Страница:
выступаем под знаменами именно идеалистов, ибо нам не нужна ни одна из
крайних позиций.
На самом деле сам спор о том, что первично, а что вторично, не является
спором что лучше, а что хуже. Вернее, не должен являться таким спором. Не
должно это принимать и богоборческие или, наоборот, богозащитные формы.
Нельзя противопоставлять Ему материальное, поскольку Он же все это
материальное Сам же и создал. Сам спор выявляет интересную и правильную вещь
- и те, и другие, ставя сознание первичным материи или материю первичным
сознанию, тем самым подтверждают наличие не только видимой, материальной
стороны мира, но и невидимой, нематериальной. Сама постановка вопроса о
первичности говорит, что и та и другая сторона признают и материальное и
нематериальное равносущими в Его творении! Одним этим весь спор снимается. А
что главнее другого - уже неважно в пределах этой полемики. Главнее всех Он.
Материя совершает какую-то нужную Ему работу. Следовательно, поскольку на
данный момент, мы погружены в нее, она для нас сейчас главнее. Временно.
Потому что материя вообще временна, а нематериальное - вечно.
Мы коснулись проблем вечного спора идеалистов и материалистов еще и
потому, что, говоря о нематериальном, мы всегда будем находиться в глупом
положении человека без языка, пытающегося азартно и вдохновенно рассказать
одними лишь жестами заинтересованно любопытному обществу, что его жена не
любит, когда ее без дела щекочут в интимных местах. Мы не знаем природы
нематериального, мы вынуждены описывать ее, отталкиваясь от природы
материального. А поскольку нематериальное выступает как полностью
противоположное материальному, полностью с ним несовместное по понятиям, но
не имеющее для нас собственных терминов, характеризующих себя из себя, то,
используя для этого термины материального, объяснить нематериальное нам
никогда не удастся. Эти попытки обречены на провал. Ибо мы терминами
противоположного пытаемся описать нечто полностью противоположное этим же
терминам, которые применяем. С таким же успехом можно описывать свойства
вина, используя при этом только термины, характеризующие свойства чугуна. Но
других методов у нас нет, и переходя к дальнейшим рассуждениям, будем
считать, что мы извинились за их некоторую натянутость.
А дальше мы переходим к самому главному, к чему собственно и готовили
себя всем предыдущим разговором. Именно здесь материальными категориями мы
будем характеризовать нематериальное. А пока остановимся еще на одном
материальном термине, который мы применили для выражения свойств
нематериального. Цикличность. Для материи цикличность естественна. Раз она
из чего-то состоит, то вполне может разлагаться на эти примитивные составные
части и снова собираться в новые формы. Уничтожаться и воссоздаваться.
Признавая, что нематериальное состоит из ничего, (вот наглядный пример
использования характеристик природы материального для объяснения
нематериального - "состоит из ничего", но, вспомним о принципе
дополнительности, и продолжим), мы, говоря о цикличности материального
проявления жизни, неизбежно задаем себе вопрос - а как при этом все
происходит с нашим сознанием, с нашим именно индивидуальным сознанием? Если
мы признаем его вечность, то мы должны говорить о его непрерывном
проявлении. Только это нас устроило бы. Ибо то, что сознание неуничтожимо и
неразложимо на составные части, поскольку их у него нет, конечно,
вдохновляет, но в таком случае мы тоже должны ощущать лично себя в
непрерывном состоянии! Если я вечен как мое сознание, то я должен помнить об
этом не в назидательном аспекте, а в конкретном. Что говорит мне об этом моя
память? Моя память, мое "я", таких данных не содержит. Следовательно, моя
индивидуальность также проявляется циклично, в виде различных форм
непрерывного сознания? В таком случае, это также равносильно смерти,
поскольку следующая индивидуальность моего сознания будет уже не "я", и
лично меня должно мало восхищать наличие в той индивидуальности даже самых
распрекрасных качеств, поскольку, спроси меня, чего я хочу, то я бы выбрал
обратное - пусть я буду снова хуже, но пусть это буду я.
Не утешает и такой сомнительный довод, как то, что раз сознание мое, то
это все равно буду именно я рождаться в других индивидуальностях. Это все
равно буду не я. Если я не помню себя в прошлом, то какая разница для меня
жил я, или не жил до своего рождения? И какая разница для меня - буду я жить
в будущем, или не буду, если осознавать эту жизнь будет другая
индивидуальность, то есть, опять, же, не я?
Если вся логика моих рассуждений требует непрерывности моей
индивидуальности, то, я, как минимум, должен предположить, что после смерти
есть опять жизнь, а, как максимум, разобраться - что такое моя
индивидуальность и что она такое, за что я так цепляюсь? Мы начнем с задачи
минимум.
Кое-кого может удивить, что разборки с самим собой мы оставляем в
качестве главной задачи, а такой важный вопрос, как жизнь после смерти,
считаем моментом проходным. А чему удивляться? Так оно и есть. Жизнь после
смерти уже экспериментально доказана, это не сенсация и нам остается только
привести короткие сведения об этом величайшем в истории человечества научном
открытии.
Как всегда ученые нашли там, где не искали. Они пытались найти способы
продлить жизнь до смерти, а нашли жизнь после смерти. Вот как это произошло.
С 50-х годов ХХ века началось бурное развитие реанимационной техники.
Людей, внезапно падающих замертво или попадающих в смертельно опасные
несчастные случаи, медики стали вытаскивать буквально "оттуда". Раньше
такого не было. Упал человек, лежит, не дышит, приехали врачи, пульса не
нашли, зафиксировали смерть и уехали. Или попал водитель в автокатастрофу,
привезли его в больницу, отмыли раны, описали их характер и расположение,
пульса не нашли, выдали справки автоинспекции и родственникам, а там уже и
косметолог при морге инструмент раскладывает.
А теперь умереть стало не легче, чем жить. По крайней мере, в тех
странах, где хватает средств на реанимационную медтехнику, а врачи
руководствуются не только методикой ее применения, но и всем нравственным
опытом своей жизни. Стало набираться все больше и больше таких пациентов,
которых медицина раньше вообще не знала, как категорию. Это были люди,
которые умерли, согласно показаниям всех приборов и своему собственному
состоянию, но ожили. Врачи даже придумали эквивалент такому состоянию, при
котором человек поумирал-поумирал немножко, а потом снова стал жить,
благодаря их усилиям. Это стало называться "клинической смертью". Само
название тоже говорит нам о том, что смерть внезапно стала явлением не
абсолютным, как это было на протяжении всей истории, а относительным. Таким,
как внематочная беременность, которая - все равно беременность, но
относительная. Как пожар, который всегда пожар, даже если это локальное
возгорание. Все это разные формы одного и того же. "Беременность" еще не
означает, что вообще родила, как и "пожар" еще не означает, что вообще
сгорело. Так и смерть, если раньше считалась абсолютным концом, то появление
понятия клинической смерти дает нам основания считать, что смерть теперь не
означает вообще конца, или конец вообще.
Но вернемся к пациентам, пережившим клиническую смерть. Естественно,
что они стали предметом всяческого изучения медицины, и дотошные врачи
добросовестно записали не только то, что относилось чисто к клиническим
явлениям, но и то, что им сопутствовало. А сопутствовали им личные
переживания и ощущения воскресших, на основе которых выявилось, что от 25 до
28% всех реанимированных имели абсолютно четкие и определенные воспоминания
о пережитом посмертном опыте. То есть - жили после смерти. Первые такие
сообщения полностью перевернули массовое представление о смерти на Западе.
Приведем только два из них.
Рини Пэсароу, 17 лет, Англия. В результате легочного поражения сердце
не билось 15 минут. После оживления рассказала, что она вышла из своего
тела, видела прибывших пожарных, (в Англии пожарные совмещают в себе функции
скорой помощи), хлопоты своей матери, переполох у соседей, поездку своего
тела в клинику, затем яркий свет, ощущение любви и радости, своего дядюшку,
умершего ранее, который встретил и проводил ее к некоей Личности, которая,
несмотря на ее неудовольствие, мягко, но неукоснительно вернула ее назад в
тело, объяснив это тем, что для Рини время еще не настало. Все ее показания,
относящиеся к тому времени, когда ее тело лежало без признаков жизни,
подтверждаются свидетельствами участников происшедшего. Рини была в тех
местах и видела то, чего никак не могла видеть, находясь в безжизненном
состоянии в реанимационной палате. Неоднократные утомительные сборы
показаний и взаимное сведение информации различных участников этого события
подтвердили полную правоту всех ее воспоминаний относительно того, что
происходило вокруг ее тела.
Томми Клэком, 22 года, офицер армии США, Вьетнам. В Томми попала мина,
ему оторвало руку и ногу, в госпитале его сочли умершим, но он чудом выжил
после реанимационных мероприятий, проведенных врачами более из чувства
ответственности, чем из соображений надежды на благополучный исход. Во время
посмертного состояния он видел 13 погибших парней своего взвода, назвал их
всех поименно, не зная при этом списка потерь, поскольку был поражен
практически первым и после этого со своей частью связи не имел. Видел свое
искалеченное тело со стороны. Ощущал радость и покой, увидел яркий свет,
убитые звали его с собой навсегда к этому свету, но что-то ему помешало, и
он пришел в себя в госпитале, вернувшись в изуродованное тело.
Таких свидетельств было много, и все они были настолько похожи друг на
друга, что просто невозможно было их приписать фантазиям каждого из
свидетельствующих. Особое недоумение вызвал случай со слепой от рождения
женщиной, которая, вернувшись оттуда, рассказала врачам, кто, где находился
и кто что делал, впервые в жизни наблюдая зрительно, а не слухом мир, в
котором жила до клинической смерти.
Все эти сообщения из разных госпиталей разных концов Земли
заинтересовали врача-реаниматора Раймонда Моуди, который собрал их в одну
книгу, вышедшую в 1975 году под названием "Жизнь после жизни". Он не просто
собрал сведения, а по привычке ученого систематизировал их. Получились
следующие этапы посмертного опыта:
- в какой-то момент у человека наступает предел физических страданий и
боли; муки становятся невыносимыми,
- после этого наступает состояние, при котором теряется способность
двигаться, говорить, или как-то по-другому проявлять себя, но сознание
остается четким. Ощущения боли уходят. Отчетливо слышны разговоры врачей,
сильно возмущает, например, то, что медики говорят о наступлении смерти,
хочется вмешаться, ругаться, кричать, что еще жив.
- Возникает неприятный шум в ушах или жужжание и
- появляется ощущение движения с огромной скоростью через темный
тоннель.
- Неожиданно человек обнаруживает себя вне своего физического тела,
находится рядом с ним, как посторонний зритель,
- наступает состояние эмоционального шока от столь нестандартной
ситуации
- и затем начинается период постепенного осваивания новой обстановки и
- период ознакомления с новым нематериальным телом, обнаружение того,
что новое тело не может вступать в контакт с окружающим миром. Человек
находится среди людей, видит их, пытается разговаривать, потрогать их, но
его никто не слышит, не видит, никто его не только не ощущает, но все вообще
проходят сквозь него.
- Появляются умершие родственники, друзья, человек ощущает в их
намерениях доброжелательную помощь,
- возникает необыкновенно яркий свет, который, однако, не слепит. Часто
этот свет воспринимается как Существо Мира Света. Это добрая и ласковая
Личность, от Которой человек ощущает необычайно сильное состояние любви к
себе.
- Наступает экзамен, во время которого перед человеком проходит
зрительно картина всей его жизни, при чем ему предлагается оценить свою
жизнь с морально-нравственной стороны.
- Возникает тонкое и волнующее ощущение приближения к рубежу между
земной и последующей жизнью, переступив который, назад пути уже не будет,
- возникает также сознание того, что пора возвращаться.
- Нежелание возвращения, расставания с этим ощущением радости и любви.
- Воссоединение с физическим телом,
- бессилие речи передать свой опыт имеющимися в запасе словами,
- неверие и насмешки окружающих при попытках поделиться пережитым,
- прекращение рассказов,
- переосмысливание жизни и исчезновение страха перед смертью.
Кто заинтересуется подробностями этих этапов, тому надо прочитать саму
книгу Раймонда Моуди. Там даны не только существенные подробности, но и
ответы на все вопросы, которые могут задавать те, кому ни в какую не хочется
признавать жизни после смерти. Книга написана научным методом изложения, это
не беллетристика, а сплав научного подхода с ненаучными показаниями
очевидцев. Таким же научным методом в ней доказана полная несостоятельность
предположений скептиков о сговоре больных, физиологических особенностях
состояния мозга в коме, влиянии религиозных стереотипов и т.д. Ну, а мы,
даже не читая книги, а имея перед собой вышеприведенные кратко этапы
посмертного перехода в другой мир, можем убедиться в том, что после смерти
есть вполне определенная реальность, в которой наша связь с собой не
прерывается. Из всех вышеперечисленных этапов мы коснемся лишь нескольких,
которые представляются нам особенно важными в плане изложения нашей темы.
Первое, что убеждает нас в том, что сознание выступает индивидуально как
непрерывное, так это шум в ушах и жужжание перед переходом в другую
реальность. Не удивляйтесь. Это самое ценное свидетельство, потому что оно
лишено образов и понятий. Привидеться, действительно, может что угодно, и
всему привиденному можно найти аналоги в работе мозга по созданию картин. Но
шум в ушах - это уже на уровне ощущений, он не несет в себе никакой
агитационной или информационной задачи. Его просто констатируют. В сравнении
с теми невероятными событиями, которые произойдут дальше, и о которых надо
будет вспомнить человеку, пережившему собственному смерть, такая мелочь
могла бы и затеряться. Тем более, ее невозможно придумать. Придумать можно
что-то, что находится в связи с общим замыслом фантазии, что можно развивать
дальше во что-то, дополнительно раскрывающее какую-либо сторону создаваемой
картины. Такое сухое упоминание о простом шуме в ушах говорит о том, что
ничего не придумано, во-первых, и о наступлении момента перехода, при
котором наши индивидуальные ощущения нас не покидают, оставаясь в форме шума
и жужжания, во-вторых. Это самое главное. Этот звук говорит о непрерывности,
о том, что когда нас уже нет на земле, но еще нет и на небе, мы сохраняем
способность воспринимать и осознавать именно в непрерывном режиме. Поэтому
такая незначительная мелочь, как шум в ушах, и запоминается. Потому что в
этот момент, если убрать этот шум, то не останется ничего. Мы уже не можем
ощущать этот мир, потому что из него ушли, но еще не можем ощущать иной мир,
потому что еще в него не пришли. Что мы должны ощущать в этот момент, когда
никого кроме нас самих для ощущений не осталось? Конечно же, только самих
себя! Вот мы сами себя и ощущаем, поскольку есть наше "я", которое слышит
шум в своих ушах. Если бы в момент перехода между мирами была пустота
ощущений, то мы всегда могли бы сомневаться в непрерывности своего "я".
Теперь сомнений не осталось.
А вот и тот последний кол, который мы вонзим в сердце наших сомнений:
существует и существовало немало людей, которые могут выходить из своего
тела и летать там, где им вздумается, собирая достоверную информацию о тех
местах, где в данный момент их тело никак не может находиться. Эти люди
охотно рассказывали и рассказывают, как это происходит, ими написаны целые
книги, в которых подробно излагаются методики выхода из тела и те ощущения,
которые ждут учеников на разных этапах выхода. Наука подтвердила реальность
выхода из тела, экспериментально его доказала, и дала название ОВТ (Опыт Вне
Тела). Наука продолжает изучать это знаменательное явление и сейчас.
Внимание! - нигде и никогда ни один из специалистов по ОВТ не упоминал о
шуме в ушах! Потому что все происходит в этом мире и полнота ощущений на
всех этапах сохраняется как полнота данного бытия. ОВТ и опыт после смерти,
таким образом, два совершенно разных явления, имеющих просто одну похожую
природу, а именно - независимость сознания личности от его тела.
И второе размышление об одном из этапов. Мозг во время клинической
смерти не работает. Самые чувствительные приборы следят за малейшим
проявлением его деятельности и не находят. На осциллографе наблюдается
только та самая ровная полоса, наличие которой у давно подготовленного
телезрителя вызывает абсолютно правильное предположение, что данного
персонажа он в своем сериале видел этим вечером в последний раз. Мозг мертв.
Он - просто сгусток студенистого вещества, погруженного в черепную коробку.
А в это время человек видит, чувствует, помнит себя, своих близких, всю свою
жизнь, думает, исследует свое новое тело, пытается что-то сказать убитым
горем родственникам, сердится, удивляется, радуется, стремится, надеется,
разочаровывается, делает выводы и принимает решения. Вопрос: когда мы
говорим о своем сознании и о своей памяти, то при чем здесь вообще мозг?
Правда, иногда с бараньим упорством некоторые медики утверждают, что
раз мозг, в конце концов, ожил, то он и не был мертв, а, следовательно, все
эти видения - продукт больного мозга. Чтобы у них все органы были всегда так
живы, как жив в этот момент мозг человека, находящегося в клинической
смерти! Сердце не поставляет мозгу крови и кислорода, лимфоузлы простаивают,
нервная система в коме, ощущения мира не воспринимаются, и это называется
жизнью! И в этом состоянии мозгу приписываются способности мифотворчества,
причем каждому из мозгов каждого отдельного человека - одного и того же
совершенно одинакового мифотворчества! Хотя и мертвым, действительно, такой
мозг не назовешь. Но и живым тоже. В биологии даже появился некий термин для
такого состояния тканей, при котором они уже не живы, но еще и не мертвы,
сохраняя способность к оживлению. Он называется "гота". Слово выбрано для
узкоспециального применения, потому что оно ничего собой не выражает! Не
имеет смысла! Именно такое слово искали биологи, чтобы охарактеризовать
такое состояние мозга! Само слово не должно было иметь смысла, поскольку в
данный момент мозг в качестве живого органа также не имеет смысла! Слово
придумали, как ничего не выражающее своим смыслом и ничего не поясняющее.
Само слово существует, но оно даже и не слово, а обозначение некоего
специально задуманного "неслова", которое при определенных трансформациях и
изменениях может стать словом. По аналогии с мозгом в коме. Будем
снисходительны. Пусть все органы этих людей, утверждающих, что мозг в
состоянии "готы" может что-то создавать, живут полной жизнью. Кроме половых.
Чтобы они не размножались.
Третье размышление. Бессилие речи передать свой опыт. Люди
рассказывают, но с постоянной оговоркой, что слова абсолютно бессильны
передать то, что они видели и чувствовали. Мы уже говорили об этих оковах
материальных категорий при попытке объяснять нематериальное. Вот и
подтверждение людей, принимавших нематериальный образ. Разве можно было
придумать что-то такое, чего нельзя было бы потом выразить словами? К чему
были бы тогда все эти мучительные оговорки? Слова - это выражение наших
понятий. Только из наших понятий мы можем складывать любой рассказ, даже
придуманный. Если нет слов, значит и нет таких понятий. Значит, человек
столкнулся с тем, с чем никогда не сталкивался, о чем у него нет понятий. А
с чем он никогда не сталкивался в материальном мире? С нематериальным.
Только там могут лежать понятия, которых здесь нет. Если человеку что-либо
приснится, то его рассказ изобилует всякими примечаниями, вроде, "а потом,
вдруг, почему-то". Здесь никаких "вдруг" и никаких "почему-то", говорящих о
логической бессвязности сюжета или интерференции событий, нет. Все абсолютно
явственно и реально, только слов передать нет. А самый бессвязный сон,
наоборот, всегда спасают имеющиеся в запасе слова.
И последнее размышление. Имея такой фактический материал, уже нельзя
больше говорить о том, что свидетельств загробной жизни нет. Даже если
тысяча дальтоников будут утверждать, что все три цвета светофора одинаковы,
один человек с нормальным цветоощущением обладает в этом споре абсолютным
большинством в один голос. А в данной книге 150 свидетельств таких же, как и
мы людей, без всяких физиологических экстраспособностей. Они видели то, что
видели, и рассказали об этом.
И, чтобы покончить с размышлениями, скажем, что после этой книги Р.
Моуди получил еще сотни писем с подобными случаями, что дало ему возможность
написать следующую книгу, которую он так и назвал, "Размышления о жизни
после смерти". Как видим по названию самой книги, Моуди здесь отступил от
строго научного изложения, и предался "размышлениям", но останавливаться
подробнее на этой книге мы не будем, потому что ничего нового относительно
своей первой книги он не выдал, кроме этих своих размышлений. Нас пока
интересуют только голые факты.
Итак, количество свидетельствующих увеличилось, и это укрепляет само
содержание свидетельств. Но в последующем появились и новые данные о
посмертном опыте, которые получили доктора Э.Каблер-Росс и Дж.Риччи. Они
пошли тем же путем, что и Моуди, но для исследования они отобрали только
случаи с необычайной продолжительностью клинической смерти - до 15 минут.
Справедливо полагая, что чем больше времени провел человек по ту сторону
жизни, тем больше он мог успеть увидеть, они выяснили еще кое-что
дополнительно к прежним данным:
- многие из испытуемых говорят о том, что, находясь в той реальности,
получали полное знание о прошлом и будущем, однако после возвращения назад
эти знания теряются, хотя память о том, что они ими обладали, остается;
- помимо Личности Света они наблюдали Город Света, некое поселение в
том мире, где живут умершие;
- в этих опытах упоминается о неких зонах, где находятся "потерянные
духи", вид у которых несчастный и подавленный. Эти духи видимы, но контакты
с ними невозможны в том свободном виде, в каком они легко возможны с другими
светлыми духами;
- эти люди полностью отрицают идею воздаяния за земные грехи, никто
никого там ни за что наказывать не собирается, но ощущение собственной вины
за ошибки прошедшей жизни мучает весьма и весьма сильно;
- опыт самоубийц крайне тяжелый, картины пережитого ими вполне
напоминают картины христианского и мусульманского адов. Единственное, за что
там ждет суровое наказание - за самоубийство. Реанимированные самоубийцы
никогда больше не желают таким образом покинуть этот мир.
- Врачи, получившие опыт клинической смерти на собственном примере и
критически подходившие к нему до этого, признают все абсолютно реальным.
В любом случае эти новые данные, как и прежние, не являются
журналистскими очерками из командировки. Они бывают отрывочными и
фрагментарными, и не все люди вообще способны находить слова, даже
приблизительно подходящие для того, чтобы передать свои ощущения. Поэтому о
том, что на самом деле стоит за этими картинами, мы узнаем только каждый в
свое время, но, по крайней мере, фасад того мира вырисовался для нас вполне
определенно. А нам, помимо всех остальных занимательных новшеств, которые
дали нам исследования Каблер-Росс и Риччи, стоит запомнить первое из них,
указывающее на то, что существует некий механизм блокировки переноса знаний
оттуда сюда. Это нам в будущем пригодится.
Но ученые не были бы учеными, если бы не провели опыт до конца.
Поскольку с того конца они орудовать не могут, они взялись с этого, и решили
исследовать предсмертные состояния больных, пораженных смертельными
болезнями. Все ранее описанные случаи происходили с людьми внезапно,
молниеносно. Большинство из них за минуту до клинической смерти вообще о
смерти и не вспоминали. Организм как бы выключался, выдергивался из розетки
во время несчастных случаев и катастроф. А вот доктор К. Озиз и доктор Э.
Харальдссон решили проверить, что происходит с неизлечимо больными, которые
угасают постепенно, по миллиметру приближаясь к смерти. В этом случае,
предполагали они, когда переход не столь резок, возможно, удастся обнаружить
присутствие посмертной жизни в момент смерти или непосредственно перед ней.
Так и получилось. Четыре года эти люди наблюдали в США и Индии 50 000(!)
неизлечимо больных людей и присутствовали при наступлении их смерти. Вот их
выводы:
- непосредственно перед смертью жуткие страдания людей от ожогов,
незаживающих ран, опухолей и прочего, сопутствующего обреченным, сменяются
крайних позиций.
На самом деле сам спор о том, что первично, а что вторично, не является
спором что лучше, а что хуже. Вернее, не должен являться таким спором. Не
должно это принимать и богоборческие или, наоборот, богозащитные формы.
Нельзя противопоставлять Ему материальное, поскольку Он же все это
материальное Сам же и создал. Сам спор выявляет интересную и правильную вещь
- и те, и другие, ставя сознание первичным материи или материю первичным
сознанию, тем самым подтверждают наличие не только видимой, материальной
стороны мира, но и невидимой, нематериальной. Сама постановка вопроса о
первичности говорит, что и та и другая сторона признают и материальное и
нематериальное равносущими в Его творении! Одним этим весь спор снимается. А
что главнее другого - уже неважно в пределах этой полемики. Главнее всех Он.
Материя совершает какую-то нужную Ему работу. Следовательно, поскольку на
данный момент, мы погружены в нее, она для нас сейчас главнее. Временно.
Потому что материя вообще временна, а нематериальное - вечно.
Мы коснулись проблем вечного спора идеалистов и материалистов еще и
потому, что, говоря о нематериальном, мы всегда будем находиться в глупом
положении человека без языка, пытающегося азартно и вдохновенно рассказать
одними лишь жестами заинтересованно любопытному обществу, что его жена не
любит, когда ее без дела щекочут в интимных местах. Мы не знаем природы
нематериального, мы вынуждены описывать ее, отталкиваясь от природы
материального. А поскольку нематериальное выступает как полностью
противоположное материальному, полностью с ним несовместное по понятиям, но
не имеющее для нас собственных терминов, характеризующих себя из себя, то,
используя для этого термины материального, объяснить нематериальное нам
никогда не удастся. Эти попытки обречены на провал. Ибо мы терминами
противоположного пытаемся описать нечто полностью противоположное этим же
терминам, которые применяем. С таким же успехом можно описывать свойства
вина, используя при этом только термины, характеризующие свойства чугуна. Но
других методов у нас нет, и переходя к дальнейшим рассуждениям, будем
считать, что мы извинились за их некоторую натянутость.
А дальше мы переходим к самому главному, к чему собственно и готовили
себя всем предыдущим разговором. Именно здесь материальными категориями мы
будем характеризовать нематериальное. А пока остановимся еще на одном
материальном термине, который мы применили для выражения свойств
нематериального. Цикличность. Для материи цикличность естественна. Раз она
из чего-то состоит, то вполне может разлагаться на эти примитивные составные
части и снова собираться в новые формы. Уничтожаться и воссоздаваться.
Признавая, что нематериальное состоит из ничего, (вот наглядный пример
использования характеристик природы материального для объяснения
нематериального - "состоит из ничего", но, вспомним о принципе
дополнительности, и продолжим), мы, говоря о цикличности материального
проявления жизни, неизбежно задаем себе вопрос - а как при этом все
происходит с нашим сознанием, с нашим именно индивидуальным сознанием? Если
мы признаем его вечность, то мы должны говорить о его непрерывном
проявлении. Только это нас устроило бы. Ибо то, что сознание неуничтожимо и
неразложимо на составные части, поскольку их у него нет, конечно,
вдохновляет, но в таком случае мы тоже должны ощущать лично себя в
непрерывном состоянии! Если я вечен как мое сознание, то я должен помнить об
этом не в назидательном аспекте, а в конкретном. Что говорит мне об этом моя
память? Моя память, мое "я", таких данных не содержит. Следовательно, моя
индивидуальность также проявляется циклично, в виде различных форм
непрерывного сознания? В таком случае, это также равносильно смерти,
поскольку следующая индивидуальность моего сознания будет уже не "я", и
лично меня должно мало восхищать наличие в той индивидуальности даже самых
распрекрасных качеств, поскольку, спроси меня, чего я хочу, то я бы выбрал
обратное - пусть я буду снова хуже, но пусть это буду я.
Не утешает и такой сомнительный довод, как то, что раз сознание мое, то
это все равно буду именно я рождаться в других индивидуальностях. Это все
равно буду не я. Если я не помню себя в прошлом, то какая разница для меня
жил я, или не жил до своего рождения? И какая разница для меня - буду я жить
в будущем, или не буду, если осознавать эту жизнь будет другая
индивидуальность, то есть, опять, же, не я?
Если вся логика моих рассуждений требует непрерывности моей
индивидуальности, то, я, как минимум, должен предположить, что после смерти
есть опять жизнь, а, как максимум, разобраться - что такое моя
индивидуальность и что она такое, за что я так цепляюсь? Мы начнем с задачи
минимум.
Кое-кого может удивить, что разборки с самим собой мы оставляем в
качестве главной задачи, а такой важный вопрос, как жизнь после смерти,
считаем моментом проходным. А чему удивляться? Так оно и есть. Жизнь после
смерти уже экспериментально доказана, это не сенсация и нам остается только
привести короткие сведения об этом величайшем в истории человечества научном
открытии.
Как всегда ученые нашли там, где не искали. Они пытались найти способы
продлить жизнь до смерти, а нашли жизнь после смерти. Вот как это произошло.
С 50-х годов ХХ века началось бурное развитие реанимационной техники.
Людей, внезапно падающих замертво или попадающих в смертельно опасные
несчастные случаи, медики стали вытаскивать буквально "оттуда". Раньше
такого не было. Упал человек, лежит, не дышит, приехали врачи, пульса не
нашли, зафиксировали смерть и уехали. Или попал водитель в автокатастрофу,
привезли его в больницу, отмыли раны, описали их характер и расположение,
пульса не нашли, выдали справки автоинспекции и родственникам, а там уже и
косметолог при морге инструмент раскладывает.
А теперь умереть стало не легче, чем жить. По крайней мере, в тех
странах, где хватает средств на реанимационную медтехнику, а врачи
руководствуются не только методикой ее применения, но и всем нравственным
опытом своей жизни. Стало набираться все больше и больше таких пациентов,
которых медицина раньше вообще не знала, как категорию. Это были люди,
которые умерли, согласно показаниям всех приборов и своему собственному
состоянию, но ожили. Врачи даже придумали эквивалент такому состоянию, при
котором человек поумирал-поумирал немножко, а потом снова стал жить,
благодаря их усилиям. Это стало называться "клинической смертью". Само
название тоже говорит нам о том, что смерть внезапно стала явлением не
абсолютным, как это было на протяжении всей истории, а относительным. Таким,
как внематочная беременность, которая - все равно беременность, но
относительная. Как пожар, который всегда пожар, даже если это локальное
возгорание. Все это разные формы одного и того же. "Беременность" еще не
означает, что вообще родила, как и "пожар" еще не означает, что вообще
сгорело. Так и смерть, если раньше считалась абсолютным концом, то появление
понятия клинической смерти дает нам основания считать, что смерть теперь не
означает вообще конца, или конец вообще.
Но вернемся к пациентам, пережившим клиническую смерть. Естественно,
что они стали предметом всяческого изучения медицины, и дотошные врачи
добросовестно записали не только то, что относилось чисто к клиническим
явлениям, но и то, что им сопутствовало. А сопутствовали им личные
переживания и ощущения воскресших, на основе которых выявилось, что от 25 до
28% всех реанимированных имели абсолютно четкие и определенные воспоминания
о пережитом посмертном опыте. То есть - жили после смерти. Первые такие
сообщения полностью перевернули массовое представление о смерти на Западе.
Приведем только два из них.
Рини Пэсароу, 17 лет, Англия. В результате легочного поражения сердце
не билось 15 минут. После оживления рассказала, что она вышла из своего
тела, видела прибывших пожарных, (в Англии пожарные совмещают в себе функции
скорой помощи), хлопоты своей матери, переполох у соседей, поездку своего
тела в клинику, затем яркий свет, ощущение любви и радости, своего дядюшку,
умершего ранее, который встретил и проводил ее к некоей Личности, которая,
несмотря на ее неудовольствие, мягко, но неукоснительно вернула ее назад в
тело, объяснив это тем, что для Рини время еще не настало. Все ее показания,
относящиеся к тому времени, когда ее тело лежало без признаков жизни,
подтверждаются свидетельствами участников происшедшего. Рини была в тех
местах и видела то, чего никак не могла видеть, находясь в безжизненном
состоянии в реанимационной палате. Неоднократные утомительные сборы
показаний и взаимное сведение информации различных участников этого события
подтвердили полную правоту всех ее воспоминаний относительно того, что
происходило вокруг ее тела.
Томми Клэком, 22 года, офицер армии США, Вьетнам. В Томми попала мина,
ему оторвало руку и ногу, в госпитале его сочли умершим, но он чудом выжил
после реанимационных мероприятий, проведенных врачами более из чувства
ответственности, чем из соображений надежды на благополучный исход. Во время
посмертного состояния он видел 13 погибших парней своего взвода, назвал их
всех поименно, не зная при этом списка потерь, поскольку был поражен
практически первым и после этого со своей частью связи не имел. Видел свое
искалеченное тело со стороны. Ощущал радость и покой, увидел яркий свет,
убитые звали его с собой навсегда к этому свету, но что-то ему помешало, и
он пришел в себя в госпитале, вернувшись в изуродованное тело.
Таких свидетельств было много, и все они были настолько похожи друг на
друга, что просто невозможно было их приписать фантазиям каждого из
свидетельствующих. Особое недоумение вызвал случай со слепой от рождения
женщиной, которая, вернувшись оттуда, рассказала врачам, кто, где находился
и кто что делал, впервые в жизни наблюдая зрительно, а не слухом мир, в
котором жила до клинической смерти.
Все эти сообщения из разных госпиталей разных концов Земли
заинтересовали врача-реаниматора Раймонда Моуди, который собрал их в одну
книгу, вышедшую в 1975 году под названием "Жизнь после жизни". Он не просто
собрал сведения, а по привычке ученого систематизировал их. Получились
следующие этапы посмертного опыта:
- в какой-то момент у человека наступает предел физических страданий и
боли; муки становятся невыносимыми,
- после этого наступает состояние, при котором теряется способность
двигаться, говорить, или как-то по-другому проявлять себя, но сознание
остается четким. Ощущения боли уходят. Отчетливо слышны разговоры врачей,
сильно возмущает, например, то, что медики говорят о наступлении смерти,
хочется вмешаться, ругаться, кричать, что еще жив.
- Возникает неприятный шум в ушах или жужжание и
- появляется ощущение движения с огромной скоростью через темный
тоннель.
- Неожиданно человек обнаруживает себя вне своего физического тела,
находится рядом с ним, как посторонний зритель,
- наступает состояние эмоционального шока от столь нестандартной
ситуации
- и затем начинается период постепенного осваивания новой обстановки и
- период ознакомления с новым нематериальным телом, обнаружение того,
что новое тело не может вступать в контакт с окружающим миром. Человек
находится среди людей, видит их, пытается разговаривать, потрогать их, но
его никто не слышит, не видит, никто его не только не ощущает, но все вообще
проходят сквозь него.
- Появляются умершие родственники, друзья, человек ощущает в их
намерениях доброжелательную помощь,
- возникает необыкновенно яркий свет, который, однако, не слепит. Часто
этот свет воспринимается как Существо Мира Света. Это добрая и ласковая
Личность, от Которой человек ощущает необычайно сильное состояние любви к
себе.
- Наступает экзамен, во время которого перед человеком проходит
зрительно картина всей его жизни, при чем ему предлагается оценить свою
жизнь с морально-нравственной стороны.
- Возникает тонкое и волнующее ощущение приближения к рубежу между
земной и последующей жизнью, переступив который, назад пути уже не будет,
- возникает также сознание того, что пора возвращаться.
- Нежелание возвращения, расставания с этим ощущением радости и любви.
- Воссоединение с физическим телом,
- бессилие речи передать свой опыт имеющимися в запасе словами,
- неверие и насмешки окружающих при попытках поделиться пережитым,
- прекращение рассказов,
- переосмысливание жизни и исчезновение страха перед смертью.
Кто заинтересуется подробностями этих этапов, тому надо прочитать саму
книгу Раймонда Моуди. Там даны не только существенные подробности, но и
ответы на все вопросы, которые могут задавать те, кому ни в какую не хочется
признавать жизни после смерти. Книга написана научным методом изложения, это
не беллетристика, а сплав научного подхода с ненаучными показаниями
очевидцев. Таким же научным методом в ней доказана полная несостоятельность
предположений скептиков о сговоре больных, физиологических особенностях
состояния мозга в коме, влиянии религиозных стереотипов и т.д. Ну, а мы,
даже не читая книги, а имея перед собой вышеприведенные кратко этапы
посмертного перехода в другой мир, можем убедиться в том, что после смерти
есть вполне определенная реальность, в которой наша связь с собой не
прерывается. Из всех вышеперечисленных этапов мы коснемся лишь нескольких,
которые представляются нам особенно важными в плане изложения нашей темы.
Первое, что убеждает нас в том, что сознание выступает индивидуально как
непрерывное, так это шум в ушах и жужжание перед переходом в другую
реальность. Не удивляйтесь. Это самое ценное свидетельство, потому что оно
лишено образов и понятий. Привидеться, действительно, может что угодно, и
всему привиденному можно найти аналоги в работе мозга по созданию картин. Но
шум в ушах - это уже на уровне ощущений, он не несет в себе никакой
агитационной или информационной задачи. Его просто констатируют. В сравнении
с теми невероятными событиями, которые произойдут дальше, и о которых надо
будет вспомнить человеку, пережившему собственному смерть, такая мелочь
могла бы и затеряться. Тем более, ее невозможно придумать. Придумать можно
что-то, что находится в связи с общим замыслом фантазии, что можно развивать
дальше во что-то, дополнительно раскрывающее какую-либо сторону создаваемой
картины. Такое сухое упоминание о простом шуме в ушах говорит о том, что
ничего не придумано, во-первых, и о наступлении момента перехода, при
котором наши индивидуальные ощущения нас не покидают, оставаясь в форме шума
и жужжания, во-вторых. Это самое главное. Этот звук говорит о непрерывности,
о том, что когда нас уже нет на земле, но еще нет и на небе, мы сохраняем
способность воспринимать и осознавать именно в непрерывном режиме. Поэтому
такая незначительная мелочь, как шум в ушах, и запоминается. Потому что в
этот момент, если убрать этот шум, то не останется ничего. Мы уже не можем
ощущать этот мир, потому что из него ушли, но еще не можем ощущать иной мир,
потому что еще в него не пришли. Что мы должны ощущать в этот момент, когда
никого кроме нас самих для ощущений не осталось? Конечно же, только самих
себя! Вот мы сами себя и ощущаем, поскольку есть наше "я", которое слышит
шум в своих ушах. Если бы в момент перехода между мирами была пустота
ощущений, то мы всегда могли бы сомневаться в непрерывности своего "я".
Теперь сомнений не осталось.
А вот и тот последний кол, который мы вонзим в сердце наших сомнений:
существует и существовало немало людей, которые могут выходить из своего
тела и летать там, где им вздумается, собирая достоверную информацию о тех
местах, где в данный момент их тело никак не может находиться. Эти люди
охотно рассказывали и рассказывают, как это происходит, ими написаны целые
книги, в которых подробно излагаются методики выхода из тела и те ощущения,
которые ждут учеников на разных этапах выхода. Наука подтвердила реальность
выхода из тела, экспериментально его доказала, и дала название ОВТ (Опыт Вне
Тела). Наука продолжает изучать это знаменательное явление и сейчас.
Внимание! - нигде и никогда ни один из специалистов по ОВТ не упоминал о
шуме в ушах! Потому что все происходит в этом мире и полнота ощущений на
всех этапах сохраняется как полнота данного бытия. ОВТ и опыт после смерти,
таким образом, два совершенно разных явления, имеющих просто одну похожую
природу, а именно - независимость сознания личности от его тела.
И второе размышление об одном из этапов. Мозг во время клинической
смерти не работает. Самые чувствительные приборы следят за малейшим
проявлением его деятельности и не находят. На осциллографе наблюдается
только та самая ровная полоса, наличие которой у давно подготовленного
телезрителя вызывает абсолютно правильное предположение, что данного
персонажа он в своем сериале видел этим вечером в последний раз. Мозг мертв.
Он - просто сгусток студенистого вещества, погруженного в черепную коробку.
А в это время человек видит, чувствует, помнит себя, своих близких, всю свою
жизнь, думает, исследует свое новое тело, пытается что-то сказать убитым
горем родственникам, сердится, удивляется, радуется, стремится, надеется,
разочаровывается, делает выводы и принимает решения. Вопрос: когда мы
говорим о своем сознании и о своей памяти, то при чем здесь вообще мозг?
Правда, иногда с бараньим упорством некоторые медики утверждают, что
раз мозг, в конце концов, ожил, то он и не был мертв, а, следовательно, все
эти видения - продукт больного мозга. Чтобы у них все органы были всегда так
живы, как жив в этот момент мозг человека, находящегося в клинической
смерти! Сердце не поставляет мозгу крови и кислорода, лимфоузлы простаивают,
нервная система в коме, ощущения мира не воспринимаются, и это называется
жизнью! И в этом состоянии мозгу приписываются способности мифотворчества,
причем каждому из мозгов каждого отдельного человека - одного и того же
совершенно одинакового мифотворчества! Хотя и мертвым, действительно, такой
мозг не назовешь. Но и живым тоже. В биологии даже появился некий термин для
такого состояния тканей, при котором они уже не живы, но еще и не мертвы,
сохраняя способность к оживлению. Он называется "гота". Слово выбрано для
узкоспециального применения, потому что оно ничего собой не выражает! Не
имеет смысла! Именно такое слово искали биологи, чтобы охарактеризовать
такое состояние мозга! Само слово не должно было иметь смысла, поскольку в
данный момент мозг в качестве живого органа также не имеет смысла! Слово
придумали, как ничего не выражающее своим смыслом и ничего не поясняющее.
Само слово существует, но оно даже и не слово, а обозначение некоего
специально задуманного "неслова", которое при определенных трансформациях и
изменениях может стать словом. По аналогии с мозгом в коме. Будем
снисходительны. Пусть все органы этих людей, утверждающих, что мозг в
состоянии "готы" может что-то создавать, живут полной жизнью. Кроме половых.
Чтобы они не размножались.
Третье размышление. Бессилие речи передать свой опыт. Люди
рассказывают, но с постоянной оговоркой, что слова абсолютно бессильны
передать то, что они видели и чувствовали. Мы уже говорили об этих оковах
материальных категорий при попытке объяснять нематериальное. Вот и
подтверждение людей, принимавших нематериальный образ. Разве можно было
придумать что-то такое, чего нельзя было бы потом выразить словами? К чему
были бы тогда все эти мучительные оговорки? Слова - это выражение наших
понятий. Только из наших понятий мы можем складывать любой рассказ, даже
придуманный. Если нет слов, значит и нет таких понятий. Значит, человек
столкнулся с тем, с чем никогда не сталкивался, о чем у него нет понятий. А
с чем он никогда не сталкивался в материальном мире? С нематериальным.
Только там могут лежать понятия, которых здесь нет. Если человеку что-либо
приснится, то его рассказ изобилует всякими примечаниями, вроде, "а потом,
вдруг, почему-то". Здесь никаких "вдруг" и никаких "почему-то", говорящих о
логической бессвязности сюжета или интерференции событий, нет. Все абсолютно
явственно и реально, только слов передать нет. А самый бессвязный сон,
наоборот, всегда спасают имеющиеся в запасе слова.
И последнее размышление. Имея такой фактический материал, уже нельзя
больше говорить о том, что свидетельств загробной жизни нет. Даже если
тысяча дальтоников будут утверждать, что все три цвета светофора одинаковы,
один человек с нормальным цветоощущением обладает в этом споре абсолютным
большинством в один голос. А в данной книге 150 свидетельств таких же, как и
мы людей, без всяких физиологических экстраспособностей. Они видели то, что
видели, и рассказали об этом.
И, чтобы покончить с размышлениями, скажем, что после этой книги Р.
Моуди получил еще сотни писем с подобными случаями, что дало ему возможность
написать следующую книгу, которую он так и назвал, "Размышления о жизни
после смерти". Как видим по названию самой книги, Моуди здесь отступил от
строго научного изложения, и предался "размышлениям", но останавливаться
подробнее на этой книге мы не будем, потому что ничего нового относительно
своей первой книги он не выдал, кроме этих своих размышлений. Нас пока
интересуют только голые факты.
Итак, количество свидетельствующих увеличилось, и это укрепляет само
содержание свидетельств. Но в последующем появились и новые данные о
посмертном опыте, которые получили доктора Э.Каблер-Росс и Дж.Риччи. Они
пошли тем же путем, что и Моуди, но для исследования они отобрали только
случаи с необычайной продолжительностью клинической смерти - до 15 минут.
Справедливо полагая, что чем больше времени провел человек по ту сторону
жизни, тем больше он мог успеть увидеть, они выяснили еще кое-что
дополнительно к прежним данным:
- многие из испытуемых говорят о том, что, находясь в той реальности,
получали полное знание о прошлом и будущем, однако после возвращения назад
эти знания теряются, хотя память о том, что они ими обладали, остается;
- помимо Личности Света они наблюдали Город Света, некое поселение в
том мире, где живут умершие;
- в этих опытах упоминается о неких зонах, где находятся "потерянные
духи", вид у которых несчастный и подавленный. Эти духи видимы, но контакты
с ними невозможны в том свободном виде, в каком они легко возможны с другими
светлыми духами;
- эти люди полностью отрицают идею воздаяния за земные грехи, никто
никого там ни за что наказывать не собирается, но ощущение собственной вины
за ошибки прошедшей жизни мучает весьма и весьма сильно;
- опыт самоубийц крайне тяжелый, картины пережитого ими вполне
напоминают картины христианского и мусульманского адов. Единственное, за что
там ждет суровое наказание - за самоубийство. Реанимированные самоубийцы
никогда больше не желают таким образом покинуть этот мир.
- Врачи, получившие опыт клинической смерти на собственном примере и
критически подходившие к нему до этого, признают все абсолютно реальным.
В любом случае эти новые данные, как и прежние, не являются
журналистскими очерками из командировки. Они бывают отрывочными и
фрагментарными, и не все люди вообще способны находить слова, даже
приблизительно подходящие для того, чтобы передать свои ощущения. Поэтому о
том, что на самом деле стоит за этими картинами, мы узнаем только каждый в
свое время, но, по крайней мере, фасад того мира вырисовался для нас вполне
определенно. А нам, помимо всех остальных занимательных новшеств, которые
дали нам исследования Каблер-Росс и Риччи, стоит запомнить первое из них,
указывающее на то, что существует некий механизм блокировки переноса знаний
оттуда сюда. Это нам в будущем пригодится.
Но ученые не были бы учеными, если бы не провели опыт до конца.
Поскольку с того конца они орудовать не могут, они взялись с этого, и решили
исследовать предсмертные состояния больных, пораженных смертельными
болезнями. Все ранее описанные случаи происходили с людьми внезапно,
молниеносно. Большинство из них за минуту до клинической смерти вообще о
смерти и не вспоминали. Организм как бы выключался, выдергивался из розетки
во время несчастных случаев и катастроф. А вот доктор К. Озиз и доктор Э.
Харальдссон решили проверить, что происходит с неизлечимо больными, которые
угасают постепенно, по миллиметру приближаясь к смерти. В этом случае,
предполагали они, когда переход не столь резок, возможно, удастся обнаружить
присутствие посмертной жизни в момент смерти или непосредственно перед ней.
Так и получилось. Четыре года эти люди наблюдали в США и Индии 50 000(!)
неизлечимо больных людей и присутствовали при наступлении их смерти. Вот их
выводы:
- непосредственно перед смертью жуткие страдания людей от ожогов,
незаживающих ран, опухолей и прочего, сопутствующего обреченным, сменяются