Федоров Александр. Оракул

как и начался. Пират не собирался изливать эскулапу душу, - он просто
выполнял поручение, без всякого личного интереса и любопытства.
Быстроходные катера растаяли в ночи незаметно, как призраки, как
наваждение, - они нырнули за какой-то один из бесчисленных островков.
Капитан и старпом, стояли с отвисшими челюстями, с дрожащими руками,
вцепившись в планширь под лобовым стеклом. Сергеев же вернулся на мостик
явно приободренный романтической историей и неожиданным гонораром
(оказывается за административную работу платят особо!). Значит о нем помнят
и навещают даже в такой дали от родины. Но и печальные мысли возникали в
голове: как интересно, ласково и с шармом вербует себе сторонников мафия;
если бы также осуществлялась перестройка в России, то ее поддержало бы много
больше соотечественников. Однако во всем том Сергеев чувствовал логику
известной формулы: интрига-безумие-смерть. На какой же фазе ее разрешение
приостановится? Почти что гамлетовский вопрос сверлил взъерошенный
неожиданными событиями мозг.

* 3.14 *
В Сиамский залив судно входило не столь бодро и победоносно, как
раньше. Мастер все еще не остыл от боевых переживаний и был понур и
задумчив. На траверзе мыса Камау, что на оконечности земли социалистического
Вьетнама, какой-то рыбак подбавил пару, - устроил опасные маневры на своем
маломощном траулере. Стоя на верхнем мостике, он, с перекошенным от
негодования лицом, махал руками и что-то кричал. Его маленький
траулер-борбосик шнырял справа налево пересекая курс огромному Новогрудку
прямо перед самым носом. Такие опасные игры разбудили и взбодрили капитана,
он включил ревун и стал выполнять страхующие маневры, - трагедию удалось
избежать с великим трудом.
Так вьетнамцы-патриоты приветствовали теперь своих бывших друзей и
товарищей - русских, забывших о классовой солидарности, бросивших
социалистического собрата на произвол судьбы. Россия продолжала выгребать
рис из закромов Вьетнама за предоставленные кредиты. Громадный Китаю щелкал
зубами над самым ухом. Зажравшаяся же Америка, вообще, изгилялась, как
хотела. Не даром Святое Писание предупреждает, что отдающий рубаху, лишится
всей одежды. А в Книге Числа (28: 22) многозначительно замечено: "И одного
козла в жертву за грех, для очищения вас". Так что нет оснований сердиться
на многострадальный Вьетнам!
Погрузка судна шла на рейде вблизи входа в устье реки Чаупхрая, ведущей
в столицу Таиланда - Бангкок. Чтобы не тратиться на перевозку докеров, они
все несметным табором, с женами, детьми и стариками-родителями, прибыли на
судно. Через пять минут, ко всему, за что можно зацепиться, были подвешены
гамаки. Тут же в них улеглись небольшие человечки-таиландцы, решившие
поспать до начала смены. На корме сооружены более серьезные укрытия:
во-первых на выставленных на два метра от борта досках сотворен туалет, из
натянутой пленки воздвигнуты шалаши, походные кухни, нехитрые торговые
лавки.
Началась веселая цыганская жизнь, доставлявшая радость не только
наличием постоянной работы, но интересным времяпровождением. Шло занятное
соревнование с боцманом: воровали ловкие таиландцы все, что можно и что
казалось бы нельзя украсть, - они открывали, спиливали, перекусывали,
отвинчивали любые запоры. Особенно их интересовали детали из цветного
металла: медные пробки, заглушки, барашки, горловины и другое.
Чувствовалось, что если бы пустить эту банду на нижние палубы, то судно было
бы точно потоплено из-за многочисленных течей, поступления забортной воды
через вывинченные клапана, заглушки, кингстоны.
Но, наконец, пришло время и стихийное бедствие оборвалось, как мощный
летний вихорь, смерч - таиландцы съехали на берег, закончив погрузку. У
доктора прибавилось работы по лечению венерических и инфекционных болезней,
полной дезинфекции судна.
Пароход двинулся курсом через Тихий океан к знаменитому Панамскому
каналу, техническое совершенство которого неоднократно впечатляло Сергеева.
Потянулись долгие дни перехода в бескрайнем океане, когда приятна
неожиданная встреча с любым судном, - из далека оно кажется загадочным и
многозначительным, почти как Летучий Голландец. Граф с удовольствием
восседал вместе с Сергеевым на больничной террасе. Собачка несколько
истосковалась по свежему воздуху: в Таиланде ее пришлось прятать в каюте,
ибо сперли бы моментально и съели в пять минут.
В океане наблюдателю доставляли удовольствие лишь бойкие, милые,
шаловливые дельфины. Они стайками атаковали пароход, затевая с ним
соревнование: пароход пыхтел, гремел и ругался, а смелые дельфины
подныривали под него у самого борта и через минуту оказывались на
противоположной стороне. Они показывали пароходу фигу и повторяли маневр с
обратной стороны, - новый опасный бросок под днище сердитого железного
создания был их формой самоутверждения. Иногда вдалеке виделись фонтаны,
выбрасываемые мощными млекопитающимися - китами. Интереснее всего наблюдать
их во время спаривания: любовники стояли вертикально, головой вниз, из воды
торчали хвосты; петтинг заканчивался и оба устремлялись в глубину. Говорят,
наивысший оргазм у них наступает в момент максимального кислородного
голодания. Как говорится, на последнем дыхании происходило излияние спермы у
кита-мужчины и эротический кайф у подруги. Наверное, долгий поцелуй у людей
чем-то похож на любовь китов, - тот же эффект наступает от затянувшейся
гипоксии. Садисты и мазохисты идут дальше, - они придушивают один другого не
поцелуем, а руками. Как многообразна бывает техника смелого секса!
Наконец над пароходом стали появляться птицы - верный признак
приближения к материку. Граф, увидев пернатых, приободрился еще больше, но
максимальные восторги у него вызывали летающие и присаживающиеся на борт
чужеземные гости во время прохода по многочисленным озерам системы
Панамского канала. Первым портом остановки Новогрудка была Картахена, что в
Колумбии на побережье Карибского моря. Там загружались кофе и фруктами, а
сгружали контейнеры, - справились за сутки, но Сергеев с Графом успели
погулять по окрестностям порта, посмотреть прибрежный город.
Далее двинули в Венесуэлу и пришвартовались к портовому терминалу
вблизи Каракаса. Швартовка проходила безупречно, но почему-то затягивалась.
Стоя на террасе Сергеев и Граф наблюдали за миловидной женщиной, стоящей на
причале рядом с огромным легковым автомобилем (кажется, то был американский
Форд). В маленьких латиноамериканских странах просто балдеют от огромных
автомобилей, считая их символом благополучия, шарма и технической
надежности; в Европе же предпочитают экономичные, юркие микролитражки.
Женщина тоже заметила человеко-собачью пару и подсматривала скрытно за
дружным дуэтом. На вид женщине было лет тридцать пять или немногим более.
Она была высокого роста, стройная, легкая, с примечательными формами,
красивыми каштановыми волосами, собранными алой лентой в пучок на загривке.
Что-то родное, не латиноамериканское, скорее славянское, мерещилось в ней
Сергееву; Граф тоже, бесспорно, высоко оценивал внешние данные иностранки.
Когда, наконец-то был спущен трапп и натянута под ним страхующая сетка,
женщина поднялась на борт и на чистом русском попросила провести ее к
старпому, - ясно, она выполняла функции шипшандлера по славянской группе
судов: организовывала закупку и доставку продуктов и прочее.
В это время закончился таможенный досмотр, контакты с карантинными
службами и Сергеев с Графом отправились на прогулку. Они облазили предместье
порта, побывали в магазинном центре, но быстро устали и решили провести
вечер в ресторанчике за бутылкой чилийского красного сухого вина и
аппетитным куском сочной говядины с овощами и фруктами.
Там, балдея от тепла, вкусной пищи, шума моря, вина, нагоняющего
воспоминания о тех женщинах, которые прошли через жизнь, оставив
неизгладимый след в душе и памяти, Сергеев превратился в сомнамбулу. А Граф,
конечно мыслями укатил в Санкт-Петербург и все решал, за что он любил
прежнего хозяина, помнит его, грустит, и прочему тот пренебрег его дружбой.
Графу казалось, что он согласился бы уйти с ним вместе в зазеркалье, в
неведомые его собачьей головке края.
Они оба даже не заметили, с какой стороны к их столику подошла та самая
женщина, которая поразила воображение мужского дуэта в порту, на пирсе. Она
явилась неожиданно и смело: без всяких церемоний, правда, попросив
предварительно разрешение, уселась на свободный стул за их столиком. Граф,
чего с ним раньше не бывало, с удовольствием принял гостью, повилял
хвостиком и обнюхал ее ноги. Он дошел до такой степени приветливости, что
даже, когда она попыталась его погладить, лизнул ей руку. Сергеев заерзал на
стуле от ревности - от ощущения надвигающегося предательства. Если Граф
уйдет к другой, то с кем же он будет играть в шахматы и рассуждать о
философии древних?! Но женщина, словно хорошо понимая причину его волнения,
с улыбкой пояснила:
- Я решилась напроситься на совместные посиделки потому, что у меня в
доме тоже коккер - еще девочка. Я подыскиваю ей достойного партнера. Вы ведь
славяне и мне бы хотелось восстановить связь с бывшей родиной, хотя бы таким
образом.
Загадка раскрывалась просто, - Граф почувствовал запах собаки-сучки,
напрочь припаявшийся к хозяйке. Его восторги относительно дамы-хозяйки были
вторичными, в большей мере опосредованными, - его же по-настоящему влекла
страсть к даме-собачке. Он лишь превентивно отвешивал глубокие поклоны в
нужном направлении. Но надо же предупреждать, а не рубить с плеча корень
всех отношений, не посоветовавшись со старшими! Сергеев до конца еще не
простил шалапая.
Несколько успокоившись, Сергеев для начала предложил даме разделить с
ними скромный ужин. Но Сабрина, так звали незнакомку, предпочитала все
быстро и решительно доводить до своего логического завершения: она выдвинула
встречное предложение поехать к ней и познакомить возможных
собак-любовников.
- Ваше судно задержится здесь не более трех суток, есть смысл
поторопиться со знакомством. Мы еще не знаем понравятся ли они друг другу,
моя девочка с большими запросами, привередливая без меры.
Такая гонка могла увлечь Графа, но она не устраивала Сергеева: он
пришел в ресторанчик, чтобы приятно провести время, а ему пытались навязать
суету вокруг маленькой сучки. Видимо, лицо его подернулось энергией
протеста. Сабрина заметила изменение его настроения и начала вяло
отрабатывать, отступая на заранее подготовленные позиции. Она попросила
налить себе вина и согласилась выпить чашечку кофе, но от мяса отказалась.
За тихим неспешным разговором выяснилось, что отец Сабрины бал
инженером-строителем, в конце Великой Отечественной войны был освобожден
американскими солдатами из немецкого плена и переправлен в Венесуэлу на
постоянное жительство. Американцы уже тогда очень аккуратно, но планомерно
колонизовали близлежащие страны, завозя туда белокожих мигрантов.
Отец - потомок уральских и донских казаков, женился на испанке, в том
браке и родилась Сабрина, а затем еще два брата. Но отец пару лет назад
умер, оставив Сабрине небольшой дом, братья живут отдельно, - в Аргентине.
Сабрина недавно развелась с мужем-американцем, получает неплохую компенсацию
и одна воспитывает дочь, которой теперь уже двенадцать лет. Собачка Буля -
любимая утеха и неотъемлемый компонент чистоплотного женского синклита.
Теперь, после просветления семейной летописи прекрасной венесуэлки,
сознание Сергеева стало действовать миролюбивее и спокойнее, появился вроде
бы и какой-то мужской интерес. Он подобрел настолько, что соизволил тоже
кое-что поведать из своей биографии. Добрые отношения с притягательной
незнакомкой основательно цементировал своей любвеобильностью Граф: от него
шли импульсы к тайнам и концентрация силы, привлекающей женский интерес.
Вино и замечательный кофе были выпиты, мясо съедено, - теперь уже ничто
не мешало перемещаться в пространстве. Сабрина усадила славянский базар в
громадный автомобиль, где Сергеев с Графом в обнимку, утопая в восторге от
приближающихся удовольствий, разлеглись на заднем сиденье. Машина плавно,
словно боясь потревожить установившееся согласие, тронулась с места.
Сергеев от сытной пищи и выпитого вина, скорее всего, задремал и не
следил за маршрутом. В мир реальностей его привел голос Сабрины. Граф к тому
времени окончательно перебрался на переднее сиденье к хозяйке автомобиля, и,
как гадкий вероотступник успешно разбивал мягкое женское сердце. Сергеев
заметил сам себе, что вовсе не обязательно тратить силы на подготовительную
работу, - с такими задачами великолепно справлялся Граф.
Время было позднее, дочь Сабрины крепко спала; очаровательная Буля
приветливо, без тени настороженности, встретила Графа, - они были
практически единой масти, окраса, словно молочные брат и сестра. Любовь и
только любовь должны были состояться в этом доме, тем более, что у новой
подруги для Графа, словно по заказу, были подготовлены природой особые,
неотразимые запахи, против которых ни один кобель устоять не может.
И аура чистого чувства, маркированного каплями женской похоти,
последовательно захватывала, сперва собачью пару, затем человеческую. Что
должно было совершиться, то и совершилось к всеобщей радости и по воле
Божьей. Славянская кровь всколыхнулась в Сабрине, взбодрились гормоны и
плоть ее насладилась такой же неспокойной, но родной славянской мужской
плотью. Наверное, для женщины, далеко отброшенной от своей истинной родины,
это было новым впечатлением. Возможно, сработало и то простое, но
универсальное правило, о котором так хорошо поведал российский поэт Василий
Федоров: "По главной сути жизнь проста: ее уста... его уста... Она проста по
доброй сути, пусть только грудь прильнет ко груди". В конце стиха тот же
итог: "А жизни суть, она проста: ее уста... его уста".
Утром Сергееву представили второе поколение - дочь Сабрины. Она
оказалась милой девочкой, копией матери, звали ее Аней. Славянка
чувствовалась в ней так же основательно, как в матери. Сабрина закончила
филологический факультет местного Университет по специальности славянские
языки: бесспорно, серьезные занятия с дочерью проводились методически
безупречно и ребенок делал огромные успехи. За завтраком вся компания вела
разговор на русском, кажется и собачки перешли на тот же язык.
Граф и Буля не отходили друг от друга, даже по естественной нужде они
отправлялись в небольшой садик вместе и долго, тщательно впитывали в себя
запахи внутреннего собачьего мира. В том проявлялась особая забота о
здоровье теперь уже верных супругов. Все поняли, что нужно готовиться к
прибавлению семейства. Как-то сам собой у женщин возник разговор о том, что
Графа незачем таскать по морям и океанам, а лучше оставить собак-молодоженов
вместе. Сергеев понимал разумом, что такой поворот событий был бы
правильным, но его все же озадачивали слишком скорые и революционные
преобразования. Он постарался уйти от развития нежелательной темы.
Когда возвратились на пароход, то мастер посетовал на неожиданное
исчезновение доктора, - просил впредь предупреждать. Но счастливое и
по-женски самодовольное выражение лица Сабрины подействовало, как выстрел в
самое яблочко. Мужики выразили неподдельную зависть, буфетчицы скривили
рожи. Само собой разумеется, что осмотрев желающих получить медицинскую
помощь и оценив санитарное состояние судна, проверив пищеблок, расписавшись
в необходимых документах, Сергеев снова укатил с Сабриной на виллу (только
так теперь трактовали роман эскулапа товарищи-моряки).
Но все когда-то заканчивается. Выполнены погрузочно-разгрузочные
работы, закачена свежая вода и горючее, кладовые пополнены продуктами. И у
Сергеева с Сабриной состоялась последняя бешеная, почти что Вальпургиева
ночь (кстати, на календаре значилось 1 мая). Пароход отваливал от причала,
бетонная громадина, далеко выступавшая в море, медленно удалялась, а на ней
застыла все уменьшающаяся стройная фигурка подруги, утиравшей слезы и
печально махавшей рукой. Залогом обязательного возвращения Сергеева
оставался Граф, - у ног Сабрины пес волновался, поскуливая, весь объятый
первым в своей жизни чувством любви к собачей подруге, но ощущающий себя
предателем человека-друга. Даже в жизни четвероногих проявляет свое роковое
действие универсальная формула: интрига-безумие-смерть!
Поздним вечером, наслаждаясь общением с океаном, сидя на больничной
террасе уже без милого Графа, Сергеев подвергал свою жизнь некоторому
переосмыслению. Незаметно его анализ отношений с Сабриной перекатился на
прозаические явления. Он вспомнил свои прежние скитание по морям и океанам,
по дальним странам, и в голову полезли не совсем элегантные и уместные нынче
ассоциации. Эскулапу показалось, что современная публичная эротика мало что
добавила к опыту Древнего Рима, Египта, Индии, Арабского востока.
Наши возможные наслаждения зависят от платежеспособности и традиций
страны, в которую заносит моряка попутный ветер. В Таиланде российский моряк
во время погрузки судна может получить скорое удовольствие у платной
девочки, акробатически-виртуозно расположившейся на фальшборте. Более
основательное и изощренное действо в азиатско-экзотической манере ждет
моряка в каюте, если он решится снять утешительницу похоти на весь период
стоянки. Разгрузочно-погрузочные работы в тех странах затягиваются до 1,5-2
месяцев. Они обходятся дорого фрахтователю судна, но любовь таиландской
проститутки для изголодавшегося моряка стоит сущие пустяки.
На Кубе смелого путешественника ждет особый шарм: уже во время прогулки
по причалам и путям между пакгаузами он будет засвечен прекрасными,
стройными амазонками в военной форме, перепоясанными портупеей с
револьверами. Они пригласят мужчину-иностранца изящными и понятными жестами
в дежурку. Соблазнительные и доступные воительницы продемонстрируют особый
стриптиз: к ногам будет сброшен не только воинский камуфляж, но на пол с
впечатляющим стуком грохнется внушительный револьвер, звучно обрушатся
патроны. Обнаженное, загорелое, спортивное тело напомнит другую войну -
вечную, неутомимую борьбу мужской и женской плоти.
Имея некоторый навык болтать на испанском, можно воодушевить горячую
кубинку настолько, что не вы, а она запросит срочного политического убежища.
Тот же набор испанских расхожих фраз сделает искателя приключений
сексуальной пищей для армии экзотических профессионалок в Венесуэле, Перу,
Панаме, Колумбии, Мексике, - в любой латиноамериканской стране. Но там,
сперва, вас будут рвать на части пираньи - сутенеры и матроны.
В Бразилии моряку придется усилить словарный запас португальским
языком. И он будете снова на коне - в прямом и переносном смысле. За тех,
кому не хватит интеллекта на языковые перевоплощение, все сделают добрые,
нежные губы и руки бразильских проституток. Навстречу морякам, на святой
горе, в лучах подсветки, распахнет объятья огромная статуя Иисуса Христа,
словно приободряя и заранее отпуская все возможные грехи.
В Чили путешественника ждут строгости, установленные национальным
героем - Пиночетом. Через каждые 400-500 метров славянскую рожу, совсем еще
недавно, отслеживали подтянутые карабинеры, оберегающие чистоту нации,
приличное поведение. Однако, если очень неймется, можно изловчиться и успеть
оценить традиции женской любви этой интересной страны. Но, чаще
замордованный россиянин, привыкший к нищете, будете отвлекаться на изучение
множественных положительных завоеваний диктатуры. В магазинах, если у вас не
слишком курносый нос, иностранца встретят не как подозрительного бродягу, а
вежливым обращением на немецком языке. Ибо в этой стране германцам многим
обязаны, их уважают, ценят, слушаются.
Может потому, что в этой маленькой стране, узкой полоской вытянувшейся
вдоль Тихого океана, умные управляют глупыми, а не наоборот (как это водится
в России), турист будет поражен изобилием прекрасных вин, множеством сортов
чая и кофе, свежей рыбы и сочного мяса рогатых скотов, отменной,
сравнительно недорогой мануфактурой и прочим.
Сергеев убедился лично, что в богатой традициями, но страшно обедневшей
экономически, Индии бледнолицего жуира ждет скучный секс, ибо ваш английский
язык будет смущать смуглую женщину, вызывать у нее волну патриотизма,
протест против бывшего колонизатора. А на тех грязных улицах, где помещаются
обычно приватные заведения, мужчины-патриоты могут отрезать иностранцу,
смахивающему на англичанина, уши или еще чего хуже.
В древнейшем Египте нет смысла даже пробовать заводить скоротечную
связь - традиции храмовых оргий вытеснила массовая бедность и фанатизм иного
пошиба, чем во времена всемогущего Бога Ра, Ну, Осириса. Там на ваше судно
будут выстраиваться очереди любвеобильных мужчин, страстно желающих купить
потасканную корабельную буфетчицу. А она, смышленая, сумеет так ладно
организовать весь конвейер, что и обедом успеет накормить команду и
заработать больше, чем весь офицерский состав за 8-ми месячный рейс.
Особый кайф, перед которым всегда преклонялся Сергеев, можно получить в
Буэнос-Айресе, в столице волшебной Аргентины. Там никто не будет
набрасываться на вас в порту, рвать на части. Здесь любовь встретит вас, как
уважаемого белого человека. А вы ее воспримете будучи в белых штанах, в
белоснежной рубашке с распахнутым воротом, с тугим от долларов бумажником.
Начало рождения светлого чувства откроется на подходе к материку.
Вырвавшись из ночного, молочно-теплого Атлантического океана, ваш
лайнер наполнится благоуханием прибрежной растительности, радостным криком
больших морских птиц. Он могучий и трепетный мастодонт устремится в жерло
грандиозного порта. Сердечная истома или какая другая потусторонняя сила
взъерошит остатки волос, приласкает похотливую плешь, заставит метаться по
палубе в ожидании окончания швартовки и досмотра судна "черной таможней". Та
милая собачка, явившаяся в каюту искать наркотики, будет восприниматься, как
вестник земных радостей и космического счастья. Даже она, деловито обнюхав
нехитрую моряцкую хурду, вильнет хвостом и успеет сделать многозначительные
намеки. Некоторые из них держат в пасти рекламный проспект интересных
береговых заведений. Кстати, девушку можно выписать и на пароход: она
проведет с вами время, разыгрывая по заказу супружескую пару или, вообще,
только что вылупившихся молодоженов.
Никогда не надо спешить. Опытный моряк должен спокойной, ленивой
походкой, вразвалочку, проследовать вверх по широкому проспекту к центру
культуры. Для начала необходимо зайти в недорогой, но знатный ресторанчик.
Там будет подано волшебное тягучее вино, притягательное, как молодая женская
грудь, с особыми южноамериканскими пряностями. Распорядитель притащит
свежую, сочную вырезку из говядины и будет детально обсуждать, уточнять,
какой именно ее частью соблазнился гость.
Надо не забыть продемонстрировать хозяину свою осведомленность в
законах кулинарной эстетики: тактично, как бы вскользь, справиться о том
правая или левая часть туши предлагается клиенту. Корова, оказывается, спит
не на спине, раскинув ноги, а на боку, причем старается не мешать работе
сердца. Гигиена сна обеспечивает кровенаполнение правой и левой части туши
коровы избирательно. Гурманы в этом смысле привередливы. Кусок
свежеприготовленного мяса должен впечатлять масштабами хозяина и кружащих
"бабочек", ибо это самое важное свидетельство здоровья, душевной щедрости и
мужского темперамента.
О дальнейшем моряку не стоит волноваться: его выберут и выбор тот будет
единственно правильным, а потому безупречным. Наслаждайтесь вином - никакая
Молдавия не обеспечит вас такими поставками. Это будет первая и последняя
волшебная бутылка в вашей жизни. Нет нужды запоминать куда вы затем
проследовали на такси. Только в голодной России существуют безобразные нравы
проституции. В Буэнос-Айресе вас обслужат гостеприимно и по первому разряду.
Никто не будет пытаться подсыпать клофелин в напиток. Профессия проститутки
там - область искусства, а не наживы. Именно эта встреча останется в вашей
памяти навсегда.
Восторги былой любви всплывут в еще не умерших клетках, когда ваше
отпетое в Православном Храме тело будут загружать в жаркую топку
Санкт-Петербургского крематория. Конечно, Сергеев мог добавить мысли об
особенностях проституции, встречающейся во Франции, Англии, Нидерландах,
Германии, Бельгии, США, Финляндии, Швеции, Дании и других цивилизованных
странах. Но это будут уже воспоминания о фабричной организации проституции.
Речь пойдет о проституции иного шарма, а точнее об отсутствии шарма, как
такового. Здесь торговля телом приобретает вид индустрии, услугами которой
пользуются деловые и вечно спешащие люди, не способные видеть душу такого
социального явления. Услуга будет подана четко, гигиенично, с вариантами