, - авторы
этой теории могут заставить поволноваться!
И все-таки, все-таки, - прошли миллионы лет, и, как это ни невероятно,
может быть, какие-то исключительные случайные, исключительно благоприятные
исключительные мутации действительно исключительно накопились и образовали
сегодняшнюю нашу жизнь во всем ее многообразии исключительно удачным
образом? Один шанс из тысячи - он, ведь, тоже шанс? Шанс, спорить не будем.
Но нет и этого шанса. Мутации, может быть, и были. Может быть, среди них
иногда и попалась какая благоприятная, но многообразия видов они создать бы
не смогли, потому что любая мутация - это вариация одного и того же вида!
Всего лишь "одного и того же вида", слышите, люди! Мутация могла бы стать
источником разнообразия одного и того же вида, но не источником создания
чего-либо нового из того, к чему она прикоснулась. Мутация или уродует, или
несущественно изменяет какой-либо орган, но никогда его не видоизменяет и
никогда, тем более, не превращает в какой-нибудь другой орган! Неужели
нельзя было выбрать помимо мутации ничего более серьезного? Просто, даже,
как-то обидно!
И, чтобы забить последний гвоздь в крышку гроба несуществующей
эволюции, с хладнокровием гробовщика добавим, что ДНК обладает способностью
восстанавливаться после генетических изменений. Она, ДНК, Дарвина не читала.
Она, в ответ на происшедший сбой, начинает усиленно производить повышенное
количество специальных ферментов, которые способствуют восстановлению
прежнего вида и отменяют действие мутационных повреждений. Зачем ей
беспорядки в своем собственном доме? В проведенных экспериментах в
поколениях мутированных насекомых постепенно начинают появляться нормальные,
не мутированные экземпляры! Проявляется явная тенденция к полному
восстановлению нормального исходного вида! Даже если бы отдельные особи
создали эволюционно-революционную партию и захотели бы коллективно
видоизмениться во что-либо новое, то их собственная ДНК их тактично, но
твердо поправила бы. Враг бы не прошел. ДНК показала бы, кто хозяин в доме.
Ну, и чтобы закончить с научно-популярным аспектом теории эволюции,
надо привести еще одну "научную" версию, которая объясняет почему не нашлось
никаких переходных форм и как слабые победили сильных в смертельной борьбе.
Это теория Коржинского-де Фриза о "внезапных, взрывных мутациях",
происходящих в организме мгновенно. Мы заранее оговорились, что аспект
рассматривания этой теории у нас будет научно-популярным, поэтому мы вправе
перед собой изложить эту теорию в такой простой беллетристической формуле,
при которой змея ложится ночью спать змеей, а утром просыпается уже птичкой!
Не хотела так больше жить... Мы выбрали научно-популярный метод изложения,
поскольку даже ученые не очень-то задаются научным рассмотрением этой
теории. Понимают, что не стоит. Хотя эта теория также объясняет все с
удивительной простотой. Но цена этой простоты та же, что и, например, в
универсальном методе, который можно посоветовать всем решающим сложные
кроссворды - "впишите во все пустые клеточки ответы на вопросы вы, таким
образом, разгадаете любой кроссворд". А идейным вдохновителем такой гипотезы
вполне может быть тезис - "если логически нельзя, но материалистически
хочется, - то можно".
Вообще логические скрепы любого материалистического тезиса всегда вещь
очень забавная. Споры между материалистами и идеалистами, похоже, ведутся
неправильно. Они ведутся чаще всего диалектическим методом, который через
дистинкцию (противопоставление и различение) всяких "сущих" и "не-сущих"
уходит во всякие логические абстракции, где возможно все - и материализм и
идеализм. При этом применяется логическая индукция и дедукция, что позволяет
диалектически носиться по кругу рассматриваемого вопроса или метаться вокруг
него галсами. Нескончаемые споры. А ведь спорить-то и не надо. Надо
признавать материалистический тезис, подхватывать его и анализировать с
помощью формальной логики и редукции.
Диалектики, пожалуй, самые способные из философов, очень не любят
формальную логику, потому что она не дает им разгуляться. Что такое
формальная логика? Упрощенно говоря - это логическая схема с пустыми
ячейками, подставляя в которые самые различные значения, мы получаем
результат - правильно или неправильно. Простой пример - A + B = C. Для
формальной логики совершенно неважно, что вы подставите вместо А, В или С,
для нее важна только форма их взаимодействия. В данном примере вы можете
подставлять числа (тогда начнут действовать логические законы из математики,
где сумма больше любого из слагаемых, сумма минус одно из слагаемых - второе
слагаемое и многое многое другое) и всякий раз вам будет видно, правильные
или неправильные числа вы подставляете. Вместо чисел можете подставлять
вообще что угодно (например "персики + яблоки = арбуз") и вам всегда также
будет видно, где вы вляпались, а где шансы еще остаются (например, можно
путем подстановки различных значений дойти до значимого открытия - "арбуз =
земля + арбузное семя"). Все это сложно и после античных времен не
приветствуется, потому что люди стали думать все хуже и хуже, и кинулись в
различные философские выверты, где нет конкретной закономерности. Но принцип
формальной логики можно применять к материалистическим теориям вполне
успешно - надо брать эти теории в качестве логической схемы и, ничего не
опровергая, доводить логически до конца каждую основную позицию (то есть,
применять редукцию, также столь нелюбимую современными мыслителями), и вы
увидите, как материализм всегда самоуничтожается своей же внутренней
логикой. Это всегда очень потешно.
Несомненная сила материализма в том, что он все правильно описывает,
слабость в том, что он ничего не объясняет, а несостоятельность в том, что
он погибает от последовательного применения своих же базовых положений. Раз
уж мы коснулись этого в главе "Жизнь", то разберем это на примере
материалистического положения о том, что жизнь есть всего лишь "свойство
высокоорганизованной материи". Здесь всего лишь правильно описывается
собственное же поверхностное впечатление субъекта (это уже само по себе -
комната смеха для "принципа объективности" материализма!), но ничего не
объясняется, поскольку сказать так, не обосновав материалистически саму
возможность наличия в природе такой сложной системы взаимодействия, это
отразить лишь внешний факт наличия взаимодействия между "высокой
организацией" и жизнью, не показав внутреннего источника такого
взаимодействия. И что нам с этим делать? А зададим-ка мы вопрос - в чем
источник таких "свойств материи", и разве не можем мы предположить, что он
находиться в нематериальном мире? Не можем - отвечает материализм, поскольку
никакой другой реальности, кроме материальной, нет, и ему неоткуда приходить
в материю, поэтому только материя является источником таких свойств, как
единственный источник вообще всего реально существующего. Тогда мы зададим
другой вопрос - если источник этих свойств располагается в материи, то
почему жизнь была не всегда, а возникла позже, на базе неорганической
материи, вы ведь утверждаете, что материя была всегда? Почему же жизнь была
не всегда? Не говорит ли это о том, что этих свойств в материи поначалу не
было, а затем они в определенное время в нее вошли из другой реальности? Не
говорит - отвечает материализм, эти свойства находились в материи в скрытом
состоянии и смогли реализоваться только тогда, когда к этому сложились
определенные материальные условия. Тогда зададим еще вопрос - если в
белковой молекуле эти свойства уже проявлены, то, что мешает нам в ответ
сказать, что они и сюда пришли извне материи? Так же ничто не помешает нам
сказать это и относительно аминокислот, как органических соединений, и даже
еще ниже - по поводу аминных групп, если признавать их хоть чуть-чуть
живыми. Вот они живые и не имеют своего неживого варианта, откуда брать
повод для предположения, что жизнь в них из материи? Покажите нам, в
конце-концов, такой компонент материи который никогда не бывает живым, чтобы
мы никогда не сказали про него, что он мог бы оживляться каким-то
нематериальным образом, и который одновременно может, (немного более сложно
сорганизовавшись), проявить через себя жизнь, и мы вам поверим и признаем,
что источник жизни - в материи, и она действительно этому первична. Да,
боже-ж, мой - отвечает материализм, вот он этот компонент - атомы, они
никогда не бывают живыми, и они же создают такую сложную организацию,
которая имеет свойства жизни. А теперь посмотрим, что получается из этого
победоносного заявления материализма - вводя жизнь в состав атомов,
элементарных частиц, первокирпичиков материи, он одновременно вводит во всю
насквозь материю жизнь, следом сознание, как непременный атрибут жизни, ну и
психику, как явление, вбирающее в себя сознание. Что здесь остается от
материализма? Совершенно верно - ничего, он бесславно умирает, тихо
превращаясь в пантеизм, где все в природе имеет душу, то есть каждый атом
жив и психически наполнен, до времени этого не проявляя. Если же материализм
не захочет быть пантеизмом и откажется от притязаний на обладание в глубинах
материи источника жизни, то он, трудно агонизируя, превратится в идеализм,
поскольку тем самым признает не только наличие иной себе сферы бытия, где
должны располагаться эти свойства, но и признает ее первичность себе,
поскольку в результате ее вторжения материя подчиняется и сложно
организуется, чтобы служить всего лишь плацдармом осуществления
несвойственных себе задач.
Если этим последовательным путем идти везде, где есть
материалистическая мысль, то всегда обнаружишь очередное самоистребление
материализма. Здесь все забавно, но бесплодно. Нам не до этого. Вернемся к
эволюции.
И все-таки, почему за теорию эволюции так упорно цепляется научный мир?
Помимо вышеприведенных причин, может быть, следует предположить и то, что
большинство ученых, очевидно, являются обычными чиновниками, что необходимо
для такой всеохватной отрасли, как наука, в наше время. Времена
гениев-одиночек давно прошли, и для успешного функционирования научного
процесса нужны колоссальные организационные усилия. Создалась система, войти
в которую начинающему далеко не просто, и при входе в нее от него требуются
определенные критерии на соответствие. Вот ему и говорят - "скажи пароль", а
он должен ответить - "Эволюция, фотон не частица, а вообще черт-те что, свет
остановить нельзя и т.д!" и прочие остроумные выдумки. То есть, показать,
что он свой в доску, а иначе - создавай на свои деньги лабораторию,
финансируй, откуда хочешь, опыты и работу вспомогательного персонала,
издавайся, где хочешь и т.д. Если ты такой умный, что не признаешь того, что
мы все признаем, то чего ты к нам пришел? Иди к своим.
А может быть - это реакция на издевательства над учеными со стороны
духовенства, которое в средние века решало, что ученый говорит правильно, а
за что его можно и на костре спалить. Наука, пожалуй, от этого ужаса до сих
пор отойти не может, и продолжает противопоставлять себя Церкви, не заметив,
что в этом противопоставлении давно уже стоит против самого Бога. Многое тут
перемешалось, и эволюция стала такой же непреложной догмой, какими были
когда-то ненавистные науке удушающие религиозные ограничения. Один король
умер - да здравствует другой?
Впрочем, в науке достаточно здоровых сил, и она с этим справится. А нам
следует направляться дальше, исходя из того, что все живое, все же, было
сотворено и, следовательно, перед нами опять встает вопрос - зачем?
Метод у нас будет прежним - мы присмотримся к жизни, как таковой, и
попытаемся найти ответ в ней же.
Прежде всего, если исходить из того, что весь неорганический мир
создавался в качестве основы для Жизни, то чем таким жизнь отличается от
нежизни, что не позволило это неживое положить в основу замысла? Зачем нужно
было создавать что-то новое, когда было уже создано настолько совершенное
старое? Что нового привносит жизнь своим появлением в существующую систему
вещей?
Первое, что бросается в глаза, так это то, что органический мир более
совершенен и сложен, чем неорганический. Однако сложность сама по себе, не
может являться задачей. Наоборот, сложность или простота сами всегда
определяются какой-то, главенствующей над ними, задачей. К тому же, в нашем
случае, сложность, как преимущество живой материи, абсолютно нивелируется ее
хрупкостью и временностью в сравнении с неживой материей. Любой
представитель живой материи сегодня есть, - а завтра его уже нет. В неживой
природе все не так. Если механика планет запущенна, то она запущенна на
вечность, если молекула серы создана, то она была, есть и будет сама по себе
всегда, а камень пролежит столько, сколько просуществует мир. Дерево
истлеет, это правда, но его составные части на уровне атомов останутся. То
есть, - живое дерево исчезнет, а его мертвые атомы останутся в виде неживых
субстанций почвы. Жизнь любого организма в любой момент может прекратиться
от любого воздействия неодушевленного материального объекта или просто сама
по себе. Похоже, сложность не дает жизни преимущества над неживой природой
ни в прямом столкновении, ни в сравнительной стабильности во времени, как
явления. Мы должны найти что-то другое.
В качестве другого преимущества жизни можно предположить ее способность
к размножению. Неживая природа не размножается и этим сильно уступает при
сравнении с живой. Однако, размножение, скорее всего, является лишь
компенсационным механизмом той же самой хрупкости и временности. Оно всего
лишь вспомогательное средство обеспечения присутствия жизни в достаточной
полноте, а, если оно вспомогательное средство по самой своей сути, то не
может быть Целью по определению. А неживой природе, с этой точки зрения, и
не нужно никакого вашего размножения, она и так присутствует в достаточной
полноте, здесь ей ничто не угрожает. Сомнительно, чтобы необходимость
размножаться была более передовым состоянием материи, в сравнении с тем, при
котором она может существовать без этих приятных, но, все-таки,
изнурительных нагрузок. Как ни заманчива нам эта область, как не манит нас
самоотреченно заявить, что все вокруг именно для того, чтобы мы
размножались, и, как бы ни были готовы мы внутренне жертвовать всем своим
временем чтобы со рвением содействовать исполнению этой задачи, а придется
нам отказаться от нее, как от основополагающей, при рассмотрении преимуществ
жизни над нежизнью.
Во всем остальном - в цикличности, красоте, постоянном изменении,
органичности, монументальности, последовательности взаимосвязанных действий
и др., живая природа не является эксклюзивным держателем никаких особых
характерных особенностей. Все, что присуще ей, присуще и неживой природе.
Однако, доподлинно убедившись ранее в том, что неживая природа
создавалась именно для живой, мы должны обязательно найти между ними
существенное отличие, и, как представляется, такое отличие есть. Есть одна
особенность органического мира, недоступная неорганическому. Это -
способность к программированию. Вот здесь неодушевленные предметы абсолютно
неприменимы и бессильны. Камень скатится с горы только тогда, когда
возникнет ситуация, при которой нарушится равновесие всех сил, приведших его
в свое время в состояние покоя. Это нарушение равновесия произойдет без его
направленного участия. Камень нельзя запрограммировать на самопроизвольное
скатывание вообще. Он просто не сможет создать себе для этого условия, он
может лишь послушно подчиниться сложившимся обстоятельствам, выразившим себя
через действующий физический закон. Тюлень, же, скатывается в воду
самопроизвольно. Он использует действующие законы, создавая из них
обстоятельства, а не пассивно им подчиняясь. Живой организм обладает
способностью манипулирования физическими законами, что выводит его на
совершенно недоступный для неживой природы уровень взаимодействий и
проявлений. Вместо просто механической деятельности, появляется фактор
программируемой деятельности, что уже позволяет говорить о включении живых
организмов в какую-либо общую программу не пассивно, а созидательно. Бог
может нас программировать в соответствие с какой-то Своей общей программой,
и именно поэтому Он создал все живое. Иных причин мы не видим, и нет ничего
другого, что вдохновляло бы нас больше, чем это предположение.
Почему мы говорим о запрограммированной, а не просто о спонтанной
деятельности живых организмов? Потому, что спонтанная деятельность позволяет
реализовывать свое поведение в свободных формах, а программа - только в
заданных параметрах. При спонтанной форме поведения деятельность должна
руководствоваться только ощущениями, а при программированной - сами ощущения
становятся лишь сигналом, побуждающим к выполнению сугубо конкретных форм
некоей программы. Если при спонтанном поведении ощущения толкают на
равновероятные по форме проявления действия, то в запрограммированном
состоянии ощущения включают те информационные модели поведения, которые
предназначены именно на этот случай. А в чем, собственно, разница? А разница
в том, что спонтанное поведение живого организма, по сути, является тем же
механическим действием, которое производит и неживой объект! Просто это
производится живым организмом, а не мертвым предметом, но механизм связи
между миром и ответом на него один и тот же! Это такая же механическая
отразительная реакция, такой же механический ответ на механическое
воздействие. Если поведение задается только ощущением, то и охлаждение и
нагревание камня тоже можно назвать, в конце концов, ощущениями, которые
побуждают его, в конце концов, растрескаться. В чем тут отличие между живым
и неживым? И там и тут - бездумная механика. Либо в органическом, либо в
неорганическом исполнении. Качественной разницы нет. Опять есть только
личное внешнее впечатление наблюдателя, но нет никакой внутренней разницы по
смыслу этих действий.
Только программируемое поведение закладывает основы целенаправленной
деятельности, превышающей потребности механического ответа, и только в этом
случае мы будем отличаться по образу своего действия от неживой природы.
Допустив спонтанность своего поведения, мы приходим в тупик, приравняв по
назначению живую природу к неживой. Потому что свободное от программы
реагирование, - это и есть реагирование неживого на действие действием,
адекватным произведенному на него. Такое реагирование нецеленаправленным
отображенно-адекватным действием (перекатывание камня от прибойной волны,
например,) происходит пассивным и бесцельным образом, в отличие от того, как
это было бы в случае включения программы поведения (преодоление лини прибоя
человеком). Такой мертвый образ зависимого, бездумного, спонтанного действия
не переходит границ необходимости простого проявления ответного действия,
полностью определенного результатами прямого физического воздействия со
стороны физического мира. Разница здесь была бы лишь в способности
производить движение получением его со стороны в одном случае (неживая
природа), и произведением движения собственными внутренними усилиями, в
другом случае (живой организм). А смысл один и тот же: откликнись на
действие, как можешь, и забудь, если тебя оставили в покое.
Будь это так, будь мы не программированными созданиями, а существами со
свободной формой поведения на основе своих простых ощущений, то, в этом
случае, неживая природа должна считаться первичной и главной в мире, потому
что именно она будет не только определять необходимость всех действий живой
природы, как механического ответа на свои проявления, но и потому, что
причиной всей, даже самой разумной деятельности, становится просто
биологическая потребность ответа на вызов физического мира. В этом случае
даже космический полет, - такое же механическое отражение необходимости
поиска новых жизненных пространств биологическому виду посильными
средствами, обусловленное исчерпаемостью земных ресурсов. Такое же
механическое, как и проржавление железа под воздействием кислорода, которое
является таким же механическим отражением необходимости вступления в
соединение с кислородом всех молекул, обусловленное стремлением кислорода
активно расширять свое присутствие везде и всюду. Если бы ресурсы Земли были
неисчерпаемы, то в космос не забрались бы? Ведь, если бы кислород не был
настолько любвеобилен, чтобы совращать любую встречную молекулу, то и
ржавчина не мучила бы технологов. Нет физической причины - нет и физического
действия. Допустить, что все наше поведение обусловлено условиями, заданными
конкретными обстоятельствами неживой природы, - это отменить все, что мы
получили перед этим. А перед этим мы достигли не многого, а всего лишь
пришли к выводу, что наоборот, неживая природа создана для возможности
главенствования в Его замысле для осуществления какой-то идеи.
Следовательно, мы должны обязательно найти признаки программы в каждом живом
организме. Если мы этого не найдем, то наше предназначение, - рыбки в Его
аквариуме, которые, конечно же, более забавны и умилительны, чем камешки в
том же аквариуме, но они ни для чего. Аквариум главней. Рыбок можно и
убрать, если будет слишком хлопотно.
Если перейти здесь от теоретического предположения к практике, то
практика полностью будет подтверждать наше предположение. Тем, кто изучал
ботанику и биологию, не понадобится долго убеждать себя, что весь животный и
растительный мир осуществляет свою деятельность в одних и тех же неизменных
формах, проявляющихся даже вопреки ощущениям. Росток пробивается через
асфальт, хотя по ощущениям ему дешевле было бы сидеть смирно и не рыпаться,
паук совершает сотни тысяч манипуляций по плетению паутины, даже если злые
экспериментаторы удалили у него железы, эту паутину вырабатывающие, и он это
вполне ощущает. Новорожденный, не умеющий адекватно оценивать свои ощущения,
сосет и дышит так, как будто его этому учили на университетских
факультативах. Птицы вьют гнездо каждый год и совершенно одинаково,
независимо от того какая погода в этом году, каков окружающий пейзаж и курс
доллара на момент строительства. Муравьи строят муравейники, не отличимые
друг от друга по всей земле. Все белки к зиме делают одно и то же, бобры
ставят абсолютно идентичные плотины на всех реках во всех странах, птицы
осенью снимаются и дружно летят в теплые края, не зная, какая там погода, а
медведь лезет в берлогу, оставив все незаконченные дела. Насекомые
откладывают и укутывают личинки в то время, когда никакие ощущения не могут
сказать им, что они доживают свои последние мгновения, ящерица всегда
отбрасывает хвост, а не пытается откупиться недвижимостью и т.д. и т.п.
Налицо строго определенное количество и качество созидательного и
обеспечивающего существование жизни труда, не выбивающееся в этих параметрах
ни в лево, ни в право. Никаких вариаций, никаких недоделок или
усовершенствований, полное соответствие невидимому шаблону везде и во всем.
А что такое невидимый шаблон, если не программа? И если все было создано, то
Кто эту программу в Свои создания вложил? Конечно же, Создатель. Это его
Мудрость стала врожденной "мудростью" всего живого. И мы даже знаем, как
эта, присутствующая во всем от рождения мудрость, называется. Она называется
инстинктом.
Впрочем, пресловутая эволюция и здесь не хочет сдавать своих позиций.
Она считает, что такое программированное поведение просто закрепилось
наследственно как наиболее выгодные моменты этого же поведения в процессе
длительного существования и борьбы за выживание. А может быть, это
действительно так? Почему бы и нет? А потому "нет", что генетический код
живых организмов всех видов вообще не имеет даже зачатков способности
передавать по наследству видовое поведение! Он не может не только передавать
его по наследству, но даже не может его в себе фиксировать и запоминать! Он
может лишь копировать однажды полученное, другого ему не дано. Тут - вижу, а
тут - не вижу. Вот принцип биологической передачи наследственности. То, что
во мне уже есть, - вижу и люблю. А того, чего во мне нет, - не вижу и
ненавижу никогда! Биологически живые организмы не могут передавать по