Май Карл. Верная Рука

   — Верно, верно, капитан!
   — Сейчас новолуние, и море абсолютно темное. Мы приблизимся к нему с одним лишь гротом ¹¹⁷; он примет нас за корабль, терпящий бедствие, и ляжет в дрейф, рассчитывая на легкую поживу.
   — Все правильно! — раздались одобрительные возгласы.
   — Прежде, чем он подойдет к нам вплотную, мы вышлем вперед шлюпки. Маат останется на борту с шестью членами команды; остальные сядут в шлюпки для абордажного боя. И пока они с левого борта будут заниматься нашим кораблем, мы поднимемся к ним на палубу с правого. А теперь всем готовиться к бою!
   Это был смелый и рискованный план, но Паркер верил в своих людей и в удачу, которая до сих пор от него еще ни разу не отворачивалась.
   В то время как «Ласточка» неспешно рассекала волны, «Л'Оррибль» летел вперед с обычной скоростью. Уже наступила ночь. Ни одного судна поблизости видно не было, и команда чувствовала себя в полной безопасности.. Зандерс только что закончил очередной допрос своей пленницы — как всегда, безрезультатный и уже подумывал отправиться отдыхать, как вдруг где-то на значительном удалении прозвучал приглушенный выстрел.
   Зандерс моментально поднялся на палубу. Вскоре раздался второй выстрел, за которым последовал третий.
   — Сигнал бедствия, капитан! — заметил Длинный Том, стоявший рядом с ним.
   — Если бы стреляли сзади, то это могла бы быть военная хитрость, однако спереди это совершенно исключено. В любом случае, это терпящее бедствие судно без мачт — иначе мы еще вечером заметили бы его паруса. Констебль, дайте ракету и три ответных выстрела!
   Ракета взвилась в небо, и следом за ней прогремели выстрелы. Сигнал бедствия прозвучал повторно.
   — Подойдём ближе, Том; для нас это будет хороший приз, и ничего больше!
   Он поднес к глазам ночную трубу.
   — Смотри, вон он; и у него на мачте только старый грот. Ветер крепковат, но я лягу в дрейф, чтобы поговорить с ним. — Он отдал необходимые распоряжения. Упали вниз паруса; корабль развернулся на месте и, приблизившись левым бортом к «Ласточке», остановился на небольшом расстоянии от нее.
   — Эй, что за корабль? — донеслось оттуда.
   Почти вся команда «Л'Оррибля» сгрудилась у левого борта.
   — Крейсер Соединенных Штатов. А вы?
   — Клипер Соединенных Штатов «Ласточка», капитан-лейтенант Паркер! — внезапно прозвучало от правого борта «Л'Оррибля» за спиной его команды.
   Прицельный залп ударил в толпу пиратов, и вслед за этим множество темных фигур бросилось на них, даже в мыслях не допускавших возможности нападения и потому практически безоружных. Паркеру удалось осуществить уже как минимум первую часть своего плана, незаметно подведя шлюпки с матросами к неохраняемому правому борту «Л'Оррибля» и поднять на его палубу своих людей.
   Лишь один человек на корабле заметил приближение шлюпок — Мисс Адмиральша. Едва Зандерс закрыл за собой дверь каюты, она ценой неимоверных усилий поднялась с пола со связанными ногами и руками и медленно приблизилась к стене, где еще раньше заметила торчащий нагель с острыми краями. Она проделывала эту работу уже на протяжении нескольких ночей, пытаясь перетереть веревки на руках, и сегодня, по ее расчетам, должна была преуспеть в этом. Работа уже шла полным ходом, когда в отдалении прогремели три пушечных выстрела; а вскоре ее чуткий слух уловил плеск воды под ударами весел быстро приближающихся шлюпок.
   Что это могло означать — нападение, бой? Спасение терпящих бедствие? Любой из этих вариантов мог способствовать осуществлению ее собственного плана. Пять минут страшного напряжения принесли долгожданную свободу ее рукам; она уже успела избавиться и от веревок на ногах, когда сверху донесся треск револьверных выстрелов, и начался ужасный шум и топот, сопровождавший рукопашную схватку. Ее не интересовали причины внезапно начавшегося боя; она знала лишь то, что Зандерс еще там, наверху. Резким ударом ноги она распахнула дверь в главное помещение каюты и сорвала со стены столько висевшего там оружия, чтобы чувствовать себя вооруженной для любого из возможных случаев. Затем она бросила взгляд в иллюминатор и увидела три лодки и свисающий сверху неосторожно оставленный канат.
   — Нападение! — пробормотала она. — Но с чьей стороны? Вот она, расплата! «Л'Оррибль» снова потерян, и я сама пошлю Зандерса на смерть. Пленные еще не перешли на его сторону! Я освобожу их, а потом сбегу! Мы сейчас находимся на широте Акапулько. Если удастся незаметно пробраться в шлюпку, то через два дня я буду на берегу!
   В углу каюты стоял небольшой чемоданчик. Она взяла со стола тарелку с бисквитами и две бутылки лимонада; затем открыла свой потайной сейф и, забрав оттуда свои ценности, также положила их в чемоданчик. После этого она осторожно пробралась к люку и выглянула на палубу. Там шел бой, в ходе которого пиратов теснили на ют; было ясно, что им не устоять.
   Она снова юркнула вниз и, добравшись до люка, который вел в трюм, убрала с него задвижку.
   — Эй, вы там не спите? — обратилась она к пленникам из числа прежнего экипажа «Л'Оррибля».
   — Нет, нет! Что происходит наверху?
   — На пиратов совершено нападение. Вы связаны?
   — Нет.
   — Тогда быстро выбирайтесь наверх и исполняйте свой долг! И еще: если Черный Капитан переживет эту ночь, передайте ему привет от Мисс Адмиральши!
   Она бегом вернулась в каюту, схватила чемоданчик и поднялась на палубу. Здесь она незаметно прошмыгнула к фальшборту и уже собиралась, просунув одну руку сквозь ручку чемоданчика, спуститься по канату в шлюпку, как вдруг почувствовала на своем плече чьи-то цепкие пальцы. Это Петер Польтер, вовремя заметивший беглянку, подбежал к ней сзади и схватил за плечо.
   — Стой, парень! Куда это ты гребешь с этим чемоданчиком? А ну-ка, подожди немножко!
   Она молча отчаянно попыталась освободиться от его железной хватки, но тщетно. С этим геркулесом ей тягаться было не по силам. Он держал ее так крепко, что она не могла даже сдвинуться с места, и уже подозвал своих товарищей, которые ее и связали. Они еще даже и не подозревали, что за рыбка попалась в их сети.
   Зандерса это внезапное нападение поначалу буквально повергло в шок; однако он быстро взял себя в руки.
   — Ко мне! — прокричал он, подбегая к грот-матче и пытаясь занять прочную позицию для себя и своих людей.
   Команда последовала его призыву.
   — Всем, кто вооружен, держать оборону! Остальные — через кормовой люк за абордажными топорами!
   Слова, произнесенные Зандерсом, указывали им единственный путь к спасению. И пока те, кто случайно оказался при оружии, отбивались от наседавшего на них врага, другие кинулись вниз и мигом вернулись с ножами, кинжалами и топорами.
   И хотя первая атака потребовала со стороны разбойников определенного количества жертв, они по-прежнему имели значительное численное превосходство над командой «Ласточки», в результате чего разгорелось ожесточенное сражение, которое было тем ужаснее, что невозможно было охватить глазом его подробности и общее поле битвы.
   — Зажечь факелы! — прокричал Зандерс.
   Моментально был исполнен и этот его приказ. Но едва свет пламени озарил поле боя, как капитан в ужасе отпрянул назад, словно увидел привидение. Боже! Прямо перед ним, держа томагавк в одной руке и нож в другой, стоял Виннету, вождь апачей, а рядом с ним развевалась седая грива Сэма Файргана.
   — Белая змея отдаст мне свой яд! — воскликнул индеец и, разбросав по сторонам тех, кто оказался у него на пути, схватил Зандерса за горло. Тот попытался стряхнуть с себя врага, но это ему не удалось. Теперь уже и Полковник добрался до него; Зандерс почувствовал, как его поднимают в воздух, после чего последовал страшный удар о палубу, и сознание покинуло его.
   Внезапное нападение настигло пиратов, как страшный и запутанный сон. Охвативший их шок сковал их силы, а гибель их предводителя лишила их последних остатков мужества и самообладания.
   В этот момент приоткрылась крышка люка, и на палубу стали выглядывать матросы из плененного пиратами экипажа «Л'Оррибля». И первым человеком, кого они увидели перед собой, оказался лейтенант Дженнер.
   — Ура лейтенанту Дженнеру, ура! — закричали они. — Вперед, бей пиратов!
   Каждый из них хватал, что попадало под руку из разбросанного по палубе оружия. Пиратам, очутившимся меж двух огней, больше рассчитывать было не на что.
   В самой их гуще, спина к спине, стояли двое; и кто оказывался слишком близко к ним, расплачивался жизнью. Это были Хаммердал и Холберс. В какой-то момент один из них, не переставая работать оружием, повернул голову вбок, чтобы его товарищ мог услышать его, и прокричал:
   — Если ты считаешь, Дик, что вон там стоит этот мерзавец Петер Вольф, так я не возражаю!
   — Петер By… проклятое имя, мне его никак не выговорить! Да где же?
   — Вон у того дерева, которое эти чудаки называют мачтой.
   — Мачтой или не мачтой — какая разница! А ну-ка, старый енот, возьмем его живьем!
   И еще один человек заметил Жана Летрье — рулевой Польтер, который, отбросив в сторону нож, револьвер и топор, теперь орудовал багром. И после каждого его удара один из пиратов замертво валился на палубу. Размахивая багром, как копьем, он прокладывал себе дорогу к сгрудившейся на юте и теснимой с двух сторон толпе разбойников, когда вдруг увидел Летрье. В следующее мгновение Польтер уже стоял рядом с ним.
   — Гром и молния, да это же наш Жан! Помнишь меня, мошенник?
   Летрье бессильно опустил занесенную для удара руку и побледнел, как смерть; он узнал своего заклятого врага и понял, что это конец.
   — Иди-ка сюда, малыш, я тебе объясню, что почем!
   Польтер обхватил его поперек тела своими огромными ручищами, поднял в воздух и с силой швырнул на палубу возле бизань-мачты, где уже кипел рукопашный бой. Оба охотника, Хаммердал и Холберс, явно опоздали.
   Пираты поняли, что сражение проиграно, и прекратили сопротивление, побросав оружие.
   Многоголосое «ура!» разнеслось над палубой «Л'Оррибля», и «Ласточка» ответила троекратным пушечным салютом. Она в очередной раз подтвердила свою боевую славу, добавив ко всем прежним еще и эту, не менее значительную, победу…
   А теперь, джентльмены, совершим с вами третий прыжок; он будет в нашей истории последним, но и самым значительным, поскольку переносит нас из Тихого океана в Атлантический, а именно — в Хобокен, пригород Нью-Йорка.
   Там, как и здесь, тоже есть своя добрая и милая матушка Тик, пользующаяся неизменным уважением и почтением среди гостящих у нее моряков и знающая в лицо всех, кто хоть однажды побывал у нее. Должен вам заметить, что в совпадении имен нет ничего удивительного, ибо американские моряки имеют обыкновение называть «матушкой Тик» любую дородную и пышнотелую хозяйку портового кабачка. У этой хобокенской хозяйки Петер Польтер всегда относился к числу самых любимых и желанных гостей.
   В тот день компания гостей, собравшихся в ее заведении, была занята обсуждением актуальных политических и военных новостей. Мятеж рабовладельческих южных штатов страны день ото дня принимал все больший размах, и, надо сказать, до сих пор фортуна хранила верность плантаторам Юга. Лишь незначительные боевые эпизоды местного значения пока что свидетельствовали о том, что и Север отнюдь не оставил попыток добиться благосклонности капризной богини удачи. И чем реже случались подобные события, с тем большим ликованием воспринимались известия о них среди тех, чьи воззрения совпадали со сколь гуманной, столь же и деятельной политикой президента Авраама Линкольна.
   В какой-то момент распахнулась дверь, и в кабачок вошли несколько моряков, явно пребывавших в приподнятом настроении духа.
   — Эй, люди, хотите услышать хорошую новость? — обратился к публике один из них и, чтобы привлечь к себе внимание присутствующих, с размаху грохнул увесистым кулаком по крышке ближайшего к себе стола.
   — Что там еще? Что случилось? В чем дело? Давай, парень, выкладывай! — закричали со всех сторон.
   — Что случилось, спрашиваете? Конечно, морской бой, что же еще! Да такой, какого никто и никогда еще и не видывал!
   — Морской бой? Где, когда, между кем и кем?
   — Где? На широте Чарлстона ¹¹⁸. Когда? Точной даты я не знаю, но буквально на днях. А вот между кем и кем — угадайте!
   — Между нами и мятежниками! — крикнул кто-то.
   Все засмеялись. Незнакомый моряк тоже оглушительно расхохотался и воскликнул:
   — Нет, ты только погляди, какой умник, такую сложную задачу в момент разгадал! Так, может, ты нам сообщишь еще и название обоих кораблей, а?
   — Что, что за корабли? Как они называются и кто победил? — зашумели со всех сторон.
   — Что собою представляет таранный корабль «Флорида»…
   — Так это была «Флорида»? — перебила его матушка Тик, пробивая себе своими пухлыми ручками дорогу среди гостей, чтобы подобраться поближе к рассказчику. — «Флорида» — это самый новый и самый мощный корабль южан; говорят, что против его дьявольского тарана ни одно судно не может устоять! Построено из сплошного железа! Так кто же отважился сразиться с этим левиафаном? ¹¹⁹
   — Хм, кто? Один скромный лейтенант со своим скромным клипером, который к тому же только что совершил утомительный переход вокруг мыса Горн. Я говорю про «Ласточку» под командой лейтенанта Паркера.
   — «Ласточка»? Лейтенант Паркер? Не может быть! Да против «Флориды» бессилен десяток линейных кораблей! ¹²⁰ И как только ему пришло в голову сражаться с этим чудовищем!..
   — Стоп! — перебила говорящего матушка Тик. — Помолчи-ка немножко, раз ничего в этом деле не смыслишь. А я отлично знаю «Ласточку», да и самого Паркера, который один стоит больше, чем все твои линейные корабли, вместе взятые. Хорошему моряку известно, что размеры того или другого судна еще не самое главное; здесь имеет значение куча всяких других обстоятельств, которые позволяют маленькому Давиду одолеть огромного Голиафа — об этом и в Библии написано. Но ведь «Ласточка», кажется, сейчас находится в водах Калифорнии?
   — Находилась! Но получила приказ следовать вокруг мыса Горн в Нью-Йорк. Такой корабль еще поискать! Вы, наверное, все слышали историю с «Л'Орриблем», который был угнан с рейда Сан-Франциско, а потом с таким блеском отбит Паркером? С того момента оба корабля — и «Ласточка» и «Л'Оррибль» — держались вместе и вместе же поднимались с юга мимо берегов Бразилии до широты Чарлстона, где и натолкнулись на «Флориду», которая тотчас же начала охоту на них. Паркер принял на себя общую команду обоими парусниками. Он отправил «Л'Оррибль» якобы искать спасения в открытом море, а на «Ласточке» убрал почти весь рангоут с парусами, чтобы создать видимость, будто судно абсолютно измотано штормом и непогодой и вот-вот станет легкой добычей для «Флориды».
   — Ну что за сорвиголова, этот Паркер! — вставила свое замечание матушка Тик. — Дальше, дальше!
   — Так вот, «Флорида» поверила в маневр «Ласточки» и преследовала ее до самого блэкфолского мелководья, где и уселась благополучно на брюхо. Вот тут-то Паркер и ставит рангоут, поднимает паруса и, подозвав к себе «Л'Оррибль», начинает бомбардировку беспомощного колосса, которая его и доконала. Уже одним из первых залпов «Флориде» оторвало руль; дошло дело и до абордажа, и в бою было пролито немало крови. Но «Флорида» теперь разгромлена и лежит на грунте, а оба победителя давно уже в пути и в любую минуту могут бросить якорь в Хобокене.
   — Просто невероятно! Откуда ты все это узнал?
   — Слышал в адмиралтействе. Да и там знали бы об этом гораздо раньше, если бы мятежники не разрушили телеграфные пункты связи.
   — В адмиралтействе? Значит, это правда. И я надеюсь, что бедняге Дженнеру удастся таким образом загладить свою вину в истории с Черным Капитаном.
   — Да, наконец-то появилась новость, радующая сердце и согревающая душу! — сказала хозяйка. — Внимание, ребята, я по такому случаю открываю дармовой бочонок пива! Пейте, пока пьется, за благополучие Соединенных Штатов, Президента, «Ласточки» и… и…
   — И за здоровье матушки Тик! — воскликнул один из гостей, поднимая бокал.
   — Ура! Виват матушка Тик! — закричали остальные.
   — Да здравствует матушка Тик! Виват старая шлюпка! — раздался вдруг в дверях громовой бас.
   Все гости как один обернулись в сторону обладателя столь мощных голосовых связок. Хозяйка же, едва увидев его, всплеснула руками и помчалась ему навстречу, подгоняя саму себя возгласами удивления и искренней радости.
   — Петер! Петер Польтер! Добро пожаловать в Хобокен! Откуда ты, старина? Уж не с Запада ли?
   — Чертовски рад снова оказаться здесь! — отозвался тот. — А ну-ка, дай я тебя обниму и расцелую! Эй, люди, дайте дорогу! Иди ко мне скорее, мое сокровище!
   Своими огромными руками он, как веслами, разгреб в стороны стоявших у него на пути гостей, обхватил хозяйку за необъятную талию, поднял, несмотря на ее немалый вес, до уровня своего лица и звонко чмокнул в губы.
   Ничуть не смутившись присутствием большого числа свидетелей, хозяйка восприняла это внезапное проявление нежности как нечто само собой разумеющееся и, снова опустившись на пол, повторила свой вопрос.
   — Спрашиваешь, откуда я? Да откуда же мне быть, как не с «Ласточки», идущей курсом вокруг мыса Горн!
   — С «Ласточки»? — радостно изумились гости.
   — С нее самой, если не возражаете.
   — Так вы участвовали в сражении с «Флоридой»?
   — Разумеется! Или вы думали, что Петер Польтер из Лангендорфа испугается этой консервной банки?
   — Расскажите, расскажите! Кем вы были на корабле? Он уже здесь, в порту, или?..
   — Стоп, друзья мои! Дайте-ка, я начну все по порядку. Я Петер Польтер из Лангендорфа, в прошлом боцман-маат на ее величества английской королевы военном корабле «Нельсон», потом рулевой на клипере Соединенных Штатов «Ласточка», потом лейтенант немецкой полиции в прериях Дикого Запада, потом снова рулевой — почетный рулевой на «Ласточке», а теперь…
   — Ладно, ладно, Петер, — перебила его матушка Тик. — На это еще будет время. А теперь пропусти-ка меня вперед с моими вопросами — они поважнее всех остальных! Ты послал мне из Вальпараисо письмо, в котором было столько всяких имен и событий и столько грамматических ошибок, что я поначалу толком и разобрать-то ничего не могла. Что сейчас со всеми теми людьми, что были вместе с тобой? Где они теперь? Что стало с Валлерштайном, Генрихом Зандерсом и Петером Вольфом? Что стало с «Л'Орриблем» и Черным Капитаном? Вы вроде бы искали его на Западе, но потом я услышала, что его поймали на море! Встретились ли вы с Сэмом Файрганом, или как там звали этого человека, и оказался ли Валлерштайн его настоящим племянником? А как дела у немецкого полицейского? И в каких краях вы, собственно…
   — Да замолчишь ты наконец, старая трещотка? — воскликнул со смехом Польтер. — Или у тебя хватит дыхания еще на пару часов? Подай-ка лучше сюда полную кружку, а до тех пор ты не получишь ни одного ответа! Но сначала я хочу досказать этим джентльменам историю с «Флоридой». Остальное же всем знать вовсе не обязательно, это я тебе потом расскажу.
   — Не получишь ни капли, пока я не услышу хоть немного про то, о чем спрашивала!
   — Ну и любопытная ты! Ладно уж, спрашивай, только покороче и пояснее!
   — Валлерштайн — где он сейчас?
   — На «Ласточке».
   — А полицейский?
   — На «Ласточке».
   — Черный Капитан?
   — На «Ласточке», связанный.
   — А этот злодей Жан?
   — Там же.
   — Сэм Файрган?
   — Тоже здесь.
   — Лейтенант Паркер?
   — Разумеется, здесь; правда, раненый.
   — Раненый? О Боже! Надеюсь, что хотя бы…
   — Ерунда! Пара царапин, больше ничего; придется ему взять отпуск на время. Там, на «Флориде», было действительно жарко, но в проклятой прерии и не такое приходилось терпеть! Взять хотя бы моего коня, этого дьявола во плоти! Я и сейчас еще не уверен, что он не вытряс из меня дюжину-другую костей. Да, так ты о чем-то спрашивала!
   — Где сейчас «Ласточка»?
   — Крейсирует недалеко от берега при встречном ветре; у штурвала стоит Форстер. А мы с капитаном добрались сюда на паровом катере; он отправился к начальству с докладом, а я жду его здесь.
   — Ты его ждешь? Здесь, у меня? Так он заглянет сюда?
   — Разумеется! Настоящий моряк всегда первым делом заглядывает к матушке Тик, когда бросает якорь в Нью-Йорке. А через час «Ласточка» будет в порту, тогда и остальные подойдут: Пит Холберс…
   — Пит Хол…!
   — Дик Хаммердал…
   — Дик Хаммерд…!
   — Полковник Файрган…
   — Полковник Файр…!
   — Валлерштайн, Тресков, малыш Билл Поттер, Виннету, вождь апачей, и…
   — Виннету, вождь…!
   Слова застревали у доброй матушки Тик в горле, таким неожиданным было для нее известие о предстоящем посещении ее кабачка столь знаменитой компанией. Но тут она, к счастью, вспомнила о своих прямых обязанностях хозяйки.
   — …вождь апачей, — наконец-то договорила она. — Да что же это я стою тут и бездельничаю, ведь мне скоро обслуживать таких гостей! Я иду, Петер, я спешу, я лечу, чтобы успеть все приготовить! А ты пока расскажи этим людям про «Флориду», которую вы отправили на грунт!
   — Обязательно расскажу, а ты позаботься о том, чтобы моя кружка не пустовала, потому что в рассказе про морской бой, как и в самом бою, тоже должно быть хоть немного влаги!
   — Не волнуйтесь, мистер Польтер, — успокоили его другие, — уж мы вас на мели не оставим!
   — Ну и прекрасно! Итак, слушайте, как было дело. Мы уже прошли экватор, а потом и Антилы и приближались к Чарлстону. Естественно, мы старались держаться подальше от берега, ведь Чарлстон принадлежит южанам, которые высылают далеко в море свои корабли, чтобы отлавливать там каждого порядочного северянина.
   — «Л'Оррибль» тоже был с вами?
   — Разумеется. Он с самого начала следовал за нами в нашем кильватере, почему нам и приходилось постоянно использовать лишь половину парусов, ведь мы превосходили его в скорости. Так мы благополучно и шли и уже оставили за кормой и Чарлстон, что позволяло нам вновь приблизиться к берегу.
   — И тут вы повстречали «Флориду»?
   — Не спеши, желторотый! Так вот, стою я однажды за штурвалом — вы ведь уже знаете, что капитан произвел меня в почетные рулевые — и думаю как раз о матушке Тик и о том, как она обрадуется, когда я снова загляну к ней. Мы, как обычно, идем чуть впереди, а «Л'Оррибль» следует за нами под всеми парусами, как вдруг из «вороньего гнезда» кричат:
   — Вижу дым! Курс ост-норд-ост!
   Можете себе представить, что мы все в ту же минуту высыпали на палубу — ведь с пароходом, на котором поднят вражеский флаг, шутки плохи! Капитан моментально поднимается на марс и достает подзорную трубу; потом качает головой, спускается вниз и приказывает взять риф, чтобы «Л'Оррибль» смог приблизиться к нам на расстояние голоса. И когда тот подходит поближе, кричит ему:
   — Видели пароход, лейтенант?
   — Да, сэр!
   — Что это может быть за корабль?
   — Не знаю, — отвечает Дженнер. — Не видно ни мачты, ни корпуса — он глубоко сидит, сэр, очень глубоко!
   — Видимо, это один из таранных кораблей южан. Будете уходить от него?
   — Я сделаю то, что сделаете вы!
   — Ну что ж, поглядим на него поближе!
   — Хорошо, сэр, но мы с вами вдесятеро слабее его.
   — Слабее, зато быстрее! Кто возьмет на себя общую команду?
   — Вы.
   — Благодарю! Тогда подпустим его поближе; если он поднимет вражеский флаг, вы начнете у него на виду медленно уходить в открытое море. А я позабочусь о том, чтобы он прицепился ко мне, и уведу его на мель. Потом подойдете вы и угостите его вашими ядрами!
   — Отлично! Что-нибудь еще?
   — Все.
   Тут мы оставляем большие паруса и убираем малые вместе с рангоутом, чтобы все выглядело так, будто мы потерпели аварию в шторм и не можем двинуться с места, и подпускаем его на расстояние выстрела. Он дает сигнал к поднятию флагов. Мы поднимаем «звезды и полосы», а он натягивает свой юнионистский лоскут. Это был новый таранный корабль «Флорида» с двойной броней и тараном, способным отправить на дно самый лучший фрегат.
   — И с ним вы отважились тягаться?
   — Пфф! Или я не Петер Польтер, который дрался с подлыми огаллала? С какой стати мне было бояться какой-то железной посудины? Хороший деревянный корабль куда лучше, чем такое вот железное корыто, от которого и приличной зубочистки-то не отковырнешь. Ну, на «Флориде», видно, тоже так считают и требуют, чтобы мы сдавались; а мы смеемся и прошмыгиваем мимо под его ядрами. Он разворачивается, чтобы догнать нас и вонзить нам в брюхо свою шпору. Я верчу штурвал и ускользаю у него из-под носа. Он снова поворачивает — я снова ухожу. Так мы и продолжаем играть в кошки-мышки, пока он от ярости не теряет голову. Его ядра пролетают над нами, не причиняя нам никакого вреда. Он входит в раж и преследует нас чуть ли не до самого берега и там со всего маху налетает на песчаную банку, над которой мы проходим совершенно свободно, потому что осадка у нас намного меньше.