Федоров Александр. Оракул

и другие банкиры еврейской национальности.
Имена общественных деятелей, инициаторов возрождения Израиля, пожалуй,
деловые мужи не знали, но когда речь зашла о Ротшильде, то на их лицах
засияли улыбки. Всегда приятно осознавать соучастие в больших финансовых
авантюрах, особенно, если впереди маячат такие серьезные фигуры, как
еврейские воротилы, управляющие финансовыми потоками всего мира.
Муза солидаризировалась с мужскими восторгами, поэтому постаралась
припомнить и произнести имена других знаменитых евреев. Среди выходцев из
Эрец Ашкеназ (Земля Ашкеназская) она вывела на свет Божий физика Г. Герца
(1857-1894), экономиста-бунтаря К.Маркса (1818-1883), одного из основателей
авиации О.Лилиенталя (1848-1896), первого чемпиона по шахматам В.Стейница и
сменившего его Э.Ласкера, которому удалось удерживать шахматную корону более
27 лет. Охая и ахая, стали все скопом, напрягая память, восхищаться
музыкальными шедеврами композиторов Ф.Мендельсона-Бартольди (1809-1847),
Ж.Бизе (1838-1875), Г.Малера (1860-1911), М.Равеля (1875-1937), поэта
Г.Гейне (1797-1856). А на такие личности, скажем, как Альберт Энштейн,
просто не оставалось времени. У сефардов пришлось откопать Б.Спинозу
(1632-1677) - великого философа, Д.Рикардо (1772-1823) - одного из
основателей политической экономии, Б.Дизраэля (1804-1881) - премьер-министра
консервативной, переполненной национализмом, Великобритании. В ту же
компанию включили Ч.Ломброзо (1835-1909) - знаменитого юриста.
Список российских евреев был более скромным, - помянули: А.Рубинштейна,
Г.Венявского, Л.Ауэра, обогативших музыкальную культуру, скульптора
М.Антокольского, изумительного художника И.Левитана, художника-старателя
И.Репина, коротавшего остаток жизни среди чухонцев в дачном поселке Пинаты.
Большевистскую кодлу, по немому соглашению, решили не вспоминать, чтобы
не гневить Бога! Общими усилиями собеседники могли бы продолжать почетный
список, однако Феликс наконец-то набрался смелости притормозить исторический
галоп Музы вопросом:
- Бросается в глаза некоторый перекос авторитетов: в России, кажется,
весьма негусто с "евреями-героями"?
Муза оценила подкол Феликса по своему. Она пристально, с прищуром,
взглянула на него, словно, внимательно вчитываясь в его генетическую
тайнопись, и заявила:
- По правде сказать, Феликс, вашу генетическую карту стоило бы
основательно "установить". Вы уж извините меня за такой КГБ-ешный
сленг...Сдается мне, что на каком-то уровне былых поколений в вашу
"живительную нить" вплелись сефарды. Тешу себя надеждой, что это были
элитные особи, но ?.., кто знает, кто знает, - от чего-то ведь вас тянет к
каверзным вопросам?
Феликс заметно поник головой, закручинился, от чего его правая рука
невольно потянулась к стакану с джином. Он-то пытался добиться иного
эффекта, хотелось привлечь внимание элегантной женщины к своей скромной
персоне. Муза же продолжала священнодействовать:
- В России, как правильно заметил мой коллега, (многозначительный
взгляд в сторону Феликса) к евреям относились долгое время просто ужасно.
Достаточно сказать, что еще в 1505 году в Москве жгли представителей ереси -
"жидовомудрствующих", по терминологии тех времен. Пожалуй, только к 1772
году немногочисленные еврейские семьи рискнули осесть в России. Сравним эти
феномены с простыми данными: в 1244 году австрийский эрцгерцог Фридрих выдал
евреям Грамоту, согласно которой христианин, убивший еврея, наказывался
смертью, ранивший еврея в ссоре обязан откупиться крупным денежным штрафом.
Аналогичные Грамоты выдавались евреям в Венгрии, Польше, Саксонии и в других
государствах. В Германии евреи во времена Бисмарка (1862-1898) были
полностью уравнены в правах с остальными немецкими гражданами, в России же
только в эпоху "великих реформ", проводимых Александром ((, отношение к
евреям относительно нормализовалось. Тогда и начали появляться
евреи-миллионеры (Варшавский, Гинцбург, Поляков и др). Но уже по восшествии
на престол Александра ((( обстановка резко ухудшилась. Обер-прокурор Синода
К.Победоносцев инициировал по существу общенациональную травлю евреев:
расширялась армия маргинальных ненавистников, вспыхивали погромы. Еврейская
молодежь отвечала властям походом в революцию. Чем все закончилось, хорошо
известно даже школьникам.
Феликс, скорее всего, несколько перебрал джина, а не тоника, - в нем
проснулись качества задиры, приближающие даже очень взвешенного в реакциях
человека к состоянию, когда море кажется по коленам. Муза расценила эти
выходки, как скрытую сексуальную фантазию, что, естественно, можно считать
прекрасной характеристикой для мужчины! Конечно, если она уместна. Опять,
отыгрывая некую игривость, Феликс выкатил, как тяжелую артиллерию, новый
вопрос к докладчице:
- Скажите, Муза, славяне что же являются скрытыми антисемитами?
Муза взглянула на Феликса примерно так, как глядела вошь на буржуазию в
семнадцатом году, но не стала долго и медленно пить из него кровь, а
выдвинула встречный вопрос-нокаут:
- Феликс, дорогой, где вы встречали в России истинных славян, уточните,
пожалуйста?
Феликс, да и Магазанник заодно, потеряли на время дар речи. И было
отчего: жить столько лет среди русских и только сейчас узнать, что они вовсе
не русские!.. Потребовали пояснений, и Муза не отказала слушателям в
любезности. Из нее речи лились, как вино из рога изобилия, - хмельное,
терпкое, бурно ударяющее в голову.
- Во-первых, русских славян почти два столетия основательно топтали
татаро-монголы. Только в 1480 году, как вы помните со школы, в период
великого стояния на реке Угре мертвая хватка татаро-монгольского
генетического узурпатора несколько разжалась, но продолжалась тихая, тайная,
ползучая ассимиляция. А надо помнить, что племен иноверцев была тьма и
отмыться от такого перекрестного опыления было славянам уже практически
невозможно! Здесь уж старались все, кому не лень: хазары, поляки, литовцы,
шведы, немцы, да мало ли их было насильников и ласковых соблазнителей.
Во-вторых, монархи российские, словно по заказу, смещали генетическую карту
славянского народонаселения в сторону иностранных стандартов. На севере
доминировали скандинавы, германцы и прочие, на юге - литовцы и поляки.
Мужчины начали поддакивать, - против очевидного не попрешь. Муза
наращивала обороты:
- Пролистнем исторические сведения о ведущих семейных кланах, так
называемой, русской аристократии: Рюриковичи - Иван Грозный, например, -
скандинавский отпрыск; Романовы на Петровском уровне сильно подпорчены
татарским генофондом (по линии Нарышкиной). В последующих поколениях
монархов германские печати были расставлены, как не смываемые генетические
доминанты. Идея "природного" царя, которая бродила в головах бояр, решивших
в 1613 году выбирать Романовых на царствование, была растворена
окончательно.
- Но приготовьтесь к худшему, - продолжала Муза печальную повесть
прошлых лет. - Звучная фамилия князей Васильчиковых берет начало от некого
Индриса, прибывшего на Русь с дружиной в середине четырнадцатого века.
Воронцовы-Вельяминовы - один из самых древних родов в России берет начало от
выходца из Скандинавии Шимона Африкановича, переселившегося в Киев в
середине одиннадцатого века. От имени Шимон тянет немного еврейским душком,
но мне не удалось раскопать этот феномен окончательно. Князья Гагарины
являются прямыми потомками легендарного князя Рюрика - истинного скандинава.
Род князя Голенищего-Кутузова тянется от "мужа честна" Гатуша, выехавшего в
1263 году "из Прус". Коковницыны выехали из литовской Пруссии в тринадцатом
веке. Лобановы-Ростовские - в девятнадцатом колене потомки Рюрика (опять
скандинавские корни). Из той же компании князья Оболенские. Родословную
Толстых ведут некоторые исследователи от графа Анри де Монс. Другие
исследователи утверждают, что Толстые являются отпрысками Гедимина. Хрен
редьки не слаще! Упоминания о прародителях графов Шереметьевых замелькали
впервые в четырнадцатом веке: говорят были у них богатые поместья на южном
побережье Балтийского моря, где-то на территории нынешней Польши.
Муза снова прогладила взглядом физиономии слушателей и шлепнула на
стол, как четкую печать главпочтамта, заявление, с которым спорить было
невозможно:
- Надо ли сомневаться в иностранных, западных генетических корнях таких
крутых фамилий, как графы и дворяне Адлерберги, Витте, Данзасы, Старки,
Фальц-Фейны и прочие. Будем помнить, что во всех тех ветвях велось
настойчивое утверждение именитых фамилий, приближающихся к значительным
именам - немецким, скандинавским, французским, английским, литовским,
польским.
- Безусловно, были здесь экстравагантные помеси, - продолжала Муза с
энтузиазмом, близким к оскорбленному еврейскому самолюбию, - например,
начало служение Юсуповых короне России приходится на 1563 год, когда два
сына мурзы, владетельного князя Ногайской орды (Иль-мурза и Ибрагим-мурза)
появились в Москве и были приняты на службу к Ивану ((. Монарх наградил
своих новых верных сатрапов обширными поместьями "по степени рода". Были в
чести Юсуповы и при Петре ( и при последующих монархах, стали они одними из
самых богатых в России, а Феликс Феликсович Юсупов даже удостоился чести
стать мужем Ирины Александровны - дочери великого князя Александра
Михайловича и великой княгини Ксении Александровны. Род Юсуповых в свои
биологические копилки внес частицы генофонда графов Сумароковых-Эльстонов,
венгерской графини Форгач, прусского принца Вильгельма, ставшего первым
германским императором. Он, кстати, являлся родным братом жены Николая (
императрицы Александры Федоровны.
Муза не переставала прихлебывать маленькими глоточками кофе и может
потому распаляла свой национальный темперамент стройными (почти
обличительными) речами:
- Татарским родословием могут похвастаться Набоковы, Нарышкины, Кочубеи
и многие другие. Надо ли говорить, что владельцы тех славных имен оставили
неизгладимый след в жизни своей новой родины, теперь уже далекой от чисто
славянских, кондовых традиций, которые, честно говоря, и вспоминать добрым
словом не хочется. Были славянские поселения - глухими деревнями, жители
которых трусливо прятались в глухих лесах от первых завоевателей, явившихся
из Нормандии. Оттуда их, скорее всего, поперли за ненадобностью более
сильные конкуренты. Явились неполноценные изгои на Русь с небольшими шайками
головорезов и стали прибирать к рукам все, что плохо лежит. Славяне
побоялись встретить в штыки, в рогатины покорителей. Почти без писка отдали
им власть, а от татаро-монгольской дикости бежали без оглядки еще дальше на
север, в глухие леса и там, трясясь от животного страха, ели и пили,
размножались, как дикие скунсы, не знающие ни чувства гордости, ни жесткости
настоящего хозяина и воина, стремящегося защищать и обустраивать свою
отчизну.
- Вот и выходит, господа, что истинных славян в России нет, а живут
здесь одни помеси Нормандского носорога с беззубой змеей, несколько веков
трусливо прятавшейся под корнями таежных сосен!
Сакраментальное заключение почему-то не вызвало на лицах слушателей
следов мук печали и неизгладимой, страшной грусти. Лица были сытые, праздные
и достаточно пьяные, поэтому их смело можно было переименовать в "рожи" или
"морды". Однако Феликс нащупал у себя - нет, нет не в голове, а в паховой
области! - страстное желание возразить:
- Муза, вы часом, пока жили в Израиле, не прошли переподготовку в
Массаде, в разведке? Вы демонстрируете не простое знание истории, а, с
позволения сказать, военно-политическое!
Муза смерила своего оппонента жестким взглядом и почти раздельно, по
слогам ответила:
- Феликс, вы, по моему первому взгляду, неплохой парень, но подкаты
свои делаете явно не с того боку. Вам необходимо для начала сменить стойку,
а потом уже размахивать определенными частями тела. Что же касается до ваших
обид за славян, то скажу коротко: я только недавно услышала от Президента
России, хотя очень долго этого ждала, многообещающую реплику - "бандитов
будем мочить даже в сортире"! Так вот Израиль придерживается такого правила
очень давно, потому и народ тот - единая нация, а не болтливый сброд, куча
говна! Простите меня за вокзальный сленг. Вы лучше спросите у Магазанника, у
боевого офицера о том какая существует самая эффективная тактика ведения
контрпартизанской войны. Он вам ответит, что метод только один: перемешать
со щебенкой все живое на определенной территории массированными
ракетно-бомбовыми ударами И незачем длить агонию, рисковать жизнями бойцов
своей армии, нести невосполнимые санитарные потери! А всех этих убогих
лордов с двумя извилинами (не в голове, а только в жопе и простате)
необходимо гнать к чертовой матери!
Феликс почему-то не обиделся, а наоборот приободрился, его мышление
явно прогрессировало, он обратился к Музе почти нежно и ласково:
- Муза, скажите откровенно, чего больше вы видите в политике русских -
милитаризма или национализма?
Женщина отвечала без подготовке:
- Ни то, ни другое здесь не при чем. Главную роль играет уровень
цивилизованности. Ущербность такого плана заставляла русских нести огромные
потери в войнах, трусливо забираться в леса, переходить к партизанской
войне. Посмотрите, нигде в мире такого масштаба партизанские войны не
носили. Только в России. Здесь видится и очевидная глупость, и трусость. К
войне необходимо готовиться превентивно - четко, рационально, расчетливо и
последовательно. Также расчетливо и жестоко необходимо поступать с
агрессором, особенно, когда он оказывается в подбрюшье.
Муза внимательно вгляделась в "образы" собеседников и задала сама себе
вопрос: "Для кого же я старалась, плела сеть из фактов, выстраивала линии
взаимосвязей, определяла логических формулы". Единственная, кто внушал
доверие, любовь и расположение была Сабрина. Муза встала и, не прощаясь, без
всяких объяснений, удалилась под ручку с подругой к своим местам - на другую
палубу аэробуса.
Как только плюхнулись в ожидавшие возвращения хозяев кресла, Сабрина
уточнила:
- Я не совсем поняла тезис о цивилизованности применительно к войне.
Уточни, если есть желание?
- Сабринок, здесь все проще пареной репы. Предположим, к тебе приехали
гости от малых народов, но в твоей квартире они решили жить по своим
правилам: жечь костер в гостиной, валяться на твоей кровати, лазать по
шкафам, пристраиваться с пошлостями к твоей дочери. Какая будет твоя
реакция? Ты, скорее всего, прогонишь их, предложив набраться ума прежде, чем
навещать тебя. Если не согласятся убраться по добру, по здорову, ты
обратишься за помощью в милицию, не так ли? Вот тебе простенький пример
столкновения разных уровней цивилизованности. Глупый и менее развитый просто
обязан руководствоваться требованиями более умного. Таков закон жизни.
Сабрина согласилась во всем с подругой и продолжала независимое
расследование дальше:
- Музочка, тебя расстроили наши "мужуки"? - она еще только привыкала к
сленгу, а потому речь ее иногда звучала забавно.
Муза рассмеялась и в ответе была искренна:
- Сабринок, нет у нас с тобой оснований сердиться на мужчин, вообще,
потому что мы с тобой существа иного ранга - более высокого, стоящего ближе
к Богу. А, в частности, наши местные страдальцы - всего лишь тени своих
пролетарских предков, как говорится, продукт времени, эпохи. Магазанник,
по-моему, так и не выключался из своих финансовых прожектов и авантюр. А
Феликс-дурашка никак не мог справиться с мелкими пузырями сексуальности,
которые пытались пробулькивать через еще не утраченную похоть, свойственную
мужчине средних лет, в меру развращенного. Нам ли обижаться на инвалидов ума
от самого рождения. Ты знаешь, Сабринок, я полагаю, что сам Бог, сотворив
мужчину, а потом из его ребра женщину, скоро понял: последовательность была
не той, неправильной. Потому Бог стал прикипать сердцем к женщине, особенно
это касается многострадальной России. Суди сама, мог ли Бог без слез
воспринимать такой тезис: "Коня на скаку остановит, в горящую избу
войдет.."?! Да, вообще-то, и Иисуса Христа Бог подарил Марии без участия
мужа. Это же о многом говорит - такой откровенный подарок!
Сабрина еще не совсем окончательно привыкла к бесцеремонности ума
подруги, а потому округлила глаза. Но Муза не дала ей долго думать, а
авторитетно и с нажимом заявила:
- Мой опыт подсказывает, Сабринок, что на тебя глаз положил Магазанник,
а на меня Феликс. Магазаник, видимо, будет пытаться продвигаться к победе
осмотрительно и основательно выстраивая схему ухаживания. Феликсу же
предстоит долго бороться со страхом, который я вселила в его душу с самой
первой встречи. Еще в Израиле, куда он прилетал уговаривать меня принять
участие в твоем вызволении из плена переживаний - так он выразился тогда.
Тогда я почувствовала, что с ним все будет не просто. Невроз на этом фланге
обеспечен точно, - к бабкам-гадалка ходить не надо!
Пришла пора Сабрине снова удивляться:
- Музочка, разве он не понимают, что я слишком покорена Сергеевым,
памятью о нем? Какие могут быть ухаживания, практически, у гроба друга?
Магазанник же не отпетый осел, надеюсь?
- Никто не говорит, что ухаживания начнутся моментально, - поправилась
Муза. - Я умею видеть довольно далеко вперед. Просто ты имей ввиду такую
перспективу и держи этого лоха в запасных. Не смущайся, помни - я всегда
рядом, если что, то мы выцарапаем им глаза без зазрения совести -
молниеносно, в четыре руки. Me comprenez-vous? (Понятно?), подружка!
Сабрина покачала головой, продолжая удивляться и нарисованным
перспективам, и сленгу, употребляемому Музой. У Сабрины с непривычки от
некоторых словесных эскапад подружки создавалось такое впечатление, что та
давно успела пройти "огонь, воду и медные трубы". Они при знакомстве
договорились, не стесняясь, задавать любые вопросы друг другу, и уточнение
родилось тут же:
- Музочка, ты так легко оперируешь некоторыми понятиями, что я, говоря
твоим языком, стопорюсь мгновенно. Откуда такой богатый жизненный опыт?
Муза весело хмыкнула и выстрелила:
- Сабринок, у нас говорят: "походишь с мое в детсад - не тому
научишься"!
Потом уже серьезнее пояснила:
- Сабринок, ты изучала русский язык в университете, да еще за границей.
А я постигала родной язык в условиях социалистической действительности. У
нас на родине в 17 году такого натворили, что теперь десятки будущих
поколений будут разгребать помойку и основательные завалы не только в
экономике, демографии, но и в элементарной психологии, в языкознании.
Муза проверила по взгляду качество вхождения Сабрины в обсуждаемую
проблему, затем, не без издевки, продолжила:
- Представь себе, в нашей стране восемьдесят лет быдло проживало не в
заводских бараках за Нарвской или Выборгской заставами, а в центре столицы,
в домах, где должны жить по меркам любого цивилизованного государства только
избранные, люди освоившие не только элементарную, но и высокую культуру.
Отсюда: заплеванные и засранные парадные и лестницы, разграбленные лифты и
выкрученные лампочки, расписанные матершиной стены (даже святые памятники).
Добавь сюда совместное обучение в школе, в институте мальчиков и девочек
совершенно разных пород. Вынужденные мезальянсы и неравные брачные пары -
ведь большевистское быдло после революции принялось улучшать свою породу, да
расстреливать слишком умных - "бывших".
Муза немного передохнула, упокоила возмущение и продолжала ровнее:
- Сабринок, я тебе уже говорила, - тебя ждут глубокое разочарование и
занятное удивление. Где-то ты будешь весело смеяться, а где-то и горько
плакать. Самое страшное, что уже очень скоро ты столкнешься с прелестями
отечественной медицины. Дай Бог, чтоб не угробили тебя или ребенка
отечественные эскулапы, резво переходящие на рельсы страховой медицины.
Безусловно, было от чего испугаться и Муза таки добилась своего - глаза
Сабрины зажглись беспокойством. Но, видимо, она была фаталисткой и потому
решила: "Чему быть - того не миновать"! Ее поддержала в таком решении и
Муза.
Душевное равновесие быстро возвращается к беременной женщине, конечно,
если она здорова и не окончательно раздавлена жизнью. Сабрина, надо думать,
была из положительных персон. Она быстро стряхнула с себя оцепенение и,
скорее всего, снова нырнула в приятные воспоминания. Они, естественно, были
связаны с Сергеевым.
- Музочка, понимаешь какая незадача, - обратилась она к подруге, - ты
интересно рассказывала об истории еврейства и прочих социологических
феноменах. Я тебя слушала внимательно, но ловила себя на мысли, что память
сверлят другие слова. Меня не отпускает маленькое стихотворение Сергеева -
"Слова":

Хрустальные слова -
осколки от былого:
притихшая молва -
забвение больного.
Измена ранит всех -
лекарства не найти:
не ищем здесь утех -
покой придет в пути.
И одиночества тишь
крадется, как мышь:
отпустит душу горе -
боль успокоит море!

Сабрина прочла вслух стихотворение, но потом еще долго молчала, как бы
прислушиваясь к хрустальному звуку отзвеневших слов. Затем она обратилась к
Музе, которая, как ей показалось, тоже вслушивалась, собирая в копилку
памяти еще звучавшее эхо:
- Музочка, я не всегда правильно понимаю Сергеева, как человека, как
личность, наконец. А после того, как я начала раскопки его архива, он вообще
стал представляться мне другим человеком. Правильнее сказать, конечно, тем
же - любимым, единственным, незаменимым, - но приоткрылась еще одна тайная
ниша его души. А я ведь прочитала только три его тетради. Представляю, с чем
я встречусь в его квартире. Муза, я хочу попробовать написать о нем книгу.
Скорее не столько о нем, сколько о людях его склада.
Муза почему-то отреагировала быстро:
- Сабринок, ты отгадала мои мысли. О, если бы я умела писать! То
обязательно обобщила биографии таких людей. Это же осколки уже далеко
ушедшего генофонда, растраченного попусту. Ты почему думаешь, что он
многоликий и ты открываешь в нем новые ниши души? Да потому, что тот класс,
который уничтожен за годы советской власти был квинтэссенцией российской
популяции. Если угодно, это и есть, так называемое, национальное достояние.
То, из чего, как из яйца, будет проклевываться будущее России.
Муза явно входила в раж, еврейский темперамент в ней вершил бурю
эмоций, мыслей и прагматических проектов. Она продолжала разговор, словно на
подъеме:
- Сабринок, понимаешь, я ведь там, с нашими мужиками, не свои мысли
вываливала на стол, а повторяла лишь то, что было неоднократно говорено и
переговорено Сергеевым, с моим Мишей. Они страсть как любили эту запретную
тему, - видимо, выговориться им было не с кем! А я подслушивала, да
наматывала на ус. Все эти страсти-мордасти про быдло не я открыла, а они
подсказали. Сергеев говорил, что неопрятность, тяга к грязи и
разрушительству - это визитная карточка людей с низкой культурой, проще
говоря, быдло. Он, кстати, для иллюстрации порочной логики, рассказывал
такой анекдот: в коммунальной квартире на кухне идет разборка - кто пачкает
дерьмом стену в туалете? Слесарь Семенов заявляет, что это делает недобитый
жидяра - профессор-искусствовед Соломон Моисеевич Шмуклер. Коллектив
предлагает обосновать показания. Слесарь отвечает, что Шмуклер, выйдя из
туалета, всегда моет руки! Феноменально?! Прими во внимание, Сабринок, что
Шмуклер наверняка сын мелкого портного или аптекаря, парикмахера, - иначе
его давно бы расстреляли. А, представляешь, какую ценность заключали в себе
истинные профессора с голубой, аристократической кровью!
Сабрина сморщила лоб от напряжения и чувства ответственности, затем
почему-то приблизилась к уху подруги и спросила почти шепотом:
- Музочка, честно говоря, я никак не возьму в толк, какой смысл ты
вкладываешь в понятие "быдло"? Это, во-первых. А во-вторых, если не очень
сложно, то доскажи мне, пожалуйста, ту концепцию, которую развивала недавно
перед "мужуками". В чем там соль, все-таки?
Муза немного задумалась и заявила категорично:
- "Быдло" диагностируется практически с первого взгляда, с первого
слова, если оно, вообще-то, в состоянии его произнести. Вспомни в Евангелии
от Иоанна в 19 главе (стих 5) сказано: "Тогда вышел Иисус в терновом венце и
в багрянице. И сказал им Пилат: се Человек!" Это тебе один образ - святой,
чистый! Твой благоверный для убедительного показа антипода нормальному
человеку. То есть тому, который с Богом в сердце, приводил сцену из
Евангелия от Луки (23: 35): "И стоял народ и смотрел. Насмехались же вместе
с ними и начальники". Вот тебе образчик поведения быдло. Таких в нашей
стране семнадцатый год расплодил несметное число. Причем, не обязательно
определяется такая категория дубиноголовых лишь образованием и положением в
обществе. Среди равных из равных как раз и находятся Святые и дьяволы.
Сергеев очень уважал простых, но истинно петербургских рабочих. От них веяло
интеллигентностью и порядочностью. А среди "калифов на час" как раз и
вылезали быдловские хари. Вспомни опять-таки Евангелие от Луки (23: 39-40):
"Один из повешенных злодеев злословил Его и говорил: если ты Христос, спаси
себя и нас. Другой же напротив унимал его и говорил: или ты не боишься Бога,