Толкиен Джон Рональд Руэл. Властелин Колец

разыскивая некогда Трейна, пересек Морию с востока на запад, а сейчас они
шли с запада на восток; однако направление он выбирал безошибочно: чутье ни
разу его не подвело.
- Не надо тревожиться, - сказал Арагорн.
Гэндальф, стоя у развилки коридора, дольше обычного совещался с Гимли,
и Хранителей охватило смутное беспокойство.
- Не надо тревожиться, - повторил Арагорн. - Мы не раз попадали с ним в
скверные переделки, и он всегда находил из них выход; а от эльфов я слышал
об его путешествиях, куда опаснее и серьезней этого. Мы пошли за ним в
Морию, и он нас выведет - выведет, чего бы с ним самим ни случилось. Он
умеет отыскивать дорогу во тьме искусней, чем кошки королевы Берутиэль.
Такой проводник был спасением для Отряда. Хранители не успели
заготовить факелов - во время свалки у Ворот Мории никто об этом,
разумеется, не подумал, - а без света они не ушли бы далеко. Во-первых,
коридор постоянно разветвлялся; во-вторых, на пути им попадались речки,
глубокие колодцы и широкие расселины; через одну из них, шириной шага в три
(по ней струился ручей) и при взгляде сверху бездонно-черную, Пина едва
уговорили перепрыгнуть.
- Веревка, - уныло укорил себя Сэм. - И ведь я же знал, что она
понадобится!
Расселины преграждали им путь все чаще, и они продвигались удручающе
медленно. Спуску, казалось, не будет конца. От усталости у них подкашивались
ноги, однако отдыхать никто не хотел. Фродо опять стало не по себе. Сначала,
после спасения от щупалец и глотка живительного раздольского здравура, он
как будто бы совсем успокоился, а теперь его снова одолевал страх. Хотя он
полностью вылечился от раны, нанесенной ему Черным Всадником у Заверти,
ранение не прошло для него бесследно. Он начал отчетливей воспринимать мир:
ему нередко открывалось то, чего другие обычно не замечали. Он лучше
спутников видел во тьме; увереннее их предвидел опасности; раньше, чем они,
предчувствовал неудачи. Маг был, конечно, дальновидней Фродо, но сейчас
Фродо, Хранитель Кольца, ощущал, что их окружают враги - Кольцо висело у
него на шее и наливалось грозной, холодной тяжестью, - большой отряд
незримых врагов ждал их где-то впереди, в засаде, а один враг крался за
ними. Однако Фродо не подымал тревоги, ибо доверял своим опытным спутникам
гораздо больше, чем себе самому, - он крепко сжимал рукоять Терна, стараясь
не отставать от Гимли и Гэндальфа. Интересно, знал ли о врагах маг?..
Хранители почти не разговаривали друг с другом, а если и обменивались
короткими фразами, то понижали голос до глухого шепота. Тишину нарушал лишь
шорох шагов, а когда Гэндальф выбирал дорогу и путники поневоле стояли на
месте, в черном безмолвии затихшего коридора раздавалось негромкое журчание
воды. Но с некоторых пор Фродо стал слышать - или ему это только казалось? -
какой-то едва различимый шум, не похожий на журчанье пещерных ручьев. Этот
шум напоминал осторожное шлепанье пары проворных босых подошв. Шлепанье
обрывалось - однако не сразу, и слышалось дольше, чем звучало бы эхо, -
когда останавливались сами Хранители.
К полуночи путники вступили в зал с тремя черными полукружиями арок, за
которыми начинались три коридора, и тут Гэндальф серьезно задумался. Все
коридоры были попутными, ибо вели, в общем-то, на восток; но левый
опускался, правый подымался, а средний тянулся вдаль горизонтально, да зато
был уже и ниже, чем крайние.
- Нет, не помню я этого места. Решительно не помню, - признался маг. Он
поднял вверх светящийся Жезл, в надежде обнаружить над арками знаки, которые
помогли бы ему сделать выбор. Никаких надписей на стенах не было. - Видимо,
я слишком утомлен, - сказал он, - чтобы решать сейчас, куда нам идти. Да и
вам, я думаю, не мешало бы отдохнуть. Надо отложить решение до утра... хотя
светлей здесь утром не станет. И все же утро вечера мудренее.
В северной стене огромного зала путники заметили каменную дверь.
Гэндальф подошел к ней и, стоя чуть сбоку, слегка надавил на нее рукой -
негромко скрипнув, дверь отворилась.
- Назад! - рявкнул маг, когда Мерри и Пин с радостными возгласами
юркнули за дверь, решив, что здесь они отдохнут спокойней, чем на каменном
полу неуютного зала. - Назад! - Хоббиты отступили в зал. - Мы не знаем, куда
ведет эта дверь, - объяснил им Гэндальф. - Я войду первый.
Он вошел и, высветив Магическим Жезлом небольшую комнату с низким
потолком, позвал оставшихся за дверью Хранителей.
- Видите? - спросил он вошедших спутников, указав Жезлом на круглую
дыру, которая чернела в середине комнаты. У дыры валялись ржавые цепи и
осколки разбитой каменной крышки.
- Не одерни вас Гэндальф, - сказал Арагорн, с укором взглянув на Мерри
и Пина, - ухнули бы вы, голубчики, вниз и, быть может, еще и сейчас бы
гадали, когда вам суждено долететь до дна. У нас, по счастью, есть опытный
проводник - нечего без надобности соваться вперед.
- Это Караульная, - объявил Гимли. - Здесь днем и ночью сидели часовые,
охранявшие вход в те три коридора. А колодец для воды был закрыт крышкой.
Он, я думаю, очень глубокий. - Гном с усмешкой покосился на хоббитов.
Колодец словно бы притягивал Пина. Пока Хранители расстилали одеяла -
как можно дальше от черной дыры, - Пин подполз к краю колодца и, подавив
страх, заглянул внутрь. На него повеяло влажной прохладой. Не совсем
понимая, чего ему хочется, он нашарил камень, швырнул его вниз, затаил
дыхание и прислушался к тишине. Однако ему не хватило воздуха - так долго
падал в колодец камень, - он несколько раз перевел дыхание и наконец услышал
далекий всплеск, многократно повторенный колодезным эхом.
- Что это? - тотчас насторожился Гэндальф. Пришлось Пину во всем
признаться. Маг успокоился, но Пина выругал. - Мы не на прогулке для
хоббитов-несмышленышей, - гневно нахмурившись, сказал он Пину. - Когда ты в
следующий раз соскучишься, лучше уж прыгай в колодец сам, чтоб избавить
Отряд от юного неслуха. А сейчас угомонись и сиди молча.
Гэндальф прислушался: все было тихо; и вдруг из темной глубины колодца
выкатилось усиленное эхом постукивание: тук-тук-тук, тук-таки-тук. Потом
оборвалось и, когда эхо смолкло, зазвучало опять: так-туки-так... Донельзя
подозрительное и странное постукивание - как будто кто-то подавал сигналы.
Однако вскоре постукивание стихло, и Караульная погрузилась в темную тишину
- Жезл Гэндальфа едва светился.
- Мы слышали молот, - объявил гном, - или я в этом ничего не смыслю.
- Пожалуй, ты прав, - согласился Гэндальф. - И ничего хорошего это нам
не сулит. Надеюсь, что камень Пина тут ни при чем; и все же его идиотская
выходка может обернуться грозной бедой. Никогда не делайте ничего
подобного!.. А теперь - всем, кроме Пина, спать. Пир, во искупление своей
вины, назначается часовым. Спокойной ночи.
Несчастный Пин, не сказав ни слова, отошел к двери и там притих.
Караульную комнату затопила тьма - Жезл Гэндальфа окончательно потух. Пин не
отрывал взгляда от колодца - ему казалось, что из черной дыры непременно
выползет подгорное чудище. Он очень хотел закрыть колодец - хоть чем-нибудь,
хотя бы одеялом, - однако не решился к нему подойти, даром что Гэндальф,
по-видимому, спал...
На самом-то деле Гэндальф не спал: он мучительно вспоминал свое прежнее
путешествие, пытаясь определить, куда им идти, ибо в Мории даже ничтожнейшая
ошибка могла закончиться гибелью Отряда. Через час маг встал и подошел к
Пину.
- Иди уж, отдохни, - сказал он ворчливо. - Мне все равно не удастся
заснуть. Я тут подумаю, а заодно и покараулю. Завтра нам предстоит нелегкий
денек.
Я знаю, почему мне так трудно думать, - усевшись у двери, пробормотал
маг. - Все дело в том, что я давно не курил. Ну да, я выкурил последнюю
трубку накануне штурма Багровых Ворот.
Последнее, что видел, засыпая, Пин, был маг, прятавший в ладонях трубку
- ее огонек высветил на мгновение узловатые пальцы и крючковатый нос.
Утром Хранителей разбудил Гэндальф - он так и просидел всю ночь у
двери; зато его спутники прекрасно выспались.
- Я решил, куда мы пойдем, - сказал маг. - Средний коридор чересчур
узкий, дорога к Ворогам должна быть шире. В левом коридоре жарко и душно -
он ведет вниз к Морийским Копям. А нам пора подыматься вверх, и мы пойдем по
правому коридору.
Восемь часов подымались Хранители, сделав лишь два коротких привала.
Они не слышали ничего тревожного и видели только огонек Жезла, который,
подобно путеводной звездочке, неутомимо выводил их из Черной Бездны. Стены
коридора постепенно раздвигались, потолка в темноте уже не было видно, а пол
покрывали каменные плиты. Путники вышли на большой тракт; ни ям, ни
предательских расселин здесь не было, и они двигались быстрей, чем вчера,
тем более что коридор ни разу не разветвлялся.
По прямой они одолели, как считал Гэндальф, пятнадцать, а может, и
восемнадцать лиг; но пройти им пришлось лиг двадцать - тридцать. Коридор
полого подымался вверх, и у Фродо постепенно поднималось настроение; однако
он все еще был угнетен и временами слышал - или думал, что слышит, -
приглушенное шлепанье босых подошв.
Хранители упорно двигались вперед, пока у хоббитов не кончились силы;
все уже начали подумывать о ночлеге - и вдруг оказались в черной пустоте.
Они не заметили, как вышли из коридора и попали в огромную прохладную
пещеру. Путники взволнованно окружили Гэндальфа; в спину им поддувал теплый
ветерок, а пещерный воздух был на диво свежим.
- Ну вот! - обрадовано воскликнул Гэндальф. - Кажется, мы вышли к жилым
пещерам. Значит, я выбрал верную дорогу. Если мне не изменяет память, мы
сейчас выше Восточных Ворот, и здесь, вдалеке от глубинных ярусов, можно, я
думаю, оглядеться при свете.
Гэндальф поднял Магический Жезл, и пещеру озарила ослепительная
вспышка. Черная тьма на мгновение расступилась, и путники увидели громадный
зал с высоким куполообразным потолком, полированными зеркально-черными
стенами и четырьмя широкими стрельчатыми арками, за которыми угадывались
четыре коридора - на запад (из которого путники вышли), на восток, на юг и
на север. Больше они ничего не разглядели: вспыхнувший, как молния, Жезл
померк.
- Да, мы добрались до жилых ярусов, - притушив Жезл, проговорил маг. -
Для освещения жилищ в отвесных склонах прорублено множество окон-шахт, но
сейчас ночь, и мы их не видели. Сегодня дальше идти не стоит: мы все
утомились, а бедные хоббиты просто валятся с ног от усталости. Если я прав,
то завтра утром нам не придется вставать в темноте. А теперь - спать. К
завтрашнему дню мы должны как следует набраться сил. Пока нам неизменно
сопутствовала удача, и большая часть пути уже пройдена... однако мы еще не
покинули Морию, а Восточные Ворота - далеко внизу.
Хранители отошли к западной арке - потому что оттуда тянуло теплом, а
по пещере гуляли холодные сквозняки - и, завернувшись в одеяла, прикорнули у
стены. Хоббитов преследовали странные видения: им чудилось, что они
безнадежно заблудились в бесконечном лабиринте черных коридоров и, пытаясь
выбраться, оказались на дне безбрежного моря враждебной тьмы. Самые мрачные
легенды о Мории были не такими мрачными, как правда, - а ведь с ними ничего
плохого не случилось, и Гэндальф считал, что им повезло...
- Ай да гномы! - пробормотал Сэм. - Это ж надо - продолбить такую
Черную Бездну! И трудилась тут, наверно, прорва работников. А зачем? Разве
можно жить в темноте? Стало быть, жить-то они здесь не жили?
- Как это не жили? - оскорбился гном. - Здесь было великое Морийское
царство. Везде сияли яркие огни, и Мория славилась на все Средиземье - об
этом говорится в наших преданиях.
Гимли резко сбросил одеяло, вскочил на ноги и нараспев прочитал - под
аккомпанемент гулкого эха:
Был свет еще не пробужден,
Когда, стряхнув последний сон,
Великий Дарин, первый гном,
Легко шагнул за окоем
Высоких колыбельных скал
И в лунной тьме ему предстал
Неназванною новизной
Новорожденный мир земной.
Дарил он землям имена,
И оживала тишина
В названьях рек, равнин и гор,
Болот, ущелий и озер;
Но вот, как видят вещий сон,
Зеркальное увидел он
И отраженный в бездне вод -
Короной звездной - небосвод.
На царство первая заря
Венчала юного царя
У вод Зеркального. Но трон
Был в Морию перенесен,
И золоченый Тронный Зал
Огнями вечными сиял -
Ни тьма ночей, ни злая мгла
Сюда проникнуть не могла.
Искристый свет крыла простер
Под легким сводом юных гор,
Чертоги светлые всегда
Звенели музыкой труда -
Не зная страхов и забот,
Трудился даринский народ,
А в копях донных добывал
Алмазы, мрамор и металл.
Дремал в глубинах грозный рок,
Но этого народ не знал -
Ковал оружие он впрок
И песни пел под кровлей скал.
Недвижный мрак крыла простер
Под грузным сводом древних гор,
И в их тени давным-давно
Зеркальное черным-черно;
Но опрокинут в бездну вод -
Короной звездной - небосвод,
Как будто ждет он, словно встарь,
Когда проснется первый царь.
- Здорово! - восхищенно воскликнул Сэм. - Надо мне выучить ваше
сказание. Но после него здешняя темнота кажется еще чернее, чем раньше. А
интересно - алмазы-то тут остались?
Гимли промолчал. Прочитав сказание, он не захотел участвовать в
разговоре.
- Алмазы? - переспросил хоббита Гэндальф. - Нет, драгоценностей тут не
осталось - по крайней мере в жилых пещерах. Их давно уже разграбили орки. Но
на нижние ярусы, к шахтам и кладовым, не спускаются теперь даже алчные орки,
ибо там властвует древний ужас.
- А зачем же Балин вернулся в Морию? - спросил мага дотошный Сэм.
- За легендарным мифрилом, - ответил Гэндальф. - Не железо - рабочий
материал гномов, не золото и алмазы - их любимые игрушки - принесли гномам
богатство и славу, а истинное, или морийское, серебро, которое эльфы
называют мифрилом. В те времена морийское серебро стоило раз в десять дороже
золота, а сейчас оно стало поистине бесценным, ибо его просто нет в
Средиземье. Рудная жила морийского серебра залегает на самых глубинных
ярусах, тянется под горами к Багровому Рогу и там уходит в недоступные
бездны. Мифрил обогатил и прославил гномов, однако от него-то и пошли все их
беды, ибо, охотясь за этим металлом, они вгрызались в земные недра, пока не
разбудили Глубинный Ужас, или Великое Лихо Дарина. Когда гномы бежали из
Мории, добытым мифрилом завладели орки, а потом, не зная всех его свойств,
заплатили им дань Черному Властелину.
Мифрил!.. Мечта народов Средиземья. Ковкий, как медь, прочный, как
сталь, сияющий после полировки, как зеркало, никогда не тускнеющий и
удивительно легкий. Эльфы очень ценили мифрил; их древняя эмблема, Звезда
Феанора, изображение которой вы видели на Воротах, изготовлена из морийского
серебра - мифрила. Между прочим, Торин подарил Бильбо мифрильную кольчугу.
Интересно, где она? Наверно, лежит в каком-нибудь сундуке...
- Мифрильную кольчугу? - изумился Гимли. - Вот уж воистину царский
подарок!
- Ты прав, - спокойно подтвердил Гэндальф. - Эта кольчуга стоит дороже,
чем вся Хоббитания с ее обитателями.
Фродо просунул руку под рубашку и погладил прохладные колечки кольчуги.
Он сдержался и ничего не сказал своим спутникам, но был ошеломлен словами
Гэндальфа. Чтобы заплатить за его кольчугу, не хватило бы всех богатств
Хоббитании?! Знал ли об этом Бильбо? Наверняка! Да, он сделал ему царский
подарок. Но, вспомнив Бильбо и далекую Хоббитанию, Фродо припомнил то давнее
время, когда он жил себе в Торбе-на-Круче и знать не знал, ведать не ведал
про Морию, про мифрил, а главное - про Кольцо... Как ему хотелось повернуть
время вспять!..
Вскоре усталые путники уснули, и Фродо остался один на один с черной
тишиной - он был часовым.
Он сидел, прижавшись к западной арке, и порой невольно заглядывал в
коридор. Ему казалось, что по этому коридору, поднимаясь из темных глубин
Мории, в пещеру вползает леденящий страх; на лбу у него выступил холодный
пот, и, вытирая лоб, он с ужасом почувствовал, что его рука напоминает
ледышку. Два часа своего дежурства, которые показались ему годами, он
внимательно вслушивался в мертвую тишину, однако решительно ничего не слышал
- даже шлепанья босых подошв.
И вместе с тем его сковывала дрема. Уже перед самым концом дежурства,
когда он опять заглянул в коридор, ему померещилось, что к пещере
приближаются два чуть заметно мерцающих огонька. Он вздрогнул, зажмурился и
потряс головой. Потом выглянул в коридор еще раз. Никаких мерцающих огоньков
там не было. "Позор, - укоризненно сказал он себе. - Наверно, я просто
заснул на посту". Он встал и больше уже не садился, пока его не сменил
Леголас.
Добравшись до одеяла, он мгновенно уснул, и на него навалился все тот
же сон: ему казалось, что он слышит шаги - осторожное шлепанье босых подошв
- и видит два мерцающих глаза, и они приближаются... Он в ужасе проснулся -
пещеру заливал сероватый свет, а его спутники негромко переговаривались друг
с другом.
- Доброе утро! - сказал ему Гэндальф. - Ибо над миром разгорается утро,
и оно принесло нам добрую весть. Мы пересекли Морийское царство, и до вечера
нам надо спуститься к Воротам, чтобы выйти наконец в долину Черноречья.
- Да, хорошо бы, - пробормотал Гимли. - Великая Мория, погруженная во
тьму, нагонит страх на любого храбреца. И похоже, что Балин не проник в
Морию - ведь какие-то следы он должен был оставить...
Гэндальф решил не устраивать дневки.
- Нам всем нужен отдых, - сказал он Хранителям, - но до озера
Зеркального - полдня пути. И насколько я понимаю, никому из нас не хочется
провести в Мории еще одну ночь.
- Что верно, то верно, - проворчал Боромир. - Куда нам надо идти? На
восток?
- Пока не знаю, - ответил Гэндальф. - По-моему, мы выше и северней
Ворот, но найти к ним дорогу не так-то легко. Сначала мне надо спокойно
осмотреться. Северная арка - самая светлая. Давайте-ка заглянем в северный
коридор. Если мы сможем добраться до окна, мне станет ясно, где мы
находимся, и я решу, куда нам идти. Но, к сожалению, окна в Морийских
пещерах прорубали, как правило, очень высоко.
Хранители быстро свернули лагерь, и Гэндальф повел их в северный
коридор. Коридор освещался откуда-то справа. Пройдя его - сто пятьдесят
шагов, они увидели полуоткрытую дверь, через которую в коридор попадал свет.
За дверью обнаружилась квадратная комната с окошком, прорубленным в
восточной стене; путники, привыкшие к полной темноте, невольно зажмурившись,
остановились на пороге. Потом осторожно шагнули в комнату.
Наступая на какие-то хрупкие осколки, покрытые ковром черно-серой пыли,
путники подошли к прямоугольному камню трех или четырех пядей высотой,
расположенному в середине комнаты так, что свет из маленького окошка под
потолком освещал белую мраморную плиту, которая лежала на большом камне.
- Уж не могилу ли мы нашли? - пробормотал Фродо и со скверным
предчувствием склонился над плитой. К нему подошел Гэндальф. Плиту покрывали
странные руны:

- Это древнеморийский язык, - посмотрев на плиту, проговорил маг, -
стародавнее наречие людей и гномов. - И добавил: - Здесь выбита надгробная
надпись:
БАЛИН, СЫН ФУНДИНА, ГОСУДАРЬ МОРИИ.
- Значит, Балин погиб, - сказал Фродо.
Гимли надвинул свой капюшон на глаза.
- Этого-то я и опасался, - промолвил он.
Морийский мост
Хранители молча стояли у могилы. Фродо печально вспоминал Балина и его
многолетнюю дружбу с Бильбо и давний приезд гнома в Хоббитанию. Отсюда, из
пыльного морийского склепа, мирная жизнь тех далеких времен казалась
полузабытой волшебной сказкой.
Наконец, преодолев унылое оцепенение, путники разбрелись по пыльной
комнате, надеясь разыскать какие-нибудь следы, которые прояснили бы участь
Балина или судьбу его храброй дружины. Под окном, напротив двери в коридор,
они обнаружили еще одну дверь. Теперь, попривыкнув к дневному свету, они
заметили, что хрупкие осколки, все время хрустевшие у них под ногами, были
костями убитых воинов; а среди костей, в черно-серой пыли, валялись боевые
топоры гномов, разбитые шлемы, треснувшие щиты и кривые мечи с воронеными
клинками - излюбленное оружие горных орков.
У стен, в глубоких и вместительных нишах, стояли взломанные дубовые
сундуки, окованные заржавевшими железными полосами; возле одного из них, под
разбитой крышкой, Гэндальф увидел разодранную книгу. Нижний край книги
обгорел, она была истыкана мечами или стрелами и заляпана бурыми пятнами -
кровью. Гэндальф бережно поднял книгу и осторожно положил ее на могилу
Балина. Фродо с Гимли подошли к магу и смотрели, как он перелистывает
страницы, исписанные многими разными почерками на эльфийском, дольском и
морийском языках. Страницы были твердыми и ломкими, словно тонкие костяные
пластины.
- Насколько я понимаю, - проговорил Гэндальф, - это летопись Балинского
похода. Начата она тридцать лет назад, со вступления дружины Балина в
Черноречье. Видите, тут написано I/3? По-моему, это значит "год первый,
страница третья" - двух первых страниц в книге недостает. И вот, что мне
удалось разобрать.
Мы уничтожили охрану орков у Ворот и в Кар.. - дальше прочитать
невозможно, страница залита кровью; но тут-то все ясно: в Караульной
комнате. - Однако часовые успели поднять тревогу, и многих орков мы... -
видимо, убили - ... в битве у Зеркального озера. Флои порубил целый отряд
врагов, но и сам был смертельно ранен вражеской стрелой... Две строчки я
прочитать не сумел. Дальше говорится: ... выбили орков из Двадцать первого
чертога в Северном крыле. Здесь... Опять непонятно, но упоминается слово
шахта. И наконец: ... Балин со своими советниками расположился в Летописном
чертоге...
- Это и есть Летописный чертог, - оглянувшись на сундуки, заметил
Гимли.
- Дальше несколько страниц залито кровью, я разобрал только слова
золото, топор Дарина и шлем. Потом: ...Балин провозгласил себя государем
Морийского царства. Тут кончается первая летопись и после трех звездочек
другой рукой написано: Мы нашли истинное серебро... Снова ничего непонятно,
кроме предпоследней строки: ... Оин отправился к складу оружия на Третьем
глубинном ярусе... - опять пятно крови - ... на запад... - и после
проткнутой копьем дыры ... к Эльфийским Воротам.
Гэндальф молча листал Летопись.
- Несколько страниц очень сильно попорчены, при этом свете их не
прочтешь, - после долгой паузы сказал он спутникам, - но видно, что их
заполняли в спешке и, по всей вероятности, разные летописцы. Потом
сколько-то страниц вырвано и следующие помечены цифрой V - пятый год с
начала похода, V/1, V/2, V/3, V/4... Нет, ничего не могу разобрать. А тут?
Ага, вот разборчивый почерк, но запись почему-то сделана по-эльфийски.
Гимли придвинулся к надгробью вплотную и под рукой Гэндальфа заглянул в
Летопись.
- Это почерк Ори, - объявил он. - У него, как я слышал, была привычка
записывать важные сообщения по-эльфийски.
- Боюсь, что это важное сообщение окажется весьма и весьма печальным, -
сказал маг, вглядываясь в Летопись. - Первое ясное слово тут - скорбь.
Дальше снова трудно разобраться, и потом - ... ра. По-видимому, вчера. Да,
так оно и есть, слушайте: ... вчера, 10-го ноября, погиб государь Мории
Балин. Он спустился к Зеркальному, и его застрелил из лука притаившийся в
скалах орк. Царские дружинники уничтожили орка, однако огромный отряд
врагов... Конец страницы оборван, а следующая страница начинается словами
... с востока по Серебрянке... тут опять пятно засохшей крови, и потом:
...успели закрыть Ворота... дальше дыра, пробитая, вероятно, стрелой, и
несколько слов: ... удержали бы Ворота, если б не... А ниже страница
обуглена, так что осталось лишь одно слово - чудовищный. Жаль Балина, он был
храбрым воином и со временем стал бы великим государем. Его царствование
длилось только пять лет. Здесь Летопись, как видите, обрывается, а
разыскивать вырванные страницы нам некогда, и мы, вероятно, никогда не
узнаем, что же приключилось с Балинской дружиной.
Да, это очень мрачная Летопись, - листая книгу, заключил маг. -
Дружинники, без сомнения, тоже погибли, и погибли мучительной смертью...
Послушайте... Нам некуда отступать. Некуда! Они захватили Мост и Караульную.
Лони, Фрар и Нали свалились... Тут шесть или семь страниц слиплись от крови,
а дальше речь идет о Западных Воротах: Привратница затопила долину. Вода
поднялась до самых Ворот. Глубинный Страж уволок Оина в воду. Нам некуда
отступать. Некуда!.. И все, нижний край страницы оторван. - Маг в
задумчивости опустил голову. - Ага, вот еще одна страница, - шагнув к нише,
проговорил он и поднял с полу измятый листок. - Она исписана только до
половины. Похоже, что ею заканчивается Летопись. Слушайте: ... Нам некуда
отступать. Некуда! Они вызвали из Глубинных ярусов Смерть! От страшного
грохота где-то внизу того и гляди провалится пол. Они приближаются!.. Это
заключительные слова Летописи... Да, хотелось бы мне понять, о чем говорит
последний летописец. - Маг снова задумался и умолк.
- "Нам некуда отступать", - пробормотал Гимли. И вдруг Хранители
отчетливо осознали, что они забрались в могильный склеп. Всем, даже
Гэндальфу стало не по себе.
- Они воевали на два фронта, - нарушил напряженную тишину Гэндальф, -
защищали и Восточные и Западные Ворота. Да и в Мории их подстерегал враг...
дорого бы я дал, чтобы узнать - какой. Героическая, но безрассудная попытка
не удалась, Балин и его дружинники погибли... А теперь нам пора отсюда