Иванова Юлия. Дремучие двери

любительниц стряпать, наводить чистоту, возиться с малышней, не говоря уже
о врачах, учителях, о разного рода дефицитных специальностях - здесь
проблем не было. В Изан-нет поступали все сведения - кто где требуется и
кто что умеет, о рабочей силе, жилье, обучении различным специальностям, о
творческих коллективах и учебных заведениях, наличии вакантных мест, о
транспорте, продуктах, погодных условиях, стройматериалах, необходимой
литературе - обо всем решительно. Запрос и оптимальное решение. По системе
- подходящая работа, жилье, обслуживание бытовое и медицинское, устройство
детей и престарелых. Для златогорцев - Москва и Подмосковье, другие штабы
Изании организовывались прямо на местах с использованием, в первую
очередь, внутренних резервов. Иногда за помощью обращались в близлежащие
штабы или, в крайнем случае, в Центр, в Верховный штаб.
Изания была кровеносной системой нездешнего бытия, где, как
инопланетяне, жили по своим законам и ценностям.

Здесь по утрам делали зарядку, с визгом плескалась в бассейне малышня,
здесь из столовой вкусно пахло фирменными златогорскими щами /в постные дни
можно было заказать с грибами/. Здесь была не дискотека, а танцплощадка с
чудесным духовым оркестром. Веселились так, что земля дрожала, но без
хулиганства и похабщины, сами следя за порядком. Здесь шептались на
скамейках влюбленные, играли романтические свадьбы и дни рождения, и иногда
становилось жаль, что молодость давным-давно прошла и нельзя вот так
безоглядно, как когда-то на стройки пятилетки, записаться в Изанию
разведчицей или организаторшей и рвануть в какую-либо зону бедствия -
возрождать, освобождать, строить новую жизнь...


* * *


- Будьте с ним почаще, - сказал лечащий врач, - Близкий человек рядом
- это очень важно в период реабилитации. Ну а все прочее - наше дело.
Когда Дениса выписали из стационара, они поселились уже в
двухкомнатном номере - / в Златогорье полагалась отдельная комната на
человека, начиная с 16-ти лет./ Ему очень понравилось, что он может сам на
компьютере выбрать планировку и стиль мебели, обои, интерьер. Он подбирал
эти картинки как ребенок, а видеостена "Море" и вовсе его заворожила -
Денис часами нажимал кнопки -штиль, барашки, шторм... Игрушка была дорогая,
но ему, "больному в период реабилитации", выписали на месяц бесплатно, как
лекарство. Они "слушали море", вспоминали Гагры, тамошних друзей, съемки,
вспоминалось только хорошее. Муж... Почти с сорокалетним стажем. Конечно,
она его любила - все более крепло ощущение, что она за него в ответе перед
Небом.
Мы ответственны за тех, кого приручили и кого на себе женили... Иоанна
начинала понимать смысл христианского слова "любить" в значении "жалеть".
Помочь, поддержать, взять под крыло. Заботиться, терпеть и прощать. Перед
этим новым чувством, когда ревнивое "владеть" сменилось поначалу
безразличием, отчуждением, потом современным вариантом "Одиссеи" - может,
вернется завтра, а может - никогда, - перед ним как-то потускнело все,
вроде бы объединявшее их прежде - совместная работа, друзья, собственность,
воспоминания, Филипп, внуки. Просто Денис сейчас нуждался в ней, она ничего
не знала о его забугорных друзьях и подругах - наверняка, все было, но это
тоже не имело никакого значения, как и то, что он, видимо, всегда был из
другого теста. Ни прежней тусовке, ни свекрови, ни Филиппу с внуками, в
общем-то, не было до него дела, разве что Лиза с ее жертвенной
жалостливостью примчалась бы, но просто не имела такой возможности.
У Дениса никого, кроме Иоанны, не было - кажется, и он это вдруг
понял, в их отношении появилось нечто трогательное - ну прямо популярные
когда-то львенок Чандр и собака Тобик. Не слишком эстетичные тапки, халаты,
теплые кальсоны и грелки вошли в атрибуты их новой совместной жизни, но и
это, похоже, не имело значения. Ничто не имело значения, кроме этого: "У
него никого нет, кроме меня"...
И еще она знала, что здесь, в земной жизни, расстанется с ним навеки.
Там, за чертой, по ту сторону окна летящей к Москве электрички, она ступит
на узкую закатную тропинку и побредет вслед за Ганей навстречу Огню. И если
Господь не простит ее, если скроется навсегда Ганя за пылающим горизонтом,
а она останется одна, и сойдет вечная тьма, и только рыжий дух Альмы
заскулит, ляжет у ног, она все равно будет вечно ждать Ганю в кромешной
этой тьме, как мама письма от убитого отца. В горячей вере, что Ганя ее
отмолит, упросит Господа зачеркнуть, изгладить из Книги Жизни смертные
грехи ее - и убитых во чреве детей, и гордыню, и Антона, бесовское это
наваждение, в котором она не раз каялась. И, каясь, каждый раз в смятении
изумлялась, что этот крутой эротический сериал - из ее жизни.


ТАК ГОВОРИЛ ЗЛАТОВ...

- Союз Исповедников Закона Неба. Мы называем Изанию "Союзом".
"Братство" - чересчур, "содружество" - не то. Именно "Союз". Наследников
лучшего в разрушенном СССР. Тех, кто по-прежнему готов восходить на Зов..
- Красиво и абстрактно.
- Истина вообще непостижима. Она в том, чтобы идти на Ее Голос вечно.
Отдать Ей жизнь, познав, что счастье - все отдать Истине. Именно в этом.
- "Мечта прекрасная, еще неясная"?
- "Сказку сделать былью", а не драчка за место под солнцем. Союз
Избравших Небо, вот что такое Изания. Всех, независимо от вероисповедания.
"Хлеб насущный" - СРЕДСТВО. Реализованные, умноженные и ДАРОМ
РОЗДАННЫЕ ДАРЫ Неба - средство. Борьба с грехом как с заразной болезнью,
добровольное обречение себя на внутренний карантин, аскезу, воздержание -
то же всего лишь средство достичь вершины, Царствия. Умножение жатвы
Господней - цель. То есть исполнение Замысла.
"Да приидет Царствие Твое, да будет Воля Твоя на земле как на Небе".
Это Царствие "внутри вас естъ". Оно начинается здесь, на земле, с высокого,
радостного, благодатного состояния выздоравливающей, ставшей на Путь души,
освободившейся от тяжкого груза дурной материальной бесконечности и от
страха смерти.
Воспитание с раннего детства аллергии на жадность, эгоизм, тщеславие,
гордость и прочие последствия первородного греха. Пусть скупость станет
бережливостью во имя Жатвы, тщеславие - лидерством, правом вести в бoй
воинов Неба и взвалить на себя самую тяжкую ношу. Богатство, имение -
правом послужить ими Делу Неба...
Да, мы сильны и горды, ибо мы - воины Неба, но мы смиренны и послушны
Военачальнику. И, сила наша "в немощи совершается".

Богатство наше - в банке Небесном. Не грех, не золото, а сокровища
Неба станут стимулом развития общества. Революционеров Духа.
Отношение к "вампирам". Осиновый кол - символ. Пригвоздить,
обезвредить, лишив возможности пожирать чужие жизни. Потенциальный хищник
сидит в каждом из нас, - бацилла первородного греха. Каин, из зависти
убивающий Авеля, брата своего, отвергнутый за это Царством.
Вурдалаки боятся Света. Мы будем освобождать Свету путь, распахивать
окна и души, разрушать стены тюрьмы духа - пусть вампиры бегут, корчась от
обличающего луча. Те, кому суждено сгореть - сгорят, иные уползут в норы,
затаятся от страха, но многие - исцелятся. Мы свято верим в благодатную
силу Света, в то, что Он сильнее тьмы. В то, что Он не только Огонь
исцеляющий, преобразующий, но и Абсолютная Любовь. Спасающая, животворящая
всех, жаждущих исцеления.
Выдержащие испытание Светом обретут Свет и Жизнь.
Вампирия пасет и взращивает грех, делая на нем деньги. Она стрижет
купоны со всего, что осуждено и проклято Небом. Пастбища ее смертельно-
ядовиты, ее жатва - геенна и смерть.
Мы не только наследники Святой Руси, но и Великого Октября. Руси
созидательной и творческой, ее духовного наследия. "Миp насилья разрушим,
оковы тяжкие падут"... Да, это и наши мечты, но конечная цель - за
пределами эмпирического мира. Умножение Божьей Жатвы, формирование младенца
Богочеловечества, зреющего в утробе обреченного мира.
Мир насилья, цепи, оковы - это служение Мамоне, идолопоклонство. Это -
цепи сатанинские, и Небо поручило нам облегчить бремя для каждого
обратившегося к нам за помощью.
Заветный путь к Свободе указан в Господней молитве "Отче наш". Лишь
самое необходимое на сегодняшний день завещано нам просить у Неба; все
ненужное, лишнее - отвлекающая от Замысла дурь... Освобожденное время,
творческий потенциал, глубины разума и духа - на преображение мира...
И конечно, дела милосердия, потому что скорби, болезни, лишения,
бедствия посылаются Творцом во спасение ИЗБРАННИКУ. Это Зов Неба, и мы
призваны сделать все возможное и невозможное, чтобы избранник это осознал и
выстоял.
Разные принципы разных цивилизаций: состояться, чтобы получить весь
мир, потеряв Небо, и состояться, чтобы отдать все Небу, обретя Его.
Спаситель отказался от всех богатств и благ земли, от власти над
миром, указав нам путь в Небо. Нести свой крест на свою Голгофу. Но "бремя
Мое легко есть"...
Отношение к иноверцам: я перерабатываю самое ценное в культурном и
религиозном опыте человечества через свой личностный опыт, через свой
Символ Веры. Это - верный угол зрения, а не зашоренность.
Некоторые тоталитарные режимы подобны ядерному котлу, в котором бурлит
скованное зло, не находя выхода. При разрушении котла начинается цепная
реакция зла. Ну, а нынешняя власть старательно прививает "окамененное
нечувствие" ко злу, постоянно поднимает через СМИ планку "допустимости
зла", фиксируя действительность как сплошной многосерийный ужастик.
Когда кто-то по велению сердца, добровольно, берет на себя часть
бремени другого, неважно, ближнего или дальнего, ибо "ближний тот, кто в
данный момент нуждается в твоей протянутой руке", - это и есть любовь
свыше. Но существует некая грань, когда на тебя норовят взобраться и ЕХАТЬ
в ущерб Замыслу. Человеколюбие превращается в грех человекоугодия.

Почему даже церковь, когда речь идет о показе по телевидению
непотребного кощунственного фильма, говорит о "нарушении прав верующих"?
Почему играет по их правилам вместо того, чтобы напомнить, что Бог,
конечно, "поругаем не бывает", но тем, от кого исходят соблазны, "лучше бы
вообще не родиться". Потому что, когда уходит Господь /Спаситель и
Хранитель/, в незащищенный дом врываются все силы ада, как в гоголевском
"Вие", и начинаются неисчислимые бедствия. Мало их пережила наша несчастная
Родина!
Служение собственной падшей природе убивает прежде всего саму
личность, ее душу. Гоголевский "Портрет", "Портрет Дориана Грея",
"Шагреневая кожа"... Ставка здесь - талант и судьба в вечности. Смерть
вторая. То есть с духовно-религиозной точки зрения - обвинение на Божьем
Суде, духовное банкротство /притча о талантах/, когда нечем отчитаться
перед Господином. Лишь "сеять разумное, доброе, вечное" - сеять в Жизнь.
Советское общество стало рушиться, когда ввело принцип материальной
заинтересованности. Нельзя было играть в их игру. Эта постоянная фальшь -
старайся получить побольше, но помни, что это рвачество... Выход:
заинтересованность в заработке как возможности самореализации,
финансирования собственного Дела, работающего на Замысел. Творческих
планов, идей, талантов, индивидуальных или совместных проектов.
Материальная заинтересованность изанина - желание заработать на
осуществлении планов, работающих на ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ, на Волю Неба. Запрет на
использование богатства для ДУРИ.
Мы меняем свою судьбу и судьбу других, когда молимся.
Ребята, коммунисты-первопроходцы,.. те, настоящие. Вы творили свой
подвиг, не ожидая в награду бессмертия в Царствии. Вы добровольно клали
жизни "за други своя", за
"святую свободу" и счастье человечества. За "светлое будущее", а не за
возможность нахапать, пристроиться к кормушке и затащить к себе в постель
прежде недоступную дорогую шлюху... Вы не знали, что сеятели вечного
бессмертны. Что проходят эпохи, поколения, земные слава, богатство. Песок
пустых хлопот, страстей, суеты засасывает черная дыра дурной бесконечности.
Лишь "дела хорошие", как звезды ночью, будут плыть за вашей душой по долгим
столетиям небытия, чтобы перед престолом Господина заполнить нищую вашу
суму драгоценными алмазами "пароходов, строчек и других долгих дел".
Никакой корысти не было в вашем подвиге - вас ли осудит Творец?
"Рукописи не горят"... Да, слово бессмертно, поэтому будут гореть вечным
пламенем сочинители, певцы и творцы бессмертного зла.
"Дурно пахнут мертвые слова"... Наша интеллигенция по хотению царя-
Ирода исполняет танец Саломеи, жаждущей получить на блюде голову Руси.
Изане - предтечи, прокладывающие путь Царствию Того, Кто должен снова
прийти в конце времен.

ПРЕДДВЕРИЕ 72

Из беседы иностранного корреспондента с Николаем Островским:
"Я, если бы не чувствовал правоту дела, которое я выполняю, мне
кажется, я не мог бы никогда улыбаться..."
"Я знаю, что такое гнет капиталистической эксплуатации. Я работал с
одиннадцати лет, и работал по тринадцать -пятнадцать часов в сутки. Но меня
били. Били не за плохую работу, я работал честно, а за то, что не дал
столько, сколько хозяину хотелось взять от меня. Таково отношение
эксплуататоров к трудящимся во всем мире. И эти люди говорят о гуманности!
А дома они слушают Вагнера и Бетховена, и призраки замученных ими людей не
смущают их покоя. Их благополучие построено на нечеловеческом отношении к
рабочим, которых они презирают за некультурность. Но как рабочий может
стать культурным в условии капиталистической эксплуатации? Не они ли тянут
его назад, к средневековью? У нас тоже есть недостатки, но это остатки
старого наследства... Разжигание национальной розни - один из методов
политики капиталистов. Вполне понятна их боязнь объединения угнетенных
народов...
Все изменилось со времени Октября. Царской "Расеи" больше нет. Что нес
с собой русский солдат? Царский флаг и дикую эксплуатацию своей
отечественной буржуазии. Наша же армия не будет армией-победительницей,
жестокой к побежденному народу. Наш красноармеец знает, что его враг не
немецкий народ. Он знает, что после нашей победы будет братство народов. И
раз враг бросил оружие, отступил, то войдут на его территорию не
разбойники, не враги, а товарищи... Борьба будет ожесточенной. Гитлер сумел
сыграть на национальном унижении и сумел разжечь страшный шовинизм. Это
страшная вещь. У нас в Союзе 168 национальностей и в то же время у нас
теперь настоящее братство народов. А двадцать лет назад я сам был
свидетелем безобразных издевательств над евреями. Сейчас это дико, нелепо.
В Красной Армии особенное внимание уделяется политическому воспитанию
бойцов. Я сам до 1923 года был комиссаром батальона. Никогда мы не
говорили, что немцы или поляки наши враги, это было бы преступно... Это
наши друзья, закованные в цепи капиталистического рабства... Угнетение и
произвол везде одинаковы: есть фашизм, и есть демократизм, хотя тут и там
капиталисты. Мы не уравниваем их, мы ловим каждого честного человека...
Среди журналистов есть хорошие, честные сердца. И если один из десяти
уходит из лагеря эксплуатации с незапятнанным сердцем, это уже огромная
радость...
Общее дело, общая борьба дают силы перенести все. Я не двигаюсь и не
вижу уже восемь лет. Вы не представляете себе, не можете представить
ощущения неподвижности. Это страшное дело даже при здоровье, при отсутствии
боли, страданий. Ведь даже во сне человек меняет положение.
К. - Скажите, если бы не коммунизм, вы могли бы также переносить свое
положение?
О. - Никогда! Личное несчастье сейчас для меня второстепенно. Это
понятно...
Когда кругом безотрадно, человек спасается в личном, для него вся
радость в семье, в узколичном кругу интересов. Тогда несчастья в личной
жизни /болезнь, потеря работы и так далее/ могут привести к катастрофе -
человеку нечем жить. Он гаснет, как свеча. Нет цели. Она кончается там, где
кончается личное. За стенами дома - жестокий мир, где все друг другу враги.
Капитализм сознательно воспитывает в людях антагонизм, ему страшно
объединение трудящихся. А наша партия воспитывает глубокое чувство
товарищества, дружбы. В этом огромная духовная сила человека - чувствовать
себя в дружеском коллективе.
Я лишился самого чудесного в жизни - возможности видеть жизнь.
Прибавьте к этому огромные страдания, которые не дают ни секунды забвения.
Это было огромное испытание воли, поверьте, можно сойти с ума, если
позволить себе думать о боли. И передо мной встал вопрос: сделал ли я все,
что мог? Но совесть моя спокойна. Я жил честно, лишился всего в борьбе. Что
же мне остается? Предо мной темная ночь, непрерывные страдания. Я лишен
всего, всех физических радостей, процесс еды для меня - мучение. Что можно
сделать в моем положении?..
Но партия воспитывает в нас священное чувство - бороться до тех пор,
пока есть в тебе искра жизни. Вот в наступлении боец падает, и единственная
боль оттого, что он не может помочь товарищам в борьбе. У нас бывало так:
легкораненые никогда не уходили в тыл. Идет батальон, и в нем человек
двадцать с перевязанными головами...
- Если бы вы спросили моего врача, то он сказал бы:
"Я тридцать лет считал, что болен тот, кто ноет, кто жалуется на
болезнь. А этого не узнаешь, когда он болен. А между тем сердце разрушено,
нервы пылают, огромный упадок сил. Он должен три года ничего не делать,
только есть и спать, а читать Анатоля Франса да Марка Твена, и то в
маленьких дозах". А я работаю по пятнадцать часов в сутки. Как? Врачам
непонятно. Но ничего сверхъестественного нет. Юридически я болен. Я
переношу мучительные страдания, не оставляющее меня ни ночью, ни днем.
К. - Сколько вы спите?
О. - Семь-восемь часов.
К. - Где вы работали, когда началось Ваша болезнь?
О. - Я политработник, секретарь комитета комсомола. А это значит -
работа с 6 утра до 2 часов ночи. Для себя времени не оставалось совершенно.
К. - Я без колебаний скажу, что беседа с вами многому научила меня, и
я ее никогда не забуду. Вы мужественный человек. Мужество дает вам
преданность идеям коммунизма. Это идейное коммунистическое мужество. Да?
О. - Да. Я могу каждую минуту погибнуть, может быть, вслед за вами
полетит телеграмма о моей гибели. Это меня не пугает, вот почему я работаю,
не жалея жизни. Будь я здоров, я экономил бы силы для пользы дела. Но я
хожу на краю пропасти и каждую минуту могу сорваться. Я это твердо знаю.
Два месяца назад у меня было разлитие желчи и отравление желчью, я не погиб
только случайно. Но как только упала температура, я немедленно принялся за
работу и работал по двадцать часов в день. Я боялся, что погибну, не кончив
книги.
Я чувствую, что таю, и спешу уловить каждую минуту, пока чувствую
огромное пламя в сердце и пока светел мой мозг. Меня подстерегает гибель, и
это усиливает жажду жизни. Я не герой на час. Я победил все трагедии своей
жизни: слепоту, неподвижность, безумную боль. Я очень счастливый человек
несмотря на все. И это не потому, что я достиг всего, что меня наградило
правительство. Я этого ничего не имел и был так же радостен. Поймите, это
не было никогда целью моей работы. Пусть завтра я снова буду жить в
маленькой, убогой комнатушке, мне было бы все равно...
Сталь закаляется при большом огне и сильном охлаждении. Тогда она
становится крепкой и ничего не боится. Так закалялось и наше поколение в
борьбе и страшных испытаниях и училось не падать перед жизнью. Я был
малограмотен до 1924 года я не знал хорошо русского языка.
Огромная работа над собой сделала из меня интеллигента. Я знал хорошо
только политику, и этого для меня в тот период хватало. Больше всего
учился, когда заболел: у меня появилось свободное время. Я читал по
двадцать часов в сутки. За шесть лет неподвижности я прочел огромную массу
книг...
Если уцелела ваша честность и вы сохранили человеческое достоинство,
это уже много. Вам ведь многое непонятно. Вы не видели России до революции,
не представляете себе этой дьявольской жуткой обстановки. Только зная наше
ужасное прошлое, можно оценить и понять гигантскую работу, которую мы
сделали.
И страшно, что есть люди, которые хотят все разгромить, и взорвать, и
вернуть нас в прежнее рабство." /Ник. Островский - газете "Ньюс кроникл."
1936г./


* * *


"Я лично думаю, что Сталин искренний коммунист. Должен сказать, что
его речи и заявления на десять голов выше по логике и аргументации, чем
все, что исходит от других его коллег:
Делать то, чего желает делать правый уклон, - это, значит признать,
что коммунистическая партия бита, это значит вступить на путь ликвидации
революции как таковой: Только отдельным, более чутко мыслящим и видящим
вождям дано видеть лучше и глубже. И я не могу отказать Сталину в той
способности предвидения и анализа, которой я не замечаю ни у Рыкова, ни у
других подобных более мягких коммунистов: Для меня падение Сталина будет
термидором.
У правого уклона нет вождей, чего и не требуется, нужно лишь, чтобы
история покончила со Сталиным как с последним оплотом твердокаменности.
Тогда власть останется: в руках мягких максималистов - Рыкова и Ко,
которые, подобно термидорианцам, будут пытаться нести дальше большевистское
знамя, но фактически будут игрушкой жизненной стихии, уступая и колеблясь
под давлением жизни." (Г.Бахметьев, последний Посол царской России в США).


ТАК ГОВОРИЛ ЗЛАТОВ

ФОРМУЛА ЖИЗНИ /ВОСХОЖДЕНИЯ/:
Разделение проблем "хлеба насущного" /обеспечения полноценной
жизнедеятельности личности для максимального развития ее духовно-
нравственного потенциала во имя исполнения ею Замысла/ и отдачи "ДОЛГОВ
НАШИХ" Творцу, Господину Жатвы.
Проблема разумного обеспечения необходимо-достаточным каждого члена
общества должна быть решена вне зависимости от социального положения
личности. Графу "социальное положение" вообще нужно заменить критерием
"профессия, род занятий". Профессиональные льготы и издержки неизбежны, но
они ни в коем случае не дают кому-то право на особое питание, одежду, жилье
/лаборатория, кабинет для писателя или мастерская для скульптора здесь не
имеются в виду/, на какие-то привилегии в воспитании и образовании детей, в
отдыхе, развлечениях, бытовом обслуживании и т.д. Необходимо-достаточное
распределяется на духовно-нравственной и научной основе - так нам диктует
Замысел. Палец должен быть так же обеспечен всем необходимым, как и голова,
хотя ее функции неизмеримо сложнее. Но если в результате подагры палец
разболится, и голова, и все тело уже не смогут нормально функционировать.
Нужное голове должно быть просто ДРУГИМ, чем нужное пальцу или глазу, но
не больше или качественнее. Ты можешь снять со своего счета в Изан-банке
необходимую сумму на медицинское оборудование для зубоврачебного кабинета
или на археологическую экспедицию в Среднюю Азию, но не на норковую шубу
для жены или любовницы. И высококвалифицированный плотник не может, и
комбайнер-изанин и ассенизатор, получающий порой больше профессора. Таково
неотъемлемое правило Изании. Каждому - хлеб насущный, от каждого - ДОЛГИ
НАШИ.


ВЗАИМОСБЛИЖЕНИЕ НИСХОДЯЩЕГО НЕБА И ВОСХОДЯЩЕГО ЧЕЛОВЕКА

Прежнее тесное увязывание человеческой трудовой деятельности с "хлебом
насущным", необходимостью зарабатывать "на жизнь" порождало эффект
"переедания" в широком смысле слова. Переедания во всем, вплоть до
возможности купить неограниченную власть при низком духовно-нравственном
уровне, попыток всех и каждого перетянуть одеяло на себя, культа, замкнутой
на себя тщеславной гордости /в отличие от самоутверждения в нашем понимании
- как можно лучше послужить Замыслу, осуществив ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ свыше/...
Бесконечно развивающиеся аппетиты одних приводят не только ко хроническому
голоду других, но и заражают общество ответной жаждой крови - всем тем, что
мы называем вампиризмом.
Земные ресурсы ограничены. Они не рассчитаны Творцом на неразумное
потребление, вредящее душе и телу. НЕПОТРЕБСТВА губят не только "вампиров",
но и доноров, вампиров потенциальных, - как завидующих, сжимающих кулаки в
ожидании своего часа, так и равнодушно терпящих зло, ибо таковые своим
молчанием перманентно питают, взращивают зло, подбрасывая черные шары для
отрицательного решения многих судеб в вечности. "Не противься ЗЛОМУ", но не
ЗЛУ! - сказал Господь. Прощай личных врагов, но какое право имеешь ты, воин
Неба, равнодушно взирать на издевательства над стариками, женщинами,
детьми? "Молчанием предается Бог", - это убедительно продемонстрировали
события последних лет, когда народное "непротивление злу" привело к
катастрофе. Разве не жаль их, ставших добычей тьмы? Девочек на панели и
мальчиков "на игле", доблестных защитников Отечества, ставших киллерами? И
даже тех, кто погубил их и себя, сам став жертвой ВСЕДОЗВОЛЕННОСТИ?
"Бойся своих желаний, они иногда осуществляются" - предостерегали
древние мудрецы... Дурь и пустое "хотение" необходимо отличать от МЕЧТЫ,
предполагающей высоту Замысла, прорыв в Небо. "Преодолеть пространство и
простор"... Прорыв к "Неведомому Богу". Мечта - жажда полета, дитя духа, в
то время как "мечтательность" - душевность, петушиное хлопание крыльями.
Искушение: некто нашел кошелек и колеблется: вернуть - не вернуть?
Лукавый: "Кража - не грех, особенно кража миллионов. Банкиры - сливки
общества, объекты восхищения и подражания".
Искушение: изменить или не изменить жене - допустим, на курорте?
Лукавый: "Сексуальная свобода - революция, прогресс, освобождение от
темных предрассудков и оков". Пособия по изощренному сексу. Права
сексуальных меньшинств.
Искушение: сотвори грех, Бог простит. Уступи греху...
Лукавый: "Это и не грех вовсе, а дарованная свыше свобода, защищенная
"правами человека". Добродетель - смешна, старомодна и глупа. Живи "на всю
катушку".
Иными словами, Искушение: - "Творец предупредил: "не пей, козленочком
станешь, но ты все же попробуй, какое вино вкусное"...
Лукавый: "Не станешь козленочком - солгал Бог. Пей, сам будешь как
Бог".

Теперь о "вредных привычках" и различных отклонениях.