Иванова Юлия. Дремучие двери

она образованная. Джин-тоник, коктейль, бар, блюз, Хичкок, халат, тахта,
чувиха.
Денис - солнечный день...
Наверное, Яна немного пьяна - ей становится жарко, легко и весело. Она
чувствует неожиданно волчий голод и вспоминает, что ела в последний раз
часов двенадцать назад. Денис тащит из кухни чудовищных размеров бутерброды
с колбасой и сыром, ржавый сел дочный хвост и банку шпротов. Его
утонч нность в вопросах интерьера и напитков вполне уравновешивалась полным
пренебрежением к кулинарии. Приходящая домработница Тася убиралась и
готовила для бабушки диетические супы, прот ртые пюре, которые Денис терпеть
не мог. Яна вспомнила, с какой жадностью он поглощал у них котлеты. Бедный
Павлин! Она пожирает бутерброды, шпроты, остатки печ ночного паштета в
промасленной бумаге и сел дочный хвост, запивая джином.
- Супу дать? - спрашивает Денис почему-то ш потом. Его лицо! Он
ошеломл н е аппетитом. Яну разбирает смех - никак не может остановиться.
Денис пытается что-то сказать, но, махнув рукой, тоже начинает смеяться.
Потом их молчаливая изнурительная схватка в темноте на тахте, когда
невозможно было для Яны ни уступить, ни отвергнуть. Две Иоанны, Денис -
третий. Телефонный звонок прозвучал спасительным ударом гонга. Яне слышно,
как Денис в т мной прихожей болтает с Лондоном. О Тасе и прачечной, об
институте и сво м фильме, о каких-то знакомых и родственниках... О том, что
сейчас у него в комнате Яна, в Лондоне, само собой, никогда не узнают. И
Лондону нет до этого дела. Там пробираются в тумане кэбы, двухэтажные басы,
омнибусы, спешат к своим каминам джентльмены под ч рными зонтами и, подняв
воротники серых пальто, думают о росте цен, об инфляции, о своих высоких
худых англичанках. И есть ещ десятки стран, сотни городов и миллионы людей,
которым абсолютно плевать, что она, Яна Синегина, находится ночью в комнате
у Павлина. Это касается лишь е , лишь себе она причиняет зло. Больше никому
в мире.
Странное леденящее чувство свободы и вседозволенности вдруг овладевает
ею. Негромкий голос, смех Дениса, болтающего с Лондоном, будто отсекают от
прочего мира плывущий в ночи островок комнаты, тахту со вздыбленной горбом
шкурой, словно ожившей в сугробе белеющих простыней и подушек. Е , Иоанну,
одинокую, свободную и обреч нную, как Робинзон после кораблекрушения,
покинутую теперь даже той, второй Иоанной, с огромными испуганными глазами,
плывущей во тьме по ту сторону вагонного стекла в вечность, по другую
сторону телефонного провода.
Упавший на пол вслед за шкурой халат, собственная нагота, ещ минуту
назад представлявшаяся стыдной, невероятной, а теперь такая естественная и
прекрасная, блаженная прохлада простыней, в которую погружает Иоанна, как в
реку, раскал нное тело...
Ни ранее, ни потом не испытывала Иоанна такого беспросветного
одиночества, как в самых пылких его объятиях. Но, уступая грубоватым его
ласкам, она всегда будет помнить, как этой ночью много лет назад он будет
лежать на сгибе е руки и нести что-то маловразумительное, что его сбили с
толку амурные похождения е джиннов, что он принимал е за этакую гремучую
смесь акулы пера с провинциальной Мессалиной - уж очень лихо и убедительно
получались у не постельные сцены, а потом совсем смешается и затихнет -
таким сбитым с толку и незащищ нным она его увидит впервые. И она наконец-то
дотронется до его лица, волос, цепочки на шее с "куриным богом" из
Сердоликовой бухты, сомкнутых век, губ, и ощутит вдруг, как губы отзовутся
на е прикосновение; их мягкость и тепло, их едва уловимое встречное
движение с лихвой вознаградит Иоанну за всю мороку той ночи.
В эту минуту он принадлежал ей!
"Единство душ, слиянье тел"... Восемнадцатилетняя мастерица постельных
сцен поймет сегодня, много лет назад, что можно в страстных объятиях умирать
от одиночества и собственной холодности и тут же воскресать просто от его
голоса, дыхания, от губ, сонно отозвавшихся на тво прикосновение. Чем более
одинокой и холодной почувствует она себя в ту ночь, тем отчаянней,
ненасытней будет тоска по этому самому "слиянью душ", потому что горела она
одна. Ну да ладно, плевать, лишь бы не погасло, и собер т она по капле вс
сво мужество, терпение, даже джиннов призов т на помощь Иоанна, когда уже
на рассвете, незаметно выскользнув из дома, они гуляли по синевато-снежным
московским улочкам, ожидая открытия кафе, и она развлекала Дениса
импровизированными фантастическими байками. Мозг, воображение после
бессонной ночи работали с болезненной остротой и щедростью, "на износ". В
кафе ей удалось завладеть вниманием соседей по столику - продавщиц из
гастронома напротив, празднующих чей-то день рождения. Девчонки уже
расплатились, но не уходили, желая дослушать е импровизацию про золотую
монету, которая очень привязывалась к каждому из хозяев, но те то и дело
продавали е , обменивая то на корзину с яствами, то на красивое платье, то
на редкую книгу. Монета страдала от их неверности, но вот однажды появился
человек, который полюбил е . Он спрятал е и хранил у себя до конца жизни, а
перед смертью зарыл в саду под яблоней, чтобы она не досталась никому.
Монета лежала в земле и плакала. Ей хотелось наверх, к людям, чтоб е
снова ласкали и любили, хотелось блистать и сверкать, как в былые времена.
Прошло много лет, и вот однажды...
Денис увед т е . Девчонки из гастронома так и не узнают, что случилось
однажды, и сама Яна не узнает - в то утро ей придумывалось на любую тему
легко и мгновенно, мысли едва успевали формироваться в слова. Девчонки будут
смотреть, как Денис пода т ей пальто, и переш птываться. "Сюжет для мульти",
- скажет он про историю монетки и потащит Яну в гости к шефу, другу их семьи
на пойм т, что это смотрины, но даже тут не обидится, постарается не ударить
в грязь лицом. Денис уже не позволит ей импровизировать. Яну приятно
поразит, что он помнит все е байки едва ли не лучше е самой, он будет
рассказывать сам, лишь изредка обращаясь к ней за уточнениями, дирижировать,
и вообще они выступят как хорошо сработавшаяся эстрадная пара. Два часа
яниных баек будут с блеском "держать зал" - маститого режисс ра и его
супругу, киноактрису из фильмов яниного детства, уже поблекшую, с лицом
девушки-старушки из сказки о потерянном времени.
Е своеобразный тоненький смех, близкий профиль - абстракция, символ,
как лицо всякого популярного акт ра, и в то же время - реальность, плоть...
Три глубоких штриха в углу обращ нного к ней глаза, детская ямочка на щеке -
они появляются, когда она сме тся... Конкретность, близость е личика-
символа, голосок-символ, предлагающий "ещ кофе", маленькая детская ручка в
кольцах, рассеянно, как кошку, поглаживающая янин локоть. И глаза хозяина
дома, всепознавшего Будды, только что устремл нные, казалось, в самое
вечность, а теперь внимающие Денису с живостью и непосредственностью
первоклашки.
Через несколько лет Яна увидит, как он репетирует с акт рами, так же
проигрывая на лице каждую их удачную реплику... Лицо-театр, лицо-сцена,
когда гаснет свет при малейшей фальши, и уже тянет склепным холодом, и там,
где только что кипела жизнь, с трудом различаешь лишь фанеру декораций да
тени разбегающихся акт ров.
Яна подыгрывает Денису, в уже сложившиеся истории щедро добавляет новые
краски, детали, с почти чувственным наслаждением сознавая свою власть над
этим прекрасным, вдохновенным лицом шефа, меняющимся по мановению е воли.
Вообще-то импровизация была ей несвойственна - видимо, стресс пробудил
этот дар /тогда ещ о стрессе слыхом не слыхали, поэтому Яна и его
приписала чуду/. Ощущение нереальности дополняла странная обстановка комнаты
- ультранесовременная, будто сама история - Древний Восток, французская
монархия, русский классицизм. Павел, Александр, модерн начала века, - сама
история овеществилась здесь в самом немыслимом сочетании. Стены, обитые
темно-вишневой тканью с золотыми букетами, на одной из стен - панно -
старинная китайская вышивка, подсвеченная китайским фонар м с красными
ш лковыми кистями. Стол-сороконожка красного дерева, английские
чипиндейловские стулья, в углу - два "буля", на каждом - по саксонской вазе.
Роскошная бронзовая люстра со свечами зажигалась, видимо, лишь в парадных
случаях, горел торшер, переделанный из газового в электрический, и покрытый,
вместо абажура, старинного рисунка шелковым платком с изображением фехтующих
дам в кринолинах. Яне, неискушенной во всех этих Булях, Павлах и Чипиндейлах
комната показалась невероятной, абсурдной, театральной.
Смотрины пройдут на редкость удачно. В результате Яна выиграет главный
приз - Дениса Градова и, прижимая к сердцу драгоценную ношу - нечто
тяжеленное, громоздкое и неподъемное, свою каменную Галатею, потащит ее
дальше и дальше в свою жизнь. Оживет ли Галатея? О будущем Яна не думала.
Только бы выдержать, дотащить, не выронить...
Пройдет еще несколько дней, которые мало что изменят - их встречи то
ночью у Дениса, то днем у нее, лихорадочно-торопливые, как бы мать не
вернулась с работы раньше времени, и мамины ревнивые ненавидящие взгляды,
летящие в Дениса, и ненавидящие взгляды Роковой, летящие в Яну, и вместе с
тем благополучно завершившиеся съемки, и зачеты по контрольным, которые она
отослала на факультет. И в каждом номере - ее материал, потому что она уже
начнет привыкать к этим сладким мукам, и чем более будет осознавать свою с
Денисом несовместимость, тем сильнее влюбляться. Чем тяжелее ноша, тем она
будет становиться драгоценнее.
Потом он сделает ей предложение, буднично, между прочим, будто
приглашая выпить чашку кофе в буфете, а Яна будет молчать, молчать, не в
силах из себя выдавить что- либо подходящее случаю, - все слова разом
превратятся в пустые звуковые оболочки, лишенные какого бы то ни было
смыслового содержания.
И тогда статуя на мгновенье оживет - что промелькнет вдруг в
незамутненных никакими "чуйствами" глазах Дениса - растерянность? Волнение?
Страх ее отказа? Во всяком случае, это "что-то" с лихвой заменит Яне
любовные излияния, как и в первую их ночь, когда его губы благодарно и
уязвимо толкнулись в ее пальцы.
Она нужна ему. В том, как он ждал ответа, было нечто от младенца, у
которого тянут из рук погремушку.
Денис - солнечный день.

ПРЕДДВЕРИЕ 18

- Ладно, я тебе открою самую тайную тайну, - прошипел АГ. - Тем более,
что все равно на Суде "все тайное станет явным"... После смерти Ленина, как
только Иосиф фактически пришел к власти, я нашептывал ему сделать религию
государственной, отказаться от этого никому не нужного атеизма, рассказать
честно народу об ошибках социальной политики духовенства, привести
свидетельства, о которых мы говорили... Опереться на лояльное духовенство,
на обновленцев... Развесить повсюду цитаты из Писания, обличающие
неправедную власть князей... Объявить, что отныне "лежащий во зле мир", то
есть "мир насилья" разрушен, и церковь будет служить бедным и униженным,
трудовому народу, как, мол, и призывал Господь... "Кто не работает, тот не
ест..." "Блаженны плачущие, блаженны нищие духом..."
- "Нищие духом" - это совсем не нищие...
- Кто там будет разбираться, все можно было бы оформить надлежащим
образом. "Блаженны алчущие и жаждущие правды..." И все эти грозные тексты из
Ветхого Завета, из "Откровения"... Опереться на слова "Всякая власть от
Бога"... Чтобы вместо царя и членов его семьи читались поминовения Генсека и
членов политбюро... А главное, получить благословение свыше на кровь и
насилие:
- Воздайте ей так, как и она воздала вам, и вдвое воздайте ей; в чаше,
в которой она приготовляла вам вино, приготовьте ей вдвое.
Сколько славилась она и роскошествовала, столько воздайте ей мучений и
горестей... /Отк.18,6-7/
- Так это же о последних временах...
- Кто бы стал разбираться!... Тем более что никто не знает, когда они
наступят. Картина получилась бы впечатляющая - все дружными рядами в храмы
на исповедь, не надо никаких характеристик с места работы и жительства для
вступления в партию, никаких иных рекомендаций - только от священника... И
твори, что хочешь, именем Божиим...
- Господи помилуй! - в ужасе перекрестился АХ. Вслед за ним
перекрестилась и Иоанна. АГ погрозил ее кулаком.
Что, страшно? Так ведь именно за это все сейчас упрекают Иосифа - за
отделение церкви от государства! Что он не заставил церковь служить режиму,
как это делают все уважающие себя правители. Не стал отдавать Богово кесарю.
А как славно могло бы получиться!
- Погоди, сын тьмы... Ну и что ответил Иосиф?
- Угадай.
- Сослался на Ленина? "Атеизм является неотъемлемой частью марксизма.
Марксизм - это материализм, мы должны бороться с религией, так как это
азбука каждого материалиста, а поэтому и марксиста."?
- Вот и не угадал! - заболтал АГ ножками в белых сандаликах. - Плевал
Иосиф на всякие революционные догмы - ты же сам приводил свидетельства
Троцкого! Что любая догма для Иосифа - лишь трамплин к укреплению власти.
- Тогда мысль Гесса, духовного наставника Маркса: "Бесполезно и
безрезультатно поднимать людей к исторической свободе и делать их
соучастниками в дележе благ существования, не освободив их от духовного
рабства, т.е. религии."?
- Опять не то. Иосиф давно понял, что "дележка благ существования" -
всего лишь разборка между собой явных и потенциальных вампиров. И никакая не
свобода.
- Кажется, я догадался. Многонациональное государство. Нельзя делать
приоритетной какую-то одну из религий...
- Подумаешь, преграда! Православные, католики, буддисты, иудеи,
мусульмане - пусть каждый идет в свою церковь и приносит оттуда лишь справку
о моральной и политической благонадежности. А в остальном, в догматах -
полная свобода, охраняемая государством.
А может, со временем и какая-либо объединенная религия получилась бы.
Новая вселенская церковь под покровительством Отца Народов...
- Господи, помилуй! - снова перекрестились АХ с Иоанной, - Тут уж
антихристом попахивает...
- Вот и Иосиф так ответил, когда я ему эти радужные перспективы
рисовал... Только давайте без рук, граждане.
- Но ведь зарубежная церковь и упрекала нашу в "подъяремности"...
- Э, речь, возможно, и могла идти о лояльности власти, о сотрудничестве
с властью в интересах Антивампирии, но я-то нашептывал - использовать! На,
казалось бы, святое дело - укрепление и славу Антивампирии! Мол, столько
крови прольется; насилия, слезы, страдания - получи на это благословение
церкви, пусть возьмет на себя часть греха... "Нас вырастил Сталин -
помазанник божий..." - как бы получилось славно! Демократический принцип -
разделение ответственности. Коллективный грех... Весь мир так живет.
Ни в какую. Как строчки "Сталин - избранник народа" из гимна вычеркнул,
Так и "Сталин - помазанник Церкви", читай "Божий" отмел. Один, всегда один.
Даже матери написал: "Я свою долю выдержу..."
- Почему же один? - улыбнулся АХ загадочно. - Вовсе не один. И кровь ни
на церковь, ни на народ перекладывать с плеч своих не захотел, ни Всемирную
Революцию раньше свершения времен стряпать... И ответил тебе...
- Все-таки догадался, Позитив?
"И повел народ Свой, как овец, и вел их, как стадо, пустынею. Вел их
безопасно, и они не страшились, а врагов их покрыло море." /Пс.77,52-53/ -
ответил он тебе, верно? И еще:
"Выйди от нее, народ Мой."
"Это общество, похожее на ребенка, вынутого из чрева. Он весь в крови,
но он родился!" /Р.Роллан/

"В последний раз опомнись, старый мир!
На братский пир труда и мира,
В последний раз на светлый братский пир
Сзывает варварская лира."
/Ал. Блок/

БИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА:
1924г. Выступление на Пленуме РКПб о внутренней торговле и
потребительской кооперации. Читает лекции "Об основах ленинизма".
Руководство работой 13 съезда РКПб, избран членом комиссии по работе с
молодежью и членом ЦК. Избран членом Политбюро, Оргбюро, Секретариата и
утверждается Генеральным секретарем ЦК РКПб. Работа в комиссии по проблемам
деревни. Участие в работе 5 Конгресса Коммунистического Интернационала.
Речь "О компартии Польши". Избран членом Исполкома и Президиума Исполкома
Коминтерна. Участие в совещании секретарей деревенских ячеек, речь "Об
очередных задачах партии в деревне". Речь "Троцкизм или Ленинизм?" на
пленуме ВЦСПС. Предисловие к книге "На путях к Октябрю" 1925г. Речь на 13
губернской конференции "К вопросу о пролетариате и крестьянстве", Участие в
работе 5 Пленума ИККИ. Речь "о Чехословацкой компартии". Речь "К
национальному вопросу в Югославии". Участвует в работе 14 партконференции.
Речь "О политических задачах университетов народов Востока". Речь на
пленуме по поводу переименования РКПб в ВКПб. Руководство работой 14 съезда
ВКПб. Избран членом ЦК ВКПб.
"Превратить нашу страну из аграрной в индустриальную, способную
производить своими собственными силами необходимое оборудование, - вот в
чем суть, основа нашей генеральной линии. Мы должны поставить дело так,
чтобы помыслы и стремления хозяйственников были направлены в эту именно
сторону, в сторону превращения нашей страны из страны, ввозящей
оборудование, в страну, производящую это оборудование. Ибо в этом основная
гарантия хозяйственной самостоятельности нашей страны. Ибо в этом гарантия
того, что наша страна не будет превращена в придаток капиталистических
стран". /И.Сталин/
"...мы должны приложить все силы к тому, чтобы сделать нашу страну
страной экономически самостоятельной, независимой, базирующейся на
внутреннем рынке, страной, которая послужит очагом для притягивания к себе
всех других стран, понемногу отпадающих от капитализма и вливающихся в
русло социалистического хозяйства. Эта линия требует максимального
развертывания нашей промышленности, однако в меру и в соответствии с теми
ресурсами, которые у нас есть. Она решительно отрицает политику превращения
нашей страны в придаток мировой системы капитализма. Это есть наша линия
строительства, которой держится партия и которой будет она держаться и
впредь. Эта линия обязательна, пока есть политическое окружение". /Из речи
на 14 съезде ВКПб/
"Сменовеховство, это - идеология новой буржуазии, растущей и мало-
помалу смыкающейся с кулаком и со служилой интеллигенцией. Новая буржуазия
выдвинула свою идеологию, сменовеховскую идеологию, состоящую в том, что
коммунистическая партия, по ее мнению, должна переродиться, а новая
буржуазия должна консолидироваться, причем незаметно для нас мы, большевики,
оказывается, должны подойти к порогу демократической республики, должны
потом перешагнуть этот порог и с помощью какого-нибудь "цезаря", который
выдвинется не то из военных, не то из гражданских чинов, мы должны очутиться
в положении обычной буржуазной республики...
Наша партия не перерождается и не переродится. Не из такого материала
она склеена и не таким человеком она выкована, чтобы переродиться
/аплодисменты/."

Смотри: над нами красные шелка -
словами бессеребрянными затканы, -
а у скольких еще бока кошелька
оттопыриваются взятками?
* * *
Чтоб замаскировать тело мандрилье,
шерсть аккуратно сбрил на рыле.
Хлопья пудры / "Лебяжьего пуха!"/,
бабочка-галстук от уха до уха.
Души не имеется /Выдумка бар!/
В груди - пивной и водочный пар.
* * *
Он специалист, но особого рода:
Он в слове мистику стер. Он понял буквально:
"братство народов" как счастье братьев, теть и сестер.
* * *
Ладонью пакет заслоня -
Взрумянились щеки-пончики,
Со сладострастием, пальцы слюня,
мерзавец считает червончики.
Такому в краже рабочих тыщ
Для ширмы октябрьское зарево.
Он к нам пришел, чтоб советскую нищь
на кабаки разбазаривать.
/Вл. Маяковский/
* * *
Лишь лежа в такую вот гололедь,
зубами вместе проляскав - поймешь:
нельзя на людей жалеть ни одеяло, ни ласку.


* * *


"Партия рассматривает нашу революцию как революцию социалистическую,
как революцию, представляющую некую самостоятельную силу, способную идти на
борьбу против капиталистического мира, тогда как оппозиция рассматривает
нашу революцию как бесплатное приложение к будущей, еще не победившей
пролетарской революции на Западе, как "придаточное приложение" будущей
революции на Западе, не имеющее никакой самостоятельной силы." /"О социал-
демократическом уклоне в нашей партии"/.
"Я никогда не встречал более чистосердечного, справедливого и честного
человека, и своим потрясающим, неоспоримым восхождением он обязан именно
этим качествам, а не чему-то темному и зловещему... До встречи с ним я
думал, что он, возможно, находится на этом посту потому, что люди боятся
его, но скоро понял, что его никто не боится и что все ему доверяют".
/Г.Уэллс/
"Сталин слишком груб и этот недостаток, вполне терпимый в среде и
общении между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности Генсека.
Поэтому я предлагаю способ перемещения Сталина с этого места и назначить на
это место другого человека, который... отличался бы от Сталина только одним
перевесом: был бы более терпим, более лоялен, более вежлив, более внимателен
к товарищам, меньше капризности и т.д." /В.Ленин/ "... У меня сложилось
впечатление, что передо мной хитрый и непримиримый борец, изнуренный от
тирании России, пылающий от национального честолюбия.
Сталин обладал огромной волей. Утомленный жизнью заговорщика, маскировавший
свои мысли и душу, безжалостный, не верящий в искренность, он чувствовал в
каждом человеке сопротивление или источник опасности, все у него было
ухищрением, недоверием и упрямством. Революция, партия, государство, война
являлись для него причинами и средствами, чтобы властвовать. Он возвысился
используя, в сущности, уловки марксистского толкования, тоталитарную
суровость, делая ставку на дерзость и нечеловеческое коварство, подчиняя
одних и ликвидируя других." /Шарль де Голль/


СЛОВА АХА В ЗАЩИТУ ИОСИФА:

- Иноки, иные, избранники... Искатели Истины. Эти "И" - их судьба.
Одни - для тела, другие - для дела, третьи - для Дела с большой буквы.
Дела, ради которого ты вызван Творцом из небытия. Сеятели, делатели, "ловцы
человеков" для Жатвы Господней. "По плодам их узнаете их"...
"Пил, ел, толстел, скучал, хирел,.. - не помню, как точно, - И наконец
в своей постели скончался посреди детей, плаксивых баб и лекарей..."
Делатели денег, игроки всех мастей - от "на интерес" до "на души".
И Дело. Инок не успокоится, пока не найдет Его, не станет на Путь,
ведущий к Истине. Или останется "лишним человеком". "Лишние люди" - их было
на Руси немало. "Чувствую в груди своей силы необъятные!" - восклицали они в
тоске. - "Для чего-то я все-таки родился?"
Иосиф - инок. Иной, избранник, искатель Истины.

"Сегодня приторно и пресно
В любом банановом раю,
И лишь в России интересно,
Поскольку пропасть на краю."

"Создается нечто вроде единого фронта от Чемберлена до Троцкого."
1926 г. Правомерна ли постановка вопроса о переделке мира? Православный
священник отвечает за вверенную ему паству, кесарь - за вверенное ему
государство. Должен ли он допускать, чтобы первородный грех, выражающийся в
дурной бесконечности желаний его граждан, стоял впереди телеги? Служил
стимулом так называемого "прогресса"? Если он отвечает перед Творцом за
состояние душ своей паствы?
Строй, культивирующий грех, порождает вампиризм и хищничество; хищники
"в Царствие не войдут".
Иосиф отвечал перед Богом за всю огромную Россию, "с южных гор до
северных морей". Он был вынужден убивать врагов и отделять овец от волков,
чаще всего интуитивно, с кровью и страданиями... Он отстранился ото всех
религий в своем многонациональном государстве, ибо еще больший грех -
объединить религии, подчинив государству, насильно тащить павший, во всем
разуверившийся народ в храмы. Ему предстояло собрать огромное разношерстное
стадо, больное и заблудшее, в разрушенную нищую овчарню. "Собрать
расточенное"...
"Всякая власть от Бога." Да, она часто нам посылается в наказание и во
исправление, возможно, даже для "искушения огненного", но тогда возникает
вопрос: если власть требует от тебя нечто, противное твоей совести
/вписанному в сердце Закону/, то есть "искушает" тебя, то со стороны церкви
требовать в этом случае послушания - вводить и власть, и подчиненных в грех.
Падение и склонение к падению. Такое послушание не может быть угодным Богу.
Отделив церковь от государства, Иосиф взял на себя и ее возможные
грехи, и своей паствы. В основном, неверующей паствы. Доставшейся ему от
некогда "Святой Руси", где царь перестал быть "отцом", люди - "братьями", а
"Высший свет" - светом. "Среди лукавых, малодушных, шальных балованных
детей, Злодеев и смешных и скучных, тупых, привязчивых судей, Среди кокеток
богомольных, среди холопьев добровольных, Среди вседневных, модных сцен,
учтивых, ласковых измен, Среди холодных приговоров, жестокосердой суеты,
Среди досадной пустоты, расчетов, дум и разговоров, В сем омуте, где с вами
я купаюсь, милые друзья". /А.Пушкин/
"Край родной долготерпенья", по словам Тютчева... Терпеть во имя Дела
Божия, коллективного спасения, но не ради взаимного вампиризма. Общества
хищных волков и огрызающихся завистливых волчат в овечьих шкурах. Умножать
дурную похоть, свою или чужую, оградив ее законами - не дело угодного Богу
пастыря. Русская революция была судом не только над русской
действительностью, но и над религиозной терпимостью ко злу. Над всеобщим
молчанием - монархии, двора, чиновничества, дворянства, священства,
гуманистической интеллигенции... Над молчанием, которым "предается Бог".
В результате революции была освобождена страшная злая разрушительная
энергия, которую предстояло обуздать и направить на созидание. Иосифу
предстояло укротить в своем народе зверя. Создать законы, при которых хищник
должен отдать сам все лишнее во избежание смертельной грызни.
По Закону Неба человек отдает нуждающемуся не только лишнее, но и
последнее, но увы!.. Хотя были и такие, отвергающие царство земное, "сытый