Арсенов Яков. Тринити

   Утром, провожая студентов, Левый с Борзым сообщили, что вчера артистов кое-кто собирался побить на дорожку, но передумали. Почему передумали, они не признались.
   Бортовой "ЗиЛ" зафырчал, увозя подружившихся и возмужавших первокурсников на автовокзал. Бабка краем платка утирала слезы.
   - Добрый душа, - вздохнул Мурат.
   - Хотя достаточно вредный, - уточнил Гриншпон.
   Из железного без сидений кузова машины смотрели на уплывающую деревню. Забелин, как обычно, - через объектив. Рудику показалось, что за околицу к березам вышла загорелая Маша. Забелин ничего такого через свои линзы не заметил.
   Зимоня снял с клуба простыню-афишу и бережно уложил в сундук.
   В центральной усадьбе выяснилось, что отару баранов, за исключением трех-четырех самых упертых, первокурсники все же отработали.
   А через день на Меловое сошли дожди.
   Глава 5
   ВЕЗДЕСУЩАЯ_АНГЛИЧАНКА
   Староста Рудик вручил Зое Яковлевне Карповой полученный по ленд-лизу в деканате классный журнал, и англичанка приступила к знакомству с группой через перевод текста.
   - Не подумайте, что вам то и дело будут менять преподавателей, сказала Зоя Яковлевна, - просто в сентябре я летала в Лондон на повышение квалификации, и здесь меня подменяли коллеги. Но не будем отвлекаться. Пожалуйста, Алешина.
   Наташа, сгорбившись, продолжила нести тяготы первой по списку.
   - Из вас, пожалуй, и получился бы посол в Зимбабве, но такой прононс не вписывается даже в йоркширский диалект. Садитесь! - заключила Карпова.
   - Н-да, с английским у нас будет поставлено неплохо, - успел шепнуть Артамонов друзьям, готовясь к высадке.
   - А вам я сразу посоветую пойти на факультативные занятия, - заключила Зоя Яковлевна, выслушав его. - Или в куржок "дессидентов", как его называют.
   - Хорошо, - согласился Артамонов.
   - Бибилов! - Карпова подняла Мурата и стала дотошно всматриваться в него. - Вы случайно не из Тбилиси?
   - Тыбилыс, канэшна Тыбилыс! - обрадованно засуетился Мурат, хотя был из Гори. Он уже почти предвкушал поблажку.
   - А девичья фамилия вашей мамы случайно не Шилина? - спросила ни с того ни с сего Карпова.
   - Шылын, канэшна Шылын! - обрадованно залепетал Мурат, хотя фамилия его матери была Бибилова.
   - Ну, точно, вы похожи на нее как две капли воды, - осмотрела Зоя Яковлевна Мурата. - Несмотря на всю эту вашу черноту. Мы с ней вместе учились в пединституте. Поначалу переписывались, а потом жизнь заела, и мы с ней все письменные дела побросали. Да, время летит! Кажется, она совсем недавно уехала в Грузию с этим, как его, таскался все за ней?..
   - Мой атэц? - спросил Мурат.
   - Не знаю, может, и отец, - рассеянно сказала Карпова. - Ну что ж, раз такое дело, заходи в гости, расскажешь, как живете. - Она даже и не заметила, как перешла на "ты". - Остановился, наверное, у бабушки?
   - Нэт, пасэлылса в общэжытыи, чтобы имэт друзья, - сказал Мурат.
   - Ну хорошо, переводи следующий отрывок, - подтолкнула она его к пропасти. - Посмотрим, насколько английский у тебя отличается от русского.
   Отвечал Мурат безобразно, с трудом сдерживая желание перейти на грузинский. Карпова почти не слышала его. Она вспоминала молодость, теребя угол цветастой шали.
   - Клинцов! - продолжила Зоя Яковлевна. - На кафедре турбин, случайно, не ваш отец?
   - Мой, - ответил Клинцов. Его отец действительно был кандидатом технических наук, поэтому сынишка постоянно от всего отлынивал.
   Клинцов перевел текст быстро и правильно, после чего начал оглядываться, ища признания в глазах одногруппников, но его спецшкольная выучка никого не интересовала.
   - Кравец! - продолжала Карпова. - Случайно, не ваш братец Эдуард занимается ерундой на четвертом курсе промфакультета?
   - Мой, но не случайно, а вполне законно, - сказал Кравец.
   - Мне кажется, все-таки случайно. - Зоя Яковлевна сменила мину. - Если вы пойдете в него, то я не знаю... Он остался мне должен тысяч сто, не меньше. И до сих пор не сдал экзамен за курс.
   Все посчитали англичанку нездоровой и сочувственно посмотрели на нее. Один Нинкин не удостоил Карпову взглядом - он дремал, прислонив голову к подоконнику. Пунктус растолкал друга, только когда Зоя Яковлевна объяснила, что такое "тысяча знаков". Оказалось, в них измеряется объем текста, который необходимо перевести внеаудиторно в течение семестра. Но он все равно не успел сосредоточиться, и Карпова временно продвинулась чуть вперед.
   - Матвеев! - вызвала Зоя Яковлевна следующего знатока.
   - Я, ну, это... - понес ахинею Мат. - В смысле, ну...
   Карпова махнула рукой.
   - Нинкин, - вернулась она назад по журналу.
   Нинкин старался, это было заметно, но подытожила Карпова, внимательно выслушав его, совсем не в ту сторону.
   - Вы, похоже, только что от сохи, - сказала она.
   - Вы где-то правы, - согласился Нинкин, потирая глаза, - если ею считать нашего школьного учителя.
   - Ценю вашу изворотливость. - сказала Карпова. - Однако это нисколько не увеличивает ваших шансов выучить язык. Петрунев!
   На этот призыв англичанки никто не откликнулся. Если двое из группы Ховриков и Яшенин не явились всего только в колхоз, то Петрунев - а об этом следует упомянуть прямо сейчас, забегая вперед, - ухитрился за пять лет вообще не появиться в группе. Эта загадочная личность ограничилась успешной сдачей вступительных экзаменов, а затем куда-то исчезла. Но, вопреки историческому материализму, она ощутимо присутствовала в 76-Т3 на протяжении всей учебы. Фамилия Петрунев шла в списке под номером двадцать. С завидной аккуратностью и упорством несведущие секретари переносили ее из года в год из журнала в журнал, каждый раз забывая вычеркнуть. Эта висящая в воздухе фамилия рождала много казусов при проверках посещаемости, а в конце пятого курса на нее по ошибке был выписан красный диплом всесоюзного образца.
   И посейчас эти левые корки хранятся в институтском мемориальном зале.
   Перед звонком Татьяна обозвала Зою Яковлевну Зоей Карповной. Не заметив оговорки, Татьяна переводила слово за словом, ломая язык об углы транскрипций. Над собой в познании языка Татьяне надо было еще работать и работать.
   На физкультуру поток собрался в наконец-то отремонтированном спортзале.
   Началась запись в спортивные секции.
   Рудик выбрал самый хитрый вид спорта - радио. Клинцов, по школьной инерции, - большой теннис. Напарника ему не нашось, и он пошел обстукивать стенку в одиночестве. Долго бил мячом в мишень, оглядываясь, чтобы понять, как на это смотрят остальные.
   Мурата освободили от занятий физкультурой, потому что он поступил в городской фехтовальный клуб. Реша с Матом и Фельдманом записались на бокс, где они все вместе обнаружили уже переодевшегося Артамонова. Соколов в армии изучал спортивное ориентирование на местности и решил продолжить занятия этим видом спорта.
   Татьяна долго металась, не зная, какую секцию усилить собою. Заметив, что высокий Мукин пошел на классическую борьбу, тут же сгасла и уже почти безвольно подалась на художественную гимнастику.
   Всех остальных, как абсолютно безыдейных, зачислили в секцию общефизической подготовки.
   Последняя в этот день пара занятий сорвалась. Знойко не явился по не известным до сих пор причинам. Поэтому вместо математики придумали всей группой пойти в кино. Заслали Татьяну брать билеты, накупили жареных с солью семечек и отправились в "Победу".
   Начался фильм. Артамонов, привыкнув к темноте, взглянул на руки друзей. Соколов сплел свои пальцы с пальцами Люды. Марина доверила ладошку Кравцу. "Все-таки Кравцу, а не Гриншпону", - подумал Артамонов. Он постоянно следил за развитием отношений в этой троице и болел за Мишу Гриншпона, как за своего сожителя. Кравец нравился ему меньше. Артамонов посочувствовал Гриншпону, руки которого сиротливо мяли друг друга, не зная, куда себя деть.
   Татьяна наводила мосты на левом фланге. Она усмотрела впереди себя довольно рослого молодого человека и, попросив его убрать голову немного в сторону, а то не видно, завязала разговор. До рук дело у них не дошло, поэтому Татьяна скрестила их и оперлась на спину сидевшего впереди зрителя.
   На руках Пунктуса покоился Нинкин. Остальные вполголоса комментировали фильм.
   - В пятый раз смотрю этот фильм, но сегодня актеры играют как никогда! - сказала Марина.
   - В индийских картинах даже шпионов ловят при помощи песен! - добавил Рудик.
   - И что за манера - непременно в двух сериях?! - произнес торопыга Артамонов.
   - На Востоке никогда не страдали лаконизмом! - высказался Реша.
   - Я буду говорить об этом на третьем конгрессе Коминтерна! - подвел итог Артамонов.
   Вечером после фильма в 535-ю комнату ворвался Кравец и набросился на Гриншпона.
   - Что ты тут рассиживаешься! - засуетил он его. - Сейчас в актовом зале руководитель Бирюков начнет отбор в институтский вокально-инструментальный ансамбль!
   - А где Марина? - спросил Миша.
   - Она придет прямо туда! - запыханно проговорил Кравец.
   - Ну, ни пуха! - пожелали музыкантам сожители набитыми макаронами ртами.
   - Искусство нада многа жертв, - резонно заметил Мурат, жуя передержанное на огне блюдо из далеко не стройных макаронин вперемешку с тушенкой.
   - Поберлять оставьте, - попросил Гриншпон. - Мы мигом.
   - Не волнуйся, - пообещал Реша.
   Но Гриншпону оказалось ни к чему слипшееся в комок мучное месиво по-флотски. Он вернулся радостный, словно сытый.
   - Ну как? - спросили его с порога, придвигая к нему макароны.
   - Приняли! Всех! - выпалил Миша. - И меня, и Кравца, и Марину! Больше никого не взяли, только нас троих!
   - Вы, наверное, только втроем и пришли на этот ваш конкурс, предположил Реша.
   - Ну да! - возмутился Миша. - Желающих было море!
   - И как вы будете называться? - спросил Рудик.
   - Мы уже называемся, - сказал Гриншпон. - Вокально-инструментальный ансамбль "Сладкие спазмы". Звучит? По-моему, красиво.
   - Ничего, только от одного названия пальцы сами складываются в козу, сказал Артамонов. - Надеюсь, мы по блату будем ходить на ваши "Спазмы"?
   - Конечно! - чуть не обиделся Миша. - Завтра мы начинаем готовиться к осеннему балу. Думаю, к ноябрьским праздникам сыграемся.
   - Ну какой бал в грязь?! - поторопил организаторов Реша. - Нужно устраивать его сейчас, пока осень на осень похожа!
   - Не суетись, успеешь ты себе даму выудить, - успокоил его Гриншпон. Поучись у Чемерис!
   И совершенно невесомая на помине в комнату без стука вошла Татьяна.
   - Да, да, я в курсе, поздравляю! - обратилась она к Гриншпону и, словно чем-то неудовлетворенная, уселась на стул задом наперед посреди комнаты. Опершись сложенными перед собой руками на спинку, Татьяна ни с того ни с сего начала вспоминать Меловое, рассказывая Реше, проработавшему в соседней деревне, совершенно небывалое.
   Реша в "отместку" был вынужден поведать, как Мат заснул в хлеву в таком же, что и Усов, агрегатном состоянии и его, начисто вылизанного коровами, отыскали только к утру.
   Насочиняв еще с три короба, Татьяна придавила Решу к земле. Тогда он был вынужден призвать в свидетели и на помощь всю 540-ю комнату, в которой жили Фельдман, Мат и Мукин. При виде Мукина у Татьяны пошла кругом голова. Уже одно то, что он поступал в десантное училище, пусть и неудачно, повергало ее в трепет.
   Ребята только что пришли из пивбара, и разговор мог бы получиться бесконечным, но вернулся Рудик со своей радиосекции и все расставил по местам.
   - Все девушки мои! - заявил он, размахивая пропуском в женское общежитие. - Оказывается, наша институтская радиостанция у них на крыше, указал он пальцем на Татьяну.
   - А вот Таня ходит к нам в общежитие без всяких пропусков, - сказал Гриншпон.
   Рудик хотел отпустить в его сторону какую-нибудь шутку, но Реша удержал его:
   - Ты с Мишей теперь не особенно... вольничай, он теперь в ансамблях!
   Стали от безделья месить музыкальную тему, обвинили Гриншпона в пустяковости затеи с этим его ансамблем - мол, играл бы нам тут в комнате на своей гитаре, и достаточно! Потом вернулись к сельхозработам, еще раз прошлись по индийским фильмам и не заметили, как в комнату вошла Карпова.
   - Так вот ты где, оказывается, устроился! - подступила она к засыпающему Мурату. - А я дежурю сегодня по общежитию и дай, думаю, по этажам пройдусь, посмотрю, как вы тут. Вообще комната у вас чистая.
   Мурат, соглашаясь с замечаниями, кивал головой и оттого, что засыпал, попадал лбом немножко в стену.
   И тут Карпова неожиданно для себя обнаружила Татьяну.
   - А по какой причине здесь девушки? - вскинула она крашеные брови и стала молча оглядывать присутствующих, как бы ища, кому конкретно адресовать вопрос. - Пребывание гостей, тем более из женского общежития, насколько мне известно, ограничивается комендантским часом. Но ведь уже двенадцать! Сколько дежурю, но с такой безнравственностью сталкиваюсь впервые, завершила она свое выступление.
   - Да я, понимаете... - начала оправдываться Татьяна, пытаясь высказать мысль, что не только в данный момент, но и за всю свою жизнь она ничего аморального никогда при всех не совершала... Ей стало ужасно стыдно перед Мукиным.
   - Парням я прощаю, - сказала вездесущая англичанка, - а вот вас, девушка, я возьму на заметку. До свидания!
   - Ну все, мальчики, теперь и на иностранном мне удачи не видать, вздохнула Татьяна.
   Глава 6
   ОСЕННИЙ_БАЛ
   К первому студенческому балу готовились тщательно, как ко второму пришествию.
   Товарищи с повышенной проходимостью нарочно для мероприятия умудрились смотаться на барахолку в Малоярославец за крайне серьезными тряпками. Другие осаждали ателье, но большей частью устремлялись на явочные точки к местным фарцовщикам - обрести правильные трузера. Их можно было добыть исключительно там. Если покупку планировалось произвести на улице, брали с собой понятых, потому что после удачной примерки тебе могли вложить в пакет на дорожку не все штаны целиком, а только одну штанину от них. Ты радостный приходил домой, накидывался на обнову со свежей прытью, а обнова оказывалась располовиненной. Бывало и такое, поэтому на дело шли под двойным или тройным прикрытием.
   Грамотно упакованный студент превращался в человека окончательно и бесповоротно, как победа социализма на отдельно взятой земле. Наличие у особи фирменных штанов возводило ее в особый ранг. Негласной общетусовочной комиссией, хоть и с оговоркой, но принимался к сведению и пошитый на дому джинсовый самопал с левыми лейблами и непараллельными швами, лишь бы зиппер на калитке не расходился с линией партии, чтобы он был грамотно вшит и не торчал попусту далеко вперед. У самых навороченных из поколения кроме джинсовой куртки и штанов должны были иметься еще и крассы или, на крайняк, сапоги из джинсовой ткани - это было верхом превосходства над собой и попутно над допотопной обувной системой, подошвы которой делались из "микропоры" и "манки". А если кому-то счастливилось отхватить зимний вариант джинсового комбинезона, с серьезной, белого пуха, синтетической подкладкой, воротником и обшлагами, тогда владелец, натянув под все эти фашинные прелести "лапшу" или "водолазку", получал негласное право проходить вне условий на любые платные тусовки, включая закрытые просмотры затертого порно.
   Несмотря на повальную целеустремленность не туда, эстеты гонялись исключительно за пиковыми проявлениями моды. Мурату удалось прикупить джинсы "Блю доллар", на коленях и заднице которых от долгой носки и частой беспричинной стирки проявлялись голубые забугорные дензнаки. Нинель частенько вставала на колени, чтобы доподлинно усмотреть их на материи, а усмотрев, поглаживала.
   Вскоре всю эту моногамную ересь начали сметать "варёнки" разной степени вываренности. По этажам стали распевать песенку с таким финалом: "И терзали черти в моих варёнках хеппи энд!" Из этого жанра наиболее ходовыми считались круто проваренные джины и комбинезончики неотразимой мраморной расцветки.
   Бирюк со старших курсов принес слух, что как-то поздним вечером Рязанова вместе с подругой вовращалась домой и наткнулись на очередь из совершенно голых людей. Очередь выскобленным поросячьим хвостом тянулась от промтоварного магазина до проходной машиностроительного завода. В магазины ОРСа, по-видимому, выбросили что-то чешское или болгарское. Голые люди все подходили и подходили, прописывали себе на руку свой порядковый номер и вставали в очередь, чтобы простоять ночь, а утром, когда магазин откроется, отовариться. Очередь нешуточно волновалось, видно товар и впрямь обещал быть дефицитным.
   По уверению Рязановой, в очереди было немало студентов. Милиционеры дежурили рядом и переговаривались по рации:
   - Первый, первый, я - второй!
   - Какой еще первый! - возмутилась тетка из очереди и замахнулась на него сумкой. - Я тут первая! Я с обеда стою!
   В вечерней мгле знаки различия не имели никакой юридической силы. Милиционеры отступили к ограждению.
   - Посмотри, - удивилась Рязанова, указывая на людей в очереди. - Они же все голые!
   - Да иди ты! - не поверила подруга.
   - Вот те крест! Ты присмотрись повнимательнее. Видишь - тут полно наших! За шмотками приперлись. Вон, смотри, в самом хвосте. С параллельного курса!
   Подруга присмотрелась, но никаких голых людей в темноте не увидела. Хотя, действительно, некоторые силуэты показались ей знакомыми. А Рязанова продолжала рассуждать:
   - Прикинь, людей никто не затаскивал в эту очередь. Они пришли сюда сами, добровольно. Но ведь, пойми, в очередь такой длины можно встать, только будучи исключительно голым! Если у тебя нет совершенно никакой одежды! Только тогда, правда ведь, можно отважиться записаться тысяча сто сорок четвертым, чтобы заполучить какой-нибудь джемпер или куртон.
   В данном случае значения не имело, было так на самом деле или нет. Самое главное, что Рязановой это пришло в голову. Ведь бред человеческий и все видения всегда имеют под собой реальную жизненную основу. И раз это померещилось Ирине, значит, так оно и было. Такой была атмосфера, которой все вокруг дышали. И резюме, к которому пришел возбужденный мозг, получилось соответствующим: в такую длинную очередь можно встать, только будучи абсолютно голым, только если у тебя нет совсем никакой одежды!
   Личности, которым не светило никаких обнов, чистили и совершенствовали свой мезозой - старые, видавшие виды, но надежные одеяния.
   В частности, Фельдман, чтобы дешево и сердито получить эффект "варёнок", решил сработать под фирму и прокипятить свою заношенную джинсовую пару - брюки и безрукавку - сначала в синьке, а потом, скрученную и обвязанную шпагатом, в отбеливателе.
   - А то куртец со штанами не бьется, - пояснил он мотив своей радикальной затеи. - Вещи разномастные, у разных мастеров заказывал. А потом нашью разных мулек, и будет нормалёк.
   Будучи сдвинутым на варенках, Фельдман отдавал себе отчет в том, что молочно-белых варенок ему не получить. А что касается варенок с эффектом поношенности, то он знал, что для их производства в домашних условиях наряду с синькой и отбеливателем рекомедуется использовать хлорку, йод, корицу, соль, томатный сок, зеленку. А спирт, гвоздику и динамит добавляют по вкусу.
   Он запасся вышеперечисленными реагентами и, дабы не смешивать запахи, раздобыл две огромные столовские цинковые выварки с инвентарными пометками №13 и №666. Он выскреб их своим газовым ключом, затем выстоял очередь к электрической плите на кухне и для ускорения процесса установил регуляторы конфорок на максимум.
   Тем временем в 540-й комнате проходил шахматный поединок между Артамоновым и Мукиным. Фельдман усердно подсказывал Мукину не самые лучшие ходы и изредка отлучался на кухню в конец коридора присмотреть за варевом. В миттельшпиле Фельдман настолько увлекся суфлированием, что напрочь забыл про свою большую варку. Вскоре коридор заполнился чадом. Видимость на дорогах снизилась до полуметра. По воздействию на слизистую оболочку чад превосходил сероводород. Понесло тухлым желтком. Казалось, что неподалеку взболтали дно Черного моря.
   Обитатели общежития стали высовывать из комнат носы по самые яйца - не пожар ли?
   Фельдман учуял дым, вскочил и опрометью бросился на кухню. Но было уже поздно - штаны сгорели дотла. Озадаченный, он снял с плиты не успевшую как надо провариться и узорно обесцветиться безрукавку. Лучше пойти на бал в недоваренной, чем вообще не пойти, решил он и на ощупь вернулся в комнату.
   Когда дым рассеялся, в 540-ю комнату повалили посетители, чтобы лично осмотреть выварку с черным пятном на дне.
   - Наверное, с колхоза не стирал, - втянув носом воздух, предположил Артамонов.
   - Тебе, Фельдман, надо ноги ампутировать по самое некуда, чтобы не потели в паху, - посоветовал Реша. - И смени, пожалуйста, походку, а то трусы жуешь.
   - А я тебя за друга считал, - попенял Мукин.
   - Его, мля, надо, так сказать, одним словом, на хутор куда-нибудь, сказал, как заглотил медицинскую кишку, Мат.
   - Такой топлый штаны был, - словно о пропаже ягненка заговорил Мурат, ударяя себя ладонями по бедрам.
   - Нужно устраивать панихиду, - решительно предложил Рудик.
   - Не на что, - удрученно ответил Фельдман.
   Рудик взял обгоревшую выварку № 13 и прошелся с ней по кругу. По тому, что средств собралось выше крыши, можно было заключить, что Фельдман на кухне выступил неплохо.
   - Ну и? - попросил подытожить Рудик.
   Быстренько подсчитали монеты, бумажки, а также ценные и съестные вещи, упавшие в выварку.
   - Сорок три рубля - как с куста, - доложила счетная палата во главе с Нинкиным. - На посиделки третьей категории без использования контрацептивов вполне хватает.
   Мат сгреб пожертвования в скатерть и полетел в "Науку" за семьдесят вторым портвейном и кагором. Данные напитки измерялись сетками. Когда обсуждался масштаб посиделок, обычно говорили:
   - Две сетки, думается, будет как раз.
   - Да нет, лучше сброситься еще и взять три. Чтоб потом не бегать.
   - Ну хорошо, берем три. Тогда надо сразу запастись пивом.
   К "общаге" моментально присоединились люди с воли - Соколов, Кочегаров, Усов, Клинцов и Марина с Людой. Каждый из них случайно оказался неподалеку от пожара. Они дружно вызвались пособить фельдмановскому горю. Повод был более чем мотивированным - в преддверии бала без всякого риска и почти на халяву можно было обкатать различные возможности: одеваться, выглядеть, вызывать интерес, нравиться, острить, быть лидером, симпатизировать, а также принять на душу пробный объем церковного.
   Скоро разогретой компании содействия фельдмановскому горю уже требовался магнитофон для танцев. В его поисках Артамонов с Матом забрели в жилищный сектор парней с промышленного факультета. В открытой настежь комнате они обнаружили "Юпитер-210" - четырехдорожечный башенного исполнения маг-катушечник, который спокойно доигрывал популярный сингл "Дом восходящего солнца".
   - Ну что, берем? - спросил для приличия Артамонов у Мата.
   - И что, мля, ждать, так сказать, никого не будем?
   - Завтра объяснимся, - придумал Артамонов. - Скажем, что девочки, мол, были теплыми, ну, и чтоб не упустить случая...
   - Еп-тать, - промямлил Мат.
   В этот момент, в момент сговора, вошел хозяин техники.
   - Мы, мля, вот тут это... - попытался оправдаться Мат.
   - Поставьте маг на место! - ожесточился "промышленник" в очках.
   - Видишь ли, у нас вечеринка... - попытался объяснить ситуацию Артамонов.
   - Вы хотели украсть! - стоял на своем промышленник.
   - А вот этого не надо! - предупредил Артамонов. - Мы хотели спросить... но никого не было. А нам некогда...
   - Я подниму своих, если не поставите на место!
   - Ты ведь нас не знаешь? - сказал Артамонов в последней надежде. - Мы с соседнего этажа - "энергетики".
   - Я сказал: нет! - стал мертво на своем обладатель магнитофона.
   - Так, значит, ты в любом случае не дал бы? - спросил Артамонов.
   - Может быть, не знаю.
   - Так дал бы или нет? - потребовал окончательного ответа Артамонов.
   - Нет! - поставил точку владелец катушечника и стал вырывать аппарат из рук Артамонова. - Он стоит пять стипендий.
   - Тогда заполучи скандал! - выкрикнул Артамонов и протаранил лбом подбородок хозяина. Потерпевший распластался по стене и с рассеченными губами сполз на кровать. В горячке Артамонов не заметил, что раскроил пополам и свой роговой отсек.
   - Зря ты, мля, - сказал Мат.
   - Жмот он! - выкрикнул Артамонов.
   - Бросаем все, еп-тать, - сказал Мат, - и уходим!
   Через полчаса ребята с этажа промышленного факультета стали заполнять коридор "энергетиков". Кто-то вбежал на пятый этаж и крикнул:
   - Они пришли!
   О ком шла речь, все поняли сразу. "Промышленники" в институте держались кучно и славились крутостью характеров. У них даже учебная программа была другой - изысканных наук типа "динамики и прочности машин" там не проходили.
   Неминуемо назревало то, что называется стенкой на стенку. Мстители захватывали поудобнее замотанные в вафельные полотенца тяжелые предметы. Владелец магнитофона, весь в крови, был выдвинут вперед как причина тотального прихода на чужой этаж. "Энергетики" выползали из комнат и выстраивались вдоль плинтусов. Стороны было уже не развести даже с помощью дипломатического корпуса - проблема лежала слишком на поверхности. Не отомстить означало признать за "энергетиками" все общежитие.
   Стороны начали сходиться плотнее. Закоперщики примерялись друг к другу и вычисляли, сколько времени продлится схватка. Все высматривали друг в друге слабые места - куда бить сразу и как - добивать. На левом фланге началась легкая потасовка. По цепной реакции мандраж пронесся из одного конца коридора в другой. Еще мгновение - и стороны сошлись окончательно. Они задергались по всей длине, как две сцепившиеся конечностями сороконожки. Началась тупая махаловка, все начали месить и мочить кого, куда и чем попало. Затрещали двери, зазвенели битые плафоны. Махаловка плавно перешла в гасиловку. В коридоре погас свет. Удары наносились молча и вслепую, изредка раздавались вскрики и охи.