Уэллс Герберт. Очерки истории цивилизации

этруски же -- народ неарийский. Этруски отвоевали большую часть Италии к
северу от Тибра у арийских племен, разбросанных по всей стране. Вероятно,
этруски правили покоренным италийским населением в противоположность Греции,
где главенствовали арии.
Из всех народов, которые в то время населяли Италию, этруски
значительно опережали остальных по своему развитию. Они строили мощные
укрепления по типу микенских (так называемых "циклопических"), обрабатывали
железо, завозили очень изящную керамику из Греции. Латинские племена на
другом берегу Тибра были варварами в сравнении с ними.
Основным занятием латинян тогда было примитивное земледелие.
Центральным местом их поклонения был храм племенному богу Юпитеру на
Альбанской горе, как показано на карте "Ранний Лаций". Там они собирались на
свои празднества. Это место собраний не было городом, скорее, это было
место, куда сходились различные племена, чтобы решить возникшие вопросы.
Постоянного населения там не было. Впрочем, в Латинском союзе было
двенадцать независимых городов. В одном месте на Тибре был брод, и время от
времени происходила меновая торговля между этрусками и латинянами. Возле
этого брода берет свое начало Рим. Там собирались торговцы, и беглецы из
двенадцати городов нашли себе прибежище и постоянное занятие в этом торговом
центре. На семи холмах возле брода было разбито несколько поселений, которые
в итоге слились в один город.
Большинство людей слышали историю о братьях Ромуле и Реме, легенду о
том, как они младенцами были оставлены на произвол судьбы и были вскормлены
волчицей. Современные историки не слишком высоко оценивают достоверность
этого сюжета. 753 г. до н. э. принято считать датой основания Рима, но под
римским Форумом обнаружены этрусские погребения гораздо более раннего
периода, а на так называемой гробнице Ромула существует нерасшифрованная
пока этрусская надпись.
Апеннинский полуостров не был тогда приветливой землей виноградников и
оливковых рощ, каким он стал впоследствии. Это была еше суровая земля,
изобиловавшая болотами и лесами, которую земледельцам приходилось расчищать
под участки для пастбищ и посевов. У Рима, расположенного на границе между
латинянами и этрусками, было не слишком выгодное месторасположение для
обороны. По всей видимости, поначалу в Риме правили латинские цари. Затем
город оказался в руках этрусских правителей, тирания которых, наконец, и
послужила причиной их изгнания: так Рим стал латинской республикой.
Этрусские цари были изгнаны из Рима в VI в. до н. э., приблизительно в
то время, когда преемники Навуходоносора правили в Вавилоне при поддержке
мидян, когда Конфуций искал царя, чтобы реформами избавить Китай от
беспорядков, и когда Гаутама учил Арийскому пути своих учеников в Бенаресе.
Детально остановиться на борьбе между этрусками и римлянами у нас нет
возможности. Этруски были лучше вооружены, более многочисленны и более
цивилизованны, и римлянам, вероятно, пришлось бы туго, случись им
противостоять этрускам в одиночку. Но два бедствия обрушились на этрусков,
ослабив их настолько, что римлянам удалось в итоге полностью совладать с
ними. Первое -- это война в Сицилии с греками Сиракуз, в ко-
торой погиб этрусский флот (474 г. до н. э.), а второе --
разрушительное нашествие в Италию галлов. Этот народ вторгся в северные
области Апеннин и осел в долине реки По в конце V в. до н. э., так же, как
пару столетий спустя родственные им племена заполонили Малую Азию и
обосновались в Галатии. Этруски таким образом оказались между молотом и
наковальней, и после долгой, эпизодически прерывавшейся и возобновлявшейся
войны римлянам удалось захватить Вейи, этрусскую крепость, которая прежде
была для них постоянной угрозой.
Именно к этому периоду относится борьба римлян против этрусских царей
Тарквиниев, правивших в Риме, о которой знает каждый школьник из своего
курса истории.
Однако набег галлов был одним из тех общественных потрясений, которые
изменяют привычный ход жизни. Галлы прошли походом по Апеннинскому
полуострову, опустошая всю Этрурию. В 387 г. до н. э. они захватили и
разграбили Рим. По легенде, достоверность которой вызывает сомнения,
выстоять удалось только укреплению на Капитолии, но и его галлам удалось бы
взять, если бы не гуси, заслышавшие шум и разбудившие своим гоготом
защитников крепости. После этого галлы, которые не были знакомы с ведением
осадных операций, и, вероятно, страдая от мора, обрушившегося на их лагерь,
согласились на выкуп и удалились на север. Впоследствии они не раз совершали
подобные набеги, но дойти до Рима им уже не удавалось.
Предводителем галлов был вождь по имени Бренн. О нем рассказывают, что,
когда положили на весы золото для выкупа, начались споры, насколько точно
показывают весы. Тогда Бренн бросил на чашу весов свой меч со словами "горе
побежденным", и с тех пор эту фразу часто повторяют, когда доходит дело до
контрибуции или попытки ценой золота купить собственную свободу.
Полстолетия, миновавшие с тех пор, прошли для Рима в войнах за
утверждение своего главенства среди остальных латинских племен. Сожжение
города галлами не парализовало, а скорее даже стимулировало его, энергию.
Как бы ни пострадал Рим, его соседи пострадали еще больше. К 290 г. до н. э.
Рим стал главным городом центральной Италии от реки Арно на севере и до
Неаполя на юге. Он полностью покорил этрусков, и теперь его владения
граничили с теми самыми галлами на севере и с областями на юге Италии,
которые входили в состав Великой Греции. Вдоль галльской границы протянулась
линия укрепленных военных поселений и римских колоний, и, несомненно, что
именно с появлением этой оборонительной линии набеги галлов переместились
восточнее, в сторону Балкан.
Мы уже обсуждали особенности истории Греции и устройства ее городов,
поэтому читатель не удивится, узнав, что греки Сици-
лии и Италии были разделены на два союза несколькими
городами-государствами, главными из которых были Сиракузы и Тарент
(современный Таранто), и что у них не было ни общей власти, ни общего
направления в политике. Распространение римского владычества встревожило их,
и они обратили свой взгляд за Адриатику, надеясь получить оттуда помощь, и
получили ее в лице амбициозного Пирра (319--273 до н. э.), царя Эпира. Между
Эпиром и Римом греки Италии оказались в том же положении, что и сама Греция
за полстолетия до того между Македонией и Персией.
Читатель помнит, что Эпир, та часть Греции, которая ближе всего
расположена к каблуку Апеннинского "сапожка", был родиной Олимпиады, матери
Александра Македонского. В последовавшей за смертью Александра
калейдоскопической смене правителей Эпир то оказывался поглощенным
Македонией, то снова становился независимым. Царь Пирр был родственником
Александра, монархом способным и предприимчивым и, по всей видимости,
настроился на успешный завоевательный поход в Италии и Сицилии. Пирр
командовал прекрасной армией, против которой сравнительно неопытное римское
ополчение поначалу казалось беспомощным. Его армия была оснащена всеми
известными на ту пору достижениями военного искусства -- пехотной фалангой,
фессалийской конницей и двенадцатью боевыми слонами с Востока.
Пирр наголову разгромил римлян у Гераклеи (280 г. до н. э.) и, тесня
их, нанес еще одно поражение у городка Аускул (279 г. до н. э., "Пиррова
победа") на их собственной территории. Затем, вместо того, чтобы отбросить
римлян еще дальше, он заключил с ними перемирие и сосредоточился на
покорении Сицилии, чем настроил против себя Карфаген, которому принадлежало
бесспорное господство на море. Карфаген не мог допустить, чтобы в Сицилии, в
непосредственной близости от самого Карфагена, появилось новое сильное
влияние.
Рим в те времена казался карфагенянам гораздо менее серьезной угрозой,
их намного больше страшила возможность перехода Сицилии под власть
очередного "Александра Великого". Как следствие карфагенский флот вошел в
устье Тибра, чтобы поощрить или принудить римлян возобновить войну -- где
Рим и Карфаген выступили на одной стороне против нового претендента на
власть в Сицилии.
Вмешательство Карфагена оказалось фатальным для замыслов Пирра. Ему
необходимо было решающее сражение, чтобы восстановить свое влияние, но после
сокрушительного разгрома, с которым была отбита его атака на лагерь римлян в
битве при Беневенте, ему пришлось убраться обратно в Эпир (275 г. до н. э.).
По преданию, когда Пирр уходил из Сицилии, он сказал, что оставляет ее
полем сражения между Карфагеном и Римом. Три года спустя он был убит во
время уличных боев в Аргосе.
Война против Пирра была выиграна флотом карфагенян, но и Риму досталась
добрая половина плодов этой победы. Сицилия полностью отошла к Карфагену, но
римляне смогли беспре-
пятственно присоединить к своим владениям носок и каблук "Итальянского
сапога". Лишь Мессинский пролив отделял теперь их от нового соперника, и
через одиннадцать лет пророчеству Пирра суждено было сбыться. Началась
первая война с Карфагеном, первая из трех так называемых Пунических войн
("пунический" от латинского punicus, финикиец, то есть карфагенянин).
Употребляя слова "Рим" и "римляне", мы, однако, так и не пояснили, что
представляли собой эти люди, которые так успешно расширяли свои завоевания,
что до них было уделом лишь воинственных и одаренных царей.
Их государство было в V в. до н. э. республикой арийского типа, очень
схожей с греческими аристократическими республиками. Самые ранние сведения
об общественной жизни Рима дают нам картину весьма примитивной арийской
общины.
"Во второй половине V столетия до Христа Рим все еще оставался
аристократическим сообществом свободных земледельцев, занимавших площадь
около 400 квадратных миль, с населением, не превышавшим 150 тысяч человек,
почти исключительно земледельцев, разделенных на семнадцать округов или
земледельческих родов, так называемых триб. Большинство семей владело
небольшим хозяйством и собственным имением, где жили и работали сообща отец
с сыновьями. По большей части, они выращивали пшеницу, иногда -- виноград и
оливы. Свой немногочисленный скот они пасли на общинной земле. Одежду и
несложный рабочий инструмент они делали сами для себя в домашних условиях.
Только изредка или по особым обстоятельствам они направлялись в укрепленный
город, в котором сосредоточивалась религиозная и общественная власть. Там
были храмы богов, дома богачей и лавки ремесленников и торговцев, где
небольшое количество зерна, оливкового масла или вина можно было обменять на
соль, грубые земледельческие орудия или железное оружие" .
Эта община следовала традиционному делению на граждан-аристократов и
незнатных граждан, в Риме их называли патрициями и плебеями. Это были
граждане. Рабы и чужеземцы принимали участие в управлении государством не
более, чем в Греции. Однако строение римского общества отличалось от любого
греческого общественного устройства тем, что значительными властными
полномочиями обладал особый орган управления, называвшийся сенатом, который
не состоял исключительно из наследственных членов, но и не был
непосредственно избираемым представительным органом власти. Членов сената
назнача-
Из книги итальянского филолога-классика Гильемо Ферреро "Величие и
упадок Рима".
ли, и в раннем периоде римской истории сенаторы назначались
исключительно из числа патрициев. Сенат существовал и до изгнания царей:
тогда сенаторов назначал непосредственно царь. Но после изгнания царей (510
г. до н. э.) верховные полномочия были переданы в руки двух избираемых
правителей -- консулов. Теперь именно к консулам перешло право назначать
сенаторов.
В начальном периоде Республики только патриции имели право занимать
пост сенатора или консула, а участие плебеев в управлении государством
сводилось лишь к праву голоса за консула или иного общественного
должностного лица. И даже в этом их голоса не имели того же веса, что и
голоса их сограждан-патрициев. Хотя голоса плебеев значили достаточно, чтобы
заставить многих кандидатов-патрициев с более или менее искренним вниманием
откликаться на нужды плебеев. Более того, на ранних стадиях римского
государства плебеи были не только исключены из общественной службы, им
запрещалось также вступать в брак с представителями класса патрициев.
Управление государством было, бесспорно, привилегией одних патрициев.
Ранний этап римского общества, следовательно, носил отчетливо
выраженный аристократический характер, и вся внутренняя история Рима за те
два с половиной столетия, что миновали после изгнания последнего этрусского
царя, Тарквиния Гордого, и начала 1-й Пунической войны (264 г. до н. э.),
прошла по большей части в борьбе за влияние между двумя этими социальными
группами, патрициями и плебеями. Она носила во многом сходный характер с
борьбой аристократии и демократии в городах-государствах Греции, и, как и в
случае с Грецией, целые классы общества: рабы -- вольноотпущенники, неимущие
свободные граждане, чужеземцы -- были полностью исключены из этой борьбы.
Мы уже обращали внимание на существенное различие греческой демократии
и того, что принято называть демократией в современном мире. Еще одно
неверно употребляемое слово -- это римский термин "пролетариат", который на
современном политическом жаргоне подразумевает всех неимущих в государстве.
В Риме "пролетарии" были общественным слоем, обладавшим правом голоса,
полноправными гражданами, имущество которых было менее 10 тысяч медных
монет-ассов. Единственным имуществом римских пролетариев на деле было лишь
их потомство (латинское "пролес" и означает "потомство"), и именно из
пролетариев набирались колонисты для новых римских городов или укрепленных
поселений в пограничных районах. Но пролетарии совершенно отличались по
происхождению от рабов или вольноотпущенников, или же разнородных обитателей
городских трущоб. К сожалению, в наших политических дискуссиях совершенно не
принимается во внимание тот факт, что этот термин --
пролетарии -- употребляется неверно и не имеет точного эквивалента в
современной социальной классификации.
Множество подробностей, которыми изобиловала борьба патрициев и
плебеев, мы можем опустить в наших "Очерках". Стоит отметить лишь, что
римлянам, если судить по обстоятельствам этих конфликтов, был присущ на
удивление практичный и жесткий, иногда до бесчувственности, характер. Не
доводя это противостояние до необратимого кризиса, римляне, однако, в
пределах имеющихся у них возможностей были хваткими и алчными дельцами.
Патриции, пользуясь своими привилегиями, всегда умели обогатиться во время
завоевательных войн, причем не только за счет побежденного врага, но и
обедневшего воина-плебея, хозяйство которого осталось заброшенным, а сам он
за время воинской службы успел погрязнуть в долгах. Плебеев не допускали и к
дележу завоеванных земель, которые опять же доставались патрициям. С
появлением денег возможности кредитора еще больше усилились и осложнилось
положение должника.
Плебеям довелось прибегнуть к трем типам давления на патрициев, которое
в итоге обеспечило им большую степень участия в управлении государством и
дележе тех богатств, которые возрастающим потоком стекались в Рим по мере
усиления его могущества. Первым из них была, выражаясь современным языком,
всеобщая забастовка плебеев ("сецессия" -- уход). Они дважды покидали Рим,
угрожая построить для себя новый город выше по течению Тибра, и оба раза эта
угроза оказывалась действенной.
Вторым способом давления была угроза прибегнуть к тирании плебеев
против патрициев. Так же, как в Аттике, в Афинах, Писистрату удалось
захватить власть, опираясь на поддержку беднейших пригородов, так и в те
времена, когда недовольство плебеев становилось особенно острым, находились
амбициозные люди, готовые побороться за власть с сенатом. Долгое время
римским патрициям хватало рассудительности, чтобы совладать с подобными
потенциальными тиранами, идя в чем-то на уступки плебеям.
И наконец были и патриции, достаточно дальновидные и разумные, чтобы
самим настаивать на необходимости примирения с плебеями.
В 509 г. до н. э. консул Валерий Попликола ввел закон, гласивший, что
если жизнь или права любого из граждан находятся под угрозой, магистраты
должны обратиться к всеобщему собранию. Этот закон, "Лекс Валериа", стал
римским аналогом закона о неприкосновенности личности и освободил римских
плебеев от худших проявлений классовых гонений в государственных судах.
В 494 г. до н. э. произошла и первая забастовка. "После Латинской войны
долговая кабала стала совершенно нестерпимой, и плебеи с негодованием
увидели, как их товарищей, зачастую ве-
рой и правдой служивших державе, заковывают в кандалы и продают в
рабство по требованию кредиторов-патрициев. В самом разгаре была война с
вольсками, но легионеры, вернувшись с победой домой, отказались более
повиноваться консулам и проследовали, но не допуская беспорядков, к
Священной горе (вверх по течению Тибра). Там они приготовились основать
новый город, поскольку им отказано было в соблюдении гражданских прав в
старом. Патриции вынуждены были уступить, и плебеи, вернувшиеся после
"Первого выхода", получили привилегии избирать собственных должностных лиц,
трибунов и эдилов"*.
В 486 г. до н. э. консулом снова стал Спурий Кассий, который предложил
аграрный закон, по которому плебеи также участвовали бы в пользовании
общественной землей. Но в следующем году он был обвинен в притязаниях на
тиранию и приговорен к смерти. Его закон так и не был принят.
Далее последовала длительная борьба плебеев за то, чтобы римские законы
были записаны, так чтобы им больше не приходилось полагаться лишь на память
патрициев. В 451--450 гг. до н. э. был издан Закон Двенадцати таблиц, основа
всего римского права.
Но для того чтобы составить положения этого Закона Двенадцати таблиц,
вместо обычных магистратов был назначен так называемый комитет десяти
(децемвират). Второй децемвират, назначенный следом за первым, предпринял
попытку осуществить нечто вроде аристократической контрреволюции под
руководством Аппия Клавдия. Плебеи снова ушли из Рима, уже во второй раз, на
Священную гору, и Аппий Клавдий был заточен в тюрьму, где покончил жизнь
самоубийством.
В 440 г. до н. э. наступил голод, и многочисленные злоупотребления и
притеснения плебеев привели к тому, что богатый плебей Спурий Мелий
предпринял вторую попытку создать народную тиранию, которая закончилась его
убийством.
После захвата Рима галлами (387 г. до н. э.) Марк Манлий, который
руководил обороной Капитолия тогда, когда "гуси спасли Рим", выдвинулся как
народный вождь. Плебеи жестоко страдали от послевоенного ростовщичества и
спекуляции патрициев, оказавшись опутанными огромными долгами, пытаясь
отстроить свои дома и восстановить хозяйство. Манлий истратил все свое
состояние, выкупая несостоятельных должников. Патриции обвинили его в
намерениях установить тиранию и предали суду. Марка Манлия постигла участь
всех осужденных изменников в Риме: его сбросили с Тарпейской скалы --
отвесного края того самого Капитолийского холма, который он защищал (384 до
н. э.).
В 376 г. до н. э. Лициний, который был одним из десяти народных
трибунов, начал долгую борьбу с патрициями, внеся
Уэллс Дж. Краткая история Рима до смерти Августа
предложение, ставшее известным как Лициниевы молебствия, суть которого
сводилась к следующему: размеры наделов, выдаваемых из общественных земель в
пользование одному гражданину, должны быть ограничены; просроченные долги
должны быть прощены, а выплаченные проценты засчитаны в счет долга; и,
начиная с этого времени, один из двух консулов должен быть плебеем. Это
предложение снова повергло римское общество в затянувшийся на десятилетие
конфликт между плебеями и патрициями. Теперь представители плебеев --
народные трибуны -- могли наложить вето на любое принимаемое решение, и они
вполне пользовались этим своим правом.
В Риме существовал обычай: в случаях крайней угрозы государство имело
право отменять все принятые формы городского правления, то есть магистраты,
и назначать единоличного правителя -- диктатора. Рим и прежде так поступал в
случае военной необходимости, но теперь патриции назначили диктатора в
совершенно мирное время только для того, чтобы полностью сокрушить Лициния.
Диктатором был назначен Камилл (ум. в 364 до н. э.), который осадил и взял
Вейи у этрусков. Но Камилл оказался более разумным, чем те, кто его
поддерживал. Ему удалось добиться компромисса между двумя этими
общественными группами, в котором были учтены большинство требований плебеев
(367 г. до н. э.). Затем он основал храм, посвятив его Согласию, и отказался
от единоличной власти.
С этого времени противостояние между патрициями и плебеями стало
ослабевать. Среди прочих причин к этому привело и постепенное стирание
социальных различий между двумя этими слоями римского общества. Рим
становился влиятельным торговым центром, и теперь плебеи получили
возможность наживаться на успешной торговле. Многие патриции в сравнении с
ними были значительно беднее. Был отменен закон, запрещающий браки между
патрициями и плебеями, что положило начало смешению этих групп.
Пока богатые плебеи приобретали если не аристократические, то
олигархические привычки и наклонности, в Риме складывались новые классы, с
новыми интересами, но не имевшие политической опоры. В особенности
многочисленными были вольноотпущенники -- рабы, получившие свободу, по
большей части ремесленники, но среди них были и торговцы, наживавшие немалые
богатства. И сенат -- который больше не был исключительно патрицианским
учреждением с тех пор, как различные государственные посты стали открыты для
плебеев, и эти плебеи-чиновники становились сенаторами -- все больше
превращался в собрание всех богатых, знающих, предприимчивых и влиятельных
людей в государстве. Владычество Рима продолжало шириться, и прежнее
противостояние классов раннего латинского общества утратило смысл. На смену
пришли новые союзы и новые антагонизмы. Общие интересы всех богатых людей,
независимо от их происхождения, сближали их против "коммунистически"
настроенной бедноты.
В 387 г. до н. э. Рим был незначительным городком на окраинах Этрурии,
разграбленный галлами. В 275 г. до н. э. он объединял всю Италию, от Арно до
Мессинского пролива, и правил ею. Согласие, достигнутое Камиллом (367 г. до
н. э.), положило конец внутренним раздорам и освободило энергию для
дальнейшей экспансии. Та же самая любопытная комбинация дапьновидности и
агрессивного эгоизма, которая отличала борьбу общественных слоев внутри Рима
и давала возможность его обитателям найти равновесие сил, не доводя дело до
катастрофы, отмечает и его внешнюю политику. Рим знал цену союзникам, он был
готов открыть им допуск к своему гражданству. За своими пределами, как и у
себя дома, он мог,-- по крайней мере, в те дни,-- "брать и давать" с
известной долей справедливости и здравомыслия. В этом заключается
своеобразие римского могущества. И этим он преуспел там, где Афины постоянно
терпели неудачу.
Римляне осторожно, но непрерывно распространяли свое гражданство.
Некоторые города получали одинаковые с Римом права гражданства, даже с долей
голосов в его управлении. Другие сохраняли свое самоуправление и получали
право беспошлинно торговать с Римом и вступать в брак с его гражданами, не
становясь при этом полноправными гражданами Рима. Крепости и гарнизонные
города с полноправными гражданами устанавливались на стратегически важных
местах, и колонии с различными привилегиями создавались среди недавно
завоеванных народов.
Необходимость поддерживать постоянное сообщение внутри такой огромной и
постоянно растущей массы граждан была очевидна с самого начала. Пока еще не
были известны бумага и печатный станок, но система магистральных дорог
следовала за распространением латинской речи и римского правления. Первая из
них, Аппиева дорога, пролегла от Рима до самого каблука Италии. Ее
строительство началось при цензоре Аппии Клавдии (не путать с децемвиром
Аппием Клавдием, который жил столетием раньше) в 312 г. до н. э.
В соответствии с переписью населения, проведенной в 265 г. до н. э., в
римских владениях, то есть в Италии на юг от Арно, уже насчитывалось 300
тысяч граждан. Все они разделяли общий интерес к процветанию государства,
всех их, в той или иной степени, касалась разветвленная римская
государственная машина. Таким образом, Римская республика, как мы неизбежно
приходим к выводу, была абсолютно новым явлением в истории человечества. Все
значительные державы, царства и империи до этого времени представляли собой
сообщества, державшиеся исключительно на покорности своему правителю,
некоему монарху, настроение и характер которого со всей неизбежностью
отражались на состоянии общества. Ни одной республике прежде не удава-