Май Карл. Верная Рука

   Убедившись, что никто не обращает на меня ни малейшего внимания, я встал, неторопливо пересек поляну и со скучающим видом вышел за полосу кустов, окаймлявших лагерь. Мне хотелось провести небольшую вылазку в разведывательных целях. Я уже смирился с возмутительной беспечностью моих спутников, но не мог понять, почему ту же самую ошибку допускает и Фред Каттер — опытнейший и хитрейший старожил Дикого Запада. Похоже, он и не помышляет об опасности. Но ведь не подлежит сомнению, что команчи отправили за ним погоню. Поступить иначе они попросту не могли. Тот из двоих, кому удалось ускользнуть, постарается как можно скорее освободить своего товарища, и нет нужды быть краснокожим воином, чтобы догадаться о столь очевидной вещи. Значит, Уоббла должны преследовать. Он имел преимущество во времени, но в погоню наверняка были отправлены лучшие наездники на самых резвых лошадях. За день скачки они сократили разрыв и сейчас могут находиться где-нибудь неподалеку. Остается только выяснить, ошибаюсь я или нет. Впрочем, в любом случае разведка — дело совсем нелишнее.
   Перепрыгнув через ручей, я направился вниз. Глаза быстро привыкли к темноте, и ориентироваться было совсем нетрудно. Я старался придерживаться такого маршрута, который должен был избрать всадник — ведь индейцы, если они где-то поблизости, идут по следам Каттера. На случай внезапного нападения я достал свой охотничий нож и держал его наготове.
   Продвигался я медленно, соблюдая полную тишину. Прежде чем сделать очередной шаг, всякий раз нужно было убедиться, что впереди не затаился враг. Дойдя до места, где уже не ощущался запах дыма от костра, я остановился и прислушался, потом сел на землю. Теперь следовало подождать. Если наши противники также устроились на ночлег, то встреча с ними может произойти только завтра утром. Если же они продолжают поиски, то у меня есть шанс узнать что-нибудь интересное.
   Просидев больше часа и не заметив ничего подозрительного, я решил возвращаться в лагерь. Я встал и уже было повернулся, чтобы идти, когда до моих ушей донесся слабый, неясный шорох. Через минуту шорох повторился, но уже в другом месте. Сомнений не было: кто-то приближался, и этот кто-то старался производить как можно меньше шума. Я замер за кустом, весь обратившись в слух.
   Теперь уже ясно слышались глухие удары лошадиных копыт по мягкой земле. Лошади шли шагом. Я увидел двух всадников — их лица четко вырисовывались на фоне ночного неба. Это были два воина-команча. Они проехали мимо меня, и я только начал прикидывать, последовать ли за ними, или спешить в лагерь, когда тот, что был впереди, натянул поводья, понюхал воздух и произнес:
   — Уфф! Кажется, потянуло дымом.
   — Мой брат не ошибся, — подтвердил второй, также принюхавшись.
   — Бледнолицый пес забыл об осторожности и развел костер…
   — Если это так, то лгут те, кто называет его великим воином. Такой ошибки не сделал бы и малый ребенок.
   — Он никогда не был великим воином, и завладеть его скальпом будет нетрудно.
   — Хорошо, что вождь послал за ним только нас двоих. И еще хорошо, что мы не остановились после захода солнца. Я был прав, когда уговорил моего брата поехать дальше! Мы быстро снимем скальп с бледнолицего и вернемся к Голубой воде. Но сейчас нам следует спешиться.
   — Моему брату незачем напоминать мне об этом. Я знаю, что верхом на лошади к врагу не подкрадешься.
   Оба индейца спрыгнули на землю и привязали своих лошадей к кустам. Они бесшумно направились к лагерю, а следом за ними двинулся и я. От того, который шел вторым, меня отделяло не более восьми шагов. Вопрос был в том, напасть ли на них прямо здесь, или дождаться, пока они войдут в кусты вокруг нашей поляны. Немного поразмыслив, я отверг второй вариант.
   Убрав нож, я достал из кобуры мой тяжелый кольт. Три-четыре прыжка, и рукоятка револьвера обрушилась на голову индейца. Он упал, даже не охнув.
   Первый обернулся и шепотом произнес:
   — Что такое? Или мой брат?..
   Я не дал ему договорить, разделавшись и с ним точно таким же образом. У одного из индейцев очень кстати нашлось при себе лассо. Я оттащил два бесчувственных тела в сторонку и связал по рукам и ногам, а напоследок еще прикрутил их друг к другу, спиной к спине. А чтобы у пленников не возникло соблазна скатиться по склону холма, я обвязал конец лассо вокруг небольшого деревца. Теперь индейцы не улизнут, даже придя в сознание, и я могу со спокойной душой возвращаться в лагерь.
   Перескочив через ручей, я добрался до своего места и лег. Олд Уоббл пытливо взглянул на меня, но ничего не спросил; остальные не проявили никакого интереса по поводу моей прогулки. Спустя минуту старик обратился ко мне:
   — Пока вас тут не было, сэр, мы еще раз обсудили все дело. И я хочу сказать вам, что раздумал связываться с солдатами.
   — Вероятно, вас посетила более удачная мысль, мистер Каттер? — учтиво осведомился я. — Вы разработали новый план?
   — Да. Я чуть не забыл того, о чем следовало вспомнить в первую очередь. Вы когда-нибудь слышали об Олд Шеттерхэнде?
   — Конечно.
   — Этот знаменитый охотник находится сейчас где-то неподалеку от Рио-Пекос, и я решил отыскать его и попросить о помощи. Как вы полагаете, он откликнется на такую просьбу?
   — Я в этом совершенно уверен.
   — Ха! — насмешливо воскликнул Паркер. — Интересно, откуда это мистер Чарли знает, на что согласится или не согласится такой человек, как старина Шеттерхэнд? И почему он так уверен, что Шеттерхэнд в одиночку способен освободить пленника из рук команчей?
   — Вы переоцениваете мое невежество, мистер Паркер, — сказал я, решив немного сбить спесь с нашего предводителя. — Может, по сравнению с вами я и новичок, но все-таки сумел бы избежать тех ошибок, которые уже допустили вы и ваши товарищи.
   — Что? Вы считаете, мы допустили ошибки?
   — Именно так.
   — Интересно знать, какие?
   — Например, вы позволили мистеру Каттеру застигнуть вас врасплох и не заметили его приближения.
   — Можно подумать, вы что-нибудь заметили!
   — Вы правы.
   — Не морочьте нам голову, мистер Чарли!
   — Я могу доказать это.
   — Так докажите, будьте любезны!
   — Охотно. Мистер Каттер, скажите: срезали ли вы небольшую веточку, когда стояли в кустах, разглядывая наш лагерь?
   — Да, верно, — подтвердил Олд Уоббл. — Срезал, чтобы лучше видеть. И заметить это можно было только в тот самый момент, но уж никак не после него, this is clear!
   — Вот так штука! — протянул Паркер. — Но почему же вы никого не предупредили?
   — Меня никто не спрашивал.
   — Ха! А если бы там спрятался краснокожий?
   — Я знал, что человек в кустах принадлежит к белой расе.
   — Чепуха! Как можно это узнать, не видя самого человека?
   — И вы считаете себя опытным вестменом, не умея определить, кто подошел к вам ночью — белый или индеец?
   — Не вам меня учить!
   — Это было бы невредно, поскольку вы, мистер Паркер, допустили и другую оплошность — такую, которая могла бы стоить всем нам жизни.
   — Тысяча чертей! Объясните толком, что вы имеете в виду.
   — Охотно. Ответьте мне, что, по вашему мнению, делают команчи, когда бледнолицый, которого они выслеживали, сумел вырваться и ускользнуть?
   — Ну, это проще простого. Они скачут вслед за ним и стараются его поймать. Это всем известно.
   — Похоже, всем, кроме вас, мистер Паркер.
   — Что? Вы хотите оскорбить меня, сэр?
   — Не оскорбить, а предостеречь. Вспомните: мистер Каттер улизнул от целого отряда команчей. Вы полагаете, что они не послали часть воинов в погоню?
   — Черт возьми! Об этом я и не подумал!
   — А подумать стоило бы. Индейцы должны были начать преследование хотя бы для того, чтобы бледнолицые не узнали о судьбе Шурхэнда.
   — Тысяча чертей! — воскликнул Олд Уоббл, хлопнув себя по лбу. — Правда, сэр, истинная правда! Не понимаю, как я мог упустить из виду такую важную вещь! Конечно, меня наверняка преследуют, и эти негодяи пойдут на все, чтобы заполучить мой скальп!
   — Ну вот. А мы беседуем здесь, не выставив часового.
   — Будет сделано, и сию же минуту! — Олд Уоббл вскочил на ноги.
   — Но этого недостаточно… — продолжал я.
   — Что еще, сэр? Говорите скорее, и я сделаю все, что вы находите нужным!
   Я получал истинное наслаждение, глядя на ошеломленные физиономии моих спутников. Они таращились то на меня, то на старика, не в силах постигнуть, с какой это стати Фред Каттер, легендарный Уоббл, вдруг начал слушаться какого-то безвестного новичка.
   Первым не выдержал Сэм Паркер:
   — Сэр, неужели вы действительно думаете, будто мистер Чарли способен дать нам дельный совет?
   — Вот именно, думаю! — рявкнул старик. — Ты мог бы уже заметить, что он заботится о нашей безопасности куда лучше, чем мы. Итак, мистер Чарли?
   Я сказал:
   — Костер не виден за стеной кустов, но преследователи могут обнаружить нас по запаху дыма. Не исключено, что они уже где-нибудь поблизости. Неплохо было бы выслать лазутчиков, которые осмотрят окрестности лагеря хотя бы до той границы, где еще ощущается дым…
   — Хорошо, отлично! — подхватил Уоббл. — Сделаем это не откладывая. Сэм, выбери двух-трех надежных ребят и отправь их на разведку. Пускай они смотрят во все глаза и держат ухо востро. Ты сам увидишь — это не пустая затея.
   — Ладно, — проговорил обиженный Паркер. — Конечно, нам следовало предусмотреть такую возможность. Не понимаю, как я мог так оплошать! А теперь вот приходится выслушивать поучения от какого-то новичка, свихнувшегося на древних могилах. Но разведчиков мы сейчас отправим, и я сам пойду вместе с ними.
   Он быстро отобрал четырех парней, и все они, взяв ружья, тут же скрылись во мраке. Беседа у костра прекратилась — те, кто остался, напряженно прислушивались к ночным звукам, пытаясь угадать, какие опасности могут подстерегать отважных следопытов. Я снова улегся в стороне под кустом, от души надеясь, что они не пройдут мимо двух моих пленников.
   Миновал час, и из темноты донеслись шаги и голоса. Наши герои вернулись. Впереди с винтовкой наперевес гордо выступал Сэм; за ним двое его товарищей вели индейских лошадей, а еще двое — связанных команчей.
   — Мистер Каттер! — закричал Паркер. — Полюбуйтесь-ка на наш улов!
   Уоббл встал, заслоняя глаза от света костра, всмотрелся в темноту и, ахнув, воскликнул:
   — Черт побери, два команча в боевой раскраске! Как вам удалось захватить их?
   — Мы их нашли!
   — Что? Нашли? Ну, это ты брось. Индеец не золотой самородок, чтобы лежать на месте и ждать, пока его найдут.
   — Я и сам всегда так думал, сэр, ну, а сегодня засомневался. Мы действительно нашли их! Лежат себе рядышком, оба связаны, да еще и прикручены к дереву, а рядом стоят их лошади.
   — Трудновато такое представить, — заметил Уоббл.
   — Уж это точно. Но когда видишь это собственными глазами — приходится верить. Кто их мог так обработать, ума не приложу. Наверное, где-то поблизости находятся другие белые, не заметившие нашего лагеря.
   Тут старик покосился на меня, кивнул и произнес:
   — Да, ты прав; только не белые, а всего лишь один белый.
   — Один?
   — Да.
   — Почему вы так решили?
   — Скажи мне: индейцы ранены?
   — Нет, даже ни единой царапины не получили, насколько я мог заметить.
   — Значит, схватки не было. Нападавший оглушил обоих команчей прежде, чем они успели что-либо сообразить. Такое по силам только одному человеку, и я предоставляю тебе самому угадать, кто это.
   — Гром и молния! Вы имеете в виду Шеттерхэнда?
   — Верно, Сэмми.
   — Он их подкараулил, сбил с ног и связал, как котят?
   — Похоже, что так.
   — Выходит, он где-то совсем рядом!
   — Я так просто убежден в этом, — усмехнулся Олд Уоббл.
   — Но почему же он скрывается от нас? — с недоумением спросил Паркер.
   — О, у него могут быть на этот счет свои соображения. Говорят, что Шеттерхэнд никогда и ничего не делает без причины.
   — А ведь вы еще раньше догадались, что он недалеко, и говорили об этом! — вспомнил Паркер. — Но надо же скорее отыскать его!
   — Отыскать Шеттерхэнда? Но зачем?
   — Как зачем? Ведь мы хотим выступить завтра утром и должны еще уговорить его присоединиться к нам.
   — И все же искать его нет никакой необходимости. Вне всякого сомнения, ему отлично известно, что мы здесь и нуждаемся в его помощи. Будь уверен, когда этого потребуют обстоятельства, он объявится.
   — Вы говорите так, будто он всевидящий. О Шеттерхэнде и впрямь рассказывают самые невероятные истории, но все-таки он человек, а не дух и знает лишь то, что сам увидел или услышал.
   — Да, он человек, но могу держать пари: он знает о каждом вашем шаге и каждом слове за последние два дня.
   — Ну уж!
   — Подожди немного и убедишься сам.
   — Не хочу спорить с вами, сэр. Лучше скажите, что нам делать с пленниками?
   — Пока ничего, — отрезал Олд Уоббл. — Надо ждать появления Шеттерхэнда.
   — Это слишком неопределенно, сэр, — запротестовал Паркер. — Так нельзя. Когда он придет, неизвестно, да и придет ли вообще? Я в этом совсем не уверен. А нам необходимо решить, как поступить с этими двумя. Не можем же мы взять их с собой! И лишние хлопоты, и постоянная опасность.
   — Хм! Об этом я не подумал, — признался старик.
   — А отпустить их тоже нельзя…
   — Ясное дело!
   — Стало быть, каждому по пуле в голову — вот весь разговор, — заключил Сэм. — Они это заслужили, и нечего с ними церемониться.
   — Не торопись, Сэм! Ты ведь, наверное, слышал — Олд Шеттерхэнд убивает индейца лишь в самом крайнем случае и только обороняясь.
   — Это меня не касается, — заявил Сэм. — Ваш Шеттерхэнд прячется неведомо где, и у нас есть все основания считать обоих краснокожих нашими пленниками. Мы вправе распорядиться их судьбой по законам Запада.
   — Ладно, делай, что хочешь, — буркнул Олд Уоббл.
   — Желаете ли вы быть одним из присяжных, сэр?
   — Нет. Судите их сами, если угодно.
   — Вспомните, они ведь гнались именно за вами!
   — Может, оно и так, но до сих пор ни один из них не сделал мне ничего плохого.
   — Ну, знаете ли, если бы они успели добраться до вас, мы бы с вами сейчас не беседовали. Так вы отказываетесь судить этих разбойников?
   — Отказываюсь, но зато охотно возьму на себя роль зрителя.
   — Как вам угодно, мистер Каттер. Итак, джентльмены, приступим!
   Суд был недолгим и занял не больше двух минут. Любопытно, что никто не удосужился выяснить, понимает ли кто-нибудь из пленников английскую речь. Большинством голосов команчей приговорили к смерти; против этого решения высказался только Джош Холи. Казнь должна была состояться немедленно, и расторопный Паркер тут же сформировал расстрельную команду из трех человек. Я почувствовал, что настал момент вмешаться.
   — Стоп, мистер Паркер! Подождите минуточку!
   — Ну, в чем дело? — осведомился наш предводитель.
   — Допущена судебная ошибка, которая делает приговор недействительным даже по закону Запада.
   — Да что вы понимаете в законе Запада!
   — Видимо, понимаю больше вас, если замечаю ваши промахи.
   — Ого! Так в чем же я ошибся?
   — Собственно говоря, ошибок несколько. Во-первых, проголосовали не все, имевшие на это право.
   — Мистер Каттер отказался участвовать — вы что, не слышали?
   — Я говорю не о нем.
   — Тогда о ком же, черт возьми?
   — О себе.
   — Ах, о себе! Замечательно! Только не забывайте, что вы еще не заслужили права называться вестменом.
   — Вестмен я или нет, не имеет значения. Я такой же член отряда, как и остальные джентльмены, а потому имею право высказаться при обсуждении столь важного вопроса.
   — Вы так думаете? — ухмыльнулся Паркер. — Вы заблуждаетесь, уважаемый сэр. Никакой вы не «член нашего отряда», а новичок, взятый под защиту. А без нашего покровительства ваша жизнь не будет стоить и ломаного гроша.
   — Мне не хотелось бы спорить по этому поводу. Допустим, что так, и оставим в стороне мою персону. Но есть и другая ошибка: вы не предоставили слова обвиняемым! Нельзя же приговаривать людей к смерти, даже не выслушав их!
   — Выслушивать этих типов? Вот еще!
   — Но в чем заключается их преступление?
   — Дурацкий вопрос! Они хотели прикончить Олд Уоббла! — выпалил Сэм.
   — У вас есть доказательства? Или обвиняемые признались? Можете ли вы вообще утверждать, что это команчи и что они преследовали мистера Каттера?
   — Да разве вы не замечаете боевой раскраски на их физиономиях?
   — Это не доказательство. Даже я, при всей моей неопытности, понимаю такую простую вещь.
   — Ничего вы не понимаете и ничего не знаете!
   — Ну почему же? К примеру, я знаю, что пленник и его жизнь принадлежат победителю, и никому другому. Кто из присутствующих станет утверждать, будто он одолел и связал этих индейцев?
   — Хватит болтать чепуху! Оба краснокожих негодяя принадлежат нам, если только вы не потрудитесь сказать, куда подевался их таинственный победитель.
   — С удовольствием сообщу вам это, мистер Паркер. Тот, о ком вы говорите, не прячется, и его легко увидеть.
   — Где же?
   — Здесь.
   — Ну так покажите его, черт возьми! — потребовал Сэм.
   — Он перед вами. Я к вашим услугам, мистер Паркер.
   — Вы? Гром и молния! Вы утверждаете, будто сами, то есть собственноручно, справились с двумя команчами?
   — Да.
   — Но это же просто смехотворно! Такой выдумкой вам их не спасти. Пусть всякий назовет меня в глаза желторотым новичком, если вы сумеете побороть кого-нибудь из них.
   — Ох, не зарекайтесь, мистер Паркер!
   — Да вы хоть представляете, о чем говорите? Скрутить здоровенного команча — такое по силам разве что Олд Шеттерхэнду! И вы еще хотите в чем-то меня убедить?
   — Не убедить, а показать. Смотрите! — Я встал и, схватив Паркера за пояс одной рукой, поднял его высоко в воздух. Держа нашего предводителя на весу, я крутанул его несколько раз, отчего он испуганно охнул, а затем осторожно поставил на землю.
   — Теперь вы удовлетворены, мистер Паркер? Или надо еще показать, какое действие оказывает мой кулак, придя в соприкосновение с чьим-нибудь черепом, например, с вашим?
   Сэм только беззвучно разевал рот и явно затруднялся с ответом. Но как раз в эту минуту один из команчей воскликнул на неплохом английском:
   — Шеттерхэнд! Это Олд Шеттерхэнд! Так я и думал! — Очевидно, он разглядел мое лицо, когда я вышел из тени к костру.
   Я повернулся к индейцу:
   — Пленный воин знает меня?
   — Да.
   — Где ты меня видел раньше:
   — В лагере вождя То-Кей-Хуна, у команчей-ракурроев. Жизнь сына великого вождя была в твоих руках, но ты не стал его убивать.
   — Все правильно. Ты хорошо говоришь на языке бледнолицых, а значит, понял те слова, которые были произнесены здесь?
   — Да.
   — Ты слышал, что вас обоих приговорили к смерти?
   — Да, мы это слышали. И мы слышали, как Олд Шеттерхэнд старался сохранить нам жизнь.
   — Он делает это всегда. Я друг всех краснокожих племен и потому скорблю, узнав, что кем-то из них вновь вырыт топор войны. Вы можете победить бледнолицых раз или два, но это лишь ускорит вашу окончательную гибель. А я не хочу, чтобы умирали индейцы.
   — Мы воины и не боимся смерти.
   — Мне известна храбрость команчей, но все же жизнь лучше, чем смерть. Да и для вас будет мало чести, если племя узнает, что два воина были захвачены бледнолицыми в плен без боя, а потом расстреляны. От твоих ответов зависит, смогу ли я подарить вам жизнь. Как зовут вашего вождя?
   — Вупа-Умуги (Большой Гром), никто и никогда не победил его.
   — Где стоят палатки вашего лагеря?
   — Этого я не скажу.
   — Ваши воины вышли на тропу войны?
   — Да.
   — Сколько их?
   — Не скажу.
   — Где они теперь?
   — Не знаю.
   — На кого вы собираетесь напасть?
   — Не скажу.
   — На карту поставлена твоя жизнь, но ты предпочитаешь смерть предательству. Это не может не понравиться любому смелому человеку, в том числе и мне. Ты настоящий воин. Возвращайтесь домой и скажите своим вождям и всем воинам-команчам, что Олд Шеттерхэнд умеет ценить преданность и храбрость.
   Я разрезал ремни, связывавшие обоих пленников. Тот, с кем я разговаривал, спросил:
   — Олд Шеттерхэнд сказал, что нам надо уходить. Значит, мы свободны?
   — Да.
   — Мы можем идти, куда захотим?
   — Да.
   — А что будет с нашим оружием и лошадьми?
   — Вы получите их обратно. Я не вор и не захватчик чужого добра.
   — Так! Будете ли вы преследовать нас, чтобы узнать, куда мы направляемся?
   — Нет, не будем. Порукой в том мое слово.
   — Я знаю, что Олд Шеттерхэнд никогда не нарушает своего слова. Он самый благородный из бледнолицых, и мы расскажем об этом всем, когда вернемся к нашим вигвамам.
   — Есть множество бледнолицых, которые думают и поступают так же, как я. Вот ваше оружие, а вон там стоят ваши лошади. Уезжайте! Но знайте, что мы будем охранять этот лагерь. Если вы останетесь поблизости или попробуете вернуться и выслеживать нас, вас встретят пули.
   — Мы поедем вперед, не оглядываясь. Хуг!
   Во время нашего диалога ни один из белых не проронил ни слова. Но тут Сэм Паркер не выдержал и подал голос:
   — Вы это серьезно, сэр? — спросил он у меня.
   — Конечно.
   — Вы действительно хотите отпустить их?
   — Ну да.
   — Ради Бога, поймите меня правильно, сэр, но это будет ошибкой, такой ошибкой, которая…
   Я постарался напустить на себя строгий вид и прервал его:
   — Мистер Паркер, вы, кажется, поняли наконец, кто я такой?
   — О, да! — благоговейно произнес Сэм.
   — Не нужно еще раз доказать вам, что я не тот идиот, каким вы считали мистера Чарли?
   — Нет, сэр, что вы!
   — Тогда и не указывайте мне, Что следует делать, а чего не следует. Даже много лет назад вы не годились бы мне в советчики. Может, вы и обладаете немалым опытом но человек, который принимает за извозчичью клячу моего Хататитлу ¹⁹, не способен подсказать ничего дельного. Хватит!
   И я отвернулся от пристыженного Паркера. Разумеется, я устроил ему эту выволочку не потому, что во мне взыграло уязвленное самолюбие, а в чисто практических целях. Нам еще предстоял совместный долгий путь и, возможно, нелегкие испытания. А я уже изучил характер Сэма Паркера и понимал, что его бахвальство и самоуверенность могут довести нас до беды. Поэтому я решил воспользоваться случаем и сбить с него спесь.
   Команчи взлетели в седла, кивнули мне на прощанье и ускакали прочь. Это было слишком даже для Олд Уоббла, до сих пор молчавшего, хотя он, вне всякого сомнения, не слишком-то одобрял мои действия.
   — Негодяи! — проворчал старик, поглядывая вслед исчезнувшим врагам. — Попались бы вы мне в руки! Не думаете ли вы, мистер Шеттерхэнд, что обошлись с ними чересчур мягко?
   — Нет, мистер Каттер, не думаю.
   — Не стану спорить; вы, конечно, понимаете, что делаете и почему. Но все-таки вам не следовало давать им никаких обещаний, а выследить эту парочку просто необходимо. Если мы хотим освободить Шурхэнда, надо же нам узнать, где он!
   — А я уже знаю это, мистер Каттер. Я подслушал разговор индейцев за минуту до того, как напал на них. Шурхэнда увезли к Голубой воде, Саскуан-куи.
   — Отлично, но мне это название ничего не говорит. Вы знаете, где это?
   — Да, я был там два раза.
   — Но ведь, вернувшись, они доложат обо всем своему вождю, и нас будет поджидать целое племя!
   — О нет! Разве я тогда отпустил бы их! Нет, сэр, я не настолько глуп. Вспомните: я ни разу не упомянул имени Шурхэнда — наоборот, спросил у них, с кем они воюют. У индейцев нет никаких оснований полагать, что я знаю об истории с Шурхэндом, а стало быть, им нечего и тревожиться. Верьте слову, мистер Каттер, ошибки здесь не было. А отпустить их все равно следовало так или иначе. Пользы нам от пленных никакой, а хлопот с ними много. Но и одобрить их казнь я тоже не мог.
   — Да, сэр, вы правы, this is clear. Но уверены ли вы, что они не вернутся и не попробуют подобраться к нам вновь?
   — Эти двое не вернутся, мистер Каттер. Но могут появиться другие, и осторожность не повредит. Хорошо бы нам, не откладывая, потушить костер и перенести лагерь.
   Так мы и сделали. Костер быстро закидали землей, затем все сели на коней и проехали несколько сотен ярдов вдоль ручья. Найдя подходящее место, мы без лишнего шума устроились на ночлег и улеглись, не забыв выставить двух часовых. Лежа в темноте, я еще долго слышал, как перешептываются мои спутники, обсуждая удивительное превращение недотепы мистера Чарли в легендарного Олд Шеттерхэнда. Кто мог быть доволен, так это Олд Уоббл: он нашел союзника, а также подтвердил свою репутацию самого хитрого и проницательного из вестменов, сразу же распознав меня по приметам.
   Наутро прежде всего надо было выяснить, кто желает принять участие в задуманном предприятии, а кто нет. Оказалось, что желают все без исключения. Теперь, когда они признали во мне Шеттерхэнда, никто не сомневался, что наш поход к Саскуан-куи станет увлекательной прогулкой, которая, возможно, не обойдется без приключений, но завершится вполне благополучно. Даже Сэм Паркер не таил на меня зла и разделял общий энтузиазм. А Холи, улучив момент, шепнул:
   — Кто бы мог подумать, сэр, что вы и есть Олд Шеттерхэнд! А вспоминая наш разговор, я радуюсь вдвойне. Я простой человек, сэр, но поставьте меня там, где будет трудно, и вы увидите, что я не посрамлю вашего доверия!
   Наутро мы поехали по течению ручья. Русло его, постепенно расширяясь, перешло в неглубокую лощину, которая поворачивала на юг. В этом месте были заметны следы привала, и Олд Уоббл слез с коня, чтобы изучить их.