Драйзер Теодор. Гений

вас чувство!
- Нет, нет! Мои чувства не изменятся. Мне незачем клясться. Они не
изменятся.
- Хорошо, моя радость!
Она повесила трубку, и миссис Дэйл поняла, что ей предстоит борьба не
на жизнь, а на смерть.
Прежде всего она тайком от Сюзанны и Юджина навестила миссис Витла,
чтобы услышать, что та знает и что может посоветовать.
Надо сказать, что свидание это не дало никаких результатов, если не
считать того, что оно еще более распалило сердце Анджелы, а миссис Дэйл
снабдило богатым материалом против Юджина. Анджела не оставляла попыток
воздействовать на Юджина доводами и мольбами, открыть ему глаза на
чудовищность преступления, которое он хотел совершить. Однако, несмотря на
ее состояние, несмотря на все ее доводы, он оставался холоден и тверд и так
настойчиво повторял, что со старой жизнью покончено, что она приходила в
бешенство. Вместо того чтобы уйти от него, положившись на то, что время
заставит его одуматься (или же, наоборот, внушит ей, что надо вернуть ему
свободу), она продолжала стоять на своем. В ней все еще жило какое-то
чувство к Юджину, она привыкла к нему, он был отцом ее будущего ребенка,
пусть нежеланного. Наконец, с ним было связано ее положение в обществе, все
ее надежды. С какой же стати она уйдет от него. И, опять-таки, оставался
страх за будущее, страх перед событием, которое ее ожидало. Ведь она может
умереть. Что станется тогда с ребенком?
- Признаться, миссис Дэйл, - сказала она с некоторым вызовом в голосе,
- признаться, я не понимаю Сюзанну. Она достаточно взрослый человек и
достаточно давно вращается в обществе, чтобы знать, что женатый мужчина -
это священная собственность другой женщины.
- Знаю, знаю, - с тайным раздражением отозвалась миссис Дэйл, - но
ведь Сюзанна так молода. Уверяю вас, вы даже не представляете, себе, какой
она в сущности ребенок. Она увлекается всякими глупыми сентиментальными
теориями. Я немного подозревала это в ней, но не думала, что это может
проявиться с такой силой. Не могу понять, от кого она это унаследовала.
Отец ее был человек в высшей степени практический. Впрочем, я не знала за
ней ничего дурного, пока она не поддалась влиянию вашего мужа.
- Возможно, что и так, - согласилась Анджела, - но и ее есть за что
винить. Юджин - слабовольный человек, он увлекается только тогда, когда его
завлекают. А девушка, которая не хочет, чтобы ее соблазнили, не поддастся
соблазну.
- Сюзанна так молода, - снова вставила миссис Дэйл.
- Я убеждена, что если бы Сюзанна знала все о похождениях мистера
Витлы, она отказалась бы от него, - продолжала Анджела, не сознавая, как
опрометчивы ее слова. - Я написала ей. Она должна была бы понять. Его
поведение бесчестно и безнравственно, и эта история только лишнее тому
доказательство. Я могла бы простить, если бы это было впервые. Но
совершенно аналогичный случай произошел лет шесть-семь назад, и года за два
до того у него тоже был роман. Если бы он сошелся с Сюзанной, он и ей
изменял бы. Сначала он, конечно, будет по уши влюблен, а потом она ему
наскучит, и он бросит ее. Да вы и сами поймете, что это за человек.
Представьте, совсем недавно он заявил, что намерен снять отдельную квартиру
для Сюзанны, и потребовал, чтоб я не мешала ему и никому об этом не
говорила! Подумайте только!
Миссис Дэйл многозначительно покачала головой. Конечно, со стороны
Анджелы было глупо так отзываться о муже, но об этом не стоило сейчас
говорить. Быть может, Юджин и сделал ошибку, женившись на ней. Впрочем, это
не могло оправдать в глазах миссис Дэйл его желание увлечь Сюзанну. Будь он
свободен, иное дело. Его положение, его ум, манеры - тут нечего было
возразить, хотя бы он и был невысокого происхождения.
День уже клонился к вечеру, когда миссис Дэйл рассталась с Анджелой,
довольно обескураженная тем, что она видела и слышала, и еще более
утвердившаяся в мысли, что необходимы самые решительные меры. Анджела
никогда в жизни не даст мужу развода. Юджин, с точки зрения нравственности,
не может быть для ее дочери подходящим мужем. Все это грозит грандиозным
скандалом, в результате которого имя Сюзанны будет опорочено. В полном
отчаянии миссис Дэйл решила - за неимением лучшего выхода - повидать Юджина
и попытаться убедить его не встречаться с Сюзанной, пока он не получит
развода. А тогда, во избежание худшего, она даст согласие на их брак, -
впрочем, только на словах. На деле ей хотелось лишь одного - чтобы Сюзанна
отказалась от Юджина. Лучше всего было бы куда-нибудь увезти ее или
уговорить не губить свою жизнь. Все же она решила повидаться с Юджином.
На следующее утро Юджин сидел в своем кабинете в издательстве, ломая
голову над тем, что могла означать эта пятидневная отсрочка, и тщетно
стараясь сосредоточиться на многочисленных делах, требовавших его
неустанного внимания и в данный момент изрядно запущенных, как вдруг ему
подали карточку миссис Дэйл. Юджин мгновенно отпустил секретаря и приказал
никого не принимать, а затем распорядился провести к нему нежданную
посетительницу.
Миссис Дэйл была бледна и печальна, но одета самым изысканным образом
- в зеленовато-голубом шелковом платье и модной шляпке из черной соломки с
перьями. Она и сама производила впечатление совсем еще молодой, красивой
женщины, отнюдь не слишком старой для Юджина. Между прочим, было время,
когда она подумывала о том, что он, пожалуй, способен в нее влюбиться. Но
каковы бы ни были когда-то ее мысли, сейчас она гнала их прочь, ибо в них
фигурировали развод или разрыв с Анджелой, или даже ее безвременная
кончина, и страстная любовь Юджина к ней самой. Теперь, разумеется, с
подобными мечтами было покончено, тем более что под влиянием пережитых
волнений и страхов они почти изгладились из памяти миссис Дэйл. Юджин, со
своей стороны, не забыл, что и он когда-то испытывал нечто подобное в
отношении миссис Дэйл и что миссис Дэйл всегда выказывала к нему
расположение. Сейчас, однако, ее привели сюда совершенно иные мысли и
мотивы, и ему предстояло собрать все силы для борьбы с нею.
При появлении миссис Дэйл Юджин внимательно посмотрел на нее, любезно
улыбнулся, хоть это и стоило ему некоторых усилий, и спросил деловым тоном:
- Чем могу служить?
- Злодей! - воскликнула она, словно в мелодраме. - Моя дочь мне все
рассказала!
- Да, Сюзанна сообщила мне об этом по телефону, - ответил он
примирительно.
- И мне следовало бы убить вас тут же, на месте, - продолжала она
тихо, но возбужденно. - Подумать только, что я впустила в свой дом такое
чудовище и позволила ему находиться вблизи моей дорогой невинной дочери!
Сейчас это мне кажется невероятным! Я не могу прийти в себя от ужаса! Как
вы осмелились, - да еще имея такую милую, прекрасную жену, зная, что она
больна и в таком положении?.. Будь в вас хоть капля порядочности, хоть
капля совести... Когда я думаю об этой несчастной достойной женщине и о
том, что вы сделали или намереваетесь сделать... О, если бы я не боялась
скандала, вы не вышли бы отсюда живым.
- О, господи! Зачем говорить заведомый вздор, миссис Дэйл? - сказал
Юджин, с трудом скрывая раздражение. Ему противна была ее мелодраматическая
поза. - Этой бедной и достойной женщине, за которую вы заступаетесь, вовсе
не так уж плохо живется, и, уверяю вас, она не настолько нуждается в вашем
сочувствии, как вы воображаете. Несмотря на болезнь, она прекрасно умеет
постоять за себя. Что же касается ваших планов предать меня смерти -
собственноручно или через посредство третьих лиц, - то это, пожалуй,
неплохая мысль, и я не стану вас отговаривать. Я не так уж влюблен в жизнь.
Но позвольте вам заметить, что сейчас не сороковые годы, что мы живем в
конце девятнадцатого века и притом в Нью-Йорке. Я люблю Сюзанну, и она
любит меня, мы хотим принадлежать друг другу. Так вот надо найти такой
выход из положения, который и для вас был бы приемлем, и устроил бы нашу
судьбу. Сюзанна не меньше меня жаждет найти этот выход. Мысль эта
принадлежит ей в такой же мере, как и мне. Отчего это вас так страшно
волнует? Ведь вы хорошо знаете жизнь.
- Почему это меня волнует? Да как же мне не волноваться? И как можете
вы, вы, человек, занимающий такое положение, стоящий во главе такого
огромного дела, хладнокровно спрашивать, почему это меня волнует? Разве
речь идет не о счастье моей дочери? Почему я волнуюсь? Моя дочь - девочка,
только что выросшая из коротких платьиц и совершенно не знающая жизни! И вы
осмеливаетесь говорить мне, что она сама подала вам такую мысль! О низкий
негодяй! Подумать только, что я могла так ошибиться в человеке! Это вы
обманули меня вашими вкрадчивыми манерами и вашими разговорами о счастливой
семейной жизни! Не понимаю, как я не догадалась раньше, видя вас так часто
без жены. Я должна была бы понять. Я и догадывалась, бог мне свидетель, но
закрывала на это глаза. Меня обманула ваша мнимая порядочность. Я нисколько
не виню бедняжку Сюзанну, я виню только вас. Вы обманщик, негодяй! И себя
виню за свою глупость! Но я достаточно наказана.
Юджин только смотрел на нее и барабанил пальцами по столу.
- Но я пришла сюда не за тем, чтобы спорить с вами, - продолжала
миссис Дэйл. - Я пришла сказать, что вы никогда больше не должны видеться с
моей дочерью, ни разговаривать с ней, ни показываться там, где вы могли бы
ее встретить, хотя могу вас уверить, что ноги ее не будет там, где будете
вы. Очень скоро для вас будут закрыты двери всякого порядочного дома, об
этом уж я позабочусь! Если вы сейчас же не дадите мне слово никогда больше
не видеться с ней и не писать ей, я пойду к мистеру Колфаксу, с которым,
как вам известно, я лично знакома, и все расскажу ему. Я убеждена, что,
узнав о ваших прежних похождениях и о том, как вы намеревались поступить с
моей дочерью, невзирая на положение вашей жены, он недолго пожелает
пользоваться вашими услугами. Я пойду к мистеру Уинфилду, моему старому
другу, и ему тоже все расскажу. Вам без всякого шума закроют доступ в
общество, и моя дочь при этом нисколько не пострадает. Она так молода, что
если история эта выплывет наружу, вся вина падет на вас. Миссис Витла
рассказала мне вчера про ваше безобразное поведение. Вы рассчитывали
сделать Сюзанну своей четвертой или пятой жертвой. Так нет же, это вам не
удастся. Вы еще не знаете, что такое оскорбленная мать, - теперь вы это
узнаете. Попробуйте поступить мне наперекор, если посмеете! Я требую, чтобы
вы немедленно написали Сюзанне прощальное письмо, тут же, не сходя с места.
Я лично передам его.
Юджин саркастически улыбнулся. Упоминание об Анджеле взбесило его.
Миссис Дэйл была у них дома, и Анджела ей все выложила про него, про его
прошлое. Какая низость! Ведь она все-таки его жена! Только сегодня утром
она умоляла его, заклиная своей любовью, не бросать ее и ни единым словом
не обмолвилась о посещении миссис Дэйл. Любовь, любовь! Хороша любовь,
нечего сказать. Ведь он немало сделал для Анджелы, - могла бы она проявить
хоть чуточку великодушия в такую трудную минуту, даже если это и тяжело ей.
- Написать вам официальное заявление о своем отказе от Сюзанны, не так
ли? - сказал он с кривой усмешкой. - Какой абсурд! Разумеется, я этого не
сделаю! Что же касается вашей угрозы пожаловаться мистеру Колфаксу, то я
уже слышал ее от миссис Витла. Прошу вас, вот дверь. Его кабинет шестью
этажами ниже. Если угодно, я велю курьеру проводить вас. Расскажите все
мистеру Колфаксу, и вы увидите, много ли потребуется времени, чтобы это
стало известно всем. Можете идти также к мистеру Уинфилду. Мне нет дела ни
до него, ни до мистера Колфакса! Если вам хочется, чтобы об этой истории
заговорили, тогда идите. Она получит широкую огласку, могу вас уверить. Я
люблю вашу дочь. Я не могу жить без нее. Я буквально схожу по ней с ума. -
Юджин встал. - И она любит меня, так по крайней мере, мне кажется. Во
всяком случае я все ставлю на эту карту. С точки зрения любви моя жизнь
была пуста. Я никогда не любил по-настоящему. А теперь я безумно люблю
Сюзанну Дэйл. Я ни о чем и ни о ком, кроме нее, не в состоянии думать. Если
бы вы способны были посочувствовать человеку, никогда не знавшему счастья,
изголодавшемуся по любви, не нашедшему идеала ни в одной женщине, вы бы
отдали мне вашу дочь. Я люблю ее, люблю! Ко всем чертям! - Он стукнул
кулаком по столу. - Я на все готов ради нее! Если только она согласится
быть моей, пусть Колфакс подавится своей службой, а Уинфилд - своей
строительной компанией. А вы можете взять себе все ее деньги, если ей
угодно будет вам их отдать. Я могу уехать за границу и там заработать на
жизнь своей кистью. Я так и сделаю. Так поступали до меня многие
американцы. Я люблю ее, слышите? Я люблю ее, и можете не сомневаться, что
она будет моей! Вам не удастся помешать мне. У вас не хватит ума, не хватит
сил, не хватит находчивости, чтобы противостоять этой девушке! Она сильнее,
она благороднее вас. Она выше всех современных понятий об обществе и жизни.
Она любит меня и хочет быть моей, - она идет на это по доброй воле,
свободно, с радостью. Найдете ли вы что-нибудь подобное в вашем высшем
обществе с его мелкотравчатыми мыслями и чувствами? Вы говорите, что меня
ждет изгнание? Но какое мне дело до вашего общества? До этого сборища
пошляков, безмозглых ничтожеств, беззастенчивых грабителей, шулеров, воров,
блюдолизов... Недурная компания! Мне смешно, что вы явились сюда с таким
величественным видом читать мне нотацию. Какое мне до вас дело? Когда я
познакомился с вами, вы показались мне совершенно другим человеком, не
такой ограниченной мещанкой. Но вы нисколько не лучше всех остальных, вы
такая же покорная раба предрассудков и условностей. Ну что ж, - он щелкнул
пальцами чуть ли не перед самым носом миссис Дэйл, - делайте все, что вам
вздумается! Все равно Сюзанна будет моей! Она сама придет ко мне. Она на
вас не посмотрит. Бегите к Колфаксу! Бегите к Уинфилду! Ничто вам не
поможет. Она моя. Она по праву моя. Сюзанна - человек в полном смысле этого
слова. Само провидение послало ее мне. И она будет принадлежать мне, хотя
бы мне пришлось сокрушить и вас, и вашу семью, и себя самого, и всех, кто
станет мне поперек дороги. Она будет принадлежать мне! Она моя! Моя! - Он
конвульсивно выбросил вперед руку. - А теперь идите и делайте все, что вам
угодно! Слава богу, я нашел хоть одну женщину, которая знает, что значит
жить и любить! И она принадлежит мне!
Миссис Дэйл смотрела на него в изумлении, не веря своим ушам. Уж не
сошел ли он с ума? Неужели он действительно так любит? До чего же Сюзанна
вскружила ему голову! Вот странно. Она никогда не видела его таким. Она
никогда не подумала бы, что он способен на такое чувство. Он всегда был
такой спокойный, улыбающийся, мягкий, остроумный. А тут, - откуда взялся
этот трагизм, этот огонь, эта страсть, эта жажда любви? Глаза его горели,
видно было, что этот человек способен на все. Он, должно быть,
действительно любит.
- О, зачем вы хотите причинить мне столько горя? - захныкала она
вдруг. Лишь на одно мгновение прониклась она его душевной болью, и в ней
заговорило сочувствие. - Зачем вы вторглись в мою семью и пытаетесь ее
разрушить? На свете сколько угодно женщин, которые рады будут полюбить вас,
сколько угодно женщин, которые больше подходят вам и по годам и по
темпераменту, чем Сюзанна. Она не понимает вас. Она сама себя не понимает.
Она просто девочка - глупенькая влюбленная девочка. Это какой-то гипноз. О,
зачем вы добиваетесь ее? Вы, который настолько старше, настолько опытнее!
Откажитесь от нее! Я совсем не хочу идти к мистеру Колфаксу. Я совсем не
хочу довериться мистеру Уинфилду. Я это сделаю в крайнем случае, но я не
хочу этого. Я всегда была самого высокого мнения о вас. Я знаю, что вы
незаурядный человек. Так помогите же мне восстановить мое уважение, мое
доверие к вам. Я, может быть, не забуду, но я прощу. Вероятно, вы и в самом
деле несчастливы в семейной жизни. Мне очень жаль вас. Я совсем не хочу вам
мстить. Я не хочу делать ничего, что могло бы привести к тяжелым для вас
последствиям. Я только хочу спасти бедняжку Сюзанну. О, прошу вас!
Пожалуйста! Я ее так люблю! Вы едва ли в состоянии понять мои переживания,
переживания матери! Как бы сильна ни была ваша любовь, вы не можете не
считаться с другими. Истинная любовь великодушна. Я знаю, что Сюзанна
упряма и своевольна и сейчас готова на все. Но она изменится, если вы ей
поможете. Если вы ее действительно любите, если в вас есть хоть капля
сострадания ко мне, если вам хоть сколько-нибудь дороги ее и ваше
собственное будущее, откажитесь от ваших планов и верните ей свободу.
Скажите ей, что вы ошиблись. Напишите ей сейчас же. Объясните, что вы не
решаетесь на такой шаг, так как это значило бы навлечь бесчестие на меня,
на нее и на вас, и потому вы отказываетесь от нее. Скажите, что вы решили
подождать, пока время не вернет вам свободу - если это вам действительно
суждено, - и дайте ей возможность самой судить о том, не найдет ли она
счастье без вас. Неужели вы решитесь погубить такое невинное существо? Ведь
она так молода, так неопытна. Если вы знаете, что такое жизнь, если вы
способны хотя бы на малейшее уважение и внимание к другим, умоляю вас,
умоляю как любящая мать - откажитесь от Сюзанны!
Слезы выступили у нее на глазах, она тихо заплакала, спрятав лицо в
платок. Юджин озадаченно смотрел на нее. Что он делает? На что идет?
Неужели он такой дурной человек, каким его изображают? Может быть, он в
самом деле обезумел? Или вовсе лишен сердца? Горе миссис Дэйл и Анджелы,
угрозы рассказать о его поведении Колфаксу и Уинфилду - все это на
мгновение отрезвило его. Словно яркая вспышка молнии вдруг озарила
окружавший его мрак. На секунду в нем заговорило сочувствие: он понял,
сколько горя он собирается причинить и как это безрассудно. Но это было
лишь на миг, потом все прошло. Снова перед ним всплыл образ Сюзанны, ее
точно высеченное из мрамора лицо, ее красота, ее глаза, губы, волосы, ее
стремительные, словно натянутая тетива, полные жизни движения, ее улыбка.
Отказаться от нее! Отказаться от Сюзанны, от мечты об отдельной студии, от
постоянного радостного общения с ней! Разве Сюзанна этого от него хочет?
Разве это говорила она ему в последний раз по телефону! Нет! Нет! Бросить
ее сейчас, когда она всем своим существом рвется к нему? Нет, нет и нет!
Никогда! Он еще поборется! Пусть даже его ждет гибель в борьбе. Ни за что!
Ни за что!
Мысли его путались.
- Я не могу этого сделать, - сказал он, снова вскакивая, так как после
своей предыдущей тирады он опять тяжело опустился на стул. - Я не могу
этого сделать. Вы просите невозможного. Этого никогда не будет. Видит бог,
я одержим любовью и не могу жить без Сюзанны. Идите и делайте все, что вам
угодно, но она должна принадлежать мне, и она будет принадлежать мне. Она
моя! Моя! Моя!
Его тонкие, худые руки сжались в кулаки, он скрипнул зубами.
- Моя, моя, моя! - бормотал он, словно злодей из дешевой мелодрамы.
Миссис Дэйл покачала головой.
- Да поможет господь нам обоим! - сказала она. - Никогда, никогда не
будет она вашей! Вы недостойны ее! Вы ненормальны! Я буду бороться с вами
всеми доступными мне средствами. Я ни перед чем не остановлюсь. Я богата и
сумею постоять за себя. Она не достанется вам! Посмотрим, кто из нас
одержит верх! - Она встала и пошла к двери. Юджин последовал за ней.
- Делайте, что хотите, - спокойно ответил он, - но помните, что вы
проиграете. Сюзанна придет ко мне. Я это знаю. Я это чувствую. Я, возможно,
потеряю многое другое, но она будет моей. Я добьюсь ее! Она моя!
- О! - устало вздохнула миссис Дэйл, наполовину убежденная его
словами. - Это ваше последнее слово?
- Да.
- Тогда я ухожу.
- Прощайте, - сказал он торжественно.
- Прощайте, - ответила она.
Она вышла бледная как полотно, с широко раскрытыми глазами. Юджин
бросился к телефону, но, вспомнив, что Сюзанна просила его не звонить и во
всем на нее положиться, повесил трубку.

ГЛАВА XV

Пыл и пафос, которыми были проникнуты слова миссис Дэйл, должны были
бы послужить Юджину предостережением. У него мелькнула на мгновение мысль
догнать ее и попытаться еще как-то на нее воздействовать, сказать, что он
приложит все усилия к тому, чтобы добиться развода и жениться на Сюзанне,
но он вспомнил, что Сюзанна особенно настаивала на своем нежелании вступать
в брак. Он не мог бы точно сказать, когда, где и при каких обстоятельствах
она высказала это своеобразное желание, которое было, впрочем, вполне
осуществимо при условии, что они будут вести себя тактично. Ничего ужасного
нет в том, размышлял он, что два человека хотят сойтись подобным образом.
Что тут особенного? Одному богу известно, сколько в мире таких незаконных,
не совсем, может быть, обычных связей, и незачем обществу приходить в
волнение из-за одного лишнего случая, особенно если люди действуют
осмотрительно и дипломатично. Ни он, ни Сюзанна не собираются трубить на
весь мир о своей связи. Вполне естественно, что он, выдающийся художник, -
правда, забросивший на время свою кисть, но тем не менее законченный и
признанный художник, - хочет иметь отдельную студию. Там он и Сюзанна могут
встречаться. Никто не увидит в этом ничего предосудительного. Только зачем
Сюзанна все рассказала матери? Прекрасно можно было обойтись без этого.
Странные у нее принципы - говорить правду при любых обстоятельствах. А
между тем она в сущности не всегда говорит правду. Она обманывала мать хотя
бы уже тем, что так долго держала ее в полном неведении. Или это злая шутка
судьбы, которая хочет над ним насмеяться? Не может быть. И все же
настойчивость Сюзанны казалась ему теперь роковой ошибкой. Он сидел,
погруженный в глубокое раздумье. Неужели он так страшно заблуждается?
Неужели он когда-нибудь пожалеет? Вся его жизнь ставится сейчас на карту.
Может быть, повернуть назад?
Нет! Нет! Нет! Никогда! Не бывать этому! Он должен идти напролом!
Иногда выхода у него нет!
Юджин долго сидел и думал.
Следующий шаг, который предприняла миссис Дэйл, не доставил ей таких
неприятностей, как первый, хотя пользы и он не принес. Она вызвала своего
домашнего врача, доктора Летсона Вули, пользовавшегося неограниченным
доверием своих пациентов. Будучи сам человеком строгих правил,
непоколебимым в вопросах чести и морали, он проявлял достаточную широту
взглядов и терпимость, когда речь шла о ближнем.
- Ну, миссис Дэйл, чем могу вам быть полезен сегодня? - спросил он,
входя в библиотеку, расположенную на первом этаже, и сердечно, хотя и с
несколько усталым видом, пожимая ей руку.
- Ах, доктор Вули, у меня такие неприятности! - сразу же начала миссис
Дэйл. - У нас собственно никто не болен. Но уж лучше бы болезнь. Дело
гораздо серьезнее. Я вызвала вас, потому что рассчитываю на вашу помощь и
сочувствие. Речь идет о моей дочери Сюзанне.
- Так, так, - пробормотал доктор. Голос его звучал хрипловато, потому
что его голосовые связки были стары. Глаза зорко смотрели из-под мохнатых
седых бровей - это был взгляд человека, умеющего многое видеть и таить про
себя. - Что же с ней случилось? Что она сделала такого, чего не следовало
бы делать?
- Ах, доктор, - воскликнула миссис Дэйл, чуть не плача, так как
переживания последних дней совсем лишили ее самообладания, - я не знаю
даже, что вам сказать. Не знаю, с чего начать. Сюзанна, моя дорогая, моя
бесценная Сюзанна, которой я так бесконечно доверяла, на которую так
полагалась...
- Ну, ну, что же дальше? - прервал ее излияния доктор Вули.
И миссис Дэйл рассказала ему всю историю и ответила на некоторые в
упор поставленные вопросы.
- Говоря по правде, вы должны еще быть благодарны судьбе, - сказал он.
- Сюзанна могла уступить этому человеку тайком от вас и потом сообщить вам
об этом как о свершившемся факте, а может быть, и совсем не сообщить.
- Не сообщить? О доктор! Моя Сюзанна!
- Миссис Дэйл, прежде чем стать вашим врачом, я был домашним врачом
вашей матери. Я немного разбираюсь в человеческой природе вообще и неплохо
изучил членов вашей семьи в частности. Ваш муж, если вам угодно будет
вспомнить, был человек весьма решительный. Сюзанна, возможно, унаследовала
его характер. Она очень молода, - прошу не забывать этого, - она сильная,
здоровая девушка. Сколько лет этому Витле?
- Лет тридцать восемь, тридцать девять, доктор.
- Гм! Я так и думал. Опасный возраст. Надо только удивляться, что вы
сами так благополучно миновали этот период. Ведь и вам под сорок, не правда
ли?
- Да, доктор, но вы единственный человек, которому это известно.
- Знаю, знаю. Возраст опасный. Вы говорите, что он стоит во главе
"Юнайтед мэгэзинс"? Я, кажется, слыхал про него. Я знаком с мистером
Колфаксом. И вы находите, что этот человек способен так увлечься?
- Мне и в голову не приходило - до этой истории.
- Что ж, тут нет ничего невозможного. Тридцать восемь - тридцать
девять, с одной стороны, и восемнадцать - девятнадцать, с другой, - никуда
не годится. А где Сюзанна?
- Вероятно, наверху, у себя в комнате.
- Может быть, мне поговорить с ней, хотя вряд ли это поможет.
Миссис Дэйл вышла и не возвращалась добрых три четверти часа. Сюзанна
была раздражена, она упрямилась и на все уговоры матери отвечала отказом.
Зачем вмешивать в это дело посторонних людей, а тем более доктора Вули,