Уэллс Герберт. Очерки истории цивилизации

подчинению систематическим и наводящим страх способом.
Англичане в Америке были колонистами; французы были исследователями,
искателями приключений, агентами, миссионерами, торговцами и солдатами. Они
пустили корни лишь в Канаде. Французские государственные деятели сидели над
картами и строили планы, и эти планы можно видеть на нашей карте в виде
цепочки фортов, ползущей на юг от Великих озер и на север от рек Миссисипи и
Огайо. Борьба Франции и Англии была борьбой во всемирном масштабе. Исход
этой борьбы решался в Индии, Германии и в открытом море. В соответствии с
Парижским мирным договором (1763 г.), французы отдали англичанам Канаду и
передали Луизиану в слабеющие руки уже находившейся в упадке Испании. Это
означало полный уход Франции из Америки. Устранение французской угрозы
развязало колонистам руки в их противостоянии с третьим общим противником --
Короной и правительством их родной страны.
Крупные землевладельцы и Британская корона были глубоко заинтересованы
в Америке. Первые -- как частные авантюристы, вторая -- как представитель
корыстных интересов династии Стюартов и как представитель государства,
стремящийся изыс-
кать средства для финансирования внешней политики. Ни лорды, ни Корона
не были склонны проявлять к торговцам, плантаторам и простым людям в
колониях больше сочувствия, чем они проявляли к безземельным крестьянам и
мелким земледельцам у себя дома. В своей основе интересы простых людей в
Великобритании, Ирландии и Америке совпадали. В каждой из этих стран
простого человека угнетала одна и та же система. Но если в Британии
угнетатель и угнетаемый были тесно связаны в одну неразрывную социальную
систему, то в Америке Корона и эксплуататор были далеко, и люди могли
объединяться и вырабатывать чувство общности интересов перед лицом общего
врага.
Разнообразие колоний и различия между ними порождали возможность
бесконечных споров и взаимных нападок. Поводы для недовольства
подразделялись на три основные группы: попытки обеспечить британским
авантюристам и правительству прибыль за счет эксплуатации новых земель;
систематические ограничения на торговлю, имевшие целью удержать внешнюю
торговлю колоний в руках Британии, чтобы весь колониальный экспорт шел через
Британию и чтобы в Америке использовались товары, произведенные только в
Великобритании, и, наконец, попытки налогообложения через британский
парламент как высший налоговый орган империи.
Под давлением этой тройственной системы раздражителей американским
колонистам пришлось проделать значительную работу по осмыслению трудных
политических вопросов. Такие люди, как Патрик Генри и Джеймс Отис начали
обсуждать принципы государственного управления и политических объединений
почти так же, как они обсуждались в Англии в славные дни Английской
республики Кромвеля. Они стали отрицать божественное происхождение
королевской власти и верховенство британского парламента, а также утверждать
(Джеймс Отис, 1762) следующее:
"Бог создал людей изначально равными".
"Идеи земного превосходства порождаются воспитанием, а не даются от
рождения".
"Короли были созданы во благо людей, а не люди для них".
"Никакое правительство не имеет права превращать в рабов своих
подданных".
"Хотя большинство правительств являются деспотическими де-факто и,
следовательно, представляют собой проклятье и позор рода человеческого, ни
одно из них тем не менее не есть деспотическим де-юре".
Некоторые из этих утверждений имеют давнюю историю.
Основой этих американских политических идей стала английская закваска.
Одним из самых влиятельных английских философов был Джон Локк (1632--1704),
чей труд "Два трактата о государственном правлении" может служить, насколько
это возможно для отдельно взятой книги, отправной точкой современных демо-
кратических идей. Он был сыном кромвелевского офицера, получил
образование в Оксфорде во времена господства республиканцев, несколько лет
провел в Голландии в добровольной ссылке. Его политические труды образуют
своеобразный мост между смелым политическим мышлением тех ранних
республиканских дней и революционным движением в Америке и Франции.
Расхождения в интересах и представлениях среди колонистов отошли на
второй план из-за их общего противостояния упрямой решимости британского
парламента ввести налогообложение в американских колониях после мирного
договора 1763 г. Британия была в состоянии мира и упивалась своими успехами;
казалось, появилась прекрасная возможность свести счеты с упрямыми
поселенцами. Однако крупные британские собственники столкнулись с еще одной
силой, в целом разделявшей их мнение, но имевшей несколько иные цели. Этой
силой была возрождающаяся королевская власть.
Король Георг III, взошедший на престол в 1760 г., был полон решимости
стать в большей мере королем, чем два его германских предшественника. Он
претендовал на "славу Бритта", и это было неплохое имя для человека без
единой капли английской, валлийской или шотландской крови в венах. Ему
казалось, что в американских колониях и заморских владениях вообще с их
неопределенным правовым статусом, Корона может предъявлять права, а также
получать ресурсы и властные полномочия, которых ее почти полностью лишила
могущественная и ревниво пекущаяся о своих интересах британская
аристократия.
Первым шагом Британии после 1763 г. получить доход в колониях было
введение обязательного проставления печати на газетах и всех официальных и
коммерческих документах. Эта попытка натолкнулась на жесткое сопротивление.
Британская корона испугалась, и Акт о гербовом сборе был аннулирован (1766).
Отмену этого закона приветствовали в Лондоне ликующие толпы, причем даже с
большим энтузиазмом, чем в колониях.
Но инцидент с Актом о гербовом сборе был лишь одним из завихрений в
бурном потоке, несущемся навстречу гражданской войне. Вдоль всего побережья
представители британского правительства под разнообразными предлогами только
и делали, что пытались проявить свою власть, и еще больше настраивали людей
против британского правления.
Сильное раздражение вызвало расквартирование солдат среди колонистов.
Торговым ограничениям активно противился Род-Айленд. Жители Род-Айленда были
"свободными торговцами", попросту говоря -- контрабандистами. Принадлежавшая
правительству шхуна "Гэспи" села на мель недалеко от порта Провиденс; на нее
неожиданно напали и взяли на абордаж вооружен-
ные люди в лодках, затем они ее сожгли. В 1773 г., полностью игнорируя
существующую колониальную торговлю чаем, британский парламент предоставил
Ост-Индской компании льготные пошлины на импорт чая в Америку. Колонисты
приняли твердое решение отказаться от этого чая и бойкотировать его
поставки. Когда импортеры чая решили во что бы то ни стало выгрузить свой
товар на берег, группа мужчин, одетых индейцами, в присутствии большой толпы
людей захватила три корабля с грузом чая и выбросила его за борт
("Бостонское чаепитие" 16 декабря 1773 г.).
Весь 1774 г. каждая из сторон занималась тем, что накапливала ресурсы
для предстоящего столкновения. Весной 1774 г. британский парламент решил
наказать Бостон, закрыв его порт. Либо торговля через него будет прекращена,
либо чай будет принят.
Для более эффективного выполнения этой меры вокруг Бостона были
сконцентрированы британские войска под командованием генерала Гейджа.
Колонисты приняли контрмеры. Первый колониальный конгресс состоялся в
Филадельфии в сентябре
1774 г.; на нем были представлены двенадцать колоний: Массачусетс,
Коннектикут, Нью-Гемпшир, Род-Айленд, Нью-Йорк, Нью-Джерси, Пенсильвания,
Мэриленд, Делавэр, Виргиния и Северная и Южная Каролины. Джорджия не
присутствовала. В лучших английских традициях конгресс документально оформил
свое отношение к событиям в "Декларации прав".
Фактически этот конгресс являлся правительством мятежников, однако удар
был нанесен лишь весной 1775 г. Тогда же произошло и первое кровопролитие.
Британское правительство решило арестовать двух из американских лидеров --
Джона Хэнкока и Сэмюэла Адамса -- и устроить над ними показательный суд за
измену. Известно было, что они находятся в Лексингтоне, примерно в
одиннадцати милях от Бостона, и в ночь на 8 апреля
1775 г. Гейдж отдал своим войскам приказ выступать на Лексингтон, чтобы
их арестовать.
Эта ночь сыграла в истории очень важную роль. За передвижением войск
Гейджа следили, с церковной колокольни в Бостоне подавались знаки с помощью
сигнальных огней, а два человека, Доуз и Пол Ревер, тайком перебрались на
лодках через бухту Бэк-Бей, чтобы пересесть на лошадей и предупредить
сельских жителей. Британцы тоже переправились через бухту, и, пока они всю
ночь шли на Лексингтон, об их передвижении предупреждали стрельба из
сигнальных пушек и звон церковных колоколов. Когда на рассвете они вошли в
Лексингтон, то увидели небольшую группу людей, выстроившихся военным
порядком. Утверждают, что первыми выстрелили британцы. Сначала был один
выстрел, а затем залп. Небольшая горстка людей бросилась врассыпную,
вероятно не сделав ни единого выстрела в ответ, оставив на зеленой траве
поселка восемь убитых и девять раненых.
Затем британцы пошли маршем на Конкорд, находившийся в десяти милях,
заняли этот городок и там же на мосту располо-
жили отряд. Экспедиция не достигла своей цели -- арестовать Хэнкока и
Адамса, и британский командир, казалось, пребывал в растерянности и не знал,
что делать дальше.
Тем временем со всех окрестностей собирались колониальные ополченцы, и
вскоре пикет на мосту стал подвергаться все более сильному обстрелу, а затем
был атакован. Решено было отступать к Бостону. Это было катастрофическое
отступление. Поднялась вся округа. Все утро колонисты собирали свои силы.
Местность по обе стороны дороги была наполнена снайперами, стрелявшими из-за
валунов, оград и зданий; иногда колонисты переходили в штыковую атаку.
Солдаты были в заметных ярко-красных униформах с желтой отделкой и
белых гетрах; они хорошо выделялись на фоне холодных резких красок поздней
весны Новой Англии. День был солнечным, жарким и пыльным; солдаты сильно
устали после ночного марша. Через каждые несколько ярдов падал человек,
раненый или убитый. Другие переступили через него и шли дальше или же
останавливались, чтобы дать малоэффективный залп. В Лексингтоне были
британские подкрепления и две пушки, и после короткого отдыха отступление
продолжилось, но уже более организованно. Однако преследование продолжалось
до самой реки, а после того, как британцы переправились обратно в Бостон,
колониальные ополченцы захватили их казармы в Кембридже и приготовились к
блокаде города.
Так началась война. Она не была войной, которой суждено было окончиться
каким-то решающим сражением. Ни у кого из колонистов не было крупной и
уязвимой собственности; они были рассредоточены по бескрайней дикой
местности и обладали большими возможностями для сопротивления. Своей тактике
они научились, в основном, у индейцев; они хорошо умели атаковать рассыпным
строем, а также изматывать и уничтожать противника на переходах. Но у них не
было дисциплинированной регулярной армии, которая могла бы встретиться с
британцами в решающем бою, не было достаточного количества военного
снаряжения; в ходе продолжительных боевых действий их ополченцы часто теряли
терпение и возвращались домой на свои фермы.
Британцы же, с другой стороны, имели хорошо обученную и вымуштрованную
армию, а их господство на море давало им возможность менять направление
удара вдоль всего протяженного Атлантического побережья. Они находились в
состоянии мира со всеми странами. Но делу мешали глупость и жадность короля;
пользовавшиеся его благосклонностью генералы были глупыми "сильными
людьми" или капризными щеголями благородного происхождения -- способные и
отважные люди не участвовали в руководстве этой кампанией.
Конгресс, собравшись второй раз в 1775 г., официально одобрил действия
колонистов и назначил Джорджа Вашингтона (1732-- 1799) американским
главнокомандующим. В 1777 г. английский генерал Бургойн, пытаясь пробиться к
Нью-Йорку из Канады, потерпел поражение у верховий реки Гудзон, был окружен
и вынужден капитулировать со всей своей армией у Саратоги. Эта катастрофа
побудила французов и испанцев включиться в борьбу на стороне колонистов.
Французский флот много сделал для того, чтобы свести к минимуму
превосходство британцев на море. Генерал Корнуоллис был окружен в Йорктауне
в Виргинии в 1781 г. и капитулировал со своей армией. У британского
правительства, глубоко вовлеченного теперь в противоборство с Францией и
Испанией, заканчивались ресурсы.
В начале 1776 г. способный и обладавший даром убеждения англичанин
Томас Пейн опубликовал в Филадельфии памфлет под названием "Здравый смысл",
который оказал огромное влияние на общественное мнение. По современным
стандартам, стиль его был риторическим: "кровь убиенных", "казалось, плачет
сама природа", "настал час расставания" и тому подобное. Но воздействие
этого памфлета было очень сильным. Переворот в общественном мнении произошел
быстро.
Только летом 1776 г. конгресс предпринял необратимый шаг и объявил об
отделении. Декларация независимости, один из тех достойных подражания
документов, создавать которые для человечества ранее всегда было
прерогативой англичан, была написана Томасом Джефферсоном (1743--1826).
После различных поправок и исправлений она стала основным документом
Соединенных Штатов Америки. К первоначальному варианту Джефферсона были
сделаны две достойные упоминания поправки. Он яростно порицал работорговлю и
обвинял свое правительство в том, что оно чинило препятствия попыткам
колоний положить этой торговле конец. Этот пункт был изъят, как и то
предложение, в котором говорилось о британцах: "Мы должны стремиться забыть
о нашей прежней к ним любви... а ведь вместе мы могли быть свободным и
великим народом".
В конце 1782 г. в Париже были подписаны предварительные статьи
договора, в котором Британия признала полную независимость Соединенных
Штатов. Окончание войны было провозглашено 19 апреля 1783 г., ровно через
восемь лет после поездки Пола Ревера и отступления солдат генерала Гейджа из
Конкорда в Бостон. В окончательном виде мирный договор был подписан в Париже
в сентябре.
С точки зрения истории человечества, способ, каким эти тринадцать
штатов стали независимыми, имеет гораздо меньшее значение, чем сам факт, что
они стали независимыми. Потому что с обретением ими независимости в мире
неожиданно появился новый тип общества. Это была западноевропейская
цивилизация, освободившаяся от последних оков империи и христианской
системы. В ней не осталось и следа монархии и государственной религии. В ней
не было герцогов, принцев, графов и вообще никаких обладателей титулов, по
праву рождения претендовавших на власть или уважение. Даже единство этого
общества было пока лишь единством для защиты свободы.
В этих аспектах оно стало свободным от груза прошлого, новым началом
политической организации общества -- ничего подобного в истории прежде не
было. Отдельно стоит упомянуть отсутствие какого-либо религиозного
связующего элемента. В этом обществе существовал целый ряд различных форм
христианства; по духу это общество было, несомненно, христианским. Однако,
как ясно сказано в конституции Соединенных Штатов, ни одна религия не может
стать государственной или быть запрещена. Фактически, это новое образование
пришло к самым простым и естественным основам человеческих объединений и
стало создавать на этом фундаменте новый тип общества и новый тип
государства.
Здесь жили около четырех миллионов людей, рассеянных по обширной
территории с медленными и трудными способами коммуникации, пока что бедные,
но потенциально безгранично богатые, приступающие в реальности к
широкомасштабному подвигу созидания, о котором двадцать два столетия назад
афинские философы могли только мечтать и теоретизировать.
Эта ситуация знаменует собой определенную стадию в освобождении
человека от прецедентов и обычаев, а также определенный шаг вперед к
сознательному и преднамеренному изменению условий своего существования. В
человеческих делах стал применяться на практике новый метод. Современные
европейские государства создавались эволюционным путем, медленно и трудно
освобождаясь от груза прошлого. Соединенные Штаты были спланированы и
созданы по этому плану.
Правда, в одном отношении творческая свобода новой страны была весьма
ограничена. Этот новый тип общества и государства создавался не на пустом
месте. Он не был таким откровенно искусственным, как некоторые из поздних
афинских колоний, которые отделялись от города-метрополии для создания новых
городов-государств с совершенно иным общественным устроением. К концу войны
у всех тринадцати колоний были конститу-
ции -- в Коннектикуте и Род-Айленде берущие начало в первоначальных
хартиях (1662 г.), в остальных штатах, где значительную роль в администрации
играл британский губернатор, созданные по ходу конфликта. Но мы все равно
можем рассматривать эти перемены как пробы и эксперименты, сыгравшие свою
роль в творческих усилиях человечества.
История конституций разных штатов, а также конституции Соединенных
Штатов в целом является слишком сложной, и мы сможем коснуться ее лишь в
самом общем виде.
Наиболее примечательным аспектом, с точки зрения современности, было
полное игнорирование женщин как граждан. Американское общество было простым,
в основном сельскохозяйственным -- казалось вполне естественным, что женщины
будут представлены своими мужьями. Но в Нью-Джерси некоторому количеству
женщин предоставили право голоса в соответствии с имущественным цензом.
Еще одним моментом, представляющим большой интерес, является почти
повсеместное решение иметь две законодательные ассамблеи, поддерживающие и
контролирующие друг друга по образцу палаты лордов и палаты общин в
Британии. Только в Пенсильвании был однопалатный представительный орган, и
это казалось опасным и слишком демократическим положением вещей. Кроме
аргумента, что принятие законов должно быть медленным и основательным
процессом, трудно найти какое-либо иное объяснение для "двухкамерной"
структуры. Скорее всего, создатели конституции руководствовались модой XVIII
в., а не каким-то разумным соображением.
Британское разделение парламента на две палаты имело исторические,
корни: палата лордов, первоначальный парламент, была собранием "нотаблей" --
ведущих людей королевства; палата общин появилась как новый фактор, как
избираемые представители бюргеров и мелких землевладельцев. В XVIII в.
пришли к явно скороспелому выводу, что представители простого народа будут
склонны к необдуманным выходкам, и поэтому над ними нужен контроль.
Центральное правительство Соединенных Штатов поначалу было весьма
слабым органом -- конгрессом представителей тринадцати фактически
независимых правительств Конфедерации. Этот конгресс был не более чем
конференцией суверенных представителей; он не мог, например, контролировать
внешнюю торговлю каждого штата, не мог чеканить деньги или взимать налоги
своей собственной властью.
Когда Джон Адаме, первый посланник Соединенных Штатов в Англии,
встречался с британским министром иностранных дел для обсуждения торгового
соглашения, он должен был учитывать мнение каждого из тринадцати
представителей штатов. Вскоре британцы стали вести дела с каждым штатом
отдельно через голову конгресса. Они сохранили контроль над целым рядом
поселений в районе Великих озер из-за неспособности конгресса эффективно
управлять этими регионами. Еще в одном первоочередном деле конгресс оказался
столь же беспомощным.
На запад от тринадцати штатов простирались бесконечные пространства, на
которые теперь хлынули поселенцы во все более возрастающих количествах.
В 1787 г. в Филадельфии был созван Конституционный конвент, на котором
была составлена нынешняя конституция Соединенных Штатов в своих самых общих
чертах. За предшествующие годы произошли большие изменения в общем
настроении, появилось широкое понимание необходимости единства.
Было публично объявлено, что система государственного управления с
выполняющим административные функции президентом, сенаторами, конгрессменами
и верховным судом является правительством "народа Соединенных Штатов"; она
представляла собой синтез, а не просто ассамблею. Было сказано "мы, народ",
а не "мы, штаты", на чем яростно настаивал Ли, представитель от Виргинии.
Эта форма правления была задумана как федеральное, а не конфедеративное
правительство.
Штат за штатом, новая конституция была ратифицирована, и весной 1788 г.
в Нью-Йорке, уже на новых началах, собрался конгресс во главе с президентом
Джорджем Вашингтоном, который был национальным главнокомандующим на
протяжении всей Войны за независимость. Позже конституция подверглась
значительным изменениям, а на реке Потомак, был построен город Вашингтон в
качестве федеральной столицы.
В этом кратком отчете о создании Соединенных Штатов Америки мы смогли
лишь упомянуть некоторые имена из когорты великих людей, сделавших возможным
этот прорыв в истории человечества. Мы упомянули походя или не упомянули
вообще таких людей, как Томас Пейн, Бенджамин Франклин, Патрик Генри, Томас
Джефферсон, двоюродные братья Адамсы, Меди-сон, Александр Гамильтон и Джордж
Вашингтон.
Несомненно, их знания и кругозор были ограниченными, они были скованы
рамками своей эпохи. Они были, как и все мы, людьми со смешанными мотивами;
в их душах возникали благородные порывы, их обуревали великие идеи, и в то
же время они могли быть завистливыми, ленивыми, упрямыми, жадными и злыми.
Если писать правдивую, полную и подробную историю Соединенных Штатов, то ее
следует писать возвышенным слогом и со снисхождением, как великолепную
комедию, восходящую к благородной развязке.
И ни в каком другом отношении богатая и непростая история Америки не
проявляется так явственно, как в отношении рабст-
ва. Рабство, как часть более широкой проблемы труда, является
неотъемлемой составляющей этой новой исторической общности -- Америки,
частью ее души.
Рабство возникло рано, еще в европейский период истории Америки, и ни
один европейский народ, селившийся в Америке, не может избежать
ответственности за это явление. Немцы в этом отношении имеют самый лучший
послужной список. Одни из первых открытых высказываний против порабощения
негров были сделаны немецкими поселенцами в Пенсильвании. Однако поселенец
из Германии имел дело со свободным трудом в зоне умеренного климата,
расположенной значительно севернее зоны плантаций; он не испытывал
серьезного искушения в этом отношении.
Американское рабство началось с порабощения индейцев для работы в
шахтах и на плантациях, и любопытно отметить, что еще в XVI в. был некий
добрый и гуманный человек, Лас Касас, который настаивал на том, чтобы в
Америку привозили негров ради избавления от непосильного труда его индейских
протеже. Необходимость в рабочей силе для плантаций на островах Вест-Индии и
на юге была острой. Когда объем поставок индейских пленных оказался
недостаточным, плантаторы стали использовать не только негров, но и
заключенных, а также бедняков из Европы с целью пополнения количества
работающих. Тот, кто читал "Молль Флендерс" Даниеля Дефо, знает, как
выглядело белое рабство в Виргинии в глазах интеллигентного англичанина в
начале XVIII в.
И все же негры появились в Америке очень рано. В том же году (1620),
когда пуританские отцы-пилигримы высадились в Новой Англии и основали Новый
Плимут, голландский шлюп доставил свой первый груз негров в Джеймстаун в
Виргинии. Негритянское рабство имеет такое же давнее происхождение, как и
Новая Англия. Это было американским обычаем в течение полутора столетий до
Войны за независимость. И ему суждено ' было продержаться еще почти
столетие.
Однако совесть мыслящих людей в колониях никогда в этом отношении не
была спокойной, и одно из обвинений Томаса Джефферсона против Короны и
лордов Великобритании заключалось в том, что любая попытка со стороны
колонистов смягчить или ограничить работорговлю наталкивалась на интересы
крупных собственников метрополии. В 1776 г. лорд Дартмут писал, что
колонистам нельзя позволить "прекратить или оказывать негативное влияние на
столь выгодную для страны торговлю". Благодаря моральному и
интеллектуальному влиянию революции, вопрос рабства нефов был открыто
поставлен перед общественной совестью. Острота и насущность этой проблемы
будоражила умы. "Все люди от рождения являются свободными и равными",--
заявлял Билль о правах штата Виргиния, а рядом, на солнцепеке, под хлыстом
надсмотрщика трудились негры-рабы.
Колесо истории словно повернулось назад, и это возрождение давнего