Толкиен Джон Рональд Руэл. Властелин Колец

- Элронд созывает участников Совета, - подымаясь со скамьи, проговорил
Гэндальф. - Вы оба приглашены, и Бильбо и Фродо. Опаздывать здесь не
принято, пойдемте.
Маг зашагал по дорожке к дому, Бильбо и Фродо двинулись за ним, а
забытый и немного обиженный Сэм, что-то бормоча, поплелся сзади. Гэндальф
подошел к той самой веранде, где накануне Фродо встретился с друзьями.
Подымаясь по лестнице, Фродо оглянулся. Солнечное утро разгоралось в день,
под берегом мирно шумела река, небо звенело птичьими трелями, и Фродо
показалось, что его злоключения, так же как и разговоры о грозной туче,
встающей над миром, приснились ему - слишком спокойным, ясным и ласковым
было это осеннее утро; но, переступив порог Зала совещаний, хоббит
обнаружил, что лица гостей, который Элронд пригласил на Совет, были
необычайно тревожными и сумрачными.
Первым Фродо увидел Элронда, потом заметил Всеславура и Глоина, а в
углу, хмурясь, сидел Арагорн, и на нем был выцветший походный плащ.
Остальных собравшихся Фродо не знал. Элронд посадил его возле себя, оглядел
молчаливых гостей и сказал:
- Позвольте представить вам хоббита Фродо, племянника Бильбо из далекой
Хоббитании. Нелегким и опасным был его путь, а в Раздол ему пришлось
прорываться с боем.
Потом Элронд назвал гостей, которых Фродо видел впервые. В зале сидел
сын Глоина, Гимли; эльф Гэлдор из селения Серебристая Гавань, посланный в
Раздол Сэрданом Корабелом; эльф Леголас, сын Трандуила, короля эльфов
Северного Лихолесья; несколько эльфов - советников Элронда во главе со
старшим советником Эрестором. А немного поодаль от остальных сидел высокий
темноволосый человек с жестким взглядом светло-серых глаз на красивом,
благородном и мужественном лице.
Его давно не стриженные волосы беспорядочными кудрями ниспадали на
плечи, прикрывая тонкое серебряное ожерелье с бледно-перламутровым
самоцветом впереди; через плечо у него была перекинута перевязь с охотничьим
рогом, оправленным в серебро; а его дорогая и богатая одежда - он был одет
для путешествий верхом, - посеревшая от пыли, заляпанная грязью и
залоснившаяся до блеска от конского пота, говорила о долгих и трудных
странствиях. Он с удивлением смотрел на Фродо и Бильбо.
- А это Боромир, - представил его Элронд, - посланник людей, живущих на
юге. Он прибыл лишь сегодня утром, и я разрешил ему участвовать в Совете,
потому что беды его народа связаны с общей бедой Средиземья.
Не все, что обсуждалось на Совете Элронда, надобно пересказывать в
нашей истории. Сначала речь шла про Окраинные земли, о которых Фродо ничего
не знал, а поэтому рассеянно слушал говоривших; но когда слово предоставили
Глоину, хоббиту сразу же стало интересно - ведь с подданными Даина дружил
Бильбо. Оказалось, что гномы Подгорного Царства давно уже ощущают смутную
тревогу.
- Много лет назад, - рассказывал Глоин, - нас обуяла тяга к переменам.
Все началось незаметно, исподволь. Некоторые гномы почему-то решили, что нам
стало тесно в Одинокой горе, что не худо бы найти пристанище попросторней.
Пошли разговоры про Морийское царство - или, на языке гномов, Казад-Дум, -
созданное трудами наших отцов. Многие утверждали, что настало время
вернуться в наши исконные владения.
Мория!... - Глоин грустно вздохнул. - Мечта гномов Северного мира! Наши
предки стремились к богатству и славе - они вгрызались в горные недра,
добывая драгоценные камни и металлы, пока не выпустили на поверхность земли
замурованный в огненных безднах Ужас. Гномам пришлось бежать из Мории, но
они постоянно вспоминали о ней - со страхом и тайной надеждой вернуться.
Однако поколения сменялись поколениями, и ни один гном, кроме Трора с
дружиной, не решился возвратиться на родину отцов - а Трор сгинул в
Казад-Думе навеки. И вот туда отправился Балин. Король Даин не хотел его
отпускать, но он ушел, сманив Ори с Оином и многих других отважных гномов.
Это было тридцать лет назад. Вначале Балину сопутствовала удача:
присланный от него гонец рассказал, что они проникли в древнее царство и
начали восстанавливать брошенные жилища. Но с тех пор никто не слышал о
Балине...
Ну вот. А потом, около года назад, к Даину прибыл еще один гонец, да
только не от Балина, а из далекого Мордора. Он явился ночью, на черном коне,
и, вызвав Даина к Сторожевой Башне, надменно передал ему, что Саурон Великий
- так назвал своего хозяина гонец - хочет заключить с гномами союз. Он
обещал вернуть нам Магические Кольца, если мы расскажем ему про хоббитов.
"Саурону Великому, - заключил гонец, - известно, что одного из них ты
некогда знал".
Даин не сразу нашелся с ответом, и Сауронов гонец пренебрежительно
добавил: "Могучий Властелин Саурон Великий полагает, что ты, в знак будущей
дружбы, найдешь ему этого мелкого воришку - именно так выразился гонец - и
попросишь, а если он не отдаст, то отнимешь Кольцо, которое он когда-то
украл. Это кольцо ничего не стоит, - продолжал гонец, - но Саурон Великий
хочет увериться в твоей дружбе на деле. Выполни поручение Великого
Властелина, и он отдаст тебе три Кольца, принадлежавшие в древние времена
гномам... да и Морийское царство станет твоим - Великий Властелин
позаботится и об этом. А если ты не сможешь одолеть хоббита, скажи, хотя бы,
где он живет, - и тебе обеспечена щедрая награда. Но страшись обмануть
Саурона Великого!"
Последние слова гонец прошипел, как будто внезапно превратился в змею,
так что воины, охранявшие Башню, содрогнулись. Однако Даин твердо сказал: "Я
не могу дать тебе ответа сразу. Мне надо обдумать твои слова".
"Думай, но не трать слишком много времени", - с явной угрозой
проговорил гонец.
"А разве я не властен над своим временем?" - не теряя достоинства,
спросил Даин.
"Пока еще властен", - буркнул гонец и, не попрощавшись, скрылся во
тьме.
С тех пор нас гложет мрачная тревога. Даже если бы голос Сауронова
гонца был сладким как мед, мы все равно бы встревожились: нам ясно, что
любые предложения Саурона таят в себе угрозу и подлое вероломство. Мы знаем,
что крепнущую мощь Мордора питают не выкорчеванные вовремя корни, а ее
сущность остается прежней... Дважды возвращался гонец Саурона и дважды
уезжал, не получив ответа. Он назначил нам последний, по его словам, срок -
и явится за ответом в конце этого года.
Я пришел в Раздол предупредить Бильбо, что его упорно разыскивает Враг,
и узнать, если Бильбо сам это знает, зачем Врагу понадобилось Кольцо,
которое якобы ничего не стоит. И еще государь Даин наказал мне попросить
совета у Владыки Раздола - ведь на нас надвигается Черная Тень. Совсем
недавно нам стало известно, что к Бранду, правителю Приозерного королевства,
тоже являлся гонец от Саурона, а у Бранда очень тяжелое положение. На
восточных границах его владений того и гляди разразится война. Если гонцы не
получат ответа, Саурон двинет свое Черное воинство и против Даина, и против
Бранда - а тот боится надвигающейся войны и может подчиниться Черному
Властелину.
- Ты пришел вовремя, - сказал ему Элронд. - На сегодняшнем Совете тебе
станет ясно, какое Кольцо разыскивает Враг. Ты поймешь, что у нас нет иного
выхода, кроме битвы с Врагом не на жизнь, а на смерть - даже без надежды
победить в этой битве. Враг у всего Средиземья один. А Кольцо... Вы сами
призваны решить, что же нам делать с этим Кольцом, которое якобы ничего не
стоит...
Я сказал "призваны", - продолжил Элронд, - однако я не призывал вас в
Раздол. Вы пришли сами, пришли одновременно - и вашу встречу не сочтешь
случайной. Вы призваны разрешить смуту с Кольцом и окончательно решить
судьбу Средиземья.
А поэтому мы откроем вам тайны Кольца, известные до сих пор лишь очень
немногим. И прежде всего - историю Кольца. Я начну рассказ; закончат его
другие.
Голос Элронда, спокойный и звучный, отчетливо слышали все приглашенные.
Элронд рассказывал о Второй эпохе, когда были выкованы Магические Кольца, и
о древнем Властелине Мордора, Сауроне. Отдельные части этой истории были
знакомы многим гостям, но всю ее не знал до этого никто, и гости слушали,
затаив дыхание, об эльфах-кузнецах, живших в Остранне, об их тесной дружбе с
гномами-морийцами - так называли гномов из Мории, - о стремлении эльфов
Остранны к знаниям и о том, как Саурон, прикинувшись другом, предложил им
помощь, и они ее приняли, и достигли замечательной искусности в ремеслах, а
Саурон выведал все их секреты и выковал на вершине Огненной Горы,
расположенной в Мордоре, Кольцо Всевластья для владычества над всеми
остальными Кольцами. Но эльф Селебримбэр узнал об этом и спрятал три
сделанных им Кольца, и началась кровопролитная, разорительная война, и
ворота Морийского царства захлопнулись.
Элронд кратко рассказал гостям, как он следил за Кольцом Всевластья, но
эта история всем известна, потому что он в свое время распорядился подробно
записать ее в Летопись бытия, а значит, ее нет нужды пересказывать.
Потом Элронд поведал о Нуменоре, о том, как это государство погибло, и
о том, как короли Большого Народа вернулись, возрожденные Морем, в
Средиземье, о могучем короле Элендиле Высоком, о его сыновьях Исилдуре и
Анарионе, основавших два могущественных княжества - Арнор на севере и Гондор
на юге. Саурон пошел на князей войной, а они обратились за помощью к эльфам,
и после переговоров был заключен Последний Союз Людей и Эльфов.
Элронд вздохнул и, помолчав, продолжал: - Объединенная дружина Элендила
и Гил-Гэлада собралась в Арноре для похода на Мордор, и я тогда подумал, что
ее мощь и сила, ее гордые знамена и могучие витязи напоминают мне древнейшую
- Первую - эпоху и Великую Соединенную Дружину, которая разгромила мрачный
Тонгородрим, и эльфы решили, что разделались с Врагом, но вскоре поняли, что
жестоко ошиблись...
- Напоминают? Тебе? - вслух спросил Фродо, ошеломленный последними
словами Элронда. - А я всегда думал... - проговорил он с запинкой, смущенный
тем, что Элронд умолк, - ... я думал... ведь Первая эпоха... она... Ведь она
же кончилась давным-давно?
- Ты прав, - без улыбки сказал ему Элронд. - И однако я ее прекрасно
помню...
Моим отцом был Эарендил, уроженец эльфийского царства Гондолин, а
матерью - Элвин, дочка Диора, который был сыном Лучиэнь из Дориата. Я
свидетель всех трех эпох Средиземья и участник бесчисленных битв с Врагом,
кончавшихся страшными для нас поражениями или поразительно бесплодными
победами...
Я был глашатаем великого Гил-Гэлада и участвовал в битве у Ворот
Мордора, которая завершилась разгромом Врага, потому что копью Гил-Гэлада,
Айглосу, так же как мечу Элендила, Нарсилу, не нашлось равных во Вражьем
воинстве. Сражался я и на склонах Ородруина - или, в переводе, Огненной
Горы, - где погиб Гил-Гэлад и пал Элендил, сломав свой меч о шлемы врагов,
но и сам Саурон был повержен Исилдуром, который завладел Кольцом Всевластья.
- Так вот оно что! - вскричал Боромир. - Значит, Кольцо Всевластья
сохранилось? По нашим-то преданиям, оно исчезло, когда завершилась Вторая
эпоха. А им, оказывается, завладел Исилдур?
- Да, завладел, - подтвердил Элронд. - Хотя не должен был этого делать.
Кольцо следовало тогда же уничтожить - в пламени Ородруина, где оно
родилось. Но Исилдур оставил Кольцо у себя. Видели это лишь мы с Сэрданом -
все остальные воины погибли, - и мы попытались предостеречь Исилдура, но он
не послушался нашего совета.
"Мой брат и отец погибли, - сказал он нам, - а Кольцо я добыл в честном
поединке и возьму его на память о своих сородичах". Однако он не долго
владел Кольцом: оно превратилось в его проклятье, и ему еще повезло, что он
просто погиб, а не сделался призраком Царства Тьмы.
Об этом знали только мы, северяне, да и то лишь немногие, - продолжал
Элронд. - С Ирисной Низины, где пал Исилдур, вернулось всего-навсего три
человека, и среди них Охтар, его оруженосец; он сберег сломанный меч
Элендила, которым Исилдур добыл Кольцо, и, возвратившись, отдал обломок
Валендилу, сыну Исилдура, воспитанному в Раздоле. Нарсил, а верней, два
обломка Нарсила, потому что Меч пока не перекован и его былая слава не
восстановлена.
Я назвал победы над Врагом бесплодными? Последнюю лучше назвать
неполной: Саурон был сломлен, но ушел живым; Кольца он лишился, но оно
сохранилось; Черный Замок в Мордоре сровняли с землей, но его фундамент
остался цел, и, пока Кольцо Всевластья не уничтожено, пока не выкорчеваны
корни Зла, полная победа над Врагом невозможна. Многие люди и многие эльфы
сложили головы во время войны: Исилдур, Анарион, Элендил, Гил-Гэлад -
великие витязи и все их воины. Тогдашний союз людей и эльфов наречен
Последним не для пышного названия: Смертных становится на Земле все больше,
но жизнь каждого человека сокращается, а Перворожденных остается все меньше,
хотя над ними не властно время, - наши пути постепенно расходятся, и мы уже
с трудом понимаем друг друга.
Вскоре после битвы на Ирисной Низине княжество Арнор пришло в упадок,
город Ануминас у озера Морок обезлюдел, и его разрушило время, а потомки
подданных князя Валендила переселились в Форност на Северном нагорье, но и
этот город давно заброшен. Его именуют Форпостом Смерти, и люди опасаются
туда забредать, потому что враги рассеяли арнорцев и от их когда-то
неприступных крепостей остались лишь поросшие полынью курганы.
Гондорское княжество все еще не погибло; а сначала, подобно древнему
Нуменору, оно неуклонно разрасталось и крепло. Горделивые замки гондорских
рыцарей, крепости на суше и укрепленные порты славились далеко за пределами
княжества. Столица Гондора, Звездная Цитадель - или, по-нуменорски, город
Осгилиат - была построена в излучине Андуина. Там, на высоком берегу реки, в
просторном саду Великого Князя посадили семечко Белого Дерева, созревшее в
дни Предначальной Эпохи на далеких землях Заокраинного Запада и некогда
привезенное из-за Моря Исилдуром. Семя проросло и лет через двадцать
превратилось в могучее, раскидистое дерево. К востоку от столицы, в Изгарных
горах, возвышалась Крепость Восходящей Луны, или Минас Итил по-нуменорски, а
к западу, в Белых горах, - Минас Анор, или Крепость Заходящего Солнца.
Но холодное дыхание всесильного времени притушило славу княжества
Гондор. Одряхлело и засохло Белое Дерево, а князь Менельдил, сын Анариона,
умер, не оставив сына-наследника, и род князей-нуменорцев угас. Потом
стражей, охранявших Мордор, однажды ночью сморила дрема, и Темные Силы,
вырвавшись на свободу, укрылись за высокими стенами Горгорота, а вскоре,
тоже под покровом ночи, захватили Крепость Восходящей Луны и перебили все
окрестное население, и Минас Итил стал Минас-Моргулом, или Крепостью Темных
Сил. Люди Гондора отступили на запад и засели в Крепости Заходящего Солнца,
с грустью назвав ее Минас-Тиритом, что значил Крепость Последней Надежды.
Между крепостями началась война, и город Осгилиат был разрушен до основания,
и в его развалинах поселились тени, призрачные ночью и прозрачные днем.
Поколения приходили на смену поколениям, и война пожирала множество
жизней, но Минас Тирит продолжал бороться, и враг не сумел прорваться за
Андуин, и путь от Каменных Гигантов до Моря все еще считается сравнительно
безопасным. Здесь мой рассказ подходит к концу: после того как погиб
Исилдур, Кольцо Всевластья бесследно исчезло, и Три Кольца получили свободу.
Однако сейчас они снова в опасности, ибо Кольцо Всевластья нашлось... но об
этом вам поведают другие гости - я не участвовал в последних событиях.
Едва Элронд смолк, поднялся Боромир.
- Досточтимый Элронд, - проговорил он, - разреши мне дополнить твой
рассказ про Гондор, ибо гондорцами я послан в Раздол и гостям, конечно же,
полезно узнать, от какой опасности мы их прикрываем.
Верьте, нуменорцы-южане не уничтожены и честь Гондорского княжества не
забыта: мы одни заслоняем Запад от Моргула, сдерживая натиск Вражьего
воинства. Подумайте, что ждет западные земли, если враги прорвутся за
Андуин!
А это бедствие неотвратимо приближается. Силы Черного Воинства растут.
Роковая, а по-вашему, Огненная Гора - проклятый Ородруин - снова дымится!
Нас окружает Завеса Тьмы, ибо мощь Мордора многократно умножилась. Как
только Враг возвратился в свой Замок, мы потеряли Итильские земли, лежащие
на восточном берегу Андуина под охраной опорной крепости Итил. А летом
нынешнего года в июне, нас атаковала огромная армия, объединившая под
черными знаменами Мордора неистовых вастаков с ордами хородримцев, и нам
пришлось отступить к Реке. Но враги страшны нам не численным перевесом - им
служат какие-то Темные Силы.
Они появляются как Черные Всадники, похожие на сгустки ночных теней, и,
когда эти Всадники вступают в бой, их союзники сражаются словно одержимые, а
наших воинов сковывает ужас, и они не могут справиться с конями, которые
удирают бешенным галопом, едва появятся Черные Всадники. В последнем
сражении на восточном берегу уцелело лишь несколько сотен гондорцев, и,
отступая за реку, они разрушили мост - единственный мост в разоренном
Осгилиате, - а отряд, который прикрывал отступление, был прижат к реке и
безжалостно истреблен.
Спастись посчастливилось всего четверым: моему брату, мне - мы
сражались в этом отряде, - да двум на редкость могучим воинам, сумевшим, как
и мы, переплыть Андуин...
Теперь мы закрепились на западном берегу, и оседлать Реку враги не
могут, а западные и северные наши соседи - те, что знают о разгоревшейся
битве, - посылают нам слова горячей благодарности... но еще ни разу не
прислали подкреплений, и, когда наш Властитель взывает о помощи, откликаются
на призыв только мустангримцы.
И вот, в это тяжкое для гондорцев время я решил пробраться в далекий
Раздол. Мне пришлось одолеть много сотен лиг по тайным и давно заброшенным
тропам - сто десять дней я провел в пути. Но меня заботит не военный союз -
мудрость Элронда вошла в поговорку, а нам очень нужен мудрый совет... совет
и разгадка непонятных пророчеств. Дело в том, что накануне июньского
нападения, после которого нас отбросили за Реку, моему брату и мне, обоим
под утро приснились точь-в-точь одинаковые сны.
Нам снилось, что восточное небо потемнело и за гранью горизонта
зарокотал гром, но на западе, в зареве заходящего солнца, еще яснее засияла
голубизна и звонкий голос негромко проговорил:
Сломал свой верный меч Элендил,
В бою себя не щадя,
А Исилдур в том бою добыл
Проклятие для себя.
Но в Имладрисе скуют опять
Сломанный Меч вождя,
И невысоклик отважится взять
Проклятие на себя.
Мы с братом не поняли этих странных слов, а обратившись к нашему отцу,
Денэтору - Верховному Властителю крепости Минас Тирит и знатоку древнейших
преданий Средиземья, - узнали только, что в давние времена Имладрисом
называлось поселение эльфов, основанное где-то далеко на севере легендарно
мудрым Владыкою Элрондом. Народу Гондора грозит гибель, это понимает каждый
из нас; и вот мой брат вбил себе в голову, что мы с ним видели пророческий
сон, а поэтому должны разыскать Элронда и узнать смысл таинственных
предсказаний. Но дорога на север трудна и опасна, ею давно уже никто не
пользуется, а мне знакомы тайные тропы, и вместо брата отправился я.
Неохотно отпускал меня в путь отец, долго блуждал я по северным землям, ибо
многие слышали об Элронде Мудром, но мало кто знает, где он живет. Однако
мне удалось отыскать дорогу, и я благополучно добрался до Имладриса.
- И здесь тебе откроется много тайн, - неторопливо поднявшись, сказал
Арагорн. Он положил свой меч на стол перед Элрондом, и гости увидели, что он
сломан пополам. - Вот он, Сломанный Меч вождя!
- Кто ты? И что тебя связывает с Гондором? - в крайнем изумлении
спросил Боромир, окинув взглядом выцветший плащ и усталое, исхудавшее лицо
дунаданца.
- Он Арагорн, сын Арахорна, - негромко ответил Боромиру Элронд, -
отдаленный, но единственный и прямой наследник Исилдура, властителя крепости
Итил. Дунаданцы-северяне, потомки нуменорцев, считают Арагорна своим
вождем... но их, к несчастью, осталось немного.
- Значит, оно принадлежит тебе? - вскакивая на ноги, воскликнул Фродо -
то ли облегченно, то ли с испугом.
- Оно принадлежит не тебе и не мне, - спокойно, но веско сказал
Арагорн. - А сейчас - так уж решила судьба - именно ты назначен его
Хранителем.
- Время настало. Покажи Кольцо, - проговорил Гэндальф, обращаясь к
Фродо.- Пусть Боромир убедится воочию, что его сон оказался вещим!
В зале воцарилась мертвая тишина; все напряженно смотрели на Фродо; а
он, растерянный и странно испуганный, чувствовал, что не хочет показывать
Кольцо, ему даже дотронуться до него было трудно. Но он сумел себя
превозмочь и дрожащей рукой вытащил Кольцо. Оно - то мерцающее, то ярко
взблескивающее - приковало взгляды всех собравшихся в зале.
- Вот оно, Проклятье Исилдура, - сказал Элронд.
- Невысоклик! - ошарашено пробормотал Боромир, глядя сверкающими
глазами на Фродо, который поднял руку с Кольцом. - Так, значит, пробил
последний час Последней Надежды гондорского народа? Но тогда зачем нам
Сломанный Меч?
- Ты не понял: сказано "пробил час", но не сказано "последний час Минас
Тирита", - спокойно объяснил Боромиру Арагорн. - Но роковой час в самом деле
пробил, и он призывает нас к великим делам. Сломанный Меч принадлежал
Элендилу, и его потомки сберегли этот Меч - хотя ничего другого не сохранили
- ибо в древности арнорцам было предречено, что, когда отыщется Проклятье
Исилдура, меч его отца сумеют восстановить и он превратится в проклятье для
врагов. Так хочешь ли ты, чтоб наследник Элендила поспешил на помощь
гондорским воинам?
- Я пришел просить совета, а не помощи, - гордо ответил Боромир
Арагорну. - Но на Гондор обрушились тяжкие испытания, и не нам отказываться
от меча Элендила... если то, что некогда кануло в прошлое, и правда может
возвратиться на землю, - и с явным недоверием добавил гондорец.
Фродо почувствовал, что Бильбо злится: его оскорбили сомнения Боромира.
Внезапно Бильбо вскочил на ноги и выпалил:
Древнее золото редко блестит,
Древний клинок - ярый.
Выйдет на битву король-следопыт:
Зрелый - не значит старый.
Позарастают беды быльем,
Вспыхнет клинок снова,
И короля назовут королем -
В честь короля иного.
- Может, это звучит не очень-то складно, да зато объясняет твой
загадочный сон, - прочитав стишок, объявил Боромиру Бильбо. - Если ты не
услышал объяснений Элронда... одолев пятьсот лиг пути, чтоб услышать! -
ядовито хмыкнув, Бильбо сел в свое кресло.
- Я сочинил это сам, - прошептал он Фродо, - когда Дунадан поведал мне
о себе. И почти жалею, что завершил свои путешествия, а поэтому не смогу
отправиться с Дунаданом и увидеть, как он исполнит свой долг.
Арагорн с улыбкой выслушал Бильбо, а потом серьезно сказал Боромиру:
- Я прощаю тебе твое недоверие. Мне ли не знать, что я ничуть не похож
на изваяния Исилдура и его отца, которые ты видел в доме Денэтора. Я прямой
потомок великого Исилдура - но всего лишь потомок, а не сам Исилдур. У меня
за плечами долгая жизнь. И поверь, те несколько сотен лиг, которые отделяют
Раздол от Гондора, только малая часть бесконечных лиг, которые я одолел в
своей жизни. Множество рек и горных хребтов, болотистых равнин и засушливых
плоскогорий приходилось мне пересекать в пути; я видел немало далеких стран,
где светят незнакомые и чужие нам звезды...
... Но своей родиной я считаю север. Здесь со времен князя Валендила
рождались и умирали все мои предки. Арнорцы вели нелегкую жизнь, однако в
неразрывной череде поколений - от отца к сыну - передавался меч,
напоминавший нам о былом могуществе... И вот еще, что я скажу тебе, Боромир.
Нас, дунаданцев, осталось немного, нам постоянно приходится странствовать,
потому что мы, как пограничные стражи, неутомимо выискиваем прислужников
Врага, которые рыщут по бескрайнему Глухоманью, разделяющему западные и
восточные земли, а иногда пробираются и в населенные области.
Ты сказал - "мы одни заслоняем Запад, сдерживая натиск Вражьего
воинства". Но, едва вы встретились с Черными Всадниками, враги отбросили вас
за Андуин. Так вот, Боромир, в мире много сил, которым приходится давать
отпор. Вы защищаете свои границы, прикрывая соседей от армии Моргула, и ни о
чем, кроме собственных границ, не заботитесь, а мы - стражи пограничного
Глухоманья - боремся со всеми Темными Силами. Не Вражье воинство -
Безымянный Страх разогнал бы жителей севера и запада, если б арнорцы не
скитались по дикому Глухоманью, без отдыха сражаясь с Темными Силами. Скажи,
кто чувствовал бы себя спокойно - даже за стенами своего жилища, в самых
отдаленных и мирных странах, - если бы призрачные подданные Мордора
беспрепятственно проникали в западные земли? Кто отважился бы пуститься в
путь? Но когда из черных лесных чащоб, из трясинных болот или мглистых
ущелий выползают темные союзники Мордора, из неизменно встречают арнорцы, и
они отступают за Изгарные горы.
А мы не требуем даже слов благодарности. Путники подозрительно косятся
на нас, горожане и сельские жители Средиземья с презрительным сочувствием
называют бродягами... Совсем недавно один толстяк, живущий по соседству с
такими существами, что, услышав о них, он умер бы от страха, назвал меня -
не желая оскорбить! - Бродяжником... он не знает, зачем мы странствуем, и