Нюхтилин В. Мелхиседек

несовершенства, а там, куда мы возвращаемся из этого мира после каждой
жизни, мы также ничем не можем усилить совершенства уже и так совершенной
идеи? Ни здесь, ни там, получается, у нас вообще нет никакой нравственной
работы.
Мы, правда, можем вписываться или не вписываться в это совершенство
нематериального бытия. Для этого возможны какие-то наработки в реальном мире
через нравственные испытания, и совершенствование своего характера в
нравственных столкновениях истории. Это можно допустить. Но с чем мы
сталкиваемся, и с чем тогда ведем саму борьбу за Добро в этом мире? С миром
теней, отраженных от совершенной идеи? Но ведь данное отражение должно быть
неизменным, ибо неизменной должны быть и сама совершенная идея. Можем ли мы
иметь историю в таком случае? Одинаково отражающаяся идея не может создавать
усложняющихся условий борьбы для выработки все новых и новых качеств. Это
становится похожим на гонку "Формулы-1" по одной и той же трассе из года в
год, где каждый нюанс дороги давно выучен гонщиками наизусть, и где их
мастерство не растет, а превращается в постоянный по характеристикам
биологический механизм, добавляемый в качестве корректора ко все
возрастающим по мощностям моделям двигателей. Можно допустить, что мы еще не
вписались своим мастерством в возможности трассы данного мира, которую
формирует совершенная идея, а вот как впишемся, тогда и наступит Царство
Бога. Но трасса истории все время меняется! Если она - отражение совершенной
идеи, то она или не должна меняться, или идея несовершенна. Идея, конечно,
может совершенствоваться, а вместе с ней совершенствуется и трасса
физического мира, но тогда идея - вне Бога, потому что все, что присуще Ему,
совершенно. А ведь мы ищем задач именно перед Ним. Если мы в самом начале
отринули материализм, как попытку обойтись без Бога, то теперь должны
отвергнуть идеализм, как попытку заменить Бога идеей. А вместе с этим мы
должны прекратить поиски нравственных задач по системе идеализма.
Ну и последняя концепция - наличие в мире двух самостоятельных,
борющихся друг с другом явлений Добра и зла, но не переходящих друг в друга
и не составляющих постоянного баланса, (как при дуализме), а имеющих
возможность преодолевать друг друга по итогам схватки, а то и уничтожать.
Здесь есть целесообразность нравственного выбора. И здесь есть великий смысл
данного выбора - победить зло. Здесь присутствует и смысл Добра, и
недопустимость зла, и здесь нам, вроде бы, все подходит.
Однако, опять допустив борьбу двух самостоятельных начал, мы тем самым
опять усомняемся в силе Бога, или опять предполагаем, что Он допускает зло
Своей Волей. А это мы уже преодолели и отринули. Эта версия хромает на те же
ноги, что и другие. Получается, что у нас нет другого выбора, как исключить
саму возможность какой-либо борьбы Добра со злом в мире, и отказаться от
самой мысли самостоятельности зла. Иного выбора у нас нет. Иначе мы
останемся без Бога (выведенного логически). Вот опять то же самое с этой
логикой - она упирает нас туда, куда бы нам совершенно не хотелось
упираться. Мы подошли к таким серьезным проблемам теологии и философии, что
просто всякое желание думать дальше - пропадает. Ощущение бессилия, которое
охватывает при попытках в этом разобраться, делает мысль вязкой и скованной.
Это сродни отчаянию. Но, повторяем, выбора нет. Хоть как-то, а надо
заканчивать то, что начали. Даже если придется расписаться в своей
беспомощности. Продолжим.
Существует ли Добро? Да. Мы это знаем доподлинно, и через непонятный
феномен его общего одинакового понимания каждым в отдельности человеком
образуется общечеловеческое ощущение нравственности. Существует ли зло? Да,
и мы можем сказать о его всеобщей одинаковой трактовке то же самое, что и по
поводу Добра. Следовательно, зло есть? Так что такое зло и что такое Добро?
Что между ними происходит? Существует ли зло как противоположность Добру? В
этом вопросе кроется сам смысл нашего поиска. Если зло противоположно, то
обязательно есть его борьба со злом. Если зло - самостоятельная равноценная
по содержанию противоположность, то оно одно из начал Мира, созданного Им.
Самостоятельная и равнозначная. А такого не должно быть по нашим понятиям.
Мы этого не можем допустить, если хотим остаться с Богом. Может быть,
покопаться здесь, где цель намерения так ясна?
Может ли зло быть равноценным и самостоятельным началом бытия? По нашей
логике - не может, так как мир создан Им, а Он не мог создавать зла. А если,
все же, допустить для зла равноценное и самостоятельное, относительно Добра,
существование, то следует допустить и то, что мир мог бы устрояться по
одному из этих двух начал: или только на Добре, как на самостоятельном
начале, или только на зле, как на таком же самостоятельном начале. Если мы
предполагаем, что зла в качестве начал мира не должно быть, то мы ведь
одновременно предполагаем и то, что мир может быть построен на оставшемся,
единственно присущем ему начале - на Добре. Если мы даже просто
предполагаем, что Добро может победить зло, то мы одновременно предполагаем
и то, что мир останется существовать только на одном из начал - на Добре.
Это же предположение можно перевернуть, и допустить, что если зло составляет
собой одно из начал мира, то мир мог бы быть построен исключительно на нем,
или остаться навечно на этом начале, если зло победит Добро. Если и то, и
это - начала, то у них равные основания для того, чтобы составлять собой
единственную основу принципов существования мира, как в его начале, так и в
его конце. Посмотрим, что было бы в каждом из этих случаев.
Для этого мы вернемся к нравственным категориям, но только к тем,
которые имеют самостоятельное значение, независимое от характера
индивидуальности или помышлений отдельных людей. Обратимся к самостоятельным
понятиям. К третьей группе. Потому что категории двух других групп - черты
характера и нравственные принципы - имеют явно человеческий источник, а
любой человеческий источник - смутный источник. И для нравственности в том
числе. Мы будем брать эти категории в том виде, в котором они предполагают
свое содержание по их прмым формулировкам, причем делать это будем,
теоретически предполагая, что у них вообще нет возможности превращаться в
противоположное, поскольку ничего противоположного в принципах конструкции
мироздания, согласно условиям нашего опыта, - попросту нет . То есть, если
доброта - то, как отдельно существующая законодательно в мире причина
отношений без своей противоположности, жестокости. А если ложь, то, как
единственно царящий в мире принцип без всякого даже намека на какую-то
возможность правды. Одно из начал мира в каждом предположении выражается
одной из категорий, при условии полного отсутствия другого противоположного
начала. Что будет? Попробуем.
Правда. Это что такое? Это то, что соответствует действительности. Это
то, что есть. Это то, что описывает мир, и делает его опознаваемым в
действительном соответствии ему самому. Если бы в мире не было лжи, то
правда была бы. И мир был бы. А правда в нем существовала бы как
описательная категория, просто всегда верно фиксирующая реальность.
А что такое ложь? Это то, чего нет. Это то, что искажает мир, даже если
мир и злой. Ложь - уход от реальности, потеря связи с миром и, в конце
концов, какое самостоятельное значение может иметь ложь, если она ничего в
себе не отражает и ничего в себе не может содержать? Мир сам по себе, а ложь
вне него, и сама по себе. Она никакого отношения к миру не имеет.
Представить себе мир без правды нельзя, потому что если есть мир, то есть и
то, что можно о нем бесстрастно сказать, что и будет правдой. А представить
себе мир без лжи, можно - мир ничего от этого не потеряет, и в нем все равно
будет правда, потому что есть сам мир.
Следовательно, Творение предполагает уже само собой правду, и
обязательно ею сопровождается, как явлением самостоятельным и
неукоснительным, поскольку оно определяется наличием конкретного факта.
Таким образом, Правда заложена в основу Творения в качестве одного из начал.
А ложь создает несуществующий факт, миф, выдумку, и если такой принцип
заложить в Творение, то и получится миф или выдумка. Нечто не существующее.
То есть ничего не получится. На лжи ничего создать нельзя, потому что если
правда едина, то ложь бесконечно разнообразна своими отступлениями от
правды, и не имеет никакой основы для создания чего-то упорядоченного, а не
полного хаоса равновероятных по искажению вариантов уловок. Следовательно,
ложь, как зло, не могло входить в одно из начал Творения, которое
упорядочено и единично по факту.
Может ли ложь бороться с правдой? Нет. Это борьба с самим миром,
попытка отрицать очевидное. Следовательно, борьбы и в помине быть не может,
потому что у правды есть аргумент в виде факта, а у лжи нет ничего. Откуда
же это зло? Мы ведь сталкиваемся с ложью повсеместно? Ответ ясен, если
подумать, - от намерения человека.
Любовь - это что? Это то, что притягивает все друг к другу. Мужчину к
женщине, родителей к детям, всех их к родственникам, их всех к друзьям, а
этих всех - к своему народу, земле, небу, красоте, к миру, к Богу в
счастливом итоге. Любовью созидается человек, любовью продолжается
человеческий род, любовью образуется семья, народ, творчество, искусство,
высокий долг, дружба, желание трудиться и общаться. Любовью создается и
собирается история. В конце концов, аналогом любви в соединении атомов и
молекул образуется и сам мир. Может ли любовь царить единоначально на земле?
Вполне. Следовательно, и она может быть одним из начал Творения.
Что такое ненависть? Это то, что разъединяет. Если бы на земле царила
только ненависть, то люди не вступали бы в браки, не создавали бы семьи, а
какие-нибудь случайные дети убивались бы, или истязались до смерти, так как
кроме ненависти человек не знал бы другого чувства. Человечество на этом
принципе не могло бы существовать физически, ибо род его прервался бы очень
быстро взаимными убийствами и нежеланием элементарного совокупления во имя
детей. Даже если бы и было сотворено такое общество, то никто не рождался бы
вновь. Все только убивали бы друг друга в утолении единственно заложенного в
основы мира побуждения - ненавидеть. Ничего не образовывалось бы, а только
распадалось бы до отдельных ненавидящих друг друга единиц. Говорят, что
ненависть может объединять против общего врага. Но такое объединение
предполагает собой наличие определенной приязни между объединяющимися, чего
не могло бы случиться, если бы мир стоял только на безальтернативной
ненависти. По самому смыслу непримиримого разъединения, образующего собой
ненависть, весь мир не смог бы сложиться из молекул и атомов, которые в
физической модели ненависти убегали бы друг от друга, или пытались бы
уничтожить аннигиляцией ближайшего мельчайшего соседа по всем естественным
законам своих свойств. Мира бы не было. Следовательно, ненависть не может
быть самостоятельным началом мира. На этом начале мир не возник бы вообще,
поскольку в основе мира заложено собирательство отдельного в общее, а не
разъединение всего. А случайные связи мира на одной ненависти разваливались
бы, не успев устояться в формы, так как в мире аккумулировалась бы только
всеобщая задача всеобщего взаимоуничтожения. Значит, Он не мог опираться
хоть как-то на ненависть при Творении. Откуда она? Из намерений человека.
Бескорыстие может жить без своей противоположности, своекорыстия?
Конечно же, может. Взаимная помощь сближает и усиливает сообщность,
обеспечивает чистую нравственность отношений. Если каждый бескорыстен, то в
итоге все имеют свою выгоду. Здесь ты отдал, там отдали тебе. Бескорыстное
перемещение помощи среди людей создало бы общий уровень среднего
благополучия, так как каждый отдавал бы от своего избытка другому, и было бы
материальное равенство. Следовательно, бескорыстие могло спокойно
укладываться в систему создаваемого Им мира.
А своекорыстие? К чему бы оно привело, если на нем основать
единственный закон взаимоотношений? Во-первых, вокруг понятия "выгодно"
выстроилась бы вся нравственность, которую уже нельзя было бы назвать
нравственностью. Это был бы уже просто кодекс борьбы за выгоду. Но выгоду
каждого! Не имея понятия ни о чем другом, кроме как о собственной выгоде,
каждый тянул бы только в свою сторону, и сообщества были бы также
невозможны. Никаких групп или коллективов, где все строится на уступках и
учете интересов других, не было бы, и человеческое сообщество разбрелось бы
по лесам и весям в поисках единичной выгоды каждым. Матери бы не кормили
детей - не выгодно. Да и не заводили бы их - это еще менее выгодно, если
учитывать, что дети не только едят. Мужья не содержали бы семей, - какая в
этом для них корысть? Никто не стоял бы за свой народ и за свою землю -
невыгодно. Бескорыстный поиск истины и открытий не имел бы места, и наука с
искусством не зародились бы. Гораздо выгоднее убить, ограбить, залечь в
берлогу и пользоваться самому. Создавать материальные ценности невыгодно -
все равно умру, а с собой не заберу. Любить - невыгодно, надо подарки дарить
и жертвовать, следовательно, любовь исключаем и человеческий род угасает.
Все невыгодно в итоге в этом мире, если вдуматься, кроме чисто звериного
существования, к которому все и скатилось бы. Истории не было бы, брошенные
дети не восполняли бы населения, организовать ничего совместного нельзя было
бы, потому все тянули бы только на себя, а, по сути, это тот же всеобщий
раздор с переходом в разъединение, что и при ненависти, только без
неодолимой агрессии. Следовательно, самостоятельно существовать данная
категория не может. Она ничего не образует, а только все разрушает. Тогда и
она не может закладываться в основы мира. Откуда она? Из намерения человека.
Доброта может быть без жестокости? Еще как! Если все добры друг к другу
и не знают никаких других возможностей взаимоотношения, то уровень счастья
имел бы нормой самые высокие степени. Всеобщее взаимное расположение и
сострадание созидало бы общество и историю. Следовательно, доброта может
лежать в основе начал мира в качестве полностью единоличного фактора.
А жестокость? Жестокость также все разъединяет, потому что при
воцарении единственного императива отношений в виде жестокости, не было бы
любви, а был бы только страх и подозрительность, которые заставляли бы людей
укрепляться в своих жилищах по отдельности, по одному, так как даже между
двумя возможна была бы только жестокость. Люди не тянулись бы друг к другу,
а избегали бы любых соприкосновений. Общество не смогло бы сложиться, и
истории также не было бы. Жестокость породила бы хаос межчеловеческих
отношений, поскольку принцип всеобще обязательной жестокости состоит в
насилии над другим, которое встречает встречное насилие, и если кто-то хочет
представить себе, что бы это было, то это хорошо демонстрируют пауки в
банке. Там - хаос убийства. Жестокость, на первый взгляд, не имеет такого же
разъединяющего характера, как ненависть, потому что жестокость, наоборот,
устремляет человека к другому человеку для своей реализации, и для ее
проявления также необходима некая возможность общения. Но механическая
жестокость, как, например, жестокость морской волны, истирающей камни друг о
друга в песок, в живом мире существовать не может. В основе жестокости лежит
чувство, и это - чувство ненависти. Без ненависти нет жестокости, без
неодолимого желания утолить ненависть, жестокость невозможна. Механическая
жестокость - это действие того же порядка, что и ковыряние палкой в дерьме:
к этому может привести некое разовое странное любопытство, но это никогда не
станет потребностью. Для того, чтобы возвести жестокость в принцип
мироустроения, следует сделать эту жестокость единственно определяющим все
действия побуждением, для чего нужна ненависть. То есть мы опять приходим к
ненависти, которая не может составлять собой единственного начала мира, как
не способная ничего создавать по своей разъединяющей природе. В данном
случае жестокость - более мелкая категория, являющаяся спутником ненависти
на проявленном в действии уровне. Но и она откуда берется? Из намерения
человека.
Не стоит, конечно же, продолжать развернуто эту мысль на примере всех
остальных категорий, так как порядок выводов не только уже наметился, но
вполне отчетливо виден. И так уже ясно, что такие основы мира, как верность,
милосердие, дружба, патриотизм, сострадание и т.д., не имей они себе
противоположностей, образовали бы и скрепили бы собой человеческое
сообщество. А их антагонисты - (непременные и единственные по вариантам
поведения) предательство, черствость, равнодушие, замкнутое единоличие,
космополитизм (в виде отсутствия национального чувства), эгоизм - все
разваливали бы, разобщали, и человек никогда не выпрыгнул бы из животного
мира в историю.
Вот теперь, по крайней мере, один вывод мы уже можем сделать, и он,
пожалуй, будет наиболее важным из всех наших прежних выводов, а именно: зло,
как явление, способствующее разъединению человечества на отдельные
минимальные по смыслу единицы (социальные морфемы, если можно так сказать),
то есть как начало, толкающее его на образ жизни, который стоит ниже
звериного (так как животные хоть в стаи собираются), не могло бы
закладываться в мир Богом. И это не только то соображение того порядка, что
Он не мог быть настолько недальновидным или равнодушным, чтобы, не подумав,
или не проникшись, примешал зло в состав Своего Творения. Смысл этого вывода
состоит в том, что Ему негде было бы взять зла до мира! Разъясним.
Укладывая план мира в какие-то идеальные начала, Он должен был бы
пользоваться только тем, что созидает и гармонирует. То есть только тем, что
может и реально способно по своему сущностному смыслу сотворять. А то, что
не может сотворять, а может только разрушать - не могло находиться у Него
под рукой. Во-первых, оно не относится к началам мира, как не могущее собой
ничего соединять в единоцельную форму, и, открыв воображаемый ящик с
началами мира, Он просто не смог бы их там обнаружить. Они должны были бы
быть где-то на другой полке и в другом ящике. Если вы, например, думаете о
средствах создания цветника, то у вас из головы будут извлекаться идеи
полива, подпушивания, удобрения, посадки, прививки, ограждения,
перекапывания, пасынкования, вегетации и т.д. С какой бы это стати вы
одновременно обязательно предполагали бы, что надо все непременно устроить
таким образом, чтобы обеспечить в будущем цветнике круглогодичную засуху,
отсутствие времени на посадку, отсутствие тяпки и лопаты, нехватку денег на
удобрения и рассаду, незнание методов прививки, наличие оживленной тропки
через ваш цветник к автобусной остановке, каменистую или необрабатываемую
почву, вечный радикулит садовника и вечно пьяного соседа с его больным
братом, у которого болезнь имеет вид поражения психики, проявляющегося в
том, что он не будет давать выпить своему брату до тех пор, пока он сам, или
вдвоем с братом что-нибудь где-нибудь не скосит своей самодельной косой?
До Сотворения мира никто не должен говорить о том, что не было ничего.
Был Он. Вечный и неизменный. Следовательно, именно в его Бытии, которое было
до нашего бытия, находились те начала, по которым строится этот мир. Они
ведь не возникли вместе с миром. Он их избирал в качестве основы еще не
существующего! Если уж даже мы можем сообразить: что нам пригодится для
дела, а что будем ему во вред, то мы должны безоговорочно признать, что не
разглядеть вреда от зла в Своем будущем творении Кто-Кто, а Он - не смог бы.
Такое грубое упущение с Его стороны и представить себе нельзя.
Кроме того, ведь избирая начала, Он и обращался к началам. А среди
перечня начал мы не встретим ни одной категории зла, которые, как мы знаем,
к началам мира вообще не могут относиться! Следовательно, мы должны
предположить, что, внедряя зло в мир при его Создании, Он одновременно и
разрушал бы его, ибо брал бы категории не только из начал творения, но и из
начал разрушения. Извините, но такая недалекость даже человеку, и то не
каждому доступна, (несмотря на то, что человек может все), а не то, что
Богу. Да и зачем Ему вообще надо было бы обращаться к началам бессильного
создавать что-то зла, если мир может спокойно без них существовать на одних
только началах Добра? Причем, даже более оптимально, чем со злом вместе. В
чем был бы причина этого примитивного рецепта смешения Добра и зла в единое?
Так невероятно гениально сотворив физический мир в каждом из его даже самом
малом нейтрино или электроне, неужели так "безруко" Он же мог устроить все в
мире духовном? Конечно же - нет! И хотя здесь нет прямого доказательства, но
оно, похоже, излишне, поскольку не будем же мы требовать прямых
доказательств тому, например, что это не наш дедушка (профессор кафедры или
заведующий КБ, на учете не состоит) вчера вечером сидел на тополе и кидался
в прохожих презервативами, наполненными до отказа водой. Нам не нужны будут
такие доказательства, даже если у дедушки нет алиби, а остроумца с тополя
никто по темноте не разглядел. Здесь прямым доказательством будет служить
способность видеть очевидное.
И второе соображение по этому поводу. В мире мы видим наличие
соединяющих его сил и наличие Добра. Бог создавал мир из Себя. Он брал
начала Добра не из пустоты. Там, где Он, там есть одна лишь реальность - Он
Сам. Только из этой реальности могли браться идеи и принципы для Сотворения.
Если мир сотворен по идеям Добра и соединения (ведь даже противоположности и
те соединяются каким-то законодательным усилием мира), то в Реальности Бога,
как в источнике мира, также могут быть только идеи Добра и соединения, но не
может быть никаких идей зла и разрушения! Почему не может быть в Его
Реальности таких идей? Потому что это - противоположные Добру значения, что
подразумевает противоречие Его Реальности в своих частях (наличие двух
противоположностей), что предполагает негармоничность противоречного целого
(то есть самого Бога), что опять предполагает несовершенство целого, что
теперь предполагает относительность совершенства этого целого относительно
некоего допустимого совершенного Абсолюта (как возможности высшего
совершенства), то есть наличие высшего этому целому, то есть наличие Бога
для нашего Бога. В этом случае мы должны предполагать, что нашему Богу
совершенен еще какой-то Бог, а это опять ересь, и, главное - бесконечная
цепь причин в виде бесконечного ряда более совершенных богов, что порождает
помимо казуса реальной бесконечности, еще и расхолаживающую мысль: а
насколько наш Бог в этом случае Бог, если есть еще что-то, высшее ему?
Значит, пойдя по пути предположения того, что в реальности Бога есть и зло и
Добро, мы остаемся без Бога (по ущербу логических выводов), теряем
начальность мира и превращаем все окружающее в бредовую бессмыслицу. Здесь
же мы опять совершаем ту же самую техническую ошибку, которую уже пытались
совершить раньше - признав через противоречивость Его внутренней сущности
несовершенство Бога, мы делаем его не богом только на том уже основании, что
несовершенное может совершать движение к совершенному, то есть быть
изменяемым, то есть не вечным, то есть и т.д. Естественно, что вся цепь
доказательств здесь упирается в существование Бога. Но логическую
необходимость Бога мы поняли еще в самом начале нашего разговора, и теперь
вполне правомерно можем на нее опираться. И ясно из этих наших доказательств
нам должно быть совершенно отчетливо одно: поскольку в Реальности Бога есть
только Добро, то через Бога зло не могло возникнуть в мире, который является
производным от Его Реальности, в которой нет никакого зла. Ни по нашей
логике, ни по Его Способностям, зло не могло быть привнесено Богом в мир не
только в смысле логического абсурда данного предположения, но и в самом
смысле Сотворения - в момент Сотворения зла еще не было и, следовательно,
оно не могло закладываться в систему мира. Даже если допустить нечестивое
предположение, что Бог захотел бы это сделать, то Ему негде было бы взять
зла, как только из Самого Себя, а в Нем как раз этого и нет.
Тогда откуда зло в мире? Мы уже сказали, что от намерений человека. Но
не получается ли тогда, что обретя Совершенного и Доброго Бога в предыдущем
рассуждении, мы здесь вновь теряем совершенство? Ведь, создав нечто такое,
(человека), что может порождать зло в мире, задуманном Самим Богом как Добро
(в качестве выражения Его Сущности), Он уже выглядит недостаточно
совершенным. В этом случае мы получаем Доброго, но не совершенного Бога, а
это в итоге не будет Бог (см. выше). В любом случае наличие какого-либо зла
по какой-либо причине, пусть даже и не от Него, а от любого другого тварного
(сотворенного) объекта тварного мира, говорит о несовершенстве самого
творения. Опять тупик?
Если здесь и есть тупик, то это тупик речного порога, который, если
отдаться его волнам, сам через свои завихрения вынесет единственно имеющимся