Страница:
Я часто думала, что для воспрепятстованія разд?ловъ приверженности въ д?тяхъ, отца и матери всего бол?е должны изб?гать сихъ продолжительныхъ, или частыхъ ссоръ, которые ввергаютъ б?днаго робенка въ зам?шательство при выбор? одной особы изъ двухъ, въ то время, когда онъ наклоненъ къ должному почитанію об?ихъ.
Ежели ты хочешь знать подробности нашей ссоры, должно тебя удовольствовать, когда уже вообще я призналась, что твое нещастное д?ло подало къ тому поводъ.
Но какъ мн? изъясниться? Я чувствую, что краска вступаетъ въ лице мое. И такъ узнай, моя любезная, что я была… почто… такъ; что я была бита. Н?тъ ничего справедлив?е. Матушка за благо разсудила ударить меня больно по рукамъ, что бы вырвать у меня письмо, которое я къ теб? писала, и которое я изодрала въ куски и бросила при ней въ огонь, чтобы не дать его прочесть.
Я знаю, что это приключеніе тебя опечалитъ; сл?довательно ты можешь избавиться отъ труда, чтобъ мн? сказывать то.
Г. Гикманъ пришелъ н?сколько минутъ посл?. Я не хот?ла его вид?ть. Я, или съ лишкомъ велика, чтобъ быть битой, или такого ребячьего возраста, что не могу им?ть у себя покорнаго слуги. Вотъ, что я объявила матушк?. Хотя бы не простительно было и пальца поднять, досада и гн?въ, вотъ другое оружіе!
Она мн? сказала голосомъ Гарловыхъ, что требуетъ повнновенія, и что откажетъ домъ даже Г. Гикману, естьли онъ будетъ помогать мн? въ переписк?, которую она запретила.
Б?дный Гикманъ! между матерью и дочерью его роль очень странна. Но онъ знаетъ, что ув?ренъ въ матушк?, а во мн? н?тъ. И такъ, есть ли бы онъ не былъ наклоненъ и теб? услужить, выборъ его нетруденъ.
Я заперлась на ц?лой день, и даже малую пищу мою принимала я у себя въ комнат?. Въ вечеру получила я торжественное повел?ніе сойти внизъ на ужинъ. Я сошла: но окруженная мрачными облаками. Да и н?тъ, были долго одни мои отв?ты. Такое поведеніе, сказала мн? матушка, не извинитъ меня передъ ней. Я отв?чала, что и ей мало прибыли меня бить. По ея словамъ, дерзость моей противности заставила ее ударить меня по рук?. Она сожал?етъ, что я ее столько разгн?вала, однакожъ требуетъ изъ двухъ одного; что бы я вовсе прекратила переписку, или чтобы показала ей вс? наши письма.
Я ей сказала, что она требуетъ двухъ вещей равном?рно невозможныхъ, и что ни какъ неприлично, ни чести моей, ни склонности, оставить друга въ нещастіи… а особливо для удовлетворенія подлыхъ и жестокихъ душъ.
Она не пропустила представить мн? по обыкновенію вс? доводы къ повиновенію.
Я ей отв?чала, что безумное и съ лишкомъ строгое повиновеніе причинило все твое нещастіе: что, ежели она меня щитаетъ склонною къ супружеству, то должна щитать меня также способною къ различенію и къ сохраненію дружества, а особливо съ такою особою, которой пріобр?теніе дов?ренности и уваженіе сто разъ она сама прежде мн? желала; что есть другіе должности кром? природныхъ и что вс? они согласиться могутъ. Что несправедливое повел?ніе будетъ всегда родъ тиранства, хотя она еще меня побьетъ. И что въ моихъ л?тахъ я не могла ожидать, что бы мн? не оставлено было ни мал?йшее употребленіе моей воли, никакого поступка выбору моему, даже въ разсужденіи нашего пола, ибо проклятый полъ не входилъ въ это д?ло.
Самое благопріятное ея требованіе состояло въ сообщеніи нашихъ писемъ. Она долго на томъ стояла. Ты, говорила она, находишься въ рукахъ самаго пронырливаго челов?ка, который по н?которымъ ея в?деніямъ, обращалъ въ насм?шку ея Гикмана. Хотя она наклонна хорошо судить о теб?, и о мн?, кто можетъ ей отв?чать за сл?дствія нашей переписки?
И такъ, моя любезная, ты видишь, что польза Г. Гикмана много тутъ участвуетъ. Я бы непротивна была показать матушк? наши письма, естьли бы была ув?рена, что перо наше не будетъ т?мъ принужденно; и когда бы я не вид?ла ее столько приверженною къ противной сторон?, что ея разсужденія, опорочиванія, выводы и перетолкованія, сд?лаются в?чнымъ источникомъ затрудненій и новыхъ споровъ. Впрочемъ я бы не желала открыть ей, какъ твой хитрый Изув?ръ представлялъ себя челов?комъ превосходныхъ достоинствъ. Я знаю великодушіе, которое поставляетъ тебя выше собственной своей пользы; но не помышляй заставить меня отказаться отъ переписки нашей.
Г. Гикманъ, тотчасъ посл? этой исторіи, предложилъ мн? свои услуги; и посл?днее письмо мое показываетъ теб?, что я ихъ приняла. Хотя онъ въ великихъ милостяхъ у матушки, однакожъ щитаетъ, что она съ лишкомъ сурова къ теб? и ко мн?. Онъ им?лъ милость сказать мн?, (и кажется я прим?тила въ р?чахъ его видъ покровительства,) что онъ не только одобряетъ нашу переписку, но удивляется твердости моей въ дружб?; и бывъ не весьма хорошаго мн?нія о Г. Ловелас?, онъ ув?ренъ, что мои сов?ты могутъ быть иногда теб? полезными.
Основаніе такой р?чи мн? понравилось, и ето великое его щастіе, иначе я бы потребовала у него изъясненія слова одобрять, и спросила бы изъ чего онъ взялъ, что я его терп?ть буду. Ты видишь, моя любезная, что такое есть порожденіе мущинъ; лишь усп?ешь дать имъ случай одолжить тебя, они тотчасъ берутъ право одобрять наши поступки, въ чемъ повидимому заключается также право и опорочивать, когда имъ за благо разсудится.
Я сказала матушк?, сколько ты желаешь помириться съ твоимъ с?мействомъ, и сколько ты независима отъ Г. Ловеласа. Сл?дствіе, сказала она, можетъ заставить насъ судить о второмъ пункт?. Касательно до перваго, она то знаетъ, и ее мн?ніе также, что ты неиначе над?ется можешь примиренія, какъ возвратившись въ замокъ Гарловъ, однакожъ безъ всякаго права налагать условія. Ето в?рн?йшій способъ, прибавила она, для доказательства твоей независимости. Вотъ твоя должность, моя любезная, по мн?нію моей матери.
Я полагаю, что первое твое письмо надписанное къ Г. Гикману, придетъ мн? изъ Лондона.
Твоя честь и безопасность однимъ предм?томъ моихъ молитвъ.
Я не понимаю, какъ ты поступаешь въ перемен? платья.
Мое удивленіе умножается, видя упорство твоихъ родственниковъ въ оставленіи тебя въ нужд?. Я не понимаю, какія могутъ быть ихъ нам?ренія? Хочешь, или не хочешь, они тебя бросаютъ въ его объясненіяхъ.
Я посылаю письмо черезъ Роберта, чтобы не терять времени, и повторяю теб? предложеніе моихъ усердныхъ услугъ. Прощай, мой любезный, мой несравненный другъ.
Анна Гове.
Письмо СXXVII.
Въ Четвертокъ 20 Апр?ля.
Я бы сочла себя недостойною твоей дружбы, естьлибъ самыя важныя пользы мои не оставляли мн? довольно времени для изъясненія въ краткихъ словахъ моему любезному другу, сколько я не похваляю ея поведеніе, когда великодушіе ея препятствуетъ ей познать свою ошибку, но отъ которой я должна бы бол? другихъ страдать, потому, что я была причиною оной.
Ты знаешь, что меня огорчаютъ раздоры твои съ твоею матерью, и говорить, чтобы я избавила себя отъ труда теб? о томъ повторять.
Прежде, моя любезная, ты не того желала. Ты мн? часто повторяла, что дружба твоя ко мн? умножалась, когда я теб? выговаривала твою излишнюю запальчивость, отъ которой разсудокъ твой научалъ тебя остерегаться. Хотя я въ нещастіи, хотя упала въ проступокъ, хотя смыслъ мой не пространенъ, однако теперь стою вниманія, потому, что я могу говорить о себ? такъ свободно, какъ о другомъ; и когда моя погр?шность д?лается заразительною, когда она тебя вводитъ въ запрещенную переписку; пребуду ли я въ молчаніи противъ неповиновенія, котораго сл?дствія, какія бы он? не были, увеличатъ мое заблужденіе, и изъ дурнаго корня произведутъ дурныя отрасли?
Душа полагающая свою славу въ постоянств? и твердости благороднаго дружества твоего, дружества неколебимаго щастіемъ и умножающагося съ злоключеніями любимой особы, сія душа должна быть неспособною заключать въ дурную сторону предохраненія или сов?ты друга, къ которому она питаетъ столь отличныя чувствованія. И такъ вольность, которую я беру, не требуетъ извиненія; т?мъ бол?е, что въ настоящемъ стеченіи случаевъ, она есть д?йствіе совершеннаго безкорыстія и клонится даже къ лишенію меня одного оставшагося мн? ут?шенія. Твой огорчительный видъ, разорваніе межъ рукъ матери письма, которое она им?ла право читать, сожженіе онаго при ея глазахъ, какъ ты сама признаешься; отказъ вид?ть челов?ка, который расположенъ теб? повиноваться въ услуженіи твоему нещастному другу, и сей отказъ, единственно для досажденія твоей матери; думаешь ли ты, моя любезная, что бы вс? такія ошибки, составляющія только половину т?хъ, въ которыхъ ты признаешься, были простительныя въ особ? св?дущей въ своихъ должностяхъ?
Матушка твоя была прежде ко мн? расположена. Довольно и той причины, чтобы не огорчить ее теперь, когда я въ ея мысляхъ потеряла по справедливости ея уваженіе. Хорошія и дурныя предуб?жденія никогда совершенно не истребляются. Какъ можетъ заблужденіе, въ которомъ собственная польза ея не страдаетъ, столько поразить ее чтобъ во все отъ меня удалило.
Ты говоришь, есть другія должности, кром? природныхъ. Согласна: но сія должность первая изъ вс?хъ; она н?которымъ образомъ, существовала прежде твоего бытія, и какая другая должность не должна уступить, когда ты ихъ полагаешь въ равнов?сіи?
Ты ув?рена, что он? могутъ согласиться. Мать твоя думаетъ иначе. Какоежъ заключеніе должно зд?лать изъ сихъ предложеній.
Когда мать твоя видитъ, сколько страдаетъ моя слава отъ нещастнаго поступка, на которой я пустилась, я, о которой вс? им?ли лестн?йшія надежды, не им?етъ ли она причины страшиться о теб?? одно зло раждаетъ другое; и какъ она узнаетъ, на чемъ остановятся столь плачевные усп?хи?
Кто предпринимаетъ на себя извинять погр?шности другаго, или старается ихъ уменьшить, не подаетъ ли тотъ причину сомн?ваться о немъ, что онъ слабъ или соучастникъ? И строгіе опорочиватели не подумаютъ ли, что въ такихъ же обстоятельствахъ и съ т?ми же побужденіями, онъ бы былъ способенъ къ равнымъ погр?шностямъ.
Оставимъ въ сторон? чрезвычайныя гоненія мною претерп?нныя; челов?ческая жизнь можетъли подать ужасн?йшій прим?ръ того, что со мною случилось въ короткое время, для уб?жденія родителей въ необходимости неусыпно надзирать надъ своею дочерью, какое бы она ни подавала мн?ніе о своемъ благоразуміи?
Сія неусыпность не бол?е ли нужна отъ шестнадцати до дватцати одного года, нежели во всякое другое время женской жизни? Между сими л?тами мы начинаемъ привлекать на себя глаза мущинъ, и д?лаемся предм?тами ихъ стараній или нападеній; и не въ то ли самое время мы пріобр?таемъ своимъ поведеніемъ добрую или дурную славу, которая почти неразлучно насъ сопровождаетъ до гроба?
Не опасны ли мы тогда и сами себ?, въ разсужденіи отличности, съ каковою мы начинаемъ взирать на другой полъ?
И когда опасности умножаются съ наружи и внутри, родители наши виноваты ли, когда находятъ за нужное удвоивать ихъ надзираніе? Или ростъ нашего стана можетъ насъ отъ того освободить?
Если такъ, скажи мн? въ точности, какой нуженъ честной д?виц? ростъ, и л?та, которыя бы ее освобождали отъ повиновенія къ родителямъ, и которые уполномочатъ равном?рно посл?днихъ сихъ, на подобіе животныхъ, уничтожить попеченіе и н?жность къ д?тямъ своимъ?
Теб? кажется жестоко, моя любезная, что поступаютъ съ тобою, какъ съ робенкомъ! Думаешь ли ты, что не прискорбна честнымъ родителямъ необходимость поступать такимъ образомъ? Естьлибъ ты была на м?ст? матери твоей, когда бы дочь твоя отказала теб? въ томъ, въ чемъ ты противилась, и не хот?ла бы теб? повиноваться, не ударила ли бы ты ее по рук? чтобы вырвать запрещенную бумагу? Весьма справедливо, какъ мать теб? сказывала, что ты ее понудила къ сей жестокости; и съ ея стороны великое снисхожденіе, котораго ты не прим?тила съ должнымъ вниманіемъ, когда она призналась, что о томъ сожал?етъ.
Прежде супружества, (гд? мы вступаемъ въ другой родъ покровительства, которой однакожъ не уничтожаетъ право природымы въ такихъ л?тахъ, въ которыхъ храненіе и надзираніе самовластное родителей намъ необходимо, что бы насъ предостеречь отъ коршуновъ, ястребовъ, орловъ, и другихъ негодныхъ хищныхъ зв?рей, летающихъ безпрестанно надъ нашими головами, въ нам?реніи ухватить и пожрать насъ, какъ скоро увидятъ отдаленныхъ отъ должной черты, то есть изъ вида нашихъ путеводителей и покровителей природныхъ.
Сколько ни жестоко теб? кажется повел?ніе, перерывающе нашу переписку, прежде позволенную, естьли мать твоя предвидитъ изъ сего пятно для твоей славы, сей жестокости должно повиноваться. Не должна ли она утвердиться въ своемъ мн?ніи когда первые плоды привязанности твоей ко мн?, рождаютъ въ теб? упорность и непослушаніе?
Я знаю, моя любезная, что говоря про мрачныя облака огорчительный видъ, торжественностии проч. Ты помышляешь только растворять письмо твое колкостію, которая составляетъ сладость твоей бес?ды; но поистинн? скажу теб?, что она зд?сь не у м?ста.
Позволишь ли ты мн? прибавить къ симъ скучнымъ выговорамъ, что я не похваляю также въ письм? твоемъ н?которыя выраженія, въ разсужденіи способа жизни твоего отца и матери. Я см?ю сказать, что сіи малые раздоры хотя были часты, но непродолжительны; однакожъ мать меньше всего обязана отчетъ давать своей дочери о произшедшемъ между нею и г. Гове, котораго, какъ ты говоришь, должна ты единственно почитать память. Не хорошо ли будетъ разсмотр?ть, что не оставшееся ли къ теб? досада на мать, когда ты им?ла перо въ рук?, послужила къ возбужденію чувствованій твоего почитанія къ отцу?
Всякъ им?етъ свои пороки. Когда бы мать твоя и не им?ла права вспоминать о неудовольствіяхъ, которыхъ причины бол? н?тъ, теб? однакожъ надобно уважать, отъ кого и въ разсужденіи кого, такія были сужденія. Не теб? принадлежитъ также судить о томъ, что было между отцемъ и матерью, и трогая мертвыхъ, растравлять огорчительные воспоминанія въ памяти живыхъ.
Письмо СХХVIII.
Не нужно продолжать о матеріи посл?дняго письма. Я приступаю съ большимъ удовольствіемъ, но не съ большимъ одобр?ніемъ, къ другой твоей чрезвычайности: то есть въ разсужденіи важнеченія твоего при слов? одобрять.
Я удивляюсь, что при всемъ твоемъ великодушіи, оно не единообразно; и что недостаетъ теб? его въ такомъ случа?, гд? обстоятельства, благоразуміе и признаніе почти законно его на тебя. налагаютъ. У Г. Гикмана, какъ ты сама признаешься, добрая душа. Есть ли бы я не была въ томъ удостов?рена, уже давно, онъ бы не нашелъ во мн? такую усердную защитницу передъ его любезной Гове. Сколько разъ я вид?ла съ прискорбіемъ, въ то время, котрое у тебя проводила, что онъ, игравши свою роль въ бес?д? весьма приличнымъ образомъ, д?лался н?мымъ, какъ скоро ты показывалась.
Я теб? ето выговаривала неоднократно, и кажется, что и о томъ зам?чаніи упоминала, что строгій твой видъ въ разсужденіи его, можетъ им?ть истолкованіе не лестное для твоей гордости. Его можно приписать бол?е въ его выгоду, нежели въ твою.
Г. Гикманъ, моя любезная, челов?къ скромный. Когда я вижу мущину такого нрава, я всегда ув?рена, что ему не достаетъ только случая для показанія вс?хъ своихъ тайныхъ сокровищъ, и для открытія которыхъ нуженъ только одинъ ключь, то есть, справедливое ободреніе.
Напротивъ того, высокоумный, котораго свойство презирать другихъ столько, сколько себя уважаетъ, во всякихъ случаяхъ принимать повелительный видъ, над?ется выпутаться изъ своихъ ошибокъ дов?ренностію къ себ?, и осл?пляемъ ложнымъ блескомъ сокровищъ, ему не принадлежащихъ.
Но челов?къ скромный! Ахъ! моя любезная, не ужели скромная женщина не отличитъ скромного мущину, и не пожелаетъ его сд?лать своимъ товарищемъ въ жизни? Мущину, предъ которымъ можетъ она отворять уста, бывъ ув?рена о добромъ его мн?ніи, который приметъ ея сужденіе со всею благопристойностію учтивости, и который сл?довательно долженъ внушать пріятную дов?ренность.
Какую должность я отправляю! Каждой склоненъ быть пропов?дникомъ; но въ самомъ д?л?, я теперь должна быть больше способною, нежели прежде, къ разсматриванію сей матеріи. Однакожъ я оставлю р?чь, которую я хот?ла заключить въ начал? моего письма, въ одномъ разсужденіи касательно до меня. Какъ ты наклонна, любезн?йшая моя Гове, изъявлять должности другихъ и даже матери твоей! д?йствительно, мн? помнятся, твои слова, что, какъ различныя званія требуютъ различныхъ дарованій, то въ разсужденіи ума можетъ случится, что одинъ челов?къ будетъ весьма основательно опорочивать д?ла другихъ, не производя самъ превосходныхъ твореній; но кажется весьма угодно изъяснить сію наклонность и способность къ сысканію пороковъ ближняго, когда приписать ихъ челов?ческому естеству, которое чувствуя свои собственныя погр?шности, любитъ исправлять другихъ. Зло состоитъ въ томъ, что сія природная наклонность стремится бол?е узнавать снаружи, нежели внутри; или, ясн?я, что чаще опорочиваютъ другихъ, нежели самаго себя.
Письмо CXXIX.
Я приступаю, моя любезная, къ запрещенію твоей матери. Часто по немъ упоминала, но какъ будто съ торопливостію, ибо я до сегоднишняго письма не см?ла пов?рить самой себ?, чувствуя, что сужденіе мое будетъ противно исполненію.
Ты не хочешь, чтобы я трудилась уб?ждать тебя въ оставленіи нашей переписки. Ты ув?домляешь меня, что Г. Гикманъ весьма милостиво ее одобряетъ и желаетъ, что бы она шла черезъ его руки; но етого недовольно для моего совершеннаго успокоенія.
Я весьма дурной сов?стный судья и удовольствіе, съ которымъ я пишу къ теб?, можетъ придать мн? много пристрастія къ моимъ желаніямъ. Естьли бы я не опасалась обидить твою откровенность и чистосердечіе моими околичностями, я бы покусилась предложить теб? одно средство, которое оставляю на твое благоразсужденіе. Не возможно ли будетъ писать мн? къ теб?, для сохраненія. столь сладостнаго для меня ут?шенія, а отъ тебя получать, смотря по обстоятельствамъ, иногда отв?тъ, не только подъ надписью Г. Гикмана, но даже его перомъ, что бы приводить меня къ истинн?, когда отъ нее удаляюсь, подтверждать мои мн?нія, когда я хорошо думаю, и разр?шать мои сомн?нія. Такая помощь дастъ мн? больше дов?ренности къ вступленію въ темный путь вновь мн? открывающійся; ибо я не буду щитать себя столько нещастною, естьли могу сохранить твое уваженіе, не смотря на несправедливость моихъ хулителей, и на вс? новыя б?дствія, мн? угрожающія.
Д?йствительно, моя любезная, я не знаю какъ мн? приняться за то, что бы не писать къ теб?. У меня н?тъ другаго упражненія и увеселенія. Когда не къ кому будетъ отсылать мои письма, и тогда я должна буду употреблять перо мое. Ты знаешь, сколько я восхищаюсь выгодами класть на бумагу все, что со мной ни случается; д?йствія, размышленія: я думаю, что въ томъ состоитъ средство употреблять настоящее въ пользу будущаго. Сверьхъ того, что сіе упражненіе выправляетъ слогъ, и пріучаетъ къ объясненію мысли; всякому случается забыть хорошую мысль посл? долгаго размышленія, или доброе р?шеніе, потому, что он? изгоняются изъ памяти посл?дующими сужденіями, которые часто не стоятъ первыхъ. Но когда я принимаюсь предписывать то, что хочу д?лать, или что сд?лала, д?йствіе, или р?шеніе остается у меня передъ глазами и все бол?е меня привлекаетъ отвергать его, или исправлять. Въ семъ полагаю я н?который родъ условія, сд?ланнаго самой съ собою, и которое, бывъ укр?пленно моею рукою, д?лается правиломъ моему поведенію и обязательствомъ для будущаго времени.
И такъ, я желаю къ теб? писать, естьли можно, безъ оскорбленія; не только склонность моя къ тому привлекаетъ, но и перомъ оживляется, когда я им?ю предм?томъ такого друга, которому я стараюсь нравиться.
Естьли твоя матушка позволяетъ нашу переписку съ т?мъ, что бы показывать ей наши письма, и естьли осталось то одно средство къ ея удовлетворенію, чтожъ труднаго покориться такому предписанію? Какъ ты думаешь? Приметъ ли она такое сообщеніе безъ препятствій? Когда бы я вид?ла мал?йшей поводъ къ примиренію съ моимъ с?мействомъ, я бы не опасалась оскорбить мою гордость, и желала бы открыть, какимъ образомъ была я обманута. Напротивъ, какъ скоро я оставила Г. Ловеласа, тотчасъ бы сообщила все мое приключеніе твоей матери и моимъ родственникамъ, когда бы прим?тила въ нихъ такую щастливую перем?ну. Собственная моя честь и удовлетвореніе ихъ, равном?рно бы меня къ тому побудили.
Но я не им?ю сей надежды, къ чему послужитъ объявленіе тогдашней упорности моей въ сл?дованіи за г. Ловеласомъ, и вс?хъ хитростей, которыми онъ усп?лъ меня настращать? Матушка твоя дала уразум?ть, что пріятели мои требуютъ моего безотговорочнаго возвращенія и безъ всякихъ условій, что бы располагать мною самовластно. Естьли въ разсуждеиіи сего я покажу мое колебаніе; мой братъ, вм?сто сохраненія тайны, будетъ явно торжествовать надъ моимъ признаніемъ. Воображая гордость Г. Ловеласа, который обижается даже сожал?ніемъ моимъ, что я за нимъ посл?довала, и думаетъ, что я бы иначе не изб?гла супружества съ Сольмсомъ, я им?ю причину опасаться, что бы онъ въ такомъ случа? не поступилъ со мной гнусн?йшимъ образомъ. И такъ, доведенная нуждаться въ уб?жищ? и покровительств?, я бы сд?лалась предм?томъ публичнаго посм?янія, и принесла бы величайшій стыдъ женскому полу, потому, что любовь посл?дуемая бракомъ легче извиняется, нежели предвид?нныя ошибки.
Въ случа?, естьли матушка твоя согласиться сохранять за тайну наши письма, то не теряя времени покажи ей вс?. Когда мое прошедшее поведеніе не заслуживаетъ ея ненависти и прозр?нія, можетъ быть я пріобр?ту еще помощь ея сов?товъ вм?ст? съ твоими; и естьли впредъ сд?лаю проступокъ самопроизвольный, то признаюсь, что я навсегда недостойна твоего и ея уваженія.
Ты говоришь о отягченіи моего разума и пера, когда письма будутъ читаны твоей матерью, а забываешь, что уже и то и другое весьма отягчены; и ты весьма дурно судишь о своей матери, когда щитаешь ее способною д?лать пристрастныя истолкованія. Мы не можемъ сомн?ваться, ни ты, ни я, что бы она не взяла мою сторону, естьли бы сама съ собою сов?товалась. Я такого же мн?нія о дяд? моемъ Антонин?. Мое снисхожденіе простирается еще дал?е; ибо я иногда думаю, что естьли бы братъ мой и сестра были ув?рены, что они меня довольно очернили въ мысляхъ дядьевъ моихъ, и что имъ нечего опасаться со стороны корыстолюбія, то хотя бы они и не желали моего примиренія, однако можетъ быть не пріятствовали бы бол?е; а особливо естьли бы я сд?лала какія нибудь малыя жертвы въ пользу ихъ; и я тому бы не противилась, естьли бы была въ желаемой независимости. Ты знаешь, что я всегда не иначе уважала св?тскія пріобр?тенія, и зав?щаніе моего д?да, какъ для выгоднаго состоянія, что бы сл?довать моимъ склонностямъ. Естьли я не буду им?ть сей власти, надобно будетъ превозмогать свои склонности, и жить, такъ какъ теперь живу.
Но возвратимся къ нашему разговору; испытай, моя любезная, позволитъ ли матушка твоя переписку, читая наши письма? Естьли она и на то не согласится, то сколь корыстна будетъ моя дружба, естьли я стану пріобр?тать свое удовольствіе ц?ной твоей должности!
Мн? остается сказать н?сколько словъ о вольныхъ выговорахъ, которыми письмо это наполненно. Я ласкаюсь, что ты мн? ихъ простишь, потому, что мало дружествъ есть на такихъ основаніяхъ, какъ наше, то есть, на взаимномъ прав? сказывать другъ другу наши погр?шности, и на дов?ренности, что такіе предохраненія будутъ приняты съ благодарностію, сл?дуя сему правилу, что пріятн?е и почтенн?е быть исправляемому отъ друга, нежели подвергать себя охужденію и посм?янію публики, сл?пымъ упорствомъ въ заблужденіи.
Но я ув?рена, что теб? не нужно повторять законы нашей дружбы, ни уб?ждать въ взаимномъ наблюденіи ихъ съ величайшею строгостію, чтобы въ твою очередь не щадить моихъ погр?шностей и дурачествъ.
Кл. Гарловъ.
П. П. Я располагалась, что бы въ трехъ моихъ предсл?дующихъ письмахъ, не говорить о своихъ д?лахъ, естьли будетъ можно. Я нам?рена еще къ теб? однажды написать, для ув?домленія о моемъ положеніи; но позволь, моя любезная, что бы сіе об?щаемое письмо, и отв?тъ твой съ твоими мн?ніями, составляли посл?днюю нашу переписку, пока запрещеніе не уничтожится.
Я страшусь, моя любезная, такъ, я страшусь, что бы нещастныя сл?дствія моей судьбы не заставили меня ввергнуться въ заблужденія, и въ низкія чувствованія малыхъ душъ; однимъ словомъ, что бы не принудили меня удалиться отъ прямаго пути истинны, въ которой я полагала мою славу; но будь ув?рена, для самой себя и для уменшенія безпокойства твоей матери отъ нашей переписки, что естлибы мн? случилось впасть въ такую погр?шность, я бы никакъ не упорствовала въ моемъ заблужденіи, немедл?нно бы приб?гла къ раскаянію, и старалась бы возвратить потерянное сокровище, опасаясь, что бы погр?шность не превратилась въ обыкновеніе.
Прозбы Госпожи Сорлингсъ принудили меня отсрочить отъ?здъ мой на н?сколько дней. Онъ былъ назначенъ въ сл?дующій понед?льникъ, какъ я теб? объясню въ первомъ моемъ письм?, которое уже начато, но нашедши нечаянной случай для теперешняго, я р?шилась его къ теб? отправить.
Письмо CXXX.
Въ Пятьницу 21 апр?ля.
Матушка не принимаетъ, моя любезная, нашего предложенія, которое я отъ себя ей открыла; но Гарловы (прости мн? сіе выраженіе) овлад?ли совершенно ея умомъ. Она мн? сказала, что это моя выдумка, что бы ее привлечь на твою сторону противъ всего семейства; но трудно будетъ ее уловить въ с?ти.
Не беспокойся много объ насъ, я тебя прошу; мы опять съ ней скоро поладимъ. То ссора, то миръ: это старая привычка, которая началась прежде твоего знакомства.
Ежели ты хочешь знать подробности нашей ссоры, должно тебя удовольствовать, когда уже вообще я призналась, что твое нещастное д?ло подало къ тому поводъ.
Но какъ мн? изъясниться? Я чувствую, что краска вступаетъ въ лице мое. И такъ узнай, моя любезная, что я была… почто… такъ; что я была бита. Н?тъ ничего справедлив?е. Матушка за благо разсудила ударить меня больно по рукамъ, что бы вырвать у меня письмо, которое я къ теб? писала, и которое я изодрала въ куски и бросила при ней въ огонь, чтобы не дать его прочесть.
Я знаю, что это приключеніе тебя опечалитъ; сл?довательно ты можешь избавиться отъ труда, чтобъ мн? сказывать то.
Г. Гикманъ пришелъ н?сколько минутъ посл?. Я не хот?ла его вид?ть. Я, или съ лишкомъ велика, чтобъ быть битой, или такого ребячьего возраста, что не могу им?ть у себя покорнаго слуги. Вотъ, что я объявила матушк?. Хотя бы не простительно было и пальца поднять, досада и гн?въ, вотъ другое оружіе!
Она мн? сказала голосомъ Гарловыхъ, что требуетъ повнновенія, и что откажетъ домъ даже Г. Гикману, естьли онъ будетъ помогать мн? въ переписк?, которую она запретила.
Б?дный Гикманъ! между матерью и дочерью его роль очень странна. Но онъ знаетъ, что ув?ренъ въ матушк?, а во мн? н?тъ. И такъ, есть ли бы онъ не былъ наклоненъ и теб? услужить, выборъ его нетруденъ.
Я заперлась на ц?лой день, и даже малую пищу мою принимала я у себя въ комнат?. Въ вечеру получила я торжественное повел?ніе сойти внизъ на ужинъ. Я сошла: но окруженная мрачными облаками. Да и н?тъ, были долго одни мои отв?ты. Такое поведеніе, сказала мн? матушка, не извинитъ меня передъ ней. Я отв?чала, что и ей мало прибыли меня бить. По ея словамъ, дерзость моей противности заставила ее ударить меня по рук?. Она сожал?етъ, что я ее столько разгн?вала, однакожъ требуетъ изъ двухъ одного; что бы я вовсе прекратила переписку, или чтобы показала ей вс? наши письма.
Я ей сказала, что она требуетъ двухъ вещей равном?рно невозможныхъ, и что ни какъ неприлично, ни чести моей, ни склонности, оставить друга въ нещастіи… а особливо для удовлетворенія подлыхъ и жестокихъ душъ.
Она не пропустила представить мн? по обыкновенію вс? доводы къ повиновенію.
Я ей отв?чала, что безумное и съ лишкомъ строгое повиновеніе причинило все твое нещастіе: что, ежели она меня щитаетъ склонною къ супружеству, то должна щитать меня также способною къ различенію и къ сохраненію дружества, а особливо съ такою особою, которой пріобр?теніе дов?ренности и уваженіе сто разъ она сама прежде мн? желала; что есть другіе должности кром? природныхъ и что вс? они согласиться могутъ. Что несправедливое повел?ніе будетъ всегда родъ тиранства, хотя она еще меня побьетъ. И что въ моихъ л?тахъ я не могла ожидать, что бы мн? не оставлено было ни мал?йшее употребленіе моей воли, никакого поступка выбору моему, даже въ разсужденіи нашего пола, ибо проклятый полъ не входилъ въ это д?ло.
Самое благопріятное ея требованіе состояло въ сообщеніи нашихъ писемъ. Она долго на томъ стояла. Ты, говорила она, находишься въ рукахъ самаго пронырливаго челов?ка, который по н?которымъ ея в?деніямъ, обращалъ въ насм?шку ея Гикмана. Хотя она наклонна хорошо судить о теб?, и о мн?, кто можетъ ей отв?чать за сл?дствія нашей переписки?
И такъ, моя любезная, ты видишь, что польза Г. Гикмана много тутъ участвуетъ. Я бы непротивна была показать матушк? наши письма, естьли бы была ув?рена, что перо наше не будетъ т?мъ принужденно; и когда бы я не вид?ла ее столько приверженною къ противной сторон?, что ея разсужденія, опорочиванія, выводы и перетолкованія, сд?лаются в?чнымъ источникомъ затрудненій и новыхъ споровъ. Впрочемъ я бы не желала открыть ей, какъ твой хитрый Изув?ръ представлялъ себя челов?комъ превосходныхъ достоинствъ. Я знаю великодушіе, которое поставляетъ тебя выше собственной своей пользы; но не помышляй заставить меня отказаться отъ переписки нашей.
Г. Гикманъ, тотчасъ посл? этой исторіи, предложилъ мн? свои услуги; и посл?днее письмо мое показываетъ теб?, что я ихъ приняла. Хотя онъ въ великихъ милостяхъ у матушки, однакожъ щитаетъ, что она съ лишкомъ сурова къ теб? и ко мн?. Онъ им?лъ милость сказать мн?, (и кажется я прим?тила въ р?чахъ его видъ покровительства,) что онъ не только одобряетъ нашу переписку, но удивляется твердости моей въ дружб?; и бывъ не весьма хорошаго мн?нія о Г. Ловелас?, онъ ув?ренъ, что мои сов?ты могутъ быть иногда теб? полезными.
Основаніе такой р?чи мн? понравилось, и ето великое его щастіе, иначе я бы потребовала у него изъясненія слова одобрять, и спросила бы изъ чего онъ взялъ, что я его терп?ть буду. Ты видишь, моя любезная, что такое есть порожденіе мущинъ; лишь усп?ешь дать имъ случай одолжить тебя, они тотчасъ берутъ право одобрять наши поступки, въ чемъ повидимому заключается также право и опорочивать, когда имъ за благо разсудится.
Я сказала матушк?, сколько ты желаешь помириться съ твоимъ с?мействомъ, и сколько ты независима отъ Г. Ловеласа. Сл?дствіе, сказала она, можетъ заставить насъ судить о второмъ пункт?. Касательно до перваго, она то знаетъ, и ее мн?ніе также, что ты неиначе над?ется можешь примиренія, какъ возвратившись въ замокъ Гарловъ, однакожъ безъ всякаго права налагать условія. Ето в?рн?йшій способъ, прибавила она, для доказательства твоей независимости. Вотъ твоя должность, моя любезная, по мн?нію моей матери.
Я полагаю, что первое твое письмо надписанное къ Г. Гикману, придетъ мн? изъ Лондона.
Твоя честь и безопасность однимъ предм?томъ моихъ молитвъ.
Я не понимаю, какъ ты поступаешь въ перемен? платья.
Мое удивленіе умножается, видя упорство твоихъ родственниковъ въ оставленіи тебя въ нужд?. Я не понимаю, какія могутъ быть ихъ нам?ренія? Хочешь, или не хочешь, они тебя бросаютъ въ его объясненіяхъ.
Я посылаю письмо черезъ Роберта, чтобы не терять времени, и повторяю теб? предложеніе моихъ усердныхъ услугъ. Прощай, мой любезный, мой несравненный другъ.
Анна Гове.
Письмо СXXVII.
КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АНН? ГОВЕ.
Въ Четвертокъ 20 Апр?ля.
Я бы сочла себя недостойною твоей дружбы, естьлибъ самыя важныя пользы мои не оставляли мн? довольно времени для изъясненія въ краткихъ словахъ моему любезному другу, сколько я не похваляю ея поведеніе, когда великодушіе ея препятствуетъ ей познать свою ошибку, но отъ которой я должна бы бол? другихъ страдать, потому, что я была причиною оной.
Ты знаешь, что меня огорчаютъ раздоры твои съ твоею матерью, и говорить, чтобы я избавила себя отъ труда теб? о томъ повторять.
Прежде, моя любезная, ты не того желала. Ты мн? часто повторяла, что дружба твоя ко мн? умножалась, когда я теб? выговаривала твою излишнюю запальчивость, отъ которой разсудокъ твой научалъ тебя остерегаться. Хотя я въ нещастіи, хотя упала въ проступокъ, хотя смыслъ мой не пространенъ, однако теперь стою вниманія, потому, что я могу говорить о себ? такъ свободно, какъ о другомъ; и когда моя погр?шность д?лается заразительною, когда она тебя вводитъ въ запрещенную переписку; пребуду ли я въ молчаніи противъ неповиновенія, котораго сл?дствія, какія бы он? не были, увеличатъ мое заблужденіе, и изъ дурнаго корня произведутъ дурныя отрасли?
Душа полагающая свою славу въ постоянств? и твердости благороднаго дружества твоего, дружества неколебимаго щастіемъ и умножающагося съ злоключеніями любимой особы, сія душа должна быть неспособною заключать въ дурную сторону предохраненія или сов?ты друга, къ которому она питаетъ столь отличныя чувствованія. И такъ вольность, которую я беру, не требуетъ извиненія; т?мъ бол?е, что въ настоящемъ стеченіи случаевъ, она есть д?йствіе совершеннаго безкорыстія и клонится даже къ лишенію меня одного оставшагося мн? ут?шенія. Твой огорчительный видъ, разорваніе межъ рукъ матери письма, которое она им?ла право читать, сожженіе онаго при ея глазахъ, какъ ты сама признаешься; отказъ вид?ть челов?ка, который расположенъ теб? повиноваться въ услуженіи твоему нещастному другу, и сей отказъ, единственно для досажденія твоей матери; думаешь ли ты, моя любезная, что бы вс? такія ошибки, составляющія только половину т?хъ, въ которыхъ ты признаешься, были простительныя въ особ? св?дущей въ своихъ должностяхъ?
Матушка твоя была прежде ко мн? расположена. Довольно и той причины, чтобы не огорчить ее теперь, когда я въ ея мысляхъ потеряла по справедливости ея уваженіе. Хорошія и дурныя предуб?жденія никогда совершенно не истребляются. Какъ можетъ заблужденіе, въ которомъ собственная польза ея не страдаетъ, столько поразить ее чтобъ во все отъ меня удалило.
Ты говоришь, есть другія должности, кром? природныхъ. Согласна: но сія должность первая изъ вс?хъ; она н?которымъ образомъ, существовала прежде твоего бытія, и какая другая должность не должна уступить, когда ты ихъ полагаешь въ равнов?сіи?
Ты ув?рена, что он? могутъ согласиться. Мать твоя думаетъ иначе. Какоежъ заключеніе должно зд?лать изъ сихъ предложеній.
Когда мать твоя видитъ, сколько страдаетъ моя слава отъ нещастнаго поступка, на которой я пустилась, я, о которой вс? им?ли лестн?йшія надежды, не им?етъ ли она причины страшиться о теб?? одно зло раждаетъ другое; и какъ она узнаетъ, на чемъ остановятся столь плачевные усп?хи?
Кто предпринимаетъ на себя извинять погр?шности другаго, или старается ихъ уменьшить, не подаетъ ли тотъ причину сомн?ваться о немъ, что онъ слабъ или соучастникъ? И строгіе опорочиватели не подумаютъ ли, что въ такихъ же обстоятельствахъ и съ т?ми же побужденіями, онъ бы былъ способенъ къ равнымъ погр?шностямъ.
Оставимъ въ сторон? чрезвычайныя гоненія мною претерп?нныя; челов?ческая жизнь можетъли подать ужасн?йшій прим?ръ того, что со мною случилось въ короткое время, для уб?жденія родителей въ необходимости неусыпно надзирать надъ своею дочерью, какое бы она ни подавала мн?ніе о своемъ благоразуміи?
Сія неусыпность не бол?е ли нужна отъ шестнадцати до дватцати одного года, нежели во всякое другое время женской жизни? Между сими л?тами мы начинаемъ привлекать на себя глаза мущинъ, и д?лаемся предм?тами ихъ стараній или нападеній; и не въ то ли самое время мы пріобр?таемъ своимъ поведеніемъ добрую или дурную славу, которая почти неразлучно насъ сопровождаетъ до гроба?
Не опасны ли мы тогда и сами себ?, въ разсужденіи отличности, съ каковою мы начинаемъ взирать на другой полъ?
И когда опасности умножаются съ наружи и внутри, родители наши виноваты ли, когда находятъ за нужное удвоивать ихъ надзираніе? Или ростъ нашего стана можетъ насъ отъ того освободить?
Если такъ, скажи мн? въ точности, какой нуженъ честной д?виц? ростъ, и л?та, которыя бы ее освобождали отъ повиновенія къ родителямъ, и которые уполномочатъ равном?рно посл?днихъ сихъ, на подобіе животныхъ, уничтожить попеченіе и н?жность къ д?тямъ своимъ?
Теб? кажется жестоко, моя любезная, что поступаютъ съ тобою, какъ съ робенкомъ! Думаешь ли ты, что не прискорбна честнымъ родителямъ необходимость поступать такимъ образомъ? Естьлибъ ты была на м?ст? матери твоей, когда бы дочь твоя отказала теб? въ томъ, въ чемъ ты противилась, и не хот?ла бы теб? повиноваться, не ударила ли бы ты ее по рук? чтобы вырвать запрещенную бумагу? Весьма справедливо, какъ мать теб? сказывала, что ты ее понудила къ сей жестокости; и съ ея стороны великое снисхожденіе, котораго ты не прим?тила съ должнымъ вниманіемъ, когда она призналась, что о томъ сожал?етъ.
Прежде супружества, (гд? мы вступаемъ въ другой родъ покровительства, которой однакожъ не уничтожаетъ право природымы въ такихъ л?тахъ, въ которыхъ храненіе и надзираніе самовластное родителей намъ необходимо, что бы насъ предостеречь отъ коршуновъ, ястребовъ, орловъ, и другихъ негодныхъ хищныхъ зв?рей, летающихъ безпрестанно надъ нашими головами, въ нам?реніи ухватить и пожрать насъ, какъ скоро увидятъ отдаленныхъ отъ должной черты, то есть изъ вида нашихъ путеводителей и покровителей природныхъ.
Сколько ни жестоко теб? кажется повел?ніе, перерывающе нашу переписку, прежде позволенную, естьли мать твоя предвидитъ изъ сего пятно для твоей славы, сей жестокости должно повиноваться. Не должна ли она утвердиться въ своемъ мн?ніи когда первые плоды привязанности твоей ко мн?, рождаютъ въ теб? упорность и непослушаніе?
Я знаю, моя любезная, что говоря про мрачныя облака огорчительный видъ, торжественностии проч. Ты помышляешь только растворять письмо твое колкостію, которая составляетъ сладость твоей бес?ды; но поистинн? скажу теб?, что она зд?сь не у м?ста.
Позволишь ли ты мн? прибавить къ симъ скучнымъ выговорамъ, что я не похваляю также въ письм? твоемъ н?которыя выраженія, въ разсужденіи способа жизни твоего отца и матери. Я см?ю сказать, что сіи малые раздоры хотя были часты, но непродолжительны; однакожъ мать меньше всего обязана отчетъ давать своей дочери о произшедшемъ между нею и г. Гове, котораго, какъ ты говоришь, должна ты единственно почитать память. Не хорошо ли будетъ разсмотр?ть, что не оставшееся ли къ теб? досада на мать, когда ты им?ла перо въ рук?, послужила къ возбужденію чувствованій твоего почитанія къ отцу?
Всякъ им?етъ свои пороки. Когда бы мать твоя и не им?ла права вспоминать о неудовольствіяхъ, которыхъ причины бол? н?тъ, теб? однакожъ надобно уважать, отъ кого и въ разсужденіи кого, такія были сужденія. Не теб? принадлежитъ также судить о томъ, что было между отцемъ и матерью, и трогая мертвыхъ, растравлять огорчительные воспоминанія въ памяти живыхъ.
Письмо СХХVIII.
КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН? ГОВЕ.
Не нужно продолжать о матеріи посл?дняго письма. Я приступаю съ большимъ удовольствіемъ, но не съ большимъ одобр?ніемъ, къ другой твоей чрезвычайности: то есть въ разсужденіи важнеченія твоего при слов? одобрять.
Я удивляюсь, что при всемъ твоемъ великодушіи, оно не единообразно; и что недостаетъ теб? его въ такомъ случа?, гд? обстоятельства, благоразуміе и признаніе почти законно его на тебя. налагаютъ. У Г. Гикмана, какъ ты сама признаешься, добрая душа. Есть ли бы я не была въ томъ удостов?рена, уже давно, онъ бы не нашелъ во мн? такую усердную защитницу передъ его любезной Гове. Сколько разъ я вид?ла съ прискорбіемъ, въ то время, котрое у тебя проводила, что онъ, игравши свою роль въ бес?д? весьма приличнымъ образомъ, д?лался н?мымъ, какъ скоро ты показывалась.
Я теб? ето выговаривала неоднократно, и кажется, что и о томъ зам?чаніи упоминала, что строгій твой видъ въ разсужденіи его, можетъ им?ть истолкованіе не лестное для твоей гордости. Его можно приписать бол?е въ его выгоду, нежели въ твою.
Г. Гикманъ, моя любезная, челов?къ скромный. Когда я вижу мущину такого нрава, я всегда ув?рена, что ему не достаетъ только случая для показанія вс?хъ своихъ тайныхъ сокровищъ, и для открытія которыхъ нуженъ только одинъ ключь, то есть, справедливое ободреніе.
Напротивъ того, высокоумный, котораго свойство презирать другихъ столько, сколько себя уважаетъ, во всякихъ случаяхъ принимать повелительный видъ, над?ется выпутаться изъ своихъ ошибокъ дов?ренностію къ себ?, и осл?пляемъ ложнымъ блескомъ сокровищъ, ему не принадлежащихъ.
Но челов?къ скромный! Ахъ! моя любезная, не ужели скромная женщина не отличитъ скромного мущину, и не пожелаетъ его сд?лать своимъ товарищемъ въ жизни? Мущину, предъ которымъ можетъ она отворять уста, бывъ ув?рена о добромъ его мн?ніи, который приметъ ея сужденіе со всею благопристойностію учтивости, и который сл?довательно долженъ внушать пріятную дов?ренность.
Какую должность я отправляю! Каждой склоненъ быть пропов?дникомъ; но въ самомъ д?л?, я теперь должна быть больше способною, нежели прежде, къ разсматриванію сей матеріи. Однакожъ я оставлю р?чь, которую я хот?ла заключить въ начал? моего письма, въ одномъ разсужденіи касательно до меня. Какъ ты наклонна, любезн?йшая моя Гове, изъявлять должности другихъ и даже матери твоей! д?йствительно, мн? помнятся, твои слова, что, какъ различныя званія требуютъ различныхъ дарованій, то въ разсужденіи ума можетъ случится, что одинъ челов?къ будетъ весьма основательно опорочивать д?ла другихъ, не производя самъ превосходныхъ твореній; но кажется весьма угодно изъяснить сію наклонность и способность къ сысканію пороковъ ближняго, когда приписать ихъ челов?ческому естеству, которое чувствуя свои собственныя погр?шности, любитъ исправлять другихъ. Зло состоитъ въ томъ, что сія природная наклонность стремится бол?е узнавать снаружи, нежели внутри; или, ясн?я, что чаще опорочиваютъ другихъ, нежели самаго себя.
Письмо CXXIX.
КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АНН? ГОВЕ.
Я приступаю, моя любезная, къ запрещенію твоей матери. Часто по немъ упоминала, но какъ будто съ торопливостію, ибо я до сегоднишняго письма не см?ла пов?рить самой себ?, чувствуя, что сужденіе мое будетъ противно исполненію.
Ты не хочешь, чтобы я трудилась уб?ждать тебя въ оставленіи нашей переписки. Ты ув?домляешь меня, что Г. Гикманъ весьма милостиво ее одобряетъ и желаетъ, что бы она шла черезъ его руки; но етого недовольно для моего совершеннаго успокоенія.
Я весьма дурной сов?стный судья и удовольствіе, съ которымъ я пишу къ теб?, можетъ придать мн? много пристрастія къ моимъ желаніямъ. Естьли бы я не опасалась обидить твою откровенность и чистосердечіе моими околичностями, я бы покусилась предложить теб? одно средство, которое оставляю на твое благоразсужденіе. Не возможно ли будетъ писать мн? къ теб?, для сохраненія. столь сладостнаго для меня ут?шенія, а отъ тебя получать, смотря по обстоятельствамъ, иногда отв?тъ, не только подъ надписью Г. Гикмана, но даже его перомъ, что бы приводить меня къ истинн?, когда отъ нее удаляюсь, подтверждать мои мн?нія, когда я хорошо думаю, и разр?шать мои сомн?нія. Такая помощь дастъ мн? больше дов?ренности къ вступленію въ темный путь вновь мн? открывающійся; ибо я не буду щитать себя столько нещастною, естьли могу сохранить твое уваженіе, не смотря на несправедливость моихъ хулителей, и на вс? новыя б?дствія, мн? угрожающія.
Д?йствительно, моя любезная, я не знаю какъ мн? приняться за то, что бы не писать къ теб?. У меня н?тъ другаго упражненія и увеселенія. Когда не къ кому будетъ отсылать мои письма, и тогда я должна буду употреблять перо мое. Ты знаешь, сколько я восхищаюсь выгодами класть на бумагу все, что со мной ни случается; д?йствія, размышленія: я думаю, что въ томъ состоитъ средство употреблять настоящее въ пользу будущаго. Сверьхъ того, что сіе упражненіе выправляетъ слогъ, и пріучаетъ къ объясненію мысли; всякому случается забыть хорошую мысль посл? долгаго размышленія, или доброе р?шеніе, потому, что он? изгоняются изъ памяти посл?дующими сужденіями, которые часто не стоятъ первыхъ. Но когда я принимаюсь предписывать то, что хочу д?лать, или что сд?лала, д?йствіе, или р?шеніе остается у меня передъ глазами и все бол?е меня привлекаетъ отвергать его, или исправлять. Въ семъ полагаю я н?который родъ условія, сд?ланнаго самой съ собою, и которое, бывъ укр?пленно моею рукою, д?лается правиломъ моему поведенію и обязательствомъ для будущаго времени.
И такъ, я желаю къ теб? писать, естьли можно, безъ оскорбленія; не только склонность моя къ тому привлекаетъ, но и перомъ оживляется, когда я им?ю предм?томъ такого друга, которому я стараюсь нравиться.
Естьли твоя матушка позволяетъ нашу переписку съ т?мъ, что бы показывать ей наши письма, и естьли осталось то одно средство къ ея удовлетворенію, чтожъ труднаго покориться такому предписанію? Какъ ты думаешь? Приметъ ли она такое сообщеніе безъ препятствій? Когда бы я вид?ла мал?йшей поводъ къ примиренію съ моимъ с?мействомъ, я бы не опасалась оскорбить мою гордость, и желала бы открыть, какимъ образомъ была я обманута. Напротивъ, какъ скоро я оставила Г. Ловеласа, тотчасъ бы сообщила все мое приключеніе твоей матери и моимъ родственникамъ, когда бы прим?тила въ нихъ такую щастливую перем?ну. Собственная моя честь и удовлетвореніе ихъ, равном?рно бы меня къ тому побудили.
Но я не им?ю сей надежды, къ чему послужитъ объявленіе тогдашней упорности моей въ сл?дованіи за г. Ловеласомъ, и вс?хъ хитростей, которыми онъ усп?лъ меня настращать? Матушка твоя дала уразум?ть, что пріятели мои требуютъ моего безотговорочнаго возвращенія и безъ всякихъ условій, что бы располагать мною самовластно. Естьли въ разсуждеиіи сего я покажу мое колебаніе; мой братъ, вм?сто сохраненія тайны, будетъ явно торжествовать надъ моимъ признаніемъ. Воображая гордость Г. Ловеласа, который обижается даже сожал?ніемъ моимъ, что я за нимъ посл?довала, и думаетъ, что я бы иначе не изб?гла супружества съ Сольмсомъ, я им?ю причину опасаться, что бы онъ въ такомъ случа? не поступилъ со мной гнусн?йшимъ образомъ. И такъ, доведенная нуждаться въ уб?жищ? и покровительств?, я бы сд?лалась предм?томъ публичнаго посм?янія, и принесла бы величайшій стыдъ женскому полу, потому, что любовь посл?дуемая бракомъ легче извиняется, нежели предвид?нныя ошибки.
Въ случа?, естьли матушка твоя согласиться сохранять за тайну наши письма, то не теряя времени покажи ей вс?. Когда мое прошедшее поведеніе не заслуживаетъ ея ненависти и прозр?нія, можетъ быть я пріобр?ту еще помощь ея сов?товъ вм?ст? съ твоими; и естьли впредъ сд?лаю проступокъ самопроизвольный, то признаюсь, что я навсегда недостойна твоего и ея уваженія.
Ты говоришь о отягченіи моего разума и пера, когда письма будутъ читаны твоей матерью, а забываешь, что уже и то и другое весьма отягчены; и ты весьма дурно судишь о своей матери, когда щитаешь ее способною д?лать пристрастныя истолкованія. Мы не можемъ сомн?ваться, ни ты, ни я, что бы она не взяла мою сторону, естьли бы сама съ собою сов?товалась. Я такого же мн?нія о дяд? моемъ Антонин?. Мое снисхожденіе простирается еще дал?е; ибо я иногда думаю, что естьли бы братъ мой и сестра были ув?рены, что они меня довольно очернили въ мысляхъ дядьевъ моихъ, и что имъ нечего опасаться со стороны корыстолюбія, то хотя бы они и не желали моего примиренія, однако можетъ быть не пріятствовали бы бол?е; а особливо естьли бы я сд?лала какія нибудь малыя жертвы въ пользу ихъ; и я тому бы не противилась, естьли бы была въ желаемой независимости. Ты знаешь, что я всегда не иначе уважала св?тскія пріобр?тенія, и зав?щаніе моего д?да, какъ для выгоднаго состоянія, что бы сл?довать моимъ склонностямъ. Естьли я не буду им?ть сей власти, надобно будетъ превозмогать свои склонности, и жить, такъ какъ теперь живу.
Но возвратимся къ нашему разговору; испытай, моя любезная, позволитъ ли матушка твоя переписку, читая наши письма? Естьли она и на то не согласится, то сколь корыстна будетъ моя дружба, естьли я стану пріобр?тать свое удовольствіе ц?ной твоей должности!
Мн? остается сказать н?сколько словъ о вольныхъ выговорахъ, которыми письмо это наполненно. Я ласкаюсь, что ты мн? ихъ простишь, потому, что мало дружествъ есть на такихъ основаніяхъ, какъ наше, то есть, на взаимномъ прав? сказывать другъ другу наши погр?шности, и на дов?ренности, что такіе предохраненія будутъ приняты съ благодарностію, сл?дуя сему правилу, что пріятн?е и почтенн?е быть исправляемому отъ друга, нежели подвергать себя охужденію и посм?янію публики, сл?пымъ упорствомъ въ заблужденіи.
Но я ув?рена, что теб? не нужно повторять законы нашей дружбы, ни уб?ждать въ взаимномъ наблюденіи ихъ съ величайшею строгостію, чтобы въ твою очередь не щадить моихъ погр?шностей и дурачествъ.
Кл. Гарловъ.
П. П. Я располагалась, что бы въ трехъ моихъ предсл?дующихъ письмахъ, не говорить о своихъ д?лахъ, естьли будетъ можно. Я нам?рена еще къ теб? однажды написать, для ув?домленія о моемъ положеніи; но позволь, моя любезная, что бы сіе об?щаемое письмо, и отв?тъ твой съ твоими мн?ніями, составляли посл?днюю нашу переписку, пока запрещеніе не уничтожится.
Я страшусь, моя любезная, такъ, я страшусь, что бы нещастныя сл?дствія моей судьбы не заставили меня ввергнуться въ заблужденія, и въ низкія чувствованія малыхъ душъ; однимъ словомъ, что бы не принудили меня удалиться отъ прямаго пути истинны, въ которой я полагала мою славу; но будь ув?рена, для самой себя и для уменшенія безпокойства твоей матери отъ нашей переписки, что естлибы мн? случилось впасть въ такую погр?шность, я бы никакъ не упорствовала въ моемъ заблужденіи, немедл?нно бы приб?гла къ раскаянію, и старалась бы возвратить потерянное сокровище, опасаясь, что бы погр?шность не превратилась въ обыкновеніе.
Прозбы Госпожи Сорлингсъ принудили меня отсрочить отъ?здъ мой на н?сколько дней. Онъ былъ назначенъ въ сл?дующій понед?льникъ, какъ я теб? объясню въ первомъ моемъ письм?, которое уже начато, но нашедши нечаянной случай для теперешняго, я р?шилась его къ теб? отправить.
Письмо CXXX.
АННА ГОВЕ, къ КЛАРИСС? ГАРЛОВЪ.
Въ Пятьницу 21 апр?ля.
Матушка не принимаетъ, моя любезная, нашего предложенія, которое я отъ себя ей открыла; но Гарловы (прости мн? сіе выраженіе) овлад?ли совершенно ея умомъ. Она мн? сказала, что это моя выдумка, что бы ее привлечь на твою сторону противъ всего семейства; но трудно будетъ ее уловить въ с?ти.
Не беспокойся много объ насъ, я тебя прошу; мы опять съ ней скоро поладимъ. То ссора, то миръ: это старая привычка, которая началась прежде твоего знакомства.