Май Карл. Верная Рука

   — Эй, Длинный Том! Давай, причаливай к нам! А знаешь ли ты, что мы только что говорили о тебе?
   — Да, о тебе и о «Л'Оррибле», — подтвердил один из собравшихся.
   — Оставьте его в покое, старые болтуны! Пусть стоит себе на рейде, — ответил Длинный Том, усевшись за стол и бросив незаметный взгляд на человека с родимым пятном. — Какое вам до него дело, а?
   — Нам-то никакого, а вот тебе… ты ведь знаешь его лучше, чем мы! Или скажешь, что ни разу не стоял на его палубе?
   — Я не скажу ни «да», ни «нет», хотя, возможно, так оно и было. Их наберется не одна дюжина, этих посудин, которые видели на своей палубе старого Тома. Так что же из того, что в их числе мог быть и «Л'Оррибль»?
   — Абсолютно ничего. Но все-таки скажи, правда ли это, что первым помощником капитана на этом капере была баба?
   — Насколько я сам слышал, да.
   — Хм, пожалуй, тогда дрянные дела творились на судне!
   — Это почему?
   — Да потому, что если баба управляет кораблем, то я бы не хотел в этом участвовать. Думаю, она как раз и виновата в том, что с ним случилось.
   — Вы это серьезно?.. — неожиданно подал голос незнакомец с родимым пятном.
   — Абсолютно серьезно! Или вы что-то имеете против?
   — Не ваше дело. Я только хотел знать, уверены ли вы в своих словах!
   — Не мое дело? Когда какой-то чужак влезает в мой разговор — это не мое дело? Попридержите-ка лучше язык, а не то я затолкаю вам его в глотку!
   — Так я и поверил!
   — Ах, так! Ну, тогда получите то, что вам причитается!
   Он одним прыжком оказался рядом с тщедушным незнакомцем, который к тому же был на целую голову ниже его ростом, и замахнулся для удара, который никак нельзя было бы назвать ласковым прикосновением. В следующее мгновение незнакомец каким-то непостижимым образом обхватил нападавшего поперек тела и, подняв в воздух, с такой силой грохнул его об пол, что бедняга почти лишился чувств.
   Тотчас же вскочил со своего места один из его дружков и бросился вперед, намереваясь отомстить за постыдное поражение своего приятеля. Но и его самого постигла та же участь: с поистине кошачьей ловкостью противник ускользнул от его ударов, а затем, подсев под нападавшего, в точности повторил предыдущий бросок, да так, что только стены задрожали.
   Уже третий из матросской компании собирался кинуться в драку, когда в дело вмешался Длинный Том.
   — Стоп! — рявкнул он, удерживая драчуна за руку. — Не делай глупостей, старина. С этим человеком не след тягаться ни тебе, ни еще десятерым таким, как ты!
   — Ах! Хотел бы я посмотреть!
   — Что ж, попробуй, если не можешь по-другому! Только я думаю, что следовало бы уважать офицера с «Л'Оррибля».
   — С «Л'Оррибля»?!
   Те двое, что успели подняться с пола и уже собирались снова наброситься на незнакомца, тоже, не сговариваясь, в один голос подхватили этот вопрос.
   — С бывшего или с нынешнего?
   — Разумеется, с бывшего! Или вы думаете, что какой-нибудь болван из военного флота Соединенных Штатов осмелился бы сунуть нос в наш кубрик?
   — Неужели правда?
   Человек с родимым пятном небрежно кивнул и сказал:
   — Пожалуй, что правда, ребята. Длинный Том немножко знает меня по прежним временам, когда мы с ним бегали по одной палубе и проворачивали неплохие дела.
   — Ну, тогда совсем другое дело! Если это так, то вы можете быть спокойны, мы больше не будем пускать в ход кулаки.
   — Пфф! — презрительно фыркнул в ответ незнакомец. — Не очень-то я боюсь ваших кулаков, как вы только что могли убедиться. Хотя, как я вижу, вы ребята неплохие, и поэтому я вас прощаю, даже более того: охотно сяду к вам поближе.
   — Прощаете? По-моему, ссору затеяли вы, а не мы. Вы как посторонний не должны были вмешиваться в наш разговор!
   — Ну что ж, может, вы не так уж и неправы; просто я привык проверять своих людей, прежде чем ударить с ними по рукам.
   — Ваших людей? — удивленно переспросил один.
   — Проверять? — поддержал его другой.
   — Ударить по рукам? — подхватил третий.
   — Да, именно так! Разве не вы только что говорили, что хотели бы попасть на «Л'Оррибль»?
   — Да, был такой разговор. Но вы, должно быть, заметили одну оговорку: если бы был жив Черный Капитан и командовал им.
   — А вы твердо уверены, что он мертв?
   — Дьявол! Уж не хотите ли вы сказать, что он жив?
   — Вот именно!
   — А вам это точно известно?
   — Абсолютно точно.
   — И где же он сейчас?
   — А вот это уже не ваше, а мое дело!
   — Во всяком случае, не на «Л'Оррибле»?
   — Нет. Здесь вы правы. Но… хм, если бы он снова вернул его себе?
   — Вернул себе? Эге, сэр, вот это было бы здорово с его стороны!
   — И с вашей тоже!
   — С нашей? Как это?
   — А так, что вы могли бы ему в этом помочь, если бы захотели, — понизив голос, негромко сказал незнакомец.
   — Что вы этим хотите сказать, сэр?
   — Я хочу сказать, что людям, которых Длинный Том называет своими друзьями, можно доверять. Или я не прав?
   — Клянусь всеми чертями, вы попали в самую точку! Мы всегда готовы быть там, где можно неплохо заработать. Том может поручиться за нас!
   — Уже поручился, — отозвался тот. — Этот господин знает вас не хуже меня. Я его сюда затем и позвал, чтобы он мог поглядеть на вас и поговорить с вами. Знаете последнюю новость?
   — Какую?
   — А такую, что я буду боцманом на «Л'Оррибле»!
   — Боцманом? Значит, будешь нас «конопатить»?
   — И не подумаю! Вы тоже могли бы получить неплохие места, если бы захотели.
   — О, конечно же, хотим! Но ведь судно принадлежит «пестрым сюртукам» ¹⁰²…
   — Пока принадлежит. Но теперь уже недолго, это уж точно!
   — Почему?
   Он перегнулся через стол и прошептал:
   — Потому что мы его у них отнимем.
   — Черт возьми, вот это было бы дело, какого еще не знали. Это прогремело бы на все Штаты, да, пожалуй, и за их пределами!
   — Может, это вас пугает?
   — Пугает? Ха! Да какой нам вред от этой глупой болтовни? С таким кораблем, как «Л'Оррибль», сам черт не страшен!
   — Да, и вы могли бы жить, как Великий Могол ¹⁰³, или как там звать этого парня, у которого столько долларов, что он мог бы оставить землю без воды, если бы ему вдруг пришло в голову швырять деньги в океан. Теперь дело только за вами!
   — За нами? Продолжайте, сэр!
   Незнакомец сунул руку в карман, достал оттуда пухлое портмоне и положил перед каждым из собеседников по несколько банкнот.
   — Нравятся вам эти бумажки? — спросил он при этом.
   — Да уж не будем такими дураками, чтобы отказываться! Но как мы должны их отработать?
   — Никак. Я дарю вам их просто так. Но если вы
   действительно те, за кого я вас принимаю, то завтра или послезавтра вы сможете получить в пять раз больше!
   — Каким образом?
   — Хотите прогуляться в море, на рейд?
   — Почему бы и нет!
   — А нанести небольшой визит «пестрым сюртукам»?
   — Тоже не против!
   — Но при этом придется немножко поработать кулаками, а может, и ножами.
   — Где наша не пропадала!
   — Впрочем, возможно, обойдется и без этого.
   — Тем лучше!
   — И тогда вам придется остаться на судне.
   — Разумеется! Но кто нами будет командовать?
   — Кто же, если не капитан!
   — Черный?
   — Черный!
   — Значит, он и вправду жив?
   — А как же иначе! И вы не останетесь на него в обиде, если сделаете то, что от вас требуется.
   — За нами дело не станет, сэр, на это вы можете рассчитывать!
   — Вот и отлично. Теперь слушайте, что я вам скажу.
   Вся компания придвинулась к нему поближе.
   — Вы купите себе приличную одежду, потому что в таком виде, как сейчас, вас никто не должен видеть!
   — Будет сделано.
   — Вечером вы не показываетесь на улице, а ждете здесь меня или моего посыльного!
   — Так нам даже удобнее, на улице нам житья нет от полицейских ищеек.
   — Как только за вами придут, вы вместе с Томом явитесь в… в дом мадам де Вулетр.
   — Тысяча чертей! Это же дьявольски благородная и богатая дама! Я слышал, что о ней говорят. Что у нас с ней общего?
   — Там будут офицеры с «Л'Оррибля».
   — Вот как!
   — Да. Вы скажете, что желаете наняться на судно, и она отрекомендует вас господам офицерам.
   — Черт меня дери! Отрекомендует… нас… эта аристократка? Вы в своем уме, сэр?
   — Вполне!
   Вся компания устремила на незнакомца взгляд, исполненный одновременно недоумения и почтительности.
   — Тогда, наверно, вы с ней… неплохо знакомы?
   — Возможно. В любом случае, вас зачислят в команду, и вы тотчас же отправитесь на судно.
   — Как прикажете, сэр!
   — Будут приняты необходимые меры для того, чтобы офицеры и младшие чины вовремя сошли на берег. Потом Черный Капитан причалит к вам со своими людьми. Ну, а остальное меня уже не касается, я всего лишь его агент. Все, что вам еще положено знать, скажет Том.
   Матросы согласно кивнули. А незнакомец продолжал:
   — И вот еще что: Том теперь ваш боцман, и отныне вы обязаны беспрекословно ему подчиняться, понятно?
   — Да, сэр!
   — Если будете слушаться его и помалкивать, то можете положиться на капитана! При малейшем же непослушании или предательстве — ваша песенка спета. Так что решайтесь!
   — Не беспокойтесь, сэр! Мы понимаем, на что идем. Такой работы мы давно ждали, и теперь не станем вредить самим себе.
   — Отлично! Вот вам еще немного на выпивку, а мне пора идти. Адье!
   — Адье, сэр!
   Вся компания почтительно встала, провожая незнакомца. Он же покровительственным жестом подал руку Длинному Тому и через секунду скрылся за дверью.
   — Черт меня дери, ну и силен же этот парень! — заметил один из матросов.
   — И это с такими-то изящными ручками — с виду и не подумаешь. Настоящий сатана! — добавил другой.
   — Садитесь, — сказал Том. — Я должен объяснить вам еще кое-что.
   Они долго сидели в потайной комнате и слушали своего старшего товарища. Том был опытным корабельным унтером и умел, когда посулами, а когда и угрозами, так расположить команду к себе и настроить людей на предстоящее дело, что о предательстве с их стороны не могло быть и речи. Его рассуждения касались главным образом того, какую роскошную жизнь можно было устроить себе именно сейчас, во время войны между Севером и Югом, плавая с дельным капитаном на капере и между делом подрабатывая пиратством.
   Апартаменты мадам де Вулетр были залиты ярким светом. В этот вечер она устраивала большой прием. В парадном зале танцевали под фортепьяно; лакеи в блестящих ливреях обносили гостей изысканнейшими закусками и напитками. Пожилые гости уединились в одной из комнат и были заняты обсуждением светских новостей или же карточной игрой, во время которой доллары текли рекой.
   Даже завистники и недоброжелатели вынуждены были признать, что среди всех дам, присутствующих на этом вечере, звание королевы бала по праву принадлежало хозяйке дома. Каждое ее слово и каждый, даже самый незначительный, жест были настолько точны, выверены и грациозны, что неизменно привлекали к себе взоры и слух всех присутствующих, которые отныне и навеки оказывались в плену ее неповторимого очарования.
   В изящно-небрежной позе она сидела на обитом бархатом диване и легонько обмахивалась веером, украшенным жемчугом. Взгляд ее черных глаз был с нескрываемым интересом устремлен на лейтенанта Дженнера, явившегося на званый вечер в сопровождении и по протекции капитана броненосца.
   — Ваш корабль пришел от мыса Горн, лейтенант? — спросила Дженнера мадам де Вулетр.
   — Не совсем так. Мы действительно обогнули этот мыс, но в последнее время уже довольно долго курсировали вблизи перешейка.
   — Ах, какое скучное занятие, не правда ли? Неужели вы не могли заглянуть в нашу гавань пораньше?
   — К сожалению, нет. Морская служба сурова.
   — А знаете ли вы, лейтенант, что я питаю интерес к морскому делу?
   — О! Море, конечно, в чем-то притягательно даже для женщин, но в целом то, что принято называть «морским делом», представляет собой работу довольно рутинную и к тому же опасную. Так что я не стал бы всерьез советовать даме…
   — Ну что вы! — перебила она его. — Далеко не каждая дама боится опасности, как и не каждый мужчина непременно должен быть героем. Моя родина представляет собой остров, со всех сторон окруженный морем. У меня множество родственников на континенте, так что мне много приходилось плавать туда и обратно. Я часто бывала в Нью-Йорке и Бостоне, а однажды добралась даже до мыса Доброй Надежды. Я привязалась к морю всей душой и интересуюсь буквально всем, что так или иначе связано с ним. Я даже позволила себе уделить некоторое внимание навигационной науке, которая, по вашим словам, для непосвященного представляется такой сухой и рутинной. И если бы вы сейчас изъявили желание посетить мой рабочий кабинет, я могла бы наглядно подтвердить вам мои слова.
   — Боюсь, я слишком заурядная личность для сопровождения такой царственной особы, как вы.
   — Ах, что вы! В моем доме царят свобода и независимость нравов, так что я не думаю, что наше с вами временное исчезновение будет воспринято остальными как особо дерзкое нарушение правил этикета. Дайте мне вашу руку!
   Она взяла Дженнера под руку и, проведя через множество комнат и коридоров, привела в роскошно отделанную и обставленную просторную комнату, которая вряд ли заслуживала такое банальное название, как «рабочий кабинет».
   Она подошла к великолепной работы секретеру и, открыв один из ящиков, достала оттуда собрание подробнейших и ценнейших морских карт. В других отделениях секретера помещались все необходимые для управления судном навигационные приборы.
   Дженнер, не в силах скрыть удивление и восхищение неожиданно увиденным богатством, откровенно признался:
   — Должен заметить, мадам, что лучших, чем у вас, карт и приборов нет даже в моей каюте!
   — Возможно. Я, знаете ли, вообще не имею привычки держать у себя негодные или бесполезные вещи.
   — Но ведь этими предметами можно пользоваться на практике лишь после долгого и глубокого изучения!
   — Значит, вы продолжаете упорствовать в том, что женщина не способна одолеть эту науку?
   — Просто до сих пор мне не приходилось встречать ту, которая смогла бы убедить меня в обратном.
   — В таком случае, прошу вас, проэкзаменуйте меня!
   В ее взгляде внимательный собеседник усмотрел бы сейчас искры насмешки, граничащей с вызовом или даже издевкой.
   — Экзаменовать вас? — рассмеялся Дженнер. — Хотел бы я посмотреть на того человека, кому удалось бы здесь и в вашем присутствии сохранить необходимую для подобного занятия трезвость ума! Пожалуй, на борту моего корабля я чувствовал бы себя менее скованно.
   — Ваш «Л'Оррибль» поистине прекрасен, сэр; но знаете ли вы, что именно из-за него мне полагалось бы ненавидеть вас?
   — Ненавидеть меня? Но почему?
   — Потому что именно на этом корабле мне суждено было провести самые тяжкие и горькие часы в моей жизни.
   — Так вы бывали на «Л'Оррибле»? — удивленно спросил он.
   — Да. Вам ведь известна история этой знаменитой или, лучше сказать, печально знаменитой шхуны?
   — Да, в общих чертах.
   — Значит, вы слышали про некую даму, находившуюся на ее борту в тот момент, когда судно было захвачено военным кораблем Соединенных Штатов?
   — Безусловно.
   — Которая, будучи пассажиркой одного торгового судна, попала в руки Черного Капитана?
   — Да-да, именно так!
   — Так знайте, что это была я!
   — Вы?! Какая удивительная встреча! Вы непременно должны подробно рассказать мне об этом необычайном приключении!
   — Позвольте мне высказать одну просьбу, сэр?
   — Говорите!
   — Можно мне еще раз побывать на «Л'Оррибле», чтобы своим присутствием, так сказать, отпустить ему его прошлые грехи?
   — Разумеется, мадам! — ответил Дженнер, обрадованный возможностью показать ей во всем блеске свое маленькое и прекрасно организованное царство.
   — И когда же?
   — Когда пожелаете!
   — В таком случае, завтра днем!
   — Буду очень рад вашему визиту, мадам. Пусть ваше присутствие освятит мое нынешнее пристанище!
   — Кстати, у нас будет и возможность устроить наш экзамен, — лукаво улыбнулась она. — Однако я не хочу, лейтенант, чтобы мой визит доставил вам хотя бы малейшие неудобства. Я ведь не адмирал и не командор ¹⁰⁴ и никоим образом не смею претендовать на пышный прием.
   — Не беспокойтесь, мадам! Даже если бы я и хотел привести «Л'Оррибль» по такому случаю в полную парадную готовность, сделать это было бы не так уж и просто. Дело в том, что именно завтра с судна увольняется часть команды, и теперь мне придется искать им замену.
   — Ах! Вы позволите оказать вам в этом маленькую услугу, сэр?
   — Я бы по достоинству оценил подобную любезность с вашей стороны.
   — Ах, что вы, что вы, это я должна благодарить вас! Ваши слова напомнили мне о нескольких бравых ребятах, которые состояли у меня на службе и теперь хотели бы наняться матросами на хорошее судно. Все они опытные моряки, о которых я могу говорить только хорошее. Вы позволите отрекомендовать их вам?
   — Ваши рекомендации, мадам, избавляют меня от необходимости самому искать подходящих людей. Могу я узнать о них подробнее?
   — Они живут здесь недалеко. Я велю позвать их в приемную, где вы сможете проэкзаменовать их.
   — Ваша доброта буквально подавляет меня, мадам. Я уверен, что ни одному из ваших подопечных не будет отказано в найме!
   — Благодарю! А теперь позвольте мне отдать соответствующие распоряжения!
   И она возвратилась в зал к гостям.
   Дженнер был просто очарован любезностью этой женщины, оказавшей ему такую дружескую услугу. Для него, простого, непритязательного в смысле общества и пока еще абсолютно неопытного в отношении женщин моряка, было сейчас совершенно невозможно предаваться каким-либо подозрениям. И когда ему доложили, что упомянутые люди ожидают его в приемной, он вышел к ним в сопровождении гостеприимной хозяйки, задал Тому — а ведь именно его с компанией вызвала из таверны мадам де Вулетр — несколько несложных вопросов, затем выдал каждому причитающийся им задаток и приказал следующим же утром явиться на судно.
   — Ну, лейтенант, — спросил его капитан броненосца, когда они позднее вместе возвращались домой, — как вам понравилась хозяйка?
   — Она восхитительна! — ответил Дженнер. — И она собирается ко мне на «Л'Оррибль» с визитом.
   — О! И когда же?
   — Завтра, еще до полудня.
   — Хм! Поздравляю, лейтенант! Вы должны оказать ей подобающий прием!
   — Долг вежливости, не более того!
   — А что, если и я сам себя приглашу к вам?
   — Сделайте одолжение, капитан!
   — Нет-нет, — засмеялся тот. — Не хочу нарушать норм товарищества и мешать вам в этом удовольствии. Разве что при одном маленьком условии!
   — Слушаю вас.
   — Вы на четверть часа распространите ее визит также и на мой корабль!
   — Согласен!
   — Значит, по рукам?
   — По рукам!
   Оба офицера сели в ожидавшую их шлюпку, чтобы возвратиться каждый на свое судно…
   На следующее утро на борту «Л'Оррибля» царило большее, нежели обычно, оживление. Команда была поставлена в известность о предстоящем визите одной знатной дамы. И хотя на судне и без того царили обычные для военных кораблей чистота и порядок, что делало излишними какие бы то ни было дополнительные приготовления, Дженнер еще раз подверг его тщательной проверке, отдавая те или иные мелкие распоряжения, чтобы представить свое хозяйство в максимально выгодном свете.
   Он как раз окончил свои приготовления, когда на борт судна поднялись и представились ему вновь нанятые матросы. Объяснив каждому из них его обязанности, он предоставил своему помощнику позаботиться обо всем, что касалось обустройства и размещения новых членов экипажа.
   Когда же чуть позднее появилась мадам де Вулетр, он встретил ее с подчеркнутой учтивостью.
   — Великолепное судно! — заметила она, когда после осмотра шхуны возвратилась вместе с Дженнером в специально поставленный на палубе брезентовый шатер, где их прихода ожидал судовой кок с самыми изысканными в условиях корабля угощениями. — Должна вам сказать, сэр, что оно заметно изменилось в лучшую сторону. Его нынешнее парусное оснащение просто превосходно, и я думаю, что его скоростные качества значительно улучшились с тех пор, как оно попало в надежные руки моряков военно-морских сил Соединенных Штатов.
   — Не могу сказать вам, каким количеством узлов ¹⁰⁵ определялась его прежняя скорость, но тем не менее соглашусь с вами в этой оценке, хотя и вовсе не для того, чтобы выдать это за собственную заслугу. Несомненно, администрация флота располагает значительно большими, чем какое-либо частное лицо, интеллектуальными и материальными ресурсами, необходимыми для оснащения высококлассного судна.
   — По-моему, ваш «Л'Оррибль» может чувствовать себя абсолютно на равных с любым другим военным кораблем.
   — И в этом тоже готов с вами согласиться, хотя и с некоторой оговоркой. Впрочем, это, пожалуй, действительно единственное исключение.
   — И что же это за исключение?
   — Это «Ласточка», которой командует лейтенант Паркер.
   — «Ласточка»? По-моему, мне знакомо это название. Что это за судно?
   — Клипер с парусным вооружением шхуны.
   — И где оно сейчас?
   — Следует сюда с депешами. Я встретил «Ласточку» в море на несколько градусов к югу отсюда и получил от Паркера некоторые инструкции. Он нес дозор на японской линии, но уже скоро должен бросить якорь Здесь.
   — О, я непременно должна увидеть этот замечательный корабль! Паркер — это американское имя?
   — Насколько мне известно, лейтенант Паркер по происхождению не янки, а немец.
   — О! И откуда же он родом?
   — Даже не знаю. Однако, прошу вас, угощайтесь! Мой кок очень старался, хотя меню военного корабля вряд ли может быть вполне подходящим для дамы.
   — Зато дама для него вполне подходит! Надеюсь, вы позволите мне высказать еще одно пожелание, господин лейтенант?
   — С благодарностью приму все ваши указания.
   — В таком случае, могу я надеяться на то, чтобы увидеть вас сегодня же вечером у себя? Кстати, мое приглашение распространяется и на других членов экипажа вашего корабля!
   — Насколько позволят дела службы, мадам!
   — Благодарю вас! Это будет званый ужин в узком кругу, и я постараюсь отплатить вам той же монетой за ваше сегодняшнее гостеприимство.
   — Госпоже де Вулетр радушный прием обеспечен всюду. Кстати, я должен передать вам приглашение командира соседнего броненосца удостоить своим присутствием его корабль хотя бы на несколько минут. Капитан будет вам весьма признателен за этот небольшой знак внимания!
   — Я соглашусь, но при одном условии.
   — В чем же оно заключается?
   — Вы будете сопровождать меня, господин лейтенант.
   — С большим удовольствием!
   После завтрака Дженнера и его гостью доставили на шлюпке на борт броненосца. Честный и прямодушный офицер даже не подозревал о тайной цели этого визита. Не знал он, разумеется, и того, что матросы, которых он принял в команду по рекомендации мадам де Вулетр, были главной ударной силой для замышлявшегося захвата его судна. Да и сами матросы никогда бы не поверили, что эта светская дама и есть тот самый человек с родимым пятном, который вербовал их вчера в таверне…
   — А теперь, джентльмены, — продолжал рассказчик, — нам придется совершить еще один большой прыжок из Сан-Франциско в тот край Дикого Запада, где находится Сэм Файрган со своими людьми.
   Буйные ветры, с воем пролетавшие над равниной, встречают на своем пути непреодолимую стену гор и уходят — на покой. Облака, которые то величественно и неспешно проплывают по небосводу, то, гонимые бурей, несутся по нему вскачь, как табун обезумевших диких лошадей, проливаются на землю своей прохладной кровью и уходят — на покой. Ручей, река, бурлящий поток, без сна и отдыха несущий под действием неумолимого закона земного тяготения свои воды меж двух берегов, встречается с морем и уходит — на покой. Движение и покой есть содержание всего сущего, каждой отдельно взятой или всеобщей жизни, в том числе и человеческой.
   Законами прерии не признаются понятия родины или домашнего очага с его тихим семейным счастьем. Подобно дикому зверю, осторожно и скрытно мчится или крадется по степи или в лесной чаще охотник, со всех сторон окруженный опасностями и непреходящей угрозой смерти. Но это не может длиться вечно, иначе в конце концов выдохнется, иссякнет его физическая сила, железная выдержка и несгибаемая воля. Он тоже нуждается в восстановлении своих сил, в покое и отдыхе. И все это он находит в тщательно подобранных им местах, которые он имеет обыкновение устраивать отчасти для этой цели, а отчасти для хранения своей добычи и которые он сам называет «тайниками» или «убежищами»…
   Прошло несколько дней с того момента, как Сэм Файрган увел своих трапперов и гостей из «убежища» в настоящий «тайник».