Страница:
Но для нас - опять не подходит. Потому что непрерывность семьи во времени -
не изменяется во времени. Смысл, задачи и сама форма семьи неизменны со
времен объединения людей в племена. Как 150 000 лет назад главной задачей
матери и отца было прокормить и вырастить детей, дав им и внукам как можно
больше, так и сейчас нам трудно было бы что-либо добавить к этому. Семья
осталась той же самой семьей. С теми же самыми дедушками, бабушками, мамами,
папами, тещами, невестками, золовками, внуками, племянниками, шуринами,
дядями, тетками и т.д. Деятельность человека в пределах данного субъекта
истории - одна и та же на протяжении веков. У семьи есть непрерывность, но
нет изменений. А нам нужно и то и другое в комплексе. Будь целью семья - не
нужна была бы наука, и не было бы истории. Нужно выходить за пределы семьи.
А за пределами семьи нам встречается еще один субъект истории, в
который обязательно попадает человек через свою семью. Это - нации. Так, что
же, история - это история наций, и задача человека располагается в пределах
его нации? Тогда - в какой плоскости? В биологической? Но чистой нации быть
не может. Если нация не смешивается с другими нациями - она тоже
вырождается. У женщин начинают расти усы, они становятся квадратными,
мужеподобными, к 50-ти годам у них развивается слабоумие, жестокость и
истеричность. Мужчины теряют волю и способность к созиданию, ударяются в
разбой и воровство, в их характере начинает проявляться звериное начало,
вытесняя постепенно человеческое, увеличивается враждебность к другим
народам, появляется идеология жизни за счет ограбления соседей, они
становятся опасны для соседей, и более открытые к смешению кровей нации
уничтожают такие деградирующие сообщества, если они не самоизолируются и не
вымрут естественным путем. Ни одна нация на земле не может выжить без
притока свежей крови, и ни одна нация на земле не может сказать, что она -
чистая нация. Или, что она - навсегда. Непрерывность не гарантирована, а,
скорее даже, - не допускается изначально, если не будут происходить
смешанные браки. При этом сохраняется только непрерывность названия нации, а
сама нация биологически становится совершенно другой. Биологически одни
нации уходят, а другие приходят им на смену за счет смешения с другими
народами, но при этом сохраняют самоназвание исходной нации. Повторим -
биологически это совсем другие нации, которые носят то же имя. Пример -
греки, македонцы, евреи, ассирийцы, русские, англичане (которые в настоящий
момент даже хотят закрепить в конституции то явление, что они теперь
представляют собой нацию, созданную из трех рас - европеоидной, негроидной и
азиатской), сирийцы, египтяне, итальянцы, американцы, голландцы (из-за
притока суринамцев) и т.д. Причем, чем смешаннее нации, тем талантливее и
красивее у нее люди. Чем менее смешана нация - тем обозримее во времени ее
деградация и тем ближе ее неминуемый конец.
Следовательно, биологическую основу наций мы должны исключить из поля
нашей деятельности, поскольку активная деятельность каждого члена нации по
сохранению ее чистоты - самый короткий путь к ее же исчезновению из истории
через вырождение. И, наоборот, - активная биологическая деятельность по
размыванию нации другими народами спасает ее как субъекта истории, но
полностью при этом видоизменяет биологически. Это говорит нам о том, что из
этого капкана есть только два пути - или убить нацию, самоизолировавшись от
других народов, или сохранить ее, но не в биологическом смысле. Соединить
это невозможно. Биологическая чистота - это цена за выживание. Единственная.
Поэтому в обоих случаях биологическую основу наций мы исключаем из субъектов
истории, как временную вообще и в принципе. При любом раскладе.
Если убрать биологический признак нации как ложный и незначимый, то,
что остается? Язык? Но мы это проходили. Мы знаем, для чего язык. Если мы
вновь начнем им заниматься, то все равно придем к цепи
язык-наука-история-человек-семья-нация-язык. Круг замкнется. Язык - признак
нации. Но роль языка нам известна. Она вспомогательна. Это тоже не поле
нашей самостоятельной деятельности. Кроме того, некоторые нации говорят на
нескольких языках. Евреи говорят на ладино, иврите, идише, а также на языке
тех стран, в которых живут, если не знают ни одного из трех своих языков.
Индийцы одинаково органично общаются и на английском, и на местных языках.
Афганцы на нескольких сразу. Швейцарцы на трех. Русские дворянские собрания
в Америке знают только два русских слова - Москва и "калашников". Немцы
вообще говорят на общенемецком друг с другом, как мы помним. Цыгане Европы и
Южной Америки не понимают друг друга. Грузины говорят на картвельском,
мингрельском, сванском, кахетинском, хевсурском и других языках. Китайцы
говорят на разных языках и не понимают друг друга, если не переходят на
ханьский. Получается, что язык, конечно, признак нации, но как минимум не
доминирующий признак.
Также нации могут изменять свой язык, но остаются той же нацией.
Древнерусского языка не понимает никто, но русские остались. Латинский
сменился итальянским. Древнегреческий сменился на новогреческий. Два разных
языка. Евреи заговорили все повально в свое время на арамейском, но остались
евреями. Санскрит умер, а индийцы остались. Язык Древнего Египта пришлось
расшифровывать, а потомки древних египтян современные копты с другим языком
живут и по сей день. Язык болгар, когда они жили на Волге, был тюркской
группы, а когда они перебрались к Черному Морю, стал славянским. А болгары
те же самые. Если покопаться, то таких чудес можно много отыскать.
Следовательно, язык, не только не доминирующий, но и как минимум не
обязательный признак наций.
А как быть с тем фактом, что некоторые совершенно разные нации говорят
на одном и том же языке? Это испанцы и мексиканцы, англичане и американцы,
американцы и австралийцы, чеченцы и ингуши, сербы и боснийцы, португальцы и
бразильцы, исландцы и норвежцы, и т.д. Получается, - что язык вообще не
признак нации! Но даже если бы это было и не так, то нам не следует все
равно лезть снова в язык, поскольку вновь себе напомним - мы там уже были и
все для себя выяснили.
Что еще объединяет нацию? По большому счету - ничего существенного для
истории. Нацию объединяет только самоосознание своей национальности каждым
отдельным членом нации. Вот мы опять закономерно и врываемся в пределы
сознания, которые подвластны только Ему! Следовательно, ход наших мыслей был
правилен, и мы дошли до наций не случайно, поскольку теперь мы можем
говорить о них как о явлениях, которые инспирированы зачем-то Им через наше
сознание в нашу жизнь.
Есть, правда, версия, что нация объединяется территорией. Однако две, а
то и три нации могут тесниться на одной территории, и эта общая территория
никогда не создает общей нации. Опять все дело в самоосознании людей
причастными себя к конкретной нации. Нации могут жить и на разных
территориях. Даже разделенных океанами. Но на обоих концах этих океанов
каждый член нации считает себя таковым в равно одинаковой степени. Евреи
Аргентины и евреи Израиля считают себя евреями. Англичане Фолклендов и
англичане Лондона - то же самое. Духоборы Южной Америки считают себя даже
более русскими, чем москвичи. Американцы Аляски и американцы Техаса. Таких
примеров - сплошь полно. Даже одинокий армянин, торгующий в порту Колумбии,
осознает себя армянином на территории, где нет больше ни одного армянина.
Хотя нет территории, где не было бы хоть одного армянина. Так что территория
тут совершенно ни при чем. Все дело только в самоосознании.
А что касается самоосознания человека себя шведом, казахом или уйгуром,
то это самоосознание не может быть субъектом истории даже в качестве
объединенного самоосознания миллиарда китайцев сразу, поскольку, несмотря на
непрерывность в истории, оно также не изменяется. Если бы оно менялось, то
нации могли бы поквартально через самоосознание каждого своего члена
меняться на другие, и это было бы вполне реальным, ибо самоосознание
первично, а биология и территория вторичны. Биология и территория не могут
заставить человека, выкраденного в детстве цыганами и выросшего с ними,
почувствовать себя немцем. А самоосознание может, если найдутся его
родственники и расскажут ему тайну его рождения. Если бы самоосознание могло
бы меняться, то волны престижных самоосознаний постоянно прокатывались бы по
планете, в зависимости от того, какая нация ныне в фаворе у общественного
мнения. Но этого не происходит. Самоосознание не изменяется в поколениях.
Даже если меняется место обитания нации и полностью изменяется состав ее
крови или язык. Народы переселяются с Урала в центр Европы, или еще
куда-нибудь на тысячу километров в пределах материка, меняют один язык на
другой, полностью изменяют свой биологический вид - а самоосознание
остается. Именно благодаря тому, что оно остается неизменным и стабильным -
существует понятие нации. А что неизменно и стабильно - не является целью
нашего поиска. Это - тоже не история, раз не изменяется. А мы ищем смысла в
истории. В процессе изменений.
Итак, нации также являются вспомогательным субъектом истории, лежащим в
слоях духа и мысли. Очевидная идея внедрения такого самоосознания в головы
одинаковых людей состоит в том, чтобы людей разделить. Нации - это то, что
нас разъединяет. Большего пока об их смысле сказать нельзя. Нация - это
способ разделения совершенно одинаковых людей на определенные группы,
основным признаком которых являются неизменяемые в истории комплексы
единообразных самоосознаний.
Однако нация тоже может иметь свой интерес, непрерывно осуществляемый в
истории. В этом случае такой субъект истории может раскрывать непрерывное
поле деятельности для нашей основной цели, несмотря на свою
вспомогательность. Нации могли бы быть и катализаторами (ускорителями)
исторических процессов через реальное проявление своих интересов, и
определителями направления этих процессов через способы достижения этих
интересов. С этим нельзя не согласиться. Это так. Но сразу же возникает
мысль - а что, если интересы нескольких наций одни и те же? Почему эти
интересы должны обязательно выступать в форме взаимных претензий? Как в
таком случае разграничить сферы пользования результатами этих интересов? Как
разделиться, если нации созданы именно для этого? По мирному. Через
договоренность. Вот здесь (территориально) вы имеет свой интерес так, как вы
это понимаете, а вот здесь - мы имеем тот же интерес, но так, как мы это
понимаем. Вы не учите нас, мы не учим вас. Вы не лезете в наш огород за
нашим общим интересом, а мы не лезем за тем же интересом в ваш огород. То
есть при равных интересах для того, чтобы был мир и возможность проявлять
себя в интересе в соответствии со своими национальными понятиями, необходимо
обособиться от другой нации и спать спокойно не только на уровне
самоосознания. Надо иметь свою территорию, на которую никто не зайдет, свои
органы защиты этой территории и свою верхушку, которая обо всем этом
договорится с верхушкой соседей. Нужно государство! Следовательно, в этом
случае нация может преследовать свой непрерывный исторический интерес только
через государство.
А в другом случае, когда интересы одной нации ущемляют интересы другой
нации? Можно и здесь договориться. Но опять же - как обозначить свой
интерес? Через что материализовать идею этого интереса? Через суверенную
территорию и через свои порядки на ней. А чем подкрепить свое право на этот
интерес, который не совсем нравится другому? Через силу. Другого пути нет. И
здесь вновь обязательно нужно государство, чтобы через него заявить о своем
интересе.
А если только через демонстрацию силы отстоять свой интерес не удается?
Тогда силу надо применять. А как объяснить тому, к кому применяется эта
сила, чего ты хочешь? Через территориальные претензии и право на жизнь в
пределах данных территории по своему уставу. Через объяснение противнику
устремлений своего государства, а не коллективного самоосознания, которого
нельзя пощупать, и границы которого реально нельзя переступить. Опять
необходимо государство.
А если противник слишком силен, а соседние народы имеют совпадающие с
тобой интересы, но всем понятно, что каждому из вас по отдельности сильный
враг легко оторвет голову? Тогда вы объединяете несколько наций в одно
государство, и здесь еще более наглядным видится факт, что нация может
реализовать свой интерес только через государство, даже если оно
многонациональное.
Следовательно, мы можем сказать, что роль наций - через свой интерес
создавать государства. Другой роли за нациями не видно в историческом
смысле. Причем нации, создавая государства, могут создаваться заново именно
этими новыми государствами! Несколько наций в пределах одного государства
легко становятся одной нацией по государственному признаку! Все государства
Южной Америки создали свои нации именно по этому принципу! Это сразу же
охлаждает наш пыл, с которым нам хочется кинуться в историческую зону
государств, потому что возникает ощущение, что мы просто захлебываемся в
наплыве равной первозначимости этих явлений для истории. Если нации создают
государства, а государства создают нации, - то это неразрывные и
равнозначные между собой субъекты истории. Одно не может быть без другого.
Оба своим присутствием обязательно порождают друг друга. Так что же главнее
в плане исторических изменений? Какие у нас основания от наций
последовательно переходить к государствам, если сами государства
последовательно переходят от себя к новым нациям?
Сами нации погибают, если оказываются вне интересов какого-либо
государства. Это неоспоримо. В этом случае им достается и слева и справа, и
они обречены. Но и государства, если не выражают собой общей воли
заключенных в них наций, распадаются на отдельные княжества и погибают. Это
также неоспоримо. При этом разбежавшиеся нации вновь обязательно создают
своими союзами государства, а те являются выразителями их интересов. Так что
же выбрать - государство является самостоятельным историческим субъектом,
который объединяет в себе нации, или нации являются самостоятельным
историческим субъектом, которые создают государства только в качестве
инструмента? Иными словами - человек с топором в руке. Что для чего? Человек
для топора, или топор для человека? Для такого варианта у нас не будет
сомнений. А как в случае с нациями и государствами?
Всегда можно определить кто сильней в историческом смысле только в
прямом столкновении. Что происходит при столкновении этих двух явлений? Кто
кого пересиливает своей исторической сутью? Разберемся.
Во имя чего сталкиваются нации и государства? Во имя наций или
государств? Вроде бы вопрос неуместный - во имя того и другого в силу их
неразрывности. Тогда - что является конечным итогом этого столкновения? Чей
интерес побеждает? Если мы внедряемся в сферу интересов этим образом, то
следует, прежде всего, признать саму возможность победы за одним из этих
интересов, что в свою очередь полагает признание коренной разницы этих
интересов. То есть интересы наций могут быть надгосударственными, а интересы
государства - наднациональными. Понятно сразу же, что интересы нации не
могут быть надгосударственными в принципе, поскольку любой интерес нации
может обозначаться только через создание государства. Не через это, в
составе которого она находится, так через другое. Это обязательно.
А могут ли быть интересы государства наднациональными, если государство
выражает собой интересы нации? Могут. Ибо зачастую интерес государства
создает новую нацию. То есть, государство сначала создает свой собственный
государственный интерес, к которому затем приклеивает нацию, самоосознающую
себя именно как общность народов данного государства. Сначала был интерес
государства, и не было нации, а потом появилась нация, которая стала этот
интерес считать своим. Национальным. Нация отказывается от своего интереса в
пользу государственного интереса и вместе с другими нациями образует новую
нацию на базе государственного интереса. Следовательно, государственный
интерес значимее для истории.
Если нация создает новое государство, то она самоосознается как нация,
выражающая свои интересы через определенный государственный инструмент.
Нации никуда не деться от государства. Не будет государства, в состав
которого она войдет с другими нациями, - не станет и нации, потому что никто
ее не защитит.
А если государство заявляет о своих интересах, то оно обходится без
старых наций, которые не вписываются в этот интерес, и создает новую нацию.
Государство может обойтись без нации на начальном этапе своей жизни, а
своими дальнейшими интересами породить новую нацию. Но толчком к образованию
этого государства в свое время послужил интерес какой-то нации, который не
совпал с невесть откуда взявшимся интересом государства, которое она же и
создала, и в прямом столкновении интересов побеждает интерес государства
через создание новой нации, приемлемой для данного государственного
интереса. Следовательно, государственный интерес пересиливает интерес даже
создавшей данное государство нации, и имеет самостоятельное, наднациональное
значение, не ограниченное узко эгоистичными интересами имеющейся нации.
Например, нации создают колониальное государство для выражения своих
интересов в какой-то точке земного шара, а затем население этого
колониального государства, то же самое по национальности, что и нация
метрополии, добивается независимости, и решает интересы нового государства
уже в новом национальном составе, хотя вся новая нация за тридцать лет до
этого осознавала себя прежней нацией.
Давайте посмотрим, сколько новых наций для выражения своих интересов
создали новые государства. Таких наций множество. И они образовались именно
под давлением государственных интересов новых территорий, и стали
самоосознаваться нациями именно под действием задач новых государств. Вот
эти новые нации, где, например, испанцы, португальцы, англичане, индейцы и
негры стали американцами (США), австралийцами, аргентинцами, бразильцами,
мексиканцами, перуанцами, чилийцами, кубинцами, эквадорцами, гаитянами,
бельгийцами, пуэрториканцами, сальвадорцами, гондурасцами, андоррцами,
китайцами, уругвайцами, лаосцами, никарагуанцами, индийцами, исландцами,
гватемальцами, швейцарцами, костариканцами, панамцами, пакистанцами,
фаррерцами и т.д. Смешение наций в этих странах такое, что вообще нельзя
говорить о какой-то биологической основе. Например, суринамцы - это индийцы,
голландцы и креолы. А сами креолы - это смесь испанцев, португальцев,
русских, негров, индейцев, эскимосов и алеутов. Но креолы так же могут быть
суринамцами только в Суринаме. Первая жена Наполеона была креолкой, но она
была француженкой, потому что жила во Франции. Государство определило ее
нацию.
Все русские цари после Елизаветы Второй были по происхождению немцами.
Николай Второй воевал в I-ю мировую войну со своим дядюшкой немецким
кайзером Вильгельмом. Но все русские цари были русскими, потому что жили в
России и выражали ее интересы. Интересы государства, а не своей нации.
Династические фамилии в Европе вообще в большинстве своем были по
происхождению далеки от тех народов, отцами и матерями которых себя считали.
Такая нация, как гибралтарцы - это испанцы, генуэзцы, португальцы и
марокканцы. Задерганный перетягиванием своей территории из Испании в Англию
и обратно, Гибралтар создал вот такую мозаичную нацию.
Нацию жителей Берега Слоновой Кости даже невозможно выговорить. Но она
есть, ибо именно принадлежность к ней осознается народами анья, бауле, кру,
сенуфе, французами, лоби и аркан.
Если государственный интерес подчиняет себе интересы нации или
вытесняет со своей территории интересы нации, создавшей государство, то
государство является самостоятельным историческим субъектом, более значимым
для нас, чем нации. К тому же у этого состязания интересов есть и обратная
сторона. Зачастую две группы одной и той же нации выражают совершенно
противоположные интересы различных государств, находясь в их составе. Это
окончательно говорит нам о том, что государства имеют ведущую роль в
определении интересов наций, а не наоборот. Вот примеры:
80% кхмеров кампучийцы, 11% вьетнамцы и 9% таиландцы.
71% фламандцев бельгийцы, а 24% голландцы.
49% таджиков таджикистанцы, а 51% афганцы. Таджики-афганцы в настоящее
время готовятся к вторжению в Таджикистан, который готовы до последней капли
крови защищать местные таджики.
Народ Конго на 71% заирцы, на 15% ангольцы и на 13% конголезцы. Заир и
Ангола забавляются перестрелками по всей границе.
Армяне могут быть россиянами, американцами, французами, ливанцами и
т.д., а также гражданами Армении. Причем заседают они в парламентах
практически всех этих стран, соперничающих на мировых рынках и сферах
политического влияния.
Из малавийцев 58% малавийцы, 25% мозамбикцы, 13% замбийцы.
Моси - 65% верхневольтианцы, 34% ганцы.
Тсонга - 68% мозамбикцы, 25% южноафриканцы. В футбол между собой играют
до драк.
Палестинцы - 45% иорданцы, 15% палестинцы Палестинской Автономии, 7%
кувейтцы и сирийцы, 6% ливанцы.
Малинке - гвинейцы на 37%, малийцы на 19%, "берегослоновокостяне" на
15%, сенегальцы на 14%.
Туркмены - туркестанцы 60%, иранцы 18% и афганцы 9%.
Суто - южноафриканцы 64%, лесотцы 36%.
Белуджи - пакистанцы 65%, иранцы 29%.
Ямайцы - ямайцы 72%, англичане (великобританцы) 13%.
Эве - ганцы 53%, граждане Того - 46%.
Яо - малавийцы 47%, танзанийцы 27%, мозамбикцы 27%.
Мори-Мади - заирцы 50%, угандийцы 43%.
Немцы - австрийцы, швейцарцы, германцы. Германцы оккупировали недавно
австрийцев (аншлюс), но швейцарцы сохраняли при этом хитрый нейтралитет. Но
все это были одни и те же немцы. Каждый со своим государственным интересом.
Англичане - американцы, австралийцы, великобританцы, канадцы,
южноафриканцы, новозеландцы. Все мы знаем, что в результате непримиримой
войны одних англичан с другими англичанами Соединенные Штаты получили
независимость.
Панджабцы - пакистанцы 70% и индийцы 30%. Пакистан и Индия два
ненавидящих друг друга государства на грани войны.
Украинцы - украинцы, россияне и канадцы. Украинцы не любят Россию и
украинцев-россиян в ее составе. Канадцам-украинцам наплевать и на тех и на
других. С высокой колокольни.
Пуштуны - пакистанцы 60% и афганцы 40%.
Лао - таиландцы на 80% и лаосцы на 16%. Что-то тут перемешалось в
названиях государств.
Фульбе - нигерийцы 58%, гвинейцы 13%, сенегальцы 7%, малийцы 6%,
камерунцы 5%.
Синдхи - пакистанцы 80%, индийцы 20%. О трогательной любви Пакистана и
Индии с букетами ядерных зарядов смотри выше.
Азербайджанцы - иранцы 53%, азербайджанцы 47%. Иран до сих пор считает
существование независимого от него Азербайджана историческим недоразумением.
Португальцы - португальцы и бразильцы.
Кечуа - перуанцы 50%, эквадорцы 26%, боливийцы 20%. Эти страны из-за
футбола могут не то, что подраться, а начать боевые действия. Такое уже
было.
Французы - канадцы, французы, швейцарцы.
Каталонцы - испанцы и французы. Чокве - ангольцы 40%, заирцы 40%,
замбийцы 20%.
Испанцы - испанцы и народы всех стран Латинской Америки.
Арабы - это египтяне, алжирцы, французы, американцы, марокканцы,
суданцы, чадцы, иракцы, сирийцы, тунисцы, иорданцы, кувейтцы, ливанцы,
ливийцы, йеменцы, мавританцы, малийцы, нигерийцы, американцы и т.д.
Сербы - сербы и боснийцы.
Вайнахи - чеченцы и ингуши.
Как видно из этого сильно сокращенного списка, нации остаются нациями,
но выражают при этом совершенно разные интересы, которые являются
государственными. Это с одной стороны. А с другой стороны ни одна нация не
может создать неведомого до сих пор по своим формам и порядкам государства,
а государство может создать совершенно невообразимую нацию. Итак, еще раз -
государство более самостоятельный исторический субъект, чем нация, и надо
посмотреть - какие изменения происходят в этом непрерывно присутствующем в
истории явлении?
Здесь, казалось бы, - чего проще? Такая классификация изменяющихся
государств у нас есть, и все о ней знают. Монархия - республика - тирания.
Вот три вида государств, которые были и есть в истории народов. Других нет.
Здесь появляется большой соблазн расставить их по времени возникновения, и
вопрос будет решен. То, что возникло позже и есть исторический ориентир
поиска. В таком государстве и надо искать. Вперед, за дело! Однако - все не
так просто. Во-первых - расставить по времени возникновения формы
государства не так просто, а просто невозможно. Например, понятие о том, что
социалистическое государство возникло в 20 веке настолько прочно закрепилось
в общественном сознании, что можно было бы сразу кинуться к нему, но...
история опровергает этот штамп. В который уже раз факты никого не
интересуют, а мнение, противоречащее фактам, бытует незыблемо. А мы
поинтересуемся фактами. Для этого мы приведем краткие характеристики
не изменяется во времени. Смысл, задачи и сама форма семьи неизменны со
времен объединения людей в племена. Как 150 000 лет назад главной задачей
матери и отца было прокормить и вырастить детей, дав им и внукам как можно
больше, так и сейчас нам трудно было бы что-либо добавить к этому. Семья
осталась той же самой семьей. С теми же самыми дедушками, бабушками, мамами,
папами, тещами, невестками, золовками, внуками, племянниками, шуринами,
дядями, тетками и т.д. Деятельность человека в пределах данного субъекта
истории - одна и та же на протяжении веков. У семьи есть непрерывность, но
нет изменений. А нам нужно и то и другое в комплексе. Будь целью семья - не
нужна была бы наука, и не было бы истории. Нужно выходить за пределы семьи.
А за пределами семьи нам встречается еще один субъект истории, в
который обязательно попадает человек через свою семью. Это - нации. Так, что
же, история - это история наций, и задача человека располагается в пределах
его нации? Тогда - в какой плоскости? В биологической? Но чистой нации быть
не может. Если нация не смешивается с другими нациями - она тоже
вырождается. У женщин начинают расти усы, они становятся квадратными,
мужеподобными, к 50-ти годам у них развивается слабоумие, жестокость и
истеричность. Мужчины теряют волю и способность к созиданию, ударяются в
разбой и воровство, в их характере начинает проявляться звериное начало,
вытесняя постепенно человеческое, увеличивается враждебность к другим
народам, появляется идеология жизни за счет ограбления соседей, они
становятся опасны для соседей, и более открытые к смешению кровей нации
уничтожают такие деградирующие сообщества, если они не самоизолируются и не
вымрут естественным путем. Ни одна нация на земле не может выжить без
притока свежей крови, и ни одна нация на земле не может сказать, что она -
чистая нация. Или, что она - навсегда. Непрерывность не гарантирована, а,
скорее даже, - не допускается изначально, если не будут происходить
смешанные браки. При этом сохраняется только непрерывность названия нации, а
сама нация биологически становится совершенно другой. Биологически одни
нации уходят, а другие приходят им на смену за счет смешения с другими
народами, но при этом сохраняют самоназвание исходной нации. Повторим -
биологически это совсем другие нации, которые носят то же имя. Пример -
греки, македонцы, евреи, ассирийцы, русские, англичане (которые в настоящий
момент даже хотят закрепить в конституции то явление, что они теперь
представляют собой нацию, созданную из трех рас - европеоидной, негроидной и
азиатской), сирийцы, египтяне, итальянцы, американцы, голландцы (из-за
притока суринамцев) и т.д. Причем, чем смешаннее нации, тем талантливее и
красивее у нее люди. Чем менее смешана нация - тем обозримее во времени ее
деградация и тем ближе ее неминуемый конец.
Следовательно, биологическую основу наций мы должны исключить из поля
нашей деятельности, поскольку активная деятельность каждого члена нации по
сохранению ее чистоты - самый короткий путь к ее же исчезновению из истории
через вырождение. И, наоборот, - активная биологическая деятельность по
размыванию нации другими народами спасает ее как субъекта истории, но
полностью при этом видоизменяет биологически. Это говорит нам о том, что из
этого капкана есть только два пути - или убить нацию, самоизолировавшись от
других народов, или сохранить ее, но не в биологическом смысле. Соединить
это невозможно. Биологическая чистота - это цена за выживание. Единственная.
Поэтому в обоих случаях биологическую основу наций мы исключаем из субъектов
истории, как временную вообще и в принципе. При любом раскладе.
Если убрать биологический признак нации как ложный и незначимый, то,
что остается? Язык? Но мы это проходили. Мы знаем, для чего язык. Если мы
вновь начнем им заниматься, то все равно придем к цепи
язык-наука-история-человек-семья-нация-язык. Круг замкнется. Язык - признак
нации. Но роль языка нам известна. Она вспомогательна. Это тоже не поле
нашей самостоятельной деятельности. Кроме того, некоторые нации говорят на
нескольких языках. Евреи говорят на ладино, иврите, идише, а также на языке
тех стран, в которых живут, если не знают ни одного из трех своих языков.
Индийцы одинаково органично общаются и на английском, и на местных языках.
Афганцы на нескольких сразу. Швейцарцы на трех. Русские дворянские собрания
в Америке знают только два русских слова - Москва и "калашников". Немцы
вообще говорят на общенемецком друг с другом, как мы помним. Цыгане Европы и
Южной Америки не понимают друг друга. Грузины говорят на картвельском,
мингрельском, сванском, кахетинском, хевсурском и других языках. Китайцы
говорят на разных языках и не понимают друг друга, если не переходят на
ханьский. Получается, что язык, конечно, признак нации, но как минимум не
доминирующий признак.
Также нации могут изменять свой язык, но остаются той же нацией.
Древнерусского языка не понимает никто, но русские остались. Латинский
сменился итальянским. Древнегреческий сменился на новогреческий. Два разных
языка. Евреи заговорили все повально в свое время на арамейском, но остались
евреями. Санскрит умер, а индийцы остались. Язык Древнего Египта пришлось
расшифровывать, а потомки древних египтян современные копты с другим языком
живут и по сей день. Язык болгар, когда они жили на Волге, был тюркской
группы, а когда они перебрались к Черному Морю, стал славянским. А болгары
те же самые. Если покопаться, то таких чудес можно много отыскать.
Следовательно, язык, не только не доминирующий, но и как минимум не
обязательный признак наций.
А как быть с тем фактом, что некоторые совершенно разные нации говорят
на одном и том же языке? Это испанцы и мексиканцы, англичане и американцы,
американцы и австралийцы, чеченцы и ингуши, сербы и боснийцы, португальцы и
бразильцы, исландцы и норвежцы, и т.д. Получается, - что язык вообще не
признак нации! Но даже если бы это было и не так, то нам не следует все
равно лезть снова в язык, поскольку вновь себе напомним - мы там уже были и
все для себя выяснили.
Что еще объединяет нацию? По большому счету - ничего существенного для
истории. Нацию объединяет только самоосознание своей национальности каждым
отдельным членом нации. Вот мы опять закономерно и врываемся в пределы
сознания, которые подвластны только Ему! Следовательно, ход наших мыслей был
правилен, и мы дошли до наций не случайно, поскольку теперь мы можем
говорить о них как о явлениях, которые инспирированы зачем-то Им через наше
сознание в нашу жизнь.
Есть, правда, версия, что нация объединяется территорией. Однако две, а
то и три нации могут тесниться на одной территории, и эта общая территория
никогда не создает общей нации. Опять все дело в самоосознании людей
причастными себя к конкретной нации. Нации могут жить и на разных
территориях. Даже разделенных океанами. Но на обоих концах этих океанов
каждый член нации считает себя таковым в равно одинаковой степени. Евреи
Аргентины и евреи Израиля считают себя евреями. Англичане Фолклендов и
англичане Лондона - то же самое. Духоборы Южной Америки считают себя даже
более русскими, чем москвичи. Американцы Аляски и американцы Техаса. Таких
примеров - сплошь полно. Даже одинокий армянин, торгующий в порту Колумбии,
осознает себя армянином на территории, где нет больше ни одного армянина.
Хотя нет территории, где не было бы хоть одного армянина. Так что территория
тут совершенно ни при чем. Все дело только в самоосознании.
А что касается самоосознания человека себя шведом, казахом или уйгуром,
то это самоосознание не может быть субъектом истории даже в качестве
объединенного самоосознания миллиарда китайцев сразу, поскольку, несмотря на
непрерывность в истории, оно также не изменяется. Если бы оно менялось, то
нации могли бы поквартально через самоосознание каждого своего члена
меняться на другие, и это было бы вполне реальным, ибо самоосознание
первично, а биология и территория вторичны. Биология и территория не могут
заставить человека, выкраденного в детстве цыганами и выросшего с ними,
почувствовать себя немцем. А самоосознание может, если найдутся его
родственники и расскажут ему тайну его рождения. Если бы самоосознание могло
бы меняться, то волны престижных самоосознаний постоянно прокатывались бы по
планете, в зависимости от того, какая нация ныне в фаворе у общественного
мнения. Но этого не происходит. Самоосознание не изменяется в поколениях.
Даже если меняется место обитания нации и полностью изменяется состав ее
крови или язык. Народы переселяются с Урала в центр Европы, или еще
куда-нибудь на тысячу километров в пределах материка, меняют один язык на
другой, полностью изменяют свой биологический вид - а самоосознание
остается. Именно благодаря тому, что оно остается неизменным и стабильным -
существует понятие нации. А что неизменно и стабильно - не является целью
нашего поиска. Это - тоже не история, раз не изменяется. А мы ищем смысла в
истории. В процессе изменений.
Итак, нации также являются вспомогательным субъектом истории, лежащим в
слоях духа и мысли. Очевидная идея внедрения такого самоосознания в головы
одинаковых людей состоит в том, чтобы людей разделить. Нации - это то, что
нас разъединяет. Большего пока об их смысле сказать нельзя. Нация - это
способ разделения совершенно одинаковых людей на определенные группы,
основным признаком которых являются неизменяемые в истории комплексы
единообразных самоосознаний.
Однако нация тоже может иметь свой интерес, непрерывно осуществляемый в
истории. В этом случае такой субъект истории может раскрывать непрерывное
поле деятельности для нашей основной цели, несмотря на свою
вспомогательность. Нации могли бы быть и катализаторами (ускорителями)
исторических процессов через реальное проявление своих интересов, и
определителями направления этих процессов через способы достижения этих
интересов. С этим нельзя не согласиться. Это так. Но сразу же возникает
мысль - а что, если интересы нескольких наций одни и те же? Почему эти
интересы должны обязательно выступать в форме взаимных претензий? Как в
таком случае разграничить сферы пользования результатами этих интересов? Как
разделиться, если нации созданы именно для этого? По мирному. Через
договоренность. Вот здесь (территориально) вы имеет свой интерес так, как вы
это понимаете, а вот здесь - мы имеем тот же интерес, но так, как мы это
понимаем. Вы не учите нас, мы не учим вас. Вы не лезете в наш огород за
нашим общим интересом, а мы не лезем за тем же интересом в ваш огород. То
есть при равных интересах для того, чтобы был мир и возможность проявлять
себя в интересе в соответствии со своими национальными понятиями, необходимо
обособиться от другой нации и спать спокойно не только на уровне
самоосознания. Надо иметь свою территорию, на которую никто не зайдет, свои
органы защиты этой территории и свою верхушку, которая обо всем этом
договорится с верхушкой соседей. Нужно государство! Следовательно, в этом
случае нация может преследовать свой непрерывный исторический интерес только
через государство.
А в другом случае, когда интересы одной нации ущемляют интересы другой
нации? Можно и здесь договориться. Но опять же - как обозначить свой
интерес? Через что материализовать идею этого интереса? Через суверенную
территорию и через свои порядки на ней. А чем подкрепить свое право на этот
интерес, который не совсем нравится другому? Через силу. Другого пути нет. И
здесь вновь обязательно нужно государство, чтобы через него заявить о своем
интересе.
А если только через демонстрацию силы отстоять свой интерес не удается?
Тогда силу надо применять. А как объяснить тому, к кому применяется эта
сила, чего ты хочешь? Через территориальные претензии и право на жизнь в
пределах данных территории по своему уставу. Через объяснение противнику
устремлений своего государства, а не коллективного самоосознания, которого
нельзя пощупать, и границы которого реально нельзя переступить. Опять
необходимо государство.
А если противник слишком силен, а соседние народы имеют совпадающие с
тобой интересы, но всем понятно, что каждому из вас по отдельности сильный
враг легко оторвет голову? Тогда вы объединяете несколько наций в одно
государство, и здесь еще более наглядным видится факт, что нация может
реализовать свой интерес только через государство, даже если оно
многонациональное.
Следовательно, мы можем сказать, что роль наций - через свой интерес
создавать государства. Другой роли за нациями не видно в историческом
смысле. Причем нации, создавая государства, могут создаваться заново именно
этими новыми государствами! Несколько наций в пределах одного государства
легко становятся одной нацией по государственному признаку! Все государства
Южной Америки создали свои нации именно по этому принципу! Это сразу же
охлаждает наш пыл, с которым нам хочется кинуться в историческую зону
государств, потому что возникает ощущение, что мы просто захлебываемся в
наплыве равной первозначимости этих явлений для истории. Если нации создают
государства, а государства создают нации, - то это неразрывные и
равнозначные между собой субъекты истории. Одно не может быть без другого.
Оба своим присутствием обязательно порождают друг друга. Так что же главнее
в плане исторических изменений? Какие у нас основания от наций
последовательно переходить к государствам, если сами государства
последовательно переходят от себя к новым нациям?
Сами нации погибают, если оказываются вне интересов какого-либо
государства. Это неоспоримо. В этом случае им достается и слева и справа, и
они обречены. Но и государства, если не выражают собой общей воли
заключенных в них наций, распадаются на отдельные княжества и погибают. Это
также неоспоримо. При этом разбежавшиеся нации вновь обязательно создают
своими союзами государства, а те являются выразителями их интересов. Так что
же выбрать - государство является самостоятельным историческим субъектом,
который объединяет в себе нации, или нации являются самостоятельным
историческим субъектом, которые создают государства только в качестве
инструмента? Иными словами - человек с топором в руке. Что для чего? Человек
для топора, или топор для человека? Для такого варианта у нас не будет
сомнений. А как в случае с нациями и государствами?
Всегда можно определить кто сильней в историческом смысле только в
прямом столкновении. Что происходит при столкновении этих двух явлений? Кто
кого пересиливает своей исторической сутью? Разберемся.
Во имя чего сталкиваются нации и государства? Во имя наций или
государств? Вроде бы вопрос неуместный - во имя того и другого в силу их
неразрывности. Тогда - что является конечным итогом этого столкновения? Чей
интерес побеждает? Если мы внедряемся в сферу интересов этим образом, то
следует, прежде всего, признать саму возможность победы за одним из этих
интересов, что в свою очередь полагает признание коренной разницы этих
интересов. То есть интересы наций могут быть надгосударственными, а интересы
государства - наднациональными. Понятно сразу же, что интересы нации не
могут быть надгосударственными в принципе, поскольку любой интерес нации
может обозначаться только через создание государства. Не через это, в
составе которого она находится, так через другое. Это обязательно.
А могут ли быть интересы государства наднациональными, если государство
выражает собой интересы нации? Могут. Ибо зачастую интерес государства
создает новую нацию. То есть, государство сначала создает свой собственный
государственный интерес, к которому затем приклеивает нацию, самоосознающую
себя именно как общность народов данного государства. Сначала был интерес
государства, и не было нации, а потом появилась нация, которая стала этот
интерес считать своим. Национальным. Нация отказывается от своего интереса в
пользу государственного интереса и вместе с другими нациями образует новую
нацию на базе государственного интереса. Следовательно, государственный
интерес значимее для истории.
Если нация создает новое государство, то она самоосознается как нация,
выражающая свои интересы через определенный государственный инструмент.
Нации никуда не деться от государства. Не будет государства, в состав
которого она войдет с другими нациями, - не станет и нации, потому что никто
ее не защитит.
А если государство заявляет о своих интересах, то оно обходится без
старых наций, которые не вписываются в этот интерес, и создает новую нацию.
Государство может обойтись без нации на начальном этапе своей жизни, а
своими дальнейшими интересами породить новую нацию. Но толчком к образованию
этого государства в свое время послужил интерес какой-то нации, который не
совпал с невесть откуда взявшимся интересом государства, которое она же и
создала, и в прямом столкновении интересов побеждает интерес государства
через создание новой нации, приемлемой для данного государственного
интереса. Следовательно, государственный интерес пересиливает интерес даже
создавшей данное государство нации, и имеет самостоятельное, наднациональное
значение, не ограниченное узко эгоистичными интересами имеющейся нации.
Например, нации создают колониальное государство для выражения своих
интересов в какой-то точке земного шара, а затем население этого
колониального государства, то же самое по национальности, что и нация
метрополии, добивается независимости, и решает интересы нового государства
уже в новом национальном составе, хотя вся новая нация за тридцать лет до
этого осознавала себя прежней нацией.
Давайте посмотрим, сколько новых наций для выражения своих интересов
создали новые государства. Таких наций множество. И они образовались именно
под давлением государственных интересов новых территорий, и стали
самоосознаваться нациями именно под действием задач новых государств. Вот
эти новые нации, где, например, испанцы, португальцы, англичане, индейцы и
негры стали американцами (США), австралийцами, аргентинцами, бразильцами,
мексиканцами, перуанцами, чилийцами, кубинцами, эквадорцами, гаитянами,
бельгийцами, пуэрториканцами, сальвадорцами, гондурасцами, андоррцами,
китайцами, уругвайцами, лаосцами, никарагуанцами, индийцами, исландцами,
гватемальцами, швейцарцами, костариканцами, панамцами, пакистанцами,
фаррерцами и т.д. Смешение наций в этих странах такое, что вообще нельзя
говорить о какой-то биологической основе. Например, суринамцы - это индийцы,
голландцы и креолы. А сами креолы - это смесь испанцев, португальцев,
русских, негров, индейцев, эскимосов и алеутов. Но креолы так же могут быть
суринамцами только в Суринаме. Первая жена Наполеона была креолкой, но она
была француженкой, потому что жила во Франции. Государство определило ее
нацию.
Все русские цари после Елизаветы Второй были по происхождению немцами.
Николай Второй воевал в I-ю мировую войну со своим дядюшкой немецким
кайзером Вильгельмом. Но все русские цари были русскими, потому что жили в
России и выражали ее интересы. Интересы государства, а не своей нации.
Династические фамилии в Европе вообще в большинстве своем были по
происхождению далеки от тех народов, отцами и матерями которых себя считали.
Такая нация, как гибралтарцы - это испанцы, генуэзцы, португальцы и
марокканцы. Задерганный перетягиванием своей территории из Испании в Англию
и обратно, Гибралтар создал вот такую мозаичную нацию.
Нацию жителей Берега Слоновой Кости даже невозможно выговорить. Но она
есть, ибо именно принадлежность к ней осознается народами анья, бауле, кру,
сенуфе, французами, лоби и аркан.
Если государственный интерес подчиняет себе интересы нации или
вытесняет со своей территории интересы нации, создавшей государство, то
государство является самостоятельным историческим субъектом, более значимым
для нас, чем нации. К тому же у этого состязания интересов есть и обратная
сторона. Зачастую две группы одной и той же нации выражают совершенно
противоположные интересы различных государств, находясь в их составе. Это
окончательно говорит нам о том, что государства имеют ведущую роль в
определении интересов наций, а не наоборот. Вот примеры:
80% кхмеров кампучийцы, 11% вьетнамцы и 9% таиландцы.
71% фламандцев бельгийцы, а 24% голландцы.
49% таджиков таджикистанцы, а 51% афганцы. Таджики-афганцы в настоящее
время готовятся к вторжению в Таджикистан, который готовы до последней капли
крови защищать местные таджики.
Народ Конго на 71% заирцы, на 15% ангольцы и на 13% конголезцы. Заир и
Ангола забавляются перестрелками по всей границе.
Армяне могут быть россиянами, американцами, французами, ливанцами и
т.д., а также гражданами Армении. Причем заседают они в парламентах
практически всех этих стран, соперничающих на мировых рынках и сферах
политического влияния.
Из малавийцев 58% малавийцы, 25% мозамбикцы, 13% замбийцы.
Моси - 65% верхневольтианцы, 34% ганцы.
Тсонга - 68% мозамбикцы, 25% южноафриканцы. В футбол между собой играют
до драк.
Палестинцы - 45% иорданцы, 15% палестинцы Палестинской Автономии, 7%
кувейтцы и сирийцы, 6% ливанцы.
Малинке - гвинейцы на 37%, малийцы на 19%, "берегослоновокостяне" на
15%, сенегальцы на 14%.
Туркмены - туркестанцы 60%, иранцы 18% и афганцы 9%.
Суто - южноафриканцы 64%, лесотцы 36%.
Белуджи - пакистанцы 65%, иранцы 29%.
Ямайцы - ямайцы 72%, англичане (великобританцы) 13%.
Эве - ганцы 53%, граждане Того - 46%.
Яо - малавийцы 47%, танзанийцы 27%, мозамбикцы 27%.
Мори-Мади - заирцы 50%, угандийцы 43%.
Немцы - австрийцы, швейцарцы, германцы. Германцы оккупировали недавно
австрийцев (аншлюс), но швейцарцы сохраняли при этом хитрый нейтралитет. Но
все это были одни и те же немцы. Каждый со своим государственным интересом.
Англичане - американцы, австралийцы, великобританцы, канадцы,
южноафриканцы, новозеландцы. Все мы знаем, что в результате непримиримой
войны одних англичан с другими англичанами Соединенные Штаты получили
независимость.
Панджабцы - пакистанцы 70% и индийцы 30%. Пакистан и Индия два
ненавидящих друг друга государства на грани войны.
Украинцы - украинцы, россияне и канадцы. Украинцы не любят Россию и
украинцев-россиян в ее составе. Канадцам-украинцам наплевать и на тех и на
других. С высокой колокольни.
Пуштуны - пакистанцы 60% и афганцы 40%.
Лао - таиландцы на 80% и лаосцы на 16%. Что-то тут перемешалось в
названиях государств.
Фульбе - нигерийцы 58%, гвинейцы 13%, сенегальцы 7%, малийцы 6%,
камерунцы 5%.
Синдхи - пакистанцы 80%, индийцы 20%. О трогательной любви Пакистана и
Индии с букетами ядерных зарядов смотри выше.
Азербайджанцы - иранцы 53%, азербайджанцы 47%. Иран до сих пор считает
существование независимого от него Азербайджана историческим недоразумением.
Португальцы - португальцы и бразильцы.
Кечуа - перуанцы 50%, эквадорцы 26%, боливийцы 20%. Эти страны из-за
футбола могут не то, что подраться, а начать боевые действия. Такое уже
было.
Французы - канадцы, французы, швейцарцы.
Каталонцы - испанцы и французы. Чокве - ангольцы 40%, заирцы 40%,
замбийцы 20%.
Испанцы - испанцы и народы всех стран Латинской Америки.
Арабы - это египтяне, алжирцы, французы, американцы, марокканцы,
суданцы, чадцы, иракцы, сирийцы, тунисцы, иорданцы, кувейтцы, ливанцы,
ливийцы, йеменцы, мавританцы, малийцы, нигерийцы, американцы и т.д.
Сербы - сербы и боснийцы.
Вайнахи - чеченцы и ингуши.
Как видно из этого сильно сокращенного списка, нации остаются нациями,
но выражают при этом совершенно разные интересы, которые являются
государственными. Это с одной стороны. А с другой стороны ни одна нация не
может создать неведомого до сих пор по своим формам и порядкам государства,
а государство может создать совершенно невообразимую нацию. Итак, еще раз -
государство более самостоятельный исторический субъект, чем нация, и надо
посмотреть - какие изменения происходят в этом непрерывно присутствующем в
истории явлении?
Здесь, казалось бы, - чего проще? Такая классификация изменяющихся
государств у нас есть, и все о ней знают. Монархия - республика - тирания.
Вот три вида государств, которые были и есть в истории народов. Других нет.
Здесь появляется большой соблазн расставить их по времени возникновения, и
вопрос будет решен. То, что возникло позже и есть исторический ориентир
поиска. В таком государстве и надо искать. Вперед, за дело! Однако - все не
так просто. Во-первых - расставить по времени возникновения формы
государства не так просто, а просто невозможно. Например, понятие о том, что
социалистическое государство возникло в 20 веке настолько прочно закрепилось
в общественном сознании, что можно было бы сразу кинуться к нему, но...
история опровергает этот штамп. В который уже раз факты никого не
интересуют, а мнение, противоречащее фактам, бытует незыблемо. А мы
поинтересуемся фактами. Для этого мы приведем краткие характеристики