Уэллс Герберт. Очерки истории цивилизации

Дании) образуют целые холмы. Эти отходы хозяйственной деятельности в среде
археологов принято называть "кухонными кучами" или "свалками первобытного
человека".
Некоторых своих покойников (не простолюдинов) они хоронили с особой
заботой и вниманием, насыпая огромные могильные холмы над их усыпальницами.
Эти холмы до сих пор составляют характерную черту многих пейзажей в Европе,
Индии и Америке. Одновременно с такими погребальными холмами (хотя,
возможно, без всякой прямой связи с ними) устанавливались и огромные
обелиски из каменных блоков (так называемые мегалиты) поодиночке или целыми
группами. Наиболее известные из них -- это Стоунхендж в Уилтшире и Карнак в
Бретани.
Новые и очень интересные сведения о жизни в эпоху неолита были получены
в результате одной необычной находки в Швейцарии. Зима 1854 года выдалась
исключительно холодной, и вода в одном из озер опустилась до небывалого
уровня. При этом на дне озера показались остатки доисторического свайного
поселка, существовавшего здесь в эпоху неолита и раннего бронзового века.
Такие дома, стоящие на сваях среди воды, и до настоящего времени
встречаются, к примеру, на острове Целебес и в некоторых других местах. В
обнаруженном швейцарском поселении сохранились не только сами сваи и
перекрытия деревянных настилов, но и огромное множество деревянных,
костяных, каменных и глиняных предметов домашнего обихода: инструментов,
утвари, орудий, а также украшений, окаменелых остатков пищи и т. д. Все это
сохранилось в торфяных отложениях под основанием этого поселка. Были найдены
даже остатки одежды и сетей.
Подобные свайные поселения существовали, например, в Шотландии и в
Ирландии. Хорошо известны находки в Гластонбери, в Сомерсетшире. В Ирландии
свайные поселения существовали от доисторических времен вплоть до XVIII в.
Такие поселения на воде было значительно легче оборонять (к тому же, жилые
дома, построенные над проточной водой, имели свое преимущество и с
санитарной точки зрения).
Возможно, неолитические свайные поселения, найденные в Швейцарии,
служили пристанищем не для крупных общин, уже существовавших в то время, а
были домами небольших патриархальных семейных групп. В других же местах, на
плодородных почвах,
на открытых пространствах, уже, вероятно, располагались более крупные
поселения с большим количеством домов. Следы существования такой крупной
общины, состоявшей из нескольких семей, сохранились в Англии, в Уилтшире. К
примеру, остатки каменного круга в Авенбери, возле кургана Силбери, одно
время были "самыми примечательными мегалитическими руинами в Европе".
Они состояли из двух кругов каменных блоков, окруженных внешним, более
широким кругом и рвом. Целиком это сооружение занимало территорию в двадцать
восемь с половиною акров. Две выложенные камнем дороги, каждая в полторы
мили длиной, пролегали на запад и на юг от Силбери Хилл (наибольшего
рукотворного могильного холма в Англии). Размеры этого культового сооружения
указывают на объединенные усилия и интерес значительного числа людей. Вполне
возможно, что люди (обычно рассеянные на обширных территориях на западе, юге
и в центре Англии) собирались на некое подобие ярмарок. Всей общиной, рука
об руку они трудились, насыпая курганы и устанавливая каменные монолиты, в
то время как жители швейцарских свайных поселений, по всей вероятности,
обитали в горных поселках, которые были практически изолированы друг от
друга.
Уровень знаний и умений жителей свайных поселков был значительно выше,
и жили они, очевидно, в более позднее время, чем люди раннего неолита,
которые оставили после себя "кухонные кучи" в Дании и Шотландии. Их
поселения можно датировать 10 000 годом до н. э. или ранее. Свайные поселки,
очевидно, были обитаемы с 4 000 -- 5 000 гг. до н. э. приблизительно и почти
до исторических времен.
Племена создателей "кухонных куч" были наиболее варварскими среди
неолитических племен. Их каменные топоры были грубо обработанными, у них не
было домашних животных, кроме собаки. В это же время жители озерных
поселений обзавелись не только небольшими собаками, но и коровами, козами,
овцами. Позднее, уже ближе к бронзовому веку, у них появились свиньи. Среди
костного мусора, оставшегося после их поселений, преобладают останки коров и
коз. Учитывая особенности местности и климатические условия, можно
предположить, что зимой животных тоже держали в свайных помещениях, где
находились еще и хранилища с кормом для скота на зиму. Не исключено, что
животные жили с людьми под одной крышей.
Вероятно, люди уже умели доить коров и коз, и молоко было важным
подспорьем в хозяйстве, как и в наши дни в Швейцарии. Впрочем, сейчас об
этом нет достоверных сведений. Молоко нельзя назвать природной пищей для
взрослых, и поначалу употребление в пищу молока, должно быть, было чем-то
необычным. Только после того, как человек стал по-настоящему скотоводом,
уко-
ренилась привычка постоянно употреблять молоко. Некоторые исследователи
считают, что молоко, сыр, масло и другие молочные продукты появились
значительно позже, вместе с переходом к кочевому образу жизни. Но автор этой
книги все же склонен считать, что люди эпохи неолита были достаточно
развиты, чтобы использовать молоко в пищу. Молоко, если оно действительно у
них имелось, хранилось в глиняных горшках. В то время уже была глиняная
посуда, конечно, грубой работы, не такая, как ровные удобные изделия,
изготовленные на гончарном круге.
Недостаток в пище восполнялся охотой. Люди эпохи неолита охотились на
оленей, косуль, бизонов и диких кабанов. В пищу также шло и мясо лисицы,
имеющее резкий запах. Едва ли кто станет есть такое мясо в условиях
достатка. Довольно странно, что люди не охотились на зайцев, которые во
множестве водились в тех местах. Вполне возможно, что мясо зайцев не
употребляли в пищу по той же причине, по которой зайца и сейчас не едят
некоторые дикие племена,-- они боятся, что мясо такого трусливого животного
сделает и их трусливыми.
Как люди эпохи неолита возделывали землю, нам почти ничего не известно.
При раскопках не найдено ни плугов, ни мотыг. Они делались из дерева и,
конечно же, не могли сохраниться до нашего времени. Люди эпохи неолита
выращивали пшеницу, ячмень и просо, но рожь и овес были им неизвестны.
Собранные зерна они поджаривали, размалывали на каменных терках и затем
хранили в горшках, чтобы использовать в случае нужды. Готовили исключительно
тяжелый и твердый хлеб. Несколько круглых плоских лепешек такого хлеба были
обнаружены среди других швейцарских находок. По всей видимости, использовать
дрожжи тогда еще не умели и как следствие не могли готовить ферментные
напитки на основе брожения.
Один из сортов ячменя, который выращивался в эпоху неолита,
культивировался также греками, римлянами и египтянами. Кроме того, у людей
эпохи неолита была египетская разновидность пшеницы. А это значит, что их
предки принесли этот сорт с юго-востока, где он был впервые выведен. Центр
распространения пшеницы располагался где-то в восточном Средиземноморье.
Когда обитатели швейцарских свайных поселений засевали свои небольшие
участки поля пшеницей, они уже следовали практике, существовавшей с
незапамятных времен. К тому времени на юго-востоке пшеницу сеяли, должно
быть, уже несколько тысячелетий. Все народы Старого Света, вступившие в
неолитическую фазу развития, выращивали и ели пшеницу, в то время как
американским индейцам пришлось самостоятельно развивать свое земледелие
после того, как они отделились от народов
Старого Света. У них никогда не было пшеницы. Зерновая культура Нового
Света -- это кукуруза, или маис.
Обитатели свайных поселений в Европе ели горох. Собирали плоды
яблони-дички. В то время это был единственный вид яблок в мире. Прежде чем
появились известные нам сорта яблок, люди должны были научиться селекции и
культивированию отобранных сортов.
Как и прежде, люди носили главным образом одежды из меха и кожи. Однако
появилась и грубая ткань из льна. Фрагменты подобной льняной ткани
сохранились до наших дней. Но все еще оставались неизвестными пенька и
веревки из нее.
С наступлением эпохи бронзы увеличилось и число бронзовых заколок для
волос. Есть основания предполагать, что люди собирали волосы в пряди и
скалывали их заколками, сначала костяными, а затем и металлическими. Судя по
отсутствию реалистических изображений в рисунках, резьбе и узорах на кости,
люди того времени или совсем не украшали свою одежду, или разрисовывали ее
точками, клетками, переплетающимися узорами и тому подобным условным
орнаментом.
Вплоть до бронзового века нет никаких признаков того, что в обиходе
использовались столы или стулья. Скорее всего люди того времени, за
исключением обитателей свайных домов, устраивались просто на земляном полу.
В озерных поселениях не было кошек: мыши и крысы к тому времени еще не
приспособились к обитанию вблизи человеческого жилища. Птицеводство, куриные
яйца -- это все более поздние прибавления к хозяйству и кухне человека
(какую бы важную роль они ни играли теперь в нашем питании). Курица не
упоминается ни у Гомера, ни в Ветхом Завете (хотя обратите внимание на
упоминание яйца в Библейском тексте -- Иов 6:6). Примерно до 1500 г. до н.
э. кур разводили только дикие племена, обитавшие в джунглях Индии и Бирмы.
Возможно, именно в Бирме была выведена первая порода домашних кур. Только к
110 г. до н. э. согласно летописям куры оказались в Китае. Через Персию
домашние куры попали в Грецию еще до времен Сократа. И уже в Новом Завете
Петр троекратно, до утреннего пения петуха, успевает отречься от своего
Учителя.
Главным орудием труда и главным оружием у человека эпохи неолита был
его топор. Затем -- лук и стрелы. Наконечники стрел изготавливались из
кремня, делалось это с большим мастерством и очень тщательно. Наконечники
вставлялись в выемку на стреле и затем плотно приматывались сухожилиями.
Почву для посева пшеницы скорее всего подготавливали с помощью оленьего
рога, закрепленного на шесте. Рыбу ловили или на крючок, или гарпуном.
Все эти орудия, несомненно, составляли внутреннее убранство жилища
людей эпохи неолита. Стены были увешаны сетями для ловли птиц. На полу,
земляном или с примесью коровьего навоза (на манер глинобитных хижин в
нынешней Индии), стояли плетеные корзины, а также горшки с молоком, зерном и
другими съестными припасами. Другие горшки и чаши висели на стене на
специально приделанных петлях. Один конец жилища отводился для домашнего
скота (зимой так легче было согреться и животным, и людям). Поутру дети
выгоняли коров и коз на пастбище, а ближе к вечеру загоняли обратно в
стойло, подальше от медведей и волков.
Если у человека эпохи неолита был лук, то, надо думать, были и струнные
музыкальные инструменты. Звонкое пение натянутой тетивы не могло не навести
на мысль сделать особый инструмент для извлечения ритмичных звуков. В ходу
были глиняные барабаны с горловиной, затянутой кожей. Вероятно, были и
подобные этим деревянные барабаны из выдолбленных или выжженных изнутри
кусков стволов. А костяные свистульки были известны даже людям эпохи
палеолита. Можно предположить, что и тростниковые свирели были достаточно
ранним изобретением.
Нам неизвестно, когда человек начал петь. Очевидно, он придумывал
музыку для своих инструментов, затем вместе с музыкой зазвучали слова, и
появилась песня. Поначалу человек подпевал лишь голосом, без слов.
Зимой, после захода солнца, человек сидел в своем доме и пел, занимаясь
какой-либо несложной работой, скорее на ощупь, чем при свете. Внутренность
дома освещалась скупо, в основном светом очага. Тем не менее в селении
всегда был огонь, зимой или летом, днем или ночью -- слишком непросто было
добыть огонь в те дни, чтобы его с легкостью можно было гасить. Но иногда
огонь приносил беду в эти свайные поселки. Он вырывался на свободу, и
селение полностью выгорало. Следы таких пожарищ встречались в швейцарских
раскопках.
Мы говорим о жизни людей эпохи неолита на примере свайного поселения в
Швейцарии. Примерно такой же образ жизни вели племена, распространившиеся по
всей Европе. Человек начинал с того, что преследовал стада диких, еще не
одомашненных коров и овей. И в этой охоте собака была его соперником. Но
незаметно человек почувствовал себя хозяином стад и смог завязать дружбу со
своим соперником, ставшим теперь верным помощником в охране стад. Человек
научился заворачивать стада назад, когда они уходили слишком далеко. А
следующим шагом стало умение перегонять их к лучшим пастбищам. Люди
научились направлять стада в долины, а затем и в загоны, с уверенностью, что
найдут их завтра на том же месте. Человек кормил животных, когда им не
хватало пищи, и постепенно приручал их.
Земледелие также началось с необходимости собирать и хранить корм, в
том числе и для скота. Несомненно, человек научился жать прежде, чем сеять.
Впрочем, уже для охотника эпохи палеолита существенным подспорьем в питании
(при непостоянной добыче) были съедобные корни, плоды и дикие злаки. Весьма
сомнительно, чтобы первобытный человек на какой-либо стадии своего развития
питался только мясом.
В один прекрасный день человек научился сеять. Несомненно, одним из
самых примечательных и основополагающих факторов в развитии общества, как
показал сэр Джордж Фрейзер* в своей монументальной "Золотой Ветви", было то,
что представления о севе злаков в сознании человека эпохи неолита были
неразрывно связаны с жертвоприношениями. Здесь невозможны никакие логические
объяснения, подобную связь могло обнаружить лишь первобытное мышление в
эпоху творения мифов, в эпоху детства человечества. В том мире, каким он был
десять тысяч лет назад, как только наступало время сева, совершались
человеческие жертвоприношения. И в жертву приносили не каких-либо изгоев или
преступников. Это были молодые люди или девушки, чаще все-таки юноши, с
которыми обращались необычайно почтительно, вплоть до самого момента
умерщвления. Такой человек выступал в качестве жертвенного
божества-правителя, и детали его заклания становились ритуалом, который
сохранялся старейшинами и утверждался на протяжении веков. Везде, где
человек вступал в первую фазу земледелия или прошел через эту фазу, были
человеческие жертвоприношения. Некоторые их черты сохранились и в
последующих земледельческих обрядах.
Люди эпохи неолита были уже близки (всего в нескольких тысячах лет) к
зарождению письменной традиции и появлению письменных преданий, ставших
собственно началом известной истории человечества.
Бронза наконец (без каких-либо существенных потрясений или переходных
периодов) заняла свое место среди материалов для изготовленная орудий. Те
племена, которые первыми могли обзавестись, к примеру, бронзовым оружием,
получали значительное преимущество в вооруженных стычках. Письменная
традиция началась в Европе еще до того, как железное оружие вы-
Фрейзер Джеймс Джордж (1854--1941) -- английский ученый, исследователь
истории религии.
теснило бронзовое. В ту пору начала распространяться и примитивная
торговля.
Бронза и изделия из бронзы, редкие и твердые камни, такие, как нефрит,
золото (благодаря пластичности и пригодности для изготовления различных
украшений), янтарь, светящийся изнутри,-- все это захватывалось, похищалось,
переходило из рук в руки от одной общины к другой, из одной местности в
более отдаленные. Вероятно, соль также была предметом торговли. На мясном
рационе человек мог прожить и без соли, но когда он стал употреблять в пищу
злаки, ему, как и травоядным животным, понадобилась соль. Обмен, дань,
захват постепенно, но уверенно становились частью существования
человечества. Люди добивались своего любыми способами, на какие только были
способны.
Пока еще мы говорили об истории без исторических событий (о веках,
периодах и стадиях). Но, прежде чем мы закончим с этой частью истории
человечества, необходимо упомянуть еще об одном этапе, сыгравшем
исключительно важную (трагическую в своем начале) роль в развитии
зарождающейся цивилизации. Речь идет о прорыве вод Атлантики в обширную
Средиземноморскую долину.
Практически нет сомнений, что к концу последнего ледникового периода на
территории Средиземноморья существовало несколько внутренних морей, не
связанных между собой или связанных лишь рекой, вытекавшей из одного моря и
впадавшей в другое. Бассейн восточного моря был наполнен более пресной
водой, он питался водами Нила, "адриатической" рекой, "красноморской" рекой
и, вероятно, рекой, вытекавшей из существовавшего в те времена огромного
Среднеазиатского моря. Можно со всей уверенностью сказать, что в этом,
утерянном теперь, средиземноморском раю жили люди эпохи неолита.
Подтверждения того, что существовали такие два первичных моря, очень
просты и понятны. И сейчас Средиземное море является морем испаряющимся.
Реки, которые в него впадают, не восполняют потери воды, испаряющейся с
поверхности моря. Два течения приносят воду в Средиземное море: одно из
Атлантики, другое из Черного моря через Босфорский пролив. Черное море
получает больше воды, чем ему нужно, от больших полноводных рек, впадающих в
него. Оно -- избыточное море, в то время как Средиземное -- пересыхающее.
Ясно, что в те далекие времена, когда Средиземноморский бассейн был отрезан
от Атлантического океана и от Черного моря, уровень водоемов внутри этого
бассейна был существенно ниже, чем уровень океана за раз-
деляющей их сушей. Так обстоят дела в наши дни с Каспийским морем и с
таким пересыхающим водоемом, как Мертвое море.
Но, если это мнение обосновано, тогда на месте, где теперь плещутся
голубые воды Средиземного моря, в те далекие времена существовали
значительные пространства суши, причем с очень благоприятным климатом. Нам
не известно, как далеко от нас отстоит то время, когда океанические воды
снова вернулись в Средиземноморский бассейн. Определенно эти земли, эти леса
и долины, оказавшиеся под водой, были заселены людьми, предположительно
относившимися к азильской культуре.
Изучив карту рельефа дна Гибралтарского пролива, мы обнаружили
гигантскую котловину, которая начинается на средиземноморском дне, проходит
через пролив и на некотором расстоянии от Гибралтара врезается в
атлантический шельф. Эта котловина, или подводная долина, вероятно, является
результатом работы вливавшихся вод океана уже в заключительный период
затопления Средиземноморской долины.
Затопление Средиземноморья, случившееся, по нашей приблизительной
хронологии, где-то между XV и X тысячелетиями до н. э., было одним из самых
судьбоносных событий в предыстории нашего мира. Если верна более поздняя
дата, то тогда первые зачатки цивилизации, первые озерные поселения и первые
земледельческие культуры уже существовали вокруг Левантийского озера, этого
древнего пресноводного моря, в которое впадали не только Нил, но и еще две
великие реки, на месте которых сейчас находятся моря -- Адриатическое и
Красное.
Внезапно воды океана прорвались через западные холмы и устремились на
людей. Озеро, которое до этого было их домом и другом, стало врагом. Его
воды поднялись, чтобы уже больше не отступать. Целые поселки оказались под
водой, которая преследовала людей в их бегстве. День за днем и год за годом
вода заполняла долины, заставляя людей отступать все дальше. Многие,
вероятно, оказались в ловушке, окруженные со всех сторон соленой океанской
водой. Она не знала преграды, прибывала все быстрее и быстрее, поднимаясь
над верхушками деревьев и вершинами холмов, пока не заполнила все
Средиземноморье, остановившись лишь перед скалистыми берегами Аравии и
Африки.
Эта катастрофа произошла очень давно, задолго до начала письменной
истории. И, вероятнее всего, под толщей воды оказались скрытыми от нас самые
ранние и самые яркие страницы Драмы времен становления человечества.

Глава десятая. РАННЯЯ МЫСЛЬ

1. Первобытная философия.
2. Место Старейшины в первобытной религии.
3. Страх и надежда в религии. 4. Звезды и времена года.
5. Возникновение мифов и преданий. 6. Неоднородное происхождение
религии

1

Пришло время рассказать о том, как около шести или семи тысяч лет назад
начали возникать города, а на смену племени, которое до этого было наивысшей
формой объединения людей, пришла новая, уже политическая, форма
общественного единства. Но прежде рассмотрим, как изменялось сознание людей,
развитие и совершенствование которых мы прослеживали на протяжении пятисот
тысяч лет, начиная от стадии человекообезьяны.
Что же думал человек о себе и о мире в те далекие дни? Поначалу его
мысли касались только самых непосредственных вещей и немедленных действий.
Человек мыслил примерно следующим образом: "Вот медведь. Что мне делать?"
или же "Вот белка, как ее поймать?" Пока речь оставалась неразвитой,
мышление человека не выходило за рамки непосредственного восприятия. Речь
позволяет мысли фиксировать, запоминать, охватывать все более и более
сложные понятия. Это словно бы рука мозга, которой он берет и изучает
различные предметы и явления.
Первобытный человек, прежде чем он смог говорить, вероятно, обладал
очень острым зрением, очень выразительной мимикой. Он жестикулировал,
танцевал, смеялся и не слишком задумывался о том, как он возник и зачем
живет на свете. Он, вне всякого сомнения, боялся темноты, ударов молнии,
хищных зверей, боялся всего непонятного. Человек старался, как мог,
задобрить все то, чего боялся, умилостивить воображаемые силы, которые
обитали в камнях, в животных, в реке; просил, чтобы они сменили гнев на
милость. Первобытный человек не делал различия между одушевленными и
неодушевленными предметами.
Если палка ударяла его, он пинал ее в ответ. Если река выходила из
берегов и заливала все вокруг, это значило, что она рассердилась. Ход
рассуждений первобытного человека можно скорее всего сравнить с
рассуждениями современного смышленого мальчика лет четырех-пяти. Но
поскольку у первобытного человека или вообще не было речи, или его речь была
крайне неразвита, то он почти не имел возможности словесно передать свои
переживания и описать на их основе какой-либо обычай или ритуальное
действие, переходящее от поколения к поколению.
Наскальные рисунки даже поздненеолитического периода не дают основания
предполагать, что человек обращал внимание на солнце, луну и звезды или на
деревья. Его занимали только люди и животные. Скорее всего человек не
выделял солнце и звезды, день и ночь, деревья и горы из всей целостности
окружающего мира, как ребенок в наше время не задумывается, откуда взялась
его детская комната или еда, которой его кормят.
Насколько мы можем судить, человек эпохи позднего палеолита еще не жил
в мире вымышленных существ, духов или чего-либо в этом роде. Охотник на
северных оленей изображал на своих рисунках известных ему зверей, и ничто не
указывает на то, что он боялся их и преклонялся перед ними. Может быть, ему
казалось, что, нарисовав животное, он заставит его прийти. Вполне может
быть, что эти рисунки связаны с первобытной магией, призванной принести
удачу на охоте, но никак не с обожествлением или поклонением этим животным.
В изделиях и рисунках первобытного человека едва ли можно найти что-то,
напоминающее, на наш взгляд, религиозный или мистический символ.
Безусловно, жизнь этого человека не была свободна от того, что мы
называем фетишизмом. Он совершал действия, которые теперь нам показались бы
бессмыслицей. Но он делал это, чтобы добиться желаемого результата. А это и
есть фетишизм, всего лишь своеобразный способ познания, построенный на
догадках и ложных аналогиях, отличный по своей природе от религии.
Несомненно, мир сновидений не оставлял человека равнодушным, а
временами переживание сновидений смешивалось с переживаниями реальной жизни.
Существует мнение, что у людей эпохи позднего палеолита, раз уж они хоронили
своих умерших, сложились определенные представления о посмертной жизни (даже
неандертальцы хоронили своих умерших с едой и оружием). Вполне может быть,
что эти люди не воспринимали смерть как конец существования человека. Но это
не значит, что они верили в присутствие бессмертного духа в теле человека
или что их уверенность в существовании потустороннего мира становилась
сильнее, когда они видели умерших во сне. Возможно, они вери-
ли, что мертвые превращаются в некое подобие оборотней, и старались
задобрить их.
Охотник на северного оленя, как нам кажется, был слишком похож на нас,
слишком разумен, чтобы не иметь связной речи. Но едва ли эта речь позволяла
что-то большее, чем прямое утверждение и непосредственный пересказ
происшедшего.
Пока еще нам не известно, насколько велики были племена охотников. Им
не было смысла держаться вместе во избежание голода. Очевидно, они были
рассеяны на значительном пространстве так же, как и олени рассеивались в