Арсенов Яков. Тринити

   - Ваши фамилии? - строго спросил спрыгнувший с крыла офицер.
   - Артамонов! - доложился по всей форме первый.
   - Прорехов! - от неожиданности честно признался второй.
   Офицер пробежал глазами список, сверяя фамилии. Его все устроило.
   - Есть такие. Садитесь! - сказал он и услужливо открыл дверцу.
   Через тоннель "уазик" въехал на территорию части. Кругом просматривался порядок, как на старом католическом кладбище. Все было приведено в гармонию самым гражданским образом.
   - Умеют же, когда хотят, - отметил Прорехов. - посмотришь по сторонам, и служить хочется.
   - Разговорчики! - поправил его офицер и начал экскурсию. - Вот ваша комната, - указал он кончиком сапога на дверь с номером из одиннадцати цифр. - Сбор в два часа в соседнем здании, - кивнул он тульей в нужном направлении. Из-за огромности фуражки и небольшого размера головы - два пальца лоб, два пальца челка - тулья начиналась прямо от бровей офицера и застила видимости.
   - Есть, - сказал Артамонов, не отдавая чести.
   - Не понял.
   - Когда есть будем, спрашиваем? - уточнил вопрос Артамонов.
   - Отставить! - скомандовал офицер.
   - А хотите анекдот, товарищ офицер? - спросил Прорехов и, не дожидаясь санкции, поведал. - Разговаривают жены двух военнослужащих. Понимаешь, говорит первая, мой муж в таком возрасте и уже импотент. А мой, дурень, все еще сержант, отвечает вторая.
   - Я же сказал, отставить! - возмутился военный, приняв по привычке все на свой счет.
   В охраняемый двор въехали еще три машины, потом еще и еще. Из них выходили ополченцы. Мелькнуло несколько знакомых и полузнакомых лиц с ФАКа. Офицеры спешно разводили прибывающих по отдельным комнатам. Переброситься приветствиями и обменяться соображениями по поводу странностей момента не было никакой возможности - настолько все происходило быстро и спланировано. Удавалось разве что пожимать плечами, выражая всеобщее недоумение.
   Помещение, которому принадлежали комнаты, представляло собой нечто среднее между казармой и кемпингом. А комната и в самом деле походила бы на кабинет, не будь в ней двухъярусной детской кровати. Прорехов с Артамоновым присели на эти игрушечные нары.
   - Вполне рабочая обстановка, - заключил Прорехов. - Служба обещает быть веселой.
   За окном прошагал взвод солдат, чеканя по булыжной мостовой.
   - Мать - два! Мать - два! - командовал сержант.
   - В два так в два, - сказал Артамонов и достал из-за пазухи коробку мини-шахмат.
   - Где взял? - удивился Прорехов.
   - "Где взял, где взял"! - передразнил его Артамонов. - На КПП!
   - Под трибунал пойдем, - дернулся Прорехов. - Отнеси назад!
   - Не бойся, - успокоил его Артамонов. - На них нет инвентарного номера.
   - Походных в нашу коллекцию еще не попадало, - потер в таком случае руки Прорехов.
   При шахматах коротать время получалось гораздо удобнее, потому что в компании шахматы играли мажоритарную роль. Сессия не начиналась, пока чья-нибудь чужая коробка с фигурками не перекочевывала в комнату к Артамонову и Прорехову. Если не добыты шахматы, не полагалось приступать даже к поиску текущих напарниц. Учеба проходила как бы между партиями. Если играли без интереса, всегда выигрывал Прорехов, а когда игра велась на флягу армянского - Артамонов делил с ним первое-второе место. Сам-Артур при любом раскладе был третьим. А Макарон выигрывал у всех в какой угодно последовательности. После сессии доска с фигурами независимо от воли хозяев покидала ДАС в чемодане Артамонова или Прорехова - такова была традиция, и никуда от этого было не деться. Коробку забирал тот, чья наступала очередь.
   Вскоре явился офицер и велел новобранцам двигаться к месту сбора.
   Соседнее здание, куда вел тротуар, походило на Дворец съездов. За ним сквозь деревья виднелась президентская резиденция. Все постройки вокруг походили на свежерубленные декорации к историческому фильму. Наглые ручные белки валились с деревьев и вырывали из рук последние крохи. Порхали и садились на плечи домашние коршуны и пустельги. Без задней мысли путались под ногами косули и рыси. Стриженые деревья и кустарники, обрамлявшие дорожки, были нетипичными для средней полосы. Они росли не в земле, а в зарытых туда бадьях. Одним словом, старания работникам резиденции было не занимать.
   - Хорошо, что не в Африке живем, - сказал Артамонов. - Представь, сейчас бы здесь гуляли гиены.
   - Неспроста нас сюда затащили, пятачок, - предположил Прорехов. - Зуб даю, неспроста. Очень похоже, что на корм для всего этого пригульного скота!
   Умозрительный зал, куда завели всех съехавшихся, рассчитывался на тысячу мест и был выполнен в виде полусферы. Столы, плотно уставленные провизией, располагались по окружности. В центре зала возвышался подиум. Часть столов была уже занята призывниками, а за другие усаживались входящие. На каждом столе имелась табличка с фамилиями и номером. Номер на столе совпадал с номером на комнате - все те же одиннадцать трудно запоминающихся цифр.
   Возможности перекинуться парой слов со знакомыми по-прежнему не было никакой. Плотность офицеров доходила до трех товарищей на квадратный метр. Все рангом не ниже капитана. Подсказывая, как пройти к месту, или помогая усесться, военные не давали ни секунды продыху. Они не упускали из-под контроля ни пяди пространства, сводя на нет любые попытки общения, не запланированного организаторами схода. Лучше бы сразу связали и заклеили рты пластырем, потому что эффект их пастьба давала не меньший.
   Зал заполнился целиком. Офицер подвел Артамонова и Прорехова к их столу, но откланиваться, как и другие провожатые, не торопился - остался на посту.
   - Сначала нас нафаршируют, потом поведут в баню. А потом - пустят на корм, - шепнул Прорехов, отстаивая свои подозрения. - Как в сказке.
   - Меня интересует, почему нет ни одной дамы, - поделился ответными подозрениями Артамонов.
   - Желательно не разговаривать, - тормознул болтунов офицер.
   Появился ведущий сборища. Он сообщил, что к закускам можно приступать, а президиум выйдет чуть позже. Упрашивать никого не пришлось, аппетит у приглашенных был нагулян нешуточный.
   Президиум появился не из-за кулис, как это бывало обычно, а на лифте из подземного бункера и стал рассаживаться за большой круглый прилавок. Президиум состоял исключительно из сакральных символов перестройки. Лица были одно другого знаменитее. В зале зашуршали шепоты:
   - О! Президент!
   - Глоба!
   - О! Министр печати!
   - О! Министр обороны!
   - Лонго!
   - О! Наш декан!
   - Какие лбы! Какие черепа!
   - Ничего себе компания!
   И действительно, перед призывниками предстало все высшее прямое и косвенное руководство страны - действующий Президент, кандидат на его пост, Правительство в полном составе, начальник "Останкино", редакторы основных газет, ректоры соответствующих вузов, известные специалисты из родственных журналистике областей, политики, ведущие рейтинговых телепрограмм, обозреватели и чревовещатели.
   Сцена включилась и потихоньку завращалась. Получалось очень удобно члены президиума периодически проплывали мимо приглашенных, совсем как в ресторане на телебашне. В президиуме, по прикидке Артамонова, насчитывалось человек сто. Одна половина явно охраняла другую - они так и сидели: качок-хлюпик, качок-хлюпик, качок-хлюпик.
   Вскоре встал управляющий всеми этими делами и сказал в микрофон:
   - Как вы уже догадались, дорогие друзья, мы пригласили вас не только для того, чтобы угостить чрезвычайным обедом...
   - Я же говорил - на мясо, - не унимался Прорехов, делая ход конем.
   - У нас к вам есть и соответствующее чрезвычайное предложение, которое вы можете воспринимать как приказ, - продолжил ведущий. - Чуть позже товарищ Глоба введет вас в его астральный курс, а сейчас несколько слов непосредственно устроителям встречи. Доверительно говоря, инициаторам и идеологам. Пожалуйста, товарищ Президент, - ведущий проделал в сторону центрального кресла ужимку, похожую на книксен.
   - Уважаемые журналисты, друзья! - начал действующий Президент. - Прежде всего хотелось бы определиться, где мы находимся... да... и поздравить вас с успешным завершением учебы. Хотелось бы... но жизнь, как вы знаете, штука сложная. Приходится работать. Нагорный Карабах, Зебражан. Как говорится, назрел вопрос. Отсюда возникает предложение. Журналистское, так сказать, расследование, исследование, как хотите. Я сам учился и помню. Вся эта филология, пятая колонна, четвертая власть. Другими словами, разрешите поздравить, поскольку хотелось бы, не теряя времени, приступить к работе.
   В завершение речи, выражая полнейшую уверенность в сказанном, Президент, словно сорвавшись с цепи, ударил по столу ладонью, описав ею настолько характерную дугу заядлого доминошника, что для полного натурализма оставалось только крикнуть: "Рыба!"
   - Заметил? - Прорехов толкнул локтем Артамонова. - Этот без пятна.
   - Просто лампа отсвечивает, - свел на нет его подозрения Артамонов. Ходи.
   - Никакая не лампа! - стоял на своем Прорехов. - У них полно двойников! Шах!
   - Может, замазал чем-то голову? - помыслил Артамонов. - Или срезали? Сейчас врачи что угодно отрежут и не моргнут.
   - А может, пятно у того - это для имиджа? - предположил Прорехов.
   - Ты мне не оставляешь никаких пешек к существованию, - сказал Артамонов. - Все поснимал.
   - Сдаешься, что ли? - предложил завершить муки Прорехов.
   - Да нет, полчаса продержусь, - захорохорился Артамонов.
   - Но если нас сюда затащили не на мясо, то зачем? - не мог успокоиться мнительный Прорехов.
   - Похоже, именно это нам сейчас и расскажут, - навел его на президиум Артамонов. - Шах!
   - Предлагаю отложить партию до лучших времен, - сказал Прорехов..
   - Сейчас партия сама отложит тебя до лучших времен, - предложил заткнуться Артамонов.
   - Да ладно тебе.
   - Хорошо, слил, - уронил короля Артамонов. - Общий счет по двум. Расставляем по новой.
   Следующее слово было предоставлено кандидату в Президенты. В смысле доклада он был еще короче.
   - Товарищи, - сказал он без бумажки, - или, как теперь принято говорить, господа, понимаешь!
   - Не по шпаргалке шпарит, значит, настоящий! - догадался Артамонов.
   - Да, на экране он благовидней, - посочувствовал выступающему Прорехов.
   - Их накачивают наркотиками, - резанул Артамонов. - Таблетками разными.
   - Разговоры! - ткнул Прорехова под ребро офицер.
   - Мы собрались, чтобы, некоторым образом, обсудить положение, - добрым голосом продолжал кандидат в президенты. - Почему здесь? Вернее, почему с вами? По нашему мнению, вы как раз и есть тот самый передовой отряд молодежи, чтэ-э... раньше приписывалось совсем не тем. Мы отобрали для дела самых нестандартных, то есть наиболее образованных и в совершенстве владеющих профессией. Людей с нелогичным поведением, со смелыми жизненными воззрениями. То есть людей броских, бросающихся в глаза не только обывателю, но и органам, которые, так сказать, обеспечивают нашу кадровую политику. С вами здесь поработают конкретные люди. Вы получили повестки, но здесь не армия. Почему здесь? Здесь у нас центр. Центр подготовки. Лучшие умы лаборатории, понимаешь...
   - На котлеты нас привезли, чувствую шкурой, - нагонял тоску Прорехов. И главное - никакого шанса сдернуть. Я пошел ладьей!
   - Да заткнись ты! - пнул его ногой под столом Артамонов. - Ставлю ферзя!
   - Мы хотели бы доверить вам все информационное пространство, - гнул дальше кандидат в Президенты, - по двое на каждый регион. Это даст нам заключение. Политический момент очень сложный, богатства страны ничьи и неуправляемы. И даже не наши. Притом чтэ-э... мы здесь. Поздравления наши примите и будьте готовы... Это что, уже конец? - повернулся он к кому-то в президиуме, откуда кто-то утвердительно кивнул.
   Затем начались выступления силовиков. Вся эта генерализация по очереди порола дичь методом внутреннего проговаривания. Из метрономически раскрывающихся ртов выползала откровенная дислалия. Последним, бормоча себе за китель, выступил основной военный. Получалось, что орать он мог только на плацу.
   Ведущий суетился, пытаясь иссечь тампонаду речи, чтобы предоставить слово менее косноязычному оратору.
   - Мениск обороны, уже пятый за последние два года, - шепнул Прорехов и получил от наблюдающего офицера под другое ребро.
   Вскоре любительские тексты закончились. Ведущий с явным удовольствием сообщил:
   - А теперь, как мы и договаривались, слово предоставляется товарищу Глобе.
   Зал поежился, зашушукал, загудел и долго не утихал. Чтобы прервать эту недисциплинированную спонтанность, кто-то очень хитро расстроил усилитель. В колонках дико запищало и завыло, словно подключили глушилку. Зал был вынужден стихнуть. Глоба тут же приступил к смыслу:
   - Для введения в курс дела мне необходимо раскрыть небесные карты, разложить звездный пасьянс. Итак, Президент. Родился 2 марта 1931 года в 11 часов 52 минуты по московскому времени в селе Привольное Красногвардейского района Ставропольского края. По звездам он - десятый градус Рыб, Солнце в соединении с Лилит в Зените.
   Зрители от непонятности информации стали врастать в кресла, слава богу, позволяющие это сделать. Такой пошел на них наплыв таинственности, просто ужас, хотя ничего неслыханного оратор не сообщил.
   - Президент, - продолжал Глоба, - сыграл свою черную роль, придя к власти. Он призвал к действию все разрушительные темные силы и был их проводником. Можно посмотреть, какие силы он представлял. Правда, он мог пасть жертвой тех же сил, которые его провозгласили, потому что Нептун владыка Солнца и Черной Луны - находится в противостоянии к Солнцу в Деве. В Деве он находится в изгнании, в ущербном положении. Разберем дальнейшие шансы Президента с точки зрения власти. Прежде всего у него кульминирующее Солнце, родился вблизи полудня, полуденное Солнце вместе с Черной Луной. Посмотрим, может ли стихия удержать у власти или вновь вернуть к власти нашего Президента...
   Делая свой доклад, Глоба показывал множество плакатов, насыщенных диаграммами и похожих на выкройки для шитья. Трассирующие кривые сплетались, сходились, расходились и лезли друг на друга. Газовые и пылевые туманности, галактики, их относительное вращение внутри друг друга, звездные скопления, планеты, созвездия, наползание одних сил тяготения на другие. Сам Глоба с двумя огромными скрещенными указками, размером, пожалуй, с биллиардный кий, походил на космического закройщика, который огромными ножницами кромсал небесный атлас, выкраивая лоскуты, которые могли оказать наиболее убедительное воздействие на аудиторию. Опускаясь в глубины дозвездного вещества, он подбивал свою модель кусками прошлого, делал вытачки и проймы из формул теории относительности, обметывал манжеты плоских разверток небесных полусфер вязью комет, развенчивал капюшоны несбывшихся по причине звезд пророчеств, вскрывал и закрывал гульфики черных дыр.
   - Наш Президент, - продолжал Глоба, - Черная Луна в Рыбах. Мифологически он воплощает в себе совмещение двух крайностей - прошлого и будущего. Если он ведет себя как представитель прошлого, то выполняет темную программу, если идет путем реформ - светлую. С Селеной связан жребий сокровенного. Значит, светлое дело, которое он проводил, - тайное и не понимаемое нашими соотечественниками, особенно современниками. Стало быть, все, что он сделал хорошего, не останется безнаказанным. Темные дела его, наоборот, поощряются, поскольку Лилит в соединении с Солнцем в Зените. Такому человеку легче делать темные дела. Президент был хорош и нужен для определенного этапа. В 2003 году именно в его градус войдет главная стрелка космических часов. Президент не просто политик, на его примере стихия разыграла целый миф ухода со сцены советской власти. С одной стороны, выдвижение его как типичного представителя советской власти, оформившего свою карьеру за счет родственных связей, писем, звонков, интриг, подкупа, с другой стороны, падение типичного представителя этой системы. Гороскоп политика должен соответствовать эпохе, иначе его не выдвинуть на передовые рубежи власти...
   Аудитория вслушивалась и вдумывалась в смысл сказанного. Так просто и легко раскладывался на лопатки и разбирался по косточкам Президент страны и так просто, под стаканчик заваренного в молоке чая, сносил разбираемый все эти выводы и умозаключения, что казалось, будто все происходит на экране, а не в жизни.
   - Давненько не бывал на подобных представлениях, - шепнул Прорехов, смотри, молотит, как молоток, и хоть бы раз улыбнулся. Спариваю пешки.
   - Видишь ли, пятачок, - сказал Артамонов, - похоже, все это правда, а никакое тебе не кино. Двойное гарде!
   - Все говорит о том, - продолжил свое рукоделие Глоба, - что, несмотря на политику темных сил, программу наш Президент заложил светлую. Она должна сработать вопреки тому, что он сделал. Потому что для следующего за ним нового Президента, Водолея, чем ситуация хуже, тем она лучше.
   Некоторые выпускники по привычке принялись конспектировать. Но между столами прошелся невысокий человек, пошептал на ухо особенно ретивым стенографистам, и те вмиг попрятали блокноты и авторучки. Записывать не рекомендовалось, разрешалось только запоминать.
   - Теперь о преемнике, - вел дальше Глоба. - Кандидат в Президенты родился 1 февраля 1931 года в 16 часов 15 минут в деревне Бутка Талицкого района Свердловской области. Третий градус Овна. Солнце - одиннадцатый градус Водолея. Крестовая ситуация, тоже связанная с Зенитом. Таким образом, Рыба плавно и бархатно передает жезл нашей эстафеты Водолею, поскольку начинается его эпоха, и мы не имеем права перечить природе. - Глоба отложил в сторону все свои кии-указки, свернул и положил в стопку плакаты. - Как уже было сказано, сюда отбирались самые лучшие из выпуска этого года. И очники, и заочники. Из самых лучших вузов страны, в которых ведется соответствующая вашей профессии подготовка. Но из суммы лучших затем были отобраны только два гомологичных знака зодиака - Рыбы и Водолеи. После чего вас скомплектовали в пары. Каждая пара являет собой соплодие Рыбы и Водолея, уложение которых валетом дает формулу преемственности в миниатюре. Так говорят звезды. К мнению звезд необходимо прислушиваться. Два этих знака будут, как диплоидная клетка, ознаменовывать переходный период. И лишь только следующий за ними более молодой знак, о котором мы здесь речи пока не ведем, принесет необходимый и планируемый нами законопорядок в нашу страну. Вы должны знать, какой знак следует за Водолеем и какая из засветившихся на политическом небосклоне фигур под этим знаком ходит. На этом все, спасибо за внимание!
   - Во, лепит! - восхитился кто-то за соседним столом.
   Глоба донес глобальное видение затеи, а пролонгировал мысль в деталях маэстро Лонго. При этом он был краток и не так фантасмагоричен. А все потому, подозревали многие, что этот маг всея Руси был не выездным. Недавно Штаты отказали ему в визе. Однако Лонго был не намерен сдаваться, он решил поработать над тем, чтобы попасть за океан колдовским методом материализоваться, телепортироваться, переместиться в пространстве, раствориться на молекулярном уровне, но, в конце концов, без всяких виз оказаться там. И именно к этому он подвел все свое выступление. При чем здесь это, никто не понял.
   В президиуме выделялись три человека, степенность и безучастность которых давали повод заключить, что они здесь старше всех званием и выше всех положением. Они присутствовали при стечении исполнителей, как иной раз в старину на партсобрании фабрики присутствовали люди из райкома. Это были авторитетные граждане, реально управляющие страной.
   Встал ведущий.
   - В общем и целом, - сказал он, - я думаю, вам все ясно и понятно. А конкретные ценные указания вы получите от ваших кураторов в конфиденциальных беседах в тех самых кабинетах, куда вас привели первоначально. Номера кабинетов, если вы забыли, находятся на ваших столах и на ваших повестках. Пять минут на перекур, и далее, как теперь принято говорить, работа в комиссиях.
   Когда Артамонов и Прорехов вошли в свою комнату, в кабинете уже сидел человек. Блеклый, как моль, взгляд в никуда - типичный представитель специальных подразделений бытия, весь изготовившийся задавать вопросы и слушать. Но сегодня перед ним стояла обратная задача - объяснять и отвечать на вопросы.
   - Надеюсь, товарищ Артамонов и товарищ Прорехов, смысл затеи вы уловили, - начал он вводным тоном.
   - Честно говоря, не очень, - сказал Прорехов, вынимая из кармана сбитые фигуры.
   - А еще точнее, совсем не уловили, - согласился с ним Артамонов, закрывая коробку с шахматами.
   - Я поясню, - откашлялся куратор. - Всякая власть, насколько вы уже поняли, не сама по себе и не по большинству голосов, как вас учили прежде. Она как бы от Бога, но при этом тщательно подбирается и отбирается из имеющегося в наличии материала. Для подготовки в регионах почвы для грядущих перемен, исходя из нестандартности ситуации, мы изыскали самых нестандартных.
   - Но почему тогда здесь нет Макарона?! - попытался создать ложный переполох Прорехов.
   - Какого Макарона? - не понял особист.
   - С нашего курса, - пояснил Прорехов. - Уж кто у нас нестандартный, так это он!
   - Не знаю, насчет Макарона никаких разработок не велось, - скуксился куратор так, как если бы у него в постели застукали мужика.
   - Странно, очень странно, - хмыкнул Прорехов. - У меня возникает недоверие к этой затее.
   - Знак не подошел, наверное, - догадался Артамонов. - Они со Светой Близнецы.
   - С какой Светой? - встрепенулся наставник. - Женский пол мы не призывали!
   - Не с чужой, с нашей, - успокоил его Прорехов. - С нашей Светой, с курса.
   - Ну, не будем отвлекаться, - вернул разговор в русло куратор. Продолжаю. Мое имя для вас - номер этой комнаты, - доверительно сообщил он. - Для вас я просто число. Вам предстоит запомнить его. Одновременно оно является номером телефона для связи. Но выходить на связь желательно в крайних случаях. В случае тюрьмы или сумы. А лучше вообще не выходить. В пары вас сбили условно, на основании поверхностной слежки. При желании любой из вас вправе поменять напарника. Рыба-Прорехов может избрать другого Водолея, а Артамонов может поймать другую Рыбу. В резерве у нас имеется и то, и другое. Работать вам предстоит в самом неподготовленном регионе. Вы спросите, почему? Отвечаю - потому что переименуют некоторые улицы в Москве.
   Куратор постоянно давал понять, что сам он во все это не особенно верит и что во всей этой затее он на стороне новобранцев и только положение обязывает держаться так строго. Его тон был настолько извинительным, будто он хотел выдать государственную тайну, но не знал ее.
   - Но ведь я не военнообязанный, - сказал Прорехов.
   - А вас никто на войну не посылает, - сказал куратор. - Наше предложение вполне мирное. И откликнуться на него - дело добровольное. Вы можете отказаться, товарищ Прорехов. А вот Артамонов - нет, уже подпадает под статью. Ну, так что, гражданин Прорехов, вы отказываетесь?
   - Нет, почему же, - остепенился Прорехов. - И, кстати, от чего я отказываюсь? Вы так и не прояснили, в чем суть.
   - Уточняю диспозицию, - воспрял куратор, по-видимому, оттого, что появились вопросы . - Вкратце это звучит примерно так. - Он пытался выглядеть державно серьезным. - Наша власть, владевшая территорией без всяких на то фамильных документов, стала понимать безыдейность системы собственности. Владеет, вообразим, первый секретарь обкома имуществом области, а в бюро технической инвентаризации или в палате регистрации это не записано, не зафиксировано. Он работает, работает, наш первый секретарь, улучшает хозяйство области, а потом его раз - и сняли. Или еще проще - умер. Ни по наследству не передать такую собственность, ни продать. И чуть взял лишнего - уже воровство. И это ведущий патогенный фактор нашей затеи. Поэтому, пока не наступило полное запустевание, под натиском запада и регионов было принято решение наверху - официализировать собственность, оформить ее по всем нормам международного права. Идея забродила в умах еще при Леониде Ильиче, но обретает реальное воплощение она только теперь, через три типа приватизации. На это уйдет какой-то срок.
   - А при чем здесь мы? - перебил его Артамонов.
   - Вы здесь действительно пока ни при чем, - откашлялся куратор. - Вас направляют для решения перспективной задачи: вы должны внедриться в информационное и культмассовое пространство региона и захватить основные секторы надстроечного рынка. Ваша ниша - информация и культура. Вам поручается морально подготовить вверенный вам сектор к грядущим демократическим преобразованиям. И не только подготовить. По нашим разработкам и ориентировкам, вы должны будете присмотреться к кадрам, вычислить их соответствие нашей концепции и в течение задуманного срока привести их к власти на местах. На это вам дается пятилетка. И досрочно тут ничего делать не надо. Именно пять лет. Через пять лет вы и сами поймете зачем. Если не поймете, мы позвоним и объясним. Через какое-то время произойдет смена Президента, и у страны начнется ломка. Неудачи внутренней политики будут списаны на старого Президента, а новый займется новаторством. В соответствии с нашей доктриной, собственностью должен владеть сильный и умный. На исходных позициях у сегодняшних собственников будут некоторые преимущества. Здесь ничего не попишешь. Но дальше - пожалуйста. Монопольная система по управлению информацией и культурой будет подпилена с вашей помощью, и распределение собственности пойдет уже по волчьим законам жизни и открытой конкуренции. Кто у кого заберет. Смогут удержать нынешние властители - будут продолжать владеть, упустят - их проблемы. На этот счет с Западом подписан официальный документ, нас обязывают это сделать. Так что никто претензий иметь не будет. Их инвестиционные компании на низком старте. Часть собственности откупят они. Вот, собственно, вкратце и все. А сейчас я попрошу вас дать подписку о неразглашении государственной тайны. И ознакомиться с мерой ответственности. - Куратор вынул из папки два красивых бланка, похожих на банковские векселя. - Вот тут, внизу, пожалуйста, указал он клеточку для сигнатур. - Что касается поддержки вас в регионе, мы гарантируем помощь при решении любых вопросов. Чуть что - сразу к нам. А теперь вам надлежит проследовать на КПП.