Арсенов Яков. Тринити

   - Начнем с АЭС, - сказал он Артамонову и другим. - Потому что на подземке у меня долгий разговор. А здесь пару слов - не больше. Вопросов по поверхности у меня, да и у самих работников АЭС практически нет. Там все налажено. Поэтому я на пару минут наверх и сразу присоединюсь к вам. Со мной можно не идти, готовьте встречу внизу. Я мигом. Полчаса у меня есть - этого будет достаточно.
   - Хорошо, - сказали доверенные лица. - Наши люди по ходу перекроят план мероприятия. А мы отправимся вниз, на подземку, прямо сейчас и произведем последние приготовления.
   - Там, внизу, у нас на сколько назначено? - уточнил время Владимир Сергеевич и посмотрел на часы.
   - На пятнадцать ноль-ноль, - ответил Пунктус. - А потом сразу обед у портала. Татьяна все подготовила.
   - Отлично, я постараюсь успеть, - пообещал Владимир Сергеевич. - Чуть что - начинайте без меня, а я подтянусь. Пару минут туда, пару - сюда, какая разница. А что говорить, вы знаете и без меня.
   - Идет, - сказал Нинкин. - Ваши предвыборные тексты все уже выучили наизусть. Линия выступления будет неизменна, но надежды терять не следует.
   - Совершенно верно, - сказал кандидат Макаров. - В сжатом виде так оно и есть.
   В сопровождении небольшой группы лиц Владимир Сергеевич отправился к энергетикам в машинный зал АЭС и начал выступление. Неожиданно для себя самого кандидат Макаров так заобщался со служащими, что у короткой встречи появлялось одно продолжение за другим. Владимир Сергеевич понял, что опаздывает на подземку. И уже собрался звонить вниз по телефону, чтобы там, как и договаривались, начинали без него.
   - Давайте закругляться, Владимир Сергеевич! - торопил его главный инженер Пестров. - Пересменка сейчас начнется, максимальное количество людей собе- рется.
   - Все-все, бегу, - спешил Владимир Сергеевич.
   - Давайте я вас отвезу! - просто тащил его за рукав Силуан Григорьевич.
   - Да нет, у меня водитель, - отказывался аксакал, и по привычке подолгу прощаться с каждым породненным местечком, все впитывал и впитывал окружающее. Ему нравилось, как с капитанского мостика начальника АЭС видны одновременно и мощнейшие турбины российского производства, и бескрайние леса до самого горизонта со стекляшками озер и серыми крышами заброшенных деревень вдоль трассы, вырубленной под новую линию ЛЭП.
   - Ну, все уже, все! Все! - чуть не кричал главный инженер Пестров, разгоняя слушателей. - Товарищ Макаров! - выталкивал он из зала Владимира Сергеевича и велел подгонять машину для него прямо к турбинам через пожарные ворота, чтобы, не теряя времени, лететь вниз, на подземку, потому что уже почти три часа!
   Наконец Макарон угомонился и занес ногу над высокой подножкой поданной машины...
   Вдруг все услышали, как где-то в стороне подземки грохнул мощный взрыв.
   Началась паника. С площади перед административным зданием АЭС завиднелся черный дым, поднимающийся из открытых водоводов.
   Владимир Сергеевич и Силуан Григорьевич быстро поднялись в селекторную.
   - Что у вас там? - спросил Пестров у дежурного мастера строительства. Плановый взрыв?
   - Нет. Плановый завтра, в шестнадцать ноль-ноль, - ответили с подземки.
   - А это что? - спросил Силуан Григорьевич.
   - Пока неясно, какой природы, - ответил дежурный мастер.
   - Может, метан? - спросил Пестров.
   - Продували всю ночь, - сказал мастер. - Не должно бы...
   - А в каком месте взрыв? - спросил главный инженер.
   - В районе насосной, - ответил мастер.
   - Там у нас не намечалось никаких взрывов. Что там взрывать?! - сказал Пестров.
   - Да, что-то не то, - медленно произнес начальник смены.
   - Горных спасателей вызвали? - перешел к оперативному протоколу главный инженер.
   - Да, группа выехала к месту, - доложил начальник смены.
   - Людей вывели?
   - Каких успели, вывели, - доложил мастер. - Многие остались внизу.
   - А где именно произошел взрыв? В каком месте насосной?
   - У портала, на выходе из поземки. Вблизи перемычки, у третьего насоса. Вход полностью обрушился, доступ техники к месту взрыва затруднен, перечислил оперативные данные мастер.
   - Люди под землей остались? - спросил Силуан Григоревич.
   - Да, несколько человек, - сказал мастер и сглотнул слюну. - Проходчики и кто-то из гостей, готовивших встречу кандидата. Спасатели пытаются пробраться к завалу сверху через водоводы. Перебило кабель, объект временно обесточен. Электрики занимаются подключением аварийного конца.
   - Сколько человек осталось под землей? - пытал дежурного инженер.
   - Точно сказать нельзя. Станет ясно, когда поднимут на поверхность тех, кто во время работы находился в водоводах.
   - Ясно, продолжайте работы.
   Владимир Сергеевич с главным инженером спешно отправились к месту взрыва. Макарон попытался позвонить по сотовому Пунктусу, как старшему по организации встречи на подземке, потом Нинкину, Татьяне, Натану, Пересвету, Артамонову. Связь отсутствовала.
   Откуда-то возникший Бакутин не по делу и громко, было видно, что картинно, наседал на Петрунева с разными предложениями. Петрунев тоже картинно махал руками и все отсоветовывал.
   - Вопрос надо решать не с ними, - указал он рукой куда-то в сторону. Это не попытка устранения. Иначе бы устранение состоялось стопроцентно. Просто с Владимиром Сергеевичем пытаются определиться в цене, как с серьезным конкурентом. В таких случаях никто намеков не делает, - сказал авторитетный человек Петрунев. - Устраняют, и все. Без осечек. Я полагаю, это предупреждение относится к разделу просьб о сотрудничестве. Думаю, что нам или предлагают сняться с президентской гонки за какие-то деньги, или спрашивают, сколько возьмем мы с них в случае нашей удачи. Единственное, что нам остается узнать, порядок цен в ту и другую сторону.
   - Да мы сами можем им выплатить любую сумму! - сказал Фельдман.
   - Им надо передать, - спокойно сказал Владимир Сергеевич, отряхиваясь от пыли, - что они обратились не по адресу. Уже поздно. Теперь им надо апеллировать к народу. Меня выдвинула группа единомышленников, понятное дело, я иду не сам, иду за чужие деньги! Но при всем при этом я еще и хороший менеджер! А чтобы управлять обществом с ограниченной ответственностью под названием Россия, надо иметь опыт и руки в виде кнутов с ножами на концах!
   Охрану инициативной группы по совету Бакутина и Петрунева пришлось усилить.
   Вскоре на поверхность подняли проходчиков, которых взрыв застал на месте работы. Двоих тяжело ранило, но все были живы. И маркшейдеры, и остальные. Вместе с ними эвакуировали на воздух Татьяну и еще нескольких человек из кандидатской группы. Все они были по уши в меловой и гранитной пыли. Несмотря на такое покрытие, люди выходили синими - за время пребывания под землей без кислорода произошло частичное отравление организмов.
   Все бросились их расспрашивать, но пострадавших тут же укладывали в машины МЧС и отвозили в больницу.
   - Дайте команду срочно восстановить систему нагнетания воздуха, - велел главный инженер Пестров мастеру, - в противном случае спасатели будут не нужны.
   В течение часа был восстановлен вентиляционный блок. Горные спасатели дошли до завала с обратной стороны - через водоводы. Никого больше они не нашли. Люди если и оставались, то внутри завала или в пустотах между двумя обвалами скального грунта и меловой породы.
   После долгих подсчетов, перекличек и сверок дежурный мастер пришел к выводу, что под землей в завале остались как минимум двое рабочих-проходчиков и два человека из команды кандидата Макарова - Пунктус и Нинкин.
   На место происшествия прибыл начальник УВД Мотылев, прокурор Паршевский, а через некоторое время на вертолете прилетели люди из Министерства чрезвычайных ситуаций и Минэнерго. Лица от официальных федеральных структур прибыли с опозданием, но это было и понятно - по стране устраивалось до десятка терактов в день, и первых чинов на все пространство терроризируемой отовсюду России не хватало. Прибывшие были тут же включены в комиссию по расследованию инцидента.
   Через сутки спасательных работ были найдены тела еще двух рабочих. Обвалившаяся порода накрыла их целиком. Надежд на выживание не было - месиво из плоти.
   Владимир Сергеевич, стоявший рядом, когда мимо проносили носилки с телами, отметил, что проходчики все еще пахнут белком.
   Спасатели продолжали разгребать завал до места, в котором могли находиться Пунктус и Нинкин. Оставалось пройти около двадцати метров обсыпавшегося грунта. Все это в условиях, где технике не развернуться. Нагнали поисковых собак. К ним присоединился бестолковый в этом смысле Бек. Он нюхал и рыл, нюхал и рыл! Искромсал лапы в кровь, помогая спасателям. На второй день с утра была пройдена половина завала.
   Татьяна металась у искареженного взрывом портала. Она не покинула строительный вагончик даже на ночь, когда всем было приказано оставить объект во избежании очередного инцидента.
   Татьяна разрывала сцепившихся между собой мертвой хваткой Натана и Пересвета, которые в шоке, перемазываясь в слезах друг друга, голосили как две кастрированные волчицы.
   - Нет-нет, я тоже останусь здесь, пока все не прояснится, - трепетал Пересвет. - Все равно не усну. Я буду держать связь со спасателями. Пересвет за время общения очень сильно привязался к Пунктусу. У них нашлось много общего и в прошлом, и в будущем - они планировали заключить с жизнью сходные контракты.
   Нинкин, наблюдая их зарождающуюся дружбу, тяжело переживал оттирание. Он понимал, что фигли-мигли товарища - дело временное, все закончится, как и всегда, - возвращением в лоно.
   Накануне взрыва на подземку они направился веселой толпой - Нинкин с Пунктусом чуть впереди, Пересвет с Натаном - метров через двадцать, а Татьяна с Артамоновым - только нос засунули за портал, чтобы принюхаться к полутьме - им там делать было нечего. Татьяна руководила накрыванием столов под открытым небом, а Артамонов делал последние уточнения по сценарию встречи. Сюда, в самое начало маршрута, должен был прибыть Макарон.
   В этот момент прогремел взрыв.
   Сегодня, спустя трое суток, Владимир Сергеевич с Татьяной и Артамоновым вышагивали руки за спину вокруг завалов и торопили спасателей, которые на их взгляд продвигались вперед очень медленно. То им мешало одно обстоятельство, то другое.
   У Пересвета и Натана от медлительности спасателей отнялась речь - они нудили и выли.
   - Нет, ребята, так нам не успеть, - стояли они над душой работающих. С такой скоростью наши парни умрут там от недостатка кислорода!
   - Хочу к ним! - стонал Пересвет, да так, что Натан едва удерживал его, а тот все равно рвался под землю.
   - Дурак, засыплет! Куда ты? - удерживал Пересвета Владимир Сергеевич.
   - Я хочу к ним! - выл Пересвет.
   - Успеешь, - ревностно удерживал его Натан. - Вот вытащат, и наговоритесь.
   - Они там вдвоем! - переживал безумец.
   - Может, их давно уже нет, - успокаивал его Натан. - Их могло разметать по водоводам!.
   Допущение повергало Пересвета в другой ужас, и он принимался стонать еще громче.
   - Слушай, да заткнись же ты, наконец! - не выдерживал дикого воя Макарон. - Лучше бы жизнь меня порезала! Как я ненавижу, когда ты воешь! Лучше бы тебе рот зашили, а не дырку!
   Под землей среди завалов жизнь шла своим чередом.
   Но сначала необходимо отследить местонахождение людей в момент, предшествующий взрыву. Когда были проговорены все вопросы предстоящей встречи - проверена оборудованная временно небольшая трибуна для кандидата Макарова, установлено освещение, проведены кабели для подключения телеаппаратуры, группа подготовки совместно с сопровождавшими работниками подземного участка удостоверилась в готовности, выпроводили лишних и снова по двое и по трое стала отдаляться от портала к месту митинга.
   В этот момент прогремел взрыв. С верхних отметок рухнула порода и накрыла двух проходчиков, работавших в третьем водоводе. К этому моменту Пересвет с Натаном еще не подошли к месту обвала, а Татьяна с Артамоновым вообще были снаружи. Пунктус и Нинкин, находившиеся в голове процессии, оказались отсеченными от человечества с двух сторон. С одной - завалом, которым прикрыло двух проходчиков, с другой - завалом, до которого не дошли Пересвет и Натан.
   Когда пыль улеглась и все стихло, Нинкин подал голос.
   - Есть кто живой? - спросил он, отплевываясь от меловой пыли.
   - Есть, - ответил Пунктус, отхаркиваясь от кусков гранита.
   - Перемещаться можешь? - спросил Нинкин.
   - Похоже, нет, - ответил коллега сдавленным голосом, - меня привалило до пояса. Ног не чувствую. А ты?
   - Я, кажется, могу, - попробовал пошевелиться Нинкин, - только шкуру на груди стесало. Кусок гранита пролетел в неприятной близости. Кровь хлещет по-черному.
   - Ползи сюда, - попросил Пунктус слабым голосом. - Меня по боковине зацепило, а ноги вообще стерло, ничего не чувствую.
   - Сейчас попробую, - напрягся Нинкин.
   Он прижал к ране скомканную рубашку и дополз в кромешной темноте до своего друга. Из-под обломков породы нащупывалась только верхняя часть его туловища. Нинкин помог напарнику сорвать рубашку и заткнул рану, которая была липкой до левой части грудины.
   Прощупав камни, которыми были завалены до пояса ноги Пунктуса, Нинкин прикинул, что вручную их кое-как можно будет разгрести. По камешку, по валунчику, которые своими острыми краями разрывали руки и пальцы, Нинкин расчистил ноги товарища. Но это не изменило ситуации - ноги не слушались ни хозяина, ни помощника. Они отнялись. Видно, удар был настолько сильным, что нервные волокна попросту перешибло.
   Нинкин оттащил Пункуса подальше от породы, которая могла рухнуть еще раз и накрыть обоих. Постепенно они переместились в центр оставшейся незаваленной территории. Дышать становилось тяжелее. Воздух как-то просачивался к месту завала, но в столь незначительных количествах, что его нехватка чувствовалась острее и острее.
   Часы на руке Пунктуса продолжали работать.
   На исходе вторых суток дышать стало невозможно. У Пунктуса начались судороги, у него отказали не только ноги, но и почки. Началась интоксикация организма. На третий день стали случаться кратковременные обмороки. Нинкин подолгу тряс его, приводя в сознание, но через какое-то время Пунктус снова отключался.
   Скоро стало плохеть и Нинкину. Он уже не мог справляться с участившимся дыханием и волнообразно терял волю. В моменты просветлений он нащупывал тело друга, который не мог ни говорить, ни шевелиться, только отрывисто скусывал с губ прилипший к ним воздух. Словно дышал. Но это только казалось. После чего он резко стихал и снова дергался от пришедшей в гортань жмени пустого бескислородного воздуха. Он больше не отражал действительности, у него началась предтеча комы.
   Нинкин на исходе сил, понимая, что еще минута, и он тоже отрубится если не навсегда, то очень надолго, сорвал со своей раны окровавленную рубашку при этом его дернуло от боли - значит, еще жив, подумал он, а вот окровавленную, с засохшей кровью, сорочку Пунктуса он содрал с его тела безболезненно: когда эта давящая повязка снималась, тот ничего не почувствовал. Это был необратимый шок. Нинкин нащупал место на теле Пунктуса, откуда только что сорвал защитную материю, - рана была едва мокрой от малой крови, на ее поверхности имелось уже больше корок, чем лимфы. Затем он прощупал свою рану - она была в большей степени окровавлена. Аккуратно, чтобы не затащить в обе раны - свою и товарища - пыли и песка, Нинкин наполз своей раной на рану Пунктуса и плотно приложился к ней. Собственная боль при этом стала гораздо острей, а в месте прикосновения нестерпимо зажгло. Зато стихла боязнь.
   Вскоре Нинкин, как ему показалось, почувствовал необъяснимое увеличение своего объема. Он обнимал своего друга, как себя, и теснее прижимался к нему. От Пунктуса веяло уходящей теплотой. "Нет, только не это! - орал внутри себя сухим голосом Нинкин. - Только не это! Я тут с ума сойду один!"
   Через какое-то время тело Пунктуса стало понемногу реагировать на прикосновения прижавшегося к нему друга, но в сознание он по-прежнему не приходил. Сколько истекло в таком положении часов, никто из них вычислить не мог.
   На пути к ним с поверхности лежало несколько рухнувших железных балок и свай. Пока спасатели резали искромсанный металл, ушло несколько суток. Арматура держала аварийных проходчиков за грудки. Проблема продвижения вперед не решалась, пока не привезли гидравлические кусачки. Темп прохождения завала возрос. После того, как арматуру разъяли, вперед пошли обычные подземные мини-экскаваторы.
   Когда спасатели добрались до уже простившихся с жизнью Пунктуса и Нинкина, истекали пятнадцатые сутки поисковых работ. Потерпевшие ничего не чувствовали. Бездыханные, они лежали в обнимку, плотно прижавшись друг к другу, и были, как саваном, покрыты слоем осевшей известковой пыли.
   Их извлекли на поверхность, когда уже не было никаких надежд на то, что они могут быть живы. Поднимали их на носилках, не разнимая, и поместили вместе на борт реанимационного вертолета. Они продолжали оставаться без сознания, но - о чудо! - они дышали! Обнявшись, они не отпускали друг друга и дышали!
   Вертолет аккуратно, с небольшого разбега, потому что стояла страшная жара, повез пострадавших в Москву, в институт хирургии.
   Владимир Сергеевич, Татьяна, Пересвет, Натан сопровождали потерпевших на своем вертолете до самой больницы. Остальная команда двинулась в Москву автомобилями.
   Пунктуса и Нинкина поместили в реанимационное отделение.
   Главный врач центра хирургии профессор Марилин распорядился ничего не предпринимать по разъему больных и их отделению друг от друга .
   - Это они от страха и в результате долгих судорог, - объяснял он и успокаивал всех, кто называл себя близкими. - Пройдет испуг, и они спокойно отрастут друг от друга.
   Друзей подключили к системе жизнеобеспечения. Несколько дней они пролежали не шевелясь. Татьяна с Пересветом и Натаном не отходили от больных. Они подавили сопротивление обслуживающего персонала и добились неположенного присутствия рядом - на любых условиях - мыть полы, таскать утки - все, что угодно. И торчали там безвылазно - сняли неподалеку гостиницу и посменно дежурили.
   Первым пришел в себя Пунктус. Потом очнулся и Нинкин.
   За время совместного пребывания под землей и в реанимации их тела полностью срослись по месту ран. Пытаясь понять, что произошло, они долго крутились вокруг своей теперь уже единой оси и тщились встать на ноги. Получалось с трудом. Наконец они обнаружили, что тела их в месте недавних ран срослись от длительного соприкосновения. При попытке отдалиться друг от друга они почувствовали нестерпимую боль. Они стали близнецами, сросшимися в области сердца.
   Помыкавшись, они включили телевизор. Каналы вовсю вещали о покушении на Макарова. Ответственность за взрыв ни одна из фигурирующих на рынке террористических организаций на себя не брала. Это означало, что вина за теракт автоматически перекладывается на чеченских бревиков. Красный столбик рейтинга Владимира Сергеевича стремительно полз вверх, как будто наступила суббота, и все население страны вместе с кандидатом Макаровым отправилось в баню.
   По соседству с палатой, где находились Нинкин и Пунктус, работал консилиум. В предбаннике совещательной комнаты, приложив уши к двери, стояли Татьяна, Натан, Пересвет и подслушивали разговор врачей. Вскоре к ним просочился и Владимир Сергеевич без халата. Консилиум, на заседание которого никого стороннего не допускали, решал, как быть дальше с пострадавшими. Споры не умолкали уже два часа.
   - Единственный способ сохранить им жизнь, - говорил лечащий врач, оставить сросшимся. Потому что спаечный процесс зашел дальше некуда. Поскольку почки и легкие Пунктуса отказали вследствие резкого удара и затем в результате длительного сдавливания упавшей породой. Если пойти по пути разделения тел, то далее Пунктусу потребуется пересадка почек и легких. А, значит, уже нельзя будет говорить о его стопроцентной и полноценной жизни.
   - Еще требуется получить согласие Нинкина на их совместную жизнь. Ведь в его праве - отказать Пунктусу. Он может оставить его при себе, а может и нет. Вопрос лежит на стыке этики, медицины и юриспруденции, а значит, проваливается.
   - Может, нам устроить здесь сцену - испрашивать согласия, как при венчании? - спросил профессор помоложе, он только что защитился.
   - Разделение их, по крайней мере, в данный момент может повлечь за собой непоправимые последствия, - сообщил профессор, ведущий консилиум. - У Пунктуса не работают обе почки. Восстановление их функций проблематично, здесь нужно время, которое может ничего и не дать. Кровь Пунктуса имеет первую группу и положительный резус-фактор, но очищается, проходя через почки Нинкина, кровь которого имеет четвертую группу и отрицательный резус. Понимаете? Две несовместимые жидкости, практически не смешиваясь, проходят по одним и тем же сосудам! Как соленая и пресная вода. Кровеносные системы стали единой, а кровь по-прежнему разная! Таким образом, разделив пострадавших, мы должны будем поместить Пункуса с отказавшими почками в отделение гемодиализа - на искусственное очищение крови - и поставить его в очередь на ожидание донорской почки. Операция по пересадке не может быть начата, пока не станет ясно, заработают ли его собственные почки, функции которых, похоже, навсегда утрачены в результате стресса и сильного сдавливания. Таким образом, мы приходим к промежуточному заключению, что больные должны оставаться в таком положении на неопределенное время. Отделение их друг от друга станет целесообразным только в случае, если заработают почки Пунктуса.
   - Мы не можем принимать решение о том, чтобы оставить их в таком положении. На это требуется согласие Нинкина. Мы не вправе ставить перед ним этот вопрос. Это может быть только его личным делом, - сказал представитель правовой части консилиума.
   - Верно, - согласился ведущий профессор. - Но надо помнить и о том, что не только Пунктус обязан Нинкину, поскольку тот пустил его кровь по своему кругу и по своему телу, через свои системы очистки. Но и Пунктус тоже по-своему спас Нинкина, поскольку, если бы тот не приложился к нему, еще неизвестно, не умер ли бы сам Нинкин вслед за Пунктусом от сепсиса. Заражение крови у каждого из них могло бы начаться буквально через несколько часов. И после смерти Пунктуса от почечной недостаточности и потери крови следом ушел бы Нинкин от заражения крови. Так божественно получилось, что они оба явились друг для друга самыми стерильными повязками. Не прильни они друг к другу так плотно, как им это удалось, обессилевшим и почти задохнувшимся без кислорода, - неизвестно, смогли бы они дотянуть до прихода спасателей. Оба они могли бы умереть как от большой потери крови, так и от попадания в открытые раны какой-либо инфекции. Или от интоксикации. Таким образом, никто из них не обязан друг другу в большей или меньшей степени. Они обязаны друг другу в равной мере. И понимание этого им необходимо привить сразу же. Иначе может начаться отторжение тел.
   - То есть, разделять не будете? - спросил протиснувшийся в зал и зашедший со спины консилиума кандидат Макаров.
   - И властвовать тоже, - сказал руководитель консилиума. - Это опасно для их жизни. Но как вы здесь оказались! - неожиданно возмутился ведущий, завидев постороннего.
   - Шел мимо, - доходчиво пояснил Владимир Сергеевич. - Но для меня ясно одно.
   - Что же, если не секрет? - поинтересовался руководитель заседания, пытаясь выпроводить наружу бесхалатного Владимира Сергеевича.
   - Придется объединять министерства, - туманно произнес Макарон.
   - Какие министерства? - дернулся профессор, ничего не понимая.
   - Как какие? - удивился элементарной непросвященности Владимир Сергеевич. - Министерство топлива и природных ресурсов придется объединить с Министерством энергетики, - просто ответил он.
   - Вы не могли б не так образно? - попросили врачи.
   - Могу. Но только после выборов, - сказал кандидат Макаров. - В случае моего прохождения Фельдман станет премьером, такой уговор, а Пунктус и Нинкин пойдут у него на повышение и станут министрами в своих министерствах. И я буду вынужден дать команду Фельдману, чтобы Минтоп и Минэнерго были объединены в одно министерство! Понятно! Тогда эти бравые парни смогут работать в одном кресле без проблем!
   - Странно, - сказал ведущий профессор, уже за рамками официального заседания. - Их тела срослись, и не наблюдается никаких признаков отторжения. Это же феномен. Их разная кровь проходит по единому кругу. И никаких иммунных конфликтов, никаких антител!
   - А как работают сердца? - спросил Макарон.
   - Абсолютно в унисон. Причем сердце Пунктуса работает мощнее, потому что до почек Нинкина его крови гораздо дальше. Оно помогает сердцу Нинкина справиться с дополнительным объемом..
   - И выдерживает? - вопросил ведущий профессор. - Как же оно питается? Как ему хватает энергии?
   - Открылись пути окольного притока, - сказал молодой профессор. - Вот картина миокарда на крапленых энзимах.
   - Но это в любом случае должно вызвать реакцию отторжения, - не мог поверить в происходящее профессор, собравший консилиум.
   - Они любили друг друга, - спокойно сказал Владимир Сергеевич. - Какое у них может быть отторжение, если они четверть века вместе?!